ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Не этот человек под его именем в больнице лежит, — покачала головой Кира. — И не его сегодня ранили. Хотя документы у того молодого человека были на имя Эдмонда Закрутко. Но это все равно не он. Ошибка вышла. Извините.

И она уже поднялась, чтобы идти прочь. Но Варвара остановила подруг:

— Постойте! Мне кажется, я знаю, в чем дело.

— И в чем? — остановилась Кира.

— Понимаете, — торопливо заговорила Варвара, — где-то перед самым нашим разрывом, перед тем, как ему исчезнуть, мне пришлось восстанавливать документы Эдика. Ну, буквально все. Паспорт, водительские права, страховой полис, еще какие-то бумаги. Он мне тогда сказал, что у него их украли. Только, сдается мне, что он их вполне продать мог.

— Вы это серьезно? — удивилась Кира.

— Вполне, — кивнула Варвара, — мой Эдик — тот еще жук. Своего никогда не упустит. Документы у него всегда в нагрудном кармане лежали. А напиваться — он никогда не напивался. Такой здоровый чертяка, никакой хмель его не брал!

Подруги переглянулись. Коли так, то им следовало поискать настоящего Эдика и расспросить хорошенько, кому и зачем он уступил свои документы. Но на этот вопрос Варвара только руками развела.

— Понятия не имею, где он, — грустно сказала она.

И хозяйка, разволновавшись, шлепнула себя по необъятной груди, показывая всю меру своей печали. Девушкам даже стало жаль эту добрую тетку. Пригрела мерзавца, полюбила его, а он исчез — ищи ветра в поле.

— Может быть, он уехал? — предположила добрая Леся.

А может! — неожиданно быстро успокаиваясь и вытирая глаза, согласилась с ней Варвара. — Может! — с еще большим энтузиазмом произнесла она. — Наверняка уехал. Потому и не звонит, и не появляется. Небось далеко умотал. За границу куда-нибудь.

И лицо ее снова помрачнело. Пойди-ка, выцепи теперь этого красавца, коли он в Америку подался. Или еще куда подальше.

— Вы уж нас простите, если вам не понравится сейчас то, что я спрошу. Но понимаете, работа такая, я должна задать вам еще один вопрос, — произнесла Кира.

— Спрашивайте, — кивнула Варвара. — Небось про баб его спросить хотите?

— Ну да, — кивнула Кира. — Не было ли среди них Леночки?

— Да много их было, — махнула рукой Варвара. — И Леночки, и Танечки, и Марусечки, и Светуленьки. Всех и не упомнишь. Да и не рвалась я с этими девками знакомиться. Они ведь все однодневки у него были. Так, поматросит, плоть потешит, да и назад ко мне под бочок.

— А у вас среди родни Лены нет? — спросила Кира. — Может быть, племянница или сестра?

— Нет, — покачала головой Варвара. — Разве что какая-нибудь совсем дальняя родня. Так они за Уралом живут. Сюда ни разу носа не казали. Обычно я к ним ездила. Да и то последний раз уже лет пять назад у них была. Еще до Эдика.

Кира приуныла. Чтобы найти Эдика, оставалась слабенькая ниточка, да и та, того и гляди, порвется. Хотя можно еще попытаться по базам данных найти второго Эдика Закрутко. Проблематично, конечно, но попытка не пытка.

— Скажите, а имя «Славик» вам ничего не говорит? — снова спросила Леся.

— Славик? Это какой же Славик? — деловито шмыгнув носом, переспросила Варвара. — Эдика дружок, должно быть?

— Так вы его знаете? — обрадовалась Леся.

— Ну, был такой, — кивнула Варвара. — Тоже тот еще хмырь. Мне он сразу не понравился. У меня-то глаз наметанный. Эдик хоть ласковый был, а этот его Славик и из себя страшен, хмырь такой, что клейма ставить негде.

— Вот-вот, — оживилась Кира. — Нам такой именно и нужен. Варвара кинула на нее странный взгляд, но все же продолжила:

— Только адреса этого Славика я вам не дам. Нету его у меня. Да и вообще, я его и видела-то всего пару раз: Он сам больше Эдику звонил, тот собирался, и они куда-то отправлялись.

— Куда? — хором воскликнули подруги.

— А я знаю? — пожала плечами Варвара. — Говорили, что по своим студенческим делам. А какие у них дела могли быть, если Эдик так и не стал учиться? Конспекты они переписывали! Как же! По бабам они шлялись, не иначе.

— Погодите, — остановила ее Леся. — Так Эдик с этим Славой в институте познакомился?

— Так он мне сказал, а там… — неохотно подтвердила Варвара. — Да ведь и соврать мог. Хотя…

И она замолчала, словно испугавшись, что сболтнула лишнее.

— Говорите! — велела ей Леся. — Что — хотя?

Варвара покраснела, словно юная девочка. Женщина была явно смущена. Но, отводя глаза, все же ответила:

— Следила я за ним, — призналась она подругам. — За Эдиком за своим. Стыдно, конечно, но не сумела себя смирить.

— Ничего не стыдно! — дружно принялись уверять ее подруги. — Мы бы на вашем месте точно так же поступили бы!

— Да-а? — недоверчиво протянула Варвара.

Но, прочитав на лицах подруг горячее участие, снова оживилась и продолжила уже смелее:

— А что было делать? Я же чувствовала, что он мне врет. Я в таких вещах секу. Вот и решила, раз уж он меня обманывает, так хоть узнаю, в чем именно.

— И что?

— Детектива я нанимать не стала, — пояснила Варвара. — Все мужики одним миром мазаны. Машину другую взяла, какую Эдик не знал, и вперед.

— Да? — хором произнесли подруги.

— В тот день, когда я свою слежку за Эдиком начала, он сначала и верно в институт поехал. И там его уже этот Славка поджидал. Так что, может быть, оно и верно, что они в институте снюхались.

— А потом?

— Потом одну лекцию посидели, да и дальше вместо учебы по кабакам двинули. Девчонки к ним какие-то подсаживались. Ребята. И знаете, ребята все какие-то неприятные. Да и то сказать, какой порядочный человек в будний день среди дня пиво в кабаке хлестать станет? Вот когда Эдик вечером домой заявился, я ему все и высказала. Не будет, сказала ему, из тебя толку с такими приятелями.

— А он?

— Разорался на меня! Дескать, не думал, что я до слежки за ним опущусь. Ну, пришлось мне соврать, что случайно мимо того кабака проезжала. Не знаю, поверил он мне или нет, только с того дня что-то между нами нехорошее произошло. Похоже, он всерьез стал задумываться, что пора ему от меня лыжи вострить.

И Варвара задумчиво уставилась на свой коньячный бокал, который снова, уже в третий раз, оказался совершенно пуст.

— Скажите, а в каком институте учился Эдик? — поинтересовалась Леся.

Варвара нехотя ответила. И подруги заторопились уходить.

— Послушайте, — вдруг встрепенулась женщина. — Можно вас попросить? Если вы моего Эдика найдете, вы передайте ему, что я всегда готова его принять. Что бы у него там ни случилось. И помогу, если надо. Скажите, — добавила она, едва сдерживая слезы, — что зла я на него никогда не держала.

В парке Политехнического института, гордо переименованного после падения советской власти в университет, но, к счастью, сохранившего за собой звание одного из сильнейших учебных заведений страны, подруги оказались только через полтора часа.

Университет, где на отделении экономики и финансов пытался учиться Эдик, находился на другом конце города. И добираться туда подругам пришлось, минуя бесконечные пробки. И уже у площади Мужества они поняли, что дойти пешком до цели куда быстрее, чем продвигаться вперед со скоростью черепахи.

— Авария впереди, не иначе, — одобрил их решение шофер.

Идя через пестреющий осенними красками старинный парк, девушки самозабвенно шуршали листьями, забираясь в огромные кучи, собранные у обочин тропинок.

— В детстве я обожала валяться в ворохах листьев, — вспомнила Кира. — Бабушка водила меня в наш парк. И если осень была сухая, то я зарывалась в листья иногда с головой.

— Знаю, я ведь тоже была с тобой! — напомнила ей Леся. — Нас же твоя бабушка двоих водила.

— Ты со мной не прыгала! — с детской запальчивостью возразила Кира. — Ты вечно терлась возле бабушки и держалась за ручку.

Леся покраснела. Она и в самом деле очень любила Кирину бабушку, которая, в отличие от собственной Лесиной матери, никогда не кричала на девочку. И если Лесе случалось, будучи в гостях у Киры, пролить что-то на пол или даже разбить тарелку, то она не цепенела от ужаса, ожидая окриков, а то и колотушку. Дома за испорченную вещь с нее бы содрали три шкуры. А Кирина бабушка только сокрушенно качала головой и говорила:

— Как же ты так неаккуратно, Лесенька. В следующий раз будь внимательней. Ну ничего, посуда к счастью бьется. А пятна всегда отстирать можно.

Готовить, убирать в квартире, шить и вышивать Леся тоже научилась у этой замечательной женщины. Хотя ее мать, не знавшая об этом, приписывала успехи дочери своему педагогическому методу, которым и до сих пор очень гордилась.

После смерти Кириной бабушки Леся словно осиротела. И хотя дома у нее была родная мать, она еще долгое время лила слезы по ночам, засыпая на мокрой подушке.

Леся робко посмотрела на подругу, но все же решилась задать вопрос, который она все не находила случая задать.

— Кира, а ты по ней скучаешь? — спросила она у подруги.

— Да, — каким-то удивительно бесцветным голосом ответила Кира, сразу же поняв, о ком спрашивает подруга. — У меня же, кроме нее и тебя, никого близкого на свете и не было. — Как ты думаешь, что я должна была чувствовать, когда ее не стало?

И подруги дружно вздохнули.

— Я иногда думаю, что же она, бедная, должна там чувствовать, видя, как мы с тобой мыкаемся? — произнесла наконец Кира. — Это же ужас, как мы с тобой живем. Нам обеим скоро тридцать. А мы даже замуж ни разу не сходили! Мы же с тобой старые девы!

— Ну уж, — попыталась возразить Леся. — Не такие уж и старые. И вовсе не девы.

Тебе лишь бы спорить! — вспыхнула Кира. — Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Говори быстро, несчастная, когда точно прилетают твои итальянцы?!

Переход был настолько неожиданным, что Леся оторопела. Хотя за те годы, что они дружили, пора и привыкнуть к перепадам настроения Киры.

— Завтра, — промямлила Леся, — Я же тебе говорила, вечером они прилетают.

— Хорошо, что вечером, — удовлетворенно отметила Кира. — Успеть бы себя в порядок привести. Умаялись мы с этим расследованием.

Они уже вышли к зданию Политеха. Сегодня была суббота. И университет жил вполне обычной студенческой жизнью. Может быть, чуть менее насыщенной, чем в обычные дни. Но тем не менее отдыхать бедным студентам не приходилось.

Нашли секретаршу нужного им факультета и принялись допрашивать со всей данной им от природы изощренностью и коварством.

Трудность заключалась в том, что они не знали даже фамилии Славика. А из его примет у них имелся лишь весьма скудный перечень отрицательных черт, почерпнутый из слов Варвары.

— Какой такой еще Славик? — растерянно вопрошала у них секретарша — молоденькая девушка, скорей всего, студентка-вечерница. — Вы бы поконкретней сказали. У нас этих Славиков знаете сколько?

— Ну такой он, — горячилась Леся, — на вид невзрачный. Мелкий, противный, учится плохо, прогуливает. И какими-то темными делишками промышляет.

Девушка с большим недоумением пялилась на Лесю.

— Он еще с Эдиком дружил, вот с этим, — пришла на помощь подруге Кира, доставая фото, прихваченное на всякий случай у расстроенной Варвары.

И это неожиданно сработало.

— Ах, вот вы о ком! — воскликнула секретарша, жадно хватая фотографию Эдика. — Вспомнила! Конечно, вспомнила. Славка Капустин! Только его отчислили.

— Как отчислили? — ахнули подруги.

— Очень просто, — пожала плечами девица. — За неуспеваемость. У нас обучение хотя и платное, но мы все равно стараемся, чтобы люди получали за свои деньги знания. А ваш Славик ни одной сессии толком не сдал. А в последнее время и вовсе ходить на занятия перестал.

— А где же он теперь? — растерялась Кира.

— Понятия не имею. Вы бы у его друга спросили.

И она ткнула пальцем в фотографию Эдика, одним глазом хитро взглянув на подруг.

— Мы не знаем, где он, — призналась ей Кира.

— А, — сразу же потускнела девушка и, немного подумав, добавила: — Они вместе ушли. Два дружка. Если вам Слава нужен, то съездите к нему домой. Домашний адрес и телефон у меня еще где-то остался. Все собиралась документы в архив сдать, да руки как-то не доходили.

И она проворно поднялась со своего стула и прошла в угол комнаты, заставленной громоздкими шкафами, в которых за стеклянными дверцами пылились многочисленные папки с личными делами студентов.

Хорошенько покопавшись в них и от души расчихавшись, девушка все же нашла нужную папку. Положив ее на стол, она аккуратно протерла ее влажной цветастой тряпочкой, стоя у раковины, находившейся тут же в комнате, потом сама тщательно вымыла руки и лишь затем вернулась к подругам.

— Так, — пробормотала она, одной рукой открывая папку, а другой беря стакан с водой. — Вот его дело. Посмотрим.

Но едва она открыла папку, как снова чихнула.

— Проклятая аллергия, — раздраженно заметила девушка. — Прямо хоть с работы из-за нее уходи.

Но с работы она не ушла. Вместо этого она вытащила из стола упаковку «Кларитина», выдавила одну таблетку и привычным движением закинула ее себе в рот.

— Одно спасение, — пояснила она подругам. — Еще «Поминал» от аллергии хорошо помогает, но он у нас в аптеке дороже стоит. А эффект тот же.

Защитившись от аллергии всеми доступными ей средствами, девушка открыла папку и быстро просмотрела дело Славика.

— Ну да, — удовлетворенно пробормотала она. — Учился он, как я вам и сказала, плохо. Скверно учился.

— А можно страницу, где его фотография, на ксероксе сделать? — спросила у нее Кира.

— Ну… — заколебалась девушка. — Ксерокс у нас платный.

— Конечно, конечно! — воскликнула Кира. — О чем разговор. Вот!

И она положила на столик триста рублей.

— Ну, столько не надо, — засмущалась девушка, но деньги быстренько смела в свою сумочку.

Затем она повеселела и быстро сделала подругам ксерокс страницы с фотографией. Там же находился и адрес, по которому был зарегистрирован Вячеслав Капустин, человек подозрительный во многих отношениях.

Жил он, как выяснилось из его анкетных данных, неподалеку от университета. До его дома можно было дойти даже пешком, о чем и сообщила подругам все та же девушка-секретарша. При этом она как-то долго и странно мялась, но в конце концов выпалила:

— Послушайте, вы если разыщете Славу, спросите у него, где сейчас его друг, ладно?

— Его друг? — недоуменно посмотрела на нее Кира. — Эдик, что ли?

— Ну да, — опустила глаза девушка, и ее пальцы смущенно затеребили край безупречно чистой блузки. — Я ему должна одну вещь. Хотелось бы вернуть.

Подруги могли с чистой совестью голову заложить, что ничего эта девушка Эдику не была должна. Типичная лапша на уши! Ей просто до смерти хотелось увидеться с Эдиком. И причина для этого была прозрачней некуда.

— Хорошо, — кивнула Кира. — А как вас зовут?

— Леночка, — пролепетала девушка, и Кира осеклась.

Леночка! Уж не та ли самая Леночка, о которой упоминал раненый в ее квартире? Конечно, вряд ли она его знала. Но ведь нашли же они Славика, который, похоже, был знаком с обоими Эдиками. И с настоящим, у которого взял документы и паспорт, и с фальшивым, которому эти документы отдал.

Та же самая мысль пришла в голову и Лесе. И они с Кирой с равным недоумением воззрились на девушку.

— Я вам сейчас свой телефон запишу, — не замечая их недоумения, продолжала бормотать бедняжка.

И дрожащими от волнения руками она нацарапала на бумажке три номера.

— Вот это домашний, — прошептала она. — Это рабочий. А это мобильный.

Кира лишь мельком глянула и отметила, что живет девушка где-то неподалеку от университета. А связью пользуется самой дешевой. Без абонентской платы, с бесплатными разговорами внутри сети и с бесплатными входящими звонками и сообщениями.

Ясно, что девушка далеко не богата. Об этом же говорила и ее одежда. Блузка и юбка хоть и были безупречно чистыми и наглаженными, но вряд ли могли считаться модными. Колготки тоже были из дешевеньких. А уж об обуви и говорить не приходилось — туфельки из кожзама. Да и тот факт, что девушка была вынуждена подрабатывать на кафедре, тоже о многом говорил. Эх, богатого бы, дурочке, мужа, а не голодранца и альфонса Эдика.

— Лена, — проникновенно произнесла Кира, — поверь мне, этот Эдик тебя не стоит. Не нужен он тебе.

— Откуда вы-то знаете? — вспыхнула девушка и даже покрылась красными пятнами от негодования.

— Но телефон мы ему твой обязательно передадим, — тут же пошла на попятный Кира.

— Спасибо, — моментально успокоилась девушка. — Огромное вам спасибо!

— Скажи, а не было ли среди знакомых Эдика человека с такими приметами? — спросила у девушки Леся и описала приметы того парня, которого ранили сегодня и который лежал сейчас в больнице, борясь за свою жизнь.

Лена честно попыталась вспомнить. От напряжения она даже кожу на гладком юном лбу собрала в гармошку. Но ничего не получилось. И девушка отрицательно помотала головой.

И лишь когда подруги уже находились в дверях, она запоздало сообразила спросить у них:

— А зачем вы разыскиваете Славу? — воскликнула она.

— Из-за твоего драгоценного Эдика, — правдиво ответила ей Кира. — У нас есть подозрение, что он приторговывает фальшивыми документами, а в свободное от работы время живет на средства пожилых дам. Так что все же подумай, стоит ли тебе продолжать знакомство с таким человеком.

И они ушли, оставив девушку сидящей с приоткрытым ртом на своем, рабочем месте.