ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Утром подруги первым делом бросились приводить себя в порядок. Бурная жизнь, которую они вели в этот уик-энд, сказалась на них неожиданно благотворно. Оглядев себя в большое зеркало, обе радостно обнаружили, что изрядно похудели.
И если у Киры это было не слишком заметно — она и всегда выглядела словно борзая охотничья собака, то Леся с удовольствием отметила у себя значительные изменения. Даже легкий намек на образовывающуюся у нее на талии жировую складочку бесследно рассосался.
Было ли это результатом обертывания, сделанного ей с морскими водорослями в салоне красоты, Леся не знала. Но почему-то ей казалось, что никакие водоросли в мире, извлеченные из всех океанских глубин, проводи она свои выходные дни на диване и объедаясь при этом шоколадными конфетами и бутербродами с жирной ветчиной, никогда не помогли бы ей. И не заставили бы ее похудеть.
Оказавшись в офисе «Ориона» — туристической фирмы, где подруги трудились уже второй год, — Леся с интересом отметила, что на ее рабочем столе в приемной стоит роскошный букет светло-алых роз. Именно такие особенно любила Леся. На толстой ножке, махровые, с чуть более светлой каймой по краям лепестков.
— Что это? — ахнула Леся, лихорадочно пытаясь сообразить, по какому случаю ей подарены цветы.
Но до ее дня рождения было еще далеко. Никаких знаменательных дат она тоже припомнить не могла. У Леси даже промелькнула дикая мысль, что это мент Химкин все же нашел настоящего убийцу и таким образом пытается извиниться перед ней и Кирой за то, что подозревал их. Но Леся быстро отогнала эту мысль. Букет был слишком дорогим, чтобы Химкин мог позволять себе подобное расточительство.
Имелось лишь одно более или менее внятное объяснение появлению цветов у нее на рабочем столе: цветы эти куплены кому-то другому. А у нее поставлены только на время. До того момента, когда придет время дарить их.
— Но почему их тогда поставили у тебя? — возразила Кира. — Тут их видят все, кто входит в наш офис. И юбиляр тоже, когда войдет, увидит. Никакого сюрприза не получится.
Леся признала правоту подруги. Но это все равно никак не объяснило возникновение цветов у нее на столе. Ей не дарили цветов уже так давно, что она забыла, как это, оказывается, приятно. И теперь ужасно хотела узнать имя дарителя.
Обыскав букет в поисках визитной карточки дарителя, подруги так ничего и не нашли. Пожав плечами, Кира в последний раз прикоснулась к упругому стеблю цветка и вдохнула его свежий аромат, ощутив при этом легкий укол острого шипа. Ей тоже не дарили цветов очень давно. Может быть, даже дольше, чем не дарили их Лесе.
С этой мыслью Кира и прошла в центральную комнату офиса. Войдя туда, она тут же ахнула. На ее столе также стоял букет. Пожалуй, еще более роскошный, чем у Леси. Он был составлен из огромных лимонно-желтых и очень крупных лилий, почему-то перевязанных огненно-красной лентой.
— Это от кого? — спросила Кира у Мариночки, новенькой девочки, недавно взятой с испытательным сроком.
Та в испуге покачала головой.
— Я не знаю, — пробормотала она, выразительно покосившись в сторону перегородки, за которой сидел Борисов — их общее и непосредственное начальство.
Вид у Мариночки при этом был такой виноватый, словно она находилась на войне и сейчас без борьбы сдала весь свой партизанский отряд.
— Вот как!.. — в задумчивости пробормотала Кира, тоже посмотрев в сторону перегородки.
Там безмолвствовали.
Кира решительно расправила плечи, потом, вытащив тяжелые цветы из банки с водой, направилась к Борисову. Но по пути внезапно передумала и вернулась обратно. Вернулась вместе с цветами.
Поставив лилии в воду, она приступила к своим обычным делам. При этом на ее губах играла загадочная улыбка. Любой, кто не знал Киру, сказал бы, что у девушки просто хорошее настроение. Но люди, знавшие ее, ни на минуту не усомнились бы в том, что она опять что-то задумала.
Так оно и оказалось на самом деле. Сегодня у них в фирме был день зарплаты. И у Киры созрел коварный план.
Однако до обеда Борисов из своего кабинета не выходил. Когда же наступило время обеденного перерыва, он все же возник перед Кириным столом. И, потрогав зачем-то лепестки лилий, устремил на девушку почти умоляющий взгляд.
— Что? — спросила Кира.
И тут случилось то, чего она ожидала с самого утра. Краснея и заикаясь, Борисов пригласил ее вместе пообедать.
— Мы собирались пойти с Лесей, — холодно ответила Кира.
Отношения у них с Борисовым в последнее время складывались сложные, во всяком случае, непростые. Для Киры непростые, это уж точно. Сначала она была безоглядно в него влюблена, и он, казалось, отвечал ей взаимностью. Но потом чувства Борисова к ней как-то незаметно перешли в разряд спокойной и вялой привязанности. И это Киру никак не удовлетворяло.
Решив подогреть его чувства, Кира неожиданно для самой себя слегка переборщила. И не успела она оглянуться, как оказалась влюбленной в совершенно другого мужчину, влюбляться в которого поначалу вовсе не собиралась.
Борисов, узнав об измене подруги, повел себя в высшей степени странно. Когда Кира вернулась наконец-то из своего загула, он ее не уволил. И даже не закатил ей скандала. Он вообще ничего не сказал.
Но теперь в его глазах, когда он смотрел на нее, всегда появлялось какое-то странное томительное выражение, отчего Кире делалось не по себе. И почему-то в груди у нее все замирало, когда она слышала его шаги. А к горлу подкатывал комок.
Но нельзя же не встречаться с человеком, если работаешь с ним в одном офисе. И Кира утешала себя мыслью, что время все лечит. Найдет себе Борисов другую девушку. И у нее к горлу перестанет подкатывать этот мерзкий комок, который буквально душит ее.
Но время шло, а новая девушка возле Борисова все не появлялась. Но комок в горле у Киры все же потихоньку рассосался. И она даже начала слегка торжествовать в душе. Вот какая она незаменимая! Бросила мужика бог знает когда, а он до сих пор не может утешиться.
Однако при всем при этом за последние полгода зарплата всех сотрудников повышалась уже несколько раз. И только Кира и Леся получали в конвертах свои прежние оклады. Правда, перед прошлыми выходными им выделили премию. Впервые с тех пор, как они с Лесей вернулись из отпуска.
А теперь вот эти цветы. Кира в задумчивости посмотрела на лилии. А потом — как бы нехотя — приняла предложение Борисова. Да, она пойдет с ним обедать. Но никаких глупостей!
— Ты это серьезно? — возликовал он, явно не ожидая согласия. — Тогда я сейчас отвезу тебя в лучший ресторан города. Такое событие надо отметить по полной программе.
— Не усердствуй, — охладила его пыл Кира. И уже более томным голосом добавила: — Достаточно нашего с тобой кафе. Помнишь, где мы с тобой сидели в первый раз?
— Да, конечно, — прошептал Борисов. — И ты тоже это помнишь, Кира?
— Помню. — Она постаралась придать своему лицу мечтательное выражение. — Это было незабываемо.
Леся же, которая, как обычно, собиралась отправиться обедать вместе с подругой, проводила Борисова и Киру недоуменным взглядом. Что случилось? Кира под руку с Борисовым? Да еще весело при этом смеющаяся? Похоже, действительно что-то случилось…
Но долго изумляться Лесе не пришлось. Внезапно рядом с ней возник Дима.
— Пообедаем? — спросил он, вертя на пальце брелок от машины и с деланым безразличием поглядывая на розы на столе Леси.
Если Борисов после разрыва с Кирой выбрал для себя роль страдальца, то Дима, узнав об измене Леси, повел себя совершенно иначе. Ему словно доставляло удовольствие крутить на глазах своей бывшей возлюбленной романы с сотрудницами. В результате его действий стажерки менялись одна за другой, точно узоры в калейдоскопе.
Неделю или две Дима всюду ходил с новенькой, демонстративно целуя ее в приемной, чуть ли не на рабочем столе у Леси.
Но так как неверная подруга проявляла полнейшее равнодушие и только отодвигала в сторону свои бумаги, чтобы Дима и его новенькая случайно не помяли их в порыве страсти, он бросал прежнюю пассию и переключался на другую девушку, надеясь, что на сей раз Леся станет ревновать.
Так длилось уже довольно долго. И Леся даже перестала различать этих девушек. Сколько их было! Блондинки, рыжие, шатенки, брюнетки! Толстые, тощие, высокие, миниатюрные! Но ни одна не вызвала у Леси ревности, потому что она была уверена, что по уши влюблена в другого мужчину. И то, что раньше вызвало бы у нее жуткую боль и разрыв сердца, теперь вызывало лишь усмешку.
Все было бы замечательно. Если бы только в глубине души Леся, видя своего бывшего любовника в обнимочку с очередной подружкой, не ловила себя на мысли, что сейчас разревется. Но с чего бы ей реветь? Ведь у нее есть Али. И, вовремя напомнив себе об этом, Леся проходила мимо целующегося Димки.
Кажется, в конце концов Дима понял, что количество никак не хочет перейти в качество. И сменил тактику. На этот раз он общался под носом у Леси со своей пассией очень долго. Почти два месяца. Можно сказать, рекордный срок.
Но сегодня он зачем-то приглашал Лесю в ресторан. И еще эти цветы у нее на столе. Леся, как несколько минут назад до нее сделала Кира, тоже посмотрела на подаренный букет. И кивнула.
— Хорошо. Ресторан подойдет, — сказала она, постаравшись, чтобы ее голос звучал нейтрально. — Я ужасно проголодалась. И так как на этих выходных я почти не ела, то сегодня могу себе позволить полноценный обед. Если ты угощаешь…
— Само собой! — поспешно кивнул Дима. — Сегодня ты — моя дама.
Леся прислушалась к себе. Кажется, ее затянувшееся одиночество, когда Али так далеко, а вокруг никого, вредно на ней сказывалось. Слова Димы произвели на нее впечатление. В груди что-то жарко заполыхало, к щекам прилила кровь, а в голове застучали тысячи молоточков.
— Что же все-таки со мной творится? — пробормотала Леся, вставая из-за стола. — Может быть, я больна? Или переутомилась? Скорее всего, переутомилась.
Дима уже прошел к дверям, чтобы открыть их перед подругой. И услышал только последнюю фразу.
— Ты заболела? — мигом озаботился он. — То-то я смотрю, ты в последнее время какая-то бледная стала. А за выходные вроде бы совсем осунулась. Может быть, тебе порекомендовать хорошего врача?
Леся взглянула на него с удивлением. Как она радовалась сегодня утром своему похудевшему отражению в зеркале. И что же выходит? Все было ни к чему? Диме нравятся розовощекие пышечки? А худосочные особы с интересной бледностью его не привлекают? Странно, когда они были вместе, он постоянно твердил ей о пользе диеты для ее фигуры.
В ресторане Дима усадил девушку за самый уютный столик, стоящий в маленькой нише. Таким образом они почти никого не видели. И их никто не видел. Создавался такой своеобразный альков, где они могли бы при желании заняться, чем угодно. При желании. Хм.
— Что ты будешь? — поинтересовался Дима. Он казался каким-то взволнованным, и руки у него слегка подрагивали.
Впрочем, Леся не стала придавать слишком большое значение дрожи в его руках. Это могло объясняться вполне банальными причинами. Вчера ведь были выходные, а Дима никогда не отличался трезвым образом жизни.
Но лицо Димы также странно подергивалось, губы сжимались и разжимались. И он упорно отводил глаза, избегая встречаться с Лесей взглядом. Наконец им принесли салатики и вино. Дима одним махом опрокинул в себя бокал дорогущего французского вина, который в этом ресторане стоил столько же, сколько бутылка неплохого дагестанского коньяка в обычном магазине.
Вино Диму не слишком вдохновило. Он поморщился и заказал себе сто граммов самой хорошей водки. В общем, налицо были все признаки того, что он набирался храбрости для предстоящего объяснения. И, вспоминая утренний букет, Леся почти не сомневалась, что знает, о чем пойдет речь.
Но она совершенно не представляла, что ответит.
После закуски последовало горячее, которое им принесли на двух безупречно раскаленных тарелках, прикрытых сверху металлическими колпаками. Два официанта, устроившись рядом, на счет «раз-два-три» сняли колпаки, чтобы гости смогли одновременно насладиться запахом и созерцанием заказанных блюд.
— Так что же ты собирался мне сказать? — поинтересовалась Леся, деликатно ковыряясь вилкой в филе, приправленном соусом бешамель и маниоко, от которого у девушки горело все внутри. — Что-то важное?
Сегодня Дима явно плохо чувствовал вкус пищи. Как раз в тот момент, когда Леся задала свой вопрос, он поднес к губам стакан с томатным соком. Им он запивал блинчики с соусом, основными ингредиентами которого были апельсин и шоколад. Услышав вопрос, Дима поперхнулся. И весь сок из его рта выплеснулся красивыми мелкими брызгами на блузку Леси.
— Эй! — возмутилась Леся. — Что ты себе позволяешь?!
— Ох, прости! — в смущении пробормотал Дима. — Но что ты перед этим сказала? Да черт с ней с кофтой! Оставь ее в покое! Лучше объясни мне, откуда ты знаешь, что я собирался сказать тебе что-то важное?
— А то я тебя не успела изучить! — заявила Леся, пытаясь влажной салфеткой замыть пятнышки сока у себя на груди. — За столько-то времени!
— Да, верно, — кивнул Дима. — Сколько же мы с тобой знакомы? Сколько времени прошло?
Леся насторожилась. Что-то шло не по сценарию. Если Дима собирался, как она предполагала, сделать ей предложение руки и сердца, то эту фразу ему не следовало произносить.
— Сколько времени? — переспросила Леся, откладывая в сторону салфетку. — А ты это к чему?
Такой вопрос ей задавать явно не следовало. Леся это поняла, едва Дима произнес следующую фразу.
— Ведь так долго вообще не живут, — заявил Дима.
Леся промолчала и сделала глоток вина. Хотя сейчас ей больше хотелось водки. Ее вдруг затрясло. И стало омерзительно холодно, словно от окон и дверей подул сильный сквозняк.
— Знаешь, Леся, я в последнее время много думал, — признался Дима. — И понял, что я живу неправильно.
— Да? — сказала Леся, чтобы хоть что-то сказать.
— Да, — с энтузиазмом подтвердил Дима. — И я должен что-то изменить в своей жизни. Мне надоело жить холостяком.
Леся кивнула, с замиранием сердца ожидая продолжения.
— В конце концов, я уже не мальчик, — продолжал Дима. — И в моей жизни должна наступить какая-то определенность. Я хочу спокойной семейной жизни. Детей. Уютных вечеров в кругу семьи.
— Да, это замечательно! — кивнула Леся.
Кажется, она все же ошиблась. И предложение руки и сердца сейчас последует.
— А ты — мой лучший друг. — Тут Дима наконец-то решился посмотреть Лесе в глаза. — И я подумал… Подумал… В общем, вот… — И он вытащил из кармана красивую бархатную коробочку в виде розы.
Леся смотрела на коробочку, словно змея на белую мышь, гипнотизируя ее взглядом. Она не сомневалась, что там, в коробочке, находится безупречно прекрасное кольцо. Что-что, а хорошего вкуса Диме было не занимать.
— Посмотри, — предложил ей Дима. — Красивое?
— Оно прекрасно! — выдохнула Леся и ничуть при этом не покривила душой.
Брильянт был размером с гречишное зернышко, но при этом такой чистой воды, что весь сверкал и переливался в лучах электрического света. Оправа была изысканно простая — из белого золота, что делало игру самого камня еще более яркой.
— В самом деле? — обрадовался Дима. — Ты действительно так думаешь?
— Правда, — кивнула Леся и выжидательно посмотрела на Диму.
Сейчас было самое время сделать предложение руки и сердца. Почему же он медлит? И почему у него на лице такое дурацкое выражение ликования, словно она уже согласилась? Она ведь еще не сказала ему своего «да».
Леся уже открыла рот, чтобы произнести это заветное слово, но Дима ее опередил.
— Как я рад! — выпалил он. — Это просто чудесно, что оно тебе нравится. Вкус у тебя отличный. Значит, я правильно угадал с выбором. Тамара будет довольна.
И коробочка с кольцом захлопнулась перед носом Леси. Ей показалось, что звук был как у крышки гроба. Да, гроба с ее надеждами.
— Тамаре? — пролепетала Леся.
Ага. И теперь я уверен, Тамаре кольцо тоже понравится, — произнес Дима, пряча коробочку с кольцом обратно в карман.
— Тамаре? — снова пролепетала Леся, смутно припоминая, что именно так зовут ту девицу, с которой уже два месяца обжимается по всем углам Дима.
И тут до Леси начала доходить страшная правда. Но она еще не до конца верила в коварство своего друга. И на всякий случай спросила:
— Так ты приготовил это кольцо для Тамары?
— Да! — с радостной улыбкой подтвердил Дима. — И позвал тебя, чтобы ты одобрила мой выбор. Знаешь, там было еще одно кольцо, но мне показалось, что тебе бы оно не понравилось. И я остановил свой выбор на этом.
Но Леся уже не слышала Диму. Бешенство горячей волной поднималось откуда-то из глубин ее желудка. Может быть, всему виной было проклятое маниоко, под которым в этом кабаке, видимо, понимали жгучую смесь перцев из разных концов света.
— Ты просто гад! — сверкнув глазами, закричала Леся. — Ты что, собираешься жениться на другой женщине?
— Да, — кивнул Дима. — А что тут такого? Я думал, ты видишь, что к этому все и идет.
— А цветы?! — чуть не задохнувшись от ярости, спросила Леся. — Розы у меня на столе! Зачем ты в таком случае приволок мне эти проклятые розы сегодня утром?
— Мне просто хотелось сделать тебе приятное напоследок, — признался Дима. — Все же ты была мне не чужим человеком. И я хочу сохранить с тобой теплые отношения.
Теплые отношения! Боже мой! Да у Леси внутри уже все полыхало. Она машинально схватилась за бокал с вином, чтобы залить терзающее ее пламя. Но внезапно передумала. И, жутко сожалея, что это не клей, не соляная кислота и не какая-нибудь другая гадость, выплеснула остатки вина на безупречно белую шелковую рубашку Димы.
— Надеюсь, твоя супружеская жизнь закончится быстрее, чем отстираются эти пятна! — прошипела Леся, вскакивая из-за стола.
При этом она так разволновалась, что не заметила длинного конца скатерти, свисающего до самого пола. Ее нога в сапоге на длинной шпильке запуталась в прочной ткани. И, сделав всего один шаг прочь, Леся почувствовала в теле непонятную легкость. И поняла, что летит куда-то. Затем кто-то нарочно, чтобы подольше над ней поиздеваться, взял и растянул время. И Леся летела, летела, летела… И думала о том, что не видать ей теперь Димки, как собственных ушей.
В следующий момент она наконец осознала, что уже лежит на полу. Над ней склонилось несколько встревоженных лиц. Тут были двое официантов, метрдотель и Дима, который что-то ей говорил. Губы его шевелились, но слов Леся разобрать не могла. Потом звук все же прорезался.
— Ты в порядке? — спрашивал у нее Дима.
При этом его лицо выражало вроде бы неподдельную тревогу. И Леся снова ощутила приступ бешенства. Все же он гад! Он еще над ней издевается!
— В порядке?! — закричала Леся, и ее голос напоминал рык раненой тигрицы. — В каком я могу быть порядке после того, как услышала такое? Пошел к черту!
Встав, она обнаружила, что сломала каблук. Но это обстоятельство уже не могло ухудшить ее самочувствия. Леся отказалась от помощи официантов и, энергично прохромав к выходу, выскочила на улицу, где подставила лицо порыву ледяного ветра.
— Постой! — Дима выскочил за ней из ресторана. В руках он держал Лесин плащ на теплой подкладке.
В другой раз Леся бы с благодарностью взяла плащ, но сейчас шарахнулась от Димы, словно от инопланетной заразы. Сломанный каблук подвернулся, и Леся чуть не шлепнулась в грязь. Ее вовремя подхватил Дима.
— Не подходи ко мне! — вырываясь, заорала девушка на всю улицу.
— Леся, я хочу с тобой поговорить, — сказал Дима, протягивая к ней руки, в которых все еще держал плащ.
— Ты уже все сказал! — кричала Леся. — Больше не надо! Честное слово, я больше не выдержу! Имей совесть!
— Но Леся, я…
— Заткнись! Заткнись — и иди к черту!
Она топнула ногой, и, на беду, злополучный каблук снова ее подвел, так что Леся снова чуть не шлепнулась на грязный тротуар. Это взбесило ее до последней степени. Не хватало еще валяться в грязи в ногах у этого гнусного мерзавца! К тому же Дима все еще порывался что-то ей сказать.
Но что же он еще от нее хочет? Ага, наверное, хочет обсудить детали своей свадьбы с этой противной Тамарой. Фасон подвенечного платья, например. Или как лучше рассадить гостей и где нанять тамаду. Почему бы и нет? Обручальное кольцо он же ей продемонстрировал.
Внезапно Леся ощутила, что ее охватывает ужасная усталость. А потом снизошло даже нечто вроде покоя. Худшее, что могло случиться, уже случилось. Она внимательно посмотрела на Диму. Машинально отметила, что он не похож на счастливого человека. И это придало ей сил.
— Пошел к черту! — произнесла она с предельным холодом в голосе. — Убирайся! И никогда в жизни, слышишь, никогда в жизни не смей приближаться ко мне ближе, чем на пять метров.
Даже если увидишь, что я вхожу в лифт, подожди следующий. Я тебя предупреждаю, если подойдешь ближе, убью!
После этого Леся вырвала свой плащ из рук замершего Димы, выскочила на проезжую часть и проголосовала. Тут же возле нее остановилась машина. Не глядя больше на Диму, Леся бросилась к этой машине, словно к спасательной лодке.
Водитель заломил неслыханную цену. Но Леся даже не стала торговаться. Ей было все равно. Лишь бы этот человек побыстрей увез ее домой. Туда, где до нее не смогут добраться никакие Димы вместе с их отвратительными Тамарами.
Так что уехала она, не оглядываясь. И очень жаль. Потому что, оглянувшись, она бы увидела, как оставшийся на тротуаре Дима внезапно улыбнулся, причем улыбка его сделала бы честь самому Люциферу.
Но ничего этого Леся не видела. Она вообще ничего не видела. Глаза застилали слезы, которые катились по ее щекам и никак не желали останавливаться. И что она в самом деле за дура такая? У нее ведь есть Али! Чего она ревет из-за какого-то Димы? Но привычный способ на этот раз не помог.
«Ага! — услужливо подсказал ей противный внутренний голосок. — Как же! Есть ли у тебя этот твой Али? Где ты? И где он? Да и нужен ли он тебе настолько, как ты это себе воображаешь? Или тебе нужен совсем другой человек? Тот, который женится не на тебе?»
Это была чистая правда. И Леся зарыдала еще горше. Никому-то она не нужна! Вот и Димка… Ее Димка, которого она так любила, что даже закрутила ему назло роман с Али. Так вот ее Димка теперь собирается жениться на другой. Господи, ну за что ей это? Почему она такая дура, что все мужики ее бросают?
Добравшись до дома и расплатившись с молчаливым водителем, который благоразумно не лез с расспросами к странной пассажирке, льющей всю дорогу слезы, Леся направилась к своему парадному. Но по дороге ей в голову неожиданно пришла одна мысль. И девушка замерла как вкопанная.
Там, возле ее парадного, всегда на двух лавочках сидели пенсионерки. И они бы уж не упустили возможности выяснить, по какому поводу у нее красные глаза и почему она расстроена. К тому же Леся подозревала, что некоторые из этих милых бабулечек служили в свое время в КГБ. Значит, им бы ничего не стоило развязать ей язык.
— Ну уж нет! — прошептала Леся.
Конечно, только что в ресторане Дима страшно ее унизил. Но еще большему унижению она подвергнется, если об этом узнают ее добрейшие соседи. Вот уж кто действительно сумеет отравить ей жизнь! Не хватало еще, чтобы до самого последнего Лесиного дня о ней бы вспоминали не иначе как о брошенной женихом девице из пятого подъезда.
И недолго думая, Леся свернула в сторону от дорожки к дому. Там, за густыми кустами, находилась старая детская площадка. Потом муниципальные власти расщедрились и построили для детишек новую площадку, ближе к дому. Теперь именно там и ошибалась вся окрестная ребятня. А старая площадка с деревянным, давно не крашенным домиком, сломанными качелями и пустой песочницей осталась в распоряжении многочисленного племени хануриков и местных бомжиков.
Но этот народ обычно забредал сюда ближе к вечеру. А сейчас площадка наверняка пустовала. Вот сюда и прибрела Леся, чтобы немного успокоиться и привести себя в божеский вид, прежде чем решиться прошмыгнуть мимо соседок. Но, сунувшись в деревянный домик, Леся вздрогнула. Домик был занят. Там уже кто-то сидел и рыдал.
— Ой! — непроизвольно вырвалось у нее. — Кто тут?
Сидящая в домике фигура внезапно ожила.
— Леська?! Как ты меня тут нашла?
Это была Кира собственной персоной. Она сидела у покосившегося деревянного окошка на грязноватой лавочке и в изумлении смотрела на подругу.
— Не знаю, — призналась Леся. — А ты что тут делаешь? — В следующий миг она увидела на лице Киры совсем свежие следы слез. — Что с тобой? — изумилась Леся.
Вместо ответа Кира снова начала реветь.
— Борисов… Он сказал… Он сказал, что женится… На другой девушке… На какой-то Маше! Вот!
Леся какое-то время таращилась на подругу. А затем вдруг расхохоталась.
— Что ты смеешься? — спросила Кира; от возмущения она даже перестала рыдать. — Тебе кажется, что это смешно? Ну, знаешь, это просто отвратительно с твоей стороны! Я так страдаю, а тебе смешно!
Но Лесю буквально скрючило от смеха.
— Если бы ты знала!.. — хохотала она. — Если бы ты знала… Со мной произошла в точности та же история!
— Борисов и тебе сказал, что женится на этой Маше? — изумилась Кира. — А когда он тебе это сказал?
— Да не на Маше! — сказала Леся. — И не Борисов вовсе. — Она снова помрачнела и, плюхнувшись рядом с Кирой на лавочку, закрыла ладонями лицо.
— Эй! — встревожилась Кира. — Что с тобой?
— Дима мне сказал, что женится. — Леся всхлипнула. — Женится на Тамаре. Он мне и кольцо показал. Очень красивое.
У Киры отвисла челюсть. Больше никакой реакции от нее в ближайшие несколько минут не последовало. Леся же, немного успокоившись, принялась рассказывать ей о своем ужасном свидании с Димой.
