Глава 18
Тимофей все молчал, и Кире становилось все неуютней. И к тому же она стала понемножку замерзать. Песок в тени деревьев после вчерашнего дождя так и не просох. И Кира ощущала, что сидеть ей сыро и холодно. Скорей бы уж Тимофей вышел из своего ступора и сказал ей что-нибудь. Тогда и она сможет сказать ему что-то в ответ. Так у них снова завяжется живой и непринужденный разговор.
Сидеть молча было совершенно невыносимо. И Кира тихонько вздохнула. Как ни странно, Тимофей зашевелился.
– Мне тут всегда нравилось. Это мое самое любимое место.
Господи, как тут может кому-то нравиться?
– Тихо, сюда никто не приходит ночью, – продолжал Тимофей. – А если и придут, всегда можно укрыться за деревьями.
– Зачем же прятаться?
Тимофей ей не ответил. Вместо этого он сказал:
– Знаешь, Кира, а ведь все могло бы сложиться совсем иначе. Если бы эти болваны, которые перерыли у нас весь участок, не наткнулись на тело Ланы, если бы как раз в ту ночь батя не увез нас всех на ночную рыбалку, если бы… Да что теперь говорить! Мама нашла отрытую могилу Ланы, сразу же подняла крик. На шум сбежались соседи. При таком скоплении народа у бати просто не было шансов снова все исправить!
– Исправить? О чем ты говоришь?
– Так народу сразу тьма набежала. Соседи сунулись, кто их звал? Ну, орет баба, так чего сразу соваться-то?
В голосе Тимофея слышалась злость и раздражение. Но Кира ровным счетом ничего не понимала.
– Погоди, твоя мама нашла могилу Ланы… Но что мог исправить в таком случае отец?
– Зарыл бы потихоньку обратно, никто бы ничего и никогда и не узнал!
Кира буквально потеряла дар речи. Сначала она похолодела буквально до последней косточки. Но потом поняла, что по-своему Тимофей рассуждает весьма здраво. Беспринципно, но здраво. Действительно, если бы соседи не подняли шум, то у дяди Паши были неплохие шансы выйти сухим из воды.
– Но ты сказал… «снова»? – произнесла Кира. – Значит, твой отец уже однажды закапывал могилу?
– Я никак не думал, что этим болванам придет в голову рыть под грушей. Земля там твердая, сразу же понятно, что там ничего быть не может!
– Однако же нашлось.
Тимофей не ответил.
– Да нет, это я сам виноват. Надо было сказать бате, что пора завязывать. Нет, отец тоже виноват! Его жадность погубила. Я-то не соображал под таблетками ничего, а он должен был смекнуть, что дело может плохо закончиться для всех нас. Но батя, как и мы с братьями, очень понадеялся, что болваны выроют для нас тот клад. Шутка ли – триста тысяч долларов! Мы же слышали, как они это все обсуждали. Триста тысяч долларов какого-то там Мишки Бабкина, которого и в живых-то уже нету, а значит, он и претендовать на эти деньги не станет… Триста тысяч… Да это огромные деньги, бате их за всю жизнь заработать не удалось. А тут прямо под ногами закопаны, только вырой и живи!
– Значит, твой отец и братья были в курсе, что у вас на участке нету никакого привидения?
– Нет, привидение-то как раз было, – упрямо возразил Тимофей. – Я сам ее несколько раз видел. Да и другие сталкивались. Душа Ланы покоя себе найти не могла, вот и скулила по ночам. Но копало землю, разумеется, не привидение. Люди копали. Настины эти родственники.
– И вы с отцом решили ничего не предпринимать и просто следить? Хотели загрести жар чужими руками? Пусть, мол, эти чудаки поищут. Повезет, они нам клад выроют, а мы его у них отберем. Земля-то наша, дом тоже наш. Поэтому вы ничего особенно и не предпринимали, чтобы прогнать чужаков со своего участка?
– Ну да, все так и было.
– И что? Они почти каждую ночь копали, а вы почти каждую ночь за ними следили?
– Каждую, – вздохнул Тимофей. – Но они обычно по воскресеньям не работали. А тут приперлись! Как на зло, когда мы с братьями на рыбалку уехали. Мы и знать не знали, что болваны этой ночью нашли Ланкину могилу. Приехали с рыбалки усталые, сразу же спать завалились. Что там в саду делается, даже не посмотрели. А мать утром в сад пошла за зеленью к столу, яму эту увидела, крик подняла. Ну, и завертелась тогда вертушка. Полицию вызвали, они дело завели. А дальше ты уже все и сама знаешь. Отца арестовали, а эти клад продолжили искать. И мать с ними, и братья!
– Погоди, но что же с телом Ланы? Кто ее похоронил у вас на участке? Неужели твой отец?
– Мы с отцом. Думали, что надежно, а оно вон как оказалось. Нашли Лану.
– Только ее одну? Других трупов на своем участке отец не зарывал?
– Не-а, – вполне серьезно отреагировал на ее вопрос Тимофей. – В другой раз я уж осторожнее был. Чего батю нервировать? Он и так поседел в ту ночь, когда мы с ним Ланку закапывали.
Что там отец Тимофея! Кира сейчас и сама почувствовала, как волосы у нее на голове зашевелились и встали дыбом. Так вот кто убийца! Милый и такой добродушно недалекий Тимофей. Он жестокий убийца и злодей. Это его покрывал дядя Паша. А подруги-то и не допетрили, очень уж ловко он прикидывался добродушным дурачком.
Впервые Тимофей признался в соучастии в преступлении. Они с отцом скрыли тело убитой девушки у себя в саду. Выкопали ей могилку, о которой не проговорились ни одной живой душе. Даже тетя Маруся не знала о том, что пропавшая дочь дяди Вано похоронена прямо у них в саду под грушей, с которой они собирают осенью урожай.
И все же Кире нужно было лично услышать от Тимофея правду:
– Скажи, а кто же убил Лану? Дядя Вано?
– Этот пьяница? Да он обожал свою дочку. Ни за что в жизни он не причинил бы ей вреда.
– А кто? Неужели твой отец?
– Отцу-то с чего убивать было Лану? Она ведь не ему голову дурила, а мне!
– Лана дурила тебе голову?
– Ну так! Обещала замуж за меня выйти, а потом назад свое обещание взяла. Ну, вроде как ты сейчас.
От проведенной между ней и покойницей аналогии Кире стало еще больше не по себе. Она и так-то сидела, словно на иголках, а тут ее окончательно пробрал холодный озноб.
– Тимофей, я ведь не хотела ничего плохого. Просто я искренне считаю, что я тебе не подхожу. Я девушка легкомысленная, кокетка. А тебе нужна жена серьезная, положительная. Опять же я готовить не умею! Вот ты бы к Лесе посватался, она отлично готовит. И жаркое в горшочках, и баклажаны с орехами, и перец умеет фаршировать. Она даже твою любимую печенку жарит так, что пальчики оближешь! Представь?!
Кира болтала всякую ерунду, чтобы отвлечь внимание Тимофея от темы покойницы. И зачем она вообще спросила его про Лану? Ведь знала же, что ничего хорошего в ответ не услышит.
– Это я Лану убил, – произнес Тимофей. – Поняла?
– Перестань! Не хочу этого слушать! Ты этого не делал! Не наговаривай на себя!
– Я ее убил. И ее, и еще других девушек. Но они сами были виноваты, вели себя не так, как подобает женщинам. Издевались надо мной, смеялись, обзывали!
– Как обзывали?
– Великаном косоруким. И еще гориллой тупой. А разве я виноват, что у меня от волнения всегда из рук все валится? Это еще не давало им повод обижать меня. Я жениться хотел, а они мне все отказывали!
– Что? – не поверила ему Кира. – Неужели все?
Она была искренне удивлена. Да, конечно, Тимофей не блистал умом и остряком тоже не был. Излишней образованностью также не страдал, но зато он был крепкий и здоровый. Неужели не нашлось в его окружении ни одной такой же простой и незамысловатой девицы, которой бы пришелся по вкусу этот здоровяк?
Но оказалось, что Тимофея интересовали девушки, которые стояли на порядок его выше. Были умней, образованней, с более богатым внутренним миром и как минимум широким кругозором. Вот к таким женщинам Тимофея буквально влекло, как магнитом. Он ничего не мог с собой поделать. Тянулся к этим женщинам, но неизменно получал от них отставку.
– Они надо мной смеялись, а потом я смеялся над ними. А потом папа стал о чем-то догадываться. После Ланы я никого из своих девушек домой к нам не приводил. Зачем? Вокруг нашего дома и так полно безлюдных уголков, я их все хорошо изучил. Вот сюда я приводил девушек, под теми деревьями, которые тебе не понравились, две лежат. А чуть дальше по побережью у меня еще есть одно местечко. Там высоко, можно тело прямо в море сбросить. Повезет, так его к Турции утащит. Поди там разбирайся, что за тело да откуда его прибило?
Кире стал жутко оттого, как спокойно и хладнокровно рассуждал этот человек. И как она могла когда-то считать его милым, приветливым и безобидным? Впрочем, Тимофей таким и был. Это в последние дни он сильно изменился. И Кира даже могла сказать, когда начались в нем эти перемены. С момента ареста дяди Паши его старший сын стал вести себя гораздо активнее.
– Отец что-то заподозрил, он начал следить за мной, – бубнил Тимофей рядом с ней. – Увидел, чем я занимаюсь, устроил мне такое… Я пытался ему объяснить, что эти девушки были сами виноваты. Но он меня не слушал. Сказал, что хоть я ему и родной сын, но если я не прекращу, то он сдаст меня в полицию. А потом начал пичкать меня этими таблетками. Сначала я не хотел их пить, потому что от них делался совсем вялым и мне ничего самому не хотелось. Но потом привык.
Вот оно что! Дядя Паша, поняв, какое чудовище выросло из его мальчика, придумал отличный, как он полагал, способ сделать так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Он начал пичкать волков, верней, одного волка таблетками, которые начисто отбивали у него страсть к молоденьким овечкам.
– И долго ты сидел на таблетках?
– Долго. Лет семь. Отцу их один врач выписал, отец ему ситуацию обрисовал, но всей правды, конечно, не рассказал. Просто сказал, что я очень уж до женщин охочий. Иной раз могу и силком взять. Проблемы, мол, от меня. Ну, врач мне каких-то таблеток и выписал. Он мне одну дозу выписал, а батя мне сразу же две начал давать. Чтобы уж наверняка. А потом и еще дозу увеличил. Так что я у него все время как овощ ходил, да еще одного он меня никуда больше не отпускал. Сильные таблетки, да ты и сама это знаешь.
– Я? – невольно удивилась Кира. – Откуда?
– Ну, я же тебя ими уже дважды угощал.
– Это когда?
– Первый раз, когда я к вам среди дождя пришел. Вы тогда славно так вырубились, если бы не тетка Катя…
Молчание Тимофея было достаточно красноречивым. Было ясно, что если бы тетка Катя не явилась по пятам за своим племянником, песенка подруг была бы спета в ту же ночь. Тимофей надругался бы над ними обеими, да и захоронил там же в мягкой раскисшей от дождя земле. К утру и следов бы не осталось от двух милых и веселых девушек, разве что чересчур общительных и любящих совать свой нос куда не следует.
И еще теперь Кира наконец поняла, чьи следы они с Лесей увидели у себя возле домика однажды утром. Тимофей и той ночью тоже приходил к ним, хотел чего-то с ними сделать нехорошее, но не смог проникнуть в домик, ему помешали решетки на окнах и замок на двери.
– Тетка мне помешала, она всегда во все суется. Но сегодня уж мне никто не помешает. Я таблетки растолок, тебе в компот подсыпал. Только перестарался чуток, ты совсем компот пить не стала. А то все очень бы просто получилось.
Вот почему компот горчил! А Кира еще подумала на испортившийся фрукт!
– Значит, отец держал тебя на лекарствах. И ты не пытался бунтовать? Не пытался объяснить, что поправился?
– Куда там! Отец не дурак. Он все про меня понимал. Это он после случая с Ланой думал, что это случайность. А когда увидел, что я делаю, да всю правду услышал, тут его и переклинило. Либо, говорит, в тюрьму садись, либо таблетки пей.
– И ты выбрал второй вариант.
– Ну да.
– А как же ты теперь будешь?..
– Не стану ничего пить. Оно мне надо?
– Но тебя же могут заставить.
– Кто? – хмыкнул Тимофей. – Мать не в курсе. Отец всегда таблетки сам лично мне давал. Ни мать, ни братья в это посвящены не были. Мать думала, что я какие-то витамины для головы пью. Отец так ей объяснил. Он правильно рассудил, меньше народу правду обо мне знает, целей секрет.
Дядю Пашу можно было даже пожалеть. Сколько лет он жил один на один со своей бедой. Знать, что твой сын – жестокий маньяк и убийца, и не иметь возможности никому открыть правду о нем.
– Неужели никто из твоих родных не догадывался, что с тобой происходит?
– Нет, они замечали, конечно, что я какой-то тормозной стал. Но потом привыкли. А отец все время за мной следил, знал, что стоит ему таблетки отменить, как я снова за старое возьмусь.
И ведь взялся, паразит! Как же Кира не разглядела в этом типе больного психически человека? Ведь с самого начала было ясно, что с Тимофеем что-то неладно. Ну, не может в наши дни такой крепкий мужик оставаться неженатым, когда ему уже перевалило за тридцатник.
– Значит, отец кормил тебя таблетками, и все было нормально?
– Ну да, с помощью таблеток я держался. А как отца взяли, некому стало мне давать таблетки. Так что…
Тимофей замолчал. Но его молчание было ужасней самых страшных слов, потому что за ним стояло нечто совсем уж невозможное – смерть. Умирать Кира не собиралась, только не тут и не от рук сбрендившего психа, поэтому она заговорила вновь:
– Как же получилось, что ты убил Лану?
– Она оказалась стервой, гадиной! Я думал, что у нас с ней все серьезно, а оказалось, она меня за дурака держала. Дружбу мне предложила. А мне ее дружба не нужна была. Я жениться хотел!
– Ты хотел секса?
– Любой мужчина его хочет.
– А Лана тебе отказывала?
– Твердила, что только после свадьбы. А потом и вовсе заявила, что она еще подумает, выходить ли ей за меня замуж. Дескать, если я к ней так сейчас до свадьбы пристаю, что же после свадьбы будет?
Кира про себя только руками развела. Похоже, покойная Лана тоже была с хорошим приветом. Что ей не нравилось в поведении Тимофея? Что жених пылает и жаждет ее? Но ведь это лестно, да и приятно для всякой девушки. Чем тут можно быть недовольной? Похоже, Лане нравилось дразнить своего жениха. Вот и допрыгалась.
Но вслух Кира решила подольститься к Тимофею. Она сказала:
– Разве лучше, если бы ты ходил с постной миной и даже не дотрагивался бы до нее?
– Выходит, ей так было лучше.
– Ну, и оставил бы ты эту селедку холодную в покое. Разве мало вокруг других девушек?
– Я Лану хотел, – просто пояснил Тимофей. – А она мне не давала.
Да, вот так все просто. Дала бы, осталась жива. Замуж бы еще вышла. Правда, тоже не факт, что надолго. Если уж Тимофея так переклинило, возможно, он бы Лану все равно придушил рано или поздно. Но все-таки пожила бы еще девушка. Замуж перед смертью сходила. Да и вообще… Может быть, регулярный секс оказал бы на Тимофея благотворное влияние. И мысль об убийстве никогда не пришла бы ему в голову.
Но история не знает сослагательных наклонений. Что произошло, то уже не изменишь. Оставалось только точно выяснить, что же именно произошло.
– Значит, Лана в тот вечер пришла к тебе домой и…
– Да. У Ланы дома день рождения дяди Вано отмечали. А Лана – она вроде меня была. Шумных застолий и больших компаний не любила. Она ко мне пришла, мы с ней в сад вышли. Ночь была такая душная… Меня с самого утра что-то тревожило. Я хотел, чтобы Лана меня успокоила. Обнял ее. А она вдруг вскочила, как ошпаренная, начала мне всякие обидные слова говорить. Сам не помню, как это произошло. Схватил я ее, обнимать начал, целовать, а потом смотрю, она уже мертвая.
– А твой отец?
– И тут, как на грех, мой батя домой от дяди Вано вернулся. Какую-то дома бутылку он для него припрятал, вот и пришел за ней. Ну, увидел меня и Лану…
– И как отреагировал?
– Да уж не обрадовался. Сначала в ярость пришел. Кричал, что в милицию меня сдаст. Потом одумался, конечно. Сказал, что тело надо зарыть.
– А волосы кто у покойницы отрезал?
– Это я сделал, – признался Тимофей. – И записку тоже я написал.
– Зачем?
– Не знаю. Красиво получилось. Когда я про «сочинского» маньяка слышал, мне всегда нравилось, как он со своими жертвами обращался. Прядь волос вроде как на память. А записка… Ну, должен же я был что-то хорошее для Ланы сделать. Она мне нравилась. Я не хотел ее убивать.
Ее не хотел, а других? Этот вопрос так и вертелся на языке у Киры. Но вслух она его не произнесла, потому что заранее знала ответ – они были сами виноваты. Отказали Тимофею, довели парня своими капризами, обманули его надежды на быстрый секс, за это и поплатились.
И еще Кира подумала, что надо быть очень осторожной, кокетничая с такими типами, вроде Тимофея. Девушка думает, что вроде бы все прелестно и совершенно невинно. Ей и в голову не приходит, что она подвергается смертельной опасности. А потом, когда прозревает, бывает уже поздно.
Но как уже говорилось, умирать Кира не собиралась. И поэтому продолжила разговор с убийцей. Это было ее единственной надеждой протянуть время и выгадать себе шанс на спасение:
– Выходит, дядя Вано не знал, кто убил его дочь?
– Нет, конечно! Стал бы он с папой потом дружить, если бы знал, что я его дочку убил!
– Ну, да, ты убил, папа похоронил. Семейный подряд. А как же твои мама и братья не заметили, как вы с отцом ночью могилу копали?
– А они тоже на празднике у дяди Вано были. И все наши соседи тоже там были. Никто ничего и не увидел. Нам все с рук сошло.
Да, в этом Тимофею и его отцу повезло. Но не повезло тем девушкам, которых потом выслеживал и убивал Тимофей.
– И скольких же ты потом еще убил?
– Не так много, – с явным сожалением произнес Тимофей. – Говорю же, отец смекнул, куда я по ночам исчезаю. Выследил меня и строго на таблетки посадил. А от этих гадких таблеток мне совершенно ничего не хотелось. Думать нормально и то не мог. Какой-то овощ, а не человек.
– Ну, зато теперь у тебя полная вольница. Отец будет сидеть за твое преступление, а ты сможешь оторваться на полную катушку.
– Именно так я и поступлю.
Нет, не славный и не милый этот Тимофей! И правильно, что Киру в нем изначально что-то насторожило. Но потом Тимофей был все время таким добрым, таким тормознутым и мирным, что подруги автоматически исключили его из числа претендентов на роль жестокого убийцы. А оказалось, что таким хорошим Тимофей был исключительно из-за принимаемых им таблеток. Без них он превращался в зверя.
И все же Кира продолжала разговор:
– Только ты учти, дядю Вано и твоего отца уже арестовали. Как бы следующим на очереди не стал ты сам.
– С какой стати? Отец всю вину на себя взял! Его и посадят.
– Ты так уверен?
– Отец меня любит. Он ни за что меня не выдаст. Ты же слышала, он сразу же взял всю вину на себя. А почему? Чтобы меня не тронули!
И все же Кира не понимала, как дядя Паша не предусмотрел всей опасности. Ведь даже сев в тюрьму, он оставлял на свободе опасного преступника. Тимофей продолжит убивать. Неужели для дяди Паши жизнь пусть и родного сына, но маньяка и психа дороже жизней ни в чем не повинных девчонок?
От правильного ответа на этот вопрос зависела ни много ни мало, а жизнь самой Киры. Но ответить на него девушка затруднялась. Что выберет дядя Паша? Признание и казнь сына или молчание и смерть еще какого-то числа молодых женщин? И Киры в том числе!
– Не может твой отец оставить тебя без присмотра!
– Отец из камеры уже передал матери, чтобы она мне таблетки давала.
Этими словами Тимофей убил в Кире всякую надежду на спасение извне.
– Объяснил, где они лежат и по сколько мне их давать. Только самого главного он матери не сказал, зачем эти таблетки. Наплел, что без них я делаюсь нервным, беспокойным, плохо соображаю. И все.
– И мама забыла тебе их дать?
– Сначала забыла, а когда вспомнила, просто сунула их мне и велела самому принимать, сколько надо. Дескать, у нее и без того забот полно, чтобы меня – жлоба здорового витаминами пичкать.
Бедная недалекая тетя Маруся совсем не разбиралась в названиях лекарственных препаратов. Она сочла сильные седативные средства, которые давал дядя Паша своему сыну, чтобы держать того в узде и под контролем, безобидными витаминками, от которых ни вреда ни пользы. Как же жестоко она ошиблась! И как дорого сейчас может заплатить Кира за ее невнимательность!
Тимофей между тем явно решил, что обо всем они с Кирой уже переговорили. Пора уже и к делу приступать. Взгляд у него как-то неприятно замаслился. И сопя, он начал необычайно деловито посматривать в сторону высоких деревьев. Прикидывал, под каким из них зарыть тело Киры! Выглядело это необычайно буднично и спокойно. Он уже не один раз проделывал подобное. И это ему очень нравилось.
А вот Кире не нравилось. Совсем нет! Пока она разговаривала с Тимофеем, девушка умудрилась скинуть с себя обувь. И теперь только подгадывала момент, чтобы вскочить и пуститься в бегство. Кира надеялась, что тяжеловесный и неповоротливый Тимофей не успеет вовремя среагировать. Да и бежать так быстро, как помчится Кира, спасая свою жизнь, он не сможет. Так что у нее был шанс, и она собиралась этим шансом воспользоваться.
– Ой! – воскликнула внезапно Кира, вырвав руку из лап маньяка и с ужасом указывая этой же самой рукой куда-то за его спиной. – Что это там такое?
Как она и ожидала, Тимофей отреагировал, как и все другие на его месте. Он оглянулся.
– Что? – недоуменно пробормотал он. – Что там?..
Но Кира не стала дожидаться, пока до ее врага дойдет, что она его снова дурачит. Одним прыжком, откуда только прыть взялась, она вскочила на ноги и бросилась бежать прочь от злодея. Но и Тимофей оказался не лыком шит. Убийца был не только необычайно силен физически, но и проворен. Он успел схватить Киру за край платья, отчего девушка потеряла несколько лишних секунд.
Еще мгновение и будет уже поздно! Тимофей подтянет ее за платье к себе, подомнет, а там никто уже Киру не спасет. Из последних сил девушка сильно рванула вперед, ноги ее заработали так быстро, что песок буквально столбом полетел из-под них. Видимо, часть его попала в лицо и рот Тимофея, потому что он закашлялся и выпустил наконец из рук подол.
Почувствовав свободу, Кира полетела по пляжу стрелой. Еще никогда в жизни она так быстро не бегала. Ни до этого случая, ни после Кира и не пыталась развить такую скорость. Ей казалось, что она мчится, словно торпеда. Но когда она вбежала в лес, ей пришлось снизить скорость. Бежать среди деревьев без обуви по сухим ветками и каким-то колючкам было очень больно.
И хотя Кира приказывала себе не думать о боли, позади нее все отчетливей слышалось тяжелое дыхание Тимофея и его шаги. Ему-то в сандалиях мусор под ногами был не страшен. И тут Кире впереди послышался еще какой-то шум. Вроде бы человеческие голоса. И решив пойти ва-банк, Кира забыла о своем намерении беречь воздух в легких для бега и завопила, что было мочи:
– Помогите! Помогите мне! Я тут!
Крича, словно сирена, Кира успела пробежать еще немного. А затем почувствовала, как лапа Тимофея схватила ее за шиворот. Кира рванула, но все было бесполезно. Швы и ткань ее купленного в фирменном магазине платья оказались слишком прочными. И Кира еще успела подумать, что надо было купить сегодня на рынке ту паршивенькую трикотажную футболочку, которая и в новом виде просвечивала буквально насквозь, тогда, глядишь, и осталась бы живой. Пусть и голой, но живой.
Но тут, плотоядно урча, на Киру набросился Тимофей. Девушка попыталась дать ему отпор. Но Тимофей был, словно каменный. Его ручищи сомкнулись на горле у Киры, мешая той кричать и дышать. Сначала стало темно, а потом перед глазами у девушки замелькали картинки из ее прошлой жизни.
Неужели она умирает? Только не это! Кира невольно подумала о своем будущем муже, о детях, которых у них с ним еще не было, и внезапно поняла, что не умрет ни за что! Во всяком случае, не тут и не сейчас. И в ту же секунду Кира неожиданно снова обрела возможность дышать. И увидела, что они с Тимофеем уже не одни среди деревьев.
Какие-то люди бежали к ним, размахивая фонарями и громко крича. И среди них Кире даже показалось, что она видит Сосулькина и даже перепуганное лицо Сергея. Видимо, все-таки хватка едва не задушившего ее маньяка не прошла для девушки даром. Ее мозг, не получая кислорода, на время перестал работать в обычном режиме. У Киры возникли галлюцинации. Иначе откуда бы в этой замусоренной роще взяться Сосулькину, который так увлечен поисками клада далеко отсюда?