Глава 12

Все следующее утро подруги с нетерпением ждали звонка следователя, а его все не было. Девушки пытались и сами ему дозвониться, но все без толку. В конце концов, обозлившись, они послали ему эсэмэску: «Сосулькин, гад такой, возьми трубку!»

После этого прошел еще час, и Сосулькин все-таки перезвонил.

– Я разговаривал с Еленой Николаевной, – оправдывался он. – Поэтому и не отвечал на ваши звонки.

– И что ты узнал?

– Под давлением обстоятельств она признала факт усыновления. Как мы и думали, ее муж и она взяли мальчика из дома малютки. Сережа был тогда еще слишком маленьким, чтобы что-то помнить. Муж Елены Николаевны позаботился о том, чтобы все документы, связанные с усыновлением, были уничтожены. И она искренне недоумевала, откуда мы узнали ее тайну.

– Но она сказала тебе, где нам искать настоящую мать мальчика?

– Нет. По ее словам, Настя исчезла, уйдя вечером из больницы за документами и назад просто не вернувшись.

Ситуация была тупиковой. В руках у сыщиков имелось множество ниточек, но как связать из них узор, они не понимали.

– Сергей уже знает?

– Елена Николаевна пообещала, что сама расскажет сыну правду.

Что же, спасибо и на этом. По крайней мере сегодня подругам не придется таскаться вместе с Сергеем. У парня будут другие проблемы.

– Послушай, а что известно про Александра, который занимался продажей дома, где жила Настя? – внезапно обратилась Кира к Сосулькину. – Он тоже погиб в тюрьме?

– Нет. Отбывать срок в колонии пришлось одному Михаилу Бабкину. Ну, и нескольким его сообщникам.

– А за какие грехи они туда угодили?

– Они состояли в одной бандитской группировке, занимались грабежом и вымогательством, владели огнестрельным и холодным оружием, в общем, были вооружены и очень опасны. Александр в их преступном бандформировании выполнял роль казначея. Он имел доверенности, которые давали ему право распоряжаться имуществом своих друзей. И в экстренной ситуации по согласованию с ними начал распродавать недвижимость, чтобы сократить друзьям сроки и облегчить их пребывание на зоне.

– Но Бабкину это не помогло?

– Как я вам уже говорил, он был убит.

– Как именно это произошло?

– Бабкин погиб в драке с сокамерником. Имеется множество свидетелей того, что Бабкин, обладающий дерзким и агрессивным нравом, первым напал на сокамерника. Но тот оказался тоже малый не промах, всадил перо в сердце бандиту.

– Бабкин точно умер?

– Точней не бывает. По факсу мне прислали его дело. Там есть фотографии, сделанные уже после смерти. Имеется также подробный отчет патологоанатома. И есть информация о захоронении Бабкина. Его тело получил все тот же Александр, которым вы интересовались.

– А как можно найти этого человека сейчас?

– Зачем он вам нужен?

– Он занимался продажей дома. Он знал Бабкина и знал Настю. Знал, что она живет в этом доме и другой крыши у нее над головой нет. Он не мог не поинтересоваться, где же Настя. А если не поинтересовался, значит, у него были на то свои причины.

– Что же, я могу вам устроить телефонный звонок. Правда, на это потребуется время. Александр сейчас находится в следственном изоляторе.

– Его все-таки схватили!

– И ему грозит приличный срок. Но сидит он в ожидании суда уже почти полгода, и я думаю, ему это порядком наскучило. Так что, если мне удастся по своим каналам договориться и задать ему несколько вопросов, он на них ответит.

В сложившейся ситуации подруги цеплялись за соломинку. Но у следователя были и другие новости для них.

– Сегодня пришел отчет экспертов. Учитывая высокое положение, которое занимает муж потерпевшей в нашем городе, эксперты работали внеурочно. Они установили со стопроцентной точностью, что напавший на Елену Николаевну мужчина уже совершал несколькими годами ранее нечто подобное в нашем городе.

– Да что ты? Он уже нападал на женщин? И когда это было?

– Первый эпизод зарегистрирован около десяти лет назад. Потом раз или два в год появлялись новые жертвы. Находили их не сразу. В отличие от «сочинского» маньяка, маньяк-подражатель предпочитал прятать своих жертв. Либо зарывал их в землю, либо сбрасывал в море. Так что точное число его жертв нам не известно. Года три он держал нас всех в напряжении. Потом возник длительный перерыв. И вот снова…

– Значит, на Елену Николаевну напал не какой-то там случайный насильник? Это был подражатель «сочинскому» маньяку?

– Да. Результаты генетической экспертизы не оставляют в этом никаких сомнений.

– И у прежних жертв тоже были отрезаны волосы и на их телах оставлены любовные записки?

– Да.

– Но если этот маньяк не наш дядя Паша, отпустите тогда беднягу! – возмутилась Кира.

– Дядя Паша не мог напасть на Елену Николаевну, он был в тюрьме! – поддержала ее и Леся.

– Если бы все было так просто, – вздохнул Сосулькин. – Я тоже не верю, что ваш знакомый убийца. Но как быть с его признательными показаниями? Они подписаны им лично, заверены мной и подшиты к делу. Просто так изъять их я не имею права. А значит, не имею права и отпустить мужчину из-под стражи.

– А можно хотя бы получить список жертв маньяка?

– Зачем вам это?

– Ну, побеседуем с их родными и близкими. Возможно, тогда что-нибудь прояснится.

– Хотите побеседовать с родными жертв? – кинул на подруг внимательный взгляд Сосулькин. – Я могу предоставить вам такую возможность. Как раз сейчас я еду к родителям девушки, чье тело было найдено в яме под грушей.

– Вы установили наконец ее личность?

– Сделать это помогла зубная карта. Девушка местная. Лечилась у здешнего стоматолога. К сожалению, этот врач в последнее время начал злоупотреблять крепкими спиртными напитками, поэтому медицинские карты у него в беспорядке. Не сразу удалось, найти нужную. Но в конце концов нам это удалось и личность убитой мы идентифицировали. Ну что? Поедете со мной к ее родителям?

Подруги молча кивнули. Они были полны решимости разобраться в этом деле. И если для этого потребуется ехать к родителям убитой девушки, разговаривать с ними, что же, они готовы. Но по мере того как машина следователя, кстати, весьма неплохая и явно недешевая, подбиралась все ближе и ближе к дому убитой девушки, решимость подруг таяла с каждой минутой.

Они представляли себе глаза и лица родителей неизвестной им девушки, убитой и похороненной много лет назад в яме под грушей в чужом саду, и понимали, что такое испытание им не под силу. Но действительность оказалась еще хуже, чем ожидали подруги. Следователь остановил свою машину возле дома, который были подругам хорошо знаком.

– Выходите. Приехали.

– Что? Здесь?

– А чем вам тут не нравится?

Подруги недоуменно смотрели в окно и не шевелились. Сосулькин остановил своего породистого «скакуна» возле здания, в подвальчике которого располагалось кафе дяди Вано.

– Зачем мы сюда приехали? – спросила Кира, еще не до конца веря в то, какую злую шутку сыграла с ними судьба.

– Как зачем? Тут живут родители погибшей девушки.

– Где?

– Вот в этом доме. Да что с вами такое? Вы обе словно окаменели!

Господи, это же был дом дяди Вано и его семьи! Его кафе и его дом. Он ведь сам говорил подругам, что очень удобно жить там, где работаешь. Кафе имело с домом даже одну общую кухню.

– Этого не может быть, – прошептала Кира. – Это просто какое-то дурацкое недоразумение.

– А в чем дело? – удивился следователь. – Вам знакомы люди, которые тут живут?

– Да!

– Вот как?

Следователь заинтересованно посмотрел на подруг, и Кира выпалила:

– Тут живет лучший друг дяди Паши! Хозяин кафе – дядя Вано. Его дочь – Лана пропала как раз десять лет назад. Поверить не могу, что это ее тело было найдено в саду у дяди Паши!

Сосулькин на мгновение замер.

– Ну, что же, по крайней мере теперь понятно, почему ваш дядя Паша предпочел спрятаться в тюрьме. Лично я на его месте поступил бы точно так же. Лучше сидеть за решеткой, чем смотреть в глаза другу, чью дочь ты убил, а труп закопал у себя в саду.

Подруги были настолько потрясены ужасным совпадением, что даже не смогли ничего ему возразить. Они не помнили, как вошли следом за Сосулькиным в дом дяди Вано, как сели за стол. Они даже рта не могли открыть. Следователь сам рассказывал потрясенным родителям Ланы правду об их дочери.

И все же Вано, выслушав рассказ, покачал головой:

– Не верю. Павел – мой друг. Он не мог так поступить с моей девочкой.

Следователь развел руками.

– Тело вашей дочери найдено зарытым в саду подозреваемого. У меня в деле лежит признание в содеянном. О чем еще говорить?

– Не знаю… не могу поверить. Это ошибка.

– Ваша дочь не была знакома с подозреваемым? Извините, но я вам не верю.

– Моя дочь часто бывала в доме у Павла. Она дружила с его мальчиками, особенно с Тимофеем.

Вот как, они дружили? Погибшая Лана и Тимофей? Хотя чему удивляться? Ведь если семья дяди Паши – он сам, тетя Маруся и Тимофей и не так давно живут в Адлере круглый год, то на лето они приезжали сюда издавна. Останавливались сначала у тети Кати или у дяди Вано, а после уже в своем собственном злополучном доме.

– Знаете, мы даже думали, что наши дети поженятся, – между тем продолжал дядя Вано. – Лана и Тимофей так хорошо ладили друг с другом. И после того, как моя дочь исчезла… после того, как ее не стало, Тимофей даже слег от горя. Он был в таком отчаянии, что не мог ни пить, ни есть, не выходил из своей комнаты. Тогда-то я и понял, как сильно он был привязан к моей дочери. Видимо, он любил ее и любит до сих пор, раз так и не женился, сколько Павел его ни сватал.

Но подруги поняли еще кое-что. Если Тимофей так горевал по своей возлюбленной, возможно, он знал еще и другую вещь? Знал, кто именно эту возлюбленную у него отнял?

И Кира первой произнесла страшные слова:

– Если Тимофей признается, что видел, как его отец убивает девушку или закапывает в землю ее тело, то тут уж все сомнения исчезнут.

Однако вышедший к следователю и подругам Тимофей мало напоминал того щекастого молодца с румянцем по всей физиономии – добродушного и веселого. Теперь это был угрюмый малый, который, казалось, не вполне понимал обращенную к нему речь. Грянувший над семьей дяди Паши гром тяжелей всего поразил именно Тимофея. От него прежнего осталась лишь тень.

– Отец не мог такого сделать. Он не должен был так поступать.

– Ты видел, как твой отец убивает вашу знакомую?

– Нет! – Тимофей закрыл руками лицо. – Не хочу об этом говорить! Этого не было!

– Твой отец совершил тяжкое преступление.

Тимофей молчал. И молчал он очень долго. Следователь даже начал терять терпение.

– Я ничего не видел, – произнес Тимофей наконец. – Вот только…

– Что?

– Возможно, труп подбросили те люди, которые рылись у нас в саду.

– Кто? Какие люди?

– Ну эти… привидения.

Все трое – подруги и следователь во все глаза уставились на парня. Выходит, Тимофей догадывался, что у них в саду орудует вовсе не призрак, а вполне реальные люди, умеющие обращаться с лопатами и мотыгами?

– Мы все знали, что дело нечисто. А уж когда они раскопали могилу, а мама в нее едва не свалилась, тут уж мы все поняли, что привидения так себя вести не могут.

– Почему же не сообщили о посторонних на своем участке сразу же в полицию?

– Не знаю. Сначала папа говорил, что мы своими силами разберемся. А потом… потом все так закрутилось… не знаю. – И помолчав, Тимофей неожиданно добавил: – А ведь я за ними следил.

– Что? За кем ты следил?

– Ну, за ними… за призраками этими.

– Как следил?

– Обыкновенно, – пожал плечами Тимофей. – Куда они, туда и я. В первый раз они от меня на машине удрали, но на следующую ночь, когда они снова к нам домой явились, я уже был готов. Взял у отца машину и на ней проследил, откуда эти мерзавцы к нам шастают. Хотел отцу сказать, да тому все недосуг было. А потом отца вообще арестовали.

И снова впав в задумчивость на добрых десять минут, Тимофей затем так же неожиданно очнулся и произнес:

– А хотите, я вам сам этот дом покажу?

– Дом?

– Ну да. Откуда эти призраки к нам приезжали.

– Это далеко?

– Нет, километрах в двадцати отсюда в сторону Хосты. За полчаса точно доедем.

Подруги тут же согласились. Да и следователь недолго колебался. Ему было тоже интересно узнать, что же удалось выяснить Тимофею. Кого же он выследил и что это вообще были за люди, повадившиеся являться с лопатами на участок к дяде Паше?

Дом, к которому привез Тимофей своих знакомых, стоял в ряду таких же типовых пятиэтажек – скромных, но вполне еще пригодных для жизни панельных домиков. Люди тут жили простые и непритязательные. По всем балконам сушилось белье, начиная от громадных цветастых простыней и заканчивая вереницей нижнего белья от самых маленьких детских трусишек с гномиками до взрослых кружевных парашютов матерей семейств.

До моря тут было километра два, и местность мало напоминала цветущий сад, хотя деревьев было много и тут. Высокая плодоносящая шелковица росла прямо посредине двора, доставляя взрослым тень, а мелкотне дармовое лакомство.

– В доме почти сотня квартир. В какую же надо нам?

– Они зашли в крайний подъезд, – и Тимофей указал на дальний подъезд.

Но и тут было целых двадцать квартир.

– Свет загорелся на пятом, – предупредил всех Тимофей. – Сначала, когда эти двое вошли в подъезд, во всех окнах было темно, а потом на пятом этаже загорелся свет.

Значит, поле деятельности сузилось всего до четырех квартир. Куда лучше, чем сто в самом начале. На пятом этаже было грязно, душно и вонюче, впрочем, как и на четырех предыдущих. Разнообразные запахи готовящейся еды, стирающегося белья, кошек и собак просачивались сквозь замочные скважины, щели и поры, смешивались между собой и превращались в невообразимый аромат, от которого волосы на голове вставали дыбом.

– Как бы нам не задохнуться.

Кира по очереди нажала на кнопки звонков всех четырех квартир на этаже и принялась ждать. Чего именно? Она и сама этого точно не знала.

– А что ты скажешь, когда тебе откроют?

Кира как раз собралась ответить, но в этот момент дверь одной из квартир открылась, и приветливый женский голос произнес:

– Ну, все, Зоечка, к тебе тут гости пришли. А я побегу, у меня Славик должен вот-вот из рейса вернуться. Пойду его кормить, любить и ублажать.

И с этими словами дверь одной из квартир открылась, а высокая темноволосая женщина развернулась на пороге и нос к носу столкнулась с девушками.

– Ой!

– Ах!

– Извините!

Незнакомка постаралась протиснуться мимо подруг, но Кира не уступила ей дороги.

– Настя?! – шагнула она к ней. – Леся, смотри, это ведь Настя!

– Точно! – обрадовалась Леся. – Это ведь вы, Настя! А мы вас искали!

Темноволосая страшно смутилась.

– Нет, нет, – поспешно отступила она. – Меня зовут Галей. Какая еще Настя? Не знаю я никакой Насти!

Но по ее беспокойно бегающим глазам было понятно, что по крайней мере само имя ей знакомо. Без всяких сомнений, это была Настя с фотографий тетушки Алефтины. Только постаревшая на двадцать лет. И еще одно поняли подруги насчет Насти. Если она знает, кто она такая, но отрицает, значит, ей есть чего бояться и что скрывать.

– А вы кто такие? – вылезла позади Насти маленькая приземистая крутышка, та самая Зоя, с которой Настя прощалась, да так и не распрощалась на пороге. – А ну-ка, отвалите от Галки!

В том, что темноволосая Галя – это именно двадцать лет назад пропавшая Настя, у подруг не было никаких сомнений. Во-первых, потрясающее сходство с фотографией пропавшей женщины. За два десятка лет Настя не очень сильно изменилась, что, бесспорно, говорило о счастливой жизни без особых проблем и трудностей. А во-вторых, женщина очень смутилась, услышав имя Настя. А чего бы ей было смущаться, если вдуматься?

– Что тут происходит? Вы кто? – наседала на подруг и Сосулькина с Тимофеем крутобедрая Зоя. – Убирайтесь! Сейчас полицию вызову!

– Никого, уважаемая гражданка, вам вызывать не надо. Полиция уже прибыла к вам. Потрудитесь предъявить балахоны, в которых ваши мужчины изображали призраков и пугали вот его родных до потери сознания!

Зоя сдавленно ахнула и побледнела. Она явно знала, о чем идет речь. В отличие от той же Насти, которая смотрела на следователя широко раскрытыми глазами, в которых на сей раз читалось искреннее изумление без всякой примеси смущения.

– О чем вы говорите?

– А вас, гражданка, если вы не проживаете в этой квартире, мы попросим удалиться.

Кира протестующе зашипела и потихоньку показала Сосулькину фотографию Насти, которую им одолжила добрая тетушка Алефтина.

– Та-а-ак! – протянул Сосулькин, начиная понимать, что к чему. – Дело-то принимает и вовсе интересный оборот. Вас, гражданка, мы тоже попросим остаться!

– Проваливайте! – возмущалась Зоя. – Какое вы имеете право? Это частная собственность. Предъявите санкцию прокурора на обыск!

Какая там санкция. Воспользовавшись отсутствием мужского населения квартиры, Сосулькин вместе с могучим Тимофеем буквально втиснули в квартиру опешивших женщин и вошли туда сами.

– Будем разбираться по-хорошему или начнем составлять бумаги? – угрожающе протянул Сосулькин. – Вы, я так понимаю, являетесь соучастницей преступников, по ночам орудовавших в чужом саду? Учтите, нам все известно!

Рыженькая Зоя убрала прядь с вспотевшего лобика и неожиданно начала каяться. Для начала она жалобно простонала:

– Гражданин начальник, я им говорила! Честное слово, я их отговаривала!

– Это хорошо.

– Но эти двое словно с цепи сорвались. Скажите, а им ничего не будет?

– Если правду сейчас расскажете, то не будет.

– Расскажу! – обрадовалась Зоя. – Все расскажу! Ведь как все получилось-то? У Галкиного… То есть у Настиного бывшего мужа сокровища запрятаны в доме где-то были. Как двадцать лет назад запрятал этот гад, так и лежат! Огромные деньги в доме до сих пор хранятся, так я решила, надо их забрать, потому что они по всей справедливости Насте принадлежат! Она сама-то никогда их назад себе не потребует, такая рохля. А Славке эти деньги пригодятся. И если честно, то моим Витьке с Васькой тоже деньги не помешают! Ну, сами посудите, разве справедливо, что муж у Насти и квартиру отобрал, и здоровья с памятью ее лишил, а ему за это ничего не было!

Из всей этой скомканной речи подруги мало, что поняли. Но зато Сосулькин чрезвычайно оживился. В словах Зои он услышал искреннее желание покаяться и объясниться. А это ему в настоящий момент было нужней всего. Он деловито расположился за столом, достал откуда-то лист бумаги и ручку и предупредил:

– Записывать буду лишь самое важное.

– Ой, ничего не пишите! Я вам так сначала все расскажу, и вы поймете, что мужики не виноваты ни в чем! А уж Настя со Славкой те и вовсе ни сном ни духом. Они бы никогда не согласились! Славка хоть моему Ваське и родной брат, но он такой недотепа! Да и Настя от него недалеко ушла! Вот уж верно, два сапога пара! Живут – хлеб жуют, а больше ничего им на свете и не надо!

И голосистая Зоя, воспользовавшись замешательством остальных, принялась бойко излагать те события, в которых участвовали ее муж с сыном и которые привели полицию на их порог.

– У Насти со Славой первая встреча получилась романтичнее не придумаешь. Настя дорогу перебегала в неположенном месте, а Слава ее в темноте не заметил, да и наехал. Что там было… Славка со страху чуть не спятил. Шутка ли, живого человека задавил. А потом он Настю как разглядел, так и полюбил на всю жизнь. Тем более что она очень быстро пришла в себя и в больницу ехать не захотела. Ударилась она головой, крови было немного, но в то же время память у нее начисто отшибло.

Понятное дело, сбивший пешехода водитель – это всегда подозрительно. Славе страшно не хотелось никаких судебных разборок. Поэтому он на свой страх и риск решил не обращаться к врачам и отвез вроде бы не протестующую молодую женщину вместо больницы к себе домой. Почему он так поступил? Отчасти из страха влипнуть в историю, а отчасти, потому что Настя сильно пришлась ему по сердцу.

Слава привез свою прекрасную жертву к себе домой, в квартиру, оставшуюся ему от родителей. Там было всего две комнатки, но когда ранним утром Настя проснулась, она обвела вокруг себя глазами и неожиданно радостно воскликнула:

– Господи, наконец-то я вернулась домой!

И заметив удивленный взгляд Славы, объяснила:

– Ничего не помню, но у меня такое ощущение, будто я дома!

Тогда Слава, не страдающий излишней скромностью, решил, что это его персона произвела на Настю такое действие. Но потом, спустя почти два десятка лет, когда Слава наконец-то озаботился поиском Настиных корней, он узнал, что жила она в городе Свердловске прежде со своей мамой в точно такой же «хрущевке». Отсюда и ощущение того, что Настя попала не куда-нибудь, а к себе домой.

Но о том, как Слава разыскал Настины корни, рассказ был еще впереди. Пока что дело у молодых только завертелось.

– Славка в Настю втюрился так, что вам и не передать. Трясся над ней с утра до ночи, куда там докторам! Но и Настя ему взаимностью отвечала. Не прошло и месяца, как они заявление в ЗАГС подали, да и поженились.

– Погоди, – оторопела Кира. – Как это заявление?

– Обыкновенно!

– Разве у Насти с собой документы были?

– Не было у нее никаких документов. Да кому они нужны?

– Нет, но без документов тоже нельзя.

– Ну, да у нас в поселке Славку всякая собака знает. И замужем я тогда уже была за его братом. А у меня тогда маманька в паспортном столе работала. Там мы Насте по-родственному новые документы и сварганили. Мама сказала, что это Галка – дочка ее троюродной сестры из Сызрани. Дескать, девочку из родной квартиры «черные» риелторы вышвырнули, хорошо еще, что жива осталась. Крыши у нее над головой нет, прописки нет, документов нет. Но мы ее личность подтверждаем и просим ей новые документы выдать.

Слава быстро прописал невесту к себе в квартиру, свадьбу сыграли веселую, и дальше молодые зажили так, словно всю жизнь только о том и мечтали. Настино беспамятство касательно всей ее прошлой жизни совсем им не мешало. Молодые люди были вполне счастливы тем, что имели.

– Одно было у них плохо, никак Настя забеременеть не могла. Уж и к врачам ходила-ходила, и к бабкам ездила, все без толку. К одному лишь магу Никанору не съездила. Говорят, он чудеса творит, да только за свои индивидуальные сеансы и деньги бешеные дерет, Славке они никак не по карману были.

Вот ведь насмешка судьбы! Кабы не бедность, Настя могла бы обратиться за помощью к своему бывшему любовнику. Тот, конечно, узнал бы свою зазнобу и помог восстановить ей память.

– А Насте ребеночка очень хотелось, – продолжала тем временем болтливая Зоя, успевшая всего за полчаса выложить всю подноготную своих родственников. – Но время шло, ничего у них со Славой не получалось, вот мы Славку к врачам и погнали. Он-то сопротивлялся, да мы настояли. И что вы думаете? Дело-то в Славке оказалось. Его беда, его проблема. Но Настя и тут повела себя самым лучшим образом. Осталась со Славой, ни разу его не упрекнула.

И кинув в сторону невестки ласковый взгляд, говорливая Зоя продолжала:

– Много времени прошло, а недавно к Насте память вроде бы начала возвращаться. Не целиком, а так, кусочками крохотными. То тут какую-то деталь вспомнит, то там. И все чушь последнюю! Какое платье у нее на выпускном балу в школе – это она помнит, а вот где та школа находилась – фиг!

Кризис случился в тот момент, когда Настя со своими родственниками отправилась в гости в незнакомый район Адлера. И проезжая по улице, застроенной частными домами, внезапно воскликнула:

– Это ведь тут! Тут я жила! Этот дом я узнаю!

Кроме самого дома, Настя вспомнила также и о тех обидах, которые она претерпела от своего гражданского мужа – Михаила Бабкина, бандита, подлеца и деспота.

– И уж как нам всем обидно стало, когда мы узнали, как этот гад с нашей Настей обошелся! То есть тогда-то мы еще не знали, что она Настя, мы все ее Галей звали. Она и по документам до сих пор Галя. А чего менять, все равно ведь уже всю жизнь по ним прожила?

А дальше деятельный ум Зои и ее муженька заработал в направлении получения личной выгоды и восстановления мировой справедливости.

– Ведь что же это получается такое, муж у Насти и квартиру отобрал, и здоровья с памятью ее лишил, под машину толкнув, и все ему с рук сойдет? Не должно такого быть! Вот мы с моими мужиками дело это обмозговали, да и решили, что Настю выручать надо. Не дело ей за Славкин счет который год харчиться, а доли своей в семью не вносить. Коли был у Насти муж, который ей должен, так пусть платит!

И Зоя воинственно тряхнула своей кудрявой головой, ничуть не сомневаясь, что она совершенно права. И обыск чужого дома – это дело благородное, коли речь идет не о личной наживе, а о том, чтобы обустроить жизнь брата и его любимой жены.

Подруги не знали, что ей и возразить. Да и Тимофей с Сосулькиным стояли, словно пыльным мешком по голове стукнутые. Такое обилие новой информации, которую вывалила на них говорливая болтушка Зоя, было им не под силу так сразу обработать.