Глава семнадцатая
Все последующие события этой ночи промелькнули перед подругами в каком-то хаотическом сумбуре. Но в конце концов закованного в наручники Глеба увезли. В одной машине со следователем Кушаковым и еще двумя крепкими молодыми людьми. Мужчину, исполнившего роль отца Маши, тоже увезли, так как в сознание он так и не пришел и явно нуждался в медицинской помощи.
— Слушайте, а кто это его так отделал? — произнесла Кира, внезапно обнаружив, что дом опустел и рядом с ней находятся только Леся и верный, но явно проголодавшийся Коля.
— Глеб его стукнул, — ответил ей Коля.
— А за что? — спросила Кира, поразмыслив.
— Это долгая история, — замялся Коля. — Натощак всего не расскажешь.
Но подруги в ответ дружно закричали, что уснуть они все равно не смогут, слишком взволнованы.
— Да и вообще уже утро, — добавила Леся.
Коля еще помялся.
— Тут как-то неуютно, — заметил он. — Не пройти ли нам для разговора лучше в кухню?
И до подруг наконец дошло. Хитрец просто-напросто вымогает у них очередной вкусный ранний завтрак или очень-очень поздний ужин.
— Хорошо, пошли на кухню, — покорились они своей участи.
Еду для Коли они состряпали в рекордно быстрый срок. И при этом на качестве это ничуть не сказалось. Был подан пышный омлет с ветчиной и шампиньонами, обильно посыпанный тертым сыром. Потом еще солидный кусок творожной запеканки, политый яблочной подливкой. Все это Коля проглотил одним махом и все равно выглядел каким-то разочарованным.
И тогда подруги пошли на крайние меры и разогрели этому обжоре четыре мясных пирога. Они продавались готовыми в замороженном виде. Но Коля об этом не узнал, так как подруги ловко отвлекли его внимание. Пироги по вкусу, форме и даже цвету оказались такими же, как печет его матушка, что навело подруг на некоторые интересные догадки. Но сейчас им было не до кулинарных хитростей Колиной матери. Они жаждали рассказа.
— Ну так вот, — набив рот сдобой, приступил наконец к своему рассказу Коля. — Как я вам уже говорил, эта история началась еще давным-давно. Как раз в те времена, когда Олег Сафронович еще так сказочно не разбогател. А Глеб был маленьким мальчиком, не подозревающим, что счастливые беззаботные часы его детства уже сочтены.
— Коля, послушай, а нельзя ли поконкретней? — потребовала Кира. — Пока что нам ничего не понятно.
— Да, — поддержала подругу Леся. — При чем тут детство Глеба?
— Очень даже при чем, — ответил Коля, под встревоженными взглядами подруг запихивая в себя второй пирог. — Потому как раз причина в отсутствии у Глеба этого самого счастливого детства. А лишился он его в один день по милости Олега Сафроновича.
— Как это?
— Отец Глеба отнес все свои сбережения и вложил их в финансовую пирамиду, основанную Олегом Сафроновичем, — сказал Коля. — А когда она рухнула, он потерял все деньги.
— Многие потеряли, и не только на финансовых пирамидах, — пожала плечами Кира. — В нашей стране была еще инфляция, дефолт и прочие милые штучки.
— Может, оно и так, — согласился с ней Коля. — Только для Глеба жизнь распалась как бы на две половинки. Одна — до того момента, когда отец отнес свои сбережения в частный банк. А вторая началась после. Первая была вполне счастливой. А вот вторую так назвать никак нельзя. Отец Глеба так разволновался, что рассудок его помешался. Он стал вытворять безумные вещи, стараясь нанести ущерб своему врагу. А когда у него ничего толком не получилось, так разболелся, что даже слег в постель. Вскоре его разбил паралич. Болезнь подточила его рассудок. И он превратился в жуткое полубезумное создание, не способное даже на самые простейшие действия.
— Ужас, — содрогнулась Кира.
— Из всех чувств, которые испытывал отец мальчика, самым сильным оказалась ненависть к человеку, из-за которого, как он считал, в один день превратился в убогого нищего калеку. В живой труп.
— Какая чушь! — фыркнула Кира. — Себя надо было винить, что был таким идиотом!
— Тем не менее отец Глеба до этой простой истины не додумался. И сам Глеб тоже вырос в твердом убеждении, что Олег Сафронович Сенчаков — злой гений, лишивший лично его буквально всего. И конечно же, он должен за свое злодейство поплатиться. А еще лучше поделиться бесправно нажитым богатством.
— С кем? — хмыкнула Кира. — С Глебом?
— Именно.
— Неплохо придумано, — фыркнула Кира.
— Ловкий какой! — добавила Леся, явно излечившаяся от своей любви к Глебу.
— Но основная трудность заключалась в том, что Глеб не представлял, как ему подобраться к деньгам своего врага, — продолжал рассказывать Коля, ловко уминая уже третий мясной пирог.
Подруги со все возрастающей тревогой следили за его челюстями. Пирог на столе оставался всего один. А конца рассказа, судя по всему, еще и не видать. Кира незаметно встала и пошарила в холодильнике в поисках съестного. Увы, там были только блины от поминок, несколько банок паштета, коробка плавленого сыра и помидоры. И как раз в этот момент раздался голос Коли:
— А что, пожевать больше ничего не найдется?
Хмыкнув, Кира извлекла из холодильника эти ингредиенты, разложила на столе и приступила к приготовлению блинчатого слоеного пирога, не скупясь на начинку и прокладывая слоями паштет и блины, сыр и блины, помидоры и снова блины.
— Надеюсь, этого для обжоры хватит, — бормотала она себе под нос.
Коля тем временем продолжал рассказывать:
— Но совершенно неожиданно Глебу повезло. Он познакомился с чудесной девушкой Оксаной. А узнав, как фамилия прелестницы, и услышав имя ее дяди, окончательно понял, что судьба подарила ему так долго вымаливаемый у нее шанс.
— Он женился на Оксане, желая подобраться поближе к деньгам ее дяди, которые считал своими? — воскликнула Кира.
— Так вот почему он все время стонал, что он свою жену не любит и никогда не любил.
— Мол, жениться на ней его вынудили разные там печальные обстоятельства.
— А мы ему не поверили! — подхватила Леся. — А он, выходит, не врал!
— Уж не знаю, любил он Оксану или только ловко притворялся, но своего он добился, — ответил Коля. — Оксана стала его женой. И теперь Глеб был вхож в дом своего врага.
— Но по-прежнему не имел доступа к его деньгам!
— Глеб над этим работал, — ответил ей Коля. — И очень плодотворно.
— Ты имеешь в виду смерть Олега Сафроновича? — подняла голову от приготовления блинчатого пирога Кира.
— Конечно, теперь доказать что-либо будет уже вряд ли возможно, — вздохнул Коля. — А Глеб вряд ли признается в содеянном. Какой смысл ему брать на себя еще одно преступление? Но думаю, что антенна на крыше дома не случайно вышла из строя. А черепица не случайно оказалась плохо пригнанной. И, учитывая, что все это произошло на следующий день после отъезда Глеба и Оксана из дома ее дяди, невольно закрадывается мысль…
— Что Глеб приложил руку к этой смерти! — воскликнула Леся.
— И не к ней одной!
Теперь подруги не сводили горящих глаз с Коли. А тот, видя их неподдельный интерес, даже забыл про еду. И целиком посвятил себя рассказу.
— После смерти Олега Сафроновича главной наследницей всего его немаленького состояния, безусловно, становилась мать Илюши, — продолжал Коля. — Но Глеб тоже не терял даром времени. Находясь в доме своего врага, он пронюхал о его главном сокровище, которое тот прятал где-то здесь. Где именно, не знали ни жена, ни мать Олега. А вот Глебу удалось узнать!
— Как?
— Какое сокровище?
Коля покачал головой.
— Как ему это удалось, я вам сказать не могу, — ответил он. — Вероятней всего, он подслушал или подсмотрел, где его прячет Олег. А вот что это было такое, сказать могу. Эта вещь, по слухам, была наделена магическими свойствами. И к тому же обладала вполне реальной и уникальной музейной ценностью. В среде коллекционеров и антикваров ее знали под именем Куалонг.
— Боже мой! — ахнула Леся. — Ну, конечно! Куалонг!
— Но это же какое-то полулегендарное королевство на Востоке, — сказала Кира.
— Вижу, что вы хорошо осведомлены, — хмыкнул Коля. — Небось тоже прочитали ту брошюрку из библиотеки?
— Да, — признались подруги. — Проштудировали все, что касается этого Куалонга, от корки до корки.
— Так вот, должен вас разочаровать, Куалонгом в настоящее время называется очень крупный брильянт чистейшей воды со слегка кровавым оттенком. Верней, три его части. Якобы этот камень был найден на территории легендарной страны Куалонг, оттуда, собственно говоря, и взялось его название.
— И что же? — Кира слушала, затаив дыхание.
Теперь, когда этот Куалонг обрел осязаемые черты, она готова была слушать о нем часами.
— Ну так вот, впоследствии камень был расколот на три части, из которых и был изготовлен некий магический амулет, который якобы должен был приносить долголетие и плодовитость каждому, кому посчастливилось им обладать.
— И что?
— У Олега Сафроновича долгое время не было детей, — сказал Коля. — А он, как всякий богатый мужчина, мечтал о наследнике. И потому, когда ему во время его вынужденных странствий за пределами России предложили приобрести амулет с подобными чудесными свойствами, Олег Сафронович тут же согласился.
— И купил?
— Приобрел, между прочим, отдав за него значительную часть своих сбережений, — ответил Коля. — Привез в Россию и спрятал.
— А почему ты думаешь, что спрятал у себя в доме?
— По слухам, амулет проявляет свои магические свойства, лишь находясь поблизости от своего обладателя.
— И амулет начал работать?
— Как вы знаете, в конце концов Олег Сафронович все же женился, — хмыкнул Коля. — И у него родился сын.
— Который, быть может, вовсе и не его, — заметила Кира.
— Знаете, это к нашему делу не относится, — пожал плечами Коля. — Главное, что Олег Сафронович был уверен в силе талисмана. И даже в благодарность заказал его уменьшенную копию, которую и повесил на шею своему сыну. Вы его видели!
— Так вот что это было за украшение! — воскликнула Кира, мигом вспомнив странный медальон на шее у младенца. — А мы-то голову ломали!
— Но там не было никаких розовых брильянтов! Тем более стоящих баснословных денег! — заметила Леся.
— Я же вам сказал, Олег Сафронович заказал копию, — ответил Коля. — Настоящий Куалонг был спрятан в доме. Но никто — ни Маша, ни Виолетта Викторовна — не знал, где именно он находится.
— А Глеб знал?
— Во всяком случае, он уверил в этом Машу, — сказал Коля. — А ей этот амулет нужен был просто до зарезу.
Этого подруги не поняли. Почему Коля все время сворачивает на Машу и ее острый интерес к этому Куалонгу? Что в нем за тайна?
— Дело в том, что не будь у Олега Сафроновича этого амулета, не видать бы ему и милой Маши как своих ушей, — загадочно произнес Коля.
— Ты так веришь в силу древних амулетов? — удивилась Кира.
— Амулет сыграл тут вполне реальную роль, — хмыкнул Коля. — Никакой магии. Но для этого я должен снова отойти еще немного в сторону.
— Валяй, — вздохнув, разрешила Кира.
Пирог был уже готов. Слои она смазала майонезом и горчицей. И теперь засунула свое творение в духовку, чтобы оно там хорошенько разогрелось и подрумянилось.
— Дело в том, что Куалонг был около полувека назад украден из коллекции одного царька небольшой, но очень богатой нефтью восточной страны, — сказал Коля. — И он, этот царек, поклялся, что положит все свое богатство, чтобы вернуть реликвию. И в конце концов он выяснил, что амулет находится в России.
— И что? — Кирины глаза светились, как два огромных изумруда.
— Будучи человеком в высшей степени осторожным и предусмотрительным, царек не стал действовать на свой страх и риск, хозяйничая в чужой стране. Он обратился к людям, которые могли оказать ему действенную помощь.
— К кому же это, интересно знать? — подсела поближе к рассказчику Леся.
Коля многозначительно промолчал, указав глазами куда-то вверх.
— Ого! — воскликнула Леся. — Сильно!
— И что дальше?
— А дальше получилось так, что Олег Сафронович познакомился с чудесной девушкой Машей, которая удивительно подходила к его идеалу жены. Да что там, к каждому пункту из списка тех достоинств, которыми должна обладать будущая супруга Олега Сафроновича.
И помолчав, Коля спросил:
— Кстати, вас не удивляет такое совпадение?
— Разное в жизни бывает, — рассеянно отозвалась Кира.
— А между тем в этом списке были весьма заковыристые моменты и подпункты.
— Какие?
— Например, у девушки должна быть родинка на пятке левой ноги.
— Зачем? — невольно вырвалось у Леси.
— Не знаю, — пожал плечами Коля. — Должно быть, чтобы ее можно было всласть целовать.
— И у Маши была такая родинка?
— Татуировка, — ответил Коля. — А вообще той Маши, на которой женился Олег Сафронович, на самом деле в природе никогда не существовало.
— Как?! — хором воскликнули пораженные подруги.
— А вот так! Не было бедной сиротки, милой и послушной. А был опытный агент ФСБ, выполнявший свою работу.
У подруг отвисли челюсти. А Коля, не обращая внимания на изменение в их внешности, продолжил:
— Маша должна была найти, изъять и вернуть законному владельцу его амулет. Тот самый Куалонг, за который восточный царек согласен был расплатиться с нашей страной — нет, даже не деньгами, а очень и очень важными услугами. Какими, я вам сказать не могу, потому что и сам не знаю.
Подруги молчали. Да и что говорить? Ведь это полный отпад! А Коля, очень довольный произведенным эффектом, запихнул в себя последний мясной пирог и выжидательно осмотрелся по сторонам.
— Значит, Маша вышла замуж за Олега Сафроновича только по приказу своего начальства? — пораженно прошептала Кира. — И такое случается?
— Вот это выдержка! — воскликнула Леся.
— Я бы так не смогла.
— Выйти-то она замуж смогла, а вот выполнить поручение начальства — нет, — произнес Коля, с тяжелым вздохом осматривая опустошенный им стол.
— Что это значит?
— При жизни Олега Сафроновича Маше не удалось выяснить, где тот прячет свой заветный амулет, ради которого она и оказалась в его доме. А уж после смерти мужа и подавно.
— Но ты говорил, что Глеб…
— Верно, — кивнул Коля. — Глеб откуда-то прознал про интерес Маши к этому амулету и предложил ей сделку.
— Значит, он знал, где спрятан амулет! — сказала Кира.
— Если знал, то теперь товарищи, к которым он попал, уж сумеют вытрясти из него эту информацию, — хмыкнул Коля. — Но я о сделке. Маше он предложил следующее: она получает Куалонг, но после этого уходит навсегда, забирая с собой также и Илюшу.
— А Глеб знал, где служит Маша?
— Не думаю, — покачал головой Коля. — Нет, точно не знал. Иначе не рискнул бы затеять с Машей такую опасную игру. А потом и вовсе убить ее.
— Убить! — воскликнула Кира. — Как ты сказал?
— Кого убить? Машу?! — переспросила Леся, не веря своим ушам.
— Да, — подтвердил Коля. — Это он задушил девушку. Маша с ее чутьем и опытом догадывалась, что ее родственник не так прост и безобиден. А будучи еще и матерью, в первую очередь постаралась обезопасить своего ребенка, отправив его прочь из этого дома с нянькой.
— Что? — ахнула Кира. — Что ты сказал?
— Маша подкупила или уговорила Фёклу незаметно исчезнуть из дома, укрыв ребенка где-нибудь в надежном месте, — сказал Коля.
— Подкупила? Деньгами?
— Не уверен, — ответил ей Коля. — Скорей, взяла на жалость.
— Как это?
— Дело в том, что Фёкле в далеком прошлом уже приходилось сталкиваться с семьей Сенчаковых, — сказал Коля.
— Когда это? — изумилась Кира. — И как?
— В ранней юности Фёклу соблазнил один из членов этого семейства, — сказал Коля. — Некий художник-оформитель по фамилии Сенчаков.
— Ой, да! Помню! — воскликнула Кира. — Нам еще в Питере следователь рассказал, что Фёкла поколотила этого типа и даже вроде бы сломала ему руку.
— Вот, вот, — согласился Коля. — Но у нее было основание так поступить. Этот мужчина обещал на ней жениться, а потом, как говорится, поматросил и бросил.
— И Фёкла не стала дожидаться, когда за ее честь вступится прекрасный рыцарь, а сама взяла и поколотила обманщика? — уточнила Кира, чувствуя, как ее переполняет тихий восторг.
Молодец ее сестренка! Чувствуется порода!
— Этим обманщиком был отец нашей Оксаны, — продолжил рассказывать Коля. — Помните, Виолетта Викторовна рассказывала, что раньше они жили в Твери?
— Это уж потом, после того, как Олег Сафронович разбогател, весь клан перебрался в Москву, — кивнула Кира.
— Но какие-то знакомые в Твери у них остались, — сказал Коля. — Отец Оксаны часто бывал в Твери. Вот там-то этот ловелас и бабник познакомился с Фёклой. Она была лишь одной из многих его пассий. Но в сердце девушки эта рана осталась на всю жизнь. И когда Фёкла услышала от Маши, как та несчастна, как все Сенчаковы ополчились против нее, да так, что она даже боится за жизнь своего маленького сынишки, старая обида взыграла в Фёкле с новой силой, и она согласилась помочь хозяйке.
— Боже мой! — выдохнула Кира. — Колька, ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказал?
— Ну да…
— Нет, ты не понимаешь! — закричала Кира, закружившись по кухне в полном восторге. — Это ведь значит, что Фёкла… Что моя сестра не преступница!
И внезапно остановившись, она спросила:
— А ты уверен, что все так и было с похищением Илюши?
— Уверен. И могу объяснить, почему.
Но Кира не стала ждать его объяснений. Просияв, она нырнула в духовку и извлекла из нее дымящийся ароматный пирог.
— Вот! — заявила она, водружая это чудо перед Колей. — Угощайся! Заслужил! Честное слово, заслужил. Надо же, какой подарок! Просто подарок! Ешь, родной!
Коля не заставил себя долго упрашивать. И с удовольствием принялся орудовать ножом и вилкой, разрушая дымящийся и исходящий неземными запахами пирог. Блины пропитались начинкой, слегка разрыхлились и теперь были как раз то, что нужно.
— Моя сестра — не преступница! — продолжала ликовать Кира. — Так, минуточку, ты еще не ответил, а откуда ты об этом знаешь?
— Мы же задержали тех оборванцев, с которыми у Фёклы случилась драка на трассе Москва — Питер, — с трудом проглатывая горячий блин, ответил ей Коля. — Уф! Вкусно, но горячо! А что это за начинка?
— Сборный вариант, — туманно ответила Кира. — Мое собственное изобретение.
— Вкусно очень, — одобрил Коля.
— Ты не отвлекайся.
— Ага! — поддержала ее Леся. — Ты ешь! Ешь и говори!
— Я не умею одновременно, — невнятно прошамкал Коля. — Особенно когда такая вкуснотища!
Но под нажимом подруг он все же преодолел в себе этот недостаток. И принялся жевать и говорить одновременно. Или практически одновременно.
— В общем, так, после смерти мужа Машу задерживал в этом доме только приказ начальства. Ей надо было во что бы то ни стало раздобыть злополучный Куалонг. До тех пор она не имела права покинуть дом.
— Ну да, у нее было задание, и она с ним не справилась, — сказала Леся. — А при чем тут Илюша?
— Глеб не знал о роде занятий Маши, — ответил Коля. — А я не знаю, какие планы у него были на этот счет, но он заявил ей, что знает, где стоит искать спрятанный Куалонг.
— Ты это уже говорил.
— Сказать-то он ей так сказал, — невозмутимо наматывая дымящийся блин на вилку, произнес Коля, — но место, где спрятан амулет, так и не выдавал. Глеб просто тянул время.
— Ясно, вынудил женщину остаться в доме, надеясь за это время расправиться и с ней, и с Илюшей, — сказала Леся.
— Правильно! — одобрил ход ее рассуждений Коля.
— Чего уж тут непонятного, — зарделась Леся.
— Но Маша догадывалась, что Глеб не так прост, как хочет казаться. И ведет свою двойную игру. Одним словом, опасаясь за жизнь своего ребенка, она подговорила Фёклу, чтобы та бежала из этого дома вместе с Илюшей.
— Ты говорил уже это, — напомнила ему Леся. — А какие доказательства?
Коля заглотнул очередную порцию и без передышки продолжил:
— Каким-то образом Глеб прознал о побеге. И отрядил в погоню за Фёклой двух своих сообщников, чтобы те отняли у нее ребенка, стоявшего между ним и деньгами Олега Сафроновича.
— Так те двое оборванцев, с которыми подралась Фёкла, были сообщниками Глеба?
— Они самые и есть, — согласился Коля. — Один из них — сосед Глеба по гаражу. Нигде не работающий, сидевший в свое время, готовый за плату на любую гадость.
— Боже мой! Они догнали Фёклу на трассе?
— Думаю, они выследили ее еще раньше, — сказал Коля. — Ведь по трассе они уже следовали за той машиной, на которой ехала Фёкла.
— А что это была за машина?
— Обычное такси, — сказал Коля. — Его заказала Маша. И такси спокойно ждало Фёклу и ребенка на развилке у конца просеки. На нем Фёкла и доехала до трассы. Там она нашла попутку и на ней доехала до того кафе, где к ней и подсели сообщники Глеба.
— Какой кошмар! — ужаснулась Кира. — Сестра угодила прямо в лапы преступников!
— Думаю, она вскоре сообразила, что ее новые знакомые вовсе не просто так попались ей на пути, — сказал Коля. — Или те сами себя выдали. Хотя они уверяют, что вели себя осторожно. И изрядно удивились, когда их безропотная пленница, уже подъезжая к Питеру, вдруг стремительно вылетела из машины и бросилась прочь от них, вместе с младенцем.
— Так ли это? — усомнилась Кира.
— Лично я тоже думаю, что эти мерзавцы попытались выполнить приказ Глеба. И устранить младенца, а коли так пришлось, то и его няньку.
— Но не на ту напали!
— Вот именно, — согласился Коля. — Фёкла дала им хороший отпор. И сбежала, спасая доверенную ей жизнь ребенка.
— И примчалась с ним ко мне, — задумчиво произнесла Кира. — А откуда у нее был мой адрес? И почему следом за ней ко мне прибыли те оборванцы?
— Фёкла давно уже собиралась наведаться к тебе, — сказал Коля. — А твой адрес нашелся в той сумке с детскими вещами и документами, которую она впопыхах оставила в машине преступников.
— Да уж, когда они на нее напали, ей уж было не до сумки, — вздохнула Леся. — Бедная Фёкла.
— А ее смерть? — выдавила из себя Кира. — Это все же было убийство?
— Да, — печально сказал Коля. — И это, как ни грустно, не был случайный наезд. Те двое выследили и убили няньку, а потом явились к тебе за младенцем Илюшей.
— И что? — сильно побледнев, спросила Леся. — Его они тоже убили?
— Нет, нет! — замахал на нее руками Коля. — Не пугайся, Лесенька! Слава богу, на такое зверство эти двое не пошли. Просто подбросили младенца в роддом.
— Но это же риск! Ребенка могли найти и вернуть родне!
— Предварительно они раздели и переодели его, чтобы ребенка не смогли опознать, — сказал Коля. — Сами знаете, маленькие дети меняются очень быстро. Уже через месяц Илюшу не узнала бы и родная мать.
Эта фраза навела подруг на новую мысль.
— А Маша? Ее кто убил?
— Глеб, — ответил Коля.
— Ты уверен?
— У нас есть свидетель, — твердо заявил Коля. — Вернее, показания свидетеля, человека, который наблюдал убийство из кустов.
— И кто же это наблюдал?
— А я знаю! — воскликнула Леся. — Это Вера — ревнивая подружка Владислава.
— Нет, — покачал головой Коля. — Не она.
— А кто же?
— В кустах прятался другой человек, — сказал Коля. — Но судить его за то, что он не пришел на помощь Маше и не спас ее от рук убийцы, мы уже не можем.
— Почему?
— Мертвых не судят, — тихо ответил Коля.
Подруги задумались. Если свидетель мертв, то как он может дать показания против Глеба?
— Все верно, — сказал Коля. — Убийство видел беглый уголовник Пасечник, а потом рассказал о нем своей сестре.
— Светке! — догадалась Кира. — Но ведь она… Она тоже умерла!
— Вот и нет! — весело заявил Коля. — Мы специально выдали убийце дезинформацию, заставив врачей в больнице пойти на обман.
— Но зачем?
— Света была опасна Глебу, — объяснил подругам Коля. — Она проговорилась, намекнув, что знает, кто убил Машу. Поэтому Глеб и пытался убить девушку, напав на нее в лесу. Для него стало неприятной неожиданностью, что Света не умерла, а всего лишь ранена.
— Он мог добить ее там в лесу!
— Как? — хмыкнул Коля. — При вас? А потом и вас всех тоже убить?
Подруги подавленно молчали.
— Одним словом, когда Света оказалась в больнице, Глеб предпринял еще одну попытку отправить свою жертву на тот свет, подменив пакеты для переливания крови, к которому готовили Светлану.
— И что?
— Если бы ошибка не была вовремя обнаружена, Света, как и задумал убийца, отправилась бы на тот свет, — ответил Коля. — И никогда не смогла бы выступить свидетелем обвинения против Глеба.
— Значит, на Свету покушался Глеб, а вовсе не ее брат? — уточнила Кира.
Коля молча кивнул.
— Не понимаю, — покачала головой Леся. — Но он сам написал на дереве: «Прости меня, Светик!»
— Верно, — сказал Коля. — Но надпись была сделана им еще дней за десять до нападения на Свету. И никак не могла являться доказательством его вины.
— А зачем же он тогда покончил с собой?
— А он и не покончил, — ответил Коля. — Его самоубийство было инсценировано.
— Кем?
— Глебом.
— О! — выдохнула Леся. — Глеб боялся, что Света проболталась брату о том… о том, кто убил Машу? И поэтому…
— Вот именно. Смерть Пасечника на совести все того же жестокого убийцы, который, как мы подозреваем, подстроил смерть Олега Сафроновича. Убил Машу. Пытался убить Свету и отдал приказ о похищении младенца и убийстве Фёклы, — сказал Коля.
Подруги молчали, подавленные всем услышанным. Господи, какая запутанная штука жизнь! Оказалось, что грубоватая Фёкла была на самом деле чистым, сильным и благородным человеком. Спасая чужого ребенка, она рисковала собственной жизнью. А милашка Глеб на деле скрывал под красивой внешностью черную душу, полную яда и ненависти.
— А что ребенок? — спохватилась Кира.
— Он в полном порядке! — заверил ее Коля. — Мы забрали его из того детского дома, куда его подбросили сообщники Глеба. Врачи уже осмотрели его и в один голос заявили, что с мальчиком все в порядке.
— М-да? Точно?
— Он находится еще в столь юном возрасте, когда подобные приключения не оставляют следа на детской психике. Ребенок просто не понимал, что с ним происходило.
— Но когда он вырастет, то поймет, — вздохнула Леся. — Ведь он лишился матери.
— Зато у него есть отец, — сказал Коля. — Этот Владислав. Он мне кажется порядочным и честным парнем. А его мать еще достаточно крепкая женщина, чтобы помочь сыну в воспитании маленького Илюши. Я с ними разговаривал, они согласны и хотят взять ребенка.
Подруги помолчали. Что ж, спорить не приходилось. Раз уж так сложилась жизнь, лучшего выхода для Илюши не найти. Все равно в семье Сенчаковых ему бы уютно никогда не было. А что касается денег Олега Сафроновича, то они не принесли счастья ни ему самому, ни его близким. Так что можно только порадоваться, что маленький Илюша навсегда уйдет из этой неприятной семейки и будет воспитываться в добрых и заботливых руках Владислава и своей бабушки, наслаждаясь их любовью.
— А можно еще один вопрос? — робко спросила Леся у Коли.
Робость ее проистекала оттого, что Коля уже закончил подъедать блинчатый пирог и теперь сидел с каким-то странно-задумчивым выражением лица, словно прислушиваясь к происходившему у него в организме. Честно говоря, подруги опасались, что он все еще голоден. И сейчас начнет требовать еще чего-нибудь пожевать.
— Можно, — вяло пробормотал Коля, и подруги перевели дух. — Спрашивайте!
— А этот противный Федор? — спросила Леся. — На самом деле он ведь не отец Маши, да?
Коля помотал головой.
— А кто?
— Один из наших оперов, — сказал Коля. — Один из самых опытных. И к тому же талантливый актер, если хотите знать.
— Да уж! — фыркнула Кира. — Одни его плевки на персидские ковры и сморкание в шелковые занавески чего стоили! Талантище!
— Ему подробно описали план дома, загримировали, придав как можно более отвратительную внешность, а мне поручили его страховать, — сказал Коля. — Меня тоже загримировали.
— Но один-то раз ваш замечательный Федор прокололся! — воскликнула Кира.
— Это когда же?
— Он заявил, что будет жить в комнате Олега Сафроновича, и сразу же пошел на второй этаж! — сказала Кира. — А ведь по легенде этот Федор был в доме впервые. Откуда же ему было знать расположение комнат?
— В самом деле, промашка вышла, — сконфузился Коля. — А я и не заметил.
— Но ничего, Глеб не обратил внимания на этот прокол, — утешила его добрая Леся.
— Да уж, крыша у парня от всех этих совершенных им убийств поехала окончательно, — сказал Коля. — Ему было уже не до таких тонкостей. Он только и думал, как бы побыстрей устранить новое препятствие, возникшее между ним и деньгами Олега Сафроновича, — Федора.
— А вы на это рассчитывали?
— Да, — подтвердил Коля. — Именно на такую реакцию преступника мы и рассчитывали.
— Но как Глеб собирался добраться до денег Олега Сафроновича? — спросила Кира. — Хорошо, он устранил Машу и Илюшу. Но ведь он сам все равно не Сенчаков. И при самом удачном раскладе деньги достались бы Виолетте Викторовне, Тимофею и Оксане.
— Причем Оксане в последнюю очередь.
— Думаю, что смерть Виолетты Викторовны — весьма пожилой женщины — и Тимофея — в самом деле тяжело больного человека — не вызвала бы больших подозрений, ее легко могли признать естественной, — сказал Коля. — Глеб не стал бы торопиться. Он умел выжидать. И к своей цели шел постепенно и очень осторожно.
— Значит, Оксана тоже была обречена? — ужаснулась Кира.
Коля молча кивнул. С ним творилось что-то неладное. Лицо у него побледнело. А на лбу выступила испарина.
— Что с тобой? — с тревогой обратилась к нему Кира.
— Ничего, — сдавленным голосом ответил Коля.
А затем, стремительно вскочив из-за стола, он кинулся в сторону туалета, прижимая к животу обе руки.
— М-м-м, — сконфуженно промычала Кира. — Кажется, блинчики Виолетты Викторовны, они того…
— Да уж, — хихикнула в ответ Леся, — в таком количестве их переварить не смог даже Коля.
На следующий же день подруги вернулись в Питер. К немыслимой радости Фантика, который уже начал подумывать, что хозяйка сошла с ума и избавилась от него, сдав в приют, где ему на шею сразу же повесили идиотский голубой шелковый бант с именем. И не успевал Фантик избавиться от одного украшения, ему надевали другое целехонькое.
Кот страшно злился на свое новое место жительства, окружавших его людей, а главное — на Киру, которая его сюда запихнула. Но потом, уже в последние дни своего пребывания в приюте, он пересмотрел свое мнение на этот счет. И взглянув на дело с философской точки зрения, нашел, что многое в нем самом могло бы, пожалуй, вынудить Киру на такие серьезные меры.
Одним словом, теперь у Киры в доме живет самый благовоспитанный, ласковый и аккуратный кот на всем белом свете.
Домой подруги возвращались без сожаления. Любовный пыл, который Коля испытывал к Кире, существенно поугас после того блинчатого пирога. Бедняга Коля провалялся с несварением желудка в больнице целых три дня. И при виде Киры, пытавшейся его навестить, несчастному становилось настолько хуже, что врачи прямо пугались и просили Киру поскорее покинуть больного.
Светка из больницы благополучно выписалась и вернулась к себе домой. Расследовавший это дело следователь Кушаков побеседовал с кредиторами ее брата. Побеседовал в столь решительной манере, что у тех начисто пропали все финансовые вопросы к бедной девушке. И она смогла спокойно вернуться в свою собственную квартиру и достойно похоронить своего непутевого брата.
Кира устроила сестре роскошные похороны, искренне сожалея, что при жизни ей не довелось поближе познакомиться с родной сестрой, оказавшейся замечательным человеком.
— Как жаль, что своему знакомству мы были обязаны таким драматическим и ужасным событиям, — с искренней горечью сказала Кира, провожая сестру в последний путь.
Вернувшись в город, подруги имели беседу со следователем Митрофаном — Ромой. Он сам навестил их дома у Киры, чтобы лично высказать, как он недоволен подобным самоуправством.
— Расследованиями должны заниматься профессионалы, — вещал он, шагая из угла в угол, явно красуясь перед притихшими подругами. — И тот факт, что ваша родственница оказалась замешана в этом преступлении и вы сочли своим долгом обелить ее им, не может быть поставлен вам в…
В этот момент Рома неожиданно замолчал. Кира с Лесей с удивлением подняли виноватые головы и без труда обнаружили причину внезапной немоты, сковавшей язык и горло Романа. В комнату вошла Женька.
Ее беглый жених и по совместительству детектив Герман до сих пор не изъявил желания вернуться к своей невесте. Тем не менее Женя нашла в себе мужество, поехала к своей сестре Алине и поговорила с той по душам. После того как в кулаках у Жени оказалось достаточное для изготовления небольшого паричка количество волос ее родной сестрицы, Женя внезапно почувствовала себя во много раз лучше. И вновь ощутив вкус к жизни, принарядилась и приехала в гости к Кире с Лесей, чтобы похвастаться своим исцелением.
И вот теперь ослепительно прекрасная и вроде бы даже еще больше похорошевшая после пережитого ею горя Женька стояла в дверях. А Роман что-то мычал, не в силах оторвать от нее восхищенного взгляда.
— Похоже, тебе придется уступить поклонника, — шепнула Леся на ухо Кире, зная, что та в свое время положила глаз на следователя.
— Пусть, — махнула рукой Кира. — Женьке этот Роман сейчас нужней, чем мне. Пусть берет, все равно скоро разочаруется.
— Почему? Он же красавчик!
— В первую очередь он следователь! — отрезала Кира. — А поверь мне, это немногим лучше, чем частный детектив.
— Роман не такой доверчивый, каким был недотепа Герман, — заметила ей Леся. — Да и Алинка теперь долго носа на улицу не высунет. Пока снова свои лохмы не отрастит.
— Так что? — хмыкнула Кира. — Есть надежда, что на этот раз свадьба все же состоится?
Так это или нет, подруги оставили на суд времени. А пока что Женя ушла от них под руку с Романом. А подруги остались вдвоем, в компании кота Фантика.
— Жаль, что ты не мужчина, — посетовала Леся, когда Фантик забрался к ней в кресло и устроился под бочком.
Девушка рассеянно потрепала довольно заурчавшего кота за ухо. И слегка загрустила.
Она и сама еще не подозревала, насколько скоро и насколько радикально изменит свое мнение об этом вечере. И как сильно и искренне будет недоумевать, чего же ей, дурехе, собственно говоря, тогда не хватало?
Назад: Глава шестнадцатая
На главную: Предисловие
