Глава 6
К Елене Костровой подруги добирались, мучительно простаивая во всех пробках, попавшихся им по дороге. Домашний телефон молодой женщины не отвечал. Сотовый тоже был выключен. Все это настораживало и, прямо сказать, даже пугало.
– Что это она отключилась от всего света? Боится?
От Владимира Владимировича подруги уже знали, что Кострова живет одна, но имеет богатого покровителя, который и оплачивал ее недавнее пребывание в клинике «Аид».
– Ничего существенного мы Елене в этот раз не делали. Химический пилинг. Его можно было бы провести и амбулаторно, но Елена настояла на стационаре. Дескать, потом пару дней она чувствует себя некомфортно. И, чтобы избежать посторонних глаз, она провела это время в нашей клинике.
– Где и закрутила роман с Алексом! – догадались подруги.
– Совершенно верно.
– Скажите, а раньше Елена и Алекс не были знакомы?
– Насколько я знаю, нет. Обычно Алекс не возвращался дважды к одной и той же женщине.
Подруги тоже знали об этой «милой» привычке Алекса. Значит, вчера Алекс встретил Елену. Немедленно втюрился в эту женщину. Предпринял решительный штурм. И, наплевав на ее богатого покровителя, который наверняка с нетерпением ждал свою похорошевшую еще больше птичку из клиники в свои объятия, Алекс повез красавицу к себе домой. В «Чудный уголок», где их свидание и завершилось так трагически.
– Жаль, что мы не узнали имя спонсора Костровой.
Владимир Владимирович утаил эту информацию от подруг. Вернее, он не мог сказать ничего конкретного.
– Оплата каждый раз производилась наличными. Платила всегда Елена лично. Но так как в графе «занятия» у нее значится прочерк, нетрудно предположить, что деньги ей дал тот мужчина, который и привез женщину в клинику, – объяснил он.
– Вы его видели?
– Мельком. Могу описать вам этого человека.
– Да! Пожалуйста.
– Невысокого роста. Полный. Лысый. Довольно неприятный, скажу я вам, тип. Манеры разбогатевшего базарного торговца. И такая же речь.
– Блондин или брюнет?
– В тех местах, где у него еще сохранились волосы, он – брюнет.
– И красавица Кострова все равно была с ним?
– Он весьма богат, – пожал плечами Владимир Владимирович, словно это объясняло все. – И тратил на Елену немалые средства.
Но ничего больше он добавить к портрету любовника Костровой не смог.
– Ничего, – утешали друг друга девушки. – Спросим у нее самой.
Увы, дома Костровой не оказалось. Подруги звонили и стучали в ее дверь так долго, что и глухой бы проснулся. Но Елена не откликалась. Зато активизировалась соседка из ближайшей квартиры.
– Нету ее! – раздался сварливый голос из-за обитой вагонкой двери, когда подруги в очередной раз надавили на выпуклую кнопочку звонка. – У своего хахаля Ленка! Шлюха! Содержанка! Б…
Подруги даже вздрогнули. Однако, странные отношения у Костровой с соседями. Чем же она так допекла их? Между тем соседская дверь по-прежнему была закрыта. И из-за нее неслись проклятия в адрес Костровой.
– Шалава! Клейма на ней ставить негде! В прежние времена таких за сто первый километр из города высылали. Чтобы не портили тут воздух! И заразу не распространяли!
На взгляд подруг, если кто воздух и портил, то именно эта вздорная бабка, захлебывающаяся собственной злобой за закрытой дверью. Обычно подруги избегали вступать в контакт с подобными людьми. Но сейчас им выбирать не приходилось.
– Скажите, а вы адреса ее любовника не знаете? – обратилась Кира к закрытой двери.
На положительный ответ она особенно не надеялась. И действительно, в первый момент за дверью растерянно замолчали. А потом разразились новым потоком брани:
– Пошел он к е… матери! Урод жирный! Нужен он нам! Нашел себе парочку, и нехай с ней носится! Со шлюхой своей! Да его Ленку на лесоповал нужно! Тунеядка! Бездельница! Как из Зажопинска своего приехала, так проституткой и заделалась! Глаза бы мои ее не видели! Клавка, покойница, небось в гробу переворачивается, когда видит, чего ее племяшка творит! Хоть бы придушил кто эту шалаву! На лестницу выйти страшно, того и гляди, от нее заразу подцепишь!
Добросердечная соседка сказала еще много «теплых» и «ласковых» слов в адрес Лены. Но подруги уже не захотели ее слушать. Бывают же такие люди, которым не живется спокойно, пока они не облают кого-нибудь из окружающих! И уж вовсе худо придется тем, на кого они имеют зуб. Тут уж покоя не жди! И себя доведут до нервного припадка, но и насолившему им человеку тоже не поздоровится.
Подруги торопливо спустились по лестнице. И тут наткнулись на старушку, как раз выходившую из лифта. Столкновение было таким неожиданным, что старушка сдавленно ахнула и выронила из рук тяжелые сумки. Из одной немедленно выкатилась банка с консервированным зеленым горошком. А из другой покатилась румяная антоновка.
– Ой, простите! – кинулась Леся поднимать упавшие продукты и собирать рассыпавшиеся яблоки. – Мы не хотели!
Но старушка не ответила. Подняв голову, она прислушивалась к проклятиям, которые пусть и глухо, но все еще разносились из-за двери по всей лестнице.
– Тьфу ты! Никак Надька не угомонится! – вздохнула старушка. – Уж пять лет она на Ленку бочку катит!
– А за что она ее так ненавидит?
– А Надька вообще никого, кроме себя и своих деток, не любит. А уж Ленка для нее – первый враг.
– Но почему?
– Ленка с ее сыночком хороводиться не захотела, когда тот к ней подваливал. Прогнала от себя. Да еще и трутнем его обозвала. Оно и верно, какой с парня прок? Тридцать лет обалдую, а все на мамкину пенсию живет.
– Да уж, кому он такой нужен! – согласились подруги.
– То-то и оно, – вздохнула старушка. – Но это мы с вами понимаем, а для Надьки он самый что ни на есть расчудесный. И зло на Ленку она еще тогда затаила. А уж когда Ленка у ее дочурки кавалера отбила, то тут и вовсе между ними черная кошка пробежала.
Подруги насторожились.
– Какого кавалера? Толстого, лысого и уродливого?
– Да уж, не красавец ее Гошик, – хмыкнула старушка. – Зато богатый. А Надька это самое богатство очень уважает. Вот и Гошика привлекала, как могла. Обеды ему домашние готовила, пироги пекла. Ха! При ее-то лени! Но ничего, себе на горло наступила, а кавалеру дочкиному угождала. Привечала его, одним словом. А Гоша, он хоть и богатый, а от лишнего куска никогда не откажется. Опять же Галка тоже ничего из себя. Худого про нее не скажу. Справная девка. Но, конечно, это все до той поры тянулось, пока Гоша нашу Ленку не увидел. А как увидел, все у него к Галке и отрезало. Влюбился он в Ленку. И к ней ходить стал.
Теперь ненависть соседки к Елене Костровой становилась вполне понятной. Мало кому понравится, что вашим дитем – великовозрастным сынулей – пренебрегли, да еще и оскорбили ребятенка прилюдно. Но уж совсем худо, когда у второго вашего дитятки – родной доченьки – изо рта вырвали, можно сказать, уже надкусанный ею и распробованный пирожок с вкусной и жирной начинкой. Тут уж ни о каком понимании речи не идет. Материнский инстинкт уже не шепчет, а трубит во весь голос: наказать обидчицу, посмевшую обидеть любимого детеныша!
– Значит, вы хорошо знаете и Лену, и ее любовника? – обрадовались подруги.
Эту старушку им само провидение послало!
– Ну, знаю. А вам зачем?
– Понимаете, мы из клиники «Аид».
– Что же за клиника такая? Небось где Ленка морду себе регулярно перелицовывает?
– Она самая! И у нас проблема! По кассе оплата операции Елены прошла. А в отчетности никакого указания не сохранилось.
– И что же вы от Ленки хотите? Сами напортачили, сами и исправляйте.
– Это понятно. Но было бы просто чудесно, если бы Лена проехала с нами и написала заявление от своего имени.
– А ей это надо?
– А мы бы ей – бонус! Бесплатное фотоомоложение!
– Омоложение, – мечтательно протянула старушка. – Ну что же, на это Ленка пойдет. Любит она всякие такие штуки. А если уж еще и бесплатно… А в чем дело-то? Звоните к Ленке, она вам откроет.
– Так нету ее дома! – пояснила Кира.
– В том-то и дело, что мы звоним, а ее нету, – добавила Леся.
– Странно, – нахмурилась старушка. – Вроде бы, когда я в магазин уходила, у нее за стенкой шум слышала. Правда, пока я до рынка на метро прокатилась да на маршрутке обратно, часа три прошло, если не все четыре.
– Куда же она подевалась?
– А вы бы у Гоши спросили!
Этого подруги и добивались! Гоша! Им нужен Гоша! Толстый, лысый и страшно богатый! Интересно, что он думал по поводу Ленкиной измены? И знал ли он о ней вообще?
Адрес самого Гоши осторожная старушка подругам не дала. Мало ли что! А вот номер его сотового телефона надиктовала.
– Я сама у Гоши в охране работала, – гордо сообщила старушка. – Магазин его по ночам охраняла! Отсюда и телефончик его имею.
Гоша, а попросту – Гоги, трубку снял. Но услышав, что подруги хотят поговорить с ним по поводу Ленки, неожиданно буркнул что-то неразборчивое. И трубку бросил.
– Странно. Чего это он вдруг? Наверное, разъединили.
Подруги попытались снова набрать тот же номер, но на этот раз им повезло еще меньше.
– Пошли вон, шалавы! – заорал на них ухажер. – Не звоните сюда, ясно?
– Ничего не ясно! Вы что, поссорились?
Но объясняться Гоша не пожелал. Кинул трубку и больше ее не взял. А потом и вовсе отключил свой мобильник. Хорошо еще – подруги знали, что магазин Гоши находился прямо во дворе дома. И прямым ходом направились туда.
Им повезло. Гоша был там. И он был явно не в духе. Орал благим матом на продавщицу, которая, как поняли подруги, как-то не так выложила товар на прилавке. И вот Гоша надрывался. Как он орал! Какими словами ругал продавщицу – молоденькую девчонку с сильным молдавским акцентом.
– Дура! Товар разложить не умеешь! Понаехали тут, задом крутите, а работать ни фига не хотите!
Это был очень приблизительный перевод того, что говорил Гоша. Сам он оказался именно таким, каким его и описал Владимир Владимирович. Маленький. Толстый. Лысый. И очень грубый. А так как сейчас он был явно не в настроении, то все его худшие качества показали себя в полной мере. Если бы на подруг так орал кто-нибудь, то они уже давно провалились бы сквозь землю или бы просто умерли. А продавщица-молдаванка и глазом не моргнула. И вроде бы даже втихомолку улыбалась, слушая вопли хозяина.
Наконец Гоше надоело орать. И он, шваркнув дверью, ушел в подсобные помещения. А подруги подошли к продавщице.
– Ужас какой! – произнесла Леся. – Как он на вас кричал!
– Кто этот хам?
– Директор наш, – отозвалась продавщица. – А что орал, вы внимания не обращайте. Он всегда орет, когда с любовницей своей поцапается. А мне и хорошо.
– Что же хорошего? Он так ругался!
– Покричит, покричит, а потом премию выпишет. Он ведь у нас совсем не вредный, наш Георгий. Просто Ленка из него все соки тянет. Вот он и срывается иной раз.
– А Лена – это его любовница?
– Она самая, – неприязненно кивнула продавщица. – И такая дрянь, скажу я вам! Сама за Гошин счет и живет, и одевается, и фигуру свою перелицовывает, а благодарности у нее к нему – ноль! Гоша только и знает, что за своей красавицей следит. А она, чуть только повод найдется, сразу же на сторону увильнуть норовит.
– Что же, он круглые сутки за ней следит?
– Круглые – это вряд ли. Гоша ведь у нас человек женатый.
Однако! Гоша еще и женат! И, надо полагать, не на Лене Костровой.
– Должен и жене, и детям время уделять, – продолжила продавщица.
У него еще и дети имеются!
– И теща с ними живет. И братья жены – вечные студенты.
– Как это?
– А так! Учатся, учатся, Гоша за их образование платит, платит, а толку пока что никакого. Одни расходы.
Честное слово, бедный Гоша! Подругам стало жаль мужика. Семья жены плотно села ему на шею. Да еще и любовница, которую он из просто хорошенькой пышечки сделал – за свой счет – настоящей длинноногой красавицей, норовит наставить ему рога. Это вместо того, чтобы одаривать своего благодетеля любовью и лаской, быть ему отрадой и отдушиной в его непростой семейной жизни. Какая черная неблагодарность со стороны Лены. Бедный Гоша! Да от такой жизни станешь психом!
– Значит, Лена изменяет своему любовнику?
– Ну так!
– И он, зная это, все равно ее терпит?
– Любит, наверное, – пожала плечами продавщица. – И потом, он ведь и сам женат. Так что…
Она не докончила фразу, но подруги и так все поняли. Продавщица считала – раз Гоша женат, то может позволить Лене иметь другого мужчину. Но ведь это не так! Далеко не так!
Мужчина может быть женат хоть десять раз и на десятерых разом, на то он и мужчина. А вот от всех своих женщин он потребует безупречной верности. Шаг вправо, шаг влево – расстрел! И уж, конечно, никаких посторонних мужчин. Он – глава гарема. Они – его собственность. И точка.
– А вы не знаете, – предприняла Кира новую попытку разговорить продавщицу, – Лена сегодня была в магазине?
– Не видела.
– Гоша пришел один?
– Да.
– И сразу же начал ругаться?
– Вот именно.
– Значит, с Леной он виделся?
Терпение продавщицы, которая все это время тщетно пыталась пересчитать коробки с печеньем и из-за Кириных вопросов постоянно сбивалась со счета, наконец лопнуло. И она воскликнула:
– Пойдите вы… Пойдите к Гоше и спросите его сами!
И она ткнула пальцем в сторону подсобного помещения, где скрылся Гоша. Подруги только и дожидались этого приглашения. Они мигом юркнули за неприметную дверку и оказались в небольшом коридорчике. Из него вели сразу четыре двери. За какой же из них прячется безутешный Гоша?
Кира подошла к одной. Леся к другой. Ничего, тишина. За третьей дверью несколько человек говорили на непонятном подругам языке. И наконец, за последней, четвертой, дверью подруги услышали мужской голос, который уже знакомо ругался.
– Гоша!
– Он самый!
Подруги хотели уже войти, но передумали. Гоша явно разговаривал с кем-то по телефону. И говорил он весьма интересные вещи.
– Найдите мне ее! – орал он в трубку. – Найди любой ценой! И зарежь! Да, да! Сам! Сам зарежь! Что? Нет, я не могу! С ума сошел! Как я могу ее убить?! В жизни никого не убивал! Сам все сделай! Ну, ты ведь знаешь как!
Подруги переглянулись. О чем это говорит Гоша? Кого он просит зарезать? Уж не провинившуюся ли перед ним Лену?
А Гоша продолжал орать в трубку:
– Ищи где хочешь! Нет, дома у меня ее нет. Что я, совсем болван, по-твоему?
Ну, ясно! Он говорит про Лену! Конечно, девушке совершенно нечего делать у Гоши дома. Там ведь законная жена, теща, дети и братья.
– Найди, зарежь и позови меня, когда все будет готово!
Собеседник о чем-то спросил Гошу, и тот снова заорал в ответ:
– Нет, я не хочу этого видеть! Знаю, что стоит дорого! Но мне все равно! Сделай это! Зарежь ее!
Ну, точно про Ленку! Все, кранты девице! Коли такой горячий джигит решил ее заказать, не жить девушке! Нужно срочно ее предупредить! Но как? Они не знают, где ее искать. А вот этот Гоша, судя по всему, знает. Или тоже нет? А если и знает, то им точно не скажет.
К этому времени Гоша за дверью затих. Подруги осторожно постучали.
– Кто?
– Мы!
– Заходите.
Когда подруги вошли, Гоша сидел за столом, а прямо перед ним стояла бутылка водки. Наконец-то подруги смогли хорошенько его разглядеть. Кавказская кровь была заметна у Гоши не в очень сильной степени. Но все же он сам или его родители были явно родом с Кавказа. Выглядел сейчас Гоша не слишком привлекательно. Его смуглое лицо совершенно почернело. А темные глаза метали молнии.
– Чего вам? – буркнул он и налил себе водки. – Если насчет места продавщицы, то все занято.
Кира с Лесей, как они ни были напуганы, все равно едва не зашипели от обиды. Продавщицы! Им! Да им прямой путь в фотомодели, а не за прилавок этой грязной лавки. Кем возомнил себя этот торговец? Ротшильдом? Рокфеллером? Рабиновичем?
– Мы ищем Лену, – произнесла Кира, наблюдая за реакцией Гоши.
Реакция была именно такой, на какую она и рассчитывала. Гоша вскинул на нее свои темные глаза и нехорошо усмехнулся, ощерив ровные белые зубы:
– Я тоже ее ищу!
– А вам она зачем? – вырвалось у Киры.
Но Гоша не обратил внимания на нескромность ее вопроса и буркнул:
– Раз ищу, значит, надо!
– Дома ее нету!
– Знаю.
– А где она может быть еще?
Гоша поколебался, а потом сказал:
– Звоните ей на мобильный.
– Она не отвечает.
– Тогда я не знаю! – развел руками Гоша.
Кира помялась, переступая с ноги на ногу, словно собираясь уходить, а потом сказала:
– Если вы вдруг ее увидите или первым дозвонитесь, то скажите ей, пожалуйста, что Алекс действительно мертв.
Кира произнесла эти роковые слова, и обе подруги впились глазами в лицо Гоши. Что он сделает? Ударится в панику? Заорет на них? Взбесится?
Но ничего подобного не произошло.
– Кто это? – равнодушно проронил Гоша и снова налил себе водки. – Кто такой умер? Зачем умер?
Либо он был феноменальный актер, либо действительно не был замешан в убийстве Алекса. Или Гоша просто не знал, кого он убил? А что? Алекс мог и не успеть ему представиться. Ну, не было у него времени, когда взбешенный Гоша, выследив свою любовницу, напал на Алекса и заколол его ножом!
– Один Ленин знакомый, – проронила Кира.
– И он умер?
– Да.
– Убили его?
– Да.
– И кто?
– А вот это нам и предстоит выяснить.
И они повернулись, чтобы уйти, но Гоша остановил их:
– Эй! А зачем про Лену спрашиваешь? Она тут при чем?
– Может быть, и ни при чем, – ответила Кира. – Но, сами понимаете, когда убивают человека, то все его знакомые автоматически попадают под подозрение.
– Так его не на улице убили?
– Дома.
– Ай-ай-ай! – расстроенно поцокал языком Гоша. – Что делается! Уже дома людей убивают! Зачем же он убийце дверь-то открыл?
– Наверное, потому, что хорошо знал его.
– Ай, что делается! – огорченно покачал головой Гоша. – Что делается, слушай! Как жить, если уже своим друзьям доверять нельзя? А Лена тут при чем?
Его упорство и желание выяснить во что бы то ни стало, при чем тут Лена, уже стало порядком бесить подруг. Если Гоша виновен, то и сам все прекрасно знает. А если нет, то какое его собачье дело? Они что, с Леной единое целое? У нее не может быть и своих дел? Обязательно Гошу нужно во все тонкости посвящать?
– Так что? – спросил Гоша с нажимом. – При чем тут Лена? Она разве могла к этому Алексу в дом прийти?
В тот же миг глаза его гневно сверкнули. И Гоша вскочил на ноги:
– Где этот Алекс?! Кто он такой?! Что ему от Лены нужно было? Что между ними было? Почему я ничего не знал про этого парня? А?!
Что характерно, орал он на подруг. Хотя претензии у него были к Лене. До чего же неуравновешенный тип! Такой прирежет – и глазом не моргнет!
Подругам прямо даже стало страшно. Зря они сунулись к этому типу. Совершенно ясно – узнай он о том, что Ленка ему изменяет, никому бы не поздоровилось. Ни Ленке. Ни Алексу. Ни им самим, если Гоша вдруг вздумает выместить на них свою ярость. И, не сговариваясь, подруги быстро повернулись и помчались прочь.
– Стой! – орал им вслед выскочивший из своей комнатки Гоша. – Куда? Вернитесь! Нормально разговаривать будем!
Нашел дурочек! Подруги бежали так быстро, словно Гоша и все его продавцы, всем дружным коллективом, гнались за ними. Прочь! Скорее прочь из этого двора! Подальше от агрессивного Гоши! Подруги добежали до угла, завернули за него и лишь тогда замедлили шаг.
– У меня какие-то нехорошие предчувствия, – сказала Леся, когда они обе наконец остановились и немного отдышались.
– Почему?
– Этот Гоша разорвет в клочки любого, кто посягнет на его Лену.
– Точно.
– А Алекс посягнул!
– Согласна. Мог посягнуть, – кивнула Кира.
– И что теперь? – спросила Леся.
– Что?
– А теперь Алекс мертв, а Лена…
– А Лена пропала, – договорила Кира и тоже побледнела. – Ой, Леська! А вдруг он и ее тоже?.. Того? Прирезал?!
– Когда? – затрепыхалась Леся. – Этой ночью? У нас в поселке? В доме напротив?
– Ну да! Сначала Алекса, а потом… И ее! Поэтому она и кричала! Когда Гоша ее резал!
– Да нет! – усомнилась Леся. – Не может быть!
– Почему?
– Ну… Крови совсем не было. И потом, что же она совсем не сопротивлялась?
– Алекс не сопротивлялся.
Кира задумалась. Действительно, не было похоже, чтобы Алекс боролся за свою жизнь. У него в доме все было в полном порядке. Все вещи на своих местах. Никаких следов борьбы. Что же это выходит – он не опасался своего убийцы? Или просто не ожидал плохого?
– Гоша мог спрятаться где-нибудь за дверью, а когда Алекс вышел из ванной, то напал на него!
– Ужасно!
– Алекс ничего и не понял!
– А Лена?
– И она тоже не поняла! Вышла себе из ванной комнаты, а тут Гоша с ножом. Она закричала, а он ее…
– Погоди, с каким ножом? Ты разве не помнишь, нож остался в Алексе!
– Ах да, да! – поскучнела Кира, но тут же резко взбодрилась: – Но это ерунда! Другой нож взял! Можно подумать, у Алекса в кухне мало ножей было? Куча! И все они из отличной стали! И наточены! Такими ножами убивать – одно удовольствие!
– Ты иногда думай, что говоришь! Удовольствие! – Лесю так и передернуло.
– А что? Говорю, что Гоша вполне мог убить Алекса, а потом и Лену, – заявила Кира.
– А труп он куда дел? Труп Лены, а? – прищурилась Леся.
Кира задумалась, но ненадолго:
– Унес!
– Куда?
– Взял на руки и унес!
– Куда, еще раз тебя спрашиваю? Стараниями нашего Таракана ночью из поселка никаких тюков и прочей клади не вынесешь. Машины и те не могут ни заехать, ни выехать. А как бы Гоша вынес тело Ленки? На руках? Ах, извините, это моя тяжелобольная сестричка?
– М-да… – Кира призадумалась.
Действительно, в «Чудном уголке» в темное время суток, а именно с восьми вечера и до восьми утра в осенне-зимний период и с полуночи до шести утра в весенне-летний период, вводился чрезвычайный досмотр на шлагбауме. Другими словами, осматривалась вся кладь, которую вносили или выносили с территории или на территорию поселка посторонние.
Делалось это якобы во избежание краж и других правонарушений, связанных с хищением частной собственности у честных граждан. Но в поселке и так никто и никогда ничего не крал. Поэтому смысл данного мероприятия от подруг ускользал. Однако пронести что-либо через шлагбаум у Гоши не было никаких шансов.
– А значит, либо он спрятал тело Ленки где-нибудь на территории нашего «Чудного уголка», либо у него был сообщник из наших. И он помог вывезти тело на следующий день.
Обе версии заставили Лесю содрогнуться. Еще не известно, что страшнее! То, что где-то на территории поселка «захован» женский труп. Или то, что в поселке живет пособник убийцы.
– Не может быть! Мы никогда не видели Гошу у нас в поселке. Откуда у него взяться там знакомым?
– Мы и Лену у нас прежде не видели. А она была там!
– В самом деле?
– Ну, конечно! Ты же знаешь, из лап Алекса еще ни одна девушка не уходила. Если уж она с ним поцеловалась, то и все остальное он от нее тоже бы получил!
– Какие мы идиотки! Никаких женских трупов у нас в «Чудном уголке» нету! – внезапно схватилась за голову Леся. – Соседка ведь видела Лену сегодня утром! Целую и невредимую!
Подруги так обрадовались, что сразу же побежали обратно. Теперь Гоша уже не казался им таким страшным. Подумаешь, просто ревнивый дядька. Никого он не убивал. Просто злился на свою ветреную подружку Ленку. А та, ловко пользуясь этим, вила из мужика веревки.
Однако соседка-старушка, которую подруги вновь встретили на лестнице, выглядела очень уж озабоченной. И не она одна. Возле Лениной двери столпилось несколько человек. Все они были очень возбуждены. Некоторые активно ломились в дверь Лениной квартиры. Стучали и требовали открыть.
– Что случилось?
– Заливает Лена соседей-то, – произнесла старушка. – С нижнего этажа! А ключей ни у кого от ее квартиры нету.
– И что?
– Сейчас слесарь придет, вскроет дверь.
– А стояк перекрыть не удается?
– Дворник запил, ключ от подвала не помнит, куда спрятал.
– Так взломать подвал, и все!
– Да вы что! – ужаснулась старушка. – Потом с жилуправлением объясняться… Ну его! Себе дороже! И потом, чем дворник виноват, зачем ему новый замок вставлять? И в подвале-то дверь железная, а у Ленки – простая деревянная.
Понятно. Раз Лена виновата, то ей и отвечать. И сломанная дверь, по мысли соседей, будет ей хоть и небольшим, но все же наказанием.
В этот момент появился молодой мужчина с чемоданчиком, в котором был набор инструментов.
– Посторонитесь, граждане, – весело произнес он. – Сейчас все наладим!
Он быстро вскрыл два нехитрых замка на двери. И из квартиры немедленно хлынула вода.
– Мама родная! – заверещала одна из соседок. – Это же целый потоп! Ленка, что же ты, паскуда, делаешь?!
По ступеням текли ручьи воды. Наконец поток иссяк. И слесарь первым вошел в квартиру. За ним потянулись и остальные. Вода продолжала струиться под их ногами теплым розоватым потоком.
«Наверное, обои закрасились, – машинально подумала Кира. – Вон они какие у Ленки, все красные!»
Но в это время молодой слесарь дернул дверь ванной комнаты и матерно выругался.
– Молодой человек, не выражайтесь! Тут дамы.
В ответ слесарь выругался еще грубее. Это было тем более странно, что ни хамом, ни грубияном он подругам не показался. Нормальный, даже веселый парень. И почему он сейчас так судорожно сжимает кулаки и ругается? Ох, что-то не к добру это. Точно, не к добру!
– Мать вашу… Е… П… Х…
– Молодой человек! – взвизгнула какая-то тетка. – Прекратите немедленно! Закрывайте кран и что там еще полагается!
Словно опомнившись, слесарь шагнул внутрь ванной комнаты. Но, сделав один шаг, снова замер.
– Что такое? – возмутились соседи.
– Сами взгляните! – рявкнул он.
Толпа подалась вперед. Кто-то тоненько пискнул. Кто-то взвизгнул. Кто-то начал цепляться за обои, падая в обморок. А кто-то уже свалился на мокрый пол.
– Что там?
Кира с Лесей тоже дернулись вперед. И, уже не ожидая ничего хорошего, заглянули в ванную комнату. Да, Лена лежала там. Распростертая на полу, она была одета лишь в белый банный халатик, который открывал ее стройные, тщательно отполированные косметологами ноги почти до самых бедер. Рыжие волосы разметались вокруг ее головы мокрым облаком. А рука сжимала пилочку для ногтей, которой орудовала Лена, когда убийца настиг ее.
– Убили! – прошептал кто-то рядом с подругами. – Изверги!
– Жалко девку!
– Молодая совсем!
– А уж красивая какая!
– И не говорите!
– У кого же это рука только на нее поднялась?
Подруги молчали, не в силах выдавить из себя ни слова. Алекс погиб! Лена погибла! Оба убиты!
– Что с ней? – подкравшись к слесарю, который все еще не мог прийти в себя, спросила у парня Кира. – Как ее убили?
– Зарезали, – сдавленно ответил тот. – Нож из-под ребер торчит. Жуть!
И, скорчив рожу, парень внезапно метнулся в сторону унитаза. Подруги хотя его примеру и не последовали, но на душе у них все равно сделалось гадко и мерзко.
Зарезана! Алекса тоже зарезали. И тоже ножом. Что же это получается? Два человека – любовник и любовница – убиты похожим образом, практически в одно время. Что еще есть общего между этими убийствами? Во-первых, орудие и способ убийства. В обоих случаях на телах жертв имеются смертельные ножевые ранения. А во-вторых, оба были у себя дома. И оба убитых явно не ожидали нападения со стороны своего убийцы.
