Глава восьмая
Пока с пострадавшей девушкой возились, ощупывали ее, заполошно звали врача и одновременно утверждали, что она в рубашке родилась, Кира отозвала Лесю в сторону и прошептала:
— Слушай, это же Ниночка!
— Вижу!
— Но она едва не погибла!
— Просто чудо какое-то, — подтвердила Леся.
Чудо заключалось в том, что два первых самых больших камня упали над Ниной вроде шалашика. И не дали остальным камням засыпать девушку. В результате у нее не было даже пустякового перелома. Так, несколько синяков и ссадин. И она упорно отказывалась ехать в больницу.
— Не нужно мне врача, — твердила она окружившим ее спасателям. — Вы что, не понимаете? Со мной все в полном порядке. Меня даже ни разу не ударило. Просто на землю свалило.
Но те ей не верили. И ждали врача, за которым послали на судно. Вскоре он прибыл. Внимательно ощупал пациентку и впал в глубокую задумчивость. С одной стороны, он не мог не отправить ее в больницу. Вероятны были внутренние травмы, невидимые снаружи. Но с другой, действовать против воли самой пациентки тоже не мог. Не насильно же ее в машину «Скорой помощи» пихать!
А Ниночка ни в какую больницу не желала. Прочихавшись от осевшей на нее пыли, она приобрела нормальный цвет лица. И стала оглядываться в поисках кого-то.
— А где Маша? — вырвалось у нее. — Куда она делась?
Этот же вопрос интересовал и подруг. Да, где Маша? Та самая Маша, которая, по их предположениям, должна была оказаться на месте Ниночки? Впрочем, Маша вскоре нашлась. За ней поспешили сразу несколько пассажиров. И они привели девушку. Оказывается, она не пошла в мрачную церковь. А вместо этого отправилась погулять на лужок, где собирала цветочки и даже сплела два венка.
— Упади камень на пару сантиметров в сторону, и вы бы эти веночки на могилку своей приятельницы положили, — хмуро произнес помощник капитана.
И увидев гида, закричал на него:
— Безобразие! Вы подвергаете жизнь пассажиров опасности!
— Но я не знал! — оправдывался тот. — Сами видите, тут строительные леса повсюду.
— И что?
— Они в одном месте подгнили. И строительный мусор с них полетел вниз. Все то, что строители затащили наверх.
— Это черт знает что такое!
— Не ругайтесь! Вы в доме божьем! — испугался экскурсовод.
Но помощнику капитана было решительно все равно. Он высказался в таком духе об этом месте, что у некоторых особо впечатлительных пожилых пассажиров и пассажирок немногие оставшиеся на головах волосы встали дыбом.
— За порядком следить надо, а не хренью маяться! — вопил разбушевавшийся помощник. — Экскурсии они тут водят! Ремонт сначала сделайте, а потом уж людей заманивайте. Убийцы!
— Так откуда деньги на реконструкцию храма взять? — оправдывался гид. — Только с туристов и живем. Еще год назад тут и строительных лесов не было. А теперь реставрация вовсю идет!
— Денег жалеете! Гнилье поставили! — ревел помощник. — Года не простояли леса, а уже людям на головы рушатся!
— Но ведь все, с божьей милостью, закончилось хорошо.
— Ага, хорошо! Еще неизвестно, что у девки внутри. Башкой-то она явно поехала. Вишь, в больницу не хочет!
Воспользовавшись тем, что всем было явно не до них, спор шел вокруг Ниночкиной госпитализации, подруги прошмыгнули в церковь. Их интересовала одна вещь: строительные леса рухнули сами или им кто-то помог? Забраться по ним наверх оказалось не так-то просто. И дело было даже не в отсутствии ловкости у девушек и умении карабкаться по деревянным конструкциям. Просто им все время казалось, что вот-вот у них под ногами раздастся предательский треск, и они вместе с досками полетят вниз. А чуда на их долю уже не останется! И будут они лежать неподалеку от Ниночки, тихие и бессловесные, с множественными переломами. А их дальнейшая судьба даже не вызовет таких шумных дебатов. Куда их везти дальше, двух мнений не возникнет. Отправят в местный морг, и все дела.
Кроме того, следовало двигаться крайне аккуратно и бесшумно, чтобы не привлечь к себе внимание сгрудившихся возле Ниночки людей. Им также могло не понравиться, что у них над головами кто-то топает по ненадежным строительным лесам. Кто и зачем?
Но в конце трудного и опасного пути подруги получили достойное вознаграждение за свою отвагу. В том месте, где начинался провал, на досках был четко виден свежий спил.
— Их кто-то подпилил! — ахнула Леся. — Чтобы они свалились!
Кира при виде свежего спила, как ни странно, ничего не сказала, но помрачнела и глубоко задумалась.
— Пошли отсюда.
Пока подруги спускались вниз, Кира не произнесла ни слова. Не стала разговорчивей она и после того, как девушки вышли из церкви. И побрели на ту самую лужайку, где Маша получасом раньше собирала свои цветочки. Тут было тихо, а в церкви теперь могли обойтись и без них. К тому же подругам не хотелось лишний раз попадаться на глаза Маше и Ниночке. По крайней мере до того, как ситуация не прояснится хотя бы отчасти.
— Ты чего? — теребила непривычно молчаливую подругу Леся, когда ей надоело гадать, о чем там думает Кира. — Ты мне скажешь или нет?
— Скажу. Скажу — похоже, у нас возникла проблема.
— Конечно, тоже мне открытие! Конечно, проблема. Ниночку чуть не убили.
— Дело не в этом.
— А в чем же? — удивилась Леся.
— У преступника, похоже, есть сообщник.
— Ясное дело! Дима и нанял преступника.
— Нет, не Дима. То есть не только Дима.
— А кто еще?
— Не знаю пока. Но этот человек не плывет с нами на теплоходе, а движется… м-м-м… параллельно.
— Как это? На чем?
— На машине, я думаю.
— И что за человек?
— Не знаю, кто он. Но именно этот человек и подпилил строительные леса, которые свалились на голову Ниночке.
— Думаешь?
— Тут и думать нечего! — вспыхнула Кира. — Никто из пассажиров или команды теплохода не успел бы добраться до церкви, подпилить леса, а потом скинуть их и строительный мусор на голову Ниночке.
И тут Кира снова оцепенела.
— Что с тобой?
— Ниночка, — прошептала Кира. — Ничего не понимаю. Почему Ниночка?
Леся тоже задумалась. В самом деле, при чем тут Ниночка, если убить планировали Машу? Преступник не мог перепутать девушек. Они были совсем разные. Ниночка высокая и анемичная. А Маша просто чахлый цветочек, перекрасившийся зачем-то в брюнетку. Ни ростом, ни лицом, ни прическами подруги друг на друга не были похожи. Если издалека, в сумерках со спины их еще и можно было перепутать, то днем всякая ошибка исключалась.
— Ты понимаешь, что происходит? — произнесла Кира. — Убить хотели именно Ниночку!
— Кто?
— Откуда я знаю?
— А зачем?
Кира рассердилась.
— Если я даже не знаю, кто это сделал, то откуда мне знать — зачем?! — воскликнула она. — Одно ясно, Ниночка теперь вне подозрений, раз она сама пострадала, чуть не погибла.
— И мы можем открыться Маше? — искренне обрадовалась Леся.
— Думаю, что время пришло. Раз преступников не один и даже не два, а трое, то нам против них вдвоем не выстоять. Чисто физически за всеми не уследить.
— Трое преступников? И кто же они?
— Считай сама, — предложила Кира. — Дима, который, собственно говоря, и затеял устранение жены, на больничной койке. Остается, предположительно, женщина, которая и должна будет привести в исполнение замысел Димы. Еще некто на теплоходе, кто наблюдает за Машей и ее подругой. Он же корректирует действия сообщника, находящегося на суше. Этот действует решительно, как видишь.
— Другими словами, опасность подстерегает не только Машу, но и Ниночку?
— Выходит, что так.
— И угрожает она им только на остановках?
— Думаю, что да. Но расслабляться и в пути не стоит.
— А Дима? — спросила Леся. — Его мы не считаем? Ты сказала, он на больничной койке.
— Пока. А когда поправится? Возможно, их будет четыре.
Леся в этом что-то сомневалась. В последний раз, когда она звонила матери Димы, тот был совсем плох. Она сидела возле него, и Дима в сознание так ни разу и не пришел. И врачи начали отводить глаза, когда встречали в коридоре бедную женщину. Что и говорить, симптомы были весьма пугающие.
— И все равно, даже если и не поправился, все равно вредить может, — настаивала Кира. — Одним фактом своего существования. И что за человек такой вредный?
Кира озабоченно уставилась на Лесю, словно та была виновата в том, что не раскусила вовремя Диму. Не поняла, что он за фрукт.
— Так ведь он же таился, — развела руками Леся. — Сама знаешь.
— Я?
— Ты ведь тоже была с ним знакома.
— Была, — признала Кира.
— Почему же ты его не раскусила?
— Сравнила тоже! Я его видела всего ничего. А ты с ним все свое свободное время проводила.
— Так он был прелесть!
И в самом деле, с ней Дима был само совершенство. В первое время, во всяком случае, он был очень мил. Дарил Лесе цветы, говорил комплименты, водил в рестораны и гулял с ней за ручку по городу. Все было так романтично. И потом тоже.
А уж какое было начало! Любая пара может позавидовать подобному роману, который вспыхнул во время совместного детективного расследования. Да, Лесе сейчас было что вспомнить. Были у них с Димой и всякие приключения, когда в итоге стали работать в туристической фирме «Орион».
Правда, как-то так получилось, что владельцами фирмы стали Дима и его приятель — Борисов. А подруги выполняли роль обычных служащих. Потом им это надоело. Со своими приятелями они к этому времени разругались. И из фирмы тоже уволились.
Но это все было потом. А если говорить о самом начале, то Дима был выше всяких похвал. И к тому же он оказался прекрасным любовником. Действительно прекрасным и неутомимым. После целой ночи страстной любви всегда оставался бодрым. И варил Лесе кофе, умудряясь даже не пережечь зерна, не разлить напиток на постельное белье и угадать с количеством сахара в чашке.
Как ему это удавалось? Объяснял все своим чутьем, которое помогает ему угадывать желания женщины. Но Леся сомневалась. Никакое чутье не могло подсказать Диме, что она любит растворимый кофе с молоком и сахаром, а вот сваренный из зерен пьет только черный. И чай она любит с ломтиком лимона и тремя ложечками сахара. А если без лимона, тогда две или вообще не надо.
— И потом, я была в него по уши влюблена, — призналась самой себе и подруге Леся. — Поэтому он и казался мне идеальным.
— Ага, особенно когда изменял тебе направо и налево.
— Так я же об этом не знала!
— Должна была догадаться!
— Он говорил, что любит меня.
Киру это возмутило до глубины души.
— Подлец! — воскликнула она. — Гнусный подлец и обманщик! Уверена, что он запал на твою квартиру.
— Думаешь?
— Конечно.
— Но он был так убедителен, доказывая мне свою любовь.
— Которой на самом деле не было.
— А вдруг была?
— Зачем же он тогда женился на другой женщине?
Леся развела руками.
— А я тебе скажу: он женился на ней потому, что, как оказалось, она побогаче тебя!
Леся удрученно молчала. Неприятно признаваться, но ее идеальный возлюбленный, по которому она сходила с ума больше года, страдала и ревновала, на самом деле оказался банальным искателем богатых наследниц.
— Теперь я вспоминаю, охлаждение между нами наступило после того, как он узнал, что квартира принадлежит не мне, а моей маме. И к тому же приватизирована была в свое время только на нее. И я могу в ней исключительно проживать.
— Тогда он и решил, что игра не стоит свеч, — сказала Кира. — Видишь, какой лицемерный обманщик!
— Жук!
— Жучара!
Но обсуждение и осуждение моральных качеств бывшего Лесиного возлюбленного хотя и принесло подругам моральное удовлетворение, но никак не помогло им в том, что касалось распутывания преступлений. Улик, чтобы вычислить личность убийцы, упорно не хватало.
— Ладно, хватит тут Димке кости перемывать, — внезапно поднялась с земли Кира. — Пошли назад в церковь.
— И что там?
— Расспросим служку или сторожа, не видел ли он в храме на строительных лесах сегодня кого-нибудь подозрительного постороннего.
— Ага! — оживилась Леся. — Например, с пилой в руках.
И подруги пошли. Гид, который водил экскурсии по храму, был для подруг недоступен. Он по-прежнему уламывал вместе с остальными упорствующую в своей нелюбви к больницам Ниночку. И лезть к нему подруги не стали. Их внимание привлек к себе другой персонаж. Это был ветхий старичок, который стоял в дверном проеме и бесстрастно взирал на происходящее в храме. Старичок был одет в валенки и толстый тулуп. Учитывая теплую погоду, его наряд выглядел бы странно. Но только если не учитывать одно условие: ледяной холод, который стоял в храме.
По неизвестной подругам причине, хотя снаружи была летняя жара, в самой церкви было никак не больше десяти-пятнадцати градусов. И еще от каменных стен шел холод, и через отсутствующие окна и открытые двери по храму гулял сквозняк. На улице легкий ветерок с реки воспринимался как божья благодать, а тут он превращался в настоящую стужу.
В общем, подруги подумали, что костюм старичка как нельзя лучше подходит для человека, которому постоянно или долгое время приходится находиться в этом стылом помещении.
— Здравствуйте, дедушка, — подойдя к старичку, вежливо поздоровались с ним девушки. — Как ваше здоровье?
— Не жалуюсь.
— А как ваши дела? Ничего не беспокоит?
Дед окинул подруг неожиданно цепким, проницательным взглядом.
— А вы кто такие, чтобы моими делами интересоваться?
Поняв, что лаской угрюмого деда не проймешь, Кира решила особенно не церемониться.
— Да вот нехорошая какая история произошла, — сказала она. — Девушку-то чуть не убило.
— А не фиг шляться, под ноги не смотрит, вот и задела опору.
— Вы чушь-то не мелите! — возмутилась Леся. — Задела ногой! Да если бы она целый день по опоре ногами колошматила, ничего бы не случилось.
— Но ведь случилось.
— Потому что дерево наверху было подпилено.
— Ась? — прикинулся глухим дед, хотя только что все прекрасно слышал. — Не знаю ничего. Не видел!
— Вы тут сторож?
— Ась?
— Вы отвечаете за то, что происходит в храме?
— Ничего не видел, — твердил упрямый старик. — Отстаньте!
— Это вы нам так говорите! — рассердилась Леся. — А вот милиция приедет, им вы так ответить не сможете.
Но упоминание о милиции почему-то ничуть не встревожило старика. Небось не без причины.
— Внучок у меня в отделении, — подтвердил старик подозрения подруг, а также лишний раз доказав, что все отлично слышит. — Ему деда пытать нету нужды. Все спишет. А как же, я его в детстве на коленках катал.
— Так сюда не местные менты приедут. Из города прикатят.
— Ась? С чего это? — встревожился дед.
— А с того, дедуля! С того самого, что ты чуть дочку самого губернатора не зашиб. Представляешь, какая тут шумиха поднимется?
Впервые с начала разговора дед выглядел смущенным.
— Ни про какую дочку губернатора не слышал, — заявил он. — А что касаемо другого… Так тот парень сам по лесам прыгал. Где уж мне за ним угнаться было? Он молодой, а я старик. Неравная борьба получается. Опять же оружия мне не выдали, хотя по должности и должны были бы дать. А так что я мог против него?
— Значит, все-таки был кто-то?
— Ну, был, — неохотно признался старик. — Не уследил. Моя вина. Только где же за всем уследишь? Годков-то мне уже немало. Места у нас тихие. Кроме туристов, днем в храм никто и не заглядывает.
— Почему?
— А что тут делать? — искренне изумился дед. — Фрески эти облупившиеся — они только туристам и реставраторам интересны. А у нас люди простые. Коли спереть нечего, так они и не сунутся лишний раз.
В храме взять было в самом деле нечего. Он был совершенно пуст. Разве что сами стены можно было при большом желании растащить на кирпичи. Но за этим уже следил сторож, который далеко от вверенной ему территории не отлучался. Только на обед до садика на задворках храма и обратно. Но за это время нанести ощутимый ущерб стенам древнего храма никак невозможно.
Поэтому дед обомлел, когда вернулся с обеденного перерыва и обнаружил, что в храме находится чужак. Реставраторы в этот день не работали. Туристы приезжали только по реке или автобусами, в крайнем случае на машине, которую старик обязательно услышал бы. Так откуда взялся этот тип, который до прихода сторожа копошился, что-то делая на строительных лесах?
— Молодой такой парень, — рассказывал дед. — Зеленый еще совсем. Тощий и длинный. А как двигается, так чисто акробат. С балки на балку словно обезьяна прыгал. Где мне за ним успеть?
Неизвестный опередил старика-сторожа и удрал из храма, так и не давшись тому в руки. Сторож оглядел снизу строительные леса. Вроде бы все было в порядке. Да и удирал парень с пустыми руками. Так что если предположить, что он позарился на мешки с цементом, которые использовали реставраторы при работе, то грабителю не повезло.
Успокоившись, старик ушел обратно, доедать свой обед. Сегодня у него был на десерт чай со свежим медом, который ему презентовал свояк со своей пасеки. И дед собирался насладиться лакомством в тишине и покое. Мед был и в самом деле отличный. И приезд группы туристов оставил сторожа глубоко равнодушным. Забеспокоился он только после того, как услышал грохот и крики из церкви. Подхватившись, нерадивый сторож заторопился к месту службы.
— А в дверях я как раз с ним столкнулся.
— С кем?
— Да с тем парнем, что давеча по строительным лесам прыгал.
— Опять?
— Ну да, снова. Во второй раз свиделись.
— Вы же сказали, что он удрал! — возмутилась Кира.
— Удрал, — удрученно подтвердил сторож. — Да выходит, что потом снова вернулся.
Подруги молчали. Лично им все было ясно. Преступник сначала подпилил строительные леса. А затем вновь вернулся в храм, чтобы в нужный момент обрушить на Ниночку приготовленную ловушку. Сторож, которому полагалось бдеть на посту, отнесся к своим обязанностям с преступной халатностью. И теперь явно опасался наказания. Отсюда и все его «ась» и нежелание говорить о случившемся.
— Вы хоть описать того парня можете?
— Описать? А чего его описывать? Обычный парень. Зеленый еще совсем. Оттолкнул меня с дороги, да и бежать. Только я его и видел.
— Но как выглядел? Приметы?
— Две руки, две ноги. Длинный, тощий.
— А лицо?
— А вот лица не рассмотрел, — посетовал сторож. — В первый раз потому, что просто не успел. А во второй — я же со свету в церковь вошел. Глаза не привыкли.
— Но вы же поняли, что это тот самый парень!
— По одежке смекнул, когда ему вслед уже смотрел.
— И как он был одет?
— Джинсы голубые такие. Вытертые. И на заднице висят драниной.
И дед неожиданно сплюнул на землю:
— Тьфу! Стыдоба смотреть! В наше время так только последние нищие с чужого плеча одевались. А теперь на сцене не стесняются в рванье ходить. И о чем только молодежь думает? Ведь это же куда годится, чтобы половина задницы из штанов виднелась? Рубашонка куцая, только пупок и прикрывает. А штанищи на два размера больше. Только на бедрах и держатся. Жопа наружу! Тьфу! Так бы и врезал паразиту по голой заднице граблями. Да где уж мне его догнать!
В общем, на корабль подруги вернулись с целой кучей полезной информации. И даже гнев Карины Ивановны, которая рвала и метала над кучей до сих пор не рассортированных полотенец (даже произошедший несчастный случай не отвлек эту железную тетку от ее служебных обязанностей), не смог расстроить подруг. Им было просто не до Карины с ее глупостями.
— Я вас уволю! — вопила красная от гнева Карина Ивановна, потрясая брошенными без всякого присмотра полотенцами. — Только этот рейс закончится, готовьтесь к увольнению! Мне такие работницы не нужны!
— Там пассажирку едва не убило! — попыталась возразить Кира. — Молодую девушку.
Куда там! Карину Ивановну занесло.
— А вам что? — накинулась она на подруг. — Вы милиция или ее родственники? Вам что за дело до этой девушки? Ваше дело — вот эти полотенца. Ясно вам?
Подруги молча кивнули, уже сообразив, что спорить с начальницей бесполезно. Все равно последнее слово она оставит за собой. А вступать в бессмысленные препирательства подруги не собирались. У них были дела поважней кучи дурацких полотенец. И, едва дождавшись, когда пылающая праведным негодованием Карина свалит, они приступили к обсуждению.
— Нам нужно выяснить, что это за парень.
— У кого?
— У Ниночки, — сказала Кира. — Раз покушение было совершено на нее, может быть, этот парень — ее знакомый?
— С чего бы ему тогда устраивать ей ловушку?
— А вдруг она его обманула? Бросила? Точно! Наставила рога и бросила! И теперь он ей мстит!
— Одно могу сказать — перепутать подруг он не мог.
— Не мог.
— И значит, убить собирались Ниночку.
— Да.
— И значит, это не ее нанял Дима для устранения Мани!
— Ну да. Мы же уже говорили, раз она сама пострадала, чудом осталась жива, видимо, она не киллер.
И, рассортировав наконец полотенца, подруги тихо выскользнули из служебного помещения. Теплоход уже отчаливал от берега. И подруги, воспользовавшись тем, что неугомонная Карина занята, распекая на чем свет стоит других горничных за совершенные ими промахи, скользнули к Маниной каюте, держа в руках в качестве прикрытия по комплекту чистых полотенец.
— Кто там? — раздался голос девушки.
— Горничные. Уборка каюты.
— Мне ничего не нужно! У нас чисто.
— Мы только полотенца поменяем.
Через некоторое время щелкнул замок. И дверь приоткрылась.
— Привет, Манюня! — сказала Леся, первой протискиваясь в каюту. — А где Ниночка?
Маня оторопело таращилась на подруг.
— Где Ниночка? — повторила Кира.
— Она в душе. У нее сегодня выдался тяжелый день.
И тут до Мани наконец дошло, кого она видит перед собой и где все это происходит.
— Вы-то тут откуда взялись?! — вырвалось у нее.
Ни слова не говоря, Кира отодвинула Маню, которая замешкалась в узком проходе, и также прошла в каюту. В душе слышался шум льющейся воды. Каюта у Ниночки с Маней была первого класса, то есть с душем. Потрясающая роскошь на подобных водоплавающих калошах.
— Что вы тут делаете? — продолжала допытываться Маня. — Откуда вы тут взялись? Как?
— Разве ты забыла? — усмехнулась Кира, усаживаясь на койку и показывая всем своим видом, что скоро она с этого места не сдвинется. — Ты же сама звонила мне.
— Я?! — разинула рот Маня.
— Звонила, звонила! И просила о помощи!
— Когда?
— В ночь, когда ты убила Диму. Вернее, думала, что убила.
И Кира выжидательно посмотрела на девушку.
— Ой! — вырвалось у Мани. — Это было ужасно! Девочки, представляете, я ударила его ножом! Живого человека. Вот так схватила нож со стола и всадила ему в грудь!
Она схватила со стола обеденный ножик и очень натуралистично ударила себя в грудь. Как раз туда, куда был ранен Дима. Но та рана не была смертельной. И даже опасности для жизни не представляла. Однако подруги сразу поверили Мане.
— А потом я его еще и по голове ударила!
— По голове? Сильно?
Но Маня покачала головой.
— Он только на минуту и отключился.
И, обхватив себя руками за плечи, она согнулась в три погибели и застонала.
— Как я могла так низко пасть? — стонала она. — Я — девушка с тонкой натурой. Я всегда считала себя трепетной ланью, а оказывается, я кровожадная гиена, самка шакала, волчица и…
— Тигрица, — подсказала Леся.
— Львица! — не согласилась с ней Маня.
— Хватит! — рыкнула на них Кира. — Оставьте в покое этот зоосад. Маня, возьми себя в руки и расскажи, как все случилось.
— Это было ужасно!! — начала старую песню девушка. — Я ударила…
— Замолчи! Замолчи и начни сначала. Мы уже поняли, что ты ударила Диму ножом. А потом еще ему и по башке дала. Но как это получилось?
— Сама не знаю. Просто… Просто он меня обзывал разными плохими словами. Издевался надо мной. Говорил, что я уродина, глупая овца и все такое прочее. Что только дурак или последний кретин мог бы полюбить такую, как я. А так как он не дурак и не кретин, то и не любил меня никогда.
— А ты?
— И я… Я не вытерпела. Я хотела, чтобы он замолчал. А этот нож лежал на столе. Не знаю, как он подвернулся мне под руку. Но я его схватила и ударила Диму.
— Так ты его убила?
— Бог с вами! — испугалась Маня. — То есть да, сначала я так и подумала.
— Почему? Ты так сильно его ударила?
— Нет. Мне так не показалось.
— Тогда почему ты сочла своего мужа мертвым?
— А что я должна была подумать? Опыта в подобных делах у меня маловато. Я ударила его ножом. Он не упал. И тогда я огрела его по башке. И…
— И что?
— Он лежал на полу. В крови и бледный. Вот я и решила, что он умер.
— И позвонила мне? — спросила у девушки Кира.
Маня подавленно кивнула.
— Твой телефон я записала на бумажке и положила возле телефонного аппарата. Хотела потом переписать в записную книжку, но не успела. А когда все это случилось… я побежала к телефону. Но все другие телефоны из памяти выветрились. А твой номер лежал прямо перед носом.
— И ты мне позвонила, — повторила Кира.
— Ну да. А пока я звонила, Дима очнулся и напал на меня. Видите!
И Маня задрала на животе футболку. Как раз на уровне сердца у нее на груди алела длинная царапина. Не слишком глубокая. Но ее края были аккуратно скреплены металлическими скобками.
— Хорошо, что нож зацепился за медальон и пошел вкось, а не вглубь, — пожаловалась Маня. — Ниночкина мама — врач. Так она сказала, что Дима мог меня запросто убить. Что мне потрясающе повезло. Она даже пошла и за меня свечку в церкви поставила.
— А что же ты, раз Дима пытался тебя убить, не подала на него заявление в милицию?
Маня покраснела.
— А что, если бы он в свою очередь подал на меня? Я ведь тоже не без греха.
В общем, ситуация сложилась двусмысленная. И Маня справедливо решила, что жаловаться в милицию ей не с руки. Вряд ли менты одобрят, что она первой начала кровопролитие. И будут совершенно правы. А еще они мужчины. И изобразят дело так, что она сама во всем виновата. Готовит скверно, вести себя не умеет, воли много взяла, да еще и с ножом на человека, на законного мужа, кидается. Такой оправдания нет. В тюрьму ее!
— И вместо милиции ты решила отправиться в путешествие?
— Ну да. Путевки все равно были уже куплены. И я решила: сплаваю, успокоюсь. Дима за это время тоже поразмыслит. И мы сумеем найти выход из сложившейся ситуации как взрослые люди.
— Выход, я так понимаю, это развод?
— Конечно! — воскликнула Маня. — Неужели вы думаете, что я стану жить дальше с человеком, которого настолько ненавижу, что готова была убить?
Спору нет, Маня в самом деле была девушкой с тонкой нервной организацией. Встречались подругам особы попроще, которые сначала тыкали в любимого ножом или топором, а потом радостно праздновали, что он остался жив. При условии, разумеется, что он оставался жив. А Маня не такая. Совсем не такая.
— Значит, развод, — пробормотала Леся. — А Дима был готов к разводу?
— В том-то и дело, что нет! Не хотел — наотрез!
— А ты настаивала?
— Я даже в суд заявление уже подала! Правда, не знаю, не погорячилась ли я. Может быть, Дима согласился бы просто пойти в ЗАГС. Не знаю. Но одно могу сказать точно: жить с ним под одной крышей после того, что между нами произошло, я не смогу.
— И ты убежала?
— А что мне было делать? Он схватил тот же нож и кинулся за мной. Ой, девочки, какой он был страшный. Я чудом ускользнула в другую комнату. А оттуда на улицу.
— Через окно?
— Да. И побежала к своей машине.
— Кого-нибудь видела по дороге?
Маня искренне удивилась.
— Кого я могла видеть? Ночь была. Никого не видела.
— Чью-то тень?
— Нет.
— А в гости вы в тот вечер кого-нибудь к себе ждали?
— Вы с Лесей у нас были в тот день, — напомнила Маня.
— Это раньше. А потом?
— Потом никого! Говорю же, ночь уже была! А почему вы спрашиваете?
— Потому что после того, как ты удрала, к вам в дом пришел некто третий, кто едва не прикончил твоего мужа. Ты хоть знаешь, что он сейчас в больнице загибается?
И пока Маня открывала и закрывала рот, становясь при этом до ужаса похожей на аквариумную рыбку, подруги прислушались. Вода в душе перестала течь. И через мгновение в каюте появилась завернутая в махровую простыню Ниночка. Некоторое время она с легким недоумением смотрела на подруг. А затем недоумение у нее на лице заметно сгустилось. И по мере того как Ниночка оглядывала одетых в униформу подруг, на ее лицо набежала тень, мрачная и тяжелая, словно июльская туча.
— Это что тут происходит? — произнесла она, обращаясь к подругам. — Вы тут откуда?
— Ниночка! — кинулась к ней Маня. — Это мои знакомые.
— Знаю, — кивнула Ниночка. — Они приходили ко мне. Хотели заказать гобелен с закатом. Ну как? Заказали?
И взгляд Ниночки вновь недоуменно просканировал униформу горничных, в которых по воле зловредной Карины Ивановны нынче щеголяли подруги.
— Только я не понимаю… — пробормотала она. — Почему вы так одеты?
— Да! — встрепенулась Маня. — В самом деле. Почему?
— Мы тут работаем.
— На теплоходе?! — удивилась Ниночка. — Надо же, недаром мне показалось, что я вас видела.
Переглянувшись, Леся с Кирой дружно вздохнули. Выходит, их маскировка была не такой уж удачной. Но с другой стороны, а чего они хотели?
Но Ниночка смотрела на них теперь настороженно и требовательно одновременно. Да и Маша, казалось, насторожилась. Разговора не избежать. И потому Кира устроилась на койке поудобней. Леся тоже присела рядом. И жестом предложила девушкам сделать то же самое.
Разговор им предстоял нелегкий. Не так-то просто сказать человеку, а особенно молодой женщине прямо в лицо, что ее в самое ближайшее время собираются убить. И не кто-нибудь, а любимый муж. И что за ее жизнь этим самым человеком уже предательски заплачено тридцать сребреников. И киллер уже вышел на свою мерзкую охотничью тропу.
