ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Тем временем оставшаяся в городе Кира, закончив свой будничный трудовой подвиг на ниве туристического бизнеса, вышла из офиса. Ее угнетала мысль о том, что сегодня она для их расследования не сделала ничего толкового. Визит в таксопарк оказался пустышкой. Никто из водителей не признался в том, что увозил из Московского района старичков с шахматными досками.
– Понимаете, милиция к нам уже приходила, – объясняли ей водители. – Но не возили мы этих дедов!
– А кто-то другой мог воспользоваться одним из ваших такси?
– Каждая машина закреплена за определенным водителем.
– И никто из них в последнее время не увольнялся?
– Только один человек не работает у нас больше, – заявил Кире старший по смене. – И его машину мы уже другому шоферу отдали.
– Вы его уволили или он сам ушел?
– Сам. Всего несколько дней и поработал.
– Можно мне узнать координаты этот человека?
– Можно, только что толку? – пожал плечами старший. – Милиция тоже про него вначале спросила. Заинтересовались парнем. А потом звонили, уточняли. Оказалось, что по тому адресу, где прописан, Витя не живет. И никто не знает, где его искать.
На всякий случай Кира записала координаты пропавшего шофера Вити. И с этим скудным уловом покинула таксопарк.
А еще Кире целый день не давала покоя фраза, которую бросила Леся во время их короткого телефонного разговора. Пропавшие вместе со старичками их шахматные доски. И не просто вместе с ними, а непосредственно перед исчезновением самих старичков.
– Как я могла упустить из виду такой важный факт?! – переживала Кира. – Что со мной?
Но долго терзаться самоедством девушка не привыкла. Она была настоящим бойцом. И всегда первой кидалась исправлять свои ошибки. Вот и сейчас она отправилась по известным ей адресам четырех пропавших старичков, чтобы уточнить, как и при каких обстоятельствах исчезли их шахматные доски.
Закончив обход четырех квартир, Кира почувствовала, что ноги у нее не просто дрожат, а даже буквально подкашиваются. И чтобы элементарно не свалиться в голодный обморок на улице, зашла в ближайшее кафе. Тут было темно, прохладно и тихо. Одним словом, вполне подходящее местечко, чтобы привести в порядок мятущиеся мысли.
Кира заказала себе бутылочку минеральной воды и яблочный сок, так как умирала от жажды. И шашлык, так как жевательная активность челюстей всегда сильно стимулировала работу серых клеточек ее мозга. Каким образом это происходило, Кира сказать не могла. Не знала и не хотела знать. Но зато она была убеждена, что во время жевания думается ей куда лучше и легче. И идеи в голову приходят самые фантастические.
Вот и в этот раз, пока она пила самодельный коктейль, смешав в равных пропорциях минералку и сок, получив шипучий кисловатый напиток, отлично утоляющий жажду, в голову ничего дельного не приходило. Но стоило Кире начать жевать, как мысли в голове тут же зашевелились, выстроились и замаршировали стройными рядами, словно вышколенные солдаты на плацу. Теперь следовало поторопиться. Когда еда достигнет желудка, мысли станут вялыми и сонными.
Итак, все четыре шахматные доски пропали одна за другой. Одну украли прямо в парке со скамейки, отвлекая внимание хозяина кражей его же сумки. Три другие пропали из квартир, причем все домочадцы клялись, что посторонних в квартире не было. Но в одном случае квартиру незванно-негаданно посетила соседка-пьянчужка, а в другом – странный пожарный, появившийся в дыму без огня с огнетушителем в руках, а исчезнувший, вполне возможно, с шахматами под пожарной робой.
– Та-ак, – задумчиво разглядывая нанизанный на вилке кусочек мяса, протянула Кира.
Мысли снова застопорились. Пришлось отправить мясо в рот и срочно начать жевать.
– Пожарный отпадает, тут концов уже не найти. Остается соседка-пьянчужка.
И придя к такому решению, Кира быстро сжевала оставшееся мясо и отправилась в ближайший винный магазин за бутылочкой какого-нибудь винца в качестве презента. Со слов Ольги Петровны, она знала, что ее соседка Аполлинария особа вздорная и крикливая, к тому же регулярно заливающая своих нижних соседей, которые от нее просто стонут.
– Уверена, она доску слямзила, – высказалась Ольга Петровна. – Больше некому. Сперла и на водку обменяла. Алкашка чертова!
Владея такой характеристикой, Кира не удивилась, когда из-за двери квартиры, куда она позвонила, на нее заорали грубым матом:
– А ну, проваливай на… А то… сейчас ментов… вызову!
Эти две короткие фразы были до предела нашпигованы нецензурной лексикой. Но Кира так легко не сдавалась. Она должна была поговорить с соседкой. И уходить не собиралась.
– Простите, – прокричала она через дверь, – я к вам по делу.
Дверь наконец отворилась. И на пороге возникла малость опухшая дамочка со вздыбленными волосами.
– Ты кто такая? – недоверчиво уставилась она на Киру. – А где Славка?
– Не знаю. Но я к вам с извинениями.
И Кира выставила впереди себя бутылку портвейна. На вино тетка посмотрела с большим интересом. И недоверчивости в ее взгляде поубавилось.
– И че? За что извиняться будешь?
– Мы вас затопили немножко, – сказала Кира.
Тетка открыла рот, чтобы сказать, что никто ее не топил. Но вовремя смекнула, что при таком раскладе портвейн для нее накроется медным тазом. И рот быстро закрыла.
– Проходи! – вместо этого велела она Кире. – Только чтобы Славка не засек! Гад такой! Ревновать меня вздумал! Морду чуть не расквасил. Ну, я ему покажу! Найдется и на него управа!
Лицо Аполлинарии в самом деле украшала какая-то краснота, словно от сильной оплеухи. И левый глаз малость заплыл. Но так как лицо у нее в принципе было отекшее и помятое, то на общем фоне не бросалось в глаза. Жить будет, решила про себя Кира, разглядывая нанесенный красоте Аполлинарии ущерб от ее ревнивого Славки.
Аполлинария провела Киру на кухню, где изрядно попахивало псиной. Стены, выкрашенные отвратительной зеленой краской, прекрасно гармонировали с бывшим белым кафелем, покрытым слоем грязи и потрескавшимся линолеумом.
– Садись! – распорядилась Аполлинария, извлекая из сушки два, по ее понятию, чистых бокала.
Стекло в них покрывал некий налет, так что даже прикоснуться к ним Кира не решилась.
– Спасибо! Я не могу!
– Брезгуешь?
– Просто я за рулем.
– Ну, так чисто символически пригубь.
Отвертеться не удалось. И пришлось Кире дегустировать собственный подарок. Портвейн оказался на удивление сносным. Даже Кира, которая не любила вина, сделала глоток не без удовольствия. А Аполлинария так и вовсе разом хватила целый стакан. И крякнув, повеселела и ровно зарумянилась.
– Как тебя зовут, говоришь? – обратилась она к Кире и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Где винчик такой брала? В нашем магазине?
– Да. На углу.
– Угу, была я там несколько дней назад. Видела это вино. Почти триста рублей бутылка. Дорогое удовольствие. Зачем такой дорогой взяла? Лучше бы шесть бутылок обычного.
– Для хорошего человека ничего не жалко.
– Для хорошего, да, – согласилась Аполлинария, снова наливая себе вина.
Кира сидела и ломала голову, как бы ей разговорить эту бабу. Впрочем, оказалось, что волновалась Кира зря. Хватив еще полстаканчика, Аполлинария принялась болтать совершенно самостоятельно. И не очень-то проверяя, слушает ее Кира или нет. Но Кира слушала. Она слушала, надеясь выловить крупицу ценной информации из болтовни пьянчужки. Голова у бедной Киры буквально пухла от обилия ненужных ей имен, кличек, родственных или дружеских связей и подробностей личной жизни этих самых людей, имевших несчастье поселиться рядом с Аполлинарией или вступить с ней в тот или иной контакт.
Окончательно очумевшая Кира наконец не выдержала и прямо посреди очередной тирады Аполлинарии воскликнула:
– А я слышала, что из квартиры на вашем этаже старичок пропал!
Аполлинария мигом переключилась на эту тему. И всласть перемыла косточки всем обитателям квартиры соседей. Досталось и Ольге Петровне, которая – старая развалина – на старости лет вздумала роман закрутить.
– Всем добрым людям на смех! И с кем! С этим сморчком сушеным. Да он кроме своих шахмат и не интересуется ничем. Дождь, жара, снег или ураган, а он шахматки свои под мышку и вперед. В парк. И добро бы пузырь с собой брал, чтобы на природе с друзьями распить. Нет же, посуху играли. Идиоты!
– А его друзья, я слышала, тоже пропали.
Это для Аполлинарии оказалось неожиданной новостью. Она примолкла. И начала что-то судорожно соображать.
– Пропали, говоришь? – повторила она. – Куда же это они пропали? Чушь это. Знаю, как такие дела делаются.
– И как же?
– Не иначе как родственнички стариков на тот свет спровадили. А сами теперь притворяются. Тревогу бьют! Пропали старички! Знаем, видали! Вот у меня дед был, такой противный старикан, никак помирать не желал. Так мой брат, он вместе с дедом жил, что придумал…
Но Кира уже не слушала, что там такого придумал брат Аполлинарии, чтобы избавиться от зажившегося на этом свете родного деда. С ними все ясно! Такая особа вполне могла украсть шахматную доску. И не одну только доску. Но говорить на эту тему Аполлинарии упорно не хотелось. И Кире пришлось признать свое поражение.
Впрочем, у нее была еще одна версия. Она помнила, как краснела и запиналась внучка одного из пропавших старичков – Валерия Владимировича, когда Кира пришла к ним и завела разговор о пропавшей чуть раньше шахматной доске. Еще тогда Кира решила, что с девчонкой нужно поговорить по душам.
– Уверена, наедине она найдет, в чем покаяться.
В данной ситуации Кира была материалистом. И не верила, будто бы шахматные доски обладают способностью сами по себе исчезать из запертых квартир. Нет, тут явно потрудился кто-то из близких. И самым вероятным подозреваемым из числа близких Валерия Владимировича, была его внучка – Леночка, которая одна находилась дома, когда случилась пропажа.
Вызвать девчонку из квартиры не составило для Киры никакого труда. Она просто позвонила ей и предложила встретиться. И Лена тут же быстро согласилась.
– Внизу у вашего подъезда.
– Хорошо.
И когда через пять минут Кира подошла к нужному подъезду, Лена уже ждала ее, от волнения переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывая по сторонам.
– Я сама хотела с вами поговорить, – запинаясь, начала она, едва увидела приближающуюся к ней Киру. – С тех пор, как пропал дедушка, я все время об этом думаю.
– О чем?
– Не знаю, может быть, он тут и ни при чем, – продолжила Лена, словно разговаривая сама с собой. – Уверена, что он не причастен к похищению дедушки. Но все же это как-то подозрительно выглядит.
Кира вздохнула. Девчонка явно что-то знала. Но изъяснялась сплошными загадками.
– Отойдем в сторонку? – предложила она ей. – На ходу говорить не слишком удобно.
Устроив дрожащую девочку на детской площадке, которая в виду позднего времени была совершенно пустынна, Кира принялась ждать, когда Лена заговорит. И дождалась.
– В общем, мне кажется, я знаю, кто взял дедушкины старые шахматы, – произнесла наконец Лена.
– Знаешь?
– Да. Это Витя.
– Какой Витя? – насторожилась Кира.
А насторожилась она потому, что имя показалось ей с чем-то связанным… Ах, да! Уволившийся из таксопарка таксист тоже был Витей. Наверное, простое совпадение. Но на всякий случай она спросила у Леночки:
– Что за Витя?
– Не знаю. Мы с ним случайно познакомились. И я… И мне… Одним словом, когда родители и дед ушли в гости, я сказалась больной и с ними не пошла.
– А сама пригласила в гости этого Витю?
– Ну да. Вы меня осуждаете?
Кира только вздохнула. Как она может осуждать глупышку, если сама не раз выкидывала подобные коленца? Конечно, жизнь со временем научила ее, что не следует тащить к себе в дом первого же понравившегося ей парня. Обычно такие встречи ничем хорошим не заканчиваются. Но, кажется, Леночка это и сама уже поняла. Вон, как ее всю трясет, бедняжку. Так чего еще больше расстраивать девочку нудными нотациями?
– Я тебя не осуждаю, – вздохнула Кира. – Сама была такой. Но почему ты считаешь, что этот Витя украл шахматы твоего деда?
– Больше никого в доме не было. Только он и я. Я не брала, значит, остается он.
Что же, железный аргумент. С ним не поспоришь. И Кира кивнула.
– А что ты знаешь про этого парня?
– Только номер его трубки.
– Это уже немало! – оживилась Кира, подозревавшая, что все будет еще хуже.
Например, девочка могла сама дать телефон парню, а его номер взять постеснялась. Но имея на руках номер сотового телефона этого Вити уже можно было двигаться дальше.
– Диктуй!
– Вы хотите ему позвонить? Бесполезно!
– Почему?
– Он отключил трубку. Я сама ему раз пятьсот уже звонила. И ничего.
Но телефон таинственного парня Кира все равно записала. А потом спросила у Леночки:
– В милиции ты, конечно, не призналась про этого Витю?
– Конечно! Они бы все рассказали моим родителям! Я бы этого не пережила!
Ах, юность, юность! Какие нелепые проблемы возникают у подростков из-за сущих пустяков. И какие серьезные вещи они решают, вот так, походя. Беременность и аборт на поздних сроках для них нечто вроде занятной шутки. А вот то, что родители могут узнать о визите некоего Вити, превращается в настоящий кошмар на улице Вязов.
Итак, прощаясь с внучкой Валерия Владимировича, Кира имела на руках вполне реального подозреваемого. Конечно, кража шахматной доски – это одно. А похищение самого игрока – это совсем другое, но все же чутье подсказывало Кире, что обе эти вещи взаимосвязаны.
«Какая-то темная банда орудует в нашем городе, похищая сначала шахматные доски, а потом и их владельцев, – решила про себя Кира. – Интересно было бы взглянуть на человека, который промышляет подобным делом. Ну и на сами шахматы, из-за которых весь этот сыр-бор».
И ее желание сбылось куда быстрей, чем она могла надеяться. Домой Кира решила зайти позднее. А сначала завернула к Лесе, которая уже вернулась из своей экспедиции. И теперь, по ее собственным словам, буквально жаждала поделиться с Кирой чем-то суперважным.
– Ну, что у тебя тут? – спросила Кира, входя в квартиру к Лесе.
– Вот!
Подруга кинулась к Кире и потащила ее в комнату. Кира последовала за ней. И послушно посмотрела в ту сторону, куда указывала подруга. И ахнула. На столе в раскрытом виде стояла шахматная доска с расставленными уже на ней игральными фигурами.
– Откуда это у тебя? – удивилась Кира. – Купила?
– Нет! Выкрала!
Кира ахнула повторно. И уже с большим чувством. Ее подруга – воровка. Одна из тех, кого собиралась ловить Кира. Подобное просто в голове не укладывается. И как ей после этого жить на белом свете? Как смотреть людям в глаза? Как ловить преступников, если ее лучшая подруга встала на путь воровства?
– Как… украла?
– Обыкновенно! Взяла без спросу.
– Леся! Как ты могла?
– А что такого? – пожала плечами Леся.
И видя, с каким ужасом смотрит на нее подруга, быстро добавила:
– Ты только послушай, как дело было. И сама поймешь, что иначе я поступить просто не могла.
И Леся приступила к обстоятельному рассказу. К его окончанию Кира немного успокоилась. Нет, права ее подруга. Только так и нужно было действовать. Ну, не оставлять же шахматы в руках этой в высшей степени подозрительной племянницы. И не кража это вовсе, а изъятие вещественного доказательства.
Но помимо шахматной доски, за которой гонялась племянница по наущению голубоглазого продавца с барахолки, Киру в этой истории заинтересовал еще один момент.
– Значит, говоришь, что эта Вика врет направо и налево, что ее тетя лежит дома с приступом радикулита?
– Да.
– Но мы были дома. Тети Зины там нет.
– Нет.
– И что это значит?
– Не знаю.
Диалог получился в высшей степени невнятным.
– Я думаю, что эта племянница сама спровадила куда-то тетку, а теперь всем втирает, что тетушка болеет.
– Куда спровадила? И зачем так нелепо врет? Ведь проверить, дома ее тетя Зина или нет, проще пареной репы. Мы с тобой, к примеру, точно знаем, что тетушки дома нет. Пропала вместе с творогом, за которым пошла в магазин.
Поведение племянницы и ее ложь по поводу пропавшей тети были очень подозрительны. Но подруги решили, что станут решать вопросы по мере их поступления. Пока же на повестке дня стоял некий Витя и его номер телефона. А еще шофер из оранжевого такси. А также продавец с барахолки. И, конечно, украденные Лесей шахматы.
– Вот их-то я и хотела тебе показать.
– Я уже вижу.
– Нет, ты присмотрись хорошенько.
Кира пожала плечами. И присмотрелась.
– Шахматы, как шахматы. Черные и белые фигуры. Доска в клетку.
– Нет, не просто шахматы! Я всю дорогу до города их изучала. Поезд почти два часа тащился. Так что у меня было время все до мельчайших деталей рассмотреть.
– И что ты в них такого рассмотрела?
Леся понизила голос и таинственным полушепотом произнесла:
– Кира, ты мне не поверишь, но они все разные!
– Кто?
– Фигурки! Даже те, которым по идее полагается быть идентичными.
– Ну и что?
– Уверена, что это ручная работа. И мастер, который их вырезал, – он Мастер с большой буквы.
Кира взяла со стола одну фигурку и присмотрелась к ней повнимательней. Да, подруга права, резьба по дереву была в самом деле очень искусной. У черного ферзя было волевое лицо, напоминающее Шер в молодости. А белый ферзь походил на блондинку Мадонну. Короли тоже отличались словно день и ночь. Жестокое лицо черного короля. И расслабленно мечтательное у белого.
– Мне кажется, что резчик всегда играл на стороне черных, – разглядывая шахматы, сказала Кира.
– Почему?
– Они у него получились куда ярче и выразительнее, чем белые фигуры.
– Возможно, белые он просто не успел до конца закончить.
Кира недоуменно покачала головой:
– Все равно не понимаю, почему этот продавец с барахолки так загорелся, стремясь получить именно их.
– А мы у него спросим!
– Как?
– Пойдем завтра на барахолку. Лицо я запомнила. Найдем. И спросим.
– А если не захочет ответить?
– Намекнем, что нужные ему шахматы находятся у нас.
План подруги Кире понравился главным образом своей незамысловатостью. В самом деле, чего проще?
– И еще я постараюсь пробить номер мобильника этого загадочного Вити, которому тоже вдруг понадобились чужие шахматные доски, – сказала она. – И поищу пропавшего шофера такси.
Леся не возражала. Ее после поездки в электричке и долгой прогулки по свежему воздуху за городом изрядно клонило в сон. И отправляясь на боковую, она не без злорадства успела себе представить физиономию племянницы, когда она вернулась в дом тети Веры, а шахматы – тю-тю. В Лесином воображении физиономия у Вики получалась до того потешная, что она от души над ней похихикала. И уснула она совершенно счастливая.
А вот Кире уснуть так быстро не удалось. Возвращаясь к себе, она услышала звонок. Даже не глядя на высветившийся номер, она уже знала, кто звонит.
– Привет!
– Где ты?
– Возле твоего дома. Стою и смотрю на твои окна. А ты где?
– Тоже иду домой.
И выйдя из Лесиного парадного во двор, Кира в самом деле увидела своего поклонника. При виде девушки Апогей просиял. И извлек из-за спины букет красных роз. Их было семь штук. И все чуть разного оттенка. На тонких ножках. Не слишком крупные, но зато издающие чудесный аромат.
Вручая цветы, Апогей выглядел изрядно смущенным и в то же время счастливым.
– Никогда не дарил девушкам цветов, – краснея, признался он. – И даже не представлял, что когда-нибудь сделаю это. Оказывается, это так приятно!
– Я тоже много чего раньше не делала. Пойдем?
И обнявшись, словно были знакомы сто лет и столько же прожили вместе, они пошли к Кире. И разумеется, снова начали болтать. И о том, что ей нужно узнать данные Вити по его мобильному телефону, Кира вспомнила только глубокой ночью. Апогей тоже заинтересовался. И подсел с Кирой к ее компьютеру.
Пощелкав по клавишам, Кира быстро вошла в базу данных. И извлекла из нее нужный номер.
– Увы, по моим сведениям, он принадлежит некоему Николаю Семеновичу Зеленцову.
– Ну и что? Этот Витя мог представиться под чужим именем.
– По возрасту Зеленцов тоже не подходит.
– Да?
– Леночка сказала, что ее Витя был лет двадцати трех-двадцати пяти. А Зеленцову, судя по его данным, уже стукнул полтинник.
– Может быть, это его отец? Или другой родственник? А трубку у него Витя просто одолжил.
– Или, лучше скажи, украл, – нахмурилась Кира, которая все всматривалась в адрес Николая Семеновича Зеленцова, и почему-то он казался ей знакомым.
Но ее сбил с мысли Апогей.
– Почему сразу украл? – спросил он у Киры.
– Если он шахматную доску у старика мог украсть, то и телефон у этого Зеленцова запросто мог спереть.
При этом Кира вновь устыдилась, вспомнив, что и ее дорогая подруга Леся не без греха. Но ведь этот Витя не имел никаких моральных прав красть доску. А у Леси был веский аргумент. Она вела расследование. И шахматы эти были фактически уже не шахматами – уликой. Вещественным доказательством. Чего и кому, Кира еще не понимала. Но не сомневалась, что сумеет разобраться в этой загадочной истории.
– А что слышно об убийстве Марины? – спросила она, чтобы сменить тему.
Апогей неожиданно помрачнел. И на его лице заиграли желваки. Видя, как он расстроен, Кира тоже встревожилась.
– Что? Что еще случилось?
– Ее дети тоже пропали.
– Ах, нет! – с облегчением воскликнула Кира. – Не волнуйся. Никуда они не пропали. Их просто Светлана забрала. Жена их отца.
– Знаю. У нее-то они и пропали.
Кире словно раскаленный прут с размаху вонзился в сердце. Стало невозможно дышать. И перед глазами запрыгали отвратительные красные точки.
– Что?! – выдохнула она. – Как пропали? Куда?
– Никто не знает.
– Почему же ты молчал?
– Я сначала не хотел тебе говорить, чтобы не тревожить, – виновато потупился Апогей. – Но ты спросила, и я вдруг понял, что ты имеешь право знать.
– Конечно, имею! Как они пропали? Где? Когда?
– Никто не понимает.
– А Светлана что говорит?
– Ничего. Она тоже пропала. Вместе с детьми.
У Киры окончательно перехватило дыхание. Этого еще только не хватало! И Светлана пропала! У Киры задрожали руки. И ей почудилось, что еще минута, и она разревется от собственного бессилия. Неизвестные злодеи жили и действовали, творя свое зло, а она даже не знала, кто они такие и что им нужно. Но усилием воли она сдержалась. От слез сейчас было бы мало проку. Вместо того чтобы лить слезы, нужно было до конца и немедленно прояснить ситуацию.
– Ты уверен, что их именно похитили? Может быть, они просто куда-то уехали?
Апогей покачал головой.
– Я сегодня заходил к Марине.
– Зачем? – тут же спросила Кира.
– Чтобы проведать ее мать.
– Она же в больнице?
– Теперь снова – да. А утром она мне звонила и сказала, что ее выписали домой. Только я не знал, что бабка, вместо того чтобы вернуться к себе, первым делом помчалась к Светлане, к внукам.
– И?…
– Она нашла их квартиру пустой.
Дверь была нараспашку. И мать Марины сразу же заподозрила неладное. Тем более что своих внучков и особенно внучку Ирочку она знала отлично. И понимала, что такой тишины в доме, где находится троица этих шалунов, быть просто не может. Даже когда дети были шелковыми, они все равно, играя, поднимали шумную возню.
К тому же даже поверхностный осмотр показал, что в квартире царил рагром. Одежда была разбросана. Табуретки на кухне перевернуты. Стол в комнате тоже лежал на боку. Кроме того, старухе показалось, что она видит следы крови. Кровь впоследствии оказалась вишневым сиропом, пролившимся из опрокинутой бутылочки. Но старухе этого хватило. Она успела вызвать милицию, дать показания, а потом еще добраться до дома. Но тут ей снова стало плохо. И Апогей вторично отправил старуху в больницу.
От возмущения Кира даже не знала, что и сказать. Похищены еще четверо. Трое детей и женщина, которая заменила им убитую мать. Что же это творится на белом свете?!
– Кто-нибудь видел, как их уводили? – выдавила она наконец из себя.
– Вроде бы одна из соседок видела, как Светлана вместе с детьми шла на прогулку.
– И что?
– И все. Больше всех четверых никто не видел.
Поглощенная своими мыслями, Кира все же заметила, что Апогей как-то подозрительно мнется.
– Ты что-то знаешь еще! – уличила она его. – Говори!
– Нет, только кое-что. Возможно, нелепость.
– Говори это кое-что!
– В общем, когда утром бабушка позвонила Светлане и предупредила, что приедет, та обрадовалась. Но потом сказала, что она сегодня утром, пока дети еще спали, выходила в магазин. И пока ходила, ей показалось, что у нее дома кто-то побывал.
– Кто?
– Она не сказала. Она вообще не была уверена, что ей это не показалось.
– Но тем не менее Галине Петровне она пожаловалась.
– Потому что так получилось, – развел руками Апогей. – Светлана только вошла в дом, осмотрелась, увидела, что кое-какие вещи передвинуты, а другие лежат не на своих местах. Или, во всяком случае, не так, как она их оставила. И в этот момент позвонила бабушка. Вот она ей сгоряча все и выложила.
– А что за вещи?
– Вещи ее мужа.
– Вещи Ивана Алексеевича? – воскликнула Кира.
– Ну да. Именно его самые. Щетка для волос. Одеколон. И еще какие-то мелочи.
– Может быть, дети потрогали?
– Мать Марины сначала тоже так сказала. Но после того, как приехала и увидела пустую квартиру и обнаружила пропажу внуков и Светланы, изменила свою точку зрения.
Кира подавленно молчала. С ней редко случалось, чтобы она не могла найти подходящих слов. Но сейчас был именно такой случай.
Все, вместе взятое, выглядело таинственно и пугающе. Но одно Кира знала совершенно точно. Теперь к их многочисленным проблемам прибавилась еще одна. Ведь теперь нужно было не только найти убийцу Марины и разыскать пропавшего доктора-костоправа. Не говоря о четырех старичках и одной пропавшей тетушки с ее творогом.
Ко всем этим таинственно исчезнувшим людям присоединилась еще и молодая женщина с целым выводком малолетних ребятишек.
