Глава 5
Динара Сафаровна внешне оказалась полной противоположностью Альбины Валерьевны. Она была немного старше своей подруги. И выглядела на все свои шестьдесят с хвостиком. Ее густые темные волосы, стянутые в простой узел, давно посеребрила седина, с которой Динара Сафаровна не считала нужным что-либо делать. К тому же она здорово расплылась с годами. И о месте нахождения ее талии теперь можно было бы рассуждать очень долго.
Даже удивительно, как при таком разительном несходстве эти женщины вообще умудрялись дружить. А уж тот факт, что они дружили тридцать лет, и вовсе восхищал.
При виде Оленьки Динара Сафаровна очень обрадовалась.
– Оленька! Это ты? Давненько к нам не заглядывала!
И неожиданно проницательно добавила:
– Что-нибудь случилось с Альбиной?
Кира с Лесей мигом насторожились. Она что-то знает? Подозревает? Но Динара Сафаровна смотрела прямо и безмятежно. Она явно еще ничего не знала о смерти ближайшей подруги. И спрашивала просто так, из вежливости.
– Да, тетя Динара, – печально произнесла Оля. – Случилось. Самое страшное!
Разумеется, после этого заявления были слезы, валерьянка и долгий разговор о том, какая Альбина замечательная мать, женщина и просто человек!
– Как Тимур это переживет! Он свою мать боготворил! Она была для него всем! Буквально всем!
– Он справится, – ответила за мужа Оля, чем вызвала бурное негодование Динары Сафаровны.
– Тебе, Оленька, не понять! Не обижайся, но ты ведь стала его женой совсем недавно.
– Уже больше года прошло.
– Год! А я твоего Тимку знала с пяти лет. Когда они с Альбиной приехали в наш дом, он был еще совсем маленький. Голова в кудряшках. За маму прячется. Всех боится. Но когда на мать наш дворник – хам и грубиян прикрикнул, Тимур первый кинулся на него с кулаками. Котов боялся. От болонок соседских шарахался. Даже ко мне подойти не решался, хотя мы уже и дружили тогда с его матерью. А на страшного дворника с метлой и лопатой, не колеблясь, кинулся. А все почему? Да потому что свою маму он обожал больше жизни!
Оля молчала, хотя было заметно, что она далеко не в восторге от того, что ее собственный муж так сильно обожает другую женщину. Пусть даже эта женщина и является его матерью. Правда, тут же Оленька вновь приободрилась. Видимо, вспомнила, что Альбина ей теперь не опасна. Игра выиграна. Тимур достался ей. Ведь Альбина умерла, а она, Оленька, жива и очень активна.
– Тимура задержали, – произнесла она.
– Что?
– Арестовали. И утверждают, что это он отравил свою мать.
– Но это невозможно! – закричала Динара Сафаровна. – Тимур обожал свою мать.
– А менты в это не верят. И считают, что у Тимура есть повод так поступить.
– Какой еще повод? Говорю вам всем, девочки, Тимур мать свою обожал. Какой еще повод?
– Деньги!
– Деньги? Ну и что, деньги? Они бы все равно достались Тимуру. Рано или поздно. Альбина своего сына тоже обожала. Все, что она делала, она делала ради Тимура.
– А менты говорят, что Тимур не захотел ждать естественного хода событий. Захотел получить мамины деньги уже сейчас.
– Большей чуши я не слышала никогда! – решительно заявила Динара Сафаровна и тут же спросила: – А что вы от меня-то хотите?
– И теперь нам позарез нужен новый подозреваемый! – объяснила ей Оленька. – Чтобы отвести подозрения от Тимки. Например, ревнивый любовник. У Альбины был такой?
Ах, не стоило ей заикаться про любовника. Не тот человек была Динара Сафаровна. Не так воспитана. От возмущения она раздулась, словно жаба, раза в два. Ее маленькие глазки гневно сверкнули. И набрав в легкие побольше воздуха, она завопила на Оленьку:
– Никогда! Никогда, девчонка, не смей употреблять это слово в отношении Альбины! Она была самая порядочная женщина из всех, кого я знала. Любовник! Скажешь тоже! Даже помыслить о таком невозможно! Любовник у Альбины! Да еще ревнивый! Это невозможно!
– Значит, не было любовника? – упавшим голосом спросила Оленька.
– Нет!
– Может быть, просто вы об этом не знали?
Ах, зря она снова это ляпнула. Теперь Динара Сафаровна стала еще больше похожа на жабу. Того и гляди, заквакает.
– Да я!.. Да мне!.. Да мы!.. Альбина не стала бы скрывать от меня, если бы в ее жизни появился мужчина. Наоборот! Она бы познакомила меня с ним. Спросила бы мое мнение о нем. И я вас уверяю, все было бы очень благородно и порядочно. Никаких этих ваших новомодных супружеских отношений до свадьбы! Никаких поцелуйчиков и свиданий за полночь! Альбина очень строго блюла себя и свое вдовство. За все эти годы она не одарила своим вниманием ни одного мужчину! Более чем тридцать лет вдовела! Вот так-то умеют любить женщины нашего поколения!
– Но у нее же имелись знакомые и даже друзья мужчины.
– Были! Но это были деловые знакомые. И я бы не сказала, что все они питали к Альбине теплые чувства.
– Вот как?
– Если уж говорить о поимке убийцы, то я бы поискала его именно среди деловых знакомых. Среди них было много тех, кому она в свое время перешла дорогу и которые не могли ей этого простить.
– Простить или не простить – это одно. Но убивать?
– Могли и убить, – коротко произнесла Динара. – Ты, Оля, не знаешь всего. А Альбина ворочала очень большими деньгами. Особенно в последнее время. А где деньги, там кровь.
– Вы так это сказали, прямо мороз по коже.
– А это не мои слова. Это сама Альбина как-то раз так выразилась. Меня они тоже проняли. И я их запомнила.
Слова Динары Сафаровны заставили Киру спросить:
– Скажите, а как Альбина Валерьевна начинала свой бизнес?
– Ну, Альбинка всегда была очень энергичной. В отличие от меня не боялась рисковать. И могла работать буквально от зари и до зари. Круглыми сутками что-то организовывала, решала возникающие по ходу дела проблемы, преобразовывала. Ни минуты покоя. Зато и деньги у нее всегда водились. Даже в советские времена, когда все жили примерно одинаково, у Альбины на руках имелись огромные суммы.
Как-то раз Динара Сафаровна заскочила к своей подруге во внеурочный час. У нее заболел маленький Аркашка. А жаропонижающего в их домашней аптечке не оказалось. Куда бежать? В аптеку? Но до нее далеко. Минут двадцать пробегаешь. Муж, как назло, был на дежурстве. А оставить маленького Аркашку на сестричку, которая старше его лишь на год, Динара не решалась. Единственный выход – заскочить к соседке. И взять необходимое лекарство у нее.
Динара звонила в дверь к Альбине как сумасшедшая. И едва та открыла дверь, оттолкнула соседку и понеслась в глубь квартиры. Туда, где, как она знала, у соседки на кухне находилась аптечка. Альбина пыталась остановить Динару, что-то кричала ей вслед. Но Динара ее не слушала.
– Не могу ждать! – прокричала она на ходу. – Ребенок заболел. Оставила буквально на секунду. Дай скорей анальгин, и я побегу обратно!
Она первой влетела в кухню, нашла аптечку и зарылась в нее носом. Может быть, поведение Динары и нельзя назвать приличным. Но она очень боялась за своих малышей, оставленных без присмотра. Эти сорванцы за считаные минуты умудряются влипнуть в десяток приключений. Нельзя оставлять их одних надолго! Каждая минута смерти подобна. Ну, не смерти, конечно. Но прищемленными пальцами, шишками или даже потопом и наводнением это уж точно чревато.
Альбина вбежала в кухню следом за подругой. И схватив с крючка полотенце, торопливо прикрыла им обеденный стол. Но поздно! Как ни занята была Динара, она все же краем глаза заметила, что на столе лежали деньги. Очень много денег. Пачки по пятьдесят и по сто рублей. Несколько тысяч! А может быть, даже несколько десятков тысяч!
Такие деньги у советских граждан были редкостью. Лично сама Динара получала в школе сто двадцать рублей. И считала, что совсем неплохо устроилась. Ведь можно было взять еще классное руководство, кружки или что-нибудь еще. Опять же бесплатные школьные обеды. Учителя всегда получали их строго по списку. Но далеко не все ученики регулярно посещали школу. Всегда кто-то болеет, кто-то уехал, кто-то еще почему-либо отсутствует. Так что на обеды Динара не тратилась. И поэтому считала, что зарабатывает неплохо.
Альбина, как она знала, получала немногим больше. Конечно, она трудилась в кулинарии. То есть была всегда при продуктах. И домой тянула тяжелые сумки. И по соседям, случалось, торговала сосисками, сыром или колбасой. Но это были вполне понятные деньги. Не те бешеные тысячи, которые Динара заметила краем глаза.
– Что это? Никак машину собралась покупать? Откуда столько денег?
– Это не мои, – коротко ответила Альбина.
И по ее тону Динара поняла, что она помешала подруге в чем-то очень важном.
– Извини! – смутилась она. – Беру лекарство и ухожу. Считай, что меня уже нет.
Обычно приветливая и улыбчивая Альбина лишь кивнула. Молча проводила подругу до двери. И так же молча закрыла ее за ней, не пригласив заходить еще. Неделю женщины не общались. А потом как-то все снова вошло в свою колею. Динара никому не сказала про деньги, которые видела у Альбины. А та, оценив молчаливость подруги, вернула ей свое расположение.
– И вы так и не узнали, откуда у Альбины были эти деньги?
– Нет.
– И чьи они?
– Тоже не знаю. Хотя у меня есть на этот счет одно мнение.
– Да?
– Это деньги Альбининого мужа.
– Но он же умер!
– Верно, она переехала в наш дом уже вдовой.
– Так откуда же деньги?
– Оттуда! Неужели не понимаете?
– Нет.
– Это было наследство ее мужа!
– Выходит, он был богат?
– Альбина как-то проговорилась мне, что ее муж считался очень крупным начальником. И происходил из очень богатой семьи. В их семье еще с дореволюционных времен сохранились драгоценности и золото. И она знала способ, как эти сокровища забрать себе.
– Свекр со свекровью, конечно, не захотят для меня открыть кубышку добровольно! – заявила тогда Альбина. – Им на меня и Тимку плевать с высокой колокольни. Но золото у них есть. И я знаю, как заставить их поделиться сокровищами со мной.
Динара тогда попробовала отговорить подругу:
– Если дедушка и бабушка не хотят знать внука, не хотят заботиться о нем, ну их! Пусть живут, как знают! Бог им судья.
– Как знают? – разозлилась на подругу Альбина. – Живут и радуются? Нет уж! Мой Тимур – законный наследник своего отца. И я заберу себе его долю. А если получится, то и все остальное!
– Альбина! Это ведь кража!
– Я им не чужая! И Тимур им внук! Я возьму свое!
– Но если люди не хотят делиться, то не стоит принуждать их к этому.
– Придется! – зло сверкнув глазами, произнесла Альбина. – И не учи меня жить!
После этого разговора Динара и обнаружила на столе у Альбины кучки денег.
– Думаю, что она привела свой план в исполнение. Что бы она там ни задумала, ей все удалось.
Это случилось в конце восьмидесятых. Потом начались девяностые. Перестройка. Обмен денег. Привычный рубль исчез. Ему на смену пришли какие-то непонятные денежки, к которым люди толком не успевали привыкнуть, как их уже сменяли другие. И те бешеные тысячи, которые Динара видела на кухне у подруги, как-то потеряли свою значимость. Теперь Динара и сама получала тысячи. Однако богаче себя не чувствовала. На те тысячи можно было купить куда меньше, чем в спокойные советские времена на рубли.
– Но я думаю, Альбине удалось сохранить часть наследства Тимура. Наверное, она перевела рубли в доллары. Хотя в советские времена это считалось уголовно наказуемым деянием, но Альбина рискнула. Она была такая.
От Динары Сафаровны подруги вышли в смешанных чувствах. Ни одного высокого и седоволосого мужчины среди знакомых Альбины ее подруга так и не смогла вспомнить. Но хотя бы честно призналась, что Альбина ее со своими деловыми друзьями не знакомила. Зачем? Повода-то не имелось. Динара Сафаровна была простой учительницей. И всю свою жизнь посвятила детям и школе. Больших денег отродясь не имела. И конечно, вряд ли могла заинтересовать тех дельцов, с которыми крутилась Альбина.
– Значит, лучшая подруга ничем нам не помогла.
– Не такая уж она и лучшая. Может быть, встречались раз в месяц. А то и реже, только по праздникам. Откуда уж тут взяться информации о любовнике.
– Если он и существовал, то Динара узнала бы о его существовании в последнюю очередь.
Оленька растерялась. Это ведь она рекомендовала Динару в качестве свидетельницы. И оказалось, что ошиблась. Такой облом! Девушка чуть не плакала. И чтобы она не развела в очередной раз сырость, Кира поспешила предложить:
– Нам нужно наведаться туда, где твоя свекровь проводила большую часть своего времени. В ее офис.
– Да! – обрадовалась Оленька. – Точно!
– Ты знаешь адрес?
– Конечно! Сто раз заезжала туда к Альбине!
Все-таки хорошо, что Оленька дружила со своей свекровью. Или по крайней мере проводила в ее обществе много времени. Теперь Оленька стала неоценимой помощницей подруг в их поисках.
– Да не любила я ее ничуть! Настырная такая баба. И жесткая. Мне иногда даже не по себе делалось, как она разговаривала со своими клиентами или поставщиками. Не стеснялась штрафовать людей за прогулы или опоздания. Она себя держала в узде и другим послабления не давала! Правда, деньги она нам с Тимуром исправно отстегивала. Но зато по первому ее свистку мы должны были сопровождать ее куда угодно.
Куда угодно – имелось в виду в театр, на курорт, на спа-процедуры или в косметический салон. Определенно, Альбина использовала свою власть над сыном и невесткой весьма гуманно.
Офис Альбины выглядел совсем невзрачно. Помещение огромное, но холодное и какое-то неуютное.
– Бывший ресторан. Альбина выкупила его за копейки, когда прежние хозяева разорились. Они клялись, что место тут недоходное. Что Альбина тоже прогорит. Даже пытались отговорить ее от сделки. Но Альбина все равно купила. Ресторан ликвидировала. И запустила кулинарное производство. Кое-что Альбина продавала прямо тут. Но главным образом развозила полуфабрикаты по заводским столовым, которые приобрела в разное время.
Пусть помещение и выглядело невзрачно, но размах предприятия приятно поразил подруг. В цеху за длинными столами трудились кондитеры и повара, выпекая торты на заказ. В другом цеху разделывалось мясо, крутился фарш и делались колбаски. В третьем десятка полтора женщин самозабвенно резали салаты. А в четвертом пеклись пирожки и булочки для столовых.
– Видите. Тут все поставлено на широкую ногу. И даже несмотря на смерть Альбины, все идет своим чередом.
Работницы и работники уже знали о трагедии с их хозяйкой. И теперь кинулись к Оленьке, чтобы выяснить, что же будет с ними дальше.
– Нас закроют? Нам больше не выходить на работу? Что с нами будет?
– Я ничего не знаю, – разводила руками Оленька. – Работайте пока, как работали. Думаю, что все образуется.
Оленька постаралась, чтобы ее слова прозвучали убедительно. Но она была явно не готова к тому, что ее ожидало на производстве Альбины. Все эти люди зависели от Альбины! Многие из них являлись иногородними и снимали квартиры и комнаты. Не станет работы, чем они станут платить за жилье? И Оленька, кажется, впервые поняла, каким важным человеком была ее свекровь.
– Мы хотим найти того, кто мог ее убить! – сказала Кира. – Кто желал ей зла?
– Ну, тут вы таких не найдете, – ответила за всех крупная тетка. – Альбину Валерьевну у нас все работники уважали.
– Так уж и все?
– Все! – уверенно произнесла тетка.
– Но она ведь ввела на производстве жесткую систему штрафов.
– И правильно! – твердо сказала та же тетка. – Если человек прогулял или проспал, с чего Альбина должна платить за его разгильдяйство из своего кармана? И просто так она никого не штрафовала. Вот я, к примеру, ни разу за все время штрафа не получала. Зато все у нас знают, прогулял, получи вычет из зарплаты. Но если заболел по-настоящему, то Альбина Валерьевна тебе не только больничный оплатит, но еще и из собственного кармана на лечение добавит.
– Правда?
– Конечно. Много раз такое было. Вот Гена у нас в прошлом месяце под машину попал. Две недели с повязками лежал. Альбина Валерьевна ему все до копеечки выплатила. Но и он в свою очередь, как только смог ходить, сразу же на работу явился. Не стал хозяйку в лишний расход вводить. И Тамара на Новый год так наотмечалась, жирного и пряного налопалась, что у нее печень схватило. Ни охнуть, ни вздохнуть. И опять же Альбина Валерьевна из своего кармана за ее капельницы заплатила. И больничный ей выплатила.
– Но это же единичные случаи.
– А у нас обычно люди и не болеют. Если плохо себя почувствовали, то отпрашиваются. В таких случаях Альбина Валерьевна тоже обычно навстречу шла. Пусть полежит человек денек в постели. Простуда и минует.
– Выходит, она была доброй к людям?
– Не доброй, а справедливой.
Все остальные работники зашумели, подтверждая, что Альбину Валерьевну они все уважали, ценили и по-своему даже любили.
– Ну а уволенных или иначе обиженных вы не припомните? Может быть, был среди них высокий пожилой мужчина с седыми волосами?
Нет, такого работники не припомнили. И вряд ли Альбина Валерьевна стала бы крутить роман со своим работником, пусть даже бывшим. Все-таки по причинам, вполне понятным, она бы постаралась выбрать себе ровню в финансовом отношении. И уж во всяком случае точно не остановила свой выбор на подчиненном.
Пришлось идти к Николаю. То есть для Альбины он был Николаем, так как работали они вместе уже почти двадцать лет. И Николая она помнила совсем безусым мальчишкой. Теперь это был крепенький сорокалетний здоровячок с загорелым красным лицом и выгоревшими на солнце золотистыми бровями.
– Из деревни недавно вернулся, – пояснил Николай подругам и Оленьке. – Только картошку окучивать закончил, сердцем порадовался, возвращаюсь, а тут... Точно ли, что Альбину Валерьевну отравили? Может, самоубилась?
– А что? – быстро отреагировала Кира. – Были позывы?
– Так это смотря как рассудить. С одной стороны, вроде бы Альбина Валерьевна человек здравомыслящий. И в себе всегда такая уверенная и благополучная. Работала много, на дурь времени не оставалось. С чего бы ей самоубиваться? А с другой...
– Что с другой?
– Странной она сделалась в последнее время.
Подруги переглянулись. Странной! Вот и Оленька тоже заметила, что свекровь слегка не в себе.
– А в чем эта странность заключалась?
– Ну, так сразу и не определю, пожалуй, – засмущался Николай. – Не приучен я Альбину Валерьевну обсуждать. Тем более сейчас, когда ее уже и нету с нами. Вроде как я о покойнице дурно говорить стану.
– Поймите, Николай, ваши показания могут помочь найти истинного виновника, – принялась убеждать его Кира. – Того человека, кто убил вашу хозяйку. И того, кто довел ее до сумасшествия.
– Ну, сумасшедшей я ее не назову, хотя странности, конечно, имелись.
– Какие?
– Ну, это тем в глаза могло броситься, кто Альбину Валерьевну хорошо знал. Другие бы и не задумались. Ну, рассеянный человек, опаздывает, забывает все. Бывает. Только ведь это не про Альбину Валерьевну! Я ее почти двадцать лет знаю! Да у нее в голове не мозги были, а золото! Электронные чипы новейшего поколения. Складывала и вычитала пятизначные цифры. Умножала! Делила! Проценты с них же высчитывала. И все это в уме! И никогда не ошибалась.
– А в последнее время стала ошибаться в счете?
– Этого не скажу. Но невнимательная стала, ужас! Бывает, целое утро мы с ней какую-нибудь тему обсуждаем, и она вроде бы меня слушает и даже что-то говорит дельное. А потом ближе к вечеру звонит и нагоняй устраивает, почему я ей не напомнил, чтобы мы эту вещь обсудили!
Оленька кинула на подруг торжествующий взгляд. Мол, что я вам говорила? Видите! И Николай тоже отметил, что Альбина стала рассеянной до невозможности.
– Или, бывало, назначат ей встречу. Она туда поедет, только до места так и не доедет. Звоню ей, звоню. А она или недоступна, или вовсе дома оказывается. Приболела, говорит. А я ведь знаю, что не болеет она никогда! Другие – да, могут заболеть. Но наша Альбина Валерьевна всегда на ногах. За двадцать лет я не припомню случая, чтобы она дома из-за болезни осталась. А тут стала оставаться. Или с утра приедет на работу, все у нее нормально, по цехам порхает, словно птичка. А потом как подменяют человека! Никому ничего не объясняя, не предупредив даже, едет к себе домой. И говорит, что будет болеть до завтра.
– А завтра?
– А на другой день снова словно огурчик. Вроде как и не болела вовсе. Спросишь про здоровье, она еще и удивится. С чего, скажет, Николай, ты моим здоровьем интересуешься? На мое место метишь?
– А вы метили?
– Не-а! Куда мне! Это у нас с ней шуточка такая дежурная была.
– Николай, а вы ведь хорошо знали все деловые контакты Альбины Валерьевны?
– Все или не все, но многих знал. Верно. Говорю же, двадцать лет мы с Альбиной Валерьевной вместе работаем. Последние пять лет я ее единственный зам. Правая рука, можно сказать.
– Скажите, а не было ли среди клиентов или поставщиков человека... Мужчины. Стройного. Высокого. Пожилого. С совершенно седыми волосами.
– Да как же? – развел руками Николай. – Сколько угодно! Вот Митрофанов Олег Сергеевич. Или Самсонов Игорь Фадеевич. Может, и другие имелись. Сейчас так сразу и не упомню.
– Но с этими двумя, которых вы назвали, Альбина Валерьевна тесней всего контактировала?
– Митрофанов у нас директор одной школы, куда Альбина Валерьевна тоже подрядилась салаты поставлять. Их буфетчица не справлялась. Да и воровала сильно.
– У детей?
– А что же вы думаете? Для многих людей святого-то не бывает. Вот директор к Альбине Валерьевне за помощью и обратился. Выгоды Альбине Валерьевне большой с этого дела не было. Так что она ему навстречу пошла больше из симпатии.
– У них что-то было? Ну, вы понимаете? Любовь там.
– Скажете тоже! – обиделся за любимую начальницу Николай. – Она ему по-человечески помогла. Потому что Митрофанов не в простой школе директор. А в интернате для слабослышащих детей. И энтузиаст! Все время чего-то для своих воспитанников придумывает. То пособия какие-то специальные из Москвы выписывает, то учителей ищет, то программы разрабатывает, чтобы у детишек этих легче адаптация к обычной жизни проходила. Вот Альбина и расчувствовалась, и пошла ему навстречу.
Директор – альтруист и умница – как-то плохо вязался с образом отравителя с зелеными яблоками. Но кто его знает. Вдруг Альбина пообещала его интернату кругленькую сумму, а после зажилила. Вот директор и обозлился на нее до такой степени, что решил отравить обманщицу. И подруги решили проверить этого Митрофанова.
– А еще кто? Самсонов? Этот кто такой?
– Самсонов вовсе не этот! – снова обиделся Николай. – Он самый крупный наш заказчик. И один берет у нас столько же, сколько все остальные вместе.
– Но кто он такой?
– Предприниматель. У него сеть фотоателье. Точки по всем частям города. Мы прямо по этим точкам людям горячий обед развозим.
– Это же дорого получается!
– Не так уж и дорого. Зато люди при горячей еде.
– Какой-то ваш Самсонов подозрительно добрый.
– Он не добрый, а умный. Думаете, человек такую заботу о своем здоровье не оценит? Еще как оценит и будет в десять раз больше стараться на работе. К тому же обедать человеку все равно нужно. Ну, потратит он свой обеденный перерыв на готовую лапшу в пакетике. А если каждый день такую отраву есть, то действительно отравиться можно.
– Выходит, Самсонов кормит своих сотрудников из своего кармана?
– Выходит, что так.
Подруги переглянулись. Еще один альтруист! И кто из них нанес полночный визит Альбине, после которого той не стало? И куда смотрели жены? А есть ли у этих двоих вообще жены?
– Скажите, Митрофанов и Самсонов женаты?
– Вот чего не скажу, того не скажу, – развел руками Николай. – Никогда личной жизнью наших клиентов не интересовался.
– А поставщиков?
– Кстати, насчет поставщиков! – неожиданно воскликнул Николай. – Вспомнил!
– Что?
– Есть у нас один товарищ... Мы с ним недавно работать стали. Молоко нам поставляет. Так вот я его всего разок и видел. На серой «шестерке» он за Альбиной Валерьевной приехал. Но под ваше описание подходит. Высокий и худой. И седой к тому же.
– Раз молоко возит, значит, человек этот откуда-то из области?
– Почему? Вовсе не обязательно, что из области. Он может и в городе проживать и трудиться. Контакты тут находить, заказчиков. А коровки в это время в родном стойле стоят, доятся. За ними другой человек присматривает.
– А вы знаете координаты этого... товарища?
– Не-а. Вот сейчас пытаюсь вспомнить и не упомню ничего. Вроде бы мне Альбина Валерьевна говорила, что нашла нового поставщика молока и сметаны. Что у него и дешевле, и товар качественный. Но где она его нашла? Через кого? Не могу вам сейчас сказать.
– А вы этого человека увидите?
– Ну, коли с товаром к нам опять приедет, так увижу.
– А когда он должен приехать?
Николай стал думать. Думал, считал и высчитал, что поставщик со своим молоком и сметаной должен прибыть как раз сегодня.
– Только нету его чего-то, – удивился Николай. – Я-то с самого утра с милицией разбирался. Потом в себя приходил, потом вы приехали. Мне и недосуг было о таких вещах думать. А теперь вот что нам делать? Понадобится завтра сметана для печенья или в салаты положить, и нету ее! Ох, вот еще новая напасть! Придется старым поставщикам звонить. Надеюсь, хоть они не подведут.
Подруги оставили хлопотливого заместителя Альбины улаживать еще и эту проблему. А сами ушли, предварительно заручившись его обещанием немедленно вцепиться в седоволосого молочника, как только его увидит. И без паспортных данных последнего не отцепляться.
