Глава 13
Но внезапно из дома послышался детский крик. И Наталья тут же встрепенулась, очнувшись от задумчивости.
– Ой! Что там такое? Мне надо бежать!
Подруги тоже кинулись за ней следом.
– Что там случилось?
Ребенок надрывался изо всех сил. Девушки не могли сказать точно, кто именно из троих младших детей орет сейчас благим матом, пугая всех обитателей окрестностей. Но это было и неважно. Наталья действовала оперативно. Взлетела наверх быстрее молнии. И хотя бежала с улицы, подбежала к детской одновременно с Селестрой, которая ночевала на том же этаже, что и дети.
Оказалось, что кричали все трое. Младший Максимка, как показалось подругам, орал больше из солидарности с братом и сестрой. А вот Анечка и Сеня были реально перепуганы.
– Черный дядя! Черный дядя! – повторяла Анечка, тыча пальчиком в окно.
И относительно взрослый Сеня тоже трясся и показывал дрожащей рукой на окно.
– Там! Там он был! Черный! И рожа жуткая!
Недолго думая, Наталья подскочила к окну и распахнула его.
– Кто тут?
Кира метнулась за ней следом и втянула женщину обратно:
– С ума сошла!
– Пусти! Я должна выяснить, кто там!
– Что ты делаешь, сумасшедшая! Возможно, преступнику только того и надо! Подкараулит, пока ты выглянешь, а потом возьмет и выстрелит. Надо погасить свет.
Селестра щелкнула выключателем, и все трое детей разразились дикими воплями. Они были сильно напуганы и решительно не хотели оставаться в темноте. Кира с Лесей подсели к ним, пытаясь успокоить. А Наталья в это время оглядела местность вокруг и наконец разрешила:
– Тетя Селестра, включите свет! Я уже все посмотрела, возле дома никого не видно.
Селестра снова щелкнула выключателем, и в комнате загорелся свет. Дети мигом успокоились. А Наталья, захлопнув окно и задернув шторы, решительно сказала:
– Вот что, ребятки! Сегодня ночью я переночую с вами!
Дети разразились радостными воплями.
– А где же ты ляжешь? – рассудительно спросил Сеня. – Можешь ко мне! Или к Анечке. Она маленькая! И вы обе девочки. Вам можно ложиться вместе.
– Я принесу снизу раскладушку! – стараясь выглядеть веселой, воскликнула Наталья. – У нас ведь есть раскладушка. И не бойтесь, мои маленькие, никакого черного дяди нету. Вам просто показалось.
– Нет, не показалось.
– И он есть!
– Есть!
– Есть!
И даже маленький Максимка важно закивал головой. Да, есть. Видел. Брат с сестрой не врут. Они говорят правду. Я подтверждаю.
– И какой он был? – нерешительно спросила у детей Наталья.
– Огромный!
– Черный!
– Страшный!
– Сидел на дереве и смотрел на нас!
Наталья пожала плечами.
– Во всяком случае, сейчас там никого нету.
– Но мама! Он там был! И он может вернуться!
– Я же останусь с вами. Верно? Так что вам нечего бояться.
– Останешься?
– Останусь и прогоню всякого, кто осмелится пугать моих детей.
Говоря это, Наталья уже раздвигала детские кроватки и другую мебель, чтобы в комнате могла встать еще и раскладушка и при этом осталось бы достаточно места для перемещения по комнате. Дети бросились помогать Наталье. И подруги поняли, что им пора уходить. И хотя они бы с большим удовольствием остались и попытались выяснить, куда делся черный человек, так напугавший детей, но им пришлось сдаться.
Вернувшись к себе домой, они обе плюхнулись на диван. У них в головах царил полный сумбур. Да, Наталья рассказала им историю своей заблудшей дочери, призналась, что растит собственных внуков, но легче от этого подругам не стало. Ну, растит женщина не детей, а внуков, выдавая их за собственных детей, и что с того? За что же их всех преследовать или даже убивать?
– Ты обратила внимание на руки Селестры? – внезапно спросила у подруги Кира.
– Руки? Селестры? – удивилась Леся. – Нет. А что с ними не так?
– Они были черные.
– Что?
– Ну, не так чтобы совсем черные, но кожа потемнела и под ногтями виднелась грязь.
– И что с того? Она чистила свеклу или картошку, вот руки у нее и почернели.
– А вдруг Селестра и была тем черным человеком, напугавшим детей?
– Зачем?
– Не знаю, – схватилась за голову Кира. – Я уже ровным счетом ничего не знаю!
– Нет, но почему-то же у тебя такая мысль возникла?
– Ну… Почему, почему! Потому что в доме осталось фактически только двое взрослых. Наталья и Селестра. Алексей мертв. Сергей пропал. Андрей арестован. Выходит, что из всей многочисленной семьи уцелели лишь эти двое.
– Ну и что?
– Не знаю. Может быть, и ничего. А возможно, что это что-нибудь да и значит.
Но что именно задумала Кира, она сказала Лесе лишь на следующее утро. Всю ночь она обдумывала свою новую версию и утром изложила ее Лесе.
– Следующий подозреваемый на очереди – это Селестра! – торжественно объявила Кира подруге.
Леся, которая в этот момент с аппетитом уплетала теплое яичко всмятку, заедая его мягким кусочком булочки со сливочным маслицем и красной икоркой сверху, даже подавилась от неожиданности. Красная икра попала ей не в то горло. Сверху спустился яичный желток. И Леся почувствовала, что в буквальном смысле эти двое душат ее.
Прокашлявшись, она выпила целый кофейник кофе, забелив его сливками. И лишь после того, как горло у нее смягчилось и дравшая его наждачка сменила свой номер на более мелкий, смогла спросить:
– Почему?
– Что?
– Почему ты подозреваешь Селестру? И в чем конкретно ты ее подозреваешь?
– Разве не понятно? Она подбирается к деньгам Кулебякиных.
– Я думала, что к ним подбирается Ольга Евдокимовна.
– Вчера на поминках ее не было. И на празднике мы ее тоже не видели. А Селестра была! И вчера, и в субботу!
– Селестра?
– Ну да! А что это ты так удивляешься? Что мы с тобой знаем про эту Селестру?
– Ну… Она вроде бы бабушка. Или нет, двоюродная тетя.
– Бабушка! – передразнила ее Кира. – Тетя! Чья бабушка? Чья тетя?
– Алексея. Или нет! Кажется, Натальи. Нет, Алексея!
– Вот то-то и оно, – вздохнула Кира. – То-то и оно, что мы практически ничего не знаем про эту старушку. А она, если честно, не такая уж и старушка.
– И ты думаешь, что это она? – затаив дыхание, спросила Леся. – Злой гений семьи Кулебякиных?
– Почему бы и нет? Сначала она устранила Алексея, как своего главного противника. Потом взялась за мальчиков. Одного похитила, другого подставила. Теперь у нее на очереди Наталья! Избавится от нее – получит все имущество Кулебякиных. Младшие дети не в счет. Они еще очень долго будут нуждаться в опеке. И слова в решении финансовых вопросов им никто не даст. Селестра может запросто их ограбить, распродав или растратив все их имущество.
Леся не знала, что и сказать. Действительно, они ничего не знали про Селестру. Может быть, она в самом деле злая ведьма?
И Леся спросила:
– А почему ты думаешь, что она и Сергея похитила?
– Почему бы и нет? Ты же слышала, что сказал Фридрих! Анечка встречалась у них в «Революционном подвальчике» с какой-то старухой!
– Но я вначале подумала на Ольгу Евдокимовну.
– Я тоже, – призналась ей Кира. – Но потом я подумала, что с равной долей вероятности это мог быть и кто-то другой.
– Например, Селестра?
– Да. Например, она. Подговорила Аню, чтобы та помогла ей похитить Сергея. А Аня та еще проходимка и мошенница, она и рада стараться. Селестра заплатила ей за эту услугу неплохие деньги. А риска практически никакого.
– Вот только Анечке не следовало вести Сергея в то место, где она уже бывала прежде и где ее уже приметили.
– Да, это она осечку дала, – согласилась Кира. – Но и ее можно понять. Она ведь не знала о том, что именно той ночью за Сергеем буду следить я. Если бы не это, то ни Леночка, ни кто-либо из его дружков, с кем он гулял, и знать бы не знали о том, куда и в каком направлении уехал парень из клуба.
– Но ты следила! И благодаря тебе мы узнали, что Аня куда-то увезла Сергея.
– И еще предварительно она разговаривала с какой-то старухой! Сговаривалась с ней.
– Вот что! Нужно показать Фридриху фотографии Ольги Евдокимовны и Селестры! Возможно, в одной из них наш бармен узнает ту знакомую Ани, с которой девушка обедала у них в ресторане.
– Да. А потом мы поедем в Ломоносов.
– В Ломоносов? А зачем нам в Ломоносов?
– Затем, что я слышала, как Селестра сказала кому-то из гостей про этот городок. Дескать, она там жила раньше. Но когда Кулебякиным понадобился человек, чтобы смотреть за младшими детьми, другими словами – няня, она свое спокойное житье-бытье оставила и переселилась к Кулебякиным!
Леся задумалась. Значит, путь им с Кирой лежит в Ломоносов. Небольшой городок, добраться до него можно за час или даже меньше. Но вот беда, как ни мал этот город, все равно им нужно знать точный адрес Селестры, чтобы найти ее дом. Да и вообще, если разобраться хорошенько, то Селестра теперь живет в «Чудном уголке». Тогда зачем подругам ее прежний дом? Что они там забыли?
– Пока не знаю, – призналась Кира. – Но думаю, что съездить туда нам все равно стоит.
Но Леся все еще не могла свыкнуться с мыслью, что убийца все это время находилась у нее под носом. А она – Леся – на нее даже и не подумала ни разу.
– Значит, ты серьезно подозреваешь старушку Селестру в том, что она отравила Алексея и Клавдию?
– Не знаю, – повторила Кира. – Но проверить не помешает. Очень уж эта Селестра благостная. И за чужими детьми безвозмездно смотрит. И зарплаты себе не требует. Ходит в обносках Натальи и довольствуется тем, что дадут.
– Просто она бескорыстная.
– Такое бескорыстие выглядит подозрительно. Уверена, Селестра просто преследует какую-то свою цель. И вполне возможно, что эта цель – извести под корень семью Кулебякиных.
– Но зачем?
– Возможно, кто-то из них смертельно обидел ее в далеком прошлом. Вот Селестра и затаила на Кулебякиных лютую злобу. Но, будучи человеком коварным и хитрым, притворилась этакой сладкой конфеткой, вкралась к ним в доверие, а потом и вовсе стала доверенным лицом семьи. Ведь подумай сама! Кулебякины ей доверяют самое ценное – детей!
И хотя Леся не считала, что идея с Селестрой такая уж классная, позавтракав, подруги все равно отправились в Ломоносов. Фантик и Фатима вышли их проводить. Обе кошки выглядели какими-то подавленными, словно не одобряли действий своих хозяек, но при этом понимали, что никак не могут им в этом помешать.
Адрес Селестры пришлось добывать самым вульгарным образом. По дороге девушки заглянули к Кулебякиным. И пока Леся отвлекала разговором Селестру, вторая злоумышленница быстренько обыскала комнату старушки. И под стопкой чистого белья нашла тоненькую пачечку денег и паспорт со штампом о прописке.
Заглянув в него, Кира убедилась, что Селестра не сказала правды о том, где она жила прежде. В паспорте не было ни слова про город Ломоносов, а стоял штамп деревни Мартышкино. Были также улица и номер дома. А вот номера квартиры не было, из чего Кира заключила, что это частный дом. Впрочем, откуда в деревне взяться другим?
– Ну и семейка! – проворчала Кира себе под нос. – Все что-то врут, все что-то скрывают. Как тяжело искать преступника в таких условиях!
Еще раз прочитав адрес и переписав его для верности на бумажку, Кира убрала паспорт обратно под белье. При этом она машинально удивилась, до чего наивны некоторые люди. Вот взять ту же Селестру! Разве можно прятать деньги, особенно если их у вас немного, в бельевой шкаф? Это же первое место, куда направляется любой домушник, вскрыв квартиру. И по телевизору об этом много раз говорили, и передачи специальные были организованы. И все равно многие люди с прямо-таки маниакальным упорством прячут свои накопления в таких легкодоступных для воров местах.
Кира вернулась вниз и кивнула Лесе:
– Можем идти.
Они попрощались с безмятежно улыбающейся им Селестрой, и, испытывая жуткие угрызения совести от того, что обманули милую старушку, отправились в путь.
– Планы меняются. Мы едем в Мартышкино.
– Куда? А почему не в Ломоносов?
– Потому что Селестра прописана в Мартышкино.
– Вот это новость!
– Есть и еще одна новость. Селестра вовсе не так одинока, как вытекает из ее рассказов о себе.
– Почему?
– У нее есть муж и сын. Они оба вписаны в ее паспорт.
– Но она никогда про них не упоминала. Верней, говорила, что ее муж умер. А вот сын… Про него она точно не упоминала.
– Вот это-то и странно.
Это действительно было странно. Но подруги надеялись, что в Мартышкино найдутся люди, которые сумеют им все объяснить.
Дом Селестры оказался совсем небольшим деревянным домиком с покосившейся крышей и требующим ремонта забором вокруг садика. В садике мирно дремал большой рыжий кот, пригревшийся на солнышке. И как ни странно, вид этого рыжего зажравшегося бездельника заранее примирил обеих подруг с обитающими в доме людьми. Не могут быть совсем уж плохими люди, которые завели себе такое милое и жирное домашнее животное.
– Тук-тук! – постучала по калитке Кира. – Есть кто-нибудь?
На ее призыв отреагировал лишь кот. Он приоткрыл один глаз и внимательно оглядел им подруг. После чего, сочтя их не стоящими его царственного внимания, вновь прикрыл и погрузился в сладкую дрему.
– Тук-тук! – повторила попытку Кира. – Можно войти?
На этот раз даже кот не пожелал откликнуться. И подругам пришлось войти самим, без приглашения.
– Надеюсь, у них только кот.
– Да, будет обидно, если где-нибудь на задворках бегает огромный сторожевой пес без цепи.
Но все обошлось. Подруги прошли до самого дома, никого не встретив. Поднялись на крыльцо и постучали в дверь. Им снова никто не ответил, хотя из дома доносилась музыка и чьи-то голоса. Определенно, в доме кто-то был.
Подруги постучали еще раз и, убедившись, что им не откроют, толкнули дверь сами.
– Открыто! – удивилась Леся.
– Так зайдем! Раз люди не нуждаются в запорах, значит, им нечего скрывать.
Девушки зашли внутрь и с интересом осмотрелись по сторонам. Им никогда еще не доводилось быть в таком странном доме. Повсюду вдоль стен были развешаны пучки ароматных трав, связки с сухими грибами и какие-то непонятные амулеты, конские подковы, черепа птиц и зверей, а также связанные из соломы кресты.
– Странное место, – заметила Кира не без содрогания.
– Может быть, не пойдем дальше? – встрепенулась Леся, которой тоже стало жутковато.
– Ну здравствуй! Раз уж приехали, то пойдем!
И девушки двинулись дальше. В первой комнате никого не оказалось, но звуки стали громче.
– Уйди! Уйди от меня прочь! – отчетливо и с надрывом произнес женский голос. – Оставь меня! Уходи!
– Нет! Ни за что! – страстно отвечал ей мужчина. – Ты должна остаться со мной!
– Я не люблю тебя больше. Ты сломал мою любовь! Растоптал мои чувства.
– Прости меня! Клянусь, я всегда любил тебя одну!
– Уйди! Я не верю тебе больше! В твоих словах ложь! Я ухожу!
– Ты дала клятву быть со мной вечно!
– Я ухожу от тебя! Отныне мы чужие друг другу! Забудь меня!
– Останься!
– Уйди!
– Ах так! – внезапно изменился голос мужчины. – Тогда умри, несчастная предательница!
И следом за этими словами раздалось несколько выстрелов и женский крик, причем подругам показалось, что кричали сразу две женщины. Но, конечно, это им только показалось со страху. Рванув вперед и не думая о том, что они сами могут стать жертвами взбесившегося мужика, подруги дернули на себя закрытую дверь и очутились в соседней комнате.
Лежащей и корчащейся на полу в агонии окровавленной жертвы тут не было. И злодея с дымящимся пистолетом тоже. Тут стоял лишь работающий на полную мощность телевизор. И перед ним сидела маленькая старушка, завернувшаяся в серую шаль. Она с трудом оторвала взгляд от экрана, где страстный черноусый красавец палил вслед ловко удирающей от него брюнетке в желтом платье, и посмотрела на подруг:
– Вы ко мне?
– К вам.
– Погодите минуточку.
И старушка снова пристально уставилась на экран, где усатому все же удалось подстрелить свою жертву. Девица картинно завалилась на бок, а усатый плюхнулся рядом с ней на колени и принялся молить не умирать, не оставлять его, и все такое прочее. Помимо воли подруги тоже втянулись в эту мелодраму. Вид истекающей кровью красотки задел их за живое.
– Вызови ей врача! – не выдержав, воскликнула Кира, когда стало ясно, что девице совсем худо, а усатый продолжает рыдать у ее ног, тем не менее не делая ни малейшей попытки, чтобы перевязать ее раны или вызвать на помощь своей подстреленной подруге медиков.
Старушка неодобрительно покосилась на Киру. Но в это время на экране замелькали титры, и для подруг так и осталось неясным, выживет раненая девушка или нет. И вызовет этот придурок ей врача или предпочтет рыдать, пока девица не помрет у него на руках.
Просмотр закончился. Старушка выключила телевизор и засуетилась, расставляя стулья и убирая с глаз остатки своего недавнего чаепития.
– Ну, что у вас за беда? – наконец закончив с наведением порядка, спросила она у подруг.
– Беда? А откуда вы знаете, что у нас что-то случилось?
– Так ведь просто к бабушке Селестре никто не ходит, – вздохнула старушка. – Ни в гости, ни чайку с вареньем попить. Только когда горе-беда лихая к порогу подопрут, тогда идут ко мне со своей бедой люди. Идут, просят, всем помогаю, никому не отказываю. А вот мне самой никто помочь не может. Вот так-то вот. Ох-хо-хонюшки!
Из всего сказанного подруги услышали только имя – Селестра.
– Бабушка? Селестра? – удивленно переспросила Кира старушку. – А кто это?
– Так я это.
– О ком вы говорите? – еще больше удивилась Кира. – При чем тут вы? Разве Селестра – это ваше имя?
– Оно самое и есть, – спокойно подтвердила старушка. – Небось удивляетесь, что за имя такое диковинное? Но для нашей семьи ничуть не странное, а наоборот, потомственное и абы кому не передающееся.
И хотя подруги ни о чем у нее не спрашивали, старушка сама начала им рассказывать:
– У нас в роду все знахари и колдуны были. Мы прежде и в деревне такой особенной жили, Красный Бор она прозывалась. Там в каждой избе либо знахарь, либо ведун жил. И люди к нам со всего Севера ехали за советом, за помощью, абы за какой другой требой. Я ту жизнь смутно помню, маленькая еще была. А отец мне сказывал, что раз пришел к нам мужик с бабой со своей. Ребеночка им очень хотелось. Ну, один из наших женщину посмотрел и сразу сказал, что берется помочь, только чтобы потом мужик на него не пенял. Тот согласился, а когда ребеночек родился, то наказ колдуна забыл и осерчал шибко.
– Почему?
– Да неудачный дитенок получился, – неохотно пояснила старушка. – Пальчиков на руках было шесть, да еще перепоночки между ними.
– Фу!
– Вот и мужик тот заявил, что бабу его у нас в деревне спортили. Дескать, не его это дитя, а водяного.
– Водяного? Разве такое бывает?
– Что с них взять? Темный народ. А деревня наша и правда посреди озера большого была, на острове. Чтобы к нам добраться, на лодке плыть нужно было. Но про водяного, разумеется, чепуха все это. Только поди людям это объясни. Пошел про нашу деревню слух. Люди про нас и прежде разное говорили, а теперь и вовсе в голос закричали. Колдуны! Иуды! Дьяволу поклоняются! Сжечь их!
– И что?
– И сожгли, – спокойно пояснила старушка. – В тот раз много наших погибло. А те, которые спаслись, не захотели на старом месте вновь строиться. Да и старейшины наши рассудили, что в одиночку нам легче будет выжить. И разъехались все наши в разные стороны. Кто дальше на север подался, кто на юг. А мы вот сюда, под Питер с отцом и матерью приехали. Отец свое дело хорошо знал, многим бы помочь мог. Да только после пожара осторожничать начал. Внимательно смотрел, что за человек к нему пришел, ждать от него в случае чего беды, али так обойдется. Но на жизнь нам все равно хватало. Денег нам не несли, да и не может настоящий колдун плату за свои услуги назначать. Но один курочку принесет, другой мешок картошки или муки, третий конфет и меду. Так и жили. Не шиковали, конечно, но и с голоду не помирали. Ну, а как отца не стало, пришлось мне его дар принять.
– Почему вам?
– Так сыновей Господь отцу моему не послал. А мать моя, она из другого роду была. Она даром исцелять не обладала. Кое-какие знания ей отец передал, но этого для работы маловато было. Вот и пришлось мне вместо отца своего ворожить и людей целить.
И помолчав, старушка вздохнула:
– Только тяжкая это доля, скажу я вам. Вроде бы и добро мы людям делаем, а только нет-нет, а вслед все равно услышишь – ведьма, колдунья! Никто просто так к бабушке Селестре не зайдет, не спросит, как дела у нее, как жизнь. А только случись чего, мигом прибегут. Помоги, пожалуйста! А так нет, никто ко мне не заходит.
Подругам от души стало жалко одинокую старушку. Ясно, что она сильно тоскует без людского внимания.
– Вот и вы ко мне с просьбой пришли, – грустно закончила свою речь старушка. – И не отрицайте, все равно не поверю, что вы просто ко мне на огонек заглянули.
– Нет, не просто.
– Вот видите. Ну, да я не обижаюсь. Говорите, что вам нужно.
– Бабушка, а повторите еще раз, как вас зовут?
– Вроде бы и молодые обе, а со слухом уже беда, – проворчала старушка. – Селестра мое имя. В честь древней богини воды. Она в пресных озерах и реках обитала. И предки наши в нее верили. Об удачной рыбалке или путешествии по воде на лодке у нее помощи просили. И подарки делали, чтобы еще больше умилостивить добрую богиню. Ясно вам?
– Ясно.
Но говоря это, подруги откровенно недоумевали в душе. А все-таки, кто же такая эта Селестра, которая живет в доме у Натальи? Ясно, что это не настоящая Селестра. Настоящая – она вон тут сидит! А та кто?
– Бабушка Селестра, скажите, а не было ли у вас сестры?
– Сестры? Нет. Говорю же вам, я одна у отца была. Ни сестер, ни братьев у меня не было.
– А у вашего отца?
– У него и братья, и сестры, конечно, были.
– А вы с ними знакомы?
– С тех пор как люди нашу деревню сожгли, мы все в разные стороны подались. И с тех пор ни дядь своих, ни теть, ни их детей я никогда не видывала. Правда…
– Что?! – встрепенулись подруги. – Что вы вспомнили?
– Приходила тут ко мне одна женщина, – неохотно призналась бабушка Селестра. – По возрасту мне ровесница. Быть может, помоложе чуток будет. Вот она и говорила, что будто бы родня мне.
– И что? Вы ей поверили?
– Может быть, и правду сказала. Только все равно не понравилась она мне.
– Нет? А почему?
– Не просто так она ко мне пришла, – вздохнула старушка. – Нужно ей от меня чего-то было. Чего, она мне так и не сказала, а только я ведь не слепая. Как человек ко мне заходит, я уж сразу вижу, с чем он пришел. Вот и эта женщина хотела от меня поиметь что-то, какую-то вещь.
– И поимела?
– После ее ухода я хватилась своего паспорта. Обычно он мне не нужен, но раз в месяц я за пенсией на нашу почту хожу. И хоть меня там все знают, но паспорт все равно просят предъявить. Ничего не поделаешь, порядок такой. Вот и в этот раз я пошла, а паспорта в сумке и нету! Пришлось без денег домой возвращаться. Да потом еще на траты пойти, новый паспорт себе выправлять!
– И вы думаете, что эта женщина его у вас украла?
– На нее подумала, – призналась старушка. – Не буду вам объяснять, как я это поняла. Только поверьте, она это мой паспорт стянула. А зачем? Этого я не знаю!
Зато подруги, кажется, знали. Под чужим именем Селестра втерлась в доверие к Кулебякиным. Видимо, кто-то из родни Натальи или Алексея были родом из Красного Бора, вот лже-Селестра и явилась к ним под видом дальней родственницы. Ни проверить, ни опровергнуть ее слова Кулебякины не могли. И так как отчаянно нуждались в няне и помощнице по хозяйству, то и согласились принять в дом чужую им, в сущности, женщину.
– Бабушка Селестра, а как была фамилия вашего отца?
– Кулебякин он был, – спокойно отозвалась старушка. – А меня мать на свою фамилию записала. Колдунам в церковь ходить и венчаться нельзя. Вот мои отец с матерью туда и не ходили. Все дети у нас в Красном Бору на материнские фамилии записаны были. Ну, то есть те, чьи родители до советской власти поженились. А потом уже венчание в церкви отменили. И если кто хотел, то детей в ЗАГСе регистрировал. Ну, а многие по старинке жили. И сейчас, наверное, так живут, не знаю.
– А та женщина, которая к вам приходила, как она вам назвалась?
– Документов она мне не показывала. Да я и не стала их у нее спрашивать. Что мне ее документы, коли я и сама видела, что отцовской крови в ней нету?
– То есть как?
– Чужая она нам была. Вот как моя мать. Не было в ней крови знахарской.
– То есть она врала вам?
– Может, вышла замуж за одного из моих дядь, – пожала плечами бабушка Селестра. – От него про нашу семью все и узнала. Такое ведь тоже случается. Мой отец тоже был женат на женщине из другого рода. А моя колдовская сила от этого ничуть не меньше оказалась. Хотя многие бы сказали, что я не настоящая знахарка, так, полукровка. Только одно вам скажу, родной мне крови в той женщине точно не было.
– А что она вам конкретно про себя рассказывала?
– Сказала, что была замужем за моим дядей – Петром – и что он уже умер. А она отправилась по свету в поисках родственников, которые бы могли ее у себя на старости лет приютить. Сами понимаете, что я ей в этом отношении была плохим подспорьем. Сама думаю, кто за мной ухаживать станет, когда руки и ноги совсем откажут. Куда уж мне за кем-то ухаживать. Наверное, эта женщина все поняла, вот и отправилась в другое место.
Это было все, что удалось подругам вытянуть из старой знахарки. И дело было совсем не в том, что бабушка Селестра что-то сознательно от них скрывала или пыталась утаить. Нет, она искренне не знала, что за женщина приходила к ней в дом и что за черные мысли держала она в своей голове.
