Глава 7
Кастет, который был уверен, что оторвался от всякой погони, заскочил в одно из своих самых любимых укрытий. Вообще-то Кастет этот район не любил. Тут в последнее время понастроили новых домов и стало слишком чисто.
Но в одном месте между двумя корпусами совершенно новых домов находился промежуток, даже щель, возле которой стихийно образовалась свалка. Сначала тут лежал строительный мусор, который почему-то не вывезли, когда приводили территорию в порядок. А потом кто-то бросил пустую пачку из-под сигарет, и пошло-поехало. Увидев, что почин положен, жильцы тут же принялись усердно использовать это место как вместительную урну.
В двух шагах от свалки стояла удобная скамеечка, на которой Кастет и собирался распотрошить портфель. Место было укромное, в это время дня на лавочку не усаживались влюбленные парочки, а тихих бомжей Кастет не опасался. Что касается вездесущих старушек, то они предпочитали места повеселей и пооживленней.
Кастет плюхнулся на лавочку, перевел дух и приступил к вскрытию портфеля. Он был достаточно пухлым и тяжелым, чтобы Кастет мог поздравить себя с удачей. Он же не знал, что пухлым портфель делала бумага, положенная в него еще в магазине для сохранения объема, а тяжесть давали две бутылки из-под шампанского, подобранные Кирой прямо на улице.
И как раз в тот момент, когда Кастет справился с замками и извлек на свет божий первую пустую бутылку, он услышал за своей спиной:
– Вот он! Вон! Попался!
Кастет оглянулся и похолодел. Через скамейку на него надвигалась та самая придурковатая дамочка, у которой он свинтил портфель. Только на этот раз от респектабельности ее не осталось и следа. Шляпка сидела лихо набекрень, очки съехали на ухо, а лицо покрылось какими-то подозрительными красными пятнами. К тому же в руках дамочка сжимала самый настоящий молоток.
– Ой! – пропищал Кастет, которому стало по-настоящему страшно.
Почему-то молоток и красные пятна произвели на него неизгладимое впечатление. Он заподозрил, что дамочка сильно не в себе.
Кастет запищал еще громче и бросился бежать. Но с другой стороны на него надвигалась еще одна фурия, одетая в точную копию того плаща, который был на первой. Одинаковые плащи, пустые бутылки в портфеле, молоток в руках и пятна на лицах мигом сложились в голове Кастета в одну четкую и предельно простую мысль.
– Бабы-то психические! – осенило его. – Из дурки сбежали! Во влип!
Психов, а особенно психов женского пола, Кастет боялся. Но деваться ему было некуда. Он попытался сделать подсечку той тетке, что пониже, но, получив молотком по колену от второй, быстро отказался от своего плана. И, плюхнувшись на лавочку, жалобно заканючил, пока его преследовательницы, тяжело дыша, стояли над ним:
– Ну что вы! Я же не хотел! И вообще, я в первый раз! Работу найти не могу, а кушать хочется.
Почти всегда это нытье срабатывало. Обычно добросердечные граждане, догнавшие Кастета и отнимавшие у него свое добро, ограничивались тем, что отвешивали воришке пару оплеух и отпускали его. Тащить его в милицию, за редким исключением, не пытался никто и никогда.
Но мерзкие бабы не унимались. Та, что повыше ростом, размахивая молотком, требовала у Кастета сказать правду, кто велел ему украсть у нее портфель.
– Это был такой высокий красавец брюнет? – допытывалась она.
– Или интеллигентного вида худощавый и очень обаятельный блондин? – приставала к нему другая.
Кастету все стало предельно ясно. Эти бабы свихнулись на почве недостатка мужского внимания. Сейчас они пристукнут его, изнасилуют, а потом убьют. Наверняка он у них уже не первая жертва. Вон как слаженно действуют. Представив себе ужасный конец, который его ждет, Кастет издал громкий вопль и попытался проломиться силой. Но проклятые бабы повисли на нем, словно груши, визжа так громко, что у Кастета заложило уши.
И тут случилось ужасное. Из-за кустов появились и бросились к ним еще двое. Один высокий красивый брюнет, а второй интеллигентного вида худощавый блондин. Те самые. Все, как описывали эти дамочки. Когда мужчины с трудом отодрали от Кастета своих женщин, те слегка притихли.
– Дима? – пропищала одна.
– Саша? – пискнула другая.
При этом в голосе обеих баб звучало почти одинаковое отчаяние.
– Что вы тут делаете? – хором спросили они затем у мужчин.
Теперь начали удивляться мужчины.
– Кира?!
– Леся?!
Кастет отказывался понимать, во что он влип. Но одно знал точно, что дело для него добром не кончится. Он сделал отчаянную попытку вырваться. Но брюнет Дима держал его крепко.
– Кто из них нанял тебя? – снова набросились на Кастета женщины, тыча руками в брюнета и блондина. – Кто?
– Отстаньте вы, дуры ненормальные! – отбивался от подступивших к нему женщин Кастет. – Сейчас как в глаз дам!
– Что тут происходит? – раздался громкий голос. – Что случилось? Этот тип что-то у вас украл?
Кастет поднял глаза и окончательно убедился, что сегодня явно не его день. Перед ним возвышался его давний враг – оперуполномоченный Васильков. Кастет водил его за нос уже второй год, практически безнаказанно орудуя под боком у мента. Потому что, как верно заметил классик, против карманников у оперов было разработано слишком мало методов борьбы.
Однако Васильков с такой постановкой вопроса был решительно не согласен. И между ним и Кастетом началась настоящая война, в которой пока что Кастету везло. Чаша весов колебалась. Но только не сегодня. Сегодня рыжий портфель, на котором было полно отпечатков пальцев Кастета, вкупе с показаниями свидетельниц должны были бросить решительные фишки на чашу весов против воришки.
– Этот человек что-то у вас украл? – повторил Васильков свой вопрос.
– Да-да! – обрадовались бабы, а Кастет совершенно сник.
– Вот это? – уточнил Васильков, показывая на все еще лежащий на скамеечке портфель.
– Да-да, его, – снова закивали бабы.
Васильков взял портфель в руки и полез в него.
– Что это? – удивился он, извлекая из недр портфеля вторую пустую бутылку и небрежно свернутую оберточную бумагу.
У Кастета даже в глазах помутилось при мысли о том, из-за какой муры он так глупо рисковал. Надо же было так ошибиться! А эти бабы точно из психушки. Ни одна нормальная женщина не станет таскать портфель, набитый разной дрянью.
Кажется, подобная мысль мелькнула и у Василькова. Тем не менее он доставил всех пятерых в отделение. По дороге потерпевшая и свидетельница требовали от Василькова, чтобы тот любыми путями вытряс из Кастета, кто поручил тому вырвать портфель.
– Никто, – клялся Кастет. – Я один работаю всю жизнь.
– Он врет? – спросила Кира у опера.
– Не думаю, – покачал головой Васильков. – Кастет у нас – личность свободная. Работает исключительно на самого себя. Такие у него принципы, верно, Кастет? Как ты там говорил? Никаких сообщников и женщин, так? Что же ты против них пошел? Видишь, что получилось?
Кастет мрачно отвел глаза. Васильков уколол его в самое больное место. А Кастет не любил критики, даже если она была справедлива.
– Но если он изменил одному своему принципу – не иметь дела с женщинами, то, может быть, изменил и второму? – спросила Кира. – Не иметь сообщников и заказчиков?
– Не мог он ни с кем сговориться, – ответил ей Васильков. – Когда произошло ограбление? Полчаса назад? Так вот, всего сорок минут назад Кастет вышел из нашего отделения.
Пришлось подругам на этом и угомониться. Записав их данные, Васильков отпустил их, предупредив, что, вероятно, им придется явиться на суд в качестве свидетельниц.
– Как? – удивилась Кира. – Будет суд? Но за что? В портфеле же ничего ценного не было!
– Ну, а сам портфель, по-вашему, ничего не стоит? – удивился Васильков. – Ценная вещь, между прочим. Натуральная кожа. И цвет приятный. Да вы не беспокойтесь. Ваш грабитель и без вашего портфеля себе уже на пару лет точно срок наработал. За ним не меньше тысячи эпизодов числится.
– Сколько? – ошеломленно переспросила Кира.
– Может, и больше, – с досадой произнес Васильков. – Он же без выходных, зараза, работает. И в дождь, и в бурю всегда на месте. И не меньше двух-трех краж в день делает.
И, попрощавшись с подругами, он снова уткнулся в бумаги.
– Этот ворюга спутал нам все наши планы, – сердито сказала Кира, выходя из отделения милиции. – И чего он к нам сунулся?
– Что же нам делать? Мы ведь так и не поняли, замешаны ли Борисов и Дима в этом деле, – прошептала в ответ Леся. – Они твердят, что явились к отделению милиции за тем же, за чем и мы.
– Не совсем, – заметила Кира.
– Ну да, но они хотели проследить, не нападет ли преступник на подругу Вероники, когда она потащится с портфелем к ментам. То есть если им верить, то намерения у них были самые светлые.
– И как нам быть? Верить им или нет? – спросила у подруги Кира.
Но у Леси не оказалось времени для ответа. Потому что, стоило подругам выйти из отделения, как к ним подскочили Дима с Борисовым.
– Мы требуем, чтобы вы нам все объяснили! – заявил Дима. – Что это был за маскарад?
– И где подруга Вероники? Почему ее портфель оказался у вас?
– И в нем не было никаких деловых бумаг, а только пустые бутылки из-под шампанского. Почему?
– Вы что, пьянствуете в рабочее время? – наседал на подруг Борисов. – Не помню, когда я вам давал на это свое разрешение.
Подруги переглянулись и расплакались. Слезы – самое сильное женское оружие в их борьбе за место под солнцем. В мире мало найдется мужчин, которые способны вынести женские слезы и при этом не дрогнуть. Во всяком случае, Дима с Борисовым к таким стоикам не относились. Они тут же засуетились возле подруг, наперебой предлагая носовые платки, воду, сигареты, пиво, свежий воздух и бокальчик коньяку.
Решив, что их молодые люди достаточно размякли, Леся с Кирой стали всхлипывать тише. И даже позволили отвести себя в кафе, напоить коньяком и вообще позаботиться о них.
– Так что? – обрадованно, что они больше не ревут, спросил у девушек Дима. – Вы нам объясните, что произошло?
– Мы хотели выяснить, не замешан ли кто-то из вас в этом деле, – сказала Кира.
– Мы должны были это сделать! – с трогательной наивностью воскликнула Леся.
Она еще хотела сказать, что они с подругой должны быть уверены в своих будущих спутниках жизни, но ее остановило окаменевшее выражение лица Димы. Она перевела испуганный взгляд на Борисова и вздрогнула. Тот смотрел на нее как на предательницу.
– Что же, я должен был предвидеть что-то в этом роде, – наконец произнес Борисов, избегая смотреть в глаза красной, как вареный омар, Кире.
– Как же ты могла! – воскликнул Дима, в голосе которого звучало неподдельное отчаяние. – Леся, ты все это время подозревала меня, что я убийца! Боже мой! А я-то думал, что мы… что ты, что я…
И тут его голос прервался. А Леся зарыдала, причем на этот раз слезы были настоящими. Горькими и жгучими. Секунду спустя Кира присоединилась к ней. Но все было бесполезно. Оружие было ими использовано совсем недавно, перезарядиться не успело. И выстрел получился холостым.
– И чего мы добились? – всхлипнула Кира, когда стало окончательно ясно, что Дима с Сашей ушли и возвращаться не собираются. – Лишились единственных друзей, которые у нас были в этом гнусном мире.
Теперь Дима с Борисовым казались ей просто идеальными. Как они с Леськой могли их подозревать в чем-то нехорошем! Какая глупость!
– Пошли на работу, – вздохнула Леся. – В конце концов, нас еще никто не увольнял. А там у нас больше шансов найти убийцу.
– Думаешь, стоит его искать? – уныло спросила Кира, на которую накатила страшная усталость.
– Это наш единственный шанс вернуть себе уважение Димы и Саши! – твердо произнесла Леся. – Ты же хочешь вернуть себе уважение Борисова?
Помешкав, Кира все же кивнула. На самом деле она бы хотела от Борисова гораздо, гораздо большего, чем уважение. Но в конце концов, для начала подойдет и уважение. Надо же было с чего-то начинать.
И печальные подруги вернулись в офис. Борисов и Дима уже были там. Но они оба сделали вид, что не замечают девушек. Борисов о чем-то разговаривал с одной из сотрудниц – миловидной Катей, которая, по мнению Киры, слишком низко склонялась над начальником.
– У нее вся грудь из лифчика сейчас ему на стол вывалится! – сердито сказала она Лесе, выйдя к ней в приемную. – Смотреть тошно! Она что, не понимает, как вульгарно себя ведет?
Но Леся в ответ могла лишь вздохнуть. Дима уже почти полчаса шептался с Лизой, рассказывая ей что-то ужасно смешное, отчего та весело хохотала. И Дима при этом смотрел на Лизу так, что у бедной отвергнутой Леси даже дыхание перехватывало от возмущения. Ее так и подмывало встать, подойти и влепить Диме хорошую пощечину. Вот ведь гад! А еще что-то бормотал о том, что они… что между ними… что он и она…
На этом месте Леся себя осадила. А что они? Что он и она? Что между ними? Они просто коллеги по работе. Расследовали убийство. Не станет она ревновать. Вот еще глупости. Но, несмотря на умные мысли, Леся ревновала, и ревновала страшно.
– После работы едем к Карасеву! – твердо сказала Кира, в очередной раз заглянув в приемную к подруге.
Видеть любезничающих Борисова и Катю было выше ее сил. И время от времени, чтобы окончательно не взбеситься, ей, как ловцу жемчуга, необходимо было выбираться за глотком свежего воздуха.
Против Карасева Леся не возражала. Если честно, ей было вообще все равно. Но, когда подруги вместе вышли после окончания рабочего дня, она произнесла:
– Помнишь записку в руках первого трупа? Там еще был только обрывок?
– «…ись. …день»? – уточнила у нее Кира.
– Да, – кивнула Леся. – А что, если это был конец фраз: «Берегись! Жить тебе осталось один день!»
– Хм, – задумалась Кира. – Окончания совпадают. Похожую записку получил Борисов в наш первый с тобой день в «Орионе».
– Вот и я о чем! – воскликнула Леся.
– Только там в первой записке речь шла о трех днях. Но все равно разволновался он тогда страшно.
– Вот я и говорю, – кивнула Леся. – Выходит, у подброшенной Борисову записки, и у той, обрывки которой оказались в руке у трупа, – один автор.
– И этот автор трудится в нашем дружном коллективе, – сказала Кира.
– А Борисову может грозить смерть, – тихо добавила Леся.
Кира вздрогнула. Потерять Борисова окончательно и бесповоротно никак не входило в ее планы. Да, они поссорились. Но недостаточно сильно, чтобы она позволила ему умереть. Да еще так глупо, от рук какого-то паршивого убийцы.
– А сегодня, когда в офисе наконец поменяли дверной замок, а все ключи от него Борисов торжественно положил к себе в бумажник, бумажник положил в нагрудный карман пиджака, пиджак надел на себя, а себя загрузил в свою легковушку и уехал, ему и правда может грозить опасность, – закончила свою мысль Леся.
– Почему?
– Потому что если у преступника был какой-то повод ночью проникнуть к нам в офис, то делал он это не развлечения ради, – принялась объяснять ей Леся. – Ему тут было что-то нужно. Он пришел раз – ему помешали. Второй раз – снова помешали. Третий раз пришел – и снова облом. Но в четвертый раз он уже станет действовать наверняка.
– И он захочет отнять ключ от офиса у Борисова? Явится к тому домой и добром или силой завладеет ключом?
– Если преступник не хочет ломать дверь, то ему придется это сделать, – ответила Леся. – И вовсе не факт, что Борисов после изъятия у него ключа останется в живых.
– Уф! – Киру от выводов подруги даже в жар бросило. – А что, если мы сегодня не поедем к Карасеву?
– Будет вполне достаточно, если мы ему просто позвоним, – согласилась с ней Леся. – А поедем мы к Борисову. Вот ему в самом деле может понадобиться наша помощь.
Адрес их начальника у подруг был. Недаром же Кира провела ночь с Борисовым на одном диване. Чай, не совсем теперь чужие люди. Не грех кое-что было друг о друге и выяснить. Например, некоторые мелочи вроде домашнего адреса. Но возле дома машины Борисова не было. В окнах его квартиры не горел свет, а на звонки в дверь Борисов не реагировал.
– Скорее всего, его нет дома, – предположила Леся. – Он ведь говорил, что гаража у него нет. И машину он всегда оставляет под окнами квартиры. Давай подождем. Вернется, куда ему деться?
Но Борисов вернулся только через три часа. Когда совершенно продрогшие и измученные подруги потеряли уже всякую надежду. Увидев Киру с Лесей, он, кажется, сильно удивился. Но хорошее воспитание взяло в нем верх. Он пригласил бледных девушек к себе домой, приготовил для них горячий чай со сливками, налил по рюмке мятного ликера и выставил перед ними большую жестяную коробку с песочным немецким печеньем.
Подруги жевали печенье, обжигаясь чаем, и одновременно объясняли Борисову, зачем они его ждали и почему ему следует быть предельно осторожным. По мере того как согревались подруги, лицо Борисова тоже оттаивало.
– Вы что, – спросил он, глядя только на одну Киру, – явились для того, чтобы предупредить меня? И не дать преступнику разделаться со мной?
– Ну да! – подтвердила Кира. – И ждали тебя битых три часа. Где ты был?
Борисов расцвел. А затем превратился, по мнению Леси, в форменного идиота. Он вскочил на ноги, и Лесе даже померещилось, что сейчас он начнет прыгать, словно веселый щенок, которому наконец посчастливилось встретить хозяина.
Но Борисов сумел взять себя в руки. Он снова сел за стол. Только на этот раз между ним и Кирой не было преграды в виде стола. Борисов сел рядом с девушками, глаза его тихо сияли. Кира, из-за которой в Борисове произошла эта удивительная перемена, ничего особенного не замечала. Ей вдруг стало так хорошо и тепло, как уже давно не было.
– Так ты где был-то? – спохватилась наконец Леся. – Мы тебя ждали три часа!
– Я ездил к одной девушке, – внезапно помрачнел Борисов. – Хотел с ней поговорить.
– О чем это? – ревниво спросила Кира, тоже услышавшая упоминание о какой-то девушке.
– Я хотел расспросить об одной ее подруге, – еще более мрачно произнес Борисов. – В общем, я не хотел вам об этом рассказывать, чтобы не пугать. Но… но раз уж вы тут, скажу. После того как вы мне устроили эту проверку с рыжим портфелем, я подумал, что сама идея насчет подруги Вероники вовсе не плоха. Ведь в самом деле, должна же быть у этой девушки подруга?
– И?.. – переглянулись подруги, досадуя, что им самим не пришла в голову эта же мысль.
– И я поехал в тот дом, – продолжил рассказывать Борисов, – где жила Вероника, нашел там ее мужа, который мне и рассказал, что в последнее время его жена тесней всего общалась с одной девушкой со своей работы. С Наташей. Он же дал мне телефон этой Наташи. И ее домашний адрес. Я туда поехал…
– И что? – переглянулись подруги, по-прежнему искренне недоумевая, как это им самим не пришло в голову сделать то же самое.
Видимо, затмение на них нашло, не иначе.
– И ничего! – с отчаянием произнес Борисов. – Примерно та же картина, что и с Вероникой.
– Что? – ахнули подруги. – На нее напали?
– Да, – кивнул Борисов. – Только на Наташу напали вчера вечером. Она поздно возвращалась домой и… И нашли ее только сегодня утром. Примерно в то же время, что и вы Веронику.
– Она жива? – быстро спросила Леся.
Борисов угрюмо покачал головой и принялся быстро заглатывать печенье одно за другим, словно пытался заглушить таким образом свой страх и растерянность.
– Вот ее фотография, – сказал он наконец и вытащил из кармана снимок весело улыбающейся рыжей девушки в летнем сарафанчике.
Все лицо девушки украшали задорные конопушки. В зеленых глазах плясали чертики. Пока подруги разглядывали неизвестную им Наташу, Борисов продолжал поедать печенье. При этом он так нерешительно поглядывал на подруг, словно самую плохую новость он приберег для них напоследок и никак не мог решиться ее выложить.
– Что? – первой не выдержала Леся. – Говори, что ты узнал еще?
– Эта девушка работала на том участке, где сейчас работает Кира, – уныло произнес Борисов. – Экстремальные туры.
– И ты думаешь, что эту девушку убили именно из-за ее работы? – тихо спросила Кира. – И мне тоже грозит опасность?
– Нет, – поспешно ответил Борисов и тут же поправился, – не знаю. Но, сами понимаете, тенденция прослеживается очень неприятная. Вероника, чье место заняла Леся, тяжело ранена и находится при смерти. Наташу и вовсе убили.
– Одно хорошо, – вздохнула Кира. – Сначала я заняла ее место, а потом уж ее убили.
– Не вижу в этом ничего хорошего, – возразила Леся. – И я завтра же подаю заявление об увольнении.
– Ты не можешь! – испугалась Кира. – Как же я без тебя?
– Ты тоже уволишься! – заверила ее Леся.
Борисов молчал.
– Я ни минуты не стал бы возражать, – наконец произнес он, – и даже собирался настаивать, если думал бы, что это обезопасит вас.
– Думаешь, нет?
– Теперь нет, – покачал головой Борисов.
– Но почему? – тихо спросила у него Леся.
– Пока мы не знаем, кто и с какой целью затеял всю эту мистификацию в «Орионе», заменив старых сотрудников на новичков, никто из нас не будет в безопасности, – сказал Борисов. – Например, я лично чувствовал, что эта история для меня добром не кончится, с самого первого дня, когда мне предложили пост генерального директора.
– Да?
– Да, потому что такие посты просто так случайным людям не раздают! – воскликнул Борисов. – Не говоря уж о том, что у меня прежде не было опыта подобной работы. В последние годы я трудился старшим менеджером в одной фирме, директора которой убили, руководство на себя приняла его жена и быстро сделала старшим менеджером своего любовника.
– Наверное, ты переживал, – посочувствовала ему Кира.
– Переживал, но сейчас дело не в этом, – сказал Борисов. – Просто, когда мне позвонила эта женщина, которая представилась как Котикова Елена и предложила занять пост генерального директора, я честно предупредил, что понятия не имею, что мне надо делать.
– И что она?
– Расхохоталась и заявила, что делать мне ничего не придется. Тогда я не понял, что она имеет в виду. А теперь мне кажется, что я с самого начала был обречен на заклание. Как и все мы. Мы просто марионетки, которых дергают за ниточки неизвестные хозяева.
– Не хочу быть марионеткой, – возразила Леся.
Подруги ненадолго задумались, глядя в окно. Там было уже совсем темно. И Кире внезапно захотелось оказаться сейчас где-нибудь далеко-далеко. У синего моря. И чтобы сверху жарко шпарило южное солнце. А вокруг был бы песок. И веселые, улыбающиеся, счастливые люди, не собирающиеся никого убивать. А потом Кира сказала:
– Мы уже знаем, что случилось с моей предшественницей, с Лесиной и твоим, Саша.
– Про моего мы знаем только то, что он уехал из города, – возразил ей Борисов.
– Лучше скажи, сбежал, – поправила его Кира. – А сбежал он потому, что трусил и предвидел, что с ним может случиться что-нибудь в том же роде, что и с Наташей и Вероникой. Но я не о том.
– А о чем?
– Теперь еще более актуально разыскать остальных бывших работников нашего офиса, – сказала Кира. – Раз двоих из них убили, остальные могут стать разговорчивей. И поделиться с нами кое-какой информацией.
– И что ты предлагаешь?
– Думаю, что стоит еще раз поговорить с мужем Вероники или с родителями Наташи, – сказала Кира. – Уверена, что кто-то из них должен знать кого-нибудь из коллег убитых девушек. Надо будет…
Но развить свою мысль она не успела, потому что в этот момент в дверь позвонили.
– Внимание! – насторожилась Кира, посмотрев на Борисова. – Кого ты ждешь?
– Никого, – покачал тот головой. – Я живу один. Друзья без предупреждения не приходят.
– Тогда это может быть преступник, который явился к тебе за ключом от офиса, – прошептала Кира. – Понимаешь? Все, как мы и предвидели!
– И что мне делать? – растерялся Борисов, который в последние два дня как-то не очень-то задумывался, что лично ему может грозить какая-то опасность.
Все его мысли были поглощены тем, как бы не случилось чего-то плохого с Кирой.
– Во всяком случае, пойди к дверям и спроси, кто там, – предложила Леся.
Но это оказался не преступник. А всего лишь Дима. Хотя он и в самом деле пожаловал за ключом от офиса «Ориона», но собирался завладеть им на добровольных началах. Диме пришла в голову та же мысль, что и подругам. Только он намеревался занять не оборонительную, а наступательную позицию по отношению к неизвестному преступнику. Но путь он выбрал иной.
– Мы с тобой должны обыскать этой ночью наш офис! – произнес он, глядя на одного Борисова. – Если там спрятано что-то такое, что нужно преступнику, то мы должны найти это первыми.
– Когда мы устраивались на свои рабочие места, то выгребли весь хлам из своих столов, – возразил Борисов. – Там ничего интересного не было.
– Из столов да, выгребли, – быстро согласился с ним Дима. – Но в офисе полно и других мест. Возможно, где-то в стене вмонтирован сейф. Или под плинтусом есть тайник. Да мало ли мест, где можно спрятать… – И тут Дима замялся, видно, он еще до конца не продумал, что может быть спрятано в тайнике. – Что-нибудь компрометирующее, – закончил он.
– Я сегодня говорил с уборщицей, так она мне сказала, что действительно, в офисе где-то есть еще один сейф, – задумчиво произнес Борисов. – Но мне о нем ничего не известно.
– Тебя не предупредили, что у тебя есть сейф?
– Нет, – покачал головой Борисов. – Не совсем так. Один сейф стоит у меня за спиной. В нем предположительно можно хранить наличные поступления, важные документы, паспорта клиентов. Но тот сейф не в счет. Уборщица говорила о другом.
– Интересно, откуда у уборщицы такие сведения? – усмехнулась Кира.
– Она знакома с мастером, который этот сейф устанавливал, – сказал Дима. – Разумеется, разглашать служебную информацию этот малый не стал. Но уборщица знает, в какой фирме он работает. Так что сумела сделать верные выводы.
– Молодец тетка, – обрадовался Борисов. – Пожалуй, если все закончится благополучно, можно будет предложить ей место получше.
– Например, аналитика? – хмыкнула Кира. – Не рано ли?
Уборщицей в офисе работала вполне аппетитная дамочка, и Кира ее немедленно приревновала.
– Так что, едем? – спросил Дима, все так же подчеркнуто обращаясь к одному Борисову.
– Едем, – решил тот и добавил: – Девчонки тоже поедут с нами.
Если Дима и был против, то виду не подал. С Лесей он все еще не разговаривал. И в свою машину ее не пригласил. Девушек повез Борисов. Он же открыл офис, поднявшись все по той же лестнице, что и прошлой ночью. На этот раз они таиться не стали. Всюду зажгли свет и приступили к обыску.
Подруги принялись выстукивать стены, Дима ползал вдоль плинтусов, а Борисов сидел на кресле и озабоченно морщил лоб, пытаясь методом дедукции придумать, где же может находиться тайник.
– Может быть, ты тоже что-нибудь сделаешь? – предложил ему Дима, который порядком извозился в пыли, расчихался и обозлился.
Тайник не находился. Зато все здорово перепачкались и стали подумывать, что определенно их уборщица, строя различные догадки, занималась не своим делом. Лучше бы полы по углам помыла. Подоконники протерла. Или пыль со шкафов смахнула.
– Интересно, – задумчиво произнесла Леся, проведя рукой по подоконнику. – У нас в офисе пять окон. И соответственно, пять подоконников. Но четыре из них жутко грязные, все в пыли, каких-то крошках, комочках земли, нападавших из цветочных горшков, в пустых фантиках, а один подоконник хоть и в пятнах, но без признаков пыли и крошек.
И, помедлив, она еще более задумчиво добавила:
– Словно их с него чем-то вытерли или просто смахнули. Но если бы это сделала уборщица, то, думаю, хоть бы влажной тряпкой следы от кофейных чашек смыла. И не на одном подоконнике, а на всех пяти.
К тому времени, когда Леся закончила свой монолог, все уже стояли возле того самого подозрительного подоконника и внимательно его разглядывали.
– Надо убрать цветы! – решил Борисов и первым переставил красивое кашпо с королевской бегонией на пол.
Затем они переставили горшки с двумя юными марантами с красивыми яркими полосками на листьях и уставились на освободившийся подоконник. Дима даже залез под него и принялся изучать стену.
– Тут вполне можно устроить небольшой тайник, – послышался его голос. – Только не пойму, как эта штука открывается. И к чему крепится!
Следующим под подоконник нырнул Борисов. Но и его изворотливый ум ничего не смог придумать. Потом мужчины отправились перекурить, прийти в себя и обдумать ситуацию, а под подоконник забрались подруги.
– А зачем тут этот крючочек? – громко спросила Кира, обращаясь к Борисову. – И еще один?
В ответ она получила подробное объяснение, почему этот крючочек и второй тоже ни в коей мере не должны ее интересовать. Потому что к делу не относятся.
– А зачем тут нужна эта пипочка? – продолжала любопытствовать Кира.
Оказывается, и пипочку совместный гений Борисова и Димы уже всесторонне изучил. И они оба пришли к выводу, что пипочка тут нужна, как козе баян, и, скорей всего, осталась после ремонта, как брак штукатуров.
– А что, если ее пошевелить? – предложила Леся, но ответом ей было презрительное молчание.
Оба мужчины просто отвергали такой вульгарный способ решить проблему. Пошевелить пипочку! Боже мой!
– Шевелить надо не пипочкой, а мозгами, – наконец наставительно произнес Дима, выпуская дым к потолку красивыми колечками.
И тут из-под подоконника послышался щелчок, и сама пластиковая столешница подоконника подскочила резко вверх, удерживаемая только теми самыми презрительно отвергнутыми мужчинами крючками.
– Что вы сделали? – хором завопили Дима с Борисовым, кидаясь обратно к столешнице.
– Мы всего лишь пошевелили ту самую пипочку, которая тут была совершенно не нужна, – холодно и с максимально отпущенной ей природой язвительностью произнесла Леся. – И крючки, как вы сами можете видеть, тоже ни к чему!
Но ребята ее не слышали, а, как водится у мужчин, приписали заслуги женщин себе.
– Если бы мы не обратили ваше внимание на крючок и пипочку, фиг бы вы что-то смогли сделать! – сказал Борисов.
– Да вам просто повезло, – не слишком логично добавил Дима.
– Конечно, конечно, – скромно признали подруги, но в сторону от тайника отступать и не думали.
Так что они первыми извлекли на свет божий несколько загранпаспортов на имена разных людей, потом несколько заполненных договоров на экстремальные туры на этих же людей, а также несколько довольно толстых пачек стодолларовых банкнот.
– Ого! – присвистнул Дима. – Тут даже на беглый взгляд никак не меньше десяти тысяч.
Леся небрежности в счете денег не одобряла, поэтому взялась пересчитать деньги. А Кира принялась просматривать договора.
– Все эти люди ездили в разные места, – сказала она. – Кто-то – в Африку, другие – на Камчатку, в сибирскую тайгу, на какой-то остров возле Новой Зеландии и еще в разные другие места.
– Есть зацепки?
– Ничего необычного, вполне стандартные бланки договоров, – сказала Кира, недоуменно качая головой. – Я при желании могу распечатать таких хоть сотню.
– Тогда зачем их прятать? Может быть, дело в самих клиентах?
– Видимо, – кивнула Кира. – Сейчас выпишу имена и…
– Тут ровно десять тысяч долларов и еще три бумажки по сто евро, – сказала Леся, закончившая считать деньги.
– Что с тобой? – тронул Киру за плечо Борисов. – О чем ты задумалась?
– Мне кажется или вот эта фамилия мне знакома?.. – пробормотала Кира. – Какой-то Семицветов. Кто он такой? Вроде бы не так давно о нем в газетах много писали. Или это другой?
– Где? – выхватил у нее из рук бланк договора Борисов. – Нет, все правильно. Это он и есть Семицветов Петр Моисеевич.
– И что о нем писали?
– Была целая серия разгромных статей, в которых на Семицветова, который отдыхал в тот момент где-то на крокодильей ферме в Австралии, вылили целую цистерну грязи. Дескать, он и вор, и мошенник, и расхититель государственной собственности. В общем, если бы он вернулся, то ему бы точно не жить.
– Но он не вернулся? – догадалась Леся.
– Погиб, – ответил Борисов.
– Что так? Его вражеские агенты прямо там, на ферме, скормили домашним крокодилам? – ехидно спросила Леся.
– Нет, все было куда банальней, – покачал головой Борисов. – Я смотрел этот репортаж, поэтому могу рассказать.
– Сделай одолжение, – заинтересованно кивнул Дима.
– Ну, точно никто не знает, что там произошло, – начал рассказывать Борисов. – Но вроде бы он переплывал реку, когда вдруг у него судорогой свело ногу. И он утонул. Тело искали два или три дня. Учитывая, что мелкой хищной живности в тех водах много, то к тому моменту, когда тело обнаружили, от него остался один скелет.
– Фу! – вздрогнула Кира. – Какая гадость! И как же его опознали?
– По командирским часам с именной надписью, которые подарил Семицветову начальник североморского гарнизона за то, что Семицветов несколько раз на личном вертолете снимал с льдины людей, а один раз так и вовсе спас целую команду затертого во льдах судна. На часы, понятное дело, живущая в реке живность не польстилась. Или командирские часы оказались им не по зубам.
– И этот Семицветов отправился в эту роковую для него поездку через «Орион»? – уточнила Леся.
– Как видите, да, – кивнул Борисов.
– А другие туристы, чьи договора мы нашли в тайнике. Они тоже погибли?
– Про них я ничего по телевизору не слышал, – покачал головой Борисов.
– Так надо узнать! – решила Кира. – Перепишем их фамилии, адреса и телефоны и прямо с утра начнем обзванивать. Как хотите, а даже одна история с Семицветовым выглядит весьма подозрительно.
– И еще нужно поговорить с родственниками погибшей Наташи и Вероники, – напомнила друзьям Леся. – Может быть, они подскажут нам, где искать сослуживцев этих девушек. Они бы нам здорово пригодились.
