Глава 19

По словам Короткова, использовать Анфису в предстоящем спектакле предложила сама Галина Павловна. И она даже настаивала на том.

– Хочу раз и навсегда избавиться от этой девчонки. И не просто избавиться, а чтобы она еще и пользу мне принесла. Компенсация за моральный ущерб! Если бы не эта дрянь, мой сын был бы до сих пор жив, а я бы купалась в роскоши, продавая его бесценные картины!

Теперь Галина Павловна готова была выть от досады, что в свое время так пренебрежительно относилась к младшему сыну. Но кто же мог подумать, что ее глупенький, доверчивый Петя и его картинки, к которым она никогда серьезно не относилась, вдруг станут знамениты. И не просто знамениты, Петины картины еще и станут очень хорошо продаваться. А Галина Павловна-то, родившая Петю, вырастившая его и рассчитывавшая на дивиденды в старости, вдруг останется с носом.

Конечно, когда-то, еще живя с родителями, Петя пытался дарить матери свои картины. Но Галина Павловна с неизменной улыбкой возвращала работы своему сыну, говоря:

– Это очень мило, мой дорогой, но почему бы тебе еще немного не поработать над техникой?

Зашоренность Галины Павловны в вопросах Петиного творчества была удивительна. Потому что во всех других вопросах она разбиралась куда как хорошо. Но она сделала ставку на того, кто проиграл. А того, кто мог выиграть в этой жизни, наоборот, заперла в сумасшедшем доме.

Увы, оба сына Галины Павловны не принесли радости женщине. Тимофей – успешный и предприимчивый – вложил все деньги от проданной отцовской квартиры в бизнес, а потом погиб. И вместе с ним бесследно исчезли и деньги. Разыскивать их Галина Павловна не стала. Она прекрасно понимала, что может пропасть следом за своим сыном. Жизнь была дороже.

Но внука, когда тот нарисовался у нее на пороге, она сразу же предупредила:

– Твой отец сделал меня и тебя нищими. Теперь вся надежда на твоего дядю. Кто бы мог подумать, что его картины будут стоить так дорого!

Михаил после очередной отсидки находился в бедственном положении. Его не могло не заинтересовать предложение бабки. А дальше преступная афера покатилась как по маслу. Нотариус заманил к себе в офис Кешку, который ему полностью доверял. Кешка поменял машину, вот нотариус ему и наплел, что ее тоже надо внести в завещание.

– Нотариус сказал, что не возьмет с дорого племянника за свою работу ни копейки. И Кешка, жадный до халявы, тут же примчался в контору и подписал новое завещание, а вместе с тем и свой смертный приговор.

Убивая Кешу, Коротков ничуть не переживал по поводу того, что убивает родственника. Во-первых, для него родственные связи были понятием абстрактным. Никакие угрызения совести Михаила не мучили. Это Галина Павловна угадала. Она выбрала идеального исполнителя своего замысла, кабы не одно «но».

– Анфиска, стерва, колдовское семя! Недаром ее бабка, да и мать обе были ведьмами. Анфиска от них недалеко ушла! Ведь я пытался прикончить ее три раза. И всегда на моем пути кто-то вставал!

Первый раз Михаил действовал сам. Анфиса выжила, хотя и оказалась в коме. Второй раз Михаилу удалось сговориться с одной женщиной, которая когда-то работала в медицине, но затем была отстранена от медицинской практики, потому что возникли опасения, что она убивает тех пациентов, которые, по ее мнению или по мнению их родных, слишком зажились на этом свете. Так что устранять лежачих больных было ей не в диковинку.

– Тетка потребовала с меня больших денег, но не отработала из них ни копейки!

В третий раз Михаил решил, что пойдет на дело сам. Если хочешь, чтобы работа была сделана, сделай ее сам. У него созрел план, как проникнуть в больницу под видом охранника, якобы присланного следователем Фокиным. Нотариус Рогожкин уже был приглашен перед этим на беседу к следователю. Не то чтобы следователь всерьез подозревал респектабельного и немолодого господина в совершенных покушениях, но он хотел узнать подробности Кешиного завещания.

Рогожкин отвечал на все вопросы пространно и длинно и запутал следы, в чем он был большой мастак. Следователь его отпустил. Но Рогожкин уже сделал запись голоса следователя, что после обработки ее на специальной компьютерной программе дало возможность Михаилу изобразить перед Василием, будто тому звонит лично следователь.

Разумеется, Михаил рисковал. Но он понимал, что медлить нельзя. Того и гляди, Анфиса, которой не становилось хуже, могла очнуться. И тогда у всех троих заговорщиков возникли бы серьезные проблемы. По завещанию Кеши, именно Анфиса становилась обладательницей всего его состояния, и картин в том числе.

– Но мне снова помешали! Эта девка заколдована, вот что я скажу!

Это были последние слова Михаила. Больше он не пожелал разговаривать с подругами.

– Свое дело я сделал, а уж как там нотариус будет выкручиваться, чтобы продать за хорошую цену ворованные полотна, мне знать неинтересно. Выкрутится, он еще тот жучара!

Когда подруги вышли из отделения на улицу, уже занимался рассвет. После долгой ненастной и холодной погоды снова наступило потепление. Всходило солнышко, заливая все вокруг своими лучами. Красные и золотые листья деревьев слегка шевелил пролетающий ветерок. И на душе у подруг внезапно стало легко и приятно. Как-то сразу стало ясно, что все дальше будет очень хорошо. Они обе подставили лица восходящему солнцу и зажмурились.

– Тебя звонят.

– Слышу.

Кира нехотя полезла в карман за телефоном.

– Василий звонит, – с удивлением произнесла она, взглянув на экран.

– Он же в коме!

Кира пожала плечами и включила связь.

– Алло! Вася? Анфиса? Кто это?

Голос Кире был незнаком. Но звонившая ей женщина явно знала, кому она звонит и зачем. Звали ее Еленой Семеновной. И у нее были хорошие новости.

– Приезжайте как сможете в больницу. Васенька и Анфиска час назад очнулись почти одновременно. Пока они оба еще совсем слабенькие, но я сама медицинский работник, могу вам сказать, что теперь все самое страшное для них уже позади.

Это была самая радостная новость за последнее время. И конечно, девушки тут же помчались в больницу. Они надеялись, что их пустят к больным. Но общаться им пришлось в основном с Еленой Семеновной, которая оказалась славного вида крепенькой тетечкой лет шестидесяти пяти. Но на ее румяном, словно наливное яблочко, лице почти не было видно морщин. Глаза смотрели молодо и ясно. И как-то сразу становилось понятно, что человек она хороший.

– Анфиска-то ведь у меня остановилась, когда в Питер приехала, – объяснила она подругам. – Сначала я ее на могилку отца свела, одну ее там оставила. Думала, назад девочка вернется, так сразу же и уедет. А она с кладбища-то чудная какая-то вернулась. Не поеду я, говорит, тетя Лена, назад в Тарасовку. Я теперь знаю, как мне действовать. Мне один человек поможет все деньги моего отца вернуть. Он – нотариус, хороший человек!

При этих словах Кира с Лесей не сдержались и сдавленно ахнули. Так вот где нотариус познакомился с Анфисой! Это случилось на кладбище! Рогожкин, Анфиса и ее отец – все они между собой были родственниками, пусть и не очень близкими, но в достаточной степени все общались между собой при жизни. Наверное, и могилы у них располагались либо в одном склепе, либо где-то поблизости друг от друга, на одном семейном участке.

Посещая могилы своих родных, нотариус заглянул и на могилку к Пете. Там он и обнаружил рыдающую Анфису. Такой шанс упускать было нельзя. И нотариус тут же постарался сделать все возможное, чтобы заинтересовать девушку своими речами.

– Ну а Анфиса нехорошее затеяла. Виданное ли это дело, женить на себе обманом одного парня, будучи при этом беременной от другого! Я ей так прямо и сказала, Анфиса, ни отец твой, ни мать тебя бы не одобрили! Я их очень хорошо знала, они оба были людьми порядочными и честными. А отец твой, так тот и вовсе был почти как святой!

– И что же Анфиса вам на это ответила?

– А что обычно старшим на их поучения отвечают? Кивнула, да и поступила все равно по-своему!

– А откуда вы знали обоих родителей Анфисы?

– Так это отдельная история. Хотите послушать?

Елена Семеновна всю свою жизнь проработала в медицине. Платили медсестре немного, но зато заработок был стабильный. А чтобы получать побольше, женщина решила пойти работать в специальное медицинское учреждение, психиатрическую лечебницу, где к основной ставке сотрудникам всегда добавляли еще и дополнительные проценты – за вредность.

– Но я вам так скажу, лучше не иметь тех денег, чем работать в психушке. Жалко их, дурачков, сил нет! А уж тех, которые добрые да привязчивые, пуще всего жаль. Некоторые из них как дети. И лица у них такие же… Наивные, детские.

Но Петя, угодивший как раз в отделение Елены Семеновны, отличался от всех пациентов, которых она видела прежде.

– Я ведь сразу же поняла, что никакой он не сумасшедший. Просто у парня нервный срыв. Ему бы легкого успокоительного попить, можно даже чаи с травами, да еще обстановку сменить, и чтобы обязательно рядом был любящий и заботливый человек, все бы у него и наладилось.

И такой человек у Пети был – Мила. Девушка проводила на морозе возле больничных дверей целые дни. Она добивалась свидания с Петей, но свидания ей не давали.

– Главврач лично распорядился, чтобы к больному никого не пускали.

Фактически Петя находился в одиночке, только вместо тюремного конвоя вокруг него были врачи. Кисти и краски у него отобрали. И бедный заключенный целыми днями либо лежал, устремив глаза в потолок, либо начинал метаться по палате, зовя к себе жену и дочку. Но к Пете пускали только его мать и старшего брата.

– Лично я считаю, что это они его и убили. Потому что каждый раз после их ухода он впадал в ужасное состояние, рыдал, пытался покончить с собой. Как-то раз я подслушала их разговор. Они вдвоем говорили очень жестко, обвиняли Петю в том, что тот совершил убийство, напал на родного отца и в драке толкнул, отчего тот и умер. Петя же в ответ плакал и кричал, что он пытался разнять брата и отца. И что толкнул отца не он, а Тимофей.

– Может, это и правда так было?

– Думаю, что да. Петя ведь тихий был, никакого буйства за ним никогда я не замечала. А его брат был человеком властным и, я бы сказала, жестоким. Настоящий разбойник, бандит. Он и мать держал в ежовых рукавицах. И на брата давил так, что в конце концов Петя не выдержал.

Однажды, зайдя в палату к пациенту, Елена Семеновна обнаружила его мертвым. За месяцы своего пребывания в больнице Петя сумел собрать достаточно таблеток, которыми его пичкали. Он принял их все разом и заснул навечно.

– Конечно, он был слабым человеком. Не подумал о том, что его ждут двое – жена и дочь. Думал лишь о себе. Жалел. Но и его можно было понять, такое давление, которому он подвергался, не всякий выдержит. Что касается Милы, то я ей рассказала правду об ее муже. И так она в лице изменилась, что я сразу же поняла, не жить и ей тоже без милого своего.

Выслушав этот рассказ, подруги переглянулись. Они и раньше подозревали, что с убийством профессора что-то не чисто. А теперь окончательно убедились, что Петя своего отца не убивал и намерения такого не имел. Все сделал Тимофей, а вину потом свалил на младшего безответного брата.

Галина Павловна поддержала игру Тимофея, потому что это давало ей возможность избавиться от Милы. Она считала, что девчонке надоест ждать Петю, она перекинется на кого-нибудь другого. И Петя, когда выйдет из больницы, снова станет полностью ей подчиняться.

Как мы знаем, история имела совсем другой, куда более трагичый конец. Ничего из задуманного Галиной Павловной и ее старшим сыном не сбылось. Они потеряли все свои деньги. И что еще хуже, они потеряли Петю. А ведь он мог бы нарисовать им еще очень много картин. Хотя, как знать, стали бы они в таком случае знамениты?

Но если вернуться из прошлого, то для нынешних персонажей все сложилось совсем неплохо. Анфиса вышла из комы, ее жених поправился еще быстрее. Затем Анфиса при поддержке следователя Фокина вступила в права наследования.

Картины, которые украл для нотариуса уголовник Михаил Коротков, были найдены. Как это произошло, следователь Фокин держит в секрете. Но факт остается фактом, полотна возвращены их законной владелице. Противный нотариус Рогожкин оказался под следствием за сокрытие краденого. Если в тюрьму он и не попадет, то на его репутации все равно можно поставить жирный крест.

Галина Павловна тоже осталась с носом. Картины, за которыми она охотилась и заполучить которые мечтала так страстно, оказались в руках ее ненавистной внучки. Разумеется, это не вызвало в Галине Павловне прилива нежных чувств к Анфисе. Но последняя поступила благородно, может быть, даже слишком благородно, учитывая ту отвратительную роль, которую бабка сыграла в судьбе ее родителей.

Несмотря на все это, Анфиса передала Галине Павловне несколько работ своего отца, в числе которых был и тот самый злополучный портрет матери, из-за которого произошла схватка на Кешиных поминках.

– Зря ты так поступаешь! Она бы тебе ни копейки не выделила, даже заграбастай все картины целиком!

Василий был прав, первой же работой, которую Галина Павловна выставила на торги, был именно этот портрет матери.

– Добрая, заботливая матушка – она тут же поспешила избавиться от картины, напоминающей ей о любви ее сына, – язвительно прокомментировал Василий этот поступок.

– Мой отец любил ее, значит, я должна уважать его чувства.

Вообще, получив назад то, что ей было положено по праву рождения, Анфиса вернула Гликерии Карповне все имущество Кеши, включая квартиру, фирму и машину.

– Мне чужого не надо. Это заработал Кеша без помощи моей или моих родителей, значит, и я не имею права претендовать на эти деньги и имущество.

Гликерия Карповна осталась весьма довольна таким поступком Анфисы. Она тут же поспешила объявить всей своей многочисленной родне, что Анфиса теперь тоже входит в их клан как внучка профессора Иванова и Галочки, а значит, нуждается во всеобщей поддержке и внимании. Так что из бедной сироты Анфиса превратилась в богатую наследницу, да еще к тому же и окруженную многочисленными любящими родственниками.

И конечно, первое место среди них отводилось Василию – будущему отцу и преданному другу. Василий проявил незаурядное мужество, спасая Анфису в трудный час. И сейчас наслаждался счастьем вместе с ней.

– Никогда, ни одной минуты не сомневался в том, что между Анфисой и этим Кешей ничего не могло быть! Анфиса любит лишь меня, она всегда была верна мне!

Кира скромно помалкивала на этот счет, памятуя поговорку о том, что слово – серебро, а молчание – золото. Но однажды в отсутствие своего жениха Анфиса сама завела разговор об этом.

– Помнишь, когда мы впервые увидели друг друга? – спросила она у Киры.

– Такое разве забудешь. Но я не люблю вспоминать тот случай.

– А ведь в тот раз не я приставала к Кешке, он пытался меня в кровать завалить.

– А ты что же, сопротивлялась?

– Именно, – серьезно кивнула Анфиса. – Может, издалека это и казалось любовной игрой, но мне от его прикосновений всегда тошно было. Только ради того, чтобы отцово наследство себе вернуть, картины им написанные, я и терпела ухаживания твоего Кеши.

Кира хотела ответить, ответ так и вертелся у нее на языке, но снова вспомнила о золотой поговорке и промолчала. К чему ворошить прошлое? Кеша умер. Анфиса получила свое наследство и справедливо распорядилась им. Девушка хотела поступить как лучше. Ее ли вина, что она запуталась, попала в сети коварных обманщиков и не сразу поняла, что поступает неправильно.

– Если и есть за тобой какая вина, то ты ее с лихвой искупила. Ведь ты в этой истории главная пострадавшая, ты чуть не лишилась жизни.

Кстати, что касается Михаила Короткова, то его признали виновным в покушении на убийство гражданки Анфисы Горской. А вот смерть Кеши так и осталась записанной в следственных бумагах как самоубийство. Коротков получил пять лет строгого режима и уехал на зону, где его уже хорошо знали.

Трудно сказать, что будет, когда он вернется. Станет ли он требовать от Анфисы свою долю, также не известно. На всякий случай, чтобы отвязаться от уголовника, Анфиса отложила для него один папин пейзажик, который, по предварительной оценке экспертов, уже сейчас стоит тысяч триста евро. На эти деньги отступник сможет и купить себе жилье, и вернуться к честной жизни.

– Как же, жди! Одумается он! – фыркнул Василий, когда Анфиса сообщила ему о своем решении. – Этот гад убить тебя хотел, а ты ему квартиру!

– Мой отец умер, потому что любил своих родных. Значит, и мне надо их любить, какими бы они ни были. Миша – мой двоюродный брат, сын дяди Тимофея, нельзя мне от него отворачиваться лишь потому, что он совершил ошибку.

– Ошибок-то он сделал немало! – не сдавался Василий.

Но тема родни – это было единственное, о чем они спорили с Анфисой в эти дни. Во всем остальном у молодой пары между собой царило трогательное согласие. Мать Василия, узнав о свалившемся на Анфису богатстве, мигом изменила свое мнение о ней. Вместо проклятий в свой адрес теперь Анфиса слышит от свекрови хвалебные оды в свою честь. Впрочем, особо не обманывается и звать свекровь к себе жить тоже не торопится.

Анфиса с мужем окончательно перебрались в Питер. В Тарасовку они планируют ездить лишь на летние месяцы и праздники. Но Василий и в большом городе не остался без работы. По просьбе Гликерии Карповны, которая после предательства Рогожкина не знала, к кому обратиться за помощью, Вася взялся присматривать за Кешкиным бизнесом. А для этого бывшему шоферу пришлось пойти учиться.

Вскоре молодые ожидают появления на свет малютки – девочки. Они уже знают, кто будет ее крестной мамой, верней, мамами. Конечно, на эту почетную роль планируется пригласить Киру с Лесей. И кто сказал, что у ребенка обязательно должны быть крестные отец и мать? Иной раз малышке вполне достаточно двух добрых крестных фей.