Люди, у которых была хотя бы капля ума, ни на секунду не поверили в то, что вечеринка вернулась к норме.

— Эрсуль. — Я звала её шёпотом и знаками, но когда она, виляя длинными шасси, приблизилась ко мне, то оказалось, что она хочет сообщить мне лишь одно: ей не удалось найти компьютер, который знал бы, что случилось.

Я разыскала в зале пару оставшихся послов, МагДа и ЭсМе.

— Что стряслось? — обратилась я к ним. — Эй. МагДа. Пожалуйста.

— Нам надо… — сказала одна из ЭсМе. — Это…

— Всё под контролем.

— МагДа. Что происходит?

Маг и Да, Эс и Me смотрели так, как будто хотели что-то сказать. ЭсМе всегда недолюбливали меня, придерживаясь распространённого среди послов мнения о возвращенцах, иммерлётчиках, флокерах и прочей подобной публике, но высказать его не решались.

К моему несказанному удивлению, за их спинами появился Скайл. Он встретил мой взгляд прямо, без эмоций.

— МагДа, — сказал он. — Ты должна пойти и поговорить с Ра.

Они кивнули, и я упустила шанс. Когда они все пятеро повернулись, чтобы уйти, я схватила Скайла за руку. Я старалась, чтобы моё лицо ничего не выражало, и, когда он обернулся, оказалось, что и он тоже. Меня не удивляло, что он был ближе к происходящему, чем я. Он давно уже работал со служителями и был в сговоре с послами. Эти последние так сосредоточились на владении Языком, что совсем отвыкли узнавать о нём что-то новое, поэтому, когда в Послограде начались перемены и задумываться о таких вещах стало полезно, Скайл со своими теориями, как я понимаю, оказался для них весьма кстати. Его работа сделала его полезным. Наверняка служители глубже допускали его в свои дела, чем меня.

— Итак? — сказала я. И сама почти не удивилась своей наглости. Флокеры всегда делают то, что в данный момент необходимо. — Что происходит?

— Авви, — ответил он. — Я не могу тебе сказать.

— Скайл, ты знаешь, в чём дело?

— Нет. Не знаю. Я бы… Я правда не знаю. Это не то, чего я ожидал. — Рядом с нами двое людей чокнулись бокалами, и они зазвенели, как маленькие колокольчики. Музыканты, похоже, перебрали спиртного, и мелодия то и дело шарахалась из стороны в сторону. Для многих местных вечеринка была редким шансом пообщаться с командой извне, и они не хотели его упускать. Видя, как парочки и небольшие группы покидают зал, я вспомнила, какую сексуальную притягательность придаёт иммер людям. Я и сама хорошо попользовалась этим в первые недели после возвращения: горячее было времечко.

— Мне надо идти, — сказал Скайл. — Я им нужен.

Эс взяла его за одну руку, Me — за другую. Он наверняка были в курсе того, что наши со Скайлом отношения разладились, и, может быть, даже знали причину. Не думаю, что они спали с ним. Романы Скайла всегда были редкими и скоротечными. Хотя бременские браки признавались в Послограде законными, местные жители предпочитали моногамную, основанную на собственности модель. Конечно, я ревновала Скайла, но в основном к тому положению, которое он теперь занимал, и к секретам, которые были ему доступны.

До моей квартиры было полчаса пути. Эрсуль ушла со мной. Во многих странах, где мне доводилось бывать, все жители без исключения владели собственными средствами передвижения. В Послограде все улицы, кроме главных, были слишком узки, а иногда и слишком круты, чтобы по ним можно было проехать. Существовали, конечно, изменённые животные и биороботы-экипажи, которые передвигались по определённым маршрутам, меняя колёса или гусеницы на ноги там, где это было необходимо, но люди чаще ходили пешком.

Послоград был тесным и скученным местом, рост населения в нём сдерживался только границами дыхания эоли. Город Хозяев окружал его по всему периметру, за исключением самой северной точки, где начинались равнины Ариеки. На полулегальный рост города смотрели сквозь пальцы, временные пристройки лепились к стенам домов, нависая над тротуарами, как карнизы, вырастали на крышах, откуда владельцы готовы были убрать их по первому требованию. Служители в основном молчаливо одобряли предприимчивость горожан в том, что касалось оптимизации пространства. Тут и там полуобученные фрагменты живых машин, а то и их терротехнические гибриды, собранные буквально на коленке и каким-то чудом державшиеся вместе, обслуживали домашние нужды жителей.

И наконец, над Послоградом, ближе к северным равнинам, вставало само Посольство. Больше ста метров вверх оно было самым высоким зданием в городе. Огромный ствол с бесчисленными горизонтальными ветвями, оканчивавшимися пятачками посадочных площадок, вокруг которых даже в такой поздний час вились биолюминисцентные корвиды. Словно подтаивая, Посольство расползалось от основания в стороны, захватывая прилегавшие к нему улицы и присваивая их себе. Кварталы служителей частично находились под крышей, являясь и внутренностями Посольства, и окружающими его улочками сразу. Мы с Эрсуль сели в обшитый панелями лифт и поехали мимо переулков и проходов, ставших чем-то средним между коридорами и улицами, мимо полуоткрытых аркад с незастекленными окнами вниз, где вышли на настоящую улицу с ветром.

— Господи, до чего же хорошо оказаться снаружи, — сказала я.

— Вообще-то, мы и здесь не снаружи, — заметила Эрсуль. — Мы внутри дыхания эоли. — В комнате из воздуха.

Её слова снова напомнили мне о том, что она никогда не выходит из Послограда, хотя могла бы. Наверное, интерес к городу не входит в её программу, предположила я. И перестала думать об этом. У себя в комнатах я выпила ещё немного вина, и Эрсуль составила мне компанию, изобразив аналогичный три-дэ бокал, из которого пила её три-дэ голова. Через мою машину она зашла в местную сеть, но о происшествии минувшего вечера ничего выяснить не смогла.

— Попробую ещё, когда вернусь домой, — сказала она. — Не обижайся, но машина у тебя… камнем о камень постучи, и то больше узнаешь, чем с её помощью.

Я несколько раз заходила к ней. Квартирка была крохотной, тесной, но с картинами на стенах, с кухонькой, мебелью для людей и других гостей (в том числе одним красивым, но неприличным с виду табуретом для шурази). И сама квартирка, и всё её изысканное убранство предназначались, очевидно, в большей степени для меня и других посетителей: картины, кофейный столик, импортные, не без труда раздобытые элементы операционной системы должны были сделать Эрсуль удобной для пользователей. Но эти размышления показались мне постыдными. И я стала думать об ЭзРа.