ГЛАВА 20
Да, она следила за своей невесткой. И следила не один день. С того самого мига, когда она подслушала роковой разговор невестки и ее психоаналитика, подбивающего Свету на убийство собственного мужа, Лукерья Ивановна не знала ни секунды покоя. Но что она могла поделать? Донести на невестку в милицию? Но там бы ей, скорей всего, не поверили. Решили бы, что она наговаривает на нелюбимую невестку из ревности.
И Лукерья Ивановна решила следить за каждым шагом Светы, чтобы иметь представление, насколько далеко она ушла по преступной стезе. Женщина уповала только на то, что ее сын сдержит данное матери слово и не будет дома ни есть, ни пить, что существенно осложнит отравительнице ее черный замысел.
С утра несчастная мать караулила невестку у дома. Она чувствовала, что развязка близка. Но не представляла, какова она будет. И когда Света направилась от дома в приемную доктора Пешкова, свекровь неотступно следовала за ней.
– Света и в самом деле выглядела почти безумной. Лицо у нее было как маска. И когда этот человек заговорил с ней, я поняла, что сегодня все и решится.
Лукерья Ивановна понимала, что не должна себя обнаруживать. Она прокралась к окнам кабинета доктора Пешкова. К счастью, жалюзи на них были подняты. И она могла наблюдать, что происходит внутри.
– Они ругались. Этот человек кричал на нее, Света плакала. Я не слышала, что они говорили, но видела, что эмоции там бушуют. Никакой любовью там и не пахло. И тем не менее я сразу поняла, что это он и есть… Тот человек, который подбивал Свету убить моего мальчика.
– А что было потом?
– Затем они оба немного успокоились. И видимо, мужчина предложил выпить кофе и поговорить уже более мирно.
– И?..
– У него кофе уже стоял, – глухо произнесла Лукерья Ивановна. – И когда он отлучился, наверное, чтобы велеть секретарше приготовить еще одну порцию, Света что-то быстро всыпала в его чашку.
– А потом?
– Потом она дождалась кофе, выпила свою чашку и ушла.
– Вы последовали за ней?
– Нет, так как я находилась в том проходном дворе, через который Света должна была выйти, то я спряталась за какой-то будкой. Не хотела, чтобы она меня видела. А когда решилась выглянуть, Светы уже нигде не было. Я приблизилась к тому же окну и увидела, что приемная пуста. Потом я переместилась немного вправо, к другому окну, и увидела, что доктор споласкивает обе чашки под струей воды.
– Доктор? Мыл чашки? – недоверчиво переспросила Леся. – Сам?
– Ну да!
Кира задумчиво посмотрела на Лукерью Ивановну.
– Вы лжете, – произнесла она наконец. – Доктор был жуткий сноб. Он бы ни за что не стал мыть после себя посуду.
– Для этого у него была секретарша! – добавила Леся. – Она же девочка на побегушках. Он бы оставил грязную посуду ей.
В комнате повисло тяжелое молчание.
– Лукерья Ивановна, – укоризненно произнесла Кира, – зачем вы сказали неправду? Зачем вводите следствие в заблуждение?
– О господи! Ну да! Да! Я солгала вам! Это не доктор, это я вымыла обе чашки! – воскликнула Лукерья Ивановна. – А что? Было бы лучше, если бы на одной из чашек обнаружили отпечатки пальцев моей невестки? Ее бы посадили, а мой сын страдал бы. Ведь он любит эту особу до безумия!
– Но как вам это удалось?!
– Да очень просто! Как только Света ушла из приемной, я постучала в окно. И знаками попросила доктора открыть мне дверь.
– И он открыл?
– Сначала не хотел, но я сделала вид, что собираюсь закричать. Должно быть, он испугался. Не хотел шума. Но дверь мне открыл.
– И что?
– Я представилась, не помню, что я ему говорила, но он не особо и слушал. Ему стало плохо. Он присел за свой стол и… И больше уже не встал. А когда он умер, я вымыла обе чашки в туалете, он ведь находился дверь в дверь с кабинетом. Для того чтобы туда попасть, даже не надо было выходить в приемную, где меня могла увидеть секретарша.
– И потом?
– И потом я ушла. Я была уверена, что меня никто не видел.
Подруги молчали. Им предстояло принять важное решение. Может быть, одно из самых важных в их жизни.
– А вас никто и не видел, – наконец тихо произнесла Кира.
– Как? Но вы же сказали…
– Вас никто не видел, – повторила Кира.
– И считайте, что также никто и ничего не слышал, – добавила Леся.
– Но… Как же это?
– А вот так. Этого нашего с вами разговора просто не было. Доктор вполне заслужил свою участь. И надеюсь, что теперь в вашей семье наступит долгожданный мир.
Лукерья Ивановна смотрела на подруг полными слез глазами. И наконец разрыдалась. Но на этот раз это были слезы облегчения.
– Как ты думаешь, имели мы право обнадеживать женщину? – выйдя на улицу, спросила Леся у подруги.
– В каком смысле?
– Ну, она же считает, что мы работаем в милиции. Теперь она расслабится, а вдруг настоящий следователь вычислит убийцу?
– Как?
– Ну, видела же Мерцалова Свету.
– Мерцаловой нет дела ни до кого, кроме самой себя.
– Но все же, если следователь спросит ее, она может рассказать, что видела Свету.
– И что дальше? Где доказательства против Светы и ее свекрови, что одна из них отравила доктора, а вторая уничтожила улики? Нет этих доказательств! А я тебя уверяю, что отныне эти женщины будут выгораживать друг друга по полной программе. Так что в любом случае дело до суда не дойдет.
– Поживем – увидим, – пробормотала Леся.
А пока что подругам предстоял еще один очень серьезный разговор. И состоялся он после того, как выписавшийся из больницы Валера явился в гости к девушкам. Вид у него был еще неважный. Синяки пожелтели, но совсем не исчезли. Зато глаза сверкали задорным, совсем не болезненным блеском. Как все-таки приятно видеть психически адекватного человека, пусть даже и бандита, после того, как долгое время на их пути встречались одни психи ненормальные.
– Ну что? – воскликнул Валера прямо с порога. – Предупреждал я вас, чтобы вы не лезли в это дело, а?
Таким было приветствие, которого удостоились подруги.
– Вы меня не послушались! – продолжал веселиться Валера. – А теперь готовьтесь к порке!
И он в самом деле начал вытягивать из джинсов длинный толстый ремень. Джинсы держаться на сильно похудевшем за время болезни Валере не пожелали и свалились с его бедер прямо на пол. Вид у Валеры при этом было до того курьезный, что подруги не выдержали и расхохотались.
– Ах, так! – рассвирепел еще больше Валера, одной рукой подтягивая штаны, а второй замахиваясь ремнем и бросаясь за подругами.
Те с визгом принялись улепетывать от разбушевавшегося кавалера. Впрочем, надо сказать, долго это веселье не продлилось. Сказались еще до конца не зажившие раны и переломы. Валера побледнел, зашатался и рухнул в кресло.
– Уморите вы меня! – пожаловался он подругам. – А ведь я почти поверил, что не вам доктор передал эту чертову рваную сотню! Зачем врали?
Подруги смущенно молчали. Что они могли сказать в свое оправдание? Только то, что и сам Валера многого им не сказал, хотя и мог бы.
– Но теперь-то ты нам все расскажешь? – умильно улыбнулась Кира, преданно заглядывая в глаза Валеры. – Ты же настоящий герой!
Знал бы он, сколько времени она репетировала этот преданный взгляд у зеркала, не сдался бы так быстро! Но Валера, которому изрядно досталось и раны которого все еще болели, был особо чувствителен к подобного рода знакам уважения к своей персоне. Он расчувствовался. И моментально пришел в хорошее настроение.
– Вы же и так все узнали, – буркнул он, тщетно изображая недовольство. – Не сидится вам на месте!
– Узнали, но не все.
– Расскажите, что узнали, а я дополню, если понадобится.
Подруги переглянулись и начали. Вкратце суть их рассказа сводилась к следующему. Жили-были два брата. Один тупой, другой умный. Умный создал целую финансовую империю. Неважно, какими путями она была выстроена, сейчас разговор не об этом. Тупой брат – Игнат – восхищался своим умным братом, боготворил его и, сознавая собственную никчемность, стремился во всем ему помогать. Преданней и ближе не было человека.
Но верно говорят, заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет. Младший брат, на свою беду, встретил двух людей – доктора Пешкова и некоего господина Сазонова, который косвенно имел дело со старшим братом и знал, насколько богат и влиятелен этот человек.
– И Сазонов, который не отличался ни осторожностью, ни здравым смыслом, решил, что может отщипнуть существенный кусочек от чужого пирога, – говорила Кира. – Он даже нашел способ, как это можно сделать. И обратился за помощью ко второму проходимцу – доктору Пешкову.
Валера слушал, кивая головой.
– Пока все верно, – сказал он. – Продолжай.
И Кира продолжила:
– Афера двум проходимцам удалась. Но затем у них начались сложности. После того как банкнота оказалась у доктора, Игнат уехал в монастырь, а доктор передал Сазонову рваные сто долларов в обмен на полноценные сто тысяч долларов.
– Верно.
– Думаю, что доктор был человеком осторожным. И тут же положил эти деньги на свой счет в банке.
– И это верно.
– Но потом к доктору пришли люди… Это были вы?
– Мы ему просто позвонили, – сказал Валера. – Игнат исчез. А обычно он был предсказуем на все сто процентов. Но в тот раз что-то пошло не так. Мы долго его искали, определили круг его общения. И поняли, что единственным, кто выбивался из него, был этот самый доктор.
– Вы ему позвонили – и что?
– Вежливо объяснили, что знаем все про Игната.
– Но конкретно вы ничего ему не говорили?
– Доктор все понял верно, – сухо пояснил Валера.
– Да, – согласилась Кира. – Он был не дурак. И решил, раз дельце не выгорело, дальше рисковать не стоит. И надо все вернуть на круги своя. Он помчался и взял сто тысяч долларов обратно из своего банка.
– А так как счет у них с женой был общий, то она забила тревогу.
– И менты решили, что убийство доктора связано с кражей у него этих денег.
– Хотя на самом деле никто их не крал, доктор сам отдал их мне!
Валера кивнул, милостиво предлагая подругам продолжать.
– А дальше, – послушно продолжила Кира, – Сазонов, который в отличие от доктора все еще не мог смириться с тем, что огромный куш уплывает у него из рук, сделал огромную ошибку.
– Он попытался продать половинку банкноты доктора некоему Казимиру!
– Тот платить вовсе не собирался. И просто похитил Сазонова, пытал его и выяснил в конце концов, где находится банкнота.
– Но к этому времени банкнота тоже уже была у нас! – произнесла Леся с нескрываемым удовольствием.
Валера снова кивнул и спросил:
– И чего же вы не понимаете? Вы так хорошо изложили картину случившегося, я бы сам не сумел лучше.
– Есть некоторые детали, – сказала Кира. – Например, вы ведь дежурили возле квартиры Сазонова, так?
– Только возле той, где он был прописан. На Петроградской мы не были.
– Почему?
– Просто не успели пробить через ГБР, что у него есть еще одна квартира.
– И поэтому не столкнулись возле нее с людьми Казимира?
– Вот именно, – согласился Валера. – Мы знали, что за этой половинкой банкноты идет охота. Но ничего не могли поделать, потому что не знали, где она может быть и у кого.
И, помолчав, он добавил:
– А вообще, всей заварухи могло и не быть. Запутка произошла из-за смерти доктора. Не умри он так не вовремя, мы бы получили свою половинку рваной сотни, Сазонов обратно – свои сто тысяч долларов, а доктор некоторую компенсацию от Сазонова за проделанную им работу. И все бы мирно разошлись.
Ох, что-то не верилось подругам в такой исход дела. Наверняка доктору и Сазонову все равно бы не поздоровилось. Игната его старший брат, по совместительству босс Валеры и Бориса, еще, может быть, и простил бы, учитывая недалекость младшенького, а также благие порывы, во имя которых тот действовал. Но вот оправдания для действий доктора и господина Сазонова вряд ли бы нашлись. И последним в любом случае крупно не поздоровилось бы.
– Глупо даже спрашивать, получил ли Сазонов назад свои сто тысяч, – произнесла Леся, тем не менее вопросительно поглядывая на Валеру.
– В самом деле глупо, – невозмутимо согласился Валера. – Поэтому и не спрашивай.
Больше у подруг вопросов к нему не было. Эта история закончилась лично для них вполне благополучно. Во всяком случае, они остались живы, целы и невредимы, одолев целую толпу психов, маньяков и просто малость неуравновешенных личностей, которые, словно планеты вокруг солнца, вращались по своим орбитам вокруг звездного доктора Пешкова.
Подругам оставалось решить еще один вопрос. Никак не архиважный в размерах вселенной, но в то же время очень и очень серьезный в пределах небольшого мирка самих подруг.
– Не могу понять, как мне быть с моим Фантиком?
Этот вопрос задала Кира, и Леся ему очень удивилась:
– А в чем дело? Что значит – как тебе с ним быть? Его надо забрать у этой Стефаниды Петровны. Что тут решать? Тем более она же тебе уже звонила, говорила, что можно.
– Да, но ты же помнишь, как этот паршивец вел себя? Он в мою сторону даже и не посмотрел!
– Зато ты посмотри сейчас на Фатиму! – укорила подругу Леся. – На ней же лица, то есть, тьфу, морды нет. Одним словом, переживает кошка!
Фатима и в самом деле выглядела печально. Она явно скучала по Фантику. Кира крепилась еще почти сутки, а потом сдалась. И, прихватив с собой Лесю в качестве моральной поддержки, поехала забирать Фантика. Кира была готова к тому, что Фантик вообще сделает вид, что они незнакомы. Но действительность превзошла все ее ожидания.
При виде хозяйки Фантик издал ликующий полувопль-полувсхлип. И кинулся к ногам Киры, разметав вокруг себя бархатные подушки и окруживших его почтительным полукругом кошек. Как отметила про себя Кира, количество кошек с ее прошлого визита увеличилось почти в два раза. Должно быть, в этом и крылась причина неумеренного восторга Фантика при виде хозяйки.
– Возьми меня! Возьми меня отсюда! – почти рыдал кот, вертясь у ее ног и голося на своем кошачьем языке. – Прости, прости, прости! Больше не буду! Буду хороший, только забери от этих дамочек. Ты не представляешь, что они заставляли меня вытворять!
Фантик так истово терся о ноги Киры, что сердце у той растаяло. И она от души простила своего любимца.
– Зато будешь теперь знать, негодник, что и на тебя управа есть, – весело сообщила она коту, подхватывая того на руки. – Так и быть, поехали домой.
Тем не менее Стефанида Петровна, которая снисходительно наблюдала эту сцену, приглашала привозить к ней Фантика еще раз, а может быть, и не раз. Создание породы нуждалось в скрытых в Фантике резервах.
– Можете вместе с его подружкой привозить, – говорила она. – Скучать им у меня не придется. Общество всегда самое пестрое.
Кира обещала подумать.
– Особенно, если будут плохо себя вести.
Услышавший это, Фантик повесил уши. Он явно не рвался обратно к своему многочисленному гарему. Он насытился. И теперь ему хотелось домашнего уюта с милой его сердцу Фатимой.
Дальнейшие события развивались уже независимо от подруг. И, как показало время, Кира оказалась права насчет смерти доктора Пешкова. Дело об его убийстве было закрыто за недостатком улик. И таким образом Света и Лукерья Ивановна Багротюк благополучно ушли от ответственности за содеянное. Правильно поступили подруги, скрыв преступниц от правосудия, или нет, сказать теперь сложно. Но ненавидящие раньше друг друга свекровь и невестка наконец-то сумели помириться. И даже более того, почувствовали друг к другу уважение и что-то близкое к симпатии. И теперь их семейная жизнь более не омрачена надуманными обидами и беспричинными ссорами.
Судьбы остальных участников этой истории сложились по-разному. Например, Жизель и Коростень живут теперь вполне счастливо. Они поженились и ждут появления на свет своего первенца. Оказалось, что любовное помешательство Коростеня имело под собой вполне трогательное объяснение – он изо всех сил старался произвести впечатление на любимую им девушку. И делал это, как он откровенно признался Жизели, уже из последних сил.
После того как влюбленные поговорили, недоразумение прояснилось, их сексуальная жизнь вошла в ту колею, которая вполне устраивала обоих.
А вот госпожа Мерцалова так и не сумела найти себе достойный объект для нового замужества. И потому продолжает посещать сеансы психотерапии и оплакивать своего мужа. Теперь она помнит лишь одни его достоинства. Попутно она увлеклась восточными учениями. И соорудила дома перед фотографией покойного мужа нечто вроде алтаря, на котором каждую ночь возжигает ароматические курения, уверенная, что ему это приятно. В общем, по-своему она тоже счастлива.
Маньяка Евгения, помешавшегося на женских локонах, так и не выпустили из психушки. Его активно лечат, но пока его мания стричь всех понравившихся ему женщин не желает поддаваться лечению.
А вот другой фанат прекрасного – Пятипалов – посетил клинику трансплантации волос, где ему пересадили чудные донорские волосы, которым здорово понравилось жить на голове знаменитого актера – они там и остались. Надолго ли? Так что психиатрия потеряла одного пациента, зато мир приобрел вполне здорового члена общества и талантливого танцора.
Анна Ивановна продала наконец дом, который считала заколдованным. Переехала в небольшой коттедж, в котором было всего три комнаты, кухня, ванная и прихожая. И, как ни удивительно, но к ней немедленно вернулись все ее родственники. Оказалось, что бизнес братьев пошел плохо и они сочли за благо его свернуть, пока не потеряли слишком много. Сестры развелись и с новыми мужьями. И также перебрались жить к старшей, да еще вместе со всеми своими отпрысками, число которых увеличилось за время их второго замужества.
Муж младшей сестры совершенно разорился и теперь уже не видел ничего зазорного в том, чтобы жить на хлебах у доброй родственницы жены. Одним словом, Анна Ивановна снова счастлива. И снова планирует построить большой дом, где всем хватило бы места. Эту женщину жизнь так ничему и не научила.
Но счастливей всех чувствует себя Елена Яковлевна. Она пишет свои чудесные книги и тщетно борется с многочисленными тараканами в головах у своих пациентов. То есть занимается тем, о чем всегда и мечтала. И потому совершенно счастлива.
А сами подруги еще не определились, счастливы они или нет. Бесспорно, Валера с Борисом проявили себя по отношению к ним с самой лучшей стороны, благородно рисковали жизнью, спасая их. И конечно же, заслужили за свое благородство награду. Однако вручать ее девушки своим кавалерам не торопятся. Пока.