Глава 15
Оказавшись во второй раз за сегодняшний день возле кабинета, где всего месяц назад еще вела частный прием своих пациентов покойная Людочка, подруги невольно почувствовали легкую робость из-за предстоящего им всем мероприятия. Да и не только девушки почувствовали себя не в своей тарелке, всю их компанию охватили новые сомнения, совсем ненужные в данный момент, но очень упрямые.
Эдик первый высказал их вслух:
– А что, если мы рискуем понапрасну? Что, если все записи Людочки давно уничтожены?
– Кем?
– Ну… ее коллегами по кабинету. Там ведь с ней трудились еще двое врачей.
– И зачем им уничтожать бумаги Людочки?
– Очищали стол, освобождали место для нового коллеги.
– По словам Тамары Георгиевны, они никого еще не нашли на место Людочки. Когда найдут, надо полагать, тогда и почешутся, а никак не раньше.
По мнению европейцев, основное свойство характера всех россиян – это лень. А сами россияне предпочитают называть это более деликатно – разумной тратой энергии. Но как это ни назови, а истина заключается в том, что никогда русский мужик не перекрестится раньше, чем рядом с ним грянет гром. И врачи, бывшие коллеги Людочки, не стали бы сами освобождать место для новичка, которого еще и в помине-то не было. Сначала они дождались бы его появления и заселения, а уж там… там бы они предоставили ему самому очистить письменный стол.
И сделав этот вывод, Кира уверенно произнесла:
– Думаю, что бумаги на месте.
– Если они вообще были, – буркнул Лисица.
И ему возразить было нечего. Ведь в этом-то утверждении и крылась главная слабость плана подруг. Ни Кира, ни Леся не могли утверждать со стопроцентной вероятностью, что Людочка вообще вела какие-то записи. Они лишь предполагали, что это именно так. И точно так же они предполагали, что записи хранятся в одном из ящиков Людочкиного рабочего стола.
– Во всяком случае, если они есть, то полиция до них не добралась. Полицейские лишь взяли список пациентов Людочки, а нам и того не досталось.
Телефоны, которые получили подруги, принадлежали Антону. Но сколько ни звонили ему подруги, он не отвечал. И девушки решили, что, вероятно, молодой человек и впрямь покинул Питер, отправившись к своей бабушке в другой город. На этом сыщицы и успокоились пока что.
– Конечно, если мы найдем записи Людочки и в этих записях будет нечто относительно Антона, что нас насторожит, то мы землю и небо перевернем, но его достанем.
Но сейчас всем четверым предстояло полностью сосредоточиться на куда более опасном деле. Пообещав, что они помогут девушкам, Эдик с Лисицей не бросали слов на ветер. По дороге они заехали «к одному человечку», который оказался совсем молодым пареньком со смешной щеточкой белых усиков над верхней губой.
Паренек сел в машину, приветливо кивнув подругам, но не произнеся при этом ни слова. Также не объяснили девушкам его присутствие и сами Эдик с Лисицей. Пришлось сыщицам взять дело в свои руки.
– Кто это? – шепотом поинтересовалась Кира у Эдика.
– Вадик.
– И зачем он нам?
– Чтобы разобраться с сигнализацией. Она ведь там есть?
– Предположительно.
– Будем исходить из того, что есть, – кивнул Эдик и больше за всю дорогу не произнес ни слова.
Вадик тоже был молчалив. Сев в машину, он сразу же положил себе на колени планшет и принялся что-то читать. Всего через несколько минут он полностью погрузился в это занятие и вернулся в реальность лишь после того, как все прибыли на место.
– Сидите в машине, – велел подругам Лисица. – Мы пойдем вдвоем с Вадиком. Если нас все-таки сцапают, пусть вы останетесь на свободе.
– А что нам делать, если вас сцапают?
– Будем надеяться, что этого все-таки не произойдет. Да, Вадик?
– Смотря что там за система, – уклонился от прямого ответа парень. – Обычно мой результат – это девяносто восемь и пять десятых процента.
– Значит, в полутора случаях из ста вас все-таки ловят?
Вадик ничего не ответил на этот вопрос, он лишь хмыкнул в ответ.
Подруги остались в машине с Эдиком, но их по-прежнему очень волновал вопрос, а что же происходит с теми полутора процентами, которые не укладываются в результат юного взломщика?
Но все прошло удачно. Через четверть часа томительного ожидания девушки увидели в окне первого этажа Лисицу, который помахал им рукой, призывая к себе. Когда они вошли в медицинский кабинет, то Вадик уже стоял у порога, прощаясь с Лисицей.
– Значит, я могу надеяться, что мое дело будет рассмотрено именно вами и решение будет именно таким, на какое я надеюсь?
– Парень, не заставляй меня дважды повторять тебе одно и то же.
Киру поразил тот подобострастный тон, каким Вадик разговаривал с Лисицей. Но еще больше ее поразил тон самого Лисицы. Это был голос важного начальника, оказывающего своему подчиненному незначительную для него, но очень важную для того услугу. Услугу, за которую подчиненному впоследствии придется не раз дорого заплатить.
Кире невольно вспомнилось, как таким же тоном разговаривал Таракан с теми своими агентами, которых он только что завербовал, используя какую-то их уголовную провинность в качестве мощного рычага давления на бедолаг. И мысль о том, что ее любимый мужчина, похоже, вербует собственную агентурную сеть, заставила Киру вспотеть. Сказать, что ее обрадовало, как ведет свои дела Лисица, она не могла. За последнее время он сделался, на взгляд Киры, слишком самоуверенным. Но сейчас его связи им всем здорово пригодились, этого она не могла отрицать.
Вадик ушел, а они остались одни.
– И где кабинет вашей Людочки?
– Вон там.
Тамара Георгиевна не сочла эту информацию секретной. Почтенной секретарше и в голову не могло прийти, с какими авантюристками она имеет дело.
– Он закрыт.
– Поищем ключ. Не хотелось бы ломать замок или тем более дверь.
Несколько ключей висело в шкафчике со стеклянной дверцей. В свою очередь, она была заперта на маленький ключик, который нашелся уже в столе Тамары Георгиевны. На всю эту возню у друзей ушло порядочно времени, тем более что действовать им приходилось в темноте, дабы кто-нибудь из соседей не увидел свет в окнах медицинского кабинета в такое внеурочное время и не поднял тревогу.
Наконец дверь в кабинет Людочки пала, и подруги очутились там, куда так стремились попасть. Само помещение оказалось очень приятным для обитания, хотя ничего вычурного или дорогого тут не имелось. В интерьере были в изобилии использованы природные материалы. Повсюду стояли морские раковины, ветви кораллов и горками лежали разнообразные минералы. На стенах были развешаны картинки и панно, причем, как заметили подруги, все были сделаны из природных материалов – злаков, мха, сухих веточек или, опять же, мелких морских ракушек. На полу вместо ковров лежали соломенные циновки. Мебель была из натуральной сосны.
– Как легко тут дышится, – вполголоса произнесла Леся. – Сразу ясно, что здесь работал хороший человек.
Естественно, первым делом подруги кинулись к письменному столу, все его ящики были ими в мгновение ока открыты. И заглянув в них, они с радостью обнаружили большое количество исписанных от руки бумаг. Можно было ожидать, что это именно та картотека, за которой они с таким рвением гонялись все это время.
– Выгружай все из ящиков на стол. Возьмем эти бумаги с собой, дома разберемся.
– Но имеем ли мы на это право?
Кира в ответ только весело хмыкнула. Поздненько Леся вспомнила об этом. Надо было думать раньше. Что касается мужчин, то их больше волновало другое:
– Сколько же тут бумаг!
– Читать и не перечитать.
– И все от руки писано. Если это покойница постаралась, то она была настоящий трудоголик.
Мужчины были правы, почти все документы оказались исписаны одним и тем же почерком, как полагали подруги, принадлежащим Людочке. Впрочем, встречались листки, над содержанием которых потрудились и другие люди. Попадались напечатанные на принтере, но таких было очень немного, не больше одного процента от общей массы. И также попадались листки, на которых были нарисованы картинки, видимо, своеобразные психологические тесты, которые Людочка предлагала своим пациентам. Картинок было побольше, где-то примерно процентов десять.
Но мужчины не позволили девушкам долго копаться в бумагах.
– Надо сваливать отсюда побыстрее, – нервно произнес Эдик. – Сцапают нас тут.
– Что-то у меня тоже мандраж внутри.
– Загружайте, девчонки, весь этот бумажный хлам в мешок. Дома разберемся.
И Кира открыла прихваченный с собой из дома полиэтиленовый пакет. Не потому, что у нее не нашлось тары попрочнее. Кира надеялась, что этот пакет не привлечет к себе любопытных взглядов возможных свидетелей.
Очень быстро они переложили все бумаги из ящиков стола в мешок, а потом привели все в порядок. Задвинули ящики, прикрыли за собой дверь, вернули на место ключи, закрыли дверь входную и, никем не замеченные, вышли на улицу.
– Фу! – выдохнул Эдик, когда они все вместе уже сидели в машине. – Кажется, обошлось.
– И нечего было трусить.
Эдик не ответил, а вот Лисица многозначительно изрек:
– Ну, это как сказать.
И когда взгляды его трех друзей сосредоточились на нем одном, он кивнул на окно машины:
– Посмотрите вон туда.
Взглянув в направлении, указанном Лисицей, Кира вздрогнула. Во дворе возле кабинета Людочки и ее коллег стояла знакомая фигура Тамары Георгиевны.
– Что ей тут нужно в такое время?
Время и впрямь было нерабочее – почти полночь.
– Ей десятый сон видеть полагается, чего она здесь трется?
Но ответ на этот вопрос компания сыщиков-любителей получила очень скоро. К Тамаре Георгиевне подошли двое мужчин, к которым она обратилась с возмущенной речью. Что именно говорила Тамара Георгиевна, друзьям не было слышно, они поставили свою машину на разумном отдалении. Зато им были хорошо видны лица тех двоих мужчин, которых поучала или отчитывала Тамара Георгиевна.
– Это же наши знакомые!
– Серж и Букашкин!
– Что им тут надо?
– Думаю, то же самое, что и нам с вами, – многозначительно произнес Эдик. – Информация по Антону.
– Но мы все бумаги забрали себе.
– Каяться в этом мы сейчас не пойдем, – предупредил подруг осторожный Эдик.
– Давайте-ка мы с вами, друзья, уберемся отсюда подобру-поздорову, – решил Лисица, заводя двигатель и потихоньку выруливая со двора. – А ты, Эдик, молодец. Чуйка у тебя работает что надо.
Подруги сконфуженно молчали. Они чувствовали некоторую свою вину. Ведь это они заставили Эдика и Лисицу заняться прямым криминалом. Попадись они на месте преступления, беды было бы не избежать. Этот поступок мог поставить несмываемое пятно на репутации да и всей служебной карьере мужчин. И все же девушки не могли не гордиться своими женихами. Мужчины доказали им в очередной раз, что они их не только любят, но и в любой момент готовы прийти им на помощь.
Но также нынешняя вылазка подруг и их женихов ставила под удар официальное расследование. Все понимали, что Сержа и Букашкина привел в кабинет Людочки тот же интерес, что и четырех сыщиков-любителей.
– Что же нам теперь делать? – терзалась Леся. – Ребята поехали за теми же документами, что и мы.
– А документики тю-тю!
– Надо им признаться.
– Ага! Сейчас! – возмутился Эдик. – Признаться двум операм, что мы ночью всей компанией взломали и обокрали чужой медицинский кабинет? Конечно, ребята к нам лояльны, но всему есть предел.
Подруги чувствовали себя ужасно. Им было дико стыдно. А противный Лисица еще их и подначивал:
– Вот что бывает с теми, кто слишком задирает нос и зазнается.
– При чем тут это?
– Возомнили себя гениальными сыщицами, которым любая загадка по плечу. А о том, что кому-то может прийти в голову та же идея, что и вам двоим, даже не подумали. Зазнайки вы!
Он чуть не довел подруг до слез. Но стало совсем скверно, когда они выгрузили дома свои трофеи. Девушки стояли, смотрели на кучу бумаг и понимали, что одни они вряд ли справятся с этими документами. Людочка вела эти записи для самой себя, видимо, она в них неплохо ориентировалась. Вот только она совершенно не позаботилась о том, чтобы снабдить разрозненные листки хотя бы какими-то комментариями.
Мужчины отошли куда-то, и девушки были в полной растерянности, наедине с кучей бумаг, густо исписанных зачастую неразборчивыми каракулями.
– И как мы будем все это сортировать?
– Я не знаю.
– А были бы тут Серж с Букашкиным, они бы знали.
– Чего ты ноешь? Бумаги у нас, радуйся. Ведь если бы Серж с Букашкиным добрались до этих бумаг первыми, они бы точно не стали делиться ими с нами.
– А мы? Мы – поделимся?
– Обязательно, – рассеянно откликнулась Кира. – Как только поймем, что Людочка тут про своих пациентов понаписала и кто из них может быть опасен, так сразу и поделимся.
– Это ребятам долго придется ждать. Бумаг-то вон сколько!
– Надо сначала их рассортировать. В одну кучу клади бумаги, которые сама Людочка писала. А в другую те, что написаны ее пациентами.
– А как понять, какие бумаги писала Людочка?
– Таких больше всего. Выбирай почерк, который встречается чаще других.
Когда с черновой сортировкой было покончено, подруги кликнули на помощь мужчин и сами тоже взялись за чтение. Они быстро поняли, что Людочка задавала своим пациентам нечто вроде домашних заданий. Они должны были написать сочинения на тему – «Мое детство», «Мои родители», «Моя школа» или «Моя работа». Встречались также сочинения на тему «Моя любимая женщина». И такие эссе подруги прочитывали с особенным вниманием. Но время шло, а ничего настораживающего в этих сочинениях они не находили. Обычный бред эгоцентричных, зацикленных на себе людей. Противно, но не опасно.
– Зачем ей было нужно читать эту ерунду?
– Откуда я знаю? – отозвалась Кира. – Впрочем…
– Ну, говори.
– Это чисто мое личное предположение. Но муж Людочки говорил, что она использовала в своей работе какие-то тонкие энергии. Может быть, эти сочинения помогали ей лучше понять образы тех людей и мест, которые описывали ее пациенты? Помогало ей стать с ними ближе… Понять, как и чем им помочь…
– Обычно для этих целей берут фотографии.
– Заурядные специалисты – да. Но ты не забывай, Людочка была увлеченной своей работой личностью. Ученой дамой. Она стремилась помогать людям и делать это как можно лучше. Она постоянно совершенствовалась. И возможно, придумала свою собственную методу, которая неплохо работала с психически больными людьми.
– Давай лучше работать, – вздохнула Леся. – Все равно теперь это уже не важно.
– Ну, как знать, – пробормотала Кира, в голове у которой внезапно появилась какая-то мысль.
На одно короткое мгновение сыщице показалось, что она нащупала некую нить, соединяющую между собой все известные им убийства. Что-то едва уловимое, но в то же время, несомненно, очень важное.
Но Леся смотрела на нее с таким немым укором во взгляде, упрекая за рассеянность, что Кира встряхнулась и произнесла:
– Да, давай работать.
Некоторые сочинения были подписаны, другие нет. В некоторых повествование велось от первого лица, а в иных от третьего, и многие герои давали самим себе прозвища – «мудрый дракон», «несчастный изгой». Причем «несчастный изгой», как правило, плакался от первой и до последней строчки. А «мудрый дракон» философствовал, упиваясь собственным красноречием. Только один особенно жалостливо пишущий нюня, которому подошло бы прозвище «дырявый таз» или «унылый скунс», подписывался звучно и загадочно – «Ланкастер 22041968».
Этот тип подруг заинтересовал ненадолго:
– Уверен, если поискать, то этот Ланкастер без труда обнаружится на просторах Интернета, – заметил Лисица. – Поискать его?
– Это такой мямля и зануда, что прямо зубы от его нытья сводит. Все-то его обижают, все-то его не понимают. Единственная надежда – уйти в пустыню и предаться там самосозерцанию.
– Да, этот тип вряд ли способен на убийства.
– Скорее на суицид.
– Забудем о нем?
– Забудем.
– Но остальные и вовсе не похожи на убийц, – вздохнула Леся.
– Во всяком случае, на таких изощренных, как наш маньяк, – согласилась с ней Кира.
– Да и зациклены они исключительно на самих себе, все прочее их совершенно не заботит.
– Значит, читаем дальше. Осталось еще много пациентов.
И подруги снова погрузились в чтение бумаг. Они читали внимательно. И им даже стало казаться, что если они прочтут сочинение преступника, они обязательно определят, что его написал убийца. Может быть, за время общения со всеми этими специалистами, занимающимися гармонизацией тонких энергий, они и сами немного стали экстрасенсами?
И в ту же секунду в голове у Киры вновь появилась мысль, только на этот раз она была подобно вспышке молнии. Девушку даже в жар бросило.
– Мне кажется, я знаю, что объединяет все случившиеся убийства, – подняв голову, произнесла она.
– Да? – безразлично отозвалась Леся, погруженная в чтение. – И что же?
– Потом объясню. Мне надо еще немного подумать.
Леся пожала плечами и послушно вновь занялась чтением.
Эдик с Лисицей, задержавшиеся на кухне, тоже в конце концов присоединившиеся к подругам, занимались в это время разбором и чтением записей самой Людочки, поэтому к девушкам они обращались лишь время от времени. На их счастье, почерк у покойной был достаточно четкий, так что дело у мужчин двигалось быстро.
– Большинство клиентов бедняжки-мужики.
– Если вообще не все.
У подруг дела шли не так хорошо, потому что почерк у многих клиентов Людочки был неразборчив. И это заставляло девушек возмущаться:
– Неужели, ни у кого из этих ребят не было под рукой компа, чтобы набрать сочинения?
– Уверен, что компьютеры у них были, – отозвался Лисица. – А писать от руки Людочка их специально заставляла.
– Зачем?
– Дело в том, что есть такая наука графология, – принялся объяснять ей Лисица. – Я ее изучал в свое время, ничего особо сложного там нет. И если Людочка была хорошим психологом, стремилась к самосовершенствованию, то она тоже могла запросто освоить хотя бы азы графологии. И тогда по почерку человека она могла очень многое сказать о его внутреннем «Я».
– Прекрасно, прекрасно, – пробормотала Кира, явно не слушая обстоятельных объяснений Лисицы.
Она держала перед собой листок бумаги и недоуменно морщила лоб.
– Что у тебя там?
– Да вот фамилия какая-то знакомая, – сказала Кира. – Харитонов.
Леся тоже заглянула ей через плечо. Единственный из всех пациентов Людочки подписал сочинение на тему «Мои родители», как полагается, с именем и фамилией, не пытаясь соригинальничать. Харитонов Игнат. Честно и откровенно, без выкрутасов и прикрас. И почему-то это заставило подруг заинтересоваться написанным. И читая, они впервые получили удовольствие от прочитанного. Чувствовалось, что писал человек цельный, прямой и бескомпромиссный. Либо черное, либо белое. Либо Бог, либо дьявол. Из таких обычно получаются или святые мученики, или полоумные фанатики.
Но Киру заинтересовало не содержимое сочинения, а фамилия автора.
– Игнат Харитонов… Где-то я это уже слышала.
Это сочетание крутилось в голове у Киры, ей казалось, что она встречала его, и причем совсем недавно. Но Эдик с Лисицей ее не поняли.
– Обыкновенная фамилия, – пожал плечами Лисица. – Не понимаю, что вас в ней заинтересовало.
– Я тоже не понимаю, но вот зацепило.
– Ну, а что он хоть пишет – этот ваш Харитонов?
– Пишет, что родители жили очень дружно и праведно, за что и удостоились особого конца, оба умерли в один день. Что мать во всем слушалась отца, который был бесспорным главой семьи. И что родители очень любили друг друга и своих многочисленных отпрысков, которыми их наградил Господь.
– И как же он из такой большой и дружной семьи угодил на прием к психологу?
– Об этом он тут не пишет, – сказала Кира. – Но его почерк встречается всего один раз.
– Вероятно, для господина Харитонова это был единичный визит, – вмешался в разговор Эдик.
– Тогда не стоит ему придавать значения. Займитесь лучше теми, кто посещал Людочку многократно.
Но, несмотря на совет, данный Лисицей, Кира никак не могла выбросить из головы эту фамилию. Она пошла на кухню, чтобы заварить для всех кофе. Ночь им предстояла длинная, и Кира не хотела, чтобы усталость сморила их еще до того, как они докопаются до правды. Вода в чайнике закипела, и девушка открыла дверцу новенького кухонного шкафа.
Там на верхней полке стояла заветная жестянка, полная самого лучшего и душистого в мире кофе, идеально подходящего для заваривания в турке. Кира как-то попробовала этот кофе в гостях и с тех пор плотно «подсела» и пила только его. Хотя назывался напиток просто и очевидно «Кофе для турки», делался он из арабики и стоил совсем недорого по сравнению с другими.
Раз в месяц Кира пополняла свои запасы в магазинчике, расположенном при армянской церкви. И не считала такие поездки делом обременительным. Этот кофе, который она не могла найти на прилавках супермаркетов, сколько ни пыталась, стоил потраченных усилий. Кофейный порошок был изумительно мелким, больше похожим на пудру. Мололи его с помощью жерновов, измельчая зерна не просто в мелкую, а в мельчайшую пыль, разлетавшуюся по воздуху от малейшего дуновения. Эта кофейная масса, превращаясь вместе с кипятком во взвесь, оседала потом на дне чашки густым слоем, кофе получался не хуже шоколада.
И вот сейчас, потянувшись за заветным напитком, Кира охнула. Под банкой лежала стопка квитанций, которые остались после проведенного у них в доме ремонта. Кира все собиралась их убрать подальше, но каждый раз ей что-то мешало. И сейчас, когда она дотронулась до банки с кофе и взяла ее в руки, одна из квитанций, мягко спланировав по воздуху, упала на пол.
Кира нагнулась, чтобы поднять ее, и внезапно замерла все в той же позе. В глаза ей бросились два слова, которые заставили ее окаменеть. Потом она все же схватила квитанцию и поднесла ее дрожащими руками к лицу. Губы ее шевелились, но она не могла произнести ни слова. Конечно, не обозначенная в квитанции сумма заставила Киру онеметь. Дело было в другом, в самом низу квитанции она увидела подпись И. Харитонов.
– Игнат, – прошептала она. – Игнат Харитонов. Это же наш прораб!
Она вспомнила среднего роста прораба, у которого были непропорционально длинные и очень сильные руки. Простой и очень честный мужик, именно такой и мог написать только что прочитанное сыщиками сочинение. Описанная там семья вполне могла быть семьей Игната. Она ему очень подходила.
И жестянка с кофе, которую Кира уже взяла в руки, внезапно упала на пол, потому что пальцы у девушки совсем ослабели. Драгоценный кофе рассыпался по полу, но она даже не обратила на это внимания. Она не могла оторвать своего взгляда от маленького кусочка бумаги, который, как она понимала, полностью изменил ход их расследования. И плюхнувшись на стул, наконец разомкнула непослушные губы и закричала:
– Ребята! Сюда! Я его нашла!
