Глава 10
Жила Людочка в симпатичном, хотя и не новом кирпичном доме, который располагался неподалеку от станции метро «Новочеркасская». Симпатичность этого дома главным образом заключалась в том, что дом был до половины увит мощными побегами дикого винограда, придававшего зданию экзотический, хотя и несколько мрачный вид.
Идти к нему предстояло через довольно большой и заросший сквер, зажатый с двух сторон промышленными территориями. Место было какое-то глухое, хотя всего в четверти часа ходьбы отсюда шумела жизнь, возле многочисленных магазинов суетились покупатели, носились машины и гремели по рельсам трамваи.
Тут же было тихо, а из-за разросшихся старых деревьев еще и сумрачно. Однако этот недостаток искупался тем, что прямо к окнам жильцов дома Людочки тянули свои ветви старые черемухи. И сейчас, во время цветения, казалось, что дом весь благоухает.
– Красота-то какая! – невольно восхитились подруги. – Невероятная красота.
Пусть японцы дружными рядами маршируют любоваться цветением своей сакуры, попросту говоря, сливы, которая в нашем климате цветет куда как скромно, но зато у нас есть своя российская гордость – роскошная черемуха. И когда ее мелкие, но такие ароматные цветочки начинают один за другим распускаться, можно угадать присутствие этого дерева, еще даже не видя его.
Благоухание набирает силу, нарастает, а достигнув своего пика, начинает потихоньку убывать. Но красота, которую дарит черемуха, еще много дней радует людей. Мельчайшие лепестки, отрываясь один за одним, создают вокруг дерева подобие снежного покрова. И крутясь в порывах легкого ветерка, разлетаются по всей округе, напоминая о том, что пришла весна, можно начинать радоваться.
Да и потом черемуха – дерево не бесполезное. Ее черные вяжущие рот ягодки очень приятно пожевать в летнюю жару. А Леся помнила еще те времена, когда ее бабушка собирала ягоды черемухи, сушила их, молола, а потом пекла из этой массы весьма вкусные лепешки.
– Вот мы и пришли.
Подъезд в доме был всего один. Домофон не представлял для подруг серьезной преграды. Они набрали номер нужной квартиры, уверенные, что если они явились по адресу, то смогут без труда найти множество охотников поговорить с ними о случившейся с молодой женщиной трагедии. Такие вещи, как убийство соседки, запоминаются надолго.
В квартире Людочки отозвался глухой мужской баритон:
– Да?
– Мы к Людмиле Милюковой.
Возникла небольшая пауза. А затем все тот же голос растерянно произнес:
– Вы по какому вопросу?
– Людмила подавала заявку на участие в розыгрыше призов. И вот пять дней назад розыгрыш состоялся, Людмила выиграла миксер. Мы пытались дозвониться до нее, но не сумели.
Голос крякнул:
– Оставьте миксер себе. Люде он больше не понадобится.
– Нет, мы так не можем, – попыталась протестовать Кира, но домофон уже замолчал, демонстрируя нежелание мужчины общаться с ними.
Кира растерянно взглянула на подругу.
– Звони снова.
Леся повторно набрала номер квартиры.
– Если госпожа Милюкова не хочет брать свой приз, она должна подписать отказ. Бумаги у нас с собой.
На сей раз уловка сработала. Поняв, что они не отстанут, человек сдался.
– Поднимайтесь, – сухо велел он подругам.
Они поднялись на лифте, нажав кнопку последнего, двенадцатого этажа. Наверху им пришлось подняться еще на один пролет, и после этого они увидели мужчину на костылях, который, нахмурившись, стоял в дверях.
– Где бумаги? – сурово спросил он у девушек. – Давайте, я все подпишу.
– Простите, но вы явно не госпожа Милюкова.
– Очень тонкое замечание. И что дальше?
– Нам нужна Людмила Милюкова.
– Я за нее буду.
– Но кто вы такой?
– Я ее муж.
Муж? Подруги были в растерянности. А как же тогда Костя? Людмила изменяла своему мужу с Костей? Теперь они уже подозревали стоящего перед ними человека. Сначала убил свою жену-изменщицу, наказал ее за обман, а немного погодя избавился и от ненавистного соперника.
Подруги пытливо уставились на мужчину, назвавшегося мужем госпожи Милюковой. Вид у него был самый что ни на есть простецкий. Одет он был в старые треники и не менее старую майку. Руки, держащие костыли, были грубыми и мозолистыми. Руки рабочего человека плюс физиономия простого деревенского парня никак не вязались с нарисованным подругами обликом этакого современного Отелло. К тому же мужчина хлопал на них глазами и казался сущим валенком.
Или же сыщицы все-таки явились не по тому адресу? Это надо было уточнить во что бы то ни стало.
– Простите, – твердо произнесла Кира, – но вы не имеете права действовать от лица Людмилы. Или у вас есть генеральная доверенность от ее имени?
– Да какая еще доверенность? – вспыхнул мужчина. – Людмила умерла! Ясно вам?
Голос его дрогнул. Заговорив о погибшей, он уже не мог сдерживаться.
– Люду убили чуть больше месяца назад. Еще и сорока дней не прошло. Давайте мне ваши бумаги, я поставлю подпись, где нужно. И мы с вами на этом попрощаемся.
И видя, что подруги мешкают, мужчина чертыхнулся:
– Не верите?
– Верим, но…
– Ясно!
Мужчина протянул руку и взял с трюмо прозрачный файлик.
– Вот свидетельство о смерти Люды, – сунул он подругам в руки какой-то листок. – Ознакомьтесь, если не верите мне на слово.
Девушки взяли документ и внимательно его изучили. Все было правильно, госпожа Людмила Милюкова, с которой Костя так много, часто и охотно общался, скончалась в марте этого года. Дата, подпись, печать. Все было в полном порядке.
Но почему же Аня сказала, что Людмила умерла год назад?
Впрочем, с Аниным враньем подруги могли разобраться и позже. Сейчас им было нужно только одно – разговорить этого угрюмого мужика на костылях, чтобы он рассказал им, что же произошло с его женой.
– Простите нас, мы ничего не знали о вашей трагедии.
– Ничего. Где ваши бумаги, что подписать?
Мужчина совершенно не был склонен к диалогу. Он однозначно стремился избавиться от визитеров побыстрее. И девушки никак не могли придумать подходящего повода, чтобы остаться.
– Вы нас простите, – пробормотала Леся. – Но мы вас обманули. Ваша жена не выигрывала никакой миксер. И подписывать вам ничего не нужно.
– Обманули? Но зачем?
– Мы не знали, как иначе подобраться к вам.
– А зачем вам ко мне подбираться?
– Понимаете, вашу жену ведь убили, не так ли?
– Да. Люду зарезали, когда она возвращалась вечером через наш сквер. Видели черемуху с южной стороны дома? Вот под ней я и нашел тело своей жены.
Восхищение от цветущих деревьев стало стремительно убывать. И подруги даже подумали, что совсем не так уж здорово жить в окружении густой зеленой завесы. Да, кислород и все такое, но при этом, когда путь до дома лежит по оживленной магистрали, риск нарваться на маньяка, который расправится с вами, все же значительно меньше, чем когда вы бредете себе вечером мимо деревьев, за каждым из которых запросто может укрыться злоумышленник.
– Какой ужас! – ахнули девушки.
– Ужас, да, – согласился с ними муж погибшей. – Только ничего уж тут не поделаешь. Людочки больше нет с нами, и миксер ей ни к чему. Или про миксер вы тоже придумали?
– Да.
– Ну, а на самом деле кто вы такие?
– Ваши новые соседи.
– И что? Вы из породы тех людей, которым не дает покоя эта история?
И так как подруги сконфуженно молчали, он добавил с ощутимым неудовольствием в голосе:
– Есть тут такие, все ходят и ходят ко мне, никак успокоиться не могут и мне не дают. Но что-то я ваших лиц не припомню.
– А мы еще не переехали в ваш дом, только собираемся. Услышали про зверское убийство, вот и решили узнать, стоит ли нам затевать переезд.
– Опасаетесь, что с вами может случиться нечто подобное? – хмыкнул муж Люды.
– Что-то вроде того. Вы не знаете, того злодея поймали?
– Нет, к сожалению, нет.
Поняв, что подруги специально явились к нему, чтобы поговорить о его жене, мужчина перестал быть букой. Похоже, несмотря на жалобы на любопытство соседей, когда это самое любопытство начало ослабевать, мужику стало его не хватать. И когда к нему явились подруги, он охотно принялся болтать с ними, для чего пригласил войти в квартиру и даже предложил присесть, правда, прямо у дверей.
Сам он устроился тут же рядом, закурил вонючие папиросы, даже не спросив, не помешает ли дым его гостьям. Впрочем, сыщицы не собирались учить мужика хорошим манерам. Согласился принять их, и на том спасибо.
– Скажите, такое зверское убийство… У полиции есть какие-нибудь наметки? Кто мог убить вашу жену?
– Да ну, – отмахнулся мужчина. – Какое там! Разве они найдут чего? Эти дурни зациклились на версии нападения какого-то там маньяка. Дескать, на это указывает характер полученных Людочкой травм.
– А у вас есть другая версия?
– Лично я считаю, Людочка стала жертвой нападения одного из своих клиентов.
– У вашей жены были клиенты? А какого рода были эти клиенты?
И подруги переглянулись между собой. Почему-то им обеим пришла в голову мысль о Лене, у которой тоже имелся целый список клиентов.
– Люда имела диплом психолога, – важно произнес мужчина. – Но ее методика включала экстрасенсорное воздействие на психику человека.
– Это как?
– Не спрашивайте меня, я в этих делах ничего не понимаю. К тому же я уверен, что вор навсегда останется вором, а убийца – убийцей. Нечего с ними и время терять понапрасну. Но жена была всерьез уверена, что с помощью работы с тонкими энергиями можно изменить не только характер, но и судьбу человека.
– И она работала с криминальными личностями?
– Много с кем работала, – туманно отозвался супруг. – К ней приходили целые группы. И в числе прочих бывали однозначно криминальные личности. Я был против такого рода работы, был уверен, что ни к чему хорошему такие занятия не приведут. Но моя жена ничего не хотела и слышать о том, чтобы прекратить свои занятия.
– И кого именно из ее клиентов вы подозреваете?
– Там много было подозрительных типов. Будь я на ногах, я бы сам прощупал каждого, но нашел бы убийцу.
Подруги снова переглянулись, и Кира спросила:
– А Константин Нахапкин среди клиентов вашей жены был?
– Не знаю, может, и был. Людочка больше про какого-то Антона рассказывала. Очень, мол, колоритный тип. Убил двух своих жен, но каждый раз неизменно раскаивался и шел с повинной.
– Значит, ваша жена и в тюрьмах, и в колониях консультировала?
– Почему сразу в тюрьмах?
– Ну, этот Антон, который убил двух своих жен, разве он не сидит в тюрьме?
– Нет, – помотал головой мужик. – Обыкновенно он к моей жене на занятия приходил. Как и все другие больные, своими ножками и в диспансер. Антон был у Людочки из бюджетников, но жена с ним возилась, потому что ее очень уж заинтересовал его случай и ей хотелось побольше поработать с этим Антоном. Жена даже кандидатскую на нем рассчитывала защитить. А так она с ним в своем психоневрологическом диспансере общалась, когда Антон туда приходил.
Возмутительно! Подруги слушали и не верили своим ушам. Неизвестный пока что подругам Антон убил двух женщин, но не только не понес за свои преступления наказания, но еще и получил возможность бесплатно посещать психолога, за визиты к которому другие, быть может, не менее в том нуждающиеся люди, были вынуждены платить кровные денежки.
– Вот я и хотел с этим типом потолковать. Если он своих баб замочил, может быть, и мою Людочку тоже он убил!
– Так он вам в этом и признался.
– Я бы сразу все понял по его роже. И если это он…
И мужчина сжал огромные кулаки:
– Я бы ему этого не спустил!
Однако мужу Людочки не повезло. Буквально в тот же вечер, когда он нашел изуродованное тело своей жены под черемухой, он спешил к себе домой. И поднимаясь по лестнице, неловко оступился и порвал себе ахиллово сухожилие.
– Так неудачно все складывалось в тот день. И Людочка, и нога. Боль была просто ужасная, а на душе и вовсе полный ад. Как вспомню тот вечер, дурно становится. Внизу лежит мертвая Людочка, на ступенях лестницы лежу я, а вокруг меня бегают врачи и полицейские, и все от меня что-то хотят, а я ничего не могу сообразить.
– Вы до сих пор на костылях.
– А вы как думаете? Сухожилие – это вам не кость, заживает куда как медленно.
– Как же вы справились?
– Брат помог, спасибо ему, приехал, поддержал. И похороны Люды подготовил, и ко мне в больницу мотался все это время.
– Но теперь вам уже лучше?
– Да, спасибо. Операцию мне уже сделали, прогнозы хорошие, но пока вынужден передвигаться на костылях. По квартире еще ничего, а вот в магазин выйти – это целая проблема.
– И как же вы? Или вам опять брат помогает?
– Помогает, да. Славка сначала просто каждый день приезжал, а потом из своей общаги совсем перебрался ко мне жить. Ну, а как иначе? Такое дело, что я в нем нуждаюсь, должен помочь, брат все-таки.
Хорошо, когда рядом есть человек, на которого можешь положиться. Но подругам хотелось вернуться к разговору о покойной Людочке.
– А почему полиция зациклилась на версии о маньяке? Что за травмы, о которых вы говорили?
– Людочку убили ножом в живот, точней, удар был нанесен в печень. Это и была та смертельная рана, от которой ей было не суждено оправиться. Врачи сказали, что она потеряла много крови. И даже если бы ее доставили в больницу живой, вряд ли она долго бы протянула. Но у Люды имелись и другие травмы, вполне совместимые с жизнью. Получи она только их, вполне могла бы выжить.
И хотя нанесший их человек явно преследовал какую-то цель, однако угрозы жизни Людочки сами по себе эти травмы не несли.
– Что за травмы-то такие? – спросила Кира, которую ужаснул и одновременно заинтересовал этот рассказ.
– Когда я нашел Люду, ее руки и ноги были в крови. Видимо, она пыталась отбиваться руками и ногами, так я подумал вначале, ошибся, правда. А тот… тот урод держал в левой руке нож, или что там у него было, и бил, куда придется.
– Откуда вы знаете, в какой руке у преступника был нож? – удивилась Кира.
Но муж Людмилы ничуть не смутился:
– Так это… следователь мне потом сам и сказал. Левша, мол, убийца. И еще полицейские сказали, что этот гад Люду сначала оглушил. И что руки и ноги у нее были не просто порезаны, они были пробиты насквозь. И сделано это было, мол, с каким-то особым умыслом.
– Поэтому полицейские и сочли это убийство делом рук маньяка?
– Да, а вообще, крови на Людочке и возле нее было так много, что я сначала даже не понял, что это такое мокрое. А когда понял, конечно, пришел в ужас. И самое главное, что мне потом сказали, будто бы этот гад сидел возле нее, сторожил, ждал, когда из нее достаточно крови вытечет, чтобы уж не спасти ее было. А когда понял, что все, каюк, у Люды нет шансов выкарабкаться, только тогда поднялся и ушел. Я с ним, может, всего на пару минут и разминулся!
И огромные кулаки мужчины снова сжались, словно он надеялся пустить их в ход.
Кира уважительно покосилась на эти кулаки-кувалды и снова спросила:
– Где же это произошло? Вы сказали, что возле дома?
– Ага. Там кусты, черемухи опять же эти. Хотя листьев тогда и не было еще, а только все одно не видно ничего. Темно, опять же, было уже около одиннадцати вечера.
– Ваша жена так поздно возвращалась домой?
– Раньше девяти-десяти ее дома никогда не бывало, – отозвался супруг и простодушно похлопал глазами, возвращаясь к своему рассказу, – так вот, затащил он Люду за дерево, оглушил, а потом сделал с ней, что хотел. Я и то пять кругов вокруг дома сделал прежде, чем догадался за черемуху заглянуть. Словно бы стон услышал, потянуло меня туда, одним словом. Дай, думаю, взгляну. Взглянул, а там Люда!
– Ваша жена, когда вы ее нашли, была уже мертва?
– Почти. Говорю же вам, она находилась при смерти. Была без сознания.
– И она не пришла в себя? Даже на минутку?
Впервые с самого начала разговора мужчина заколебался. Он явно не был уверен, стоит ли отвечать на вопрос, который задали ему подруги.
– Может быть, она что-то сказала?
– Не знаю, можно ли придавать значение ее словам. Врачи сказали, что это предсмертный бред, его не стоит слушать.
– Но что она сказала?
– Я не разобрал. Людочка говорила так тихо, а я был в шоке. Все тряс ее, не понимал, дурак, что этим делаю только еще хуже ей.
– Но что она сказала?
– Ерунду какую-то. Что-то о священнике или немного не так… А, вспомнил! «Святоша», вот что она сказала. Я даже подумал, что ей нужно исповедаться.
– Ваша жена была религиозна?
– Люда ходила в церковь. И не только по праздникам или выходным, но и так… когда душа того требовала.
– У нее был свой духовник?
– Кто?
– Ну, священник, к которому она ходила на исповедь и который вообще руководил ее духовным ростом. Советовал, какие книги читать, в какие места ходить или не ходить.
– А-а-а… Этого я не знаю. Не слыхал о таком. Наверное, не было у нее духовника. Людочка не любила таких вещей. В церковь она ходила, это да, а вот в близкие отношения со священниками не вступала. В молодости у нее был случай, когда она пришла в церковь, откровенно рассказала батюшке о том, чем она занимается, как помогает людям, что у нее особый дар исцелять искалеченные судьбы. А священник, вместо того чтобы похвалить ее, строго отчитал, даже отругал. Наложил епитимью, велел читать сколько-то там молитв, акафист, псалмы какие-то покаянные. В общем, жена обиделась на него за непонимание и общения со священниками с тех пор избегала.
Да, церковь не одобряет работу экстрасенсов, считая их в лучшем случае шарлатанами, а в худшем одержимыми нечистыми духами. Исключительное право общения с высшими и чистыми духовными сущностями церковь оставляет за собой и своими служителями. Хотя, если взглянуть на иных батюшек, сытых, гладких, раскатывающих в веселой компании на дорогих машинах, то создается полное ощущение того, что служат они нынче отнюдь не Господу, а кому-то совсем другому.
Но сейчас подругам предстояло вернуться к своим баранам. Вернее, к одному барану.
– Так, говорите, имя Кости Нахапкина вам незнакомо?
– Кто же это такой? – недоуменно потряс головой мужик. – Вы про него уже второй раз спрашиваете… Да и следователь, теперь я вспомнил, тоже этим типом интересовался.
И он покрутил головой, словно его что-то душило. Подруги с сомнением смотрели на этого человека, пытаясь понять, знал ли он о связи своей жены с Костей. И если знал, то мог ли быть тем, кто убил сначала ее, а потом и его.
Против этой версии говорила загипсованная нога мужчины. Вряд ли с такой ногой он мог проникнуть в дом Кости. Да и фигура его была совсем не похожа ни на одного из людей, заснятых на записи. Да и сам он был, судя по всему, совсем небольшого уровня интеллекта и образованности человек. Скорей всего, рабочий на заводе – токарь или слесарь. Покойной Людочки подруги не видели, но им казалось, что женщина эта была инициативная, образованная и увлекающаяся, совсем неподходящая партия для такого деревенщины.
Но в это время в дверях за спинами подруг повернулся ключ, и в квартиру вошел еще один человек.
– Славка! – обрадовался хозяин. – Вовремя ты! Сосисок пожрать купил?
– Купил, Санек, – отозвался маленький, но крепенький мужичок в коротенькой кожаной куртяшке. – Прямо с завода в магазин заскочил, купил там тебе твоих любимых… охотничьих.
– Вот это дело! Пожарим их сейчас! – оживился мужик на костылях.
– Все ребята тебе привет передают. Спрашивают, когда ты на работу выйдешь.
– А хлеба-то к сосискам… – не слушая его, продолжал волноваться вдовец. – Хлеба не забыл взять?
– И хлеба взял, – подмигнул ему Славка. – И твердого, и жидкого.
И с этими словами он выложил буханку ржаного хлеба, теплого и душистого. А также выставил в ряд несколько бутылок пива.
– Радехонек? – спросил он у брата, залихватски швыряя свою куртку на вешалку. – То-то… А была бы Людка твоя тут, уж она бы нас весь вечер песочила, какая мы пьянь никчемная. Ни единого глотка бы нам свободно сделать не дала.
И он тут же перевел взгляд на подруг:
– В общем, ужин у нас знатный намечается! – многозначительно произнес он. – А у тебя, я смотрю, гостьи?
– Да эти девчонки в наш дом переезжают.
– И сразу к тебе? Одобряю! – хохотнул братец, который явно был человеком бедовым и за словом в карман лезть не привык.
В отличие от него, муж Людмилы выражался и соображал не так быстро. Расторопности младшего брата ему явно не хватало.
– Нет, чего ты… – смутился он словами брата. – Про Люду кто-то девчонкам натрепал, вот они и пришли ко мне.
– А чего пришли-то? Прослышали, что ты у нас теперь наконец свободный холостяк? Видишь, а я тебе всегда говорил, что не ценит тебя твоя Людка. Пилит и пилит хорошего мужика целый день. Другая бы на ее месте тебя целовала, а эта только и знает, что ворчит и ругается.
– Ну, хватит тебе, – осадил его вдовец. – Нельзя так о покойнице-то! Хорошая она была! Лучше всех!
– Так я чего? – спохватился братец. – Так я ничего! Я только и сказал, что теперь ты у нас человек свободный. Можешь и на ужин пригласить девушек!
И он подмигнул подругам, а потом и брату. Мол, присоединяйся, зови прекрасный пол к нашему шалашу. Но его брат по-прежнему «не сек поляну».
– Да ну… какой ужин. Девочки просто разузнать хотели, что и как с Людой случилось. Мол, не страшно ли в наш дом им переезжать.
Славка тут же внимательно и задумчиво уставился на подруг. Выждав полминуты, он кивнул, демонстрируя, что зрелище ему понравилось, потом он снова одобрительно кивнул и важно произнес:
– Пусть переезжают. Разрешаю. Такие красотки нам тут нужны.
Он был явно не прочь пофлиртовать с девушками.
– Так что насчет ужина? Останетесь? – спросил он у них.
Подруги бы и остались, но все испортил сам вдовец.
– Так угощать нечем, – простодушно произнес он. – Ты колбасок купил только нам с тобой поесть. Да и пива с хлебом там в обрез.
Так как вдовцу явно не терпелось остаться наедине с братом и приступить к совместному ужину (он едва слюнки не глотал), то подруги стали прощаться с мужчинами. Те не задерживали их, даже Славка, уяснив для себя позицию брата, не стал настаивать. Только и сказал со вздохом:
– Ну, хозяин тут брат, ему и решать. Что касается меня, то я бы с удовольствием, но нет так нет.
И закрывая дверь, вообще выглядел абсолютно довольным и собой, и братом, и своей жизнью, и снова собой, и предстоящим ужином. Вдовец же целиком сосредоточился на еде. Скорбь по преждевременно ушедшей в мир иной супруге не отняла у пережившего ее мужа аппетита. Подруги намотали это себе на ус и, наспех попрощавшись, тут же ушли.
