ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Леся вдруг почувствовала нарастающее чувство тревоги. Что это? Горящий камин, который они по общему согласию разожгли, чтобы хоть как-то скрасить затянувшееся ожидание, не грел Лесю. Несмотря на яркий огонь, перед которым она сидела, все тело сковал непонятный холод.
– Что-то меня знобит, – пожаловалась она сидящей рядом с ней Карине.
– Может быть, ты заболела?
Карина озабоченно пощупала лоб Леси и обратилась к сидящему рядом с ней Кеше:
– Ты как думаешь?
Кеша Лесин лоб тоже пощупал.
– С ней все в порядке. Просто нервы. Карина, ты не хочешь прилечь?
– Кешка, ну что ты со мной как с маленькой? – вспыхнула Карина, но Леся ясно видела, что забота Кеши ей приятна, и возмущение, которое она демонстрирует, просто кокетство. – Туда не ходи, сюда не садись. Тут дует, там жарко. Замучил совсем!
– Но ты ждешь ребенка. И вообще, ты должна больше о себе заботиться!
Леся мельком подумала, что у Карины есть муж, которого и должны были волновать эти проблемы. Но Сергей снова где-то болтался. Во всяком случае, рядом с Кариной находился только Кеша, который за последние дни стал ее говорящей тенью. Вот посмотришь на них, и подумаешь… Но додумывать эту мысль Леся не стала. Ее вновь захлестнула волна тревоги. Теперь уже вполне конкретной.
Где же Кира? Почему так долго не возвращается? И когда волнение стало совсем уж непереносимым, Леся поднялась и сказала:
– Я выйду!
– Я тоже с тобой! – немедленно вызвалась Карина.
Кеша услышал ее слова и тут же дернулся.
– Там ветер и свежо. Не ходи. Простудишься.
– Все будет в порядке.
– Но в твоем состоянии…
– Кеша, я не умираю, я всего лишь беременна. Это не опасно для здоровья и, кроме всего прочего, скоро пройдет.
Прислушивающаяся к этому разговору Нина неожиданно вмешалась:
– Карина, что ты издеваешься над человеком? Он же волнуется за тебя. И справедливо. Накинь хотя бы мою шаль!
Шаль Карина покорно накинула. Тем более что та была необыкновенно красивой. Нежно-голубая – словно морские волны с прыгающими в них, тоже синими, дельфинами. Шаль была очень большой. И Карина почти целиком закуталась в нее.
– Теперь ты доволен? – спросила она у Кеши.
Кеша повеселел.
– Иди, моя хорошая.
И он проводил Карину долгим обожающим взглядом.
– А Кешка в тебя влюблен, – заметила ей Леся, когда они вышли на улицу.
– Знаю.
– А ты?
– А что я? – грустно произнесла Карина. – Я – замужем. И жду ребенка.
– Мне кажется, что для Кеши чужой ребенок не помеха. Он бы взял тебя и с пятью детьми от пяти разных мужей.
– Да, Кешка… он такой, – мечтательно произнесла Карина. – Но дело не в нем. Во мне.
– А что с тобой не так? Ты любишь мужа? Извини, но ни за что в это не поверю.
– Да уж, любви-то никакой между нами давно нету, – вздохнула Карина. – Не могу я так поступить из-за самого Кешки.
– Почему?
– Ну, сама посуди, он такой классный! Такой веселый! Такой умный и талантливый! У него еще все впереди. А тут я, да еще с ребенком! Это же какая обуза! У него денег почти совсем нету. А у Сергея их, наоборот, полным-полно. Он сможет дать ребенку все! А Кешке придется себе во всем отказывать!
– Так ты из-за него опасаешься? Чтобы не быть ему в тягость?
– Конечно!
– Это ты зря! Он никогда не сочтет, что ты или твой ребенок ему в тягость. Не такой он человек!
– В том-то и дело! Сам он этого никогда не скажет и даже не подумает. Но я-то все знаю и понимаю: ребенок – это большие траты! Как я могу заставить Кешку рваться на куски!
– Он с радостью будет делать все возможное и невозможное! – горячо воскликнула Леся.
– Нет, не могу я. И потом, о ребенке надо подумать. У него есть отец. Сергей сделает для ребенка все, что нужно. Конечно, сам Сергей совсем не такой, как мне бы хотелось. Но он богатый человек и сможет содержать и меня, и своего ребенка без всякого ущерба для себя.
– Но ты же его не любишь!
– Не люблю.
И чтобы прекратить разговор, который явно становился ей неприятен, Карина остановилась и заявила:
– Что-то я уже устала, да и ветер сильный. Прав был Кешка, надо было его слушать. Но я постою тут возле дома. У стены, смотри, ветра совсем нет. А если станет холодно, я в дом вернусь.
И, передав Лесе шаль Ниночки с весело прыгающими в волнах дельфинами, она сказала:
– А ты иди, пройдись.
И Леся, с благодарностью закутавшись в шаль, тем более что ей она шла куда больше, чем брюнетке Карине, двинулась по тропинке.
– Тебе идет! – крикнула ей вслед Карина. – Очень красиво!
И Леся пошла дальше вокруг дома. Сначала мысли Леси крутились вокруг Карины и ее запутанных отношений с мужем и другом детства. Но потом Леся вспомнила про более важное дело – о Кире. Где же она все-таки? Куда пропала?
– Кира! – крикнула Леся, чтобы привлечь внимание подруги. – Кира! Где ты?
Где-то неподалеку послышались шаги.
– Ты тут?
В ответ за углом дома раздался какой-то шорох. И голос, вроде бы Кирин, произнес:
– Иди сюда!
Обрадованная Леся понеслась на зов. Но, завернув за угол, налетела на что-то тяжелое, что ударило ее прямо по лбу. В голове у девушки мгновенно зашумело, перед глазами понеслись веселенькие радужные кружки и искры. А потом Леся издала сдавленный стон и рухнула на землю.
Ударивший ее человек наклонился и поднял бесчувственное тело. Дельфины теперь прыгали уже далеко не так жизнерадостно. И выглядели скорей тревожно.
– Еще одна готова! – удовлетворенно пробормотал человек и похвалил сам себя. – Какой ты все-таки молодец, котик. Полдела одним махом, о-па! – и сделано!
Некоторое время он размышлял, разглядывая девушку.
– И что дальше делать? – произнес он, советуясь как бы сам с собой. – Надо бы ее в себя привести. А то до машины тащить такую толстушку, грыжу, пожалуй, заработаешь.
И человек влепил Лесе две увесистые пощечины.
– Ой! – вздрогнула та, придя в себя. – Ой, это ты? А зачем?..
Но договорить Лесе не удалось.
– Молчи, дура! – рявкнули на нее почти басом. – Идти можешь?
– Нет, – прошептала Леся.
И в этот же момент голова Леси дернулась от сильной оплеухи.
– А теперь? – со злорадством поинтересовался тот же голос.
Леся подумала и быстро сказала:
– Теперь могу.
– Молодец!
– Только помоги мне встать!
Резкий рывок, и Леся оказалась на ногах.
– Что ты так грубо?
– Шагай давай! А то мигом подбодрю!
И Леся получила новую затрещину. Когда она немного пришла в себя и по крайней мере смогла что-то разглядеть сквозь плавающую перед глазами муть, то увидела перед собой нож. Довольно большой и очень острый.
– Видишь это?
– Вижу!
– Конечно, это не челюсти. Но если разок пырнуть тебя этим ножиком, войдет как в масло. Поняла?
– Да.
– Тогда без шуток у меня. Молчи и слушай! Сейчас мы с тобой пойдем к моей машине. Твоя подружка тебя уже там ждет. Мы сядем в машину и уедем.
– Как это?
– Молча! И если ты вздумаешь выкинуть какую-нибудь штуку: закричишь или поднимешь шум, этот ножик я всажу тебе прямо в печень.
– Не надо в печень! Она очень плохо заживает.
Преступник промолчал. Но про себя подумал, что проткнутая печень не должна бы ее волновать. При любом раскладе жить девушке осталось от силы полчаса. Ей и ее подружке. Слишком пронырливыми они оказались. И слишком много узнали. Но сказал он другое:
– Шевелись. И останешься жива!
Леся шагнула. Увы, первая попытка шагнуть позорно провалилась. Она чуть не упала. И почувствовала, как лезвие ножа проткнуло ей кожу.
– Аккуратней!
– Хорошо, – пролепетала Леся, чувствуя, как по правому боку стекает тонкая теплая струйка. – Не убивай меня, пожалуйста!
Машина преступника стояла вместе с остальными машинами. Самая обычная, ничем не примечательная дорогая машина с тонированными стеклами. Связанной и лежащей на заднем сиденье Киры Леся сначала не заметила. Увидела она ее в тот момент, когда дверца машины открылась.
– Кира!
И снова болезненный укол в бок.
– Молчи, дура! Помни уговор! Ты молчишь и живешь. Заорешь, я тебя живо прирежу!
Леся подавленно кивнула. И полезла в машину. Она скрылась в ней больше чем наполовину, когда преступник ударил ее головой о стойку машины. Леся застонала и в ту же минуту снова потеряла сознание. На этот раз преступник не стал приводить ее в чувство.
– Полежи так!
И, заталкивая тело Леси в машину, он внутренне уже торжествовал победу. Еще бы! Обе девушки были в его руках! И, ликуя, он допустил непростительную неосторожность: забыл поглядывать по сторонам. И потому не увидел еще одно действующее лицо. А именно господина Бадякина собственной персоной.
Господин Бадякин ненадолго задержался на посту ГАИ. Непростая жизнь научила его выкручиваться. И, будучи человеком простым, без всяких там мешающих жизни принципов, он умело давал взятки в тех случаях, когда чувствовал за собой вину и понимал, что без денег тут не обойтись. Взятки у него брали охотно. Простое выразительное лицо Бадякина навевало мысли, что лучше уж взять взятку, чем остаться без оной и без зубов.
Поэтому долго Бадякин торговаться с гаишниками не стал. Они быстро прониклись пониманием его жизненной ситуации. Потом вместе душевно поругали коварный женский пол. И гаишники довезли Бадякина до дома вместе с его машиной. А получив от него приличное вознаграждение, и вовсе стали его задушевными корешами.
Оставшись один, Бадякин почувствовал жажду. Нет, еще выпить ему не хотелось. Это было что-то другое, скорее духовная жажда общения. Для Бадякина такое состояние было внове, и, томимый смутным чувством, что не все он сказал этой пухленькой красотуле, гостившей в новом доме в их поселке, он некоторое время пошатался по своему большому и совершенно пустому дому. И наконец понял, что должен не сопливиться, а действовать.
Определенно между ним и блондиночкой осталась какая-то недосказанность. И Бадякин хотел ее ликвидировать. Он рассчитал верно. Раз симпатичная блондиночка со своими привлекательными формами оказалась возле их поселка, то, значит, она гостит у этого своего школьного друга, о котором столько рассказывала ему в свой прошлый визит.
Тогда-то она пришла к нему с подругой – рыжей и сухопарой. Тоже симпатичной, но не во вкусе Бадякина. Хотя и для той рыжей он мог бы раздобыть парочку холостых приятелей. Парочку не потому, что Бадякин был приверженцем всякого там шведского разврата. Вовсе нет. В глубине души Бадякин оставался простым деревенским парнем со строгими моральными устоями, крепко вбитыми в него широким солдатским ремнем отца.
Из двух кандидатов рыженькая могла выбрать, кто больше приглянется. Не совсем понятно зачем, но ему хотелось быть великодушным с этой рыжей. Может быть, потому что она была подружкой пухленькой блондинки?
Покрутившись по дому, Бадякин решил:
– Хватит! Ночь там или не ночь, мне однофигственно. Пойду и извинюсь!
До нового дома Бадякин добрался быстро. И сразу же понял, что в доме не спали. Но тут же Бадякин вспомнил, что был уже тут один раз. И тогда показал себя не с лучшей стороны. Но был пьян, и ему-то казалось, что ведет он себя вполне нормально. Но сейчас протрезвел. И ему стало стыдно за самого себя.
– Не пойду! – решил Бадякин и повернул назад.
Сделав несколько шагов, он снова передумал. Слишком соблазнительным было вставшее перед ним видение пухленькой блондиночки.
– Подожду! Выйдет же она когда-нибудь во двор. Тогда и поговорю с ней.
И Бадякин остался ждать. Устроился возле стены дома, соорудил из сухих поленьев нечто вроде сиденья и замер. Ждать он умел. Сказывались навыки, полученные в одной из «горячих точек». Там-то Бадякин и заработал себе контузию и, как ее следствие, некоторую неконтролируемую вспыльчивость, особенно проявляющуюся после принятия изрядной доли алкоголя.
Бадякин знал за собой этот изъян. И даже обращался к врачам. Врачи много раз и охотно предлагали Бадякину лечь в больницу и немного подлечиться, уверяя, что подобные последствия контузии при бадякинских доходах легко излечимы. Но Бадякин постоянно откладывал. Ему все казалось, что жизнь его конченая. И траты времени и сил на врачей совершенно излишни.
Но сейчас, сидя на поленьях, от которых одуряще пахло деревом и стружкой, он неожиданно поймал себя на мысли, что созрел для визита к психиатру.
– Пойду вылечусь! – произнес Бадякин вслух. – Не годится людей пугать. Особенно девушек.
Он до конца не отдавал себе отчет, насколько сильно это решение было связано с образом блондиночки, о которой он все время думал. Однако помечтать всласть Бадякин не смог. Внезапно его внимание привлекло к себе какое-то движение. Он взглянул в ту сторону и замер.
Возле полянки, где гости оставили свои машины, тусовались двое. Мужчина и женщина. Мужика Бадякин уже видел в этом доме. А женщина… женщиной была его собственная жена! Нинка! У Бадякина даже челюсть от возмущения отвисла. Его жена тут! В этом доме! И как раз в этот момент мужик усаживает ее в свою машину.
Вернее сказать, Бадякин увидел только филейную часть женщины, торчащую из машины. Но ему хватило и ее. Попа была обтянута шалью с дурацкими дельфинами. Шаль Нинке совершенно не шла. Но она таскала ее с непонятным упорством, уверяя, что это подарок дорогого ей человека.
И Бадякин все понял! Его словно молнией шандарахнуло. Этот кобель, который сейчас утрамбовывает его личную собственную бабу, и есть тот самый Олег, к которому сбежала его Нинка! Они с ним все время прятались тут в доме. Под самым носом обманутого мужа. Сволочи! Небось потешались над ним, гады! Перенести подобное оскорбление Бадякин никак не мог. Все благие порывы были им забыты в один момент. Дико взревев, он выскочил из своего укрытия и огромными скачками помчался в сторону перепугавшегося мужика и Нинки. Не дать им удрать! А то сейчас запрыгнут в машину, и все – поминай, как звали.
– Стоять! – ревел Бадякин на скаку. – Разговор есть!
Попутно он прихватил с поленницы увесистое сучковатое полено, которым сейчас и размахивал над головой. И второе, поменьше, которое просто держал в левой руке. Оба полена были тяжеленными, но Бадякин не ощущал веса. В крови у него бушевал адреналин. И увесистые поленья казалось ему легче пушинки.
Знакомый мужик при виде несущегося на него Бадякина, вооруженного поленьями, сделал попытку проскользнуть в машину. Он уже открыл дверцу рядом с водительским сиденьем и сунулся было в нее, но не тут-то было.
– Стоять на месте, я сказал!
И, взревев от натуги, Бадякин метнул то полено, что поменьше, в дверцу машины. Мужик успел отшатнуться. И его поленом не задело. Зато оно со всего маху влетело в дверцу машины. Дверца с грохотом захлопнулась, стекло посыпалось мелкими крошками, а в металле осталась внушительная вмятина.
От мужика Бадякина отделяло всего три хороших прыжка. Жалкие мгновения. И мужик возле машины понял, что воспользоваться машиной ему уже никак не удастся. Нужно спасаться иначе. И он кинулся бежать. Бадякин едва удержался от смеха, когда увидел этого типичного ботаника, который собирался тягаться с ним, с Бадякиным, в скорости. Конечно, последние годы Бадякин мало времени уделял спорту. Но когда с шести лет занимаешься боксом, борьбой и бегом, то окончательно потерять форму уже невозможно.
Так что Бадякин играючи догнал противника. И замер, едва не налетев на выставленный нож. Но Бадякин был профи. И с ножом на него ходили. Много раз. Бывало, что и не один человек, а сразу трое. И теперь Бадякин видел, что мужик держит нож не слишком умело. Но все же нож есть нож. Страшное оружие. Только не для Бадякина. У него имелось полено!
– И-и-иех! – выдохнул он и взмахнул поленом.
Нож полетел на землю. А правая рука мужика безвольно повисла. По характерному треску Бадякин сразу понял, что там перелом. И возможно, не один.
– А-а-а! – тонким голосом заверещал мужик. – Вы меня ранили! Рука! Ой, как больно!
Но Бадякин уже вошел в раж.
– Сейчас я тебе покажу, как чужих баб уводить! – вопил он, размахивая сучковатым поленом и планомерно опуская его на голову, плечи и прочие части тела соперника.
Мужик пытался прикрыться руками. Но Бадякин легко доказал, что это неблагоразумно, мигом сбив противника с ног. Теперь ему было удобнее обрабатывать его не поленом, а ногами. Обут Бадякин был удачно – в тяжеленные ботинки с грубым кантом, который при каждом ударе рассекал кожу противника.
– Получай, дерьмо! – вопил он.
Вскоре от нарядного мужика ничего не осталась. Вместо него на земле валялась окровавленная бесформенная куча, скулящая от ужаса и боли.
Вся экзекуция заняла считаные минуты. От дома уже бежали люди, потревоженные криками и шумом. Жильцы и еще какие-то незнакомые мужики с накачанными мышцами спортсменов. Но Бадякин уже угомонился. Он плюнул на поверженного противника и произнес:
– Будешь знать, как с чужими женами на машине кататься! Паскудник!
И он пнул лежащее тело в последний раз. Просто так, вполсилы, для острастки. И пошел к машине противника. За трофеем.
– Нинка! Нинка, вылазь! – велел он жене, все еще прячущейся в машине. – Не бойся, не убью я тебя!
В ответ в машине раздалось робкое шевеление. Но доносилось оно с другой стороны. Бадякин заглянул в салон и обнаружил, что его жена там не одна. Под ней лежала еще одна девушка. Та самая рыжая и долговязая, которой Бадякин совсем недавно собирался подобрать женихов из числа своих холостых приятелей. С кляпом во рту.
– Эге! – несколько озадаченно произнес он, извлекая у нее изо рта кляп. – А ты тут чего делаешь?
Еще больше его изумило поведение девицы. Вместо того чтобы ответить, она залилась слезами. И сделала попытку повиснуть у него на шее. Руки были скованы наручниками.
– Спаситель! – рыдала от счастья девица, осыпая обалдевшего Бадякина поцелуями. – Спасибо вам! Огромное!
– Эй, перестань! Я женатый человек. Нинка! Слышь, Нинка! Что тут у вас происходит?
И Бадякин потряс попу своей жены. Та зашевелилась – и раздался стон.
– Ладно притворяться! – начал злиться Бадякин. – Вылезай!
– Не ругайте ее! – неожиданно произнесла рыжая. – Он ее по голове ударил, когда в машину заталкивал.
– Эх, мало я ему врезал! – разозлился еще больше Бадякин. – Бить свою бабу только я сам имею право! Ну, ладно!
И он вытащил жену из машины и прислонил ее к ней.
– Стоять! – велел он и тут же изумленно воскликнул: – Эй, да ты же не Нинка!
В самом деле только сейчас Бадякин понял, какого дурака он свалял. Снова он лопухнулся! И еще как! Избил постороннего человека, который к его жене не имел ровным счетом никакого отношения. Потому что Бадякин уже убедился, что его Нинки в машине нет. Там были рыжая в наручниках, вытирающая слезы и сопли, и очумевшая блондиночка, которая еще не пришла в себя толком от удара по голове и теперь осоловело покачивалась на нетвердых ногах.
– Нет, надо мне идти и лечиться, лечиться надо мне, – бормотал Бадякин, чувствуя себя гаже некуда.
Но девушки, казалось, и не думали на него сердиться или бояться его.
– Спасибо вам! – кричала рыжая.
– Милый, – шептала блондиночка, – ты нас спас!
И когда к Бадякину подскочили с двух сторон здоровенные амбалы, рыжая девица первой закричала:
– Не трогайте его! Это он нас спас!
Бадякин повертел головой по сторонам. От кого он их спас? От того мужика, которого так здорово отметелил, приняв за любовника жены? Вроде бы больше никого подходящего поблизости не было. Но Бадякин решил не торопиться с выводами и спросил:
– Девушки, а что это у вас тут происходит?
Ответили ему не только девушки, но и подоспевшие обитатели дома. Все заговорили разом. И уже через несколько минут Бадякин отказался от мысли вообще что-нибудь понять. Единственное, что он понял: тот мужик, которого он избил, все-таки получил, похоже, за дело.
– Потому что он и есть убийца! – торжественно заявила рыжая, которую уже избавили от наручников и она больше не шмыгала носом.
– Убийца?
– Да! Да! Он и нас с Лесей хотел убить!
– Зачем?
– Думал, что мы можем вывести его на чистую воду.
– А вы?
– А мы его и так вывели! – торжествовала рыжая.
Но тут же опомнилась и самокритично прибавила:
– Только если бы не вы, то рассказывать об этом мы бы могли только чертям в аду.
К этому времени из дома высыпали уже все. Но люди толпились в стороне. Никто из них не решался подойти первым к поверженному телу. Только абмалы с накачанными мышцами подошли. Они же надели на убийцу наручники. Но все равно всем было жутко.
– Так кто же убийца?
И с этими словами из-за спин амбалов вышел невысокий молодой человек с явной примесью армянской крови. Бадякин его немного знал. Это и был хозяин этого сумасшедшего домика.
– Валя!
К мужчине бросилась полная девушка. Бадякин поморщился. Полная-то полная. Но не в его она была вкусе. Слишком рыхлая. Но Валя обнял ее и прижал на мгновение к себе.
– Все в порядке, Танюша! – сказал он ей. – Все прошло удачно. Ты просто молодец!
И повернувшись к амбалам, приказал неожиданно прорезавшимся у него начальственным голосом:
– Поднимите его! Хочу взглянуть, кто же убил Светку и Витька!
Амбалы шустро подняли избитого бадякинским поленом мужика. Сам Бадякин сейчас с трудом признал в своей жертве того франтоватого мужчину, которым тот был несколько минут назад. Но по толпе пронесся недоуменный возглас:
– Сергей!
– Это наш Сергей!
– Серега! Дружбан! Скажи, что это не ты!
– Кто бы мог подумать?! Сергей – убийца?!
– Это ошибка! Не верю!
– Недоразумение!
Подруги тоже недоуменно переглядывались. Они-то хорошо понимали, что никакой ошибки тут нет.
– Недоразумения никакого нет! – закричала Кира громко, чтобы все услышали.
Именно Сергей явился, чтобы расправиться с ними. И его слова, когда он волок свои жертвы к машине, ясней ясного говорили, что ни на что хорошее подругам рассчитывать не приходится. Сергей собирался убрать их как опасных свидетелей. Ему-то было невдомек, что вся эта шумиха вокруг неожиданно появившихся улик – просто ловушка. Ловушка, в которую он и попался.
– Попасться-то он попался, но кабы не Бадякин, где бы мы сейчас с тобой были? – произнесла Леся, дотрагиваясь до шишки у себя на лбу. – Убил бы он нас. Как и Светку. Как и Витьку.
– Валя! – подскочила Кира к хозяину этой постановки. – Как ты мог?
– Что?
– Ты же гарантировал нам с Лесей полную безопасность! Мы тебе поверили! А ты нас подвел!
– С вами же ничего не случилось.
– Но только не благодаря тебе или твоим телохранителям. Кстати, ты их для кого нанял? Для себя?
– Для вас.
– А чего они тогда возле тебя трутся?
Валя гневно уставился на провинившихся здоровяков. А те, осознавая свою вину, потупились. Но еще пытались как-то оправдаться.
– Мы выжидали! Девушки были живы, просто он посадил их в машину. Рано было вмешиваться!
– Выжидали!!! – завопила Кира вне себя от возмущения. – Лучше бы вы подумали, какого черта мы садимся к нему в машину!
– А кстати? Зачем вы сели? – спросил Валя. – Такого уговора между нами не было!
– Уговора! – задохнулась Кира. – Тебе бы нож под ребра сунули, ты бы не только в машину сел!
– Он угрожал вам ножом? И где нож?
– Не знаю!
Нож нашелся на приличном расстоянии от убийцы. От удара поленом он отлетел в сторону. И там воткнулся в землю. Валя его поднял и осмотрел.
– Хм, хм, – произнес он задумчиво. – То же самое клеймо, как и на челюстях. Один мастер делал.
Подруги тоже посмотрели. В самом деле, у основания гарды стояло клеймо – четырехлистник клевера. Они могли поклясться, что такое же клеймо было на металлических шипастых челюстях, которыми были умерщвлены Светка и Витя.
– Кто сделал тебе оружие? – накинулся на Сергея Валя. – Какой урод?
Сергей молчал. Трудно разговаривать, когда у тебя половина зубов выбита, а другая сломана и торчит из десен острыми осколками. Да и все его лицо так чудовищно распухло, что губы совсем не шевелились.
– Оставь его для ментов, – сказала Кира. – Они разберутся. И насчет клейма, и насчет мастера, и насчет того, зачем он все это натворил.
Так как Сергей в данный момент для допроса был все равно непригоден, Валя решил передать его в руки следователя Потемкина. Тот прибыл из города примерно часа через полтора. И страшно рассердился на всех.
– Что за самодеятельность!? – возмущался он. – А если бы убийца присоединил к своему списку еще две жертвы? Вы об этом подумали?
– У нас все было под контролем.
– Вижу. На подозреваемом живого места нет. Одни синяки и раны! Кто его так?
Бадякин насторожился, полагая, что сейчас возьмутся за него. Но Валя его приятно удивил.
– Так, – неопределенно произнес он. – Все понемножку руку приложили. Понимаете, накипело! Он же наших друзей убил! Мы с ними десять лет на одной парте, а он их взял и убил! Урод!
– Понимаю, – проявил следователь снисхождение. – И нож, говорите, у него имелся? Что же, так и запишем в протоколе. При задержании подозреваемый оказал вооруженное сопротивление. Тогда травмы будут выглядеть вполне логичными.
Сергея увезли на милицейской машине. А Бадякин внезапно почувствовал, что рядом с ним кто-то стоит. Скосив глаза, он увидел пухленькую блондиночку, которой только что, сам того не подозревая, спас жизнь.
– Спасибо! – прошептала девушка, подняв на Бадякина прозрачные голубые глаза. – Вы наш спаситель!
Бадякин зарделся.
– Да чего там, – пробормотал он. – На моем месте любой бы так поступил.
– Не любой. А только вы!
В глазах девушки горел восторг. И внезапно Бадякин почувствовал, как у него за спиной вырастают крылья. Он смущенно отвел взгляд. И его челюсть снова отвисла. На крыльце дома стояла его жена Нинка. Опять в своей дурацкой шали! На всякий случай Бадякин протер глаза. И посмотрел снова. Точно! Нинка!
Леся заметила, куда смотрит Бадякин. И поняла, что если немедленно не вмешается, то он снова может наломать дров. Она повисла у него на локте и проворковала:
– Боже мой! Вы – такой благородный! Таких больше нет на свете! Вы – настоящий рыцарь! На коне! На белом!
Разумеется, после того как его сравнили с рыцарем, да еще на белом коне, Бадякин не мог идти и бить морду Нинке и ее любовнику. Да и злости он к беглой супруге больше не испытывал. Правильно она все сделала. Не подходили они с ней друг другу. Вот и пусть катится ко всем чертям. Сама живет как хочет. И ему не мешает делать то же самое.
И Бадякин взял Лесю под руку и произнес:
– Раз уж я оказался спасителем, может быть, вы с подругой объясните мне, что тут у вас происходит, черт возьми?
– С радостью, – ответила Леся.
И вдруг заметила, что на душе у нее стало куда светлее. А сердце забилось чаще.
