Глава 12
Следующий день начался с приятного открытия. Кожа на лице у Киры почти перестала болеть. Самые крупные ожоги побледнели. И воспаление на всех кожных покровах явно пошло на убыль.
— У меня то же самое! — поделилась с ней радостью Леся. — Ожоги остались и побаливают только в тех местах, где кожа самая нежная. На шее, на тыльной стороне руки и под коленями.
Но это была сущая ерунда по сравнению с тем, что имели подруги еще сутки назад.
— А мне кое-кто звонил, — призналась Леся. — Угадай кто.
— Кто?
— Эдвард Карапетович.
— Директор сумочного магазина? — оживилась Кира. — Он что-то вспомнил про сумки?
— Насчет сумок мы с ним не говорили.
— А чего же он тогда звонил?
— Напомнил мне о моем обещании.
— Обещании?
— Ну да, ты же помнишь, я согласилась с ним поужинать.
Ничего такого Кира не помнила. И теперь откровенно удивилась:
— И ты пойдешь?
— Да.
— Зачем тебе терять с ним время? Он женат. И у него куча любовниц. Ты же сама все слышала!
— Что, и поужинать я с ним уже не могу теперь?!
— Можешь. Но какой смысл от этого ужина?
— Смысл, смысл, — проворчала Леся. — Во всем тебе нужен смысл. А если я просто так хочу? Ради удовольствия?!
Кира только фыркнула.
— Ты лучше мне скажи, получилось у тебя дозвониться до этих Гоги и Жени?
— Нет.
— Тогда приходи ко мне. Пороемся у меня в компьютере в базе данных. Может быть, найдем домашние адреса этих красавцев.
— А Фатима не будет против?
— Я от нее избавилась!
— Как?!
— Отдала в надежные руки.
— Как ты могла? — возмутилась Леся. — И кому? Наверное, первому встречному! А что ты скажешь Фантику, когда он вернется? Он же ее любит! Ты подумала о его чувствах?! Он вернется, а ее нет! Нет, Кира, ты все-таки ужасно черствая!
— Что ты так распетушилась? К твоему сведению, я сбагрила эту Фатиму вовсе не первому встречному, а отвезла ее к ее ненаглядному Фантику.
— А-а-а… Тогда другое дело. Прости меня.
— Прости, — проворчала очень недовольная Кира. — Теперь вот извиняешься. А сначала заявила, что я черствая.
— Мягкая!
— И вообще, если хочешь знать, этим двоим — Фантику и Фатиме вообще никто не нужен. Ни я, ни кто-либо другой.
— И что? У них же супружеская пара.
— А я?
— А ты… А ты нет!
Возразить было нечего. В самом деле, какая же это пара, когда ты одна-одинешенька? И даже любимый кот предпочел тебе какую-то подобранную на помойке Фатиму. Да еще ставшую такой свирепой!
— Ладно, приходи ко мне хоть ты, — вздохнула Кира. — Придешь?
Леся появилась через несколько минут. Словно была на низком старте и примчалась, едва только положила трубку.
— Достало меня уже это дело! — откровенно заявила она. — Роемся, роемся, а конца-краю не предвидится. И главное, смысла не понять. Кому нужны копеечные сумки? Кому мешала Лидия Алексеевна? И ладно бы, из-за денег ее убили. А так чего?
— Она была бедной, — согласилась Кира. — Но жила в очень и очень приличной квартире. Как ты думаешь, сколько такая квартира может потянуть?
— На рынке? Если выставить ее на продажу и не торопиться с торгом, то тысяч двести, я думаю, потянет.
— Вот именно, — кивнула головой Кира. — И судя по темпу роста цен на недвижимость, это еще не предел. Но даже и двести тысяч долларов очень и очень неплохо. Ты согласна?
— Да ведь муж у Лидии Алексеевны давно умер. Остался только сын и две старенькие бабушки. Они же не могли убить женщину из-за квартиры! Зачем им? Они все равно там уже жили! И гнать их никто не собирался.
— Не торопись с выводами, — пробормотала Кира, включая ноутбук. — Иногда на поверхности лежит одно, а влезешь поглубже, и там обнаруживаются разные сюрпризы.
База данных загрузилась без проблем. И Кира принялась азартно щелкать по кнопочкам. Отвлеклась она только один раз, когда попросила у Леси позвонить Леночке и уточнить адрес свекрови.
— Да я и так его помню, — попыталась отказаться Леся.
— Я тоже помню. Но тут какая-то чертовщина вырисовывается. Так что уточни, пожалуйста.
Но и после уточнения картина с квартирой Лидии Алексеевны ничуть не прояснилась. Оказалось, что квартира вовсе и не ее даже. И вовсе никогда не была приватизирована. И проживал в ней один-единственный человек, некий Евдокимов Иван Ануфриевич 1920 года рождения.
— Да старикан просто долгожитель! — воскликнула Леся.
Кира радости подруги не разделила и в ответ только хмыкнула:
— Только вот что-то в квартире у Лидии Алексеевны я этого долгожителя не приметила. А ведь он там прописан. В отличие от остальных.
— А Лидия Алексеевна там есть?
— Говорю тебе, нет!
— А Кирюша?
— Нет!
— Ну, а бабушки?
— Никого из них нету! — разозлилась Кира. — Только этот дедушка Иван Ануфриевич. Кто он такой, интересно мне знать?
Пришлось снова обращаться за разъяснениями к Леночке. Она тоже не знала. И вообще, такими вопросами никогда не задавалась. И просто считала, что квартира, где живет Кирюша с мамой и бабушками, принадлежит им. А как же иначе?
— Не понимаю, — вздохнула Леся. — Ни-че-го не понимаю!
— Вот то-то и оно, — покачала головой Кира. — То самое, о чем я тебе говорила. Иногда начинаешь копать и такое выкапываешь, что сама не рада!
Свет на вопрос о том, кто такой Иван Ануфриевич, пролил Кирюша, до которого подруги все же дозвонились.
— Иван Ануфриевич — это муж моей бабушки Симы.
— Он жив?
— Что вы! Скончался уже лет двадцать назад. Я его почти не помню.
— А квартира была его?
— Да. Сначала он там жил один. Потом Иван Ануфриевич женился на бабушке Симе. И мы стали жить там уже всей семьей. Я, мама, бабушка Сима и Иван Ануфриевич. А когда он умер, то бабушка Тата тоже к нам переселилась.
— А почему вы не оформили собственность на квартиру?
— Не знаю. Всеми этими вопросами занимались бабушки и мама. А я в эти дела не совался.
Вот так просто все объяснилось. Квартира на самом деле не принадлежала ни Лидии Алексеевне, ни бабушкам-старушкам, ни самому Кирюше. Грубо говоря, она числилась государственной собственностью. И без бумаг о приватизации так и продолжала числиться до сих пор.
— Не понимаю, — покачала головой Леся. — Единственный квартиросъемщик скончался еще двадцать лет назад, а государство не подыскало новых жильцов. Да они давно должны были отобрать квартиру у Кирюшиной семьи и передать ее очередникам!
— Наверное, руки у чиновником не дошли.
— Так уж! Считай, бесхозная квартира, сама говоришь, двести тысяч долларов, и руки у них не дошли!
— Или они просто не знают, что Иван Ануфриевич скончался.
— Не знают? Чушь какая-то!
Но оказалось, что Кира совершенно права. Иван Ануфриевич умер не в Лениграде. Он скончался у себя на малой родине, в селе Беляновка в Белоруссии. Туда старик поехал проведать могилки предков. Да там же с ними и остался.
Бабушка Сима, не будь дурой, в домоуправление о смерти супруга сообщать не стала. И как платила по квитанциям, которые приходили на имя мужа, так и продолжала платить. Там и не дергались. Квартплата поступает регулярно, проблем никаких не возникало. Так и жила бабушка Сима себе спокойненько в квартире дорогого почившего супруга. Да еще и не одна, а со всей своей семьей, хотя по закону вроде бы и не имела на это права.
Ведь при своей жизни Иван Ануфриевич не удосужился прописать жену к себе. А значит, после его смерти она теряла всякие права на жилплощадь.
— Другими словами, Кирюша наш бомж?
— Ну, где-то ведь он прописан. Надо спросить.
По просьбе подруг Леночка все же порылась в вещах мужа и нашла паспорт с пропиской. Оказалось, что прописан Кирюша совсем в другом месте. Где-то на улице солдата Корзуна. Вместе с мамой и бабушкой Симой.
— А там что за квартира?
Судя по той же базе данных в компьютере у Киры, квартирка была невелика. Всего двадцать девять квадратных метров.
— И это с туалетом, кухней и ванной? — ужаснулась Леся. — Как же они там могли жить втроем?
— Судя по всему, они и не жили. Бабушка Сима вовремя подсуетилась и вышла замуж за этого Ивана Ануфриевича. И семья быстро перебралась в его просторные хоромы.
Итак, с жилищными проблемами Кирюши подруги ознакомились. Но что толку? Да, они узнали, что жених Леночки гол, как сокол. Даже его квартира на самом деле не его, а принадлежит государству.
Конечно, можно было бы подать в суд, требуя официально отдать квартиру им, дескать, столько лет живем, исправно платим, достойны того, чтобы продолжать это делать и впредь. Но еще вопрос, как посмотрит суд. В чью пользу решит? Вдруг присудят отобрать квартиру для очередников? А Кирюшу и бабушек выгнать прочь? Судя по всему, семья пойти на это не рискнула. И жили в квартире покойника, пока жилось.
— Но зачем тогда убивать Лидию Алексеевну? Квартира ей не принадлежала. Накоплений у женщины не было. Судя по обстановке, жили они очень скромно и даже бедно.
Да, мотив убийства Лидии Алексеевны что-то просматривался туго. Денег у нее в самом деле не было. Ценного имущества тоже. Ревность? Смешно! У Лидии Алексеевны с ее склонностью к истерикам вряд ли был мужчина. И уж точно он не стал бы ревновать истеричку, а скорей бы обрадовался, что может сплавить ее в другие руки.
— Может быть, она стала жертвой случайного грабителя?
— Ага! Побогаче квартиры не нашел!
— Побогаче квартиры, они и охраняются получше. Сигнализации там разные, замки. А у Кирюшиных бабушек из защиты только и было, что железная дверь с одним типовым замком, вскрыть который плевое дело.
— Вскрыть можно. Только зачем? Какой вор полезет в квартиру, не наведя предварительно справок? А во дворе ему бы все сказали, Лидия Алексеевна и бабушки живут очень бедно.
— Конкуренция на работе?
— Леночка сказала, что свекровь не работала.
— Почему? Вроде бы не старая еще женщина.
— Какие-то проблемы с щитовидной железой. Она была на инвалидности.
Так, и тут облом. Может быть, Лидию Алексеевну прикончила ее участковая врачиха, которую женщина наверняка довела своими придирками и капризами до белого каления? Нет, вряд ли. Участковые врачи люди привычные. Они и не с такими пациентами сталкивались.
Пока подруги разбирались с запутанной ситуацией с квартирой Кирюши и его бабушек, Маринка навестила капитана Шелеста. Отец, как и обещал, сопровождал ее. И как ни странно, Шелест принял их любезно. И сам капитан пришелся Маринкиному отцу по вкусу.
— Славный парень. Вроде бы дело свое знает. И тебя не прогнал.
— Это потому, что ты был со мной, папа.
— Верно. Верно, говоришь, дочка! Как бы он меня прогнал! Я бы ему показал кузькину мать!
И отец Маринки расправил плечи. Как всякий мужчина, он обожал, когда его хвалили. И жена, и дочь всегда и в любой момент старались сделать приятное своему папочке. Искренне любя его, они нахваливали его по делу и без дела. А когда у папочки случались промахи, деликатно помалкивали.
Так что отец Маринки чувствовал себя в родной семье настоящим главой — вожаком стаи — сильным, мудрым и опытным. И, наслаждаясь поклонением своих женщин, только и думал, как бы сделать их жизнь еще легче и радостней.
Или как говорил Фрунзик Мкртчян в «Мимино»: «Слушай, я тебе одну умный вещь скажу. Только ты не обижайся. Если ему будет приятно, то и мне будет приятно. А когда мне будет приятно, я тебя так до дома довезу, что тебе тоже будет приятно».
Но в отце ли Маринки было дело, в самой ли девушке или в чем другом, а Шелест выслушал ее рассказ о похищенной у нее сумке весьма внимательно.
— Говорите, что и еще на двух ваших подруг были совершены аналогичные покушения?
— На трех, если считать с бедняжкой Сарой.
После этого Шелест всерьез заинтересовался рассказом. И в деталях расспросил Марину о нападении на нее. И когда девушка ушла, долгое время сидел в задумчивости.
Капитан Шелест был человеком умным, работящим и честолюбивым. Впрочем, его честолюбие заключалось не в том, чтобы получать чины, награды и повышения по службе. Его честолюбие было иного свойства. Он стремился к тому, чтобы ни одно преступление, каким бы малозначительным ни казалось оно на первый взгляд, не осталось безнаказанным.
А история про четыре похищенные дамские сумочки серьезно заинтересовала его. Она была странной. Не подпадала ни под один из известных канонов. И значит, могла завести куда угодно.
Ничего толком и не поняв про то, кто же мог убить Лидию Алексеевну, подруги вспомнили наконец про тех двух молодых людей Гогу и Женю, которых им нужно было найти. Адреса у ребят были разные. Это огорчало. Но зато оба адреса были в центре города. А это радовало.
— Уже хорошо, что рядом живут, — заметила Кира. — Не так трудно будет их караулить.
Как ни странно, по первому адресу никакого Гоги не обнаружилось. В квартире жили совсем неподходящие люди. Пожилая супружеская чета, не имеющая ни детей, ни внуков. Сначала подруги подумали, что перед ними брат с сестрой. До того пожилые люди были похожи. Но оказалось, что это муж и жена.
— Гога? — недоуменно морщили они лбы, прикрытые сверху почти одинаковыми очками. — Нет, не знаем такого.
— Но как же так?! В адресной книге указано, что он проживает по этому адресу.
Жильцы пожали плечами. У них это получилось до того синхронно, что подруги невольно подумали: наверное, эти люди живут вместе уже долгие годы, может быть, даже всю свою жизнь. И стали похожи не только внешне. Похожими стали и их привычки, образ мыслей и даже жесты.
Но они попытались объяснить:
— Гога. Высокий. Симпатичный. Ездит на дорогой машине.
— Стойте, кажется, я знаю, кто вам нужен! — наконец воскликнула женщина, всплеснув руками и посмотрев на мужа. — Виктор, а не думаешь ли ты, что это сын той пары, у которых мы покупали квартиру?
— Этот лодырь и бездельник? — презрительно переспросил муж. — Кому он мог понадобиться?
— Виктор, тебя не об этом спрашивают!
— Что же, по описанию он вполне подходит, — снизошел ее муж. — Только, девушки, вы учтите, этот молодой человек добром не кончит.
— Виктор! — снова возмутилась его жена. — Зачем ты так недобр к мальчику?
— Мальчику! Да парню скоро тридцать, а он не имеет ни образования, ни желания его получить!
— Тридцать ему будет еще только через несколько лет. А что до образования, он возьмется за ум! Я уверена!
— Как же! Недаром в народе про таких говорят…
— Что говорят?
— До двадцати лет ума нет — и не будет. До тридцати лет денег нет — и не будет. До сорока лет жены нет и не будет.
И, снова повернувшись к подругам, мужчина сказал:
— Но если вам нужен адрес этого бездельника, мы можем посмотреть в документах. Кажется, там было указано, по какому адресу переехали наши продавцы.
Адрес в самом деле нашелся. И подруги поехали туда. Но и там их поджидала неудача.
— Гогочки сейчас нет дома, — сказала приятная средних лет женщина — мать Гоги. — Он на занятиях.
При этом из глубины квартиры раздалось то ли кряхтение, то ли кудахтанье, то ли кашель.
— Да, да! — повысила голос мать Гоги, явно обращаясь не к подругам. — Мальчик сейчас на занятиях! У него зачет. По истории!
Кудахтанье тоже стало громче. И подруги поняли, что это вовсе и не кудахтанье, а смех.
— Вы идите, девочки, — ласково произнесла мама Гоги. — Идите к Гогочке в институт.
— В какой только, хотел бы я знать?! — раздался мужской голос из глубины квартиры. — Этого лентяя выперли уже из пяти вузов! Он и сейчас толком не учится. Я уже ученый, так что на прошлой неделе наводил справки о нашем сыночке. У него пропусков больше, чем дней в учебном году. Говорю тебе, он закончит где-нибудь в охране! Или таская мешки с мукой! На базаре!
Мать Гоги быстро прикрыла дверь. Лишь успев шепнуть подругам, что Гогочка сейчас грызет гранит науки в частном институте менеджмента. Где находится такой, подругам пришлось узнавать самостоятельно. Но они узнали. Узнали и приехали.
Гогочку они увидели сразу. И сразу можно было сказать, что на обломавшего себе в науке все зубы студента похож точно не был. А был он похож на самого обычного беспечного мальчика — мажора, сынка богатых родителей, который знать в своей жизни, кроме толстого отцовского кошелька, ничего не знает, да и необходимости такой не видит.
— Слушай, ты зачет по истории сдал? — озабоченно поинтересовался у парня какой-то пробегающий мимо студент. — Историчка вроде бы лютует.
— Да пошла она. И зачет вместе с ней!
Гога даже сплюнул. На его лице отчетливо читалось все, что он может сказать по поводу истории, по поводу зачета и по поводу всей этой учебы в целом. Ничего, небось придет время, пристроит меня отец куда-нибудь и без этой науки.
При виде подошедших к нему девушек Гога откровенно обрадовался:
— Девчонки! Тоже скучаете? Давайте скучать вместе!
Подруги насчет знакомства не возражали. И жизнерадостный Гога мигом увлек подруг прочь от института. Про зачет по истории он уже благополучно забыл. Да и чего бы не забыть, когда в карманах приятно шуршали полученные от родителей бумажки.
Подруги с откровенным изумлением разглядывали Гогу. Впервые им на пути попался такой тип откровенного лодыря. Пожалуй, отцовские прогнозы насчет будущего Гоги были даже слишком оптимистичными. В охранники бы его не взяли, потому что за спиной у Гоги развевался густой длинный хвост. Он доходил парню до задницы, и на то, чтобы его вырастить, выхолить и взлелеять, явно ушел не один литр бальзама и ополаскивателя. Да и растить такие волосы нужно было много лет. И в грузчики Гогу вряд ли бы взяли. Руки у него были мягкие, женские и для грубой работы совсем неподходящие.
Вот жадным он не был. Да и чего жалеть деньги, когда они не твои, а отцовские? Небось папахен еще заработает. Не проблема!
— По мартини, девчонки?
— Ты же за рулем!
— Ну и что! — отмахнулся Гога. — Условности. Один мартини не сделает из меня пьяного.
Один коктейль, может быть, и нет. Да и то законопослушные подруги предпочли бы все равно не пить, если им предстояло сесть за руль. Но Гога одним коктейлем и не ограничился. Он выпил четыре. И окончательно размяк.
— Эй, девчонки, — бормотал он. — Поехали ко мне?
— Ты же с родителями живешь!
— У меня и своя квартирка имеется! Не сомневайтесь. Очень даже ничего.
— Откуда же?
— Моя маман для меня расстаралась. Купила из тех денег, что ей отец на хозяйство дает.
Ого! Вот это папочка! Вот это хозяйство!
Однако поездка к Гоге в гости в планы подруг пока что не входила. Это уж на самый крайний случай, если иначе выведать у парня имена его бывших подружек не удастся.
И поэтому Кира спросила:
— Слушай, а ты знаешь, что мы с тобой уже где-то встречались?
— Ну! — обрадовался Гога. — То-то мне ваши лица знакомыми сразу же показались. А где?
— Нас Маринка познакомила.
— Маринка? М-м-м… Маринка, вечеринка, корзинка… Нет, не помню. Какая именно Маринка?
Подруги описали.
— Ах, детка-Маринка! — обрадовался Гога. — Ну и как она? До сих пор на меня обижается, что я от нее свалил?
— Да. Переживает.
— Еще как переживает!
— А тогда и вовсе руки на себя наложить пробовала! — поведал парень и гордо выпятил грудь. — Из-за меня! По десять раз в день звонила. Пришлось даже номер поменять из-за этой сумасшедшей!
— Она тебя преследовала?
— А то! Ко мне домой припиралась. Хорошо еще, как раз в тот момент мои предки обмен затеяли. А новым жильцам велели наш адрес этой чокнутой не давать. Так она и обломалась.
— И долго она тебя преследовала?
— Ну, так о чем и речь! Лидка, та вообще дура, постоянно тряслась, как бы нас Маринка не захватила. Я поэтому с ней и расстался. Не мог выносить, что баба рядом со мной все время про мою бывшую талдычит.
— Что?
— Да всякое болтала. Но чаще всего о том, что Маринка сделает. Да что подумает, если нас вместе увидит. Да что она сама очень не хотела бы, чтобы так получилось.
— А почему?
Гога покосился на подруг с явным неудовольствием:
— Чего вы заладили? «Что» да «почему»? Что слышали!
— Нет, мы просто не поняли. Как ты сказал? Марина и Лида? Твои бывшие любовницы? Их так в самом деле звали?
— Ну да. Две подружки. С одной я сначала встречался, а потом за другой приударил. Только она дурой оказалась. Еще больше, чем Маринка. Да и самомнение у нее выше небоскреба. Так что я Лидку тоже послал. А она про меня не спрашивала? Только Маринка?
Вопрос так и повис в воздухе. Подруги обмозговывали драгоценную информацию, которую вот так запросто выдал им этот дурак. А потом Кира очень ласково, настолько ласково, насколько вообще умела, спросила у парня:
— Гогочка, а как тебя зовут на самом деле?
— По паспорту, что ли?
— По паспорту, милый, по паспорту.
— Ну, Евгений я. А что?
— А мама тебя, выходит, Гогой зовет?
— Ага. Отец ей раньше это запрещал, а потом плюнул. У нас дед жил, так его тоже Женей звали. Вот путаница и получалась. Отец плевать на это хотел, а маман доставало, когда она меня кликала, а к ней дед приносился и потом еще ворчал, чего она старика все время дергает. Ну, она меня для простоты отношений с дедом в Гогу и переделала.
Все! Кусочки сложились в один целый пазл! Можно сказать, что подруги нашли Женю и Гогу — неверных кавалеров Маринки и Лиды. Только оказалось, что Женя и Гога — это одно лицо. Вот ведь как интересно!
— Прямо сама собой восхищаюсь! — прошептала Леся, прикрыв рот ладошкой так, чтобы ее не услышал пьяненький Гога. — И тобой тоже! Нет, ты только подумай, как мы его вычислили! Он крутил с Маринкой, а потом с Лидой. И это его фотки были у девчонок в сумках! Вот за ними и охотился грабитель!
Но у Киры первоначальная эйфория уже прошла. И теперь она с сомнением разглядывала Гогу.
— Только он на грабителя не сильно тянет, — прошептала она. — Ты можешь себе представить, чтобы этакий холеный маменькин сынок стал маскироваться под старика и нищего? А потом гоняться по всему городу, отслеживая приятельниц Леночки и их сумки?!
В голосе Киры слышалось откровенное сомнение. И Леся тоже покачала головой. Нет, что-то тут все равно не складывается. Пазл-то оказался с брачком. Несколько кусочков выбивались из общей картины. Не мог этот лодырь Гога осуществить такое сложное мероприятие, похитив сразу четыре сумки. Не мог, и все тут! Не по Сеньке, как говорится, шапка.
— Что вы там все шепчетесь? — капризно поинтересовался у подруг Гога. — Что за Сенька? Он ваш знакомый? Шапку потерял?
— Гогочка, а с тобой в последнее время ничего странного не происходит?
— Со мной? Нет.
— Никто за тобой не следит?
— Не замечал.
— Странные люди по телефону тебе не звонят?
— Нет.
— А девушки?
— Эти — да! — расплылся в довольной улыбке Гога. — Эти постоянно звонят. Только ничего странного в этом нет. Я есть я!
И он снова расправил свои плечи. Самовлюбленный павиан! В комплекте с толстым папиным загашником. Как же подруги его сейчас презирали! Ни одного дня не работал, ничего полезного в своей жизни не сделал, только ел, пил и спал. А думает, что весь мир у его ног.
— Нет, Гога, ты не понял. Именно эти две девушки тебе в последнее время не досаждали?
— Маринка с Лидой, что ли?
— Да.
— Нет. Маринка моего нового телефона вообще не знает. Ха! Лида, кстати, тоже! Я ведь свой пятый мобильник посеял, когда с ней расстался. Ну, и поменял на новый.
— Посеял?
— По правде сказать, я его продал, — пустился в откровенность Гога. — А чего скрывать-то? Отец у меня сквалыга. Вот и приходится изворачиваться.
Скажите тоже, Лида не знала его телефона. Можно подумать, большое дело его телефон узнать! Тоже агент секретной безопасности нашелся!
Проблема была не в том, чтобы выяснить номер. А в том, чтобы дозвониться до самого Гоги. Но ведь подруги нашли его. Значит, Лида с Маринкой при должном упорстве тоже бы его нашли.
— Не-а, — помотал головой Гога. — Не появлялись они.
Кира с Лесей оказались в тупике. Вот они нашли парня, чьи фотографии были в сумках у Лиды и у Маринки. И что дальше? Что им делать с этой информацией? Как прилепить этого парня к кражам сумок и к убийству Лидии Алексеевны? Чтобы Гога отправился убивать пожилую женщину? Нет, он и сумку у старушки спереть не способен. Совершенно аморфная личность.
Все это настолько не укладывалось ни в какие рамки, что даже буйная фантазия подруг спасовала. Верней, рисовавшиеся перед ними возможности были настолько невероятными и фантастическими, что никак не годились для реальной жизни. Например, версию о том, что Гога — это на самом деле никакой не Гога, а очень хорошо замаскировавшийся шпион иностранной разведки, сделавший себе пластическую операцию, убивший настоящего Гогу и занявший место папенькиного сынка, и вот теперь он гоняется по городу за сумками производства КНР, подруги отбросили без всякой жалости.
А сам Гога решительно, ну просто решительно никаких версий не подбрасывал подругам. Известие о том, что до недавнего времени его фотографии пребывали в сумках его прежних подружек, он воспринял со снисходительной иронией.
— Дуры они! Обе! Небось надеялись, что я к ним вернусь когда-нибудь. Ха-ха! Да у меня таких девчонок пяток на пучок!
Оставалось предположить последнее. Гогу пытались подставить. Таким вот немыслимо странным окружным путем, но пытались.
— Гога, а у тебя есть враги?
— Да вы чё?! — вытаращил на них глаза Гога. — Меня все любят!
— А у твоего отца?
— У него — да, у него есть. А как вы думали, в бизнесе без этого нельзя!
— А не могут эти враги подкапываться под тебя?
— Да с какой стати? Похитить меня, что ли, захотят? Так сразу вам скажу, этот фокус у них не пройдет.
— Почему?
— А не даст им за меня отец бабла! Больше — точно не даст.
— Больше? Так тебя уже похищали?
— И не один раз! — хмыкнул Гога.
— Да ты что?
— Ага! Первые два раза батя им, ясное дело, заплатил. А в третий насторожился.
— И что?
— Что, что. Проследил. А я разве знал, что он такую подлую штуку выкинет? Не знал. Ну и спалился по-глупому.
Оказалось, что мальчик Гога, почувствовав некоторое стеснение в материальных благах, исходящих от его родителя, просто-напросто сам себя похитил. Дело было совсем нехитрое. Ему даже не пришлось особо напрягаться. Снял себе квартирку на пару недель, а потом якобы от лица похитителей послал родителям письмо, в котором сообщал живописные подробности, которые произойдут с их сыном, если они не раскошелятся.
— Зря на целых две недели хату снял. Столько ждать и не потребовалось. Родитель в первый же день деньги на счет перевел. Любит он меня, зря я на него напраслину возводил.
Все-таки обучение в экономических вузах дало Гоге некоторую платформу. Во всяком случае, связываться с наличными он не стал. И торопиться снимать деньги со счета тоже. Перевел его через Интернет в одну оффшорную зону, потом в другую, а потом взял выручку и вернулся к своим обрадованным родителям. Целый и невредимый.
И во второй раз у него все получилось отлично. А вот в третий не повезло.
Подруги слушали и мотали на ус. Эге, да этот тюфяк только на первый взгляд кажется таким увальнем и никчемным лодырем. Когда дело доходит до наживы, он может проявить и ум, и изобретательность, и дьявольскую смекалку. Так, может быть, афера с сумками тоже его рук дело? Но зачем ему это надо? Господи, зачем?!
— Слушай, а Лида с Мариной тебе про свою подругу Леночку ничего не рассказывали?
— Про Ленку? — равнодушно пожал плечами Гога. — Да чего мне про нее рассказывать? Я с Маринкой через Ленку и познакомился!
Вот это да! Вот это улов! Какой сегодня счастливый для подруг день! Оказывается, и этот красавчик тоже входит в круг общения Леночки! Пусть и не в самый близкий, но как знать, как знать. Поистине, тесен мир.
— Слушай, а ты ее откуда знаешь?
— Леночку?
— Да!
— Так сеструха моя с ней тусуется.
— У тебя есть сестра? Младшая?
— Не-а! Старшая. Да и не она одна. Еще и постарше ее сестра есть. Но та уже замужем. Ей с Ленкой тусоваться и по клубешникам ходить недосуг. Да и муж ей ревнивый попался. Одну никуда не пускает.
— А ты, выходит, младший ребенок в семье?
— Ага!
Что же, все понятно. Сначала у родителей родились две девочки. Небось, они ждали и молились, чтобы родился наконец мальчик. Ну, он и родился. Они в нем души не чаяли. Дружно баловали малыша всей семьей. И выросло из мальчика… Одним словом, что выросло, то выросло. Хлебайте, как говорится, полной ложкой.
— Слушай, а с самой Леночкой у тебя ничего не было?
— На кой она мне сдалась? — Гогу даже передернуло. — Она же не в моем вкусе! Корова жирная!
— Не скажи. Она очень даже симпатичная девушка.
— Ага! Только не на мой вкус. Вот отец мой по таким малолеткам прямо с ума сходит.
Отец?! Минуточку! А ведь Леночкин любовник, от которого она забеременела, как раз и подходит по возрасту в отцы Гоге. И богатый. И даже взрослая дочь имеется. Причем не одна. Так, может быть… Может быть, отец Гоги и любовник Леночки — это один человек?
Мысль была дерзкая. И подруги даже вспотели от волнения. Кажется, они поймали удачу за хвостик. Теперь надо действовать очень осторожно, чтобы не спугнуть чуткую птичку.
— Гогочка, — ласково произнесла Кира. — Ты такой лапочка. Такая прелесть. Просто душка!
— Вы мне тоже нравитесь! — расчувствовался Гога. — Вы — прикольные. Обычные девки двух слов связать не могут. Мэ да бэ! С такими только в кровать, и никакого интереса. Словно резиновую куклу трахаешь. В лучшем случае пищит и стонет. Ни словечка умного от нее не добьешься ни до, ни после. А с вами прикольно!
Комплимент был сомнительный. Но подругам от Гоги был нужен совсем не комплимент. А информация про его отца.
— Гогочка, ты такой симпатичный, — продолжала улещивать парня Кира. — Такой сексуальный. На твоего папу, наверное, девушки тоже букетами вешаются?
— А то! Отец у меня еще вполне бодрый старикан!
— Что? Неужели и любовницу имеет?
— Конечно! Чего ему с маман вечера на диване перед теликом коротать? Ему секса охота. Страсти! Говорю же вам, он к молоденьким девчонкам неравнодушен.
— А мама об этом знает?
— Маман-то? Да никогда! Она у меня человек наивный. Добрый и наивный. Думает, если отец каждый вечер самое позднее к восьми часам вечера притаскивается, то у них в семье полный порядок!
— А на самом деле?
— Так он днем со своими подружками встречаться успевает.
— Ты это точно знаешь?
— Знаю. Сам видел! И не раз.
— И что за девушки?
— Да все одно и то же! Говорю вам, вроде Ленки вашей. Здоровенные кобылы под два метра. Грудь, бедра, жопа. А сами, если на мордашку взглянуть, еще девчонки совсем. Вот на таких отец и западает. Да только долго ни одна из них не держится.
— Не держится?
— Он только для разгона крови с ними кувыркается. А так — все с матерью. Любовь у него к ней, понимаете ли, с юности. Любит он ее, одним словом.
Взгляд Гоги как-то странно затуманился.
— Вот бы и мне так, — мечтательно пробормотал он и уставился куда-то вдаль. — Полюбить кого-нибудь. И на всю жизнь!
Подруги его не теребили. Пусть помечтает парень. Пусть. На самом-то деле, кому такой олух нужен? Даже со всеми отцовскими деньгами, все равно он обычный олух.
Но пока он мечтает, они подумают о том, что он им тут порассказал. В принципе, поступившая от Гоги информация прекрасно укладывалась в то, что подруги уже знали раньше про Леночку, про ее пожилого любовника и про их отношения.
Зрелый мужчина хочет почувствовать себя вновь молодым, а для этого цепляет совсем молоденьких девчонок. Серьезных отношений не заводит, потому как имеет хорошую жену, ценит домашний уют и комфорт и окончательно рушить свой устоявшийся быт не собирается. И даже боится этого. Но тем не менее совсем отказаться от встреч с молоденькими любовницами тоже не может.
К тому же у этого мужчины есть свой совершенно четко определенный вкус. Он предпочитает девушек молоденьких, но крупных и в теле. Как раз к такой категории относится и Леночка. Наверное, она была единственной, кто не согласился сделать аборт. И это едва не стало катастрофой для ее пожилого любовника. Но ведь все, как известно, вроде бы обошлось. Или нет?
Осталось выяснить только один вопрос.
— А твои родители знакомы с Леночкой?
— Конечно. И отец, и мама, и сеструха. Я же вам говорил!
— А на свадьбе у нее были?
— Нет.
— Почему?
Кажется, Гога смутился. Он явно не знал, что ответить.
— Откуда я знаю? Отец сказал, что плохо себя чувствует. Ну, они с маман и не пошли на свадьбу. А мне на Ленку плевать. Да и с подружками ее полоумными я встречаться не хотел. Так что я тоже не ходил. Сеструха одна пошла. Ну, так она с Ленкой дружит. Чего ей не пойти?
Все ясно. Любовник Леночки не смог пересилить себя. Видимо, какие-то чувства у него к девушке все же имелись. И он побоялся, что не совладает с собой, если увидит ее под венцом с другим мужчиной. Или он боялся не за себя, а за Леночку. Ну как прямо на свадьбе устроит показательные выступления с обличениями? А Леночка могла. Так что Гогин папа, если он и в самом деле был ее любовником и отцом ее ребенка, поступил весьма благоразумно, когда не пошел на Леночкину свадьбу.
