Глава 9
Утро следующего дня выдалось солнечное и теплое. Было просто удивительно, ведь прошлой ночью выл ветер, лил дождь – полная жуть. А сегодня на ярко-синем небе сверкало чисто умытое светило. И кажется, искренне недоумевало, глядя на хмурых обитателей замка, сбредающихся к завтраку: что это с ними? Почему люди такие подавленные в столь прекрасный день?
Милое солнышко, оно ведь даже понятия не имело о том, что произошло в освещаемом им замке этой ночью. Но остальные-то прекрасно знали. И поэтому во время завтрака за столом царила унылая атмосфера.
Первой нарушила молчание госпожа Гольдман:
– И как долго мы будем вынуждены оставаться в этом месте? Ведь моим мальчикам нужно в школу!
– Что-то раньше вы об этом не упоминали! – ехидно заметил Карлов. – Что вдруг так заторопились?
– Вы прекрасно понимаете, почему я стремлюсь покинуть это место. Тут нездоровый климат!
– Вокруг горы. И чудесный воздух!
– Ах, я совсем не о том! О моральном климате! Мои мальчики еще растут. Им вредны подобные переживания.
– Ваши мальчики уже вполне выросли. Например, я в их возрасте уже стоял у станка!
Подруги удивленно подняли головы и, не скрывая своего изумления, взглянули на Карлова. Он стоял у станка? И его холеные руки сжимали грубые заготовки? Это что-то новенькое!
Но Карлов отказался развивать эту тему. Кажется, он уже и сам жалел о своей импровизации.
Стас счел за лучшее вмешаться:
– Никто не покинет пределов замка и его территории до разрешения полиции. Иначе это грозит неприятностями, в первую очередь самому ослушнику.
– Интересно получается! У нас у всех дела! И почему мы должны терпеть неудобства и убытки по вине какой-то полоумной дуры?!
– Потише, дорогой! Помни, ты говоришь о покойнице!
Это шипящее заявление мадам Гольдман окончательно погрузило всех присутствующих в подавленное состояние. Но господин Гольдман никак не унимался. Выпитое накануне спиртное послужило причиной жуткого похмелья. Ничего спиртного за столом не было. Только кофе, чай, горячий шоколад и молоко со сливками. А это было, увы, совсем не то, чего хотелось Гольдману.
Хотелось ему стаканчик холодного запотевшего пивка. Но пива не было. И надежды раздобыть его до обеда – тоже никакой. Мадам Гольдман сделала выводы из вчерашнего поведения своего супруга. И сегодня глаз с него не спускала. Нечего было и мечтать под ее бдительным присмотром выпить вожделенного пивка.
От отчаяния у господина Гольдмана резко испортилось настроение. И он был зол на весь мир. В том числе и на ту идиотку, по вине которой он сейчас сидит здесь и пьет чай с молоком.
– У тебя отравление организма, – зудела над ухом жена. – Пей больше молока.
– Дорогая, я же не корова!
– При чем тут корова? Корова дает молоко. А ты его пьешь!
За многие годы супружества Гольдман уже хорошо усвоил: спорить с супругой дело заведомо проигрышное. Лучше покориться и сделать так, как она хочет.
– Хорошо, дорогая, – пробормотал он. – Налей мне еще чашечку.
Мадам Гольдман просияла. И сделала знак слуге наполнить чашку мужа. Так же бдительно она следила и за своими мальчиками. А они, надо сказать, давали ей повод для беспокойства. Все-таки они всего лишь дети. И, несмотря на случившееся вчера в замке несчастье, им хотелось и поиграть, и побегать. Они еле сидели на своих местах, повинуясь строгому взгляду матери.
Одним словом, мадам Гольдман было нелегко справляться со своими мужчинами. Но она не теряла присутствия духа.
– Чем же займемся? – поинтересовалась она, обращаясь к Стасу.
Тот развел руками.
– Но у вас же была какая-то программа, – не сдавалась мадам Гольдман. – Я имею в виду, если бы не произошло этого трагического инцидента!
– Ну да. Разумеется.
– Так что нам помешает придерживаться ее?
– Но вчера в замке погиб человек. Женщина!
– И что? Мы ее даже не знали!
– Но тем не менее это так печально, – произнес Стас.
– Мы ничем не поможем бедняжке, если сами облачимся в траур и примемся скорбеть по ней.
– Но…
– Она нам не родственница, не близкая подруга. И в подобном поведении я не вижу смысла. Чем быстрей мы забудем об этом печальном инциденте, тем лучше для всех оставшихся в живых!
Подруг откровенно покоробило отношение мадам Гольдман к смерти Аделаиды. Сколько цинизма! Или она только притворяется? Нет, не притворяется. А просто думает только о своих мальчишках и муже! Бывают такие женщины, которым безразлично все происходящее вокруг. Лишь бы ее собственная семья находилась в комфорте и приятно проводила время. Какое ей дело до других!
Осиротевшая собачка Аделаиды тоже вертелась в гостиной. Выглядела она жалко. Дрожала. И отказывалась от еды.
– Тоскует, – произнесла Леся, и на ее глаза навернулись слезы.
Но Влада считала, что собачку продолжает мучить расстройство желудка. Отсюда и отказ от пищи.
– Надо показать ее ветеринару, – заявил Карлов. – Пусть прочистит ей желудок.
Кажется, Джес умела понимать человеческую речь. Во всяком случае при слове «ветеринар» она сильно вздрогнула. Поднялась и на своих тонких кривоватых лапках проковыляла к выходу.
– Мои мальчики хотят поразмяться, – решительно произнесла тем временем мадам Гольдман. – И это вполне понятно. Они молоды, и силы в них бурлят. Где они могут поиграть?
Кажется, Стас едва сдерживался, чтобы посоветовать мадам Гольдман отправить своих сынишек погонять мячик в том самом дворике, где вчера вечером нашли разбившуюся в лепешку Аделаиду. Чего уж там?! Она же им не родня! Можно и попрыгать на камнях, еще обагренных ее кровью.
Но он сдержался. И вполне вежливо произнес:
– Возле южной стены замка есть небольшой теннисный корт. Ваши мальчики играют в теннис?
– Разумеется! И очень неплохо!
– В таком случае, я думаю, всем будет интересно пройти туда. Я скажу слугам, чтобы они принесли прохладительные напитки и закуску. И мы проведем сегодняшнее утро на свежем воздухе.
Это было отличное решение. Едва появилась перспектива удрать из замка, все мигом приободрились. И пошли играть в теннис. Не пошел один только Гольдман. Его продолжало мучить похмелье. Такого жуткого похмелья он еще никогда не ощущал. И теперь мог думать только о стаканчике пива. Спортивные достижения его сыновей волновали папашу Гольдмана меньше всего.
Слава богу, что его жена так увлечена детьми. Их воспитание, питание и здоровый образ жизни – вот три кита, на которых строится ее собственный мир. И сейчас она, временно забыв про мужа, понеслась со своими птенчиками на корт.
Гольдман кротко вздохнул. Да, ему повезло. Ему досталась настоящая хорошая еврейская жена. Просто образец для подражания! Его собственные родители души не чаяли в его супруге. Она всегда была для них воплощением идеальной жены и матери. Они оказались правы. Но Гольдман иной раз был вынужден признать, что ее добродетели становятся лично для него несколько утомительными.
Вот и сейчас Гольдману пришла в голову мысль, а не послать ли свою жену к черту. Просто взять и напиться. Он сделал так вчера, и все было прекрасно! Он проспал весь этот кошмар. И избежал лишнего стресса. И почему спиртное считается грехом? Отличная штука. Просто отличная.
– Нет, просто обязательно надо выпить, – пробормотал миляга Гольдман и прокрался к бару.
Разумеется, тот был закрыт. Но Гольдман знал: на кухне в холодильной камере имеются запасы пива. А нет, так он и в деревеньку может смотаться. Но пиво в холодильнике имелось. Притом в избытке. Гольдман прихватил с собой целых три баночки. Одну выпил тут же, стоя у открытой дверцы холодильника и подмигивая повару и его помощникам. Мол, вы на работе, вам нельзя. Так что завидуйте мне молча. Я-то гость! И нечего на меня гляделки свои таращить.
Вторую баночку он выпил в прохладной полутьме библиотеки. А с третьей рискнул выбраться на свежий воздух на балкон. Гольдман был по профессии инженером, он проектировал фабрики по переработке угля в кокс. И профессионально хорошо ориентировался в разных строениях. Так что даже этот замок с его причудливой архитектурой и многочисленными коридорами-лабиринтами не представлял для него особой тайны.
И Гольдман примерно догадывался, что балкон библиотеки должен выходить как раз к южной стене замка. Но при этом находиться от нее на приличном расстоянии. Так оно и оказалось. Балкончик нависал над террасой с кортом.
Гольдман мог видеть бегающих на корте сыновей. И он сам был виден. Но все же не настолько, чтобы бдительная супруга могла различить, что за баночку он держит в руках – безвредный лимонад или строго запрещенное ему нынче пиво. Разумеется, потом жена унюхает запах спиртного. Но это будет уже потом. И он найдет, что ей ответить.
Одним словом, Гольдман ликовал. Он нашел поистине прекрасное местечко для утреннего расслабона. Сейчас он сходит на кухню, прихватит еще пару банок пива. Притащит сюда плетеное кресло и устроится в полное свое удовольствие.
За пивом он сходил. А вот стул притащить забыл. Впрочем, не беда. Оказалось, что кто-то уже позаботился о нем. Стул уже стоял на балконе. Именно такой, о каком и мечтал господин Гольдман. И даже лучше. Это был даже не стул, а шезлонг – большой и удобный. Возле него стоял столик, на который так удобно было поставить баночки с пивом. А сев в шезлонг, сквозь прорези в ограде балкончика можно отлично наблюдать игру на корте.
Гольдман кинул взгляд на сыновей, азартно прыгающих с ракетками в руках. И плюхнулся в шезлонг. Просто изумительно!
И это была последняя мысль, которая успела посетить милягу Гольдмана.
…Леся с Владой сидели на корте вместе с остальными гостями. Не потому, что их так уж занимали потуги юных Гольдманов изображать профессиональных спортсменов. Честно говоря, играли парнишки из рук вон плохо. И кажется, никто, кроме матери, не обольщался насчет их спортивного будущего. Но все сидели и послушно смотрели игру сет за сетом. Все же это лучше, чем сидеть в замке и бесконечно перетирать вчерашнюю трагедию. Или делать вид, будто ничего особенного не случилось.
Солнышко ярко пригревало. Новый день обещал быть куда лучше вчерашнего. Стас и Любуш проявляли к ним повышенное внимание. Подруги расслабились. И вдруг…
– Что это?! – вскочила на ноги Леся. – Господи!
В первый момент ей показалось, что прогремел взрыв. Но затем она поняла: случилось нечто иное, но тоже по-своему ужасное. Балкон, на котором сидел миляга Гольдман, с диким грохотом падал вниз. Летели каменные блоки, кирпичи и стальные балки. Клубилась цементная крошка и пыль. И… и летел человек, который в момент обрушения находился на балконе. Гольдман!
– А-а-а! – завопила его жена, когда поняла, что случилось. – Помогите! Вытащите его! Спасите моего мужа!
К завалу сразу же бросились все. Но даже с первого взгляда было ясно: Гольдману уже ничем не поможешь. Мало того что он рухнул с высоты почти в шесть метров. Так он еще и падал вперемешку с обломками камней. Конечно, какой-то из них ударил его по голове. И размозжил ее всмятку.
– Какой ужас! – причитали все вокруг. – Какой кошмар!
Одна только мадам Гольдман стояла прямая и совершенно сухими глазами смотрела на груду камней.
– Это меня бог наказал, – каким-то чужим голосом произнесла она. – За то, что я плохо говорила про ту женщину. Теперь он отнял у меня мужа. Не надо!!!
И она наконец-то начала рыдать. Страшно, безудержно, словно прорвало плотину. Ее быстро увели, уверяя, что, возможно, ее муж еще жив и его спасут. Наглое вранье – даже несчастной мадам Гольдман это было понятно.
Но завал все равно разобрали. И страшно изуродованное тело Гольдмана вытащили из-под камней. Всем было ясно: травмы, которые он получил, несовместимы с жизнью.
И гости снова начали перешептываться.
– Как это могло произойти?
– Балкон был плохо укреплен?
– Замок разваливается на части. Разве можно приглашать сюда людей?
Стас и Любуш, казалось, были готовы провалиться сквозь землю. Так уж получилось, что все упреки адресовались им. А если разобраться, в чем их вина? Замок строился пятьдесят лет назад. В принципе, не такой уж большой срок. Но за это время дефекты, допущенные в конструкции упавшего балкона, усугубились, приведя к таким ужасным последствиям.
– Мы на этот балкон сами никогда даже не выходили, – разводил руками Стас. – Лично я точно не выходил. А ты, Любуш?
Любуш отрицательно покачал головой и произнес:
– Живем в замке не так давно. И тут полным-полно других помещений. На этот балкон мы с братом даже не заглядывали.
Гости смущенно перешептывались и переглядывались. Всем было ясно, нужно снова вызывать полицию. Без нее тут не обойтись.
– Вам не показалось, что перед тем, как балкон упал, раздалось нечто вроде взрыва? – спросила Влада у Эвы и ее мужа.
– Какой-то посторонний звук был, – признал Карлов. – Но я подумал, что это мальчишки слишком громко хлопнули ракеткой по мячу.
– А я думаю, это случилось, когда балкон начал падать. Что-то сломалось. Отсюда и такой громкий звук.
– Все-таки странно, – произнесла Леся. – Балкон выглядел таким надежным и массивным. Не мог же он рухнуть от одного только веса господина Гольдмана.
– Тем более что он уже один раз выходил на него. Постоял, ушел, снова вернулся. И только после этого балкон вдруг рухнул.
Недоумевая, подруги попытались добиться правды у полиции. Но те также не были настроены разговаривать.
– Это дело экспертов, – заявил тот самый полицейский – Клаус, который уже приезжал в замок прошлой ночью.
За это время он вряд ли успел выспаться. И выглядел теперь совершенно удрученным. Как уже знали подруги, он занимал должность инспектора. И был совсем не простой пташкой.
– Второй труп менее чем за сутки, – простонал он. – Подумать только! И это в вашем спокойном месте!
– Ничего себе, – фыркнула Леся. – Недавно у вас заключенный по горам бегал.
– Кто?
– Заключенный из соседней тюрьмы.
– Как?
– Ну так! Его же искали! С вертолетом! Неужели, вы об этом не знаете?
Но Клаус слышал об этом впервые.
– Никто из тюрьмы не убегал! С какой это стати? Если заключенным необходимо поехать домой или прогуляться по окрестностям, они могут поставить в известность надзирателя. И тот выпишет им пропуск или даст отпуск.
– Пропуск? – не веря своим ушам, произнесла Влада. – Отпуск?
– Ну да. Они же не убийцы, а правонарушители – мошенники и мелкие воришки. Большой опасности для социума не представляют. И наказаны уже тем, что пять дней в неделю трудятся на общественных работах. Принуждать их к работе еще и по выходным дням просто бесчеловечно.
Вот она – хваленая европейская демократия в действии. Преступник – тоже человек! И имеет все прочие равные с другими гражданами права. Нам бы так! Да и сейчас – только кинь клич по России, и от желающих посидеть в европейских тюрьмах в отдельной камере со своим собственным, пусть и маленьким телевизором и бесплатным трехразовым питанием (четырехразовое только для ослабленных или просто желающих набрать вес заключенных) отбоя не будет. Пятидневная рабочая неделя. Фиксированные выходные, отпуск! Фантастика!
Да у нас до сих пор рабочие на стройках, и маленьких фабриках, и частных предприятиях живут хуже.
Но все эти мысли пронеслись в головах подруг, не оставив следа. След оставила только одна. Из соседней тюрьмы никто не убегал. Тогда кого же ловили Стас и Любуш, гоняясь за беглецом по горам на вертолете?
Загадок пока что было куда больше, чем разгадок. И что в связи с этим предпринять, подруги просто не представляли. И просто пошли к братьям. Требовать у тех ответа.
– Какие вы странные! – поразился Стас, когда подруги выложили ему свои сомнения и прямо спросили, зачем он их обманул, раз никто из тюрьмы не убегал. – Конечно, инспектор не мог вам сказать правды!
– Это же тайна! – добавил Любуш.
– Такая тайна, что инспектор ее не знает?
– Он-то знает! Но говорить об этом не имеет права.
А Любуш укоризненно посмотрел на подруг и сказал:
– Мы же с вами договаривались, вы молчите про это происшествие!
– Но мы думали… Мы хотели…
– А в результате вы только смутили нашего милейшего инспектора. Хотя у него, видит бог, дел и без того невпроворот.
Подруги почувствовали уколы совести. В самом деле, нельзя же быть такими бестактными. Что они лезут не в свое дело и только всех смущают? И они торжественно пообещали братьям, что больше не станут задавать ненужных вопросов.
– Рад это слышать! – обрадовался Стас. – Я знал, Лесенька, что ты всегда будешь на моей стороне.
А Любуш, взяв Владу за руку, проникновенно поблагодарил ее за чуткость и понимание.
Одним словом, из кабинета Стаса подруги вышли, не чуя под собой ног от радости. Похоже, братья все-таки нуждаются в них. Иначе не стали бы так уговаривать погостить в замке еще немного.
Ужин состоялся довольно рано. Завтрак был подан поздно. Обеда не было вовсе. И поэтому ужинать было решено в шесть часов вечера. На этот раз блюда, подаваемые к столу, были не так вкусны и изысканны. Чувствовалось, что повара не в духе. Кое-что из еды было пересолено, другое недоварено, а десерт – миндальное молоко – был таким сладким, что вкуса миндаля никто даже не почувствовал.
Тем не менее, не капризничая, все поели. И уныло поплелись по своим комнатам. Полицейский Клаус четко и ясно дал всем понять, что после второго трупа никому из замка дороги нет. Вплоть до выяснения всех обстоятельств.
Подруги тоже отправились к себе. Но по дороге Влада неожиданно произнесла:
– Знаешь, я тут вспомнила про Лотту. Мы ведь собирались за ней присматривать?
– Верно.
– А я обратила внимание, что среди слуг, когда они сегодня собрались возле упавшего балкона, возле тела бедняги Гольдмана, не было только Лотты.
– И полиция ее не допрашивала. Где же она пропадала все это время?
– Потом кто-то из прислуги вспомнил, что видел Лотту. Или вроде бы видел.
– Может быть, она уже отдыхает?
– В такое время? Еще ведь совсем рано.
– Ну и что? Легла и спит.
– Только не Лотта. Ты с ума сошла, если думаешь про нее такое!
Влада оказалась права. В комнате Лотты не было. Вскоре обнаружилось, что нет также и тех двух мрачных господ, которые ни с кем и словечка не сказали. За ужином они, правда, были. А вот когда все толпились возле трупа Гольдмана – нет.
Впрочем, мрачные господа вскоре снова попались подругам на глаза. Оба выглядели весьма взволнованными. Что было не удивительно при создавшейся ситуации. Но при этом их обувь была перепачкана уличной грязью. Совсем свежей. Так перепачкаться можно было, только выйдя за пределы замка.
Итак, двое мрачных господ куда-то ходили. Куда же это?
Как уже говорилось, выглядели они изрядно взбудораженными. И явно не собирались оставаться в замке надолго. Один из них отправился в малую гостиную и выскользнул оттуда, пряча под плащом синенькую бутылочку.
Леся отлично знала, что это за бутылочка. В ней держали жидкость для быстрого разжигания камина. Нечто вроде хорошего бензина, только еще лучше. И зачем эта бутылочка понадобилась мрачным господам? Да еще в такое неподходящее для загородных пикников время?
Сейчас Лесе казалось подозрительным абсолютно все.
– В некоторых комнатах гостей тоже есть камины, – пожала плечами Влада, когда Леся рассказала ей об увиденном.
Обе подруги отлично знали об этом. Возможно, камин был и в комнате мрачных господ. Этого подруги, разумеется, знать не могли. Только эти двое вовсе не собирались к себе. Захватив бутылочку с топливом, они устремились к выходу из замка.
И подруги, наспех накинув на себя какие-то куртки, висевшие на крючках у двери, выскользнули на улицу. И хотя дождь прекратился, вокруг было достаточно сыро и темно. Время точно не для прогулок.
– И чего ты к ним прицепилась? – возмущалась Влада шепотом. – Мало ли что они хотят. Может быть, пикник на природе.
Леся молчала. У нее было занятие поважней, чем отвечать на упреки Влады. Она старалась не упустить двух господ, сноровисто скакавших по тропинке.
– Они идут к заброшенной сторожке, – сказала Влада. – Помнишь, мы там были, когда отправились на экскурсию?
Леся кивнула. Помнила она эту сторожку. Маленький, пустовавший в данный момент домик, в котором полагалось жить смотрителю окружающих замок территорий. Нечто вроде сторожки лесника. Но сейчас там никто не жил.
Что же понадобилось там этим мрачным господам?