Глава 10
Обо всем этом подругам хотелось поразмыслить хорошенько. Но поток их мыслей прервал телефонный звонок Лильки.
— У меня такие новости, что вы обе просто упадете! — заявила она, задыхаясь то ли от быстрого шага, то ли от гордости за саму себя. — Нам нужно поговорить. Немедленно! Где вы?
— У Глаши дома.
— Обе? — требовательно вопросила Лилька.
— Да.
— А Глаша?
— Она тоже тут, разумеется.
— А Раечка?
— И она.
— Тогда я сейчас подъеду.
Ждать Лильку пришлось долго. Зато появилась она не с пустыми руками, а с бутылкой итальянского игристого вина, вторую бутылку она прятала у себя за спиной.
— Сюрприз! — закричала она. — Празднуем, девочки! Теперь я знаю, кто преступник! Я знаю, кто похитил Семена Семеновича. И знаю зачем!
Раечка с Глашей быстро переглянулись.
— Это кто? — хором спросили они.
— Вот и нет! Не скажу. Догадайтесь сами! Нет, ни за что не угадаете!
И замолчала! Зараза такая. Подруги буквально изнывали от любопытства. И принялись подскакивать на своих стульях.
— Кто же?
— Кто?!
— Кто?!! Говори скорей!
Но Лилька не была бы самой собой, если бы не помучила своих приятельниц. Для начала она прошла в большую комнату, по-хозяйски извлекла из шкафа со стеклянной витриной красивые хрустальные бокалы с позолоченной гравировкой по краю, взяла в руки одну из бутылок с вином и поинтересовалась:
— А где торт? Где десерт? Где фрукты?
— Зачем тебе торт понадобился?
— У нас ведь праздник! Как же без торта? — подыграла ей Глаша.
Но торта у Глаши не нашлось. А в качестве десерта она могла предложить только маленькие обсыпанные кокосовой стружкой шарики. Впрочем, они были совсем неплохи. Сверху хрустящая корочка, а внутри у них оказался нежный ванильный крем. И в целом же они сильно смахивали на конфеты «Рафаэлло», только стоили в четыре раза дешевле, наверное, потому что продавались без всякой рекламы на развес и в кульках, а не в нарядных коробочках.
И фрукты нашлись. Маленькая, но очень ароматная дынька и несколько переспевших сочных груш.
— Отлично. Садимся. Я разливаю!
Лилька честно разлила вино из запотевшей бутылки по бокалам и первой подняла тост:
— За справедливость!
Вино оказалось очень приятным. В меру игристое, оно царапало язык и веселило своими пузырьками. То есть в обычной ситуации веселило бы. Но всем девушкам было сейчас не до дегустации неизвестного им напитка. Они не сводили с Лильки жадных глаз, ожидая, когда же она наконец заговорит о деле. А Лилька не торопилась. Она пила свое чертово вино, явно наслаждаясь ситуацией.
Наконец Леся не выдержала и, пристукнув бокалом по столу, в сердцах воскликнула:
— Может, хватит уже нас изводить?!
— В самом деле, — подхватила Кира.
— Лиля, это уже становится некрасивым.
Лилька помолчала еще несколько секундочек. Но затем сдалась:
— Ну, слушайте!
Девушки затаили дыхание. А Лилька начала свой рассказ:
— Помните, продавщица в магазине Семена Семеновича сказала нам, что у Гули — помощницы ювелира — была несчастная любовь в ранней юности?
— Какой-то тип, который угодил за решетку?
— Да. Он самый.
— И что?
— А то, что Гуля своего жениха обожала. И против воли своих родителей не вышла замуж за другого, а дождалась, когда освободится из тюрьмы ее непутевый Тамерлан.
— И что?
— И он теперь на свободе! Они с Гулей снова стали встречаться, к неудовольствию ее родителей. А через месяц пропал Семен Семенович и коллекция драгоценностей инков. Улавливаете некоторую связь? А эта коллекция, я узнавала, тянет самое меньшее на сто тысяч долларов.
— Так дорого?! — ахнула Раечка.
— Это только то, что пошло на работу мастеров, драгоценные камни и золото. Художественная ценность коллекции в данной ситуации даже не учитывается. Но она вполне может превышать и двести, и триста, и даже пятьсот тысяч долларов.
— Ого! И ты думаешь, что этот Гулин жених приложил к этому руку?
— Да. И знаете почему?
— Почему?
— Потому что он и в первый раз сидел за ограбление ювелирного магазина!
После этой фразы Лилька отпила глоток из своего бокала и с торжеством обвела глазами своих приятельниц. Эффект ее удовлетворил. Все четыре девушки сидели с вытянувшимися лицами, не в силах и слова молвить. Лилькино известие повергло всех в состояние шока.
Первой опомнилась Раечка. Девушка подняла глаза на Лильку и пробормотала:
— Вот уж на кого бы никогда не подумала, так это на нее! На Гулю.
— Это уж точно!
— Кто угодно, но только не она.
— Лилька! А как тебе удалось все это выяснить? Не томи!
Лилька кивнула. И принялась азартно рассказывать, как ей удалось добыть эти потрясающие сведения, сделавшие ее героиней дня. Оказалось, что далеко за ними ходить ей не пришлось. Нужно было найти верных людей и поговорить с ними. И такими людьми оказались Гулины родители.
Возмущенные до глубин души неудачным выбором дочери, они своих эмоций не сдерживали. И когда Гуля вернулась домой после неудачного свидания со своим женихом возле статуи в Летнем саду, на нее полился град обвинений и упреков.
— Где ты шлялась? — кричала мать. — Проститутка!
— Опять со своим уголовником встречалась? — требовал ответа отец. — Сколько порядочных женихов я тебе приводил.
— А ты — нет! Выламывалась все. Вот и довыламывалась! Выбрала настоящего ублюдка! Людям в глаза стыдно смотреть! — вторила ему мать.
Думая, что их никто не слышит, родители ругали Гулю по-русски. Видимо, этот язык давно стал им родным. И к тому же именно русский язык как нельзя лучше подходил для данного случая.
Лилька, приникнув ухом к входной двери, слышала почти все. А чего не слышала, то без труда домысливала.
Бедная Гуля пыталась оправдаться, пыталась лгать, что задержалась по служебным делам. Пыталась воззвать к жалости, говоря, что у нее и так неприятности на работе. Но ничего не помогало. Наконец Гуля заплакала. Но даже ее слезы не разжалобили стариков.
— Плачь, плачь! Еще не так наплачешься, если выйдешь замуж за твоего уголовника!
— Потом к нам не приходи!
— Если уж выбрала себе жениха против нашей воли, на нашу поддержку не надейся!
— Господи, зачем я тебя вообще на свет родила! Неудачница!
— Даже внуков нам подарить не сумела.
— Пустоцвет!
— Кому ты вообще сдалась, кроме нас с отцом?! Даже твой уголовник тебя просто использует!
— Конечно! Ты просто дура, если думаешь, что у него есть к тебе какие-то чувства!
— Ты работаешь в ювелирном магазине, а он небось на этот магазин нацелился.
— Как и в тот раз!
— Он ограбит, а тебя подставит!
— Он же мерзавец!
— Сядешь за него в тюрьму, потом на нас не надейся!
— Какой ужас! Наша дочь — уголовница!
Бедная Гуля билась в истерике. А родители продолжали ругать на чем свет стоит и Тамерлана, и дочь, и самих себя. Стоя под дверью, Лилька слушала и буквально изнывала от нетерпения, хотелось немедленно мчаться к подругам, чтобы поделиться с ними потрясающей информацией.
— Ведь это же все объясняет! — сказала она, закончив рассказ. — Родители Гули не знают, что у нее в магазине произошло ограбление. И то они подозревают Тамерлана в недобрых намерениях. А мы-то с вами точно знаем — ограбление произошло!
— Знаем?
— А как же иначе? Драгоценности инков пропали! И лично я думаю, что это работа Тамерлана. И Гулю втянул! Наверное, они похитили Семена Семеновича, вытянули из него код сейфа, а потом пришли и забрали драгоценности инков!
— А… А Сеня? Он жив?
Этот вопрос дрожащим голосом задала Глаша. Ответить ей никто не решился. В связи с поступившей от Лильки информацией, судьба Семена Семеновича выглядела весьма плачевно. Наверное, Глаша и сама это поняла. Потому что судорожно сглотнула и спросила:
— И как же нам быть? Как нам найти следы Сени? Как вывести преступников на чистую воду?
Предложение Леси пойти в милицию и честно обо всем рассказать следователю Горшкову особого энтузиазма не вызвало. Глаша и Лилька успели уже лично пообщаться с этим типом. Да и Кире казалось, что Горшков им мало чем поможет.
— Для того чтобы идти к следователю, нужны хоть какие-то доказательства виновности Гули и ее Тамерлана. А то этого уголовника прижмут, а он ментам алиби под нос сунет. Небось у него все подготовлено и продумано и все ходы прикрыты. Отпустят мерзавца. А он на дно уйдет.
— Что же нам делать?
Кира не ответила. В дверь раздался звонок.
— Кто это? — встрепенулась Раечка. — Бабка с мальчишками приехали?
— Нет. Я им сказала не приезжать пока, — ответила Глаша. — Наверное, это Николай Семенович.
— Дядя Коля?! — обрадовалась Раечка. — А разве он в городе?
— В городе. И обещал зайти вечером.
И Глаша пошла открывать дверь. А подруги пристали к Раечке с расспросами.
Ого! Теперь еще и брат всплывает! А большая семья, оказывается, у этого Семена Семеновича. Жена, мать, трое мальчишек, дочь от первого брака. Бывшая жена. А теперь еще и брат сыскался.
— А где же он раньше-то был, этот ваш дядя Коля? Странно как-то, — протянула Кира.
— Что странно?
— Ну, все-таки не кто-нибудь, а его родной брат пропал. Из сейфа к тому же исчезли драгоценности. Жена брата в истерике по городу мечется. А этот дядя Коля и носа не кажет, чтобы ее поддержать.
— Я тоже была в истерике, — немедленно надулась Раечка, почему-то усмотрев в словах Киры обиду. — И побольше Глашки. И дочь, на мой взгляд, куда важней персона, чем какая-то там Глашка. Тем более что жен у моего папы было уже две штуки. А дочь пока что одна!
— Ну, хорошо, хорошо! Не обижайся ты из-за каждого пустяка. Пусть жена и дочь в истерике. Почему ваш дядя Коля только сейчас появился?
— А его в городе не было, — ответила Раечка, заметно успокаиваясь.
— Почему?
— Потому что он археолог. Ездит по разным раскопкам. И застать его в городе летом — это дело непростое. Если хотите знать, я ему первому позвонила, когда папа пропал. Сначала к нему на кафедру в институт, потом по тому телефону, который мне там дали. Это оказалось где-то под Новгородом. И телефон был не дядин, а какой-то женщины — его квартирной хозяйки. Она обещала, что все передаст дяде Коле, когда он вернется с раскопок. Вот, наверное, и передала.
Дядя Коля оказался высоким и статным красавцем лет сорока. Он был моложе и куда стройней холеного, но изрядно раздобревшего на плюшках и Глашиных пирожках Семена Семеновича. Виски у дяди Коли серебрила благородная седина. Лицо, руки и шею покрывал красивый темный загар. И на его фоне голубые глаза дяди Коли сверкали особенно пронзительно.
Прямо-таки киногерой! Во всяком случае, в старых вестернах положительные ковбои выглядели именно так. Да и не только ковбои. Любой герой, желавший снискать симпатию зрителей, выглядел именно так — сухощавый, прожаренный солнцем пустыни, крепкий, как сыромятная плеть, и сверкающий голубым льдом смеющихся глаз.
Видимо, дядя Коля усек свое сходство с таким человеком, потому что старательно ему следовал. Об этом свидетельствовали потертые вельветовые джинсы, «казаки» с заклепками и металлическими бляшками, которые звонко цокали при каждом его шаге, облик завершала расстегнутая на груди джинсовая рубаха. Не был забыт и шейный платок. Не хватало только ковбойской шляпы. Но видимо, дядя Коля понимал, что шляпа — это будет уже явный перебор.
— Ну, племяшка, рассказывай толком, что произошло! — едва войдя, обратился он к Раечке.
А обведя глазами остальных девушек, восхищенно причмокнул:
— О! Я вижу перед собой настоящий цветник! Сколько прекрасных цветов в одном месте!
И не успели девушки покраснеть от полученного ими чуточку тяжеловесного, но все же комплимента, как он громогласно обратился к жене своего брата:
— Глафира, рюмка чаю для усталого путника у тебя найдется?
— Найдется, Николаша. Как не найтись? Чтобы для тебя и не нашлось чего-то! Да быть такого не может.
В присутствии брата своего мужа Глафира как-то приободрилась, расцвела и еще больше похорошела. Она проворно засуетилась, собирая на стол угощение. Николай Семенович прибыл издалека. И наверняка проголодался. А что голодному мужчине какие-то печенюшки и кусочки дыньки. Ему требуется заправка посущественней.
И хорошо вышколенная мужем и свекровью Глафира это отлично знала. И сейчас вовсю суетилась возле гостя. На какое-то время подругам даже стало завидно. Им вот никто не предложил ни колбаски, ни сыра со слезой. Никто не резал для них салат из свежих огурцов с помидорами и не жарил ароматное мясо. А ведь они тоже провели целый день на ногах. И тоже здорово проголодались.
Но Глаше и в голову не пришло, что их тоже следует угостить. Она старалась для одного Николая Семеновича. Проснулись ее первобытные гены. А как же? Мужчина ведь! В дом пришел! Нужно его уважить, а то в другой раз может и не зайти. Но Николай Семенович один есть отказался. И пришлось Глафире выставлять тарелки и для подруг. В итоге получилось так, что все приготовленное для Николая Семеновича умяли сами девушки. Гость к еде почти не притронулся. Предпочитая слушать то, что рассказывала ему Раечка и Глаша про его исчезнувшего брата.
— Ну дела! — произнес Николай Семенович, когда их рассказ закончился. — Пропал Сенька! Пропал! И тут же спросил: — Этот Тамерлан — он что, настоящий уголовник?
— Самый настоящий!
— В тюрьме сидел.
— Двадцать лет!
— Значит, ему сейчас за сорок?
Все посмотрели на Лильку, которая единственная из всей компании видела Тамерлана. Немного подумав, она кивнула:
— Вроде того.
— Хм! Серьезный противник. Если это в самом деле он с дружками похитил Сеню, то, боюсь, шансы у брата неважнецкие.
Глаша прижала ко рту костяшки пальцев, сдерживая испуганный стон. А дядя Коля продолжал:
— Такие люди шутить не будут. Если им был нужен код от сейфа Сени и они его получили…
— Может быть, и не получили.
— Получили, — твердо произнес дядя Коля. — Ведь драгоценностей в сейфе нет?
— Нет.
— Значит, код они получили, — заключил дядя Коля. — И самого Сени может уже и не быть в живых.
Глаша издала полный муки стон. Она так побледнела, что, того и гляди, могла рухнуть в обморок. И Лилька поспешила ей на помощь.
— Не все так мрачно! — сказала она. — Из того разговора, который я подслушала и который произошел между Гулей и ее Тамерланом, я поняла, что у них не все гладко.
— Не гладко?
— Ограбление вроде бы не принесло им тех результатов, на которые они рассчитывали. Может быть, Семену Семеновичу удалось удрать от бандитов?
Теперь Глаша смотрела на Лильку с такой надеждой и благодарностью во взгляде, что та невольно принялась фантазировать:
— Может быть, Семен Семенович убежал и теперь где-то прячется! Или потерял память. И поэтому не возвращается домой.
— Или уже убит!
Вот этого прямодушному, но совершенно бесчувственному дяде Коле говорить не следовало. Потому что Глаша издала очередной горестный стон и сползла на пол.
— Что это с ней? — искренне изумился мужик. — Чего это она?
Кира наклонилась над упавшей Глашей.
— Чего?! — гневно закричала она на него. — А как вы сами думаете, чего? Бедная девочка места себе не находит, не ест, не спит, все глаза выплакала, о своем муже тревожась. А вы ей такие слова говорите! Совести у вас нет!
— Да чего я такого сказал-то? — недоумевал дядя Коля. — Что Сеньку убить могли? Так ведь это же и дураку ясно! Неужели Глашка не понимает, что Сеньку она может живьем и не увидеть больше? С бывшими уголовниками шутки плохи. Если Семен не сказал им код сейфа, они могли убить его в порыве ярости. А если сказал, то они его могли убить…
— Зачем?
— Просто для того, чтобы не оставлять живого свидетеля.
Подруги подавленно молчали. Да, дядя Коля был, безусловно, прав. Но все равно, как это неприятно, что его слова так разительно совпадают с истиной.
— Что же нам делать? — в который раз за этот вечер задала вопрос Раечка. — Дядя Коля, как нам спасти папу?
Дядя Коля важно надул щеки:
— Если я все верно понял, то ваша единственная подозреваемая — это Гуля.
— Да. А вы ее знаете?
— Видел несколько раз.
— Несколько раз? — удивилась Кира. — Даже несколько раз?
— Ну, конечно! Я же часто заходил к брату в магазин.
И дядя Коля одарил Киру взглядом своих удивительно чистых голубых глаз. Человеку с таким взглядом было просто невозможно не доверять. И Кира попыталась. Хорошо, он видел Гулю. И какое впечатление произвела на него женщина?
— Мне всегда казалось, что Гуля еще та штучка. И я не раз и не два предупреждал брата, чтобы он не особенно доверял ей.
— И были совершенно правы! — горячо воскликнула пришедшая в себя Глаша. — Она предала Сеню при первой же возможности! Негодная!
— Боюсь, моя славная девочка, что нам с вами будет трудненько доказать это.
— Что? Что трудно доказать?
— Виновность Гули. Ее причастность к этому ограблению.
— Трудно? — разинула рот Глаша. — Да как же это? Да что тут вообще доказывать? Любовник Гули — уголовник. Только что отсидел за аналогичное преступление! И, едва выйдя на свободу, снова взялся за свое.
— Это мы так думаем. А он скажет, что в тюрьме он перевоспитался, взялся за ум, нашел себе работу. И предъявит кучу доказательств того, что он к ограблению Сени и к его похищению вовсе непричастен.
— Тогда пусть за дело возьмется милиция! — сердито произнесла Глаша. — Уж они-то сумеют выжать из Гули и ее Тамерлана правду!
— Насчет Тамерлана не знаю, а вот эта Гуля — она крепкий орешек. Насколько я успел убедиться, общаясь с ней, она не из тех дамочек, что раскисают и начинают болтать, стоит только надавить на них.
Может быть, это было и справедливо. Но в голове у Киры помимо ее воли снова прокрутилась мысль: а что делал дядя Коля в магазине у своего брата? Да еще так часто, что успел хорошо познакомиться с его помощницей?
— Заходил полюбоваться на выставленные образчики товара! Видите ли, девочки, я всегда, всю свою жизнь с раннего детства интересовался ювелирными украшениями, — усмехнулся в ответ дядя Коля. — Это у нас семейное.
— Семейное?
— А разве Глаша или Раечка не рассказывали вам, что наш с Сеней прадедушка тоже был ювелиром?
— Да?! — удивилась Кира. — Нет, они нам об этом не рассказывали.
— Настоящим ювелиром, — кивнул дядя Коля. — Признанным мастером. Не простым ремесленником, а известным мастером. Поставщиком Его Императорского Величества. А это, поверьте мне, в те годы кое-что да значило.
— Ну да, — охотно поддержали его подруги. — Конечно, значило. Еще как значило!
— И мой дед хотя и не пошел по стопам своего отца, но к ювелирному делу и драгоценным металлам тягу все же имел. Работал он на приисках.
— А ваш папа?
— Мама, — поправил ее дядя Коля. — Отец не был связан с золотом. А вот наша мама работала продавщицей в ювелирном магазине. И весьма ловко приторговывала из-под полы дефицитным в те годы золотишком.
Дядя Коля так легко и непринужденно признался в том, что его родная мамуля — она же свекровь Глаши и бабушка ее троих детей — в бытность свою молодой и энергичной девушкой была не только продавщицей, но еще и спекулянткой, что у подруг даже не зародилось сомнений, что все именно так и должно было быть.
А в самом деле, кому делала плохо мама Сени и Коли? Никому. Ровным счетом никому. Да ведь если бы она не припрятывала для своих многочисленных подружек и знакомых симпатичное золотишко, то это сделали бы за нее другие люди. И уже эти другие получили бы весь навар. А мама Сени и Коли осталась бы с носом. Разве это было бы хорошо?
— Времена тогда были такие, — вздохнул дядя Коля. — Все, кто мог, приторговывал и спекулировал. Просто нашей маме повезло. Она осталась чистенькой. А ведь могли и посадить. За спекуляцию.
Тем не менее матери Семена Семеновича удавалось прилично зарабатывать на той разнице, которая была между магазинной и ее собственной ценой на красивые ювелирные колечки, сережки и кулоны с цепочками. А у обоих мальчиков — у Сени и у Коли — с детства перед глазами находились красивые ювелирные изделия. Ведь мама для перепродажи отбирала только самое лучшее и уникальное.
Дешевое штампованное золото можно было без проблем купить и в советские времена. Его на прилавках магазинов было в достатке. Но даже тогда ценилась именно авторская ручная работа, которой и приторговывала мама мальчиков. Коля интересовался драгоценными побрякушками в меньшей степени, считая их недостойными настоящего пацана игрушками. А вот Сеня мог с утра до вечера перебирать приготовленные для продажи вещицы, внимательно слушая мать, которая рассказывала о пробах на золото, различных способах обработки драгоценных камней, известных в старину и используемых сейчас.
Именно мама подарила Сене первый в его жизни микроскоп, чтобы мальчик под увеличительным стеклом изучал внутреннее строение драгоценных кристаллов.
Время шло. И увлечение Семена определило его судьбу. Он пошел по стопам своего деда и прадеда, а именно — выучился на ювелира. Но гнуть спину на «дядю» или идти на государственное предприятие его не привлекало. Он хотел быть сам себе голова. Поэтому Семен Семенович назанимал денег у всей своей родни и хороших знакомых и на всю сумму открыл собственную ювелирную мастерскую.
Трудились там он и еще два его помощника. Потом нанял еще мастера. А потом еще и еще. И дело у Семена Семеновича пошло. Вскоре он убедился, что куда выгодней самому сбывать свой товар, чем продавать его в магазины, позволяя наживаться на собственном труде. Чтобы на нем наживались, Семен Семенович никогда не любил.
Поэтому, расплатившись с долгами, он немедленно залез в новые. Но свой собственный магазин открыл. К тому же времена изменились, стало возможно многое из того, что было недоступно при советской власти. Однако сначала у Семена Семеновича был совсем крохотный магазинчик, арендующий место в большом торговом павильоне. Но постепенно дело расширялось. И десять лет назад Семен Семенович стал владельцем собственного ювелирного магазина, уже не только торгующего своими изделиями, но и берущего на реализацию товар от различных фирм.
А та ювелирная мастерская, с которой все и началось, тоже продолжала существовать. Но теперь там изготавливали исключительно авторские уникальные вещи, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не тиражировались и не пускались на поток. То были вещи для элиты. И позиционировались именно как таковые.
— Значит, у Семена Семеновича имеется еще и ювелирная мастерская? — уточнила Кира, когда дядя Коля закончил свой рассказ. — Раечка, почему же ты не говорила?
— Ну, конечно, у папы есть мастерская! — откликнулась девушка. — А где, по-вашему, он мог изготовить те вещицы для коллекции инков?
— Не знаю. Я подумала, может, он обратился к знакомым профессионалам?
— Да вы хоть представляете себе, какие это деньги и ответственность?! — фыркнула Раечка. — Такой заказ можно было доверить только своим людям. Правда, дядя Коля?
— Кстати, любопытно было бы хоть краем глаза взглянуть на коллекцию этих вещиц, — задумчиво пробормотал мужчина. — У вас не сохранилось их фотографий?
— Увы, нет. Снимки нам только дали подержать в руках и отобрали.
— Жаль, — вздохнул дядя Коля. — Это помогло бы мне хотя бы примерно оценить величину утраты. Да и предположить, где и кому могли быть перепроданы ценности.
Эти слова навели подруг на интересную мысль. Даже на несколько интересных мыслей. Во-первых, такие уникальные вещи не станешь продавать, стоя на углу и предлагая их встречному и поперечному. В комиссионку их тоже не отнесешь. Если сдать в скупку или в ломбард, то могут возникнуть проблемы с милицией. Вещи-то краденые.
Если же пустить их в переплавку, то теряется львиная доля цены. Да и как переплавить? Где? У кого? Для переплавки золота нужны особые знания, а значит, нужен специалист. Вряд ли таковой существовал в банде Тамерлана. А значит, в деле был еще кто-то третий. О котором девушки не знали ничего.
