Глава 6
– Лично я считаю, что Горшков мог просто проходить мимо дома Светы, – сказала Кира, когда они вышли от Марины и остановились, чтобы немного обсудить услышанное. – Мог даже поднять воротник куртки и надеть шапку, в этом тоже нет ничего странного, погода была скверной.
– Дул ветер, было жутко холодно и противно. Это уж ночью распогодилось.
– И даже остановиться возле ворот он тоже мог, – продолжала рассуждать Кира. – Ну, понадобилось ему ботинок застегнуть или прикурить, например, захотел.
– Вроде бы Горшков не курит.
– Ну, жвачку из кармана достал. Или леденец. Притормозил, одним словом. Случайно остановился у дома Светы. Понимаешь ты, случайно?
– Ну? Но Марина-то говорит, потом он в дом зашел. Как с этим быть?
– А Марина могла и соврать. Отвлеклась на рекламу, она же в окно одним глазом смотрела, вторым за рекламой следила, чтобы начало фильма не пропустить. Ну, отвлеклась, Горшков дальше ушел, а Марина увидела, что его нету у Светкиного дома, вот и решила, что он к ней вошел.
– А он не входил?
– Нет! Как он мог войти, если самой Светы дома в это время не было и дверь она, уходя, закрыла. Ведь закрыла же?
В голосе Киры слышалось сомнение. Если Светка не выключила электричество, не знает, было ли закрыто окно, то она могла и дверь забыть закрыть. И ведь она сама говорила, что была уверена, что у них в поселке можно смело оставлять окна и двери нараспашку. Интересно, кто ей такое наплел? Неужели бывший хозяин дома? Но в таком случае он поступил непорядочно. Преступность в поселке находится на уровне сотой доли процента, но искушать судьбу все-таки не следует.
– И Света должна была это понимать.
Явившись к своей подруге, Кира первым делом задала той вопрос:
– Ты дверь дома закрывала, когда к нам в гости шла?
– Ну, конечно!
– Уверена?
– Конечно.
Но во второй раз Света свое «конечно» произнесла далеко не так уверенно, как в первый. И это не укрылось от чуткого уха сыщицы.
– Так да или нет? Закрывала или оставила нараспашку?
– Я не помню, – почти жалобно произнесла Света. – У меня в руках была коробка с бутылками. Вы же помните, какая она тяжелая была. Да еще я их сначала долго собирала, потом расставляла, потом тащила коробку к выходу. Она все время у меня из рук выскальзывала, и я боялась разронять все бутылки. Но дверь дома я закрыла точно!
– А калитку?
– Насчет калитки не скажу. Кажется, просто ее захлопнула.
– Но на замок не закрывала?
– Нет, кажется, нет.
Подруги молча смотрели на Свету. В головах у них крутилось множество самых разных мыслей. Выходит, Марина вполне могла оказаться права, и Горшков проник в дом Светы. Во всяком случае, во двор он к ней мог зайти очень даже просто. Толкнул калитку и оказался во дворе. А тут и Курилкин с другой стороны пожаловал. Горшков взревновал, Курилкина пристукнул. А потом?.. Потом в дом затащил, к примеру, через открывшееся окно.
Ну, или чего уж там, при безалаберности Светы Горшков мог найти и еще какую-нибудь лазейку, чтобы проникнуть в сам дом.
– А электричество в доме почему не выключила?
– Так ведь мне еще возвращаться было надо. Я же не знала, что так задержусь у вас. И что вы меня провожать потом пойдете, тоже не знала. Думала, одна вернусь. А я не люблю возвращаться, когда в доме темно. Если ненадолго ухожу, всегда свет в прихожей оставляю.
– Но когда мы пришли, электричество дом не освещало. Тебя это не насторожило?
– Да вы чего! – махнула рукой Света. – Вы же помните, как мы с вами славно назюзились! Я про то, что, уходя, свет не выключила, только сейчас вспомнила. Когда вы сами об этом заговорили!
– Так что? Получается, калитку ты оставила открытой и электричество в доме не выключила?
– Да. Получается, что так.
– А окно?
– Оно могло быть просто неплотно прикрыто и ночью от порыва ветра само открылось.
– Но все-таки, войдя во двор и увидев освещенные окна, Горшков мог подумать, что ты находишься в доме?
– Ну… мог. Да, мог, конечно.
– А тут еще и Курилкин пожаловал. Горшков подумал, что тот идет к прекрасной Светлане на свидание, приревновал и убил.
– А мог он каким-то образом проникнуть в твой дом?
– Ну, входную дверь-то я закрыла.
Света выглядела какой-то сильно смущенной. И забормотала:
– Но я не понимаю… при чем тут Горшков? Чем ему Курилкин-то не угодил?
Вот в этом подруги и сами хотели бы разобраться поподробнее. И они не видели другого выхода, кроме как обратиться за разъяснениями к самому господину Горшкову.
Впрочем, сделать это оказалось не так-то просто. Девушки зашли к подозреваемому, но дома того не оказалось.
– На работе небось.
Но где находится офис бизнесмена, подруги не знали.
Света от дальнейших поисков Горшкова отказалась. Она выглядела очень расстроенной.
– Это все так странно и страшно. И еще у меня чудовищно болит голова. Просто раскалывается. Если не приму таблетку и не посплю чуток, умру!
Оставив страдалицу дома, девушки отправились к Таракану. Ситуация вырисовывалась слишком уж нехорошая. Похоже, никакого чужого преступника в поселке и не было. И один их сосед убил другого, к тому же сделал это в доме своей соседки. О таких ситуациях следовало ставить Таракана в известность в первую очередь.
Но глава поселка также отсутствовал. И подругам не оставалось ничего другого, кроме как вновь отправиться к тете Марусе. Это ведь она первая прямо говорила им о преступных наклонностях Горшкова. Мол, жену свою он убил. Труп ее вывез. А ведь если человек жену родимую укокошил, то уж грохнуть соседа ему вовсе раз плюнуть.
– А может, этот Курилкин видел, как Горшков супругу-то свою убивает, – принялась строить следственные гипотезы Леся. – Сказал об этом Горшкову, денег с него за молчание потребовал. А тот Курилкина и убил. Дешевле ведь, чем платить шантажисту.
– А почему тело у Светланы в доме оставил?
– Так чтобы подозрение от себя отвести!
Кира покачала головой:
– Ну, не знаю. Горшков мне всегда казался славным дядькой.
– Его загнали в ловушку.
На сей раз тетя Маруся встретила подруг у дверей с горящими от возбуждения глазами. Старушка была во всеоружии собранных ею за это время сплетен.
– Ой, что я вам расскажу! Что расскажу! Насчет Горшкова права ведь я оказалась. Убийца он! И жену свою убил, и полюбовника ее зарезал!
– Кого?
– Курилкин его фамилия! Сосед наш! Ну, тот убитый!
– А при чем тут жена Горшкова?
– Так жена Горшкова с этим Курилкиным еще раньше спуталась. Еще когда она с Горшковым вместе жила. А уж после того, как они врозь разъехались, так Горшкова и вовсе от Курилкина не отставала. А муж узнал и зарезал их обоих! Сначала ее, а потом и любовника! Кровищи, говорят, весь пол в гостиной залит. От камина и до самого входа, просто какое-то Красное море! Изверг этот Горшков. Пленника своего всю ночь пытал. Кровь из него по капельке выпускал. Сначала одну руку отрежет, потом вторую. Голову только в самую последнюю очередь отделил!
У подруг в глазах потемнело от такой кровожадности тети Маруси. Оставалось только поражаться, как чистенький труп Курилкина в ее фантазиях умудрился превратиться в какую-то кровавую отбивную.
Но у тети Маруси были и другие сведения о своем нелюбимом соседе.
– А Горшков с самого утра в бега подался. Все наличные из сейфа выгреб, с собой забрал. И главное, как ни в чем ни бывало из дома вышел! Невозмутимый, словно танк. Меня в окошке увидел, оскалился еще так приветливо. Кивнул даже. Мол, доброе утречко. А сам… В сумке-то небось все свои наличные попер. Какой там теннис, если тут такие дела! Ясное дело, не ракеткой на корт поехал махать. В дальние страны, в бега подался!
Из всей этой галиматьи подруги умудрились вычленить два важных, на их взгляд, слова.
– Теннис? Корт? А почему вы про теннис заговорили, тетя Маруся?
– Так сумка у него с собой теннисная была. С ракетками. Ну, ракетки-то он небось для отвода глаз прихватил. Как из поселка-то выехал, так их за ненадобностью и выбросил! А сам со всеми деньгами да в бега подался! Еще бы, теперь ведь за ним два убийства числятся. Жены и этого… как его там… Курилкина.
И тетя Маруся посмотрела на подруг. В глазах у нее плескался чистый ничем не замутненный восторг. Такого грандиозного события у них в поселке еще не случалось. Восторг тети Маруси был тем сильней, что именно она предупреждала о злокозненности господина Горшкова.
– А вы меня на смех подняли! – укоризненно заметила она подругам. – Сказали, что из ума старуха выжила.
– Ничего такого мы не говорили.
– Ну, не вы, так другие. А уж про то, что нельзя Горшкова на пустом месте обвинять, точно вы сказали. А оно вон как оказалось. Послушали бы вы меня, да и другие тоже, небось жизнь бы человеческую спасли.
Из этого следовало, что тетя Маруся со своими подозрениями относительно Горшкова обращалась и к другим жителям поселка. Наверное, и до Таракана дошла. Тетя Маруся вообще была женщиной упорной, особенно когда ее что-то задевало за живое. Но сейчас она торжествовала свою победу в роли Сивиллы-предсказательницы.
– Послушали бы вы меня, не было бы горя, – твердила старушка. – А вот не послушали…
– Тетя Маруся, а вы знаете, куда Горшков на свой теннис ездит?
Сбитая с толку старуха какое-то время пожевала губами, а потом неожиданно произнесла:
– А допустим, знаю. И что с того? Сколько вам повторять? Теннисные ракетки он для отвода глаз с собой взял. В бега наш Горшков подался.
– Ну а вдруг он перед этим решил в теннис последний раз сыграть? Он ведь большой любитель тенниса, правда?
– Что есть, то есть. Ни одну игру не пропускает. Сколько тут живет, два раза в неделю ровно в десять утра он уже на свой теннис спешит. Хоть дождь, хоть вьюга, хоть машина в починке. На такси сядет, если понадобится, у соседей машину одолжит, но на свой теннис отправится. Упрямый очень.
– А у кого он машину одалживал?
– У Корольковых. Знаете таких?
– Это те, что белобрысенькие? Мать и два сына?
– Точно. Мать-то у них инвалид. Как младшего родила, так ноги у нее и отнялись. Ну, муж, как водится, исчез сразу же, как почуял, чем дело пахнет. А Ника с двумя мальчишками-погодками одна осталась. Сначала родители с ней жили, а потом и они померли. Но ничего, Ника постепенно оправилась, самостоятельно теперь передвигается, хотя и с палочкой. Но машину все равно водить не может. И мальчишек в школу специально нанятый шофер возит.
По утрам для поселковой детворы до города ходил автобус. Однако он высаживал детей у ближайшей станции метро, и дальше детям предстояло уже добираться самим. Этому было понятное объяснение. Все дети учились в разных школах, мотаться в разные концы города автобус не мог. Элементарно не успел бы по времени доставить всех детишек к первому уроку, и поэтому многих, особенно малышей, родители довозили прямо до порога их школы.
– Ну вот, а в тот день мальчишки у Ники ветрянкой заболели. А шофера то ли не предупредили, то ли он им лекарства привозил, но сюда приехал, а обратно пустым ехать должен был. Вот Горшков у Корольковых его и одолжил вместе с машиной.
Подруги переглянулись, и каждая поняла другую без слов. Если шофер мальчишек Корольковых один раз возил Горшкова на его теннис, он должен знать, где корт располагается.
– Тетя Маруся, мы побежали! Спасибо вам!
– Да за что же спасибо? Вы же и не выслушали меня до конца.
Но подругам было уже некогда. Они торопились к дому Корольковых.
Дверь им открыла сама Ника. Перепачканное краской лицо ее светилось вдохновением. Глаза были затуманены. А в руках Ника держала кисти. Мать двух мальчишек была художницей. Говорят, даже весьма одаренной. Во всяком случае, полотна ее хорошо продавались. И вырученных за них средств Нике и ее сыновьям на жизнь вполне хватало.
Но все соседи знали: создавая очередное свое полотно, Ника начисто выпадала из реальности. И по этой причине вместе с ней жила няня – пожилая женщина, твердой рукой ведущая хозяйство и следящая за порядком в доме.
– Да, – рассеянно произнесла Ника. – Что случилось, девочки?
Говорить художнице о произошедшем убийстве подруги не стали. Во-первых, не хотели ее пугать, а во-вторых, Ника все равно тут же забыла бы разговор с ними. Когда на нее накатывало вдохновение, она не могла думать и говорить ни о чем, кроме создаваемого ею полотна. Только рисовала и рисовала, иногда сутками не выходя из своей мастерской.
– А где ваш шофер?
– Митя? Не знаю. Наверное, где-то здесь.
И Ника оглянулась, явно ожидая, что шофер ее мальчиков появится из воздуха, словно джинн из бутылки. Ничего подобного, конечно же, не произошло. Учебный день был уже в разгаре. И на лицо Ники набежало облачко.
– Его нет.
– А телефон его у вас есть?
– Телефон? Вы имеете в виду номер телефона? Ну да, где-то имелся.
– А вы можете ему позвонить?
– Наверное. Да, думаю, что могу.
Но при этом Ника не стронулась с места и взирала на подруг со все тем же безоблачно светлым лицом, с каким открыла им дверь.
– А знаете, – внезапно сказала она, – вы бы оказали мне услугу, немного мне попозировав.
– Мы?
– Да. Вы обе прекрасно вписались бы в картину, которой я сейчас занята. Мне как раз не хватало двух ваших лиц.
– Ника, мы сейчас никак не можем. Давайте потом.
– Потом… Ну, как угодно. Потом так потом. Жду вас сегодня вечером. В пять вас устроит?
– Да. Мы придем. Наверное. Только дайте нам сейчас номер вашего шофера.
Но Ника по-прежнему взирала на подруг, словно запоминая их черты и бормоча себе под нос, что они обе просто идеальны. Слышать такое даже от полубезумной художницы было приятно. Но увы, Кире с Лесей сейчас позарез нужно было услышать совсем другое.
– Номер! Ника!
– Что? – вздрогнула художница. – Почему вы кричите?
– Дайте нам номер вашего шофера!
– Что?
– Дайте нам его номер!!!
К счастью для подруг, в это время из магазина со свежим хлебом вернулась няня. Железной рукой она быстро навела порядок. Ника отправилась к своим кистям и краскам, а подруги получили номер сотового телефона шофера Мити.
Дозвониться до шофера оказалось делом легким. Куда более легким, чем получить его номер от Ники.
– Да, я – Митя. Да, шофер. Что? Возил ли я Горшкова? Это кто же такой будет?
Но, услышав, что это сосед его хозяйки, которого он подвозил до теннисного корта, Миша повеселел:
– Ну, ясен пень, помню мужика. И что?
– Корт, куда вы его возили, помните?
– На Индустриальном это. Большое такое крытое помещение. Очень неплохо там. И корты есть, и другие сооружения. Стенка, где придурки по стенам лазают. Альпинисты юные. И еще какие-то прыгалки-скакалки для детишек. Впрочем, я особо не присматривался. Но вашего Горшкова там очень хорошо знают. Видно, он у них постоянный клиент. Да и он сам мне всю плешь своими разговорами про теннисные турниры за дорогу проел.
И Митя откровенно прибавил:
– Сам-то я больше футбол уважаю. Как игра моей команды, так я перед телевизором. Пиво, чипсы, все дела. А теннис – он…
Но подруги не стали выслушивать разглагольствования Мити до конца. Достаточно и того, что они уже услышали.
Теперь их путь лежал на Индустриальный. Нужные корты они нашли быстро, и, что самое удивительное, машина Горшкова стояла тут же. Темно-вишневый «Фольксваген» блестел на ярком солнышке своей симпатичной кругленькой попкой. Да и чего бы ему было не блестеть? Машина была совсем новой. Горшков приобрел ее буквально месяц назад. Но за этот месяц он успел надоесть всем своим соседям, раз за разом объясняя всем, кто соглашался его слушать, насколько это удобная, комфортная и экономичная машина, куда экономичней его прежней. Кстати говоря, тоже «Фольксвагена», но только тремя годами старше.
– Немцы просто фанаты по части экономичности. Тут движок на сто километров всего семь литров жрет. И это по городу! А уж на трассе и вовсе меньше пяти выходит. А в машине движок двухлитровый. Умеют же делать, черти!
Подругам казалось, что экономить пару литров бензина, когда ты уже отдал за машину полтора лимона, по меньшей мере странно. Впрочем, бензин все время дорожает, как знать, возможно, в будущем станет вовсе недосягаем. И тогда позиция Горшкова будет вполне оправдана наступившими трудными обстоятельствами. Только тогда уж лучше будет всем пересесть на водородные двигатели. И экология окажется в порядке, и заправляемая в машины жидкость – вода – не может стоить дорого.
Но, как уже говорилось, Горшков своей машиной всем соседям до того намозолил глаза, что не узнать его «Фольксваген» подруги просто не могли.
– Если машина тут, значит, и Горшков тоже тут.
Это было бы неслыханной удачей. Перед тем как податься в бега, Горшков решил поиграть в свой любимый теннис. Напоследок, так сказать.
– Зайдем?
– Почему бы и нет?
Но побывать внутри девушкам не удалось. Стоило им захлопнуть дверь своей машины, как из теннисного клуба вышел Горшков собственной персоной.
– Вот он, голубчик!
– Тепленький!
Подруги еще не придумали, что скажут Горшкову, и поэтому им хотелось немного оттянуть момент откровенного объяснения с ним. Не так-то легко подойти к своему соседу прямо посредине городского сквера и поинтересоваться, так, между делом, не убивал ли он другого их соседа. А если нет, то какого черта тогда он болтался возле места преступления?
Но одновременно они опасались, как бы Горшков не задал драпака, увидев их тут. Но Горшков увидел, а бежать даже и не подумал. Он выглядел на редкость безмятежным и довольным собой, жизнью и всем, что его окружало. Если бы у подруг спросили их мнение, то они бы сказали правду. Человека, меньше похожего на убийцу, чем их сосед Алексей Горшков в эту минуту, они еще никогда не видели.
– Привет, девочки, – поздоровался Горшков, подойдя к подругам и сияя приветливой улыбкой. – Молодцы!
– Мы? Молодцы? В каком это смысле?
– Ну, вы ведь наконец решили последовать моему совету? Решили вступить в ряды любителей тенниса? А что? Прекрасный вид спорта! Вырабатывает силу, быстроту, оттачивает реакцию, тренирует умение предугадывать следующий шаг противника. Без этого в теннисе нельзя! Это вам не тупой бег!
Что касается подруг, то они как раз с куда большим удовольствием наблюдали за выступлением бегунов. Особенно им нравился короткий финишный отрезок, когда бегуны набирали невероятный темп и, почти не касаясь земли, неслись к финишу. Легкие, стремительные и неудержимые. Теннисные турниры с их ахами и охами нравились подругам существенно меньше.
Но Горшков буквально сиял от удовольствия. Он считал, что это благодаря его рекомендации подруги оказались здесь.
– Я ведь вам давал визитки этого клуба.
И подруги вспомнили: действительно давал. Они ощутили смутное недовольство собой. И надо же было им мчаться к Корольковой, теребить ее шофера Митю! Достаточно было порыться в своих визитницах, нашли бы адрес клуба без всякой лишней суеты.
– Проводить вас к тренеру? – поинтересовался Горшков. – У меня есть еще несколько минут. А потом, простите, должен бежать.
Бежать он должен! Подруги всерьез разволновались. У них даже шеи вспотели. Ни в коем случае не отпускать Горшкова! Держать! Сбежит, потом ищи ветра в поле!
И, переглянувшись, подруги сдвинулись плечом к плечу, отрезая Горшкову путь к его автомобилю.
– Мы хотим задать вам несколько вопросов.
– Ого! О чем?
– Вы ведь знакомы с вашим соседом – господином Курилкиным?
– С Ванькой? Конечно, знаком! Очень хорошо его знаю! И давно!
– И что вы можете о нем сказать?
– Ваня умеет быть полезным, – серьезно произнес Горшков. – Это его основное качество. Но в его профессии иначе и нельзя.
– А как человек он вам нравится?
– Нормальный мужик. Немного скользкий, но при его профессии иначе никак.
Кстати, о профессии господина Курилкина подруги ничего и не знали. Вот про Горшкова они знали все: он был бизнесменом, владел мебельным производством, а также несколькими магазинчиками и складами. Но Горшков сам любил похвастаться своими достижениями перед каждым, кто соглашался его слушать. А вот Курилкин о своем роде занятий помалкивал.
– Он адвокат, – ответил Горшков на вопрос подруг. – А в чем дело-то? Хотите обратиться к Курилкину по какому-то вопросу? Так учтите, он уголовные дела не ведет. Только финансовые вопросы помогает решать, причем совершенно легально. Так что Курилкин – это не про вас.
– В каком это смысле?
– Ну, вы же у нас детективы? Сыщицы? Колитесь, это Таракан вам велел про Курилкина разузнать? Все беспокоится, как бы враг не проник в его колыбельку изнутри?
Подругам совсем не понравилось, как Горшков подтрунивает над стариком. Да, у Таракана много тараканов в голове, но ведь не нравится, не живи в его поселке. А если уж поселился в Чудном Уголке, подписал все соглашения, чего теперь подтрунивать?
Но тут девушки вспомнили, что у них к Горшкову куда более важные претензии. И Кира задала следующий вопрос:
– Значит, с Курилкиным у вас были чудные дружески-деловые отношения. Он был вам полезен. В соседстве приятен. Зачем же вы его тогда убили?
Она специально задала этот вопрос, хотела посмотреть на реакцию Горшкова. Реакция последовала незамедлительно. Сначала у Горшкова отвисла нижняя челюсть. Очень убедительно отвисла. Потом он вытаращил глаза, а затем схватился за сердце. Подруги и сами лучше бы не сыграли.
– Ваньку убили? – ахнул Горшков. – Да вы чего? Когда? Где?
– А то вы не знаете?
– Откуда?
– Сами же его к праотцам и отправили!
В оправдание Горшкова надо сказать, что он ничуть не испугался. Удивился, еще больше глаза выпучил, но не испугался.
– Я? С чего вы взяли? Абсурд какой-то!
– Вы его не убивали?
– Нет, конечно!
Но подруги Горшкову не поверили. Ну и пусть он тут перед ними невинного барашка корчит. А на месте преступления его все равно видели.
– Вас видели, когда вы шли убивать Курилкина.
– Да что за бред-то такой? Говорю вам, я никого не убивал. И Ваньку в первую очередь.
И тут перекошенное лицо Горшкова внезапно осветила улыбка. Он с облегчением вздохнул и рассмеялся:
– А-а-а… Хитрые какие! Напугали меня, чуть не до смерти. Только и я не лыком шит! Мигом все понял!
– Что вы поняли?
– Это розыгрыш? Да? Старик послал вас, чтобы вы меня разыграли? Хочет отомстить мне за то, что я назвал его пережитком прошлого? Ха-ха! Можете передать старому маразматику, что его шутка удалась! Я почти поверил в то, что это все на самом деле! Ха-ха!
И Горшков залился жизнерадостным смехом. Подруги в недоумении переглянулись. Нет, не тянул Горшков на убийцу. Либо же он был просто гениальным актером, а подруги это в нем каким-то образом просмотрели, либо он не убивал. Откровенно говоря, Горшков всегда казался своим соседкам напыщенным и недалеким человеком, но сейчас, отказываясь от убийства, если он играл, то играл просто виртуозно.
Тем не менее Кира покачала головой:
– Мы не шутим. И это не розыгрыш. Господин Курилкин убит прошлым вечером в доме Светланы Юрьевны Осипенко.
– Где?
– У Светланы Осипенко.
– Вот видите, при чем тут я?
– Самой госпожи Осипенко в это время дома не было, она веселилась у нас в гостях. Но убийство произошло как раз в то время, когда вас видели входящим в ее дом. Понимаете, почему мы пришли именно к вам? И не мы одни. Следователь тоже захочет задать вам ряд вопросов, как только узнает то, что узнали мы.
– Кто вам сказал, что я был на месте преступления?
Тон Горшкова стал деловитым. Он начинал понимать, что все происходящее отнюдь не шутка и что дела обстоят серьезно.
– Так кто вам сказал про меня эту чушь?
– Марина. Ваша соседка. Вы ее хорошо знаете. Знаете, как быстро она разнесет слух о вашем преступлении по поселку. И наверное, вы уже догадываетесь: времени на добровольное признание у вас осталось немного.
Горшков выслушал речь Киры, ничего не возразив. Он как-то подсобрался, даже свисавшее с ремня брюшко куда-то исчезло. Теперь Горшков напоминал дикого зверя – кабана, сильного и опасного противника для всякого охотника.
Таким подруги его еще не видели. И теперь пожалели, что сунулись к Горшкову одни, без сопровождения. Они привыкли считать его недалеким дурачком, хвастливым бахвалом, но оказалось, что Горшков совсем не так прост. Да и как мог быть дураком человек, достигший успехов в бизнесе. Дураки сходят с марафонской дистанции уже на первых километрах.
Внезапно Горшков оттолкнул подруг и кинулся бежать прямо по раскисшему газону. Бежал он к своей машине, на ходу отключая в ней сигнализацию. Он успел запрыгнуть в машину и даже завести мотор, прежде чем девушки вообще хорошенько разогнались за ним следом.
– Надо было надевать удобную обувь!
– Эх! Уходит!
Увы, подруги были в своих обычных сапожках, и острые каблучки сильно увязали в весенней слякоти, мешая бежать. Так что, когда подруги оказались возле своего «гольфика», Горшков уже выруливал со стоянки на проезжую часть. Девушкам не оставалось ничего другого, кроме как побыстрей забраться в свою машину. Теперь, когда они все были на колесах, неравенство несколько сглаживалось.
– У нас преимущество, наша машина меньше и юркая.
– А у Горшкова фора.
– Все равно есть шанс догнать его.
Горшков был уже на проезжей части. Не глядя по сторонам, он выехал на шумный перекресток. И тут же начал заворачивать налево, совсем не обращая внимания на то, что с другой стороны несется грузовик. Тяжелая машина не успела вовремя затормозить. Сильным ударом весь перед новенького «Фольксвагена» превратился в бесформенную кашу. Машину бросило на встречную полосу, где ее поочередно ударили еще две легковые машины.
Горшков в своей машине должен был погибнуть еще при первом ударе, а уж два последующих должны были точно его добить.
Замерев от ужаса, подруги смотрели на серьезное ДТП, которое разворачивалось перед их глазами. Уже четыре машины стояли на перекрестке, мигая аварийкой, а их водители вылезали из салонов, безостановочно матерясь и вертя головами по сторонам в поисках виновника случившейся аварии.
Но грузовик был уже далеко. Он не пожелал остановиться и выяснить, что произошло с водителем машины, которую он буквально протаранил.
– Какой мерзавец!
– Трус!
– Убийца! Горшкову после такого столкновения точно не выжить. У него же не машина, а консервная банка. Не железо в ней, а жесть!
– Ты запомнила номер грузовика?
– Да.
– Я тоже, только в последней цифре сомневаюсь.
– Пятерка. Там была пятерка.
И Леся, стиснув зубы, бросилась к машине Горшкова. Возле нее уже образовалась небольшая толпа. И, судя по лицам людей, которые встревоженно перекликались и пытались открыть заклинившую дверь водителя, ничего хорошего подруг на месте аварии не ожидало. Да оно и понятно, после такого сильного удара машина Горшкова сложилась словно гармошка. Что стало с самим Горшковым, думать просто не хотелось.
