Глава 12

Артур доставил подруг до места, но сам отказался остаться внизу.

– Поднимусь вместе с вами. Хочу еще разок взглянуть на нее.

Лицо у него при этом сделалось таким мечтательным и нежным, что подруги просто диву давались. Надо же, с виду грубый мужик, примитивный и плохо соображающий в математике, а способен на такие глубокие и сильные чувства. И кто знает, что лучше? Умный, начитанный, но сухой поклонник? Или такой вот простой обожатель, для которого его женщина – единственный свет в окошке? За которую он и в огонь, и в воду, и даже еще дальше!

Дверь подругам открыла невысокая плотная женщина. Лицо ее показалось подругам на редкость некрасивым. Неужели это Анастасия?

В равной степени и сама женщина с любопытством разглядывала подруг. А увидев маячащего на площадке Артура, сдавленно охнула.

– Вы к кому? – со страхом спросила она.

Вот молодец! Раньше надо было интересоваться. Теперь, когда дверь уже открыта, поздно икру метать.

– Мы к мадам Горшковой.

– К Насте?

– Она дома?

– Дома.

Лицо женщины немного разгладилось. Она сообразила, что убивать и грабить ее, скорей всего, не будут, и почти радостно закричала:

– Настя! Насть! К тебе тут пришли!

С этими словами она посторонилась и вежливо произнесла:

– Заходите.

Подруги переступили порог и с интересом огляделись по сторонам. Анастасия Горшкова замешкалась, и у девушек появилось время, чтобы понять: они попали в обеспеченный и респектабельный дом. Квартиры, построенные во времена того, кого некоторые называют диктатором, а другие отцом народов, были выше всякой похвалы. Потолки тут были высокие, помещения просторные. Да и сами дома напоминали дворцы.

Можно как угодно относиться к товарищу Сталину, но строящиеся во времена его правления величественные здания простоят еще много десятков лет. Строили их на совесть, аккуратно, но и с размахом. Например, на лестничной площадке, на которой находилось всего три двери, можно было запросто развернуться на машине. И еще в стенной нише чудом сохранилась статуя советской школьницы в простеньком платьице, но с гордо поднятой головой и четким осознанием великого предназначения советского человека.

Именно ощущения того, что именно от них и зависит будущее счастье всего человечества, и недостает современной молодежи. Когда искренне веришь, что строишь что-то светлое, радостное и прекрасное, жить становится лучше и легче. Никакие испытания больше не страшны. А те, что выпадают, можно легко преодолеть, перешагнуть и двигаться дальше.

В общем, прежняя жизнь, прекратившаяся всюду, до сих пор вовсю процветала в этом доме. И обстановка в квартире вполне соответствовала духу этого дома. Не было тут дворцовой вычурной роскоши, это было просторное жилище людей, сведущих в науках, прогрессивных и творческих.

– Настя, так ты идешь?

– Иду, – раздался из глубины квартиры женский голос, от которого Артур весь покраснел и крякнул.

Подруги кинули в сторону шофера короткий взгляд. Эк, мужика приперло! Вроде бы уже на пенсию скоро пора, а волнуется при появлении своего предмета обожания, словно юный школяр.

– Добрый день, – произнесла высокая миловидная женщина, появившаяся наконец в коридоре. – Вы ко мне?

Она была уже немолода, но выглядела прекрасно. И если годами супруга Горшкова и была его старше, то по ее внешности разницу в возрасте невозможно было определить. Горшкова казалась ровесницей своего мужа или даже моложе его. Она явно узнала Артура, и неожиданно ее лицо осветилось такой же детской радостью.

– Артур! Вы? Как вы тут? Почему?

– Здравствуйте.

Артур совсем побагровел. Смутился почти до слез.

– Откуда вы?

– Их вот привез, – беспомощно забормотал шофер. – Говорят… Говорят, вопросы у них есть. Только я сразу сказал: ни единому их обвинению в ваш адрес я не верю! Не могли вы такого совершить. Вы же не такая!

– Не понимаю, о чем речь?

Брови Анастасии Горшковой изумленно приподнялись.

– Мы вам объясним, – торопливо произнесла Леся, опасаясь, как бы сбивчивая речь Артура не испортила им все дело. – Только, если не возражаете, наедине.

– Нет, не возражаю.

И, повернувшись к коренастой женщине, Анастасия произнесла:

– Ласточка, душенька, угости Артура кофе. – И после этого приветливый кивок Артуру: – Я знаю, все армяне любят кофе. Могут пить его литрами. – И снова своей подруге: – Угости уж его хорошенько. Не поскупись, смели самые лучше зерна.

Открывшая подругам дверь женщина коротко кивнула.

– Конечно. Почему же не угодить такому мужчине?

Произнесено это было в шутку, но Артур внезапно сделался свекольного оттенка. Не сводя глаз с Анастасии, он позволил ее подруге увести себя на кухню. А Анастасия увела подруг в дальнюю комнату. Всего в квартире насчитывалось восемь дверей. Допустим, три из них – это кухня, ванная и туалет. Еще одна дверь – это кладовка. Выходило, что тут имелись четыре жилые комнаты, а вся квартира была явно больше ста метров. Гораздо, гораздо больше.

Проведя подруг в свою комнату, Анастасия Горшкова повернулась к ним:

– Кто вы такие? Зачем вы меня разыскивали?

– По поводу вашего мужа.

В глазах Горшковой мелькнула досада.

– Мой муж?.. Это по поводу нашего с ним развода? Вы из адвокатской конторы, где трудится этот низкий прихвостень?..

– Вы про Курилкина?

– Вот-вот! Мой муж оказался отвратительным человеком! Не желаю даже обсуждать его поведение. Оно невероятно низко! Гнусно! Я даже не знаю, каким еще словом его назвать! Но этот Курилкин… он еще хуже!

– Мы знаем, ваш муж на пару с Курилкиным решили оттяпать у вас солидную часть вашего состояния.

– Практически все!

– Но какие у них были на это основания?

– Были? Да они и есть! Мой муж, насколько я понимаю, не намерен отступать от своих притязаний!

– Но по какому праву? Ведь материальные блага, на которые он претендует, достались вам от ваших родителей?

– Они собирались выставить меня недееспособной! Психически невменяемой!

– Они – это ваш муж в паре с Курилкиным?

– Они самые.

– И как бы это у них получилось? – удивились сыщицы. – Вы производите впечатление адекватного человека. Может быть, сейчас слишком расстроенного, но все равно, о какой невменяемости может идти речь?

– О-о-о!.. Вы не знаете. У этого пройдохи Курилкина всюду огромные связи! В том числе и среди врачей! Разумеется, среди нечистоплотных врачей. Другие с этим мерзавцем и дела иметь не станут.

Увы, доктора в нашей стране до сих пор получают просто-таки мизерные оклады. А ведь их работа высококвалифицированна! Они достойны нормальной жизни! Тогда и студенты будут искренне хотеть овладеть знаниями, а не просто просиживать штаны или платить преподавателям за сдачу экзаменов и зачетов, и уровень медицины заметно повысится, и на должностное нарушение никто не пойдет.

– Это все нам понятно. И конечно, многие из врачей мечтают поднять свой материальный достаток. Но за счет такого откровенного мошенничества? Да что там, просто преступления!

– Но я так просто не дамся! – гневно воскликнула Горшкова. – У меня тоже есть хорошие знакомые! Они не допустят, чтобы меня выставили полоумной!

– Понимаем, но все равно такая ситуация крайне неприятна.

– Что вы от меня хотите? – напрямик спросила у подруг Горшкова. – Если вы явились от моего мужа с предложением переговоров, то я сразу же скажу вам – нет! Я уже объяснила им, что не пойду на компромисс. Если мой муж думает, что я после всего того, что узнала о нем, отдам ему еще хоть копейку, он сильно ошибается. Я буду бороться! Выступлю в суде! И если понадобится, то не один раз! Мне торопиться некуда. Это у моего муженька под одним местом пожар.

– А что, если вам решить сей вопрос более кардинально?

– Как?

– Ну… допустим, если ваши обидчики просто исчезнут с лица земли. Что бы вы на это сказали?

– Что такое вы говорите? – изумленно посмотрела на подруг Анастасия. – Как это исчезнут? Умрут?

– Да. Умрут.

– Вряд ли я этого дождусь! – горько произнесла Горшкова. – Мой опыт показывает, что подлецы живут очень долго. Господь в первую очередь прибирает к себе людей достойных. Негодяям и мерзавцам он жизнь продлевает. То ли потому, что не хочет их видеть у себя, то ли дает возможность опомниться, искупить свою вину, покаяться.

– Вы человек верующий?

– Я много думала. Ходила в церковь. Да, я верю, что Господь создал нас по своему великому замыслу. Каждый из нас – это он сам, частичка его души. Только многие отворачиваются от своего предназначения. Вместо того чтобы стремиться к свету, к чистоте, они все глубже увязают в своих грехах.

– И ваш муж был одним из таких людей? И Курилкин тоже? Поэтому вы убили их?

Изумление и страх, которые появились на лице Горшковой, порадовали подруг. Похоже, эта женщина и впрямь никого не убивала. Но как быть с мотивом? А он у Горшковой имелся, и очень серьезный. Она сама призналась, что ей было что делить с мужем. И также было чего опасаться со стороны Курилкина.

Между тем Горшкова судорожно хватала ртом воздух.

– Это что? Какая-то шутка?

– Увы, нет. Курилкин убит. А ваш муж… он тоже при смерти.

– Но это… Это невероятно! Они оба сильные и здоровые мужчины. С чего вдруг им умирать?

– Ну, Курилкина кто-то огрел по голове, а потом придушил для верности. А ваш муж… он попал под самосвал.

Несмотря на ситуацию, Анастасия не выглядела обрадованной. Напротив, в глазах у нее поселилось отчаяние.

– Но как же так? – пробормотала она. – Леша… умер?

– Нет, ваш муж пока что жив. Состояние у него тяжелое, но он жив.

– Жив? И где он? В больнице? Я должна немедленно попасть к нему!

– Зачем?

– Ну, как же! А вдруг он умрет? Все-таки муж! И мы не очень-то хорошо с ним поговорили в последний раз. Не знаю, какая муха его укусила! Чего ему не хватало? Зачем он связался с этим отвратительным типом?

– Вы имеете в виду Курилкина?

– Да! Это он настраивал мужа против меня! Наговорил ему бог весть какой ерунды! Будто бы я изменяю ему с какими-то мальчишками из порно-фильмов. Что у меня даже роман с одним из таких актеров. И что я сама снимаюсь в данных кинолентах! Просто бред воспаленного мужского самолюбия. Этот Курилкин, мягко говоря, ненормален!

– Теперь он мертв, – напомнила ей Кира. – И следователь подозревает вас в его убийстве.

– Но почему именно меня?

– Курилкин готовил материалы к вашему бракоразводному процессу. Из-за него вы могли потерять огромные деньги.

– Даже под угрозой полной нищеты я бы никогда не прервала жизнь другого человека, – твердо произнесла Анастасия. – Земные блага ничто по сравнению с жизнью вечной. Господь не простил бы мне такого. Да и я сама… как бы я жила потом, зная, что замарала руки кровью другого человека? И что убила-то я из-за денег! Пусть и своих денег, но все равно.

И что-то сильное и светлое, что появилось в глазах у этой женщины, заставило подруг поверить в ее невиновность. Нет, не могла она убить. Вот не могла, и все тут! Сам Горшков мог. И Курилкин мог. Последний какую-нибудь особо насолившую ему тетку запросто бы прикокнул. Или даже мужчину, посмевшего встать на ее защиту.

А вот Анастасия – никогда. Прав был Артур, признав в ней своим простым сердцем чуть ли не святую.

– Вот что… Мы вам верим. Но вы все равно должны обратиться к следователю.

– Должна?

Анастасия не скрывала иронии.

– Вы не понимаете, – принялись растолковывать ей подруги. – Вас уже ищут. И в Германию к вам домой следователь звонил. И в нашей стране вы являетесь разыскиваемой персоной. Скорей всего, вам даже не удастся вернуться назад в Германию. Граница для вас будет закрыта.

Положим, этого подруги точно знать не могли, но Анастасия им поверила.

– Боже мой! – прижала она к лицу пухлые гладкие ладошки. – А ведь вы правы! У меня действительно был серьезный мотив желать зла этому человеку. Они вдвоем с мужем намеревались обобрать меня. Но когда это случилось?

– Что?

– Убийство? Или его убили сразу же после нашего с ним разговора? Тогда я пропала! Я его не убивала, но мне никто не поверит! Да еще я убежала из поселка так нелепо! Удрала через дыру в заборе. А сначала разрыдалась в доме мужа, вела себя как последняя истеричка! Потом неслась в поля, потеряла где-то один сапог. Чуть не замерзла насмерть! Что я пережила, пока вышла на ту дорогу и добралась до деревни, где смогла вызвать такси и уехать домой. Наверное, это была не я! Но я точно знаю, что никого не убивала!

После той злополучной пятницы, когда тетя Маруся видела и разговаривала с мадам Горшковой, до убийства Курилкина прошло несколько дней. Точней, прошел весь уик-энд и еще два дня. Услышав, когда случилась трагедия, Горшкова повеселела.

– Возможно, я сумею обелить себя с помощью алиби. Так, надо будет подумать, что я делала в ту ночь, когда убили нашего Курилкина.

Она глубоко задумалась, и в этот момент в комнату вошла ее подруга.

– Все в порядке?

– Голубушка, ты не помнишь, что мы делали в?..

– Ходили в театр, – тут же, не сомневаясь, воскликнула «голубушка». – В театр Миронова. Ты разве не помнишь?

– Ах да.

– У нас и билеты сохранились.

И подруга, сбегав куда-то, принесла два квиточка. Подруги смотрели на эти бумажки с большим подозрением. Билеты в театр не несут на себе ровным счетом никакой информации о том, кто ими воспользовался. Вместе с «голубушкой» в театре могла быть с равным успехом как сама Анастасия, так и любая другая женщина. Или подруга могла вовсе пойти одна. И полоску контроля от второго билета она оторвала сама. Как теперь проверить, правду она говорит или выгораживает Анастасию?

И все же билеты вкупе с показаниями подруги должны были помочь Анастасии хотя бы на первых порах.

– Возьмите билеты с собой к следователю. Раз у вас алиби, вас не арестуют.

– Очень на это надеюсь. Если это все же произойдет, то получится крайне несправедливо. Я ведь не убивала этого мерзавца, хотя, признаюсь, руки так и чесались. Я даже дала ему оплеуху, не сдержалась.

– Это было в пятницу вечером?

– Да. Поговорив со своим мужем и убедившись, что он настроен твердо, я отправилась к его адвокату. Мне было крайне интересно узнать, что же он придумал, чтобы оттяпать в пользу мужа часть моего состояния. То есть это я думала, что муж хочет часть. Он так мне сказал. Но Курилкин пошел еще дальше в своей откровенности. Он мне объяснил, что я вообще рискую остаться ни с чем. Даже хуже, чем нищей. Если бы вы слышали, как он надо мной издевался! Какие мерзкие рожи мне корчил! Этот человек был сумасшедшим!

– Вряд ли сумасшедшему удалось бы с таким блеском заниматься адвокатской практикой.

– Во всяком случае, психические проблемы у этого человека имелись. И очень серьезные!

Издевательский тон, который выбрал в разговоре с ней Курилкин, до крайности взбесил Анастасию. Будучи сама по природе своей человеком честным и открытым, она даже не думала, что встретит на своем пути такого отвратительного циника и наглеца.

– Он мне прямо в лицо заявил, что в этой стране сама я никто и звать меня никак. Выставить меня недееспособной будет очень просто. Общество всегда настороженно относится к одиноким женщинам, не имеющим ни мужа, ни детей, ни других близких родственников.

В этом была какая-то правда. Вот и подруг, хотя они и жили вдвоем, постоянно дергали их родные и знакомые. И что бы вы думали? Стоило у них поселиться Лисице, как все вокруг немедленно утихли и казались вполне довольными. Теперь они лишь время от времени интересовались, когда же свадьба, впрочем, не уточняя, кто из двух подруг будет невестой.

Объяснения подруг, что Лисица им всего лишь хороший приятель, которому надоела холостяцкая жизнь и он решил пожить «в семье», вызывали лишь снисходительные улыбочки. Лисицу считали женихом одной из девушек.

Но у Анастасии не было даже такой защиты. В Германии она жила с одной лишь прислугой, а в Питере поселилась у подруги, тоже одинокой.

– Лучше бы у вашей подруги была семья, муж и взрослые дети, которые бы могли подтвердить, что вы с их матерью ходили в театр.

– Кто же спорит? – пожала плечами Анастасия. – Конечно, лучше. Но только чего нет, того нет. Что зря говорить?

Анастасия собралась ехать к следователю тотчас.

– Зачем тянуть? Перед смертью, как говорится, не надышишься.

Но у подруг было к ней еще несколько вопросов.

– Хорошо, предположим, Курилкина вы не убивали. Предположим, следователь сочтет ваше алиби достаточным и снимет с вас подозрения. Но как быть с вашим мужем? К трагедии, которая случилась с ним, вы тоже не имеете отношения?

– О господи! Вы же говорите, в него врезался грузовик?

– Да. Большая такая тяжелая машина.

– Вот! А у меня и водительских-то прав нету! – воскликнула Анастасия. – Никаких!

Что же, это здорово облегчало дело. Но все равно подруги понимали: Анастасия под сильным подозрением. Пусть у нее и алиби, и сама за рулем грузовика она не сидела, у нее был очень серьезный мотив, чтобы желать смерти Курилкину и своему мужу.

– И вот теперь один из них мертв, второй при смерти. За сохранность вашего состояния вам волноваться больше нечего.

Это было так, но довольной Анастасия что-то не выглядела.

– Не так бы я хотела сохранить свое имущество, – грустно произнесла она. – Честно говоря, всегда считала своего мужа пусть и недалеким, но порядочным человеком. И чтобы он обратился с просьбой к Курилкину! К этому мошеннику! Просто в голове не укладывается!

– А вы сами были и прежде знакомы с Курилкиным?

– Не так чтобы я его хорошо знала, – пожала плечами Анастасия. – Но да, знакомы мы были. Леша нас в свое время представил друг другу. Впрочем, мы с мужем уже тогда обосновались в Питере, а Курилкин оставался в Свердловске. Или, как его теперь называют, Екатеринбурге. Плотного общения не получилось. Да и вообще… Курилкин уже тогда был обозлен на всю женскую половину человечества.

– Значит, вы трое знакомы уже целую прорву лет?

– Что значит такое поверхностное знакомство, как у меня и Курилкина? Вот между мужем и Курилкиным существовала приязнь, а меня Курилкин невзлюбил с первого же взгляда. Уж и не знаю за что.

И не одну Анастасию.

– Курилкин всех женщин ненавидел!

– Да, муж рассказывал, что была у его приятеля какая-то там история с одной женщиной, – задумчиво произнесла Анастасия. – То ли она замужней оказалась, обманула Курилкина, то ли еще что, я подробностей не знаю. И, честно говоря, никогда не стремилась их выяснить. Дело это было давнее, чуть ли еще не студенческой поры.

Ну и что, если даже Курилкина и обманула какая-то женщина? Зачем же срывать злость на других?

– Честно говоря, я даже иной раз думала: а не придумал ли Ваня эту историю? Просто для того, чтобы оправдать свою оголтелую ненависть ко всему женскому полу.

Или какая-то история все же была, но совсем не такая ужасная, как ее всем преподносил Курилкин.

– А сам Ваня представлялся мне во все времена глубоко аморальной личностью. Просто удивительно, что, задумав развод со мной, муж обратился именно к этому человеку. Это же подло!

– А вы своего мужа подлым не считаете?

– Во всяком случае, в отношении меня он всегда был честен.

– А почему вы решили с ним расстаться?

– Между нами никогда не было сильного чувства. Он женился на мне ради денег, ради богатых клиентов, которых посылал к нему мой отец. А я… меня родители просто выдали замуж. Они оба были людьми старого уклада. Связь вне брака казалась им ужасной… чудовищной. Они не хотели слышать никаких моих оправданий. И нашли мне Горшкова.

– У вас до брака с Горшковым был роман с другим мужчиной?

Анастасия кивнула, и глаза ее неожиданно увлажнились.

– Я была тогда уже не девочкой, да и он был женат. Но то чувство, которое вспыхнуло между нами… Оно было очень сильным. Впрочем, мои родители вскоре узнали правду. Пришли в ужас. Нашли мне Горшкова. Сначала я не хотела даже смотреть на него. Но потом… потом произошло… произошла одна вещь… Одним словом, мои родители настояли, чтобы я вышла замуж за Горшкова. Теперь, уже задним числом, я понимаю, что ими двигала исключительно любовь и забота обо мне. Они оба полагали, что одинокая женщина уязвима. Алеша казался нам всем порядочным человеком, и мои родители полагали, что даже после их смерти он будет ценить то добро, что они для него сделали. Ну и, разумеется, станет опекать меня до самого конца. Сочтет это своим долгом.

– Но что же послужило причиной для разрыва?

– Самая банальная вещь. У мужа появилась другая женщина.

– Вот как?

Подруги переглянулись. А ведь Света уверяла, что она познакомилась с Горшковым, когда тот был уже одинок, жена уехала в Германию, назад упорно не возвращалась. Мужчина был все равно что холост. Хотя официально брак еще не был расторгнут, но супруги прекратили всякие супружеские отношения. Да и просто общение между ними тоже свелось к нулю. Любой суд счел бы это достаточным основанием для официального развода.

Но если не Света послужила причиной разрыва Горшкова и Анастасии, то кто же была та женщина? Кто увел мужа у Анастасии? Кто заставил порядочного Горшкова делать такие непорядочные поступки? Видимо, было в этой истории еще что-то такое, чего подруги пока что не знали. Им очень хотелось добраться до истины, и девушки поклялись: они не отстанут от Анастасии, пока не выяснят у нее еще хоть что-нибудь дельное.

Движимые этим стремлением, они помогли Анастасии добраться до отделения, где ее с удовольствием принял следователь Померанцев. Увидев жену Горшкова, он повеселел и забыл про грузовик с фальшивыми номерами.

– Где же вы были все это время, уважаемая? – кровожадно сверкнув глазами, спросил он. – У нас тут такая заварушка, а вы где-то пропадаете.

– Я не пропадаю. Я просто не знала, что нужна вам.

– Ну да, ну да. Уехали, адреса своего не оставили. Очень предусмотрительно.

И Померанцев закрыл дверь кабинета, так что подругам уже не удалось ничего больше услышать. Они подождали Анастасию на улице, пока длилась ее встреча со следователем. Артур также поехал с ними, и теперь он шагал взад и вперед перед отделением.

– Если что, я выйду и прямо скажу следователю, что эта женщина со мной была! – выпалил он, когда Анастасия скрылась в кабинете следователя.

И он, и девушки были искренне рады, когда после почти часовой беседы с ним женщина вышла из отделения без наручников. Вот только сама Анастасия счастливой отнюдь не казалась.

– С меня взяли подписку о невыезде, – невесело произнесла она. – Впрочем, следователь мне объяснил: в моем положении уже и это неплохо.

– Главное, вы свободны.

– Да и какая разница? Ведь я все равно не собираюсь никуда уезжать.

– Вас не арестовали, значит, все прошло благополучно.

– Да. Наверно. В конце концов, меня ведь могли засунуть за решетку. И раз этого не произошло, все прекрасно.

Но неожиданно Анастасия расплакалась. Слезы полились у нее из глаз просто градом. Но утешать ее бросились отнюдь не подруги, а Артур. Мужчина проявил удивительную, совсем ему несвойственную расторопность, мигом оказался возле плачущей женщины и принялся утирать ее слезы своим носовым платком.

– Ну, ну, – успокаивающе гудел он, – все будет хорошо. Просто замечательно. Не надо плакать. Такой красивой женщине не идет, когда у нее красные глаза.

Как ни странно, это возымело свое действие. Анастасии удалось взять себя в руки. Она выпрямилась, вернула мокрую тряпицу Артуру и решительно произнесла:

– А сейчас я хочу поговорить с моим мужем. Можно это осуществить? Мне надо ему очень многое сказать!

– Мы не знаем, в сознании ли он.

– Все равно мне надо его увидеть. В этом деле много мне непонятного. Я хочу разобраться!

Узнав, что Анастасия хочет ехать к своему мужу, Артур неожиданно помрачнел и «вспомнил», что у него есть какое-то экстренной срочности дело.

– С самого утра должен был в одно место съездить. Караул! Забыл! Я страшно подвел тех людей.

Но подруги посмотрели ему вслед с большим подозрением. Про это «крайне важное и срочное» дело Артур благополучно не помнил все те часы, что провел с женщинами, а тут вдруг вспомнил. Да ему просто не хотелось везти Анастасию к ее мужу. Артур ревновал понравившуюся ему женщину, но не пустить к законному пока что супругу не имел никакого права.

Так что в больницу девушки приехали уже без почетного эскорта. Узнав, что к пациенту прибыла его законная супруга, вернувшаяся по такому случаю из Берлина, врачи разрешили Анастасии немного поговорить с мужем. О чем была беседа, подруги не слышали, но Анастасия вышла от Горшкова вся в слезах.

– Он вас обидел?! – кинулась к ней Кира. – Ну, я ему…

– Он в гипсе!

– Плевать на гипс! Я ему и по гипсу так надаю!

– Не пущу!

Кира уже готовилась отпихнуть заступающую ей дорогу Лесю в сторону, но Анастасия замахала руками:

– Нет, нет, девочки! Я совсем не расстроена, даже наоборот.

– Наоборот?

– Лешка просил у меня прощения. Сказал, что не должен был затевать этот развод и тем более делить имущество. Он считает, что авария была ему знаком свыше. Он не должен выступать против меня.

– Он снимает все имущественные требования в отношении вас? – быстро осведомилась Леся.

– Пока нам не удалось обсудить все детали, но Леша раскаялся в своем поступке, и это самое главное!

Анастасия была счастлива, но подруги не могли с такой же легкостью разделить чувства женщины. Это сейчас Горшков слаб, разбит недугом и находится на больничной койке. Под впечатлением недавней аварии, когда он чуть было не оказался по ту сторону земного бытия, он мог пообещать Анастасии что угодно. Мог раскаиваться и даже просить прощения. Но как поведет себя Горшков, вновь встав на ноги и немного забыв о том, какого страху он натерпелся?

Однако Анастасия радовалась, словно птичка.

– Всегда знала, что Леша в глубине души хороший человек. Порядочный. Да, у него было временное помутнение, но теперь все прошло. Он вновь стал самим собой. Это Курилкин плохо на него влиял!

Но подруги что-то сомневались. Невозможно оказать на человека столь сильное влияние, если он сам этого не хочет.

Так и получилось, что до самого вечера они мотались вместе с Анастасией по ее делам. За это время они успели хорошо узнать эту женщину. И первоначальное впечатление, что Анастасия не могла никого убить, с каждой минутой находило новые подтверждения. Анастасия была добра, хотя удивительно рассеянна и мечтательна. Она видела в людях исключительно хорошее, а плохого либо не видела вовсе, либо даже в плохом умудрялась разглядеть что-то светлое.

– Славная тетечка, – сказала Кира, когда они наконец простились с Анастасией у ее дома.

– Клуша немножко.

– Родители у нее были властные, вот и сломали характер своей дочки.

– Сама от рождения небось размазней была.

– Что ты говоришь, она очень хорошая!

– Хорошая-то хорошая, а постоять за себя совсем не умеет. Если бы кто-то не избавил ее от Курилкина и не вразумил Горшкова, пустили бы эти двое бедную женщину по миру. А то и вовсе в психушке бы заперли. Ты же слышала, у них был план признать ее недееспособной. А что это может означать? Анастасия не калека, не выжившая из ума древняя старушка, которая нуждается в круглосуточном присмотре. Она сильная и физически здоровая женщина. И если ее признать недееспособной, то лишь потому, что она чокнулась, сошла с ума, психически неадекватна. А таким людям место в специальных заведениях. Можешь не сомневаться, следующим шагом, на который Курилкин уговорил бы Горшкова, было запереть Анастасию в дурке.

– Ужасно! – содрогнулась Кира. – Слушай, но если не сама Анастасия постояла за себя, то кто? Может быть, кто-то из ее близких?

Но тут у подруг никого на примете не было. Пока они мотались с Анастасией, они успели хорошо изучить не только ее саму, но и узнать подробности ее жизни.

– Родители умерли, бабушки и дедушки покинули этот мир еще раньше их. Остались мы вдвоем с мужем. То есть это я думала, что мы вдвоем. А потом он мне сказал, что и сам от меня уходит. И как-то так вдруг оказалось, что я во всем мире совсем одна.

Это как раз не диво. Одиноких людей повсюду куда больше, чем хотелось бы. Хотя так и не должно быть, и не правильно это, и грустно, и тоскливо, но факт остается фактом. Нет, подруг интересовало не это.

– Неужели ваш муж совсем никак не объяснил вам, почему вы расстаетесь? Сколько вы прожили с ним?

– Несколько месяцев до фарфоровой свадьбы не дотянули.

– Видите, вы двадцать лет прожили вместе. Не мог же Горшков просто так уйти?

– А вот ушел, – невесело отозвалась Анастасия. – Я как раз присматривала для нас жилье в Германии. Занималась оформлением бумаг для получения немецкого гражданства. Мой отец был этническим немцем, и я рассчитывала, что в этой стране мне будет оказан более или менее радушный прием.

Реальность оказалась несколько иной. Да, в Германии Анастасии удалось закончить все дела в срок и с блеском. Она присмотрела симпатичный коттеджик на окраине Берлина и внесла задаток за дом. Заполнила бесконечные бланки на получение немецкого гражданства. Выполнила ряд других формальностей, до которых дотошные немцы оказались большими охотниками. Страшно вымоталась и устала. И тем не менее настроение у Анастасии было приподнятое, когда она возвращалась к своему мужу в Питер.

– Думала, он обрадуется. Мы же с ним вместе мечтали о том, как заживем на старости лет в Европе. Тихо, спокойно, никаких волнений. Денег, которые оставили мне мои родители, нам двоим хватило бы до конца жизни и еще кое-что можно было бы дальней родне или благотворительным организациям оставить.

Но, вернувшись домой в Питер, Анастасия обнаружила порядком опустевшую квартиру. Сначала женщина решила, что их обокрали. Она кинулась звонить мужу, но тот не брал трубку. А немного отдышавшись с дороги и осмотревшись, Анастасия неожиданно поняла, что воры были какими-то странными. Они унесли только вещи мужа. Ее собственные меховые манто оставались в шкафу. И отнюдь не дешевенькие колечки и подвески по-прежнему лежали в красивой бронзовой шкатулке.

Дозвониться до мужа удалось лишь на следующий день. Да и то Анастасия позвонила на рабочий номер и воспользовалась телефоном соседки.

– А, ты уже вернулась, – услышала она какой-то равнодушный голос мужа. – Ну, и как?

Он молча выслушал доклад своей супруги.

– Значит, целый дом, – констатировал Горшков. – И большой? Ну да, у тебя же денег куры не клюют. Можешь себе позволить любую прихоть.

В голосе мужа звучало незнакомое Анастасии раздражение. Раньше он не так реагировал, слушая ее планы обустройства на Западе. Горел вместе с ней. Придумывал, как быть с бизнесом, который не хотел бросать.

– А ты в командировке? – все еще ничего не понимая, спросила у мужа Анастасия.

– Можешь считать, что в командировке. Но вообще-то я ушел.

– Куда ушел?

– Ушел от тебя.

Анастасия все еще не понимала, что произошло. И тогда Горшков доходчиво растолковал ей:

– Я ушел от тебя. Подаю документы на развод.

– Но почему?.. Что случилось?

– Мне это все надоело.

– Что… все?

– Твои деньги. Моя зависимость от тебя и твоих денег. Я устал от всего этого. Теперь я хочу жить своим умом. Мне надоело быть твоим мальчиком на побегушках.

Услышав эту галиматью от своего мужа, Анастасия проявила несвойственную ей проницательность и спросила:

– У тебя что… кто-то появился?

– Ты прожила со мной столько лет, а так меня и не поняла.

И больше муж не прибавил ни слова. Он повесил трубку и больше уже не разговаривал с Анастасией. Все ее попытки что-то выяснить заканчивались провалом. А подстерегать мужа, подкарауливать его у проходной Анастасия считала неэтичным, да и попросту пошлым.