Глава 11
Над «Дубочками» и всей округой повисла тяжелая тишина. Все чувствовали, что прежней жизни пришел конец. Никогда еще у них в усадьбе, где все жили мирно и счастливо, не совершалось подобных страшных преступлений. И теперь все были подавлены. В поместье завелся злодей, и, пока он не был изобличен, все косились друг на друга с подозрением.
Особенно сильные чувства вызывали новички, приглашенные для работы на выборах. Им доставалось больше всего опасливых взглядов. И позитивного настроя, понятное дело, никому это не прибавляло.
Немного успокоившись, Алена заставила себя рассуждать здраво и не о пустяках, а о важном. Прежде всего ее беспокоила мысль о том, что же за человек мог маскироваться под нее, убивая тетку Веру? Кто мог украсть у нее белую панаму, а потом разгуливать в ней, выдавая себя за Алену? В том, что эта шляпа была у нее украдена, Алена уже не сомневалась.
– И сделать это мог только кто-то, вхожий к нам в усадьбу! – сказала Алена, когда Инга заглянула к ней, чтобы посоветоваться о дальнейших действиях.
Алена продолжала:
– Может быть, этот же человек маскировался и под Василия Петровича, ухаживая за Наташей? Может быть, это ему принадлежал найденный в лесу чемодан с вещами и накладными усами и бородой? Может быть, он и есть таинственный убийца?
– А тебя не смущает, что маскироваться под Василия Петровича довольно сложно? Твой супруг не только всегда гладко выбрит, но в последние годы еще и заметно полысел? – осторожно спросила Инга в ответ.
Алена сердито посмотрела на подругу:
– К чему ты напоминаешь мне о том, что Василий Петрович лысый?
– Если злодей маскировался под Василия Петровича или тебя, то к чему тут усы, борода и парик?
– Да, неувязочка выходит. Но все равно надо найти этого таинственного ухажера Наташи!
– Согласна.
– Надо обелить репутацию Василия Петровича хотя бы в этом вопросе, – кипела Алена. – Вася уже поклялся мне, что у него с Наташей ничего не было, теперь мы должны это доказать!
– И с чего начнем?
Терентьев не скрыл от друзей, что осмотр тела пострадавшей девушки уже был проведен и он показал, что незадолго до своей кончины она имела незащищенный половой акт. Если на Василия Петровича падет хоть малейшее подозрение, то его тут же подвергнут унизительной процедуре, чтобы заполучить образец его спермы. И тогда уже только экспертам предстоит решить, мог он быть любовником Наташи или же нет.
Конечно, это до крайности огорчало Алену, которой не терпелось восстановить доброе имя своего мужа до того, как оно будет окончательно опозорено.
– Василий Петрович не мог быть любовником Наташи, – принялась рассуждать Алена. – Но любовник все-таки был.
– Значит, это был какой-то другой мужчина, – сказала в ответ Инга.
– Гениально.
– И если Наташа боялась сказать матери правду о том, кто был ее любовником, может быть, она сказала это подругам?
Вот только приятельниц у недалекой Наташи было всего две. И Алена вызвала обеих девушек к себе в усадьбу.
А вызвав, потребовала:
– Вот что, мои красавицы, расскажите мне все о том человеке, с которым встречалась Наташа.
Девушки растерянно переглянулись друг с другом, а потом та, что была побойчее, воскликнула:
– Так вы же и сами про него все знаете лучше нашего.
– Конечно, – поддержала ее вторая. – Про собственного-то мужа!
Глаза Алены сузились, превратившись в щелки.
– Значит, вам Наташа тоже врала о том, что у нее роман с моим мужем?
– Не врала, у нее и был с ним роман, – возмутились девушки.
– И с чего вы это взяли?! Она вам об этом сказала, да? И только на этом основании вы упрекаете моего мужа в измене?
– Нет, не только.
– А что еще было?
Девушки переглянулись и смущенно ответили хозяйке:
– Мы его с ней видели.
Алена почувствовала, как внутри у нее все оборвалось.
– Как… как с ней? Вы видели, как Наташа и Василий Петрович встречаются?
– Ну, его самого мы не видели, он из машины не выходил. Но машина была точно его.
– У мужа несколько машин.
– Знаем. И он к Наташе всякий раз приезжал на разных. То на внедорожнике, то на красной «Мазде», то на такой длинной черной… со значком непонятным.
– «Майбах», – пробормотала Алена. – А на белом кабриолете приезжал?
– Это с открытым верхом который?
– Да.
– На такой машине не приезжал. А так каждый вечер, как стемнеет, Василий Петрович к Наташе приезжал. Уже почти две недели, как он за ней ухаживать начал.
Алена молчала. Как уже говорилось, она имела беседу с супругом, который поклялся ей всеми своими предками и возможными потомками, что не встречался с Наташей наедине ни разу. И ни о каком интиме между ними и речи никогда не шло.
– Если мы и виделись, то исключительно на людях или в присутствии ее мамаши. Вот к Екатерине Павловне я заглядывал, но ты же знаешь, как иногда у меня прихватывает спину. А с Наташей мне что за интерес был встречаться? Девчонка у Екатерины Павловны была тупа словно пробка.
– Но она молоденькая и в чем-то привлекательная.
– Только не для меня! – отрезал Василий Петрович. – Повторяю тебе в последний раз: у меня с Наташей ничего и никогда не было. И экспертиза, если до нее дойдет дело, это лишь подтвердит.
Хорошо бы, но Алена все равно терзалась и страдала. И слова подружек Наташи еще больше растравили ее душевную рану.
Но девчонки, казалось, этого совсем не замечали. Наверное, считали, что Алена давно смирилась с похождениями своего супруга, да и вообще, не убудет же с нее, если муженек разок-другой и сходит налево.
Они продолжали болтать о своей погибшей приятельнице.
– Наташку-то как жалко, – произнесла одна.
– Сначала отец ее умер, а не прошло и сорока дней, как и она следом за ним отправилась.
– Моя бабка рассказывала про случаи, когда кто-то из умерших родственников утягивал за собой на тот свет еще кого-нибудь.
– Да, я тоже о таком слышала, – сказала первая девушка, которую эта тема явно заинтересовала. – И чего далеко ходить? Вот, к примеру, у Светки, моей подружки, жених был. Так у него сначала отец по пьянке в доме сгорел со всем имуществом, а спустя неделю за батей и сам жених последовал – на машине разбился. А ведь отец даже не жил с ними. У него давно другая семья была, там никто не пострадал, а вот старшего сына отец за собой на небо утащил.
– А у моей соседки бабка померла, так после нее сразу трое на тот свет отправились: муж, сын и даже внук.
– А у моего деда в деревне пес был, так он тоже деда только на сорок дней пережил. Все время плакал, есть отказывался. И на сороковой от тоски сдох. И бабушка рассказывала, что в тот год у них почти вся скотина передохла. Коровы, лошадь, овцы, свиньи, даже куры, и те передохли.
И взглянув на Алену, девушки дружно воскликнули:
– Вот как в жизни бывает!
Алена поморщилась:
– О чем вы говорите? Не пойму! Кто еще умер?
– Отец у Наташи за месяц до нее умер. А она следом за ним отправилась.
– Отец? А разве у Наташи был отец?
– У всех людей отцы есть. И у нее был.
– Нет, это понятно, но я имею в виду, что Екатерина Павловна никогда о муже не упоминала.
– Ну и что тут такого? Понятное дело, гордиться нечем. Жениться-то он на ней не захотел. Правда, ребенка признал и алименты на Наташу всегда платил изрядные.
– Вот только, как ей восемнадцать стукнуло, лавочку эту прикрыл.
– Хотя и богатый, а жадный.
– Все богатые – жадные. Потому они и богачи.
Но тут девушки смекнули, что сболтнули явно что-то не то, и смущенно замолчали, поглядывая на Алену, которая хранила молчание. Мысли ее двигались в определенном направлении, которое Инге было хорошо понятно. И она совсем не удивилась, когда услышала следующий вопрос Алены:
– Говорите, отец у Наташи хорошо зарабатывал?
– У него бизнес свой был. Кому теперь все достанется неизвестно. Отец-то Наташи вместе со своей женой погиб. На экскурсию в Индии поехали, да в ураган угодили и всем автобусом в пропасть рухнули. Почти два десятка человек погибло, среди них – несколько русских и отец Наташи с ее мачехой. Вот как не повезло!
Больше книг Вы можете скачать на сайте -
– А как была фамилия отца Наташи? – поинтересовалась у девушек Инга.
Но те этого не знали.
– Если вам интересно, то спросите у Екатерины Павловны. Она должна знать.
Но Инга считала, что нечего теребить убитую горем женщину по пустякам. Чтобы установить фамилию отца погибшей девушки, достаточно обратиться в полицию.
Поэтому, выпроводив приятельниц за порог, Инга позвонила Ване.
– Можешь узнать фамилию отца Наташи?
– Запросто. Скоро перезвоню.
Инга рассчитывала, что Ваня в лучшем случае перезвонит спустя час-полтора, но ответный звонок прозвучал буквально спустя несколько минут.
– И как вы это делаете, а? – поинтересовался у нее Ваня.
– Делаю что?
– Ну, эти ваши штучки? Как вы узнали, что отцом Наташи надо поинтересоваться?
– Просто в голову пришло.
– Ох и голова у вас, Инга, – позавидовал Ваня. – Мне бы такую!
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, если бы мы были вместе, то ваша голова плюс моя сила… Много хорошего мы с вами могли бы сделать!
– Не понимаю, о чем ты говоришь? – невольно принялась кокетничать Инга, как бывало с ней всякий раз, когда она разговаривала с Ваней.
Она и сама понимала, что не стоит ей подогревать страсть Вани к своей персоне, но поделать с собой ничего не могла. Когда у Вани загорались при виде ее глаза, в груди у самой Инги в ответ начинало что-то сладко петь. Было очень приятно чувствовать страсть Вани.
Но если для Инги эти отношения были всего лишь на уровне легкого флирта, то Ваня от неразделенного чувства страдал неподдельно. И сейчас он не пожелал поддерживать разговор на выбранной Ингой волне и довольно грубо отрезал:
– Ладно, не понимаете, так и не надо. А насчет отца Наташки я вам так скажу: любопытный это был персонаж! Гребешков Иван Владимирович. Вместе с ним «Санта-Барбара» к нам в «Дубочки» пожаловала.
– Не понимаю тебя. При чем тут Санта-Барбара?
– Скоро поймете, – заверил ее Ваня. – Вы хоть знаете, на ком этот Гребешков был в свое время женат?
– И на ком?
– На нашей общей знакомой! На Зыковой!
– На той, что убили первой?
– Вот-вот! На той самой, чей труп я из усадьбы на своих руках вынес.
– Давай не будем об этом вспоминать по телефону, – попросила его Инга, но Ваня обиделся на нее за эту просьбу.
– Вы чего, Инга? Неужто у себя в «Дубочках» я и то не могу спокойно по телефону разговаривать? Да тут все линии связи под контролем моих ребят. Да еще сейчас, накануне выборов Василия Петровича! Скажете вы тоже!
– Ну, все равно мне неприятно, что тебе пришлось это вообще сделать.
– Если неприятно, тогда, конечно, не буду, – покладисто согласился Ваня, который всегда очень чутко относился к пожеланиям Инги.
В этом он был куда внимательнее Залесного, который за все то время, что они с Ингой провели вместе, ни разу не откликнулся ни на одну из ее просьб с первого раза. Все ему приходилось повторять по несколько раз, да и тогда он оттягивал исполнение просьбы так долго, как это было только возможно. А если ему удавалось, то он с легкой совестью забывал о просьбе своей половинки.
Да и вообще, поведение Залесного было прямо-таки оскорбительным. За то время, что Инга провела в дороге и «Дубочках», мужчина ни разу ей не позвонил. Впрочем, Инга ему тоже не звонила, дуясь на возлюбленного и считая, что если он не оценит ее даже в разлуке, то, значит, не оценит уже никогда. Но почему не звонил он? Уж не потому ли, что и впрямь не ценил Ингу?
Думать об этом было очень тяжело, потому что Инга сильно привязалась к Залесному, можно сказать, даже полюбила его. Да и как не полюбить человека, в которого вложено столько сил и заботы? Теперь пришел черед Игоря делать ответный ход. Инга сказала себе, что если Залесный ей сам не позвонит, то она треснет, лопнет, взорвется, но звонить первой тоже не будет.
Для того чтобы отвлечься от всех этих мыслей, проведение расследования было самое то. Конечно, противный Залесный и тут успевал всюду встрять, но все же в меньшей степени, как если бы в случае, когда Инге совсем нечем было заняться.
– Так и что же ты узнал об этом Гребешкове? – поинтересовалась Инга у Вани, решив не думать о Залесном больше никогда.
– Вечером к ужину приеду и расскажу все в подробностях.
В этот момент Алена тоже подала голос:
– Ты с Ваней разговариваешь?
И когда Инга кивнула головой, она потребовала:
– Дай мне его тоже, когда закончишь.
– А мы уже закончили.
И Инга протянула трубку подруге. Она надеялась, что своей хозяйке Ваня ответит сразу же, что же такого загадочного было в личности отца Наташи помимо того, что одновременно он еще являлся и бывшим мужем Зыковой.
Но Алену интересовал не Гребешков, она продолжала думать о предполагаемой измене Василия Петровича. Поэтому ее вопрос был совсем на другую тему.
– Ваня, ты можешь мне сказать, кто пользуется нашим автопарком?
– Как это кто? – удивился Ваня. – Только вы и Василий Петрович.
– Это понятно. А помимо нас с ним? Кто еще?
– Никто.
– Что? Никто не может взять машину из нашего гаража?
– Без ведома водителя, за которым эта машина закреплена, – нет.
– А сами водители?
– Они иногда берут машины для своих надобностей. Вы это не хуже моего знаете.
Водителей в главной усадьбе было трое. Двое были исключительно для обслуживания хозяев. Вадим Петрович отвечал за внедорожник и «Майбах», а Гусля – за «Мазду» и кабриолет. А вот третий водитель Миша был взят им в помощь недавно и пока что отвечал исключительно за служебные перемещения работающих в доме и усадьбе людей, а также доставку провианта и других необходимых для жизнедеятельности усадьбы вещей.
Поэтому первыми к себе Алена распорядилась позвать Вадима Петровича и Гуслю, получившего свое прозвище за пристрастие к этому старинному музыкальному инструменту, на котором он играл для любителя просто виртуозно. Во всяком случае, молодые девки и женщины очень любили слушать его музыку.
Первым делом Алена поговорила с Вадимом Петровичем, который был солидным дядькой пятидесяти трех лет от роду, хорошим семьянином и вообще человеком обстоятельным и надежным.
– Вадим Петрович, скажите мне правду: кто в последнее время брал по ночам внедорожник?
– А что случилось, Алена Игоревна?
– Вадим Петрович, я вам задала вопрос.
– Алена Игоревна, я не знаю.
– Как не знаете?
– Так. Сам я машиной по ночам не пользуюсь. Если жене или детям надо куда-то поехать, то я после работы сразу же их и везу. А чтобы ночью поехать – такого у нас никогда не было. Ну вот, вы и сами знаете, что с вечера я машину в ваш гараж ставлю, а утром беру. Правда, мне пару раз казалось, что на ней кто-то ездил ночью. Но мое ведь дело маленькое – машина в порядке, а как вы ею по ночам пользуетесь, это ваше дело… хозяйское…
И Вадим Петрович замолчал. Он был человеком немногословным, потому что жил с женой, тещей и тремя дочерьми, которые трещали, словно сороки, по любому поводу. Даже если Вадим Петрович когда-то и любил поговорить, то годы супружеской жизни начисто излечили его от этого.
– Только внедорожник использовался без твоего ведома?
– «Майбах» тоже. Но один раз.
– И кто бы мог брать машины?
– Я не знаю. Я думал, что вы или Василий Петрович по ночам катаетесь.
– Гусля мог взять?
– А ему зачем? За ним самим две машины числятся. На них свободно мог поехать, вы же с Василием Петровичем нам не запрещаете брать машины, если нужда в том есть.
Это верно: не было такого случая, чтобы Василий Петрович не разрешил своим водителям воспользоваться доверенными им машинами в личных целях. Но обычно водители всегда предупреждали, если такая нужда случалась.
– Ладно, спасибо, Вадим Петрович, позовите, пожалуйста, теперь ко мне Гуслю.
Насчет Гусли у Алены было больше подозрений. Он был моложе Вадима Петровича и поинтереснее его. Правда, Гусля был женат и, как казалось всегда Алене, женат счастливо, но все же детей у пары не было. Никто не требовал от Гусли, чтобы он был дома не позднее восьми часов вечера. Как уже говорилось, музыкальные способности Гусли привлекали к нему женский пол. И хотя ему уже стукнуло сорок пять, не могла ли Наташка увлечься музыкантом?
Но когда Алена начала расспрашивать Гуслю, то он ей сказал, что пару раз замечал, что доверенная ему «Мазда» вроде как побывала ночью где-то еще.
– Ставил я ее чистенькой, а утром – на ней брызги грязи. Да вы что не помните, я же вам говорил?!
Теперь и Алена вспомнила об этом.
– Действительно, говорил. А с кабриолетом тоже так было?
– Нет, чего нет – того нет. Ни разу его ночью без спроса не брали.
– Гусля, скажи мне честно, кто мог брать машины?
– Так кто… Наверное, вы или Василий Петрович.
Эта версия совершенно не устраивала Алену. И она продолжала давить на водителя:
– А если не мы, то кто?
– Больше некому.
– Может, кто-то из слуг?
– Не могу знать.
Но при этом Гусля отвел глаза в сторону, и Алена невольно насторожилась.
– Гусля! Правду ли ты мне говоришь?
Водитель тяжело вздохнул. Он явно что-то знал, но не торопился говорить об этом хозяйке.
Алена взмолилась:
– Гусля, помоги мне, пожалуйста!
– Алена Игоревна… – поднял на нее водитель страдающие глаза. – Не приучен я доносчиком быть.
– Значит, ты что-то знаешь?
Гусля молчал.
– Знаешь?
– Так это… – сдался наконец водитель, – знаю.
– И что знаешь?
– Пообещайте мне сперва, что вы его не уволите.
– Кого?
– Он ведь ничего дурного не хотел, так просто… перед девкой пофорсить. Разве дело – за это увольнять?
– Кого, я тебя спрашиваю?
– Нет, сначала пообещайте, что не уволите.
– Хорошо, я клянусь тебе, что никого увольнять не стану.
– И Василию Петровичу не позволите его уволить?
– И ему не позволю. Так кто брал наши машины?
– Мишка.
– Миша? Наш шофер?
– Ага.
– А зачем?
– Зазноба у него появилась. Пофорсить ему перед ней захотелось.
– Вот оно что!
Как уже говорилось, Мишкой звали третьего водителя, которому пока что доверяли лишь машины эконом-класса.
– На «Газели» и «Рено» перед девчонками не очень-то повыпендриваешься. Вот Мишке и пришла охота на машинах, какие подороже, поездить.
– И вы с Вадимом Петровичем ему разрешили? – с негодованием воскликнула Алена.
– Еще чего, – хмыкнул Гусля. – Только он ведь мог нас и не послушаться. Ни я, ни Вадим Петрович в усадьбе не ночуем, а Мишка тут живет. Ключи же от всех машин мы в одном шкафчике держим. Конечно, он закрывается, только у Мишки тоже от него ключ есть.
Прежде чем позвать к себе очередного подозреваемого, Алена спросила у Гусли:
– А что ты знаешь про девушку?
– Перед которой Мишка хорохорился?
– Разумеется.
– Она из очень хорошей семьи. Мишка хвалился, что отец у нее богач. Да и мать неплохую деньгу зашибает.
– Где зашибает? У нас в «Дубочках»?
– Ну, этого он не уточнял, а я не спрашивал. Сказал, что невеста богатая, вот и все. Да и какое мне дело, с кем там Мишка хороводится? Он вообще до женского пола очень охочий. То у него с Катькой-поварихой романчик закрутился, потом он на Ольгу, что в школу верховой езды приезжала учиться, переключился, а потом я уж и считать его зазноб перестал.
Нет, явно не о таком легкомысленном женихе мечтала рассудительная Екатерина Павловна для дочери. Впрочем, она ведь считала, что Наташа встречается вовсе не с шофером, а с самим хозяином поместья. И хотя это женщину тоже не очень-то красило, но все же объясняло в какой-то мере, почему Екатерина Павловна закрывала глаза на роман дочери.
– Позови ко мне Мишу. Только смотри, ничего ему не говори о нашем с тобой разговоре.
– За кого вы меня принимаете? Буду молчать как рыба. Если спросит, зачем вы меня к себе звали, совру что-нибудь.
– Просто ничего ему не говори.
– А вы его не уволите?
– Я же обещала.
И Алена отпустила Гуслю. Она не стала ему говорить, что если подозрения их оправдаются и окажется, что это Мишка брал машину, чтобы произвести впечатление на Наташу, то увольнение – это самое меньшее из тех зол, которые поджидают парня. Ведь если он встречался с Наташей, значит, он мог быть с ней в ту злополучную ночь, когда девушку убили. И если так, то не был ли Мишка причастен к этому убийству?
– Инга, я сейчас позову этого Мишу, а ты не уходи никуда, ладно?
– Я побуду с тобой, – серьезно кивнула головой Инга. – Как ты думаешь, он может быть убийцей?
Нет, всерьез Алена не могла подозревать розовощекого и круглолицего Мишку, который был довольно-таки простым парнем, недалеким и не очень умным. И вот сейчас, уже задним числом, Алена невольно подумала, что он и Наташа могли составить отличную пару. Они очень подходили друг другу и по возрасту, и по темпераменту, и даже по физическим характеристикам. И наверное, могли бы пожениться и счастливо прожить свою жизнь. Да вот не довелось.
Если с Вадимом Петровичем и Гуслей сыщицам удалось пообщаться практически мгновенно, то Мишка заставил себя подождать. Он появился в комнате хозяйки лишь спустя четверть часа.
– Вы меня звали, Алена Игоревна? Простите, я за сливками и сыром на ферму ездил.
– И это все?
– Маслица сливочного еще прихватил, – безмятежно отозвался парень. – Меня хоть и не просили, но доярки предложили взять. Я и взял. Свеженькое-то оно всегда вкуснее уже лежалого. К тому же у вас в усадьбе масло особое, недельку в холоде полежит – уже горькое.
– Так и должно быть, – снисходительно пояснила Алена.
– А магазинное-то масло месяцами лежит и не портится.
Но Алена не была настроена на дискуссию о достоинствах и недостатках магазинного сливочного масла и отличий домашнего от покупного.
– Миша, я хотела поговорить с тобой о твоей девушке.
Она не сводила глаз с лица Мишки и заметила, как сильно и быстро тот переменился.
– А чего говорить-то?.. – наконец выдавил парень из себя через силу. – Нет у меня сейчас никого.
– Так уж и никого?
– Никого.
– А кто был?
– Всех уж и не упомнишь.
– А Наташа?
– Какая Наташа?
– Дочка Екатерины Павловны.
Мишка был очень плохим актером. Он побледнел, закусил пухлую губу и с досадой произнес:
– Вычислили, значит, все-таки? И кто рассказал?
– Какая разница кто? Лучше скажи, это правда?
И тут, к удивлению Алены, Мишка рухнул перед ней на колени и горестно завыл:
– У-у-у… Я ни в чем не виноват!
– Ты чего ревешь? – растерялась Алена.
– Не убивал я ее, Алена Игоревна! Вот вам крест святой, что не убивал!
– Погоди, не кричи. Я тебя пока ни в чем и не обвиняю.
Мишка проворно поднялся на ноги и шмыгнул носом. Он был похож на обиженного ни за что ни про что маленького ребенка.
– Вы, Алена Игоревна, – произнес он с досадой, – может, меня и не обвиняете, вы меня достаточно знаете и понимаете, что я на убийство не способен, а вот полицейские – те очень даже запросто могут про меня иначе подумать.
– Расскажи мне все, что было.
– Да чего тут рассказывать-то? Встречался я с Наташкой, это правда. Подарки ей дарил!
– Подарки? А что же ты ей дарил?
– Ну, смартфон как-то раз подарил. Недорогой, китайская подделка, но Наташке я об этом не сказал. Одежду еще дарил.
– Тоже китайскую?
– Разную. Иногда и китайскую.
– Еще что?
– Обувь.
– Даже не спрашиваю, чье производство. Еще что?
– Бижутерию, – покраснел Мишка. – Под золото.
– А Наташке, конечно, сказал, что золото настоящее?
– Ну, там вроде пробы значок был. Я потому его и взял. Купил, а Наташке сказал, что это из Италии золотишко. Мол, там такие пробы, не как у нас.
Все ясно, вот чьи были подарки, которые Екатерина Павловна считала подарками Василия Петровича.
– Вы меня не осуждайте, я хотел впечатление на Наташку произвести, а зарплаты не хватало. Вот и приходилось выкручиваться. Но я ее не убивал. Наоборот, я жениться на ней хотел!
– А она?
– И она хотела… вроде.
– Что значит вроде?
– Матери она своей боялась, вот что. Та бы не одобрила, что жених из простых работяг.
– Это ты про Екатерину Павловну говоришь? Так ведь она и сама трудится не покладая рук.
– Но у нее-то диплом врача имеется. И отец у Наташи очень богатый тип. Да к тому же помер недавно, все наследство Наташке должно было отойти.
– Почему ей? Разве не было других наследников?
– Она говорила, что нет. Вроде у отца других детей, кроме нее, не было. Родители его померли давно. А жена, с которой он жил в последнее время, одновременно с ним погибла. Всей родни у мужика – одна Наташка.
Вот оно что! Выходит, Наташа в самое ближайшее время должна была разбогатеть. Это кое о чем говорило Алене, но о чем именно, она пока что сказать не могла. Алена видела, что Инга тоже глубоко задумалась, и не исключала, что задумалась подруга именно о том, что им довелось сейчас услышать от Мишки.
– Ну а что ты можешь сказать по поводу убийства Наташи?
И снова из глаз Миши потекли слезы. Трудно было понять, почему он в большей степени ревет. То ли ему так жалко погибшую невесту, то ли ее денег, не попавших к нему в руки, то ли самого себя, обвиненного в убийстве, которого он не совершал.
Вслух же Мишка завел все ту же пластинку:
– Не убивал я Наташу! Мы с ней пожениться хотели!
– И поэтому ты заставил ее всем врать, что она встречается с Василием Петровичем?
Мишка густо покраснел и залепетал:
– Алена Игоревна, мы не хотели ничего дурного. Это вообще все Наташка придумала! Она матери своей сказала, что с хозяином встречается, чтобы до нее не докапывалась.
– А почему нельзя было сказать правду?
– Мать Наташкина против меня сильно настроена была.
– Почему же?
– Гулякой считала. Но я и правда к Наташе совсем иное чувствовал, чем к прочим девчонкам. С ними у меня не всерьез было, а с ней – всерьез.
– И поэтому ты брал машины у нас из гаража?
– Да, – потупился Миша. – Без спроса брал. Нехорошо получилось, согласен. Но Наташа так радовалась, когда я на красивой машине к ней приезжал. И мать ее верила, что за дочкой хозяин ухаживает. Она ведь все его машины наперечет знала.
И что поделать с таким простаком? Вот уж воистину простота иной раз хуже воровства. Миша даже и не задумывался, что совершает противоправное действие, беря чужую машину без спроса. Да еще и моральный аспект имел не последнее значение. Но Мишка явно ни о чем таком не задумывался и, вообще, плохого и впрямь не хотел.
Поэтому Алена глубоко вздохнула и произнесла:
– Ну ладно, забудем пока об этом. Что про само убийство расскажешь?
– Так не убивал я!
– Это ты уже говорил. Что еще?
– А чего еще-то? – растерялся Мишка. – Не знаю я ничего.
– Полицейские считают, что Наташу убили около полуночи. А ты с ней в каком часу расстался?
– Так одиннадцать всего было. Мы с ней рано расстались. Она домой торопилась. Что-то они там с матерью должны были обсудить.
– Насчет наследства?
– Да.
– И ты подвез Наташу до дома?
– Нет. Неподалеку высадил.
– А почему?
– Мать ее манеру взяла дочь подкарауливать. В прошлый раз, когда я Наташку у дома высадил, мамаша ее из дома выскочила и ко мне бросилась.
– Зачем?
– Уж не знаю зачем, но лицо у нее такое было, что я по газам ударил и прочь укатил.
Выходит, Екатерина Павловна пыталась предпринять попытку побеседовать с тем, кого считала Василием Петровичем. Что же, честь ей за это и хвала. Алена была рада, что Екатерина Павловна не собиралась поощрять роман своей дочери с женатым мужчиной. И даже тот факт, что этот мужчина являлся ее работодателем и хозяином здешних мест, ее не испугал.
Или же женщина рассчитывала на деньги, которые в скором времени должна была получить Наташа? Перспектива грядущего богатства и впрямь могла сделать ее отважной.
Однако Алене нужно было еще о многом поговорить с Мишей.
– А там, где ты Наташу высадил, ты никого подозрительного не видел?
– Вроде бы нет.
– Вроде бы или нет?
– Старикан какой-то проходил, только какая от него опасность? Он старенький уже совсем был, с седой бородой.
С седой бородой! А ведь в чемодане, который нашли Ваня и Чар, как раз и была седая борода и прочие приспособления для маскировки.
Но Алену терзало и кое-что еще.
– Ты хотя бы сознаешь, – обратилась она к парню, – что сейчас полиция станет подозревать в убийстве Наташи моего мужа! А все из-за вашего вранья!
– А разве лучше, если полицейские пронюхают про меня? – возразил ей Мишка. – Пусть уж ваш муж у них сейчас главным подозреваемым побудет, ведь он обязательно выкрутится.
– Почему ты так думаешь?
– Богатые завсегда из всех историй выкручиваются, будто бы сами не знаете. Где надо – заплатите, кому надо – взятку посулите. Вот и выйдете сухими из воды.
– Так ведь эту воду ты разлил!
– Ничего я не разливал. Я Наташку не убивал.
– А почему нам с Василием Петровичем не рассказал, что ты с ней встречался?
– Еще чего! Что я, дурак, что ли?
– Но ты был с ней в тот вечер, сам признался.
– Верно, был. Только мы с ней хорошо время провели. Она меня любила, моя Наташенька.
И Миша снова расплакался.
– Не реви ты!
– Ладно, – утер нос Мишка, но слезы из его глаз продолжали капать.
Похоже, он и впрямь был сильно привязан к Наташе. Алене почему-то думалось, что наследство девушки тут играло не последнюю роль.
– Скажи, когда ты под видом Василия Петровича к своей невесте подкатывал, ты только машины брал?
– А что же еще?
– Ну, может, одежду менял, маскировался как-нибудь?
– Зачем? – изумился Мишка. – Наташа меня таким, какой есть, любила. Зачем маскироваться-то мне было?
– Значит, усы и бороду ты себе не клеил?
– Скажете тоже! Нет, конечно!
– А сексуальные отношения у вас с ней в тот вечер были?
– Были. И даже трижды. Вообще-то, я и больше могу, но ей домой надо было, и я…
– Я уже все поняла! – перебила его Алена, которой совсем не хотелось слушать о любовных подвигах своего шофера.
Она оглядела Мишку с головы до ног и констатировала:
– Плохо, парень, твое дело. Сейчас полицейские экспертизу делают, хотят понять, что за мужчина с Наташей был в ночь убийства. Если кто-нибудь им про тебя намекнет, то они у тебя сперму на анализ возьмут, и не выкрутиться тебе тогда будет.
Мишка снова заревел.
– Думаете, я сам этого не понимаю? Потому и молчал, что боялся, как бы меня к ответу не притянули. Полицейским же все равно, кого схватить. Им главное, чтобы для галочки человека арестовать. А виноват он или нет, это их не волнует.
– Напрасно ты так про нашего следователя думаешь.
– А я не про Терентьева, хотя и он еще тот тип. Я про других говорю, которые из города приехали и всюду шныряют, всех расспрашивают. Я эти дни прямо сам не свой хожу. Только о том и думаю, как бы на меня кто не донес.
– Кто же донесет, когда вы с Наташей так хорошо все подстроили, что только на моего мужа все и подумают! – с досадой произнесла Алена. – Просто удивительно, как это полиция на Василия Петровича еще до сих пор не набросилась!
И Алена невольно подумала, что люди в «Дубочках» очень хорошо относятся к ее мужу, раз до сих пор ни Екатерина Павловна, ни подружки Наташи не проговорились полиции о том, с кем встречалась покойная. Вот только был ли это вопрос одной лишь любви или страх тоже присутствовал?
– Но вы же им меня не выдадите? – прогнусавил Мишка, у которого от пролитых слез даже нос заложило.
Алена поколебалась с ответом. Но заплаканные глаза Мишки смотрели на нее с такой мольбой, что она сказала то, что пришло ей в голову в тот момент:
– Если ты невиновен, как говоришь, то тебе ничего не грозит.
Миша заметно повеселел. Глаза его мгновенно высохли и заблестели. И снова Алена подумала о том, что в его чувствах к Наташе было куда больше себялюбия, чем искреннего чувства к девушке. И пожалуй, Екатерина Павловна была права, когда не хотела видеть Мишку своим зятем. Вот только, если Мишка не убивал невесту, Василий Петрович вообще, как выяснилось, тут оказался ни при чем, тогда кто же всадил Наташе нож под лопатку? Это обстоятельство до сих пор оставалось невыясненным.
