Глава 15

Сомнения оказались отнюдь не беспочвенными. Когда вся команда прибыла в монастырь, их сначала долго убеждали, что настоятеля тут нету, он отлучился в соседнюю область. А когда все же они чуть ли не со скандалом прорвались к покоям монастырского генерала, тот сделал удивленные глаза и развел руками:

– Не понимаю, почему братья решили, что я уехал. Я тут и готов вас принять.

– Ладно, – скрежетнул зубами Дима. – Не важно.

– Нам не столько вы нужны, сколько ваш племянник, – добавил Залесный. – Где он?

– У нас ордер на его арест.

Но настоятель и глазом не моргнул. Он даже не взглянул на бумагу, которую ему протягивали.

– Вас точно интересует мой племянник? Илья?

– Да, ваш племянник – Илья Федосеев.

– Его тут нет!

– А был?

– Не стану вам лгать…

– Божьему слуге это и не к лицу!

Настоятель – еще не старый мужчина – лишь снисходительно улыбнулся в ответ на эту реплику одного из молодых оперативников и продолжил:

– Моего племянника нету в нашем монастыре.

– Но он тут был!

– Не спорю, Илья приезжал. Но теперь уехал дальше.

– Куда дальше?

– В паломничество.

– Куда?

– По святым местам.

– Каким именно святым местам?

– Этого я не могу вам сказать.

И так как оба оперативника шагнули к нему, поспешно добавил:

– Не потому что не хочу вам открыть эту информацию, а потому, что и сам не знаю, куда направил свои стопы мой непутевый племянник. Он поедет туда, куда позовет его отягощенная грехами душа.

Но я точно знаю, что рано или поздно мой племянник получит искупление за свои грехи и останется жить в мире в одном из монастырей, которые сейчас есть во множестве по всей территории матушки России.

Дима внимательно взглянул на настоятеля.

– И вы не хотите спросить, почему мы ищем Илью?

– В этом нет нужды.

– Значит, вы все знаете?

– Да, племянник перед отъездом покаялся мне в содеянном.

– Он признался вам в убийстве своей мачехи?

– И ее, – кивнул настоятель, – и этого бедного молодого человека, который вздумал поживиться тем, что мой племянник считал своим.

– Значит, Илья убил двух человек, рассказал вам, и после этого вы его отпустили?

– И покаялся мне в этом преступлении.

– Что значит – покаялся? – возмутился один из оперативников. – Вы должны были обратиться в полицию!

– Но ведь вы и так уже здесь? Какой мне было смысл торопиться?

– Вы должны были уговорить вашего племянника сдаться нам!

– Я же вам объяснил, Илья покаялся. Он раскаивается в содеянном.

– Молодец какой! – хмыкнул все тот же оперативник. – Покаялся он! Раскаивается! А деньги, украденные у одной из жертв, тогда где? Деньги ваш раскаявшийся племянник куда дел? Вам отдал?

– Почему мне? Он отдал эти деньги для бедных и сирот. При нашем монастыре есть богадельня, в которую мы принимаем одиноких стариков, больных и инвалидов со всей округи. Если человек не может существовать самостоятельно, мы принимаем его у себя – кормим, поим, одеваем и упокаиваем, когда этому приходит время. Разумеется, достойное или, во всяком случае, разумное содержание этих людей требует денег. А теперь благодаря пожертвованию Ильи мы можем расширить наш приют, разместив рядом с ним и больницу. Очень многие наши прихожане нуждаются в медицинском обслуживании, которое они, увы, недополучают в нашей сельской местности.

В словах священника было столько убежденности в правоте своего поступка, что полицейские даже опешили. Им в лицо говорили, что похищенные деньги никто им не вернет, что они уже пущены в дело, наследникам о них можно смело забыть. И почему-то всем сыщикам казалось, что это и правильно, что так и должно быть.

А настоятель, который понял, что его действия требуют хотя бы каких-то объяснений, заговорил вновь:

– Племянник рассказал мне, как мыкался все эти дни, не зная, куда потратить украденные деньги. Он ведь хотел взять лишь то, что украла у него мачеха.

– С этой целью он и заявился к ней домой?

– Да.

– Но только сначала он ее убил!

– Это был спонтанный порыв. У Ильи при себе имелся лишь нож для фруктов, который он должен был вернуть на кухню. Он брал его, чтобы днем, когда на кухне будут готовиться блюда для банкета, почистить себе яблоки. Илья даже не успел понять, как это получилось, но Жанна была уже мертва. Он спрятал ее тело. И, зная, что до утра его никто уже не хватится, взял ключи от квартиры Жанны и, дождавшись, когда ресторан окончательно опустеет, отправился к ней домой.

Помимо ключей Илья должен был взять еще и код от сигнализации. Хорошо изучив привычки своей мачехи, он понимал, чего стоит от нее ждать.

Порывшись в сумке у своей жертвы, Илья нашел бумажку с несколькими цифрами. Это напоминало какой-то код, и Илья предположил, что, может быть, это код от входной двери в квартиру тетки Жанны.

Не знаю, что двигало Ильей, как он думал проникнуть через железную дверь и зарешеченные окна. Но все оказалось куда как просто. Двери открылись, сигнализацию он благополучно отключил. И на какое-то время Илья, бросив ключи у входа, вышел из квартиры и даже из дома, потому что опасался, что не учел всех мер безопасности, предпринятых его мачехой, и что наряд вневедомственной охраны все же прибудет по тревоге.

– Дверь он за собой на замок не закрыл?

– Нет.

Так вот каким образом проникли в квартиру Охолупко, а следом за ним и дядя Петя!

Однако Илья волновался напрасно, охрана не приехала, и вообще ничего такого не произошло, и выждав некоторое время, Илья решил вернуться. Каково же было его изумление, когда он обнаружил, что в квартире все же кто-то появился. Сначала он подумал, что это полиция, но быстро понял, что это не так.

– Это были двое мужчин, и между ними явно только что произошла стычка. Один из них лежал на полу, ругался и держался двумя руками за голову, а второй, пожилой и седой, стоял с палкой в руках, спиной к вошедшему Илье и совсем близко.

– И ваш племянник напал на него.

– Илья всего лишь оглушил пожилого мужчину, – мягко поправил настоятель. – Он и второму не хотел причинять серьезного вреда. Но второй мужчина был помоложе, и он оказался расторопнее первого, он сам кинулся на Илью.

– И конечно, ваш племянник стал сопротивляться. А убив свою очередную жертву, не растерялся, вытащил нож из раны, обтер его, а затем вложил в руку убитого, оставив, таким образом, на рукоятке его отпечатки. Он сделал все, чтобы запутать следствие. А вы тут мне рассказываете о каком-то его раскаянии!

Дима не скрывал своего гнева, но священник не поддался на вызов. Голос его продолжал звучать мягко и увещевающе.

– Илья совершил два убийства. Но если Жанну он убил совершенно осознанно, он хотел это сделать давно, то во втором случае он не хотел убивать того юношу. Когда Илья понял, что все же совершил еще одно убийство, он впал в шоковое состояние.

– Однако деньги из сейфа прихватить не забыл! И с ножом покудесничать тоже!

– Насчет ножа не знаю. Раскаяние и прозрение наступило для Ильи не сразу после убийства, а много позже. Что касается мешка с деньгами, то он уже лежал на полу. Там было много денег. Гораздо больше, чем когда-то Жанна увела у моего брата. Но Илье после совершенного убийства было уже не до подсчетов. Он схватил мешок, приготовленный первым грабителем, и бросился бежать прочь.

Что же, это могло быть правдой. В защиту Ильи говорило то, что он не прикоснулся к золоту и драгоценностям, которые также находились в сейфе у Жанны и, видимо, являлись подарками ее многочисленных мужей.

Судя по всему, Охолупко, побывав в «Разгуляе», старательно искал там свою знакомую и в конце концов наткнулся на ее тело. Ильи рядом с ней уже не было. Как не было и связки ключей от квартиры с сейфом. Наверное, Охолупко подумал, что это Кукушка прирезал противную бабу, а теперь надеется хапнуть содержимое сейфа в одиночку. Поэтому Охолупко тоже поехал к дому Жанны, ожидая, что и Кукушка появится там с ключами.

Охолупко оставил машину в отдалении, чтобы не спугнуть Кукушку, который, как он думал, вскоре появится. Парень притаился где-то возле дома и наблюдал. Но время шло, Кукушка не появлялся. И Слава решил подняться наверх, посмотреть обстановку возле квартиры убитой. Какова же была его радость и изумление, когда он нашел квартиру открытой и пустой. А вожделенный сейф стоял нетронутым.

Связка ключей лежала там, где бросил их Илья. И Охолупко кинулся сначала к ней, а потом к сейфу. Он понимал: кто бы ни открыл ему доступ к сейфу, он может скоро появиться. И поэтому Охолупко очень торопился, осознавая, что у него есть совсем мало времени, чтобы успеть завершить начатое. Но все равно он не успел. Сначала пожаловал дядя Петя, по роковому стечению обстоятельств также появившийся возле дома тетки Жанны в это же самое время. А потом вернулся и сам Илья, быстро расставив все по своим местам.

– После драки мой племянник, забрав награбленное, покинул квартиру Жанны.

За своей спиной он оставлял два бездыханных тела. Но если дядя Петя быстро очнулся, то Охолупко повезло меньше.

– Илью же никто не увидел, никто его не остановил. Он благополучно вернулся в ресторан в свою каморку.

– Затем он пошел к телу своей первой жертвы, изъял орудие убийства и сунул в рану нож, которым убил вторую жертву.

– Илья должен был вернуть первый нож на кухню. Он его старательно вымыл, даже обработал перекисью водорода, чтобы полностью уничтожить следы крови, а в довершение всего еще и стерилизовал его в кипятке. И лишь будучи уверен, что теперь нож идеально чист, вернул его на кухню.

– А записи камер наблюдения уничтожил тоже он?

– Да.

– И после этого вы все же стоите на том, что раскаяние вашего племянника было искренним?

Дима специально повторял это, чтобы дать понять священнику, что Илья совершил преступления не в состоянии аффекта, он четко продумывал свои ходы, чтобы не попасться и максимально затруднить работу следствия.

Но священник не потерял своего умиротворенного настроя и невозмутимо продолжал:

– Раскаяние пришло к Илье не сразу. Вначале он действовал на автомате, заметая следы. И только спустя несколько часов, подсчитав украденные деньги, мой племянник понял, что взял у Жанны куда больше денег, чем принадлежало когда-то его отцу, и задумался. Племянник рассказал, что сначала совершенно не знал, как ему поступить с этими деньгами. Как он накупил множество дорогих подарков для своих друзей, но спокойней от этого на душе у него почему-то не становилось. Наоборот, по его словам, его словно что-то давило. И с каждым часом этот груз становился все сильней. И тогда ему как будто бы послышался прозвучавший прямо у него в голове чей-то строгий голос, который и надоумил его поехать сюда, ко мне. Сопротивляться этому приказу, Илья сказал, он не мог. Честно говоря, для меня стало полнейшей неожиданностью, когда он изъявил желание приехать ко мне. Я ведь давно его звал к себе, пожить, посмотреть, как у нас тут все устроено, а он все не хотел. А тут вдруг сам позвонил и сообщил, что приедет.

– Вы уже тогда знали, что он совершил?

– Нет. Но сказал, чтобы перед отъездом он обязательно зашел на кладбище, на могилу, где лежит его отец. Чтобы он попросил прощения у своего отца, а потом уже ехал ко мне.

– Он туда и зашел. Мы с ним столкнулись в воротах. Мы-то были на том кладбище, потому что там хоронили мачеху Ильи.

Священник задумался.

– Вот оно, значит, как получилось? – пробормотал он. – Жертва и убийца упокоились совсем рядом. Не уверен, что мой бедный брат доволен таким соседством. Он и при жизни натерпелся от Жанны, лежать рядом с ней будет для него мукой.

– Вы хорошо знаете их историю?

– Конечно. Это ведь история моей семьи. Я не могу винить Илью, что, увидев Жанну, он не сдержался. По его словам, он только что проснулся, вышел из своей каморки и увидел ее. Он стоял, словно завороженный, глаз не мог отвести от этой женщины. Она вертелась в толпе уходящих гостей, а потом вдруг отошла от них и побежала по ресторану, выкликая имя Сережи. Илья сказал, в это время в ресторане уже почти никого не оставалось. Официанты были заняты в зале. Племянник без труда настиг Жанну возле служебных помещений, где он… и убил ее.

Видимо, Жанна металась по ресторану в поисках Кукушки, которого надеялась призвать к ответу. Но нашла женщина совсем не его. Ей пришлось столкнуться с человеком, которого она обманула сама и который мечтал отомстить ей за это. Годы тюрьмы и последующие лишения заставили Илью люто возненавидеть свою бывшую мачеху. И получив возможность совершить возмездие, он его совершил.

– Этот его поступок мы можем понять. Но все прочее…

Настоятель еще раз погладил свою окладистую бороду, неожиданно улыбнулся и, взглянув на одного Залесного, спросил с хитринкой:

– И что же? Вы шли с похорон Жанны, увидели Илью на кладбище и ни о чем не заподозрили?

– В тот момент – нет.

– Видите, значит, правильно все вышло.

– Что вышло?

– Божье провидение в тот момент закрыло от вас истину. Не хотел Господь погибели для Ильи. Сам Всевышний дал ему еще один шанс.

И повернув посветлевшее лицо к иконам, настоятель истово перекрестился. Вид его выражал безграничную веру в высшую справедливость, которая не дала совершиться на этой грешной земле очередному злодеянию. Губы его шевелились в беззвучной молитве. И Залесный был уверен, что он благодарит Господа за чудесное спасение своего племянника.

Оперативники же понимали только одно; опасный преступник ушел из их рук. Теперь им его не догнать. И Илья сможет раскаиваться в своем проступке не в тюрьме, где ему пришлось бы туго, а в относительно комфортных условиях какого-нибудь отдаленного монастыря, куда отправил его любящий заботливый дядя. И теперь парень будет сокрушаться о своих грехах не на нарах, а на свежем воздухе, под голубым небом, свободный перемещаться в пределах владений монастыря куда угодно.

– Курорт!

Ну, курорт или не курорт, в некоторых монастырях устав обитания весьма строг. Но как бы там ни было, а в монастыре Илью примут и укроют от всех невзгод. И сгинет раб Божий Илья Федосеев навеки, зато останется жить некий новый инок, служащий свою службу перед лицом Господа.

И Залесный в этот момент невольно подумал, сколько же их еще раскидано по земле нашей российской, таких вот раскаявшихся и вовремя уверовавших в собственное духовное спасение грешников. Людей, которые в один миг осознали всю пагубность своего прежнего существования, сумели порвать узы прошлого и ушли служить тому, чьи законы столь долго и старательно они попирали в мирской жизни.

А еще Залесный понял, что ничего им четверым против этого поступка Ильи не поделать.

Но более молодые и ретивые оперативники все еще пытались достучаться до того, что они считали совестью настоятеля.

– Вы хоть понимаете, что укрываете преступника?

– Илья раскаялся и желает искупить свои прегрешения, как прежние, так и нынешние.

– И вы ему верите?

– Я обязан верить. Для этого я и поставлен на эту службу.

– И то пожертвование, которое сделал Илья для нужд вашего монастыря, конечно, не имеет к этому никакого отношения?

– Илья ведь не взял эти деньги себе? А мог бы это сделать. Мне кажется, что этот его поступок говорит о раскаянии моего племянника лучше всяких слов.

– И сколько же он вам оставил? Учтите, если меньше ста миллионов, то раскаянию его верить нечего! Часть денег парень присвоил себе!

Настоятель вновь улыбнулся в густую бороду.

– Можете быть совершенно спокойны. Илья не взял себе ничего. А денег было даже больше, чем вы сказали. Но только деньги эти были скоплены человеком во зло. Я хорошо знал Жанну и представляю, во что она могла превратиться за эти годы. Никто из людей, кому бы достались ее деньги, не смог бы быть ими счастлив.

– А теперь деньги пойдут на благотворительность и беднякам они не повредят, так, что ли, по-вашему, выходит?

– Милосердие и любовь очистят эти деньги от скверны и греха. И вот, чтобы вы были полностью уверены в раскаянии моего племянника, его письменное признание. Передаю его вам, мне самому оно без надобности, а вам, может статься, еще пригодится.

И он протянул им несколько густо исписанных листов бумаги.

Залесный молча слушал вместе с остальными речь священника и понимал, что поделать тут уже ровным счетом они ничего не смогут. Этот человек никогда не признается им в том, в какой монастырь отправил Илью. И понимая, что племянника будут искать, наверняка он сделал это со всей осторожностью. Многолетние гонения на церковь в Советском Союзе научили ее служителей осмотрительности в своих поступках.

Видимо, Дима думал о том же самом, потому что неожиданно прошептал на ухо Залесному:

– Конечно, мы можем проверить, не покупал ли парень билеты в железнодорожных или авиакассах. Но у меня такое ощущение, что это нам не очень-то поможет.

– У меня тоже.

Теперь гоняться за Ильей было пустой тратой времени. Сколько бы ни преследовали его сыщики, требующего защиты преступника настоятели будут передавать по цепочке в следующий монастырь.

Оперативники высказали свою точку зрения еще более прямолинейно, громко и вслух произнеся:

– Да поехали отсюда!

– Чего время терять, у них тут круговая порука!

Так что из монастыря сыщикам пришлось вернуться с пустыми руками. Впрочем, у них ведь было письменное признание Ильи – все лучше, чем ничего. Напоследок настоятель их благословил, а старушка из церковной лавки принесла им по маленькой иконке с мощами и освященное маслице. Перекрестив всех четверых, она надела на них иконки и с сочувствием сказала напоследок странную фразу:

– Вам-то они точно пригодятся.

С этим сыщики и уехали восвояси. И вот странное дело, хотя преступника им поймать так и не удалось, все четверо чувствовали, что настроение у них просто отличное. И ощущение такое, словно бы они сделали доброе дело, хотя никак не могли понять, какое именно.

– Выговор теперь небось влепят, – мечтательно произнес один из оперативников. – Дмитрий Владимирович, как считаете? Влепят, а?

– Да что там выговор, – безмятежно отозвался Дима. – Человек на путь исправления, может быть, встал, вот что важно.

Вернувшись назад, Дима занялся своими делами. Он объявил Илью в розыск и наконец отпустил на свободу дядю Петю и Сережу Кукушку. Впрочем, последнему вынесли строгое предупреждение.

– Обучение сестры – это хорошо, но вот методы, которыми ты, красавец, пытался получить для этой цели деньги, никуда не годятся. Еще одна выходка такого рода, и пощады не жди!

Но добрый Василий Петрович не оставил в беде и брата с сестрой. Нет, он не стал платить за обучение девочки, но он нашел знакомых, которые помогли перевести студентку на бюджетное отделение.

– В отношении сироты это вообще должно было быть сделано изначально. Так что заплаченные за обучение сестры деньги можешь попытаться вернуть через суд.

Ни в какой суд Сережа не пошел, попросив не думать о нем хуже, чем он есть на самом деле.

Витина операция за границей прошла более чем благополучно. Никто из родственников, уже смирившихся с тем, что Витя скоро умрет, даже поверить не мог в то, что он еще долгие годы будет с ними, если, конечно, не случится с ним еще какой-нибудь оказии. Ведь болезни даются нам не просто так, мало устранить физическую проблему, надо попытаться понять, что ее вызвало. Какой поступок, мысль или желание произвели в организме такое разрушение.

Теперь Витя быстро поправляется, врачи делают хорошие прогнозы на его счет. Надя не отходит от кровати мужа ни на минуту, она ему очень предана. Вот только время от времени пишет письма своему старому другу – Сереже Кукушке. Надя очень близко приняла ситуацию, в которую едва не угодил Сережа, как она продолжает считать, по их с Витей, и в частности по ее, вине.

Так или нет, но Надя пишет Сереже по пять сообщений в день, он в свою очередь отвечает ей не меньшим количеством. Такая переписка должна была бы взволновать Витю, но он лишь безмятежно улыбается. Кажется, стоя на краю могилы, Витя пересмотрел многие из жизненных ценностей. И доверие к любимой жене встало на почетный пьедестал рядом с любовью к родителям и желанием иметь многочисленное и здоровое потомство.

Драгоценности тетки Жанны родственники на спешно собранном семейном совете решили отдать Алене. Но последняя от такого сомнительного подарка отказалась. Драгоценности были обращены в деньги, а деньги были поделены в равных долях между теми наследниками, которые считали себя обойденными теткой Жанной.

Совместными усилиями сыщики нашли даже Карину, эмигрировавшую со своей бабушкой в США. Девушка оказалась единственной, кто захотел получить драгоценности своей матери, которые и впрямь оказались стоящими.

– Надеюсь, это хоть в какой-то мере поможет вам утешиться и поверить в то, что справедливость все-таки существует.

Юбилейные торжества бабушки Зои, едва не ставшие трагедией для всей семьи, но, к счастью, повредившие лишь тетке Жанне, которую все равно никто не любил, наконец подошли к концу. Всем пришло время возвращаться по своим домам. И откровенно говоря, Алена совсем об этом не жалела.

Нынешняя ее поездка в значительной степени отличалась от предыдущих. Нет, Алена совсем не горевала о том, что потратила свое время на расследование убийства Жанны, но все-таки не могла не признаться, что некоторая досада в ней присутствует.

– Мы совсем не погуляли по Москве, – призналась она мужу перед отъездом.

Но Василий Петрович с ней не согласился.

– Да ты что! – возмутился он. – Мы только по ней родимой и мотались из стороны в сторону.

– Но мы все время были заняты делом. Не знаю, как ты, а я, вместо того чтобы отдохнуть, только устала.

Та единственная поездка на кораблике, которую еще в какой-то степени можно было назвать отдыхом, совершенно стерлась из памяти Алены. А проведенное расследование вымотало ее совершенно.

– Зато мы сделали доброе дело.

– Да, это так. Но тебе не кажется, что, сделав доброе дело для других, пора бы уже подумать и о себе?

– Что ты имеешь в виду?

– Инга с Залесным зовут нас в гости. Поедем? Развеемся?

– Если хочешь, то я готов. С тобой я хоть на край света, ты же знаешь!

– Ты уверен? А как же наши «Дубочки»? Мы и так задержались. Как же они без нас?

– Не пропадут, – оптимистично заметил Василий Петрович. – Или знаешь что… А давай, вместо того чтобы ехать в Питер, лучше позовем Ингу с мужем с собой?

– К нам в «Дубочки»?

– Да.

– А что? Я и сама хотела тебе это предложить.

– Так ты одобряешь?

– По-моему, это прекрасная мысль!

Идея понравилась абсолютно всем. Инга была рада. Залесный тоже заявил, что он давно мечтал посмотреть своими глазами, как Василий Петрович обустроил все у себя в «Дубочках». Один лишь Ваня выглядел недовольным. Перспектива провести еще некоторое время в обществе Залесного совершенно его не вдохновила.

Что касается Ильи, как оказалось, главного героя произошедших событий, то его следы затерялись где-то на просторах нашей необъятной страны. Куда он пошел, покинув монастырь своего дяди, никому не известно. Но будем надеяться, что он найдет свой путь, а ступив на него, узнает и способ, каким образом ему искупить свою вину.