Глава 18

– Твой настоящий отец очень богат, – говорила Полина сыну с придыханием. – Просто невероятно и до неприличия. Трудно себе представить, до каких размеров могло бы вырасти его богатство и его бизнес, если бы не та авария. Но из нее твой отец вышел преобразившимся. Бизнес отошел для него на второй план, а на первый выдвинулась благотворительность. Он даже бизнес умудрился частично перестроить таким образом, чтобы выросла целая независимая империя для сирот, которые становились способны содержать себя сами.

– Как это?

– Тебе в самом деле интересно, сынок? Что же, слушай. Твой отец построил дома, где жили дети с приемными родителями. Для этих родителей, в свою очередь, была создана целая сеть организаций, которая помогала им выживать в этом мире. Был свой банк, дающий участникам программы беспроцентные кредиты на любые нужды семьи. Была строительная компания, способная выстроить для них жилье почти что по себестоимости – стоимость материалов плюс оплата рабочей силы. А если учесть, что и строители, получающие совсем неплохую заработную плату, были из числа работающих в программе родителей, да еще и материалы – песок, кирпич, бетон, железная арматура и многое другое – также поступали из фабрик и заводов, участвующих в программе и принадлежащих твоему отцу, то становится ясно, такая империя была вполне способна существовать самостоятельно и независимо.

– Мама, мне кажется, я догадываюсь, о ком ты говоришь, – задумчиво произнес Игорь. – И я хорошо знаю этого человека. Ты всегда твердила мне, что я должен быть рядом с ним, помогать ему. Но почему ты до сих пор скрывала от меня правду?

– Я ждала.

– Чего?

– Я ждала, когда твой отец созреет, чтобы принять тебя, тогда он сделает тебя своим единственным наследником.

– Но он и так меня признал. Мы же с ним регулярно общаемся.

– Мало было признать, надо было, чтобы он еще и счел тебя достойным.

– А если бы он от меня отказался? Он ведь уже несколько раз выражал свое неудовольствие моими успехами.

– Значит, надо было сделать так, чтобы ему просто не из кого было выбирать себе наследника!

– Но почему ты просто не сказала ему, чего хочешь?

– А если бы он счел меня авантюристкой, которая нацелилась на его капиталы? Твой отец очень проницателен. А ведь, по сути, это так и было. Я хотела, чтобы он обеспечил тебя на всю твою дальнейшую жизнь как достойного, а возможно, и единственного своего наследника! И сделал бы это от всей души.

Но тут Алена не выдержала и вмешалась:

– Погодите, о ком идет речь? Полина, я не ошибусь, если скажу, что ты говоришь о Борисе Степановиче?

Но та на нее даже не посмотрела. Ее взгляд был прикован к Игорю.

– Ты ведь понял о ком речь, сынок?

– Конечно, мама.

– Когда он выжил после той аварии, я сходила к нему, сходила к твоему отцу. Этот его дурацкий замок еще только строился. Но все вокруг говорили, что он сильно изменился. И я решила, авось на этот раз он поменяет свою точку зрения. Он и впрямь сильно изменился. Он был рад меня видеть. Сказал, что много думал о нашем с ним последнем разговоре. Что зря он тогда на мне не женился. Что, возможно, ему удалось бы воспитать себе достойного преемника. Мы очень хорошо с ним поговорили, он пообещал, что будет о тебе заботиться. И сдержал свое слово.

– Вот когда ты задумала преступление!

– Признаюсь, именно в тот момент, когда я увидела огромную стройку и прикинула, сколько же денег будет в нее вбухано, у меня и мелькнула мысль о том, что было бы неплохо тебе сделаться наследником всех капиталов твоего отца.

– Но тебе мешала Мила! Ведь Милу он очень любил.

– Но она также представляла для него и угрозу. И на Милу нельзя было положиться ни в чем. К тому же она не была готова принять его как отца. А ты был готов!

– Ты говорила, что он сильно изменился и был рад тебя видеть. Значит, когда-то в прошлом он… не был рад?

– Твой отец бросил меня, – холодно подтвердила Полина. – Переметнулся к Гербарии, которую тоже оставил ради какого-то иного увлечения. Ни она, ни я ему так и не простили этого. Общение с Борисом оставило в душе каждой из нас свой след. И у нас обеих остались дети. Только она предпочла отправить свою дочь на воспитание к чужим людям, а я нашла более подходящий выход. Я хотела оставить ребенка при себе и просто нашла себе мужа, который был слишком занят своими делами, чтобы заниматься подсчетом сроков. Мне кажется, ему вообще было все равно, что за ребенок и от кого он. Алиментов он на тебя никогда не платил, к лишению его отцовских прав отнесся равнодушно. Пока жил с нами, постоянно тянул из меня деньги, так что я вздохнула с облегчением, когда наконец избавилась от него. Этот брак был нужен мне исключительно как прикрытие для твоего рождения.

– И ты все эти годы знала, что Мила – это моя сестра?

– Конечно. С той самой минуты, когда она объявилась у нас во дворе.

– А почему она там поселилась?

– Случайность, – развела руками Полина. – Но я сразу же насторожилась. Она ведь носила фамилию своей матери, и я знала, что именно к этой женщине ушел от меня твой отец. К тому же стоило мне взглянуть на Милу, как сразу же стало ясно – это его дочь. Ты вот пошел в мою породу. Ты – вылитый дед, мой собственный отец. А Мила пошла в своего родного папочку.

– И все же что-то общее в нас с Милой было.

– Не знаю, почему так получилось и почему вас оказалось только двое, причем родившихся так близко по срокам. Ведь у вас с ней разница всего три месяца. Но это факт, кроме тебя и Милы у твоего отца не было больше детей.

– И когда он угодил в аварию, ты решила – пришел твой час!

– Да, я пошла к нему и опять, повторяю, поразилась, как сильно он изменился. Хотя это касалось только его целей. А щедр он был всегда. Это привлекало к нему сердца людей в прошлом, и как ни странно, хотя теперь он всего лишь безногий паралитик, возле него много друзей и единомышленников и теперь.

– Мама… Ты так говоришь… Может, ты все-таки его любишь до сих пор?

– Теперь мне нужны его деньги, – резко ответила Полина. – И все, что я делала, я делала именно ради этой цели.

– Так ты убила Милу…

– Частично потому, что она впутала тебя в свои махинации, а частично потому, что она мешала тебе достучаться до сердца твоего отца. Он уже и так много сделал для тебя, но все же этого было слишком мало.

– И что же он для меня сделал?

– Он оплатил твое обучение в институте.

– Но я учусь на бюджетном!

– Тебе так сказали, – усмехнулась Полина. – Но это не совсем так.

– А как же обстоит дело в действительности?

– Твое обучение оплачивает твой отец.

– Что? – Игорь был поражен и не скрывал этого. – Как же так? Ведь я получаю стипендию?

– Ее платит тоже твой отец.

– Но я числюсь на бюджетном!

– Твой декан организовал это.

– Значит, он тоже в курсе?

– Конечно, он знает, что ты учишься платно. Но по просьбе твоего отца он сделал так, что для тебя и для твоих друзей – ты «бюджетник».

– Но зачем меня обманули?

– От тебя скрыли правду, потому что твой отец сам этого захотел. Сказал, что так следует поступить, чтобы не ущемлять твое самолюбие.

– Значит… значит, я «платник»?.. О-о-о… Теперь я понял, поэтому меня и терпят в институте, несмотря на все мои «хвосты», – пробормотал Игорь. – Меня даже стипендии не лишили, несмотря на то, что у меня не сданы два экзамена за прошлые сессии.

– Несмотря на эти «хвосты», ты держишься куда лучше Милы, – приободрила сына Полина. – Это твой отец должен был признать! Ты очень многого достиг, особенно если вспомнить, от чего мы с тобой отталкивались. А ведь до самой школы тебе постоянно ставили диагноз «задержка психомоторного развития». Сколько сил я потратила, сколько времени и денег ушло на то, чтобы вытянуть тебя! Ты же помнишь – море, массажи, лекарства, курсы уколов. И помогло! В школе ты уже учился не хуже многих других детей. А в старших классах учителя оценили твое усердие и усидчивость, где могли всегда ставили тебе четверки и пятерки вместо троек.

Наверное, кроме усердия самого Игоря в ход шли и другие ухищрения. Не зря Полина постоянно таскала в школу ко всем праздникам и всем учителям дорогие подарки. Зато и в аттестат к сыну было не стыдно заглянуть.

– Вот только самому поступить в институт у тебя не хватило нескольких баллов. Я обратилась к твоему отцу за помощью, и он мне не отказал. Уверена, он оценил твое усердие. Не мог не оценить!

Но странное дело, несмотря на все выходки Милы и порядочное, казалось бы, поведение Игоря, сердце олигарха, мецената и отца двоих незаконнорожденных детей Бориса Степановича целиком и полностью принадлежало его непутевой дочери. Сына он хотя и признавал, но не любил. Игорь был слишком скучен, занудлив и туповат. А вот Мила была из его породы – лихой и бедовой.

Да, недополученная ею в детстве родительская любовь и ласка извратили ее натуру, сделали циничной и грубой, но в глубине души она все еще была дочерью своего отца. И Борис Степанович чувствовал в ней родную кровь. Игорь же, как сказала сама Полина, пошел в ее родню. И общего с сыном у Бориса Степановича было куда меньше, чем с дочерью.

– Поэтому Мила была нам с тобой опасна как конкурентка. Ей следовало исчезнуть.

– Но почему именно эта водка, мама?

– Это было первое, что попалось мне под руку. Я слишком долгое время контролировала свои поступки, чувства и даже мысли. Но в тот момент, когда ты сказал, что будешь помогать Миле в одном дельце, и я узнала, что вы затеяли… Я просто не осознавала, что делаю.

– Я помню, ты мне категорически запретила делать то, что хочет Мила.

– А ты отказался повиноваться мне. Впервые в жизни ты ослушался своей матери, и все из-за этой девки. Я была в таком бешенстве, когда узнала, во что втянула тебя эта особа.

– О чем ты говоришь? Я не рассказывал тебе никаких подробностей.

– Я сама разговаривала с Милой. Представилась ей твоей матерью, просила, чтобы она отстала от тебя.

– Мила мне об этой беседе ничего не рассказывала.

– И неудивительно. Она смеялась над тобой. Сказала, что ты простодушный лох, обвести тебя вокруг пальца ничего не стоит. А еще ты неуклюжий и никчемный и она с тобой намучилась. Но что сегодня час икс: либо ее мамаша раскошелится, либо ваши с ней фотографии окажутся в Сети.

– Она рассказала тебе о том, что мы затеяли? – испугался Игорь.

– Да. Представляешь, в какой ужас я пришла?

– И ты ничего мне не сказала?

– Какой в этом был смысл? Ты бы все равно меня не послушал. Надо было действовать, исправлять твои ошибки.

– Ты так испугалась за Гербарию?

– Плевать мне на Гербарию, ее личную жизнь и дочь-мерзавку! Я боялась за тебя, мое сокровище, за тебя и твое будущее!

– Но почему?.. Я ведь ничего не сделал!

– Ты спал с Гербарией, с женщиной своего отца, понимаешь?

– Нет.

– Ты спал со своей мачехой, пусть и бывшей. Твоему отцу это могло сильно не понравиться. Ваши с ним отношения и так развивались далеко не идеально. А тут еще и это… Нельзя было допустить, чтобы правда выплыла наружу. Нельзя было допустить, чтобы эти гадкие фотографии увидел весь мир. А ты подумал, что было бы потом со мной? Это же позор! Мой сын спит с гадкой и жирной старухой – моей ровесницей! Это была совсем не та слава, какой хотел бы твой отец!

– Но почему именно водка, мама?

– Милу было легко напоить, – пробормотала Полина. – Она охотно приняла от меня подарок. Сказала, что видела такие бутылки в магазине, что они дико дорогие и что ей как раз подойдет, потому что у нее сегодня праздник. Уже совсем скоро она разбогатеет.

– Но ты же должна была понимать, что через эту водку нас легко будет вычислить.

– Наоборот, я была уверена, что следствие зайдет в тупик. Виктор, когда притащил к нам этих осьминогов, был совсем пьян. Я была уверена, он и думать забыл о том, где и у кого они могут быть.

– Ладно, допустим, но почему еще и Гербария?

– Из-за тебя, мой мальчик. Фактически в ее смерти виноват ты, мой дорогой.

– Почему я? – растерялся Игорь.

– Миле предстояло умереть, – торопливо заговорила Полина. – И эту ночь ты должен был провести дома, в семье, в кругу близких. Но ты поступил по-своему! Несмотря на все мои просьбы, ты не приехал ко мне. А я не смогла организовать тебе вовремя другое алиби. Я просила Танюшу, но из нее оказалась плохая помощница. Девочка утратила свою власть над тобой. Ты отказался поехать с ней ко мне. Ты предпочел эту мерзкую грязную шлюху, дочь своего отца!

– Но при чем тут Гербария? Зачем ты ее-то убила?

– У меня просто не было другого выхода!

– Почему?

– Ты еще не понял? Полицейские сразу заподозрили в убийстве Милы именно тебя. В тот же миг, когда нашли твои документы под подушкой этой грязной твари.

– Мама, не говори так о Миле.

– Я думала в тот момент только о тебе. Мой мальчик не должен пострадать! Но я ничего не могла поделать. Даже когда выяснилось, что Мила отравилась сама, ты все равно остался под подозрением. Тебе грозила пусть и более легкая, но все равно статья. А потом ты мне позвонил и сказал, что арестован. Я поняла, вот она – зацепка! Вот она, возможность избавить тебя от подозрений, организовать тебе алиби. Надо лишь совершить еще одно аналогичное убийство, чтобы все следователи подумали: ага, мы взяли не того, настоящий преступник до сих пор на свободе.

– И ты убила Гербарию? Но как тебе удалось заставить ее выпить водку? Мила говорила, что мать у нее ханжа и праведница. Не пьет, ни курит, ведет исключительно добропорядочную жизнь, во всяком случае обратного пока не доказано.

– Гербария и не пила эту водку. Я заманила ее разговором, предложила обсудить нашего общего любовника, наших детей и их отношения между собой. В общем, сам понимаешь, нам с ней было о чем поговорить. Гербария это тоже понимала, поэтому и пошла со мной. Конечно, она не предполагала, что я наброшусь на нее и потащу в воду. От изумления и неожиданности она даже не оказала мне сопротивления. Мне удалось утопить ее очень быстро. Даже следов борьбы на ее теле не осталось.

В голосе Полины прозвучало удовлетворение, показавшееся сыщицам просто отвратительным.

– А пустой осьминог? – спросил Игорь. – Куда делась водка?

– Водку я влила в рот уже покойнице. Потом кинула бутылку в воду, но так, чтобы вода смыла мои отпечатки, а для верности я еще и раздавила бутылку каблуком. Порезалась при этом, но не пожалела. Хоть один из осколков должен был попасться на глаза полицейским. Эта бутылка и эта водка должны были убедить следствие, что Гербарию убил тот же человек, который отравил Милу. А значит, преступник до сих пор на свободе, надо искать его, а не козла отпущения.

– Но меня ни в чем и не обвиняли.

– Это было для меня неожиданностью. Но все равно я не жалею о содеянном. Гербария была виновата в том, что твой отец ушел от меня. И это она породила такое отродье, каким была Мила. Это ее вина, что ты чуть было не оказался на скамье подсудимых! Ее, а не моя!

Забывшись, Полина почти кричала. Если бы спросили у Инги, то она бы сказала, что подруга невменяема. Полина находилась в состоянии какого-то психопатического возбуждения, она сама не понимала, какую ерунду городит. Обозленность Полины на весь мир, тлевшая в ней все эти годы, несмотря на успешную карьеру и любовь Натана, наконец прорвалась наружу. Полина дала волю всем своим чувствам, снедавшим ее все эти годы.

Ненависть, гордыня, оскорбленное самолюбие, обида за сына, никогда не знавшего отцовской любви, – все это смешалось в ней в какой-то ужасающий коктейль. И когда он выплеснулся наружу, тем, кого Полина считала виновными в своей неудавшейся жизни, не поздоровилось.

Подруги слушали ее и кусали губы от огорчения. Как они сразу же не подумали на Полину? А все ее умение прикинуться слабенькой, прикованной к постели беременной женщиной. Она все рассчитала верно. Сыщицы не примут ее в расчет, потому что она изначально объяснила, что их помощь ей нужна потому, что она ждет ребенка и не может много двигаться и волноваться. Но если бы подруги не зацикливались на стереотипе оберегающей себя от малейшего волнения беременной женщины, то они бы обязательно подумали: а кто мог принести отравленную водку Миле?

Натан не в себе, он и не помнил, где хранится в доме водка. Игорь – просто растяпа. Одна Полина сообразила, что у нее в руках находится оружие. Она только не ожидала, что расследование приведет к Натану. Вот в чем был ее просчет.

– Мы должны были заподозрить тебя в ту минуту, когда поняли, что ты солгала нам.

– Насчет чего?

– Ты сказала, что не знаешь человека по имени Борис Степанович. А между тем твой сын регулярно виделся с ним.

– Да, я вас обманула. Не хотела, чтобы эта история с поддельным отцовством вылезла наружу.

Но у Инги всплыли в голове новые непрошеные воспоминания. Вот они тайком проникают в дом Калерии, идут и слышат голос Полины.

– Полина, а против Калерии ты что имела? Ничего не сказав нам, зачем ты к ней заявилась среди ночи?

Полина глянула на Ингу так, словно впервые осознала, что она и Алена все это время находились тут.

– Не твое дело. Чего мной не сделано, за то и отвечать не собираюсь!

От этих слов Инга прямо задохнулась. Неужели Полина не просто так заявилась к Калерии в дом? Что, если в ту ночь готовилось еще одно убийство? А они спугнули преступницу и не дали пролиться новой крови?

– Вы сами сказали, что эта Калерия была ближайшей подругой Гербарии. Вот я и хотела с ней поговорить.

– Просто поговорить?

– Я хотела выяснить, знает ли эта баба о том, кто отец Милы. Это многое могло изменить.

– Ты хотела подчистить все следы! Хотела избавиться от возможной свидетельницы!

– Не ваше дело! Я уже сказала, за свои намерения отвечать не собираюсь!

Но в это время Игорь опять заговорил, и все внимание матери вновь переключилось на обожаемого сыночка.

– Но я все равно не понимаю, почему ты так сильно ненавидела Милу и ее мать? – в замешательстве пробормотал он. – Они и сами были жертвами. Вам нужно было держаться друг друга.

– Что? Мне и этой зазнайке? Нет, благодарю! Не хочу сидеть в одной лодке с теми, кто мешал мне жить все эти годы! А ты подумал, что бы случилось, вздумай твой отец оделить свою дочь больше, чем тебя? А что, если бы он вообще оставил ей все свое состояние? Уже были такие предпосылки. Он и квартиру ей купил, ты сам сказал мне об этом.

– Да, Борис Степанович предлагал Миле квартиру. Она упомянула об этом. Но она отказалась от его подарка!

– Все равно! Он ей предлагал квартиру! А тебе только лишь оплатил обучение. Да и то далеко не в самом престижном вузе!

– Но ведь Миле негде было жить. А у нас с тобой хорошая квартира.

– И что? Еще одна квартира нам бы помешала?

– Нет, но…

– Вот и нечего тогда говорить глупости! Твой отец склонялся на сторону Милы, я это поняла по твоим рассказам. С тобой он виделся от силы раз в два-три месяца, а к Миле заезжал два-три раза в неделю. Чувствуешь разницу?

– Мила нуждалась в его поддержке.

– О том и речь! Мила была нужна отцу, а тебя можно было сбросить и на меня! Наверное, чтобы отец тобой всерьез заинтересовался, надо было отдать и тебя в детский дом. Вот после этого, когда бы ты стал малолетним преступником, отец был бы тобой доволен!

И Полина отвернулась в сторону, показывая, что она все сказала. Больше ей прибавить просто нечего.

Подруги тоже не знали, что сказать.

– И что же теперь? – наконец первой заговорила Алена. – Что мы будем делать дальше?

– Не знаю, как вы, а я должна ехать к следователю.

– Каяться?

Ответом Алене был взгляд, полный презрения.

– Ты совсем дура? В чем мне каяться? Натан уже взял оба убийства на себя.

– Но ведь он не убивал!

– И что? Натан смотрит на вещи еще более практично, чем я. Один раз он уже отсидел в сущности ни за что, ведь деньги хапнули другие. Он вышел из тюрьмы гол как сокол. Но в этот раз такого не повторится. Я позабочусь, чтобы к тому времени, когда Натан освободится, у него было в этой жизни все!

– Два убийства… – с сомнением покачала головой Алена. – Сколько лет, ты говорила, Натану? Сорок восемь? И здоровье у него не ахти.

– Он может из тюрьмы уже не выйти, – поддержала подругу Инга.

– Все равно он сделал то, что обязан был сделать. Защитил свою беременную супругу. Это его долг!

Глаза у Игоря расширились и стали огромные, словно плошки.

– Мама… ты беременна?

– Да, сынок, – притворно-печально произнесла Полина. – Я не хотела тебе говорить, но мы с Натаном…

– Мама, но ведь это невозможно! Ты много раз говорила мне, что кроме меня ты больше никаких детей не хотела и поэтому тебе еще в роддоме по твоей личной просьбе сделали операцию, перевязали маточные трубы. Ты не могла забеременеть!

– Чудеса все-таки случаются, сынок.

Но Полина при этом побагровела так густо, что это не могло не укрыться от глаз подруг.

– Эге, – произнесла Алена. – Сдается мне, тут кто-то не только убивает своих соперниц, но еще и врет своим родным!

– Почем зря врет! – воскликнула Инга, которая уже смекнула, о чем речь. – Полина! Ты вовсе не беременна!

Та отвела глаза в сторону и промолчала. Откровенно врать Алене с Ингой она не могла, прекрасно понимала: проверить ее слова не составит никакого труда.

– Главное, что Натан поверил, – сказала она наконец, и глаза ее увлажнились. – Милый, добрый Натан. Такой доверчивый! Такой рассеянный! Он верил каждому моему слову, так искренне радовался тому, что у нас с ним будет маленький!

– А мы-то еще удивлялись, как это ты так хорошо перенесла дорогу до Великих Лук, а потом еще и к Калерии нашла в себе силы пойти. Врунья!

– Постой, да ты ведь притворяешься беременной не первый день! – осенило Алену. – Значит, ты и раньше знала, что Натану придется сесть вместо тебя за решетку.

– Скажем так, я рассматривала такой вариант. Конечно, если бы удалось выдать произошедшее за несчастный случай, то я была бы только рада. Я не хотела, чтобы пострадали невиновные.

– Что ты такое говоришь? Ты совершила хладнокровное убийство двух человек! В первый раз ты убила из корыстных побуждений, надеясь получить прямую выгоду!

– Я защищала своего сына!

– Когда ты убила второй раз, тогда ты его и правда защищала. Но первый раз ты убила из корысти! Ты устранила соперницу с пути твоего сына!

Но Полина ни чуточки не смутилась.

– Правда вылезла наружу, – хмыкнула она, – признаю это. И что вы со мной за это сделаете?

– Что?

– Уж не сдадите ли вы меня в полицию?

– В полицию? Нет. Не сдадим. Да и доказательств у нас маловато. Пожалуй, следователь Попонкин не захочет расставаться с таким удобным подозреваемым, как Натан. Тем более что в деле уже и чистосердечное признание последнего имеется.

– Я ничего вам не говорила, ни в чем не каялась, – быстро предупредила их Полина. – Игорь, ты ведь не пойдешь снова против своей дорогой мамы?

Игорь молчал. Но по его виноватому виду подруги поняли: он против воли матери больше не пойдет. Вносящие разлад в их союз люди исчезли. Натан был задержан, а Мила умерла. И теперь между сыном и матерью вновь установились самые сердечные и доверительные отношения. Они снова были вместе, одной сплоченной семьей.

На лице Полины, когда она поняла, что вновь обрела былую власть над сыном, расцвела улыбка. Женщина праздновала свою победу. Она добилась всего, чего хотела. Ее обожаемый сын был снова вместе с ней. И к тому же он скоро должен был сказочно разбогатеть.

Но Алена и Инга знали, как убрать это самодовольное выражение с лица бывшей подруги.

– Мы тоже не пойдем в полицию! – воскликнула Алена.

– Мы пойдем совсем в иное место!

– Мы обратимся за помощью к другому человеку!

– И ты знаешь, о ком идет речь!

Теперь Полина испугалась. Она поняла, куда намеревались направиться подруги. Женщина побледнела и жарко прошептала:

– Вы не посмеете!

– Еще как посмеем!

– Пойдем к Борису Степановичу и все ему расскажем о том, что произошло!

– И об участии твоего сыночка тоже не забудем. Не воображай, что отец Игоря останется в неведении о выкрутасах сыночка.

– Все это время он был слишком озабочен делами дочери, чтобы присмотреть еще и за сыном. Но теперь пришел черед Игоря! Ему придется отвечать перед своим отцом и за тот шантаж, который они затеяли с Милой, сам по себе достаточно мерзкий, и за то, что натворила ты и в чем сынок тебя собирается покрывать всю оставшуюся жизнь.

– Нет!

– Мы идем к Борису Степановичу!

И подруги повернулись в сторону двери, намереваясь осуществить свою угрозу.

– Игорь! – взвизгнула неожиданно позади них Полина. – Держи! Не дай им выйти!

И так как Игорь не двигался с места, она закричала еще громче:

– Ну что же ты застыл? Разве ты не понимаешь – если они уйдут, то ты станешь нищим! Отец лишит тебя своего расположения. А возле него всегда есть десятки голодных подлиз, которые все его богатство и приберут к своим рукам!

Это заставило Игоря зашевелиться. Широко расставив руки, он неуклюже шагнул к подругам.

– Эй, вы! Куда? Стойте!

Голос Игоря звучал неуверенно. Но он двигался к девушкам с явным намерением остановить их. Это вовсе не входило в планы подруг. И Алена попыталась покомандовать Игорем:

– Стой, Игорь! Ни с места! А то отправишься следом за своей мамочкой!

Но эта фраза лишь усугубила положение. Игорь вместо того, чтобы остановиться, встрепенулся и двинулся на подруг уже куда решительнее.

– И что же ты хочешь с нами сделать? – рассердилась на него Алена. – Убить?

Нет, в глазах Игоря не было решимости убить двух женщин, которых он знал с самого раннего детства. И все же ослушаться приказа матери он тоже не осмелился.

– Вяжи их! – верещала Полина. – Ишь чего удумали! К Борису они пойдут на меня доносить! Нет уж! Не бывать этому, покуда я жива и…

В это время раздался звук выстрела, слившийся воедино со звоном разбитого оконного стекла. И Полина, так и не докончив свою фразу, начала медленно оседать на пол. Она прижимала руки к горлу, словно оно у нее внезапно разболелось. Но из-под ее пальцев быстро текли алые ручейки.

– Мама! – кинулся к ней Игорь. – Мама, что с тобой? Господи, тут кровь!

Подруги подбежали к растерявшемуся парню.

– Мама, ответь мне! – тормошил Игорь свою мать. – Посмотри на меня! Ну пожалуйста!

Но Полина не отвечала. Стекленеющим взором она смотрела куда-то вверх, куда ей уже никогда не доведется попасть. Небеса не для тех, кто убивает из желания разбогатеть.

Пока Игорь рыдал над телом матери, подруги в недоумении оглядывались по сторонам. Откуда прилетела пуля, унесшая жизнь Полины? Но терзаться этим вопросом им долго не пришлось. Не прошло и трех секунд после того, как Полина упала на пол, как в комнату ворвались крепкие молодые люди. Все они были в темных масках, и лишь в прорезях для глаз сверкали белки. Но один из штурмовиков, особенно плечистый, показался подругам знакомым.

– Колян? – обратилась к нему Инга. – Это ты?

Темная фигура кивнула и прижала к тому месту, где у нее должен был находиться рот, палец. А спустя еще несколько секунд в дверь заколотили что было сил.

– Алена Игоревна! – послышался голос Вани. – Что у вас там? Откройте!

Алена распахнула дверь, и ее телохранитель влетел в квартиру.

– Вы живы? – поспешно ощупав взглядом свою хозяйку, спросил он. – Обе?

Справедливости ради надо сказать, что взгляд, которым он одарил Ингу, был куда короче и поверхностнее, чем тот, который достался Алене. Видимо, судьба Инги заботила Ваню все же не в той же мере, что судьба его хозяйки. Инга хотела обидеться на него за это, но не успела.

– А я весь ваш разговор с Полиной слышал.

– Каким это образом?

– А вы когда к Полине заходили, я вам снизу звонил, чтобы убедиться, что вы дошли до ее квартиры и все в порядке. Ну а потом вы трубочку-то по рассеянности не отключили, и я тоже не стал связь прерывать. И как услышал, что признания одно за другим пошли, мигом смекнул, как дальше действовать надо! – кричал Ваня, словно подруги были контуженные и плохо слышали. – Ага, думаю, убийца уже в ловушке. Надо будет сообщить!

– И кому же ты позвонил?

– Да уж не нашему Попонкину! – фыркнул Ваня. – Тот бы пока сообразил, что да как, да пока бригаду послал, вы бы обе уже мертвые были.

– Ты несправедлив к нашей дорогой полиции.

– У Попонкина в этом деле личного интереса нету, одна лишь успешная раскрываемость, – быстро возразил Ваня. – А я позвонил тому человеку, который мог реально мне помочь.

– Борису Степановичу?

– Ему самому! Кратенько объяснил ему, кто во всем виноват. Ваш разговорчик с Полиной дал ему послушать. Не весь, пары фраз хватило. Он тут же прислал своих людей и…

Но при этом взгляд Вани, беспокойно шарящий по комнате, наткнулся на тело Полины, лежащее на полу и уже не шевелящееся.

– А что это с ней?

Рядом с Полиной на коленях стоял Игорь. И по его лицу текли безмолвные слезы.

– Ох, мать честная! – ахнул Ваня. – Это что же такое с ней? Неужели убили?

– Это надо спросить у твоих дружков.

– Они мне никакие не дружки, – медленно покачал головой мужчина.

– Но это они убили Полину!

В это время из-под маски раздался знакомый голос Коляна:

– Так ведь это… было приказано стрелять при малейшей опасности.

– Стрелять, но не убивать!

– Так я и не собирался никого убивать. Эх, глазомер не тот уже стал. Промазал чуток. В стену целился, а попал в женщину. Борис Степанович теперь с меня за это дело семь шкур спустит.

И Колян опустил голову, заранее предвидя кару, которая падет на его тупую голову.