Глава 11
После того как Борис закончил разговор со странным стариком, он отнюдь не спешил уходить из дома.
— Нам тут еще что-то надо? — спросила у него Настя.
— Нам необходимо узнать подробности убийства Снежаны. Нельзя полагаться лишь на рассказ одного старика. Нужны более точные сведения.
— Но как мы их раздобудем?
— Спросим у майора, — небрежно отозвался Борис, словно это ему было легко и просто сделать. — Майор мне кажется толковым работником, хотя и несколько пристрастным по отношению к бедному старцу. Но, с другой стороны, его легко можно понять, старик у полиции, словно бельмо на глазу. Как только появилась малейшая возможность прищучить его, конечно, полиция с радостью набросилась на старика.
— Полицейские появились очень кстати, — напомнила ему Настя. — Если бы не они, старик бы нас просто выставил вон.
— Не выставил бы! — самодовольно возразил ей Борис. — Не забывай, у меня был диск с записью некоторых ритуалов, которые проводились в этом доме. Вещь весьма познавательная с точки зрения правоохранительных органов. Вполне потянула бы на организацию секты. А это дело такое… подсудное. Так что в любом случае старик бы от нас быстро не избавился. Но и с тобой я тоже согласен. Непосредственный приход полиции существенно облегчил нам нашу с тобой задачу. Полицейские помогли нам договориться со стариком очень быстро.
— Боря… а этот старик… Ты действительно веришь в его сверхспособности?
— Я думаю, что изначально способности у него были самые ординарные, как и у всех других людей. Но старик их очень старательно развивал всю свою жизнь. Вот они у него и того… возросли.
— Значит, и ты, и я — мы тоже могли бы так?
— Интересно, что ты упомянула нас обоих. И знаешь, что еще интересно? С самого начала, когда старик начал нас с тобой прощупывать, я сразу же поставил ему мысленный блок, и от меня он отстал. А ты это как сделала?
— Не знаю, — пожала плечами Настя. — Просто сбросила с себя этих тварей, которые лезли мне в мозг. И все прошло.
— Ну вот, видишь, ты заметила опасность. А это редкость. Обычно человек оказывается бессилен перед ментальным нападением. И тогда его ожидают всевозможные трудности и проблемы, пока он не восстановится после такого удара.
— Но я ни о чем таком не думала.
— И тебя этому никто специально не учил?
— Разве такому учат? — искренне изумилась Настя.
Но Борис на ее вопрос ничего не ответил. Зато он продолжал смотреть на девушку с каким-то странным выражением.
— Знал я еще одного такого же… способного, — пробормотал он задумчиво. — Ну, да ладно. Вернемся к нашим вопросам.
— Боря, а можно мне еще у тебя спросить?
— Что?
— А что это между вами такое потом было?
— О чем ты?
— Ну, мне показалось, что старик что-то тебе показал.
— Правильней сказать, кого-то. Да, он показал мне любовника своей дочери.
— И ты его действительно увидел?
— Так же ясно, как вижу тебя сейчас. Симпатичный такой мужчина, интересный я бы даже сказал. Вот только его глаза… Старик прав, глаза у него совсем белые.
— И что это может означать?
— Понятия не имею. Особенность у него такая. Но в целом выглядит очень даже ничего, и я понимаю, почему эта Снежана на него клюнула. Впрочем, она тоже была внешне вполне себе.
— Значит, свою дочь он тебе тоже показал?
— Не вполне ясно это у него получилось. Ты же сама видела, в каком старец состоянии, он слишком перетрудился, но все же да, показал, хотя и не так четко, как его.
Настя слушала и не верила своим ушам.
— То есть ты хочешь сказать, что старик каким-то образом транслировал тебе в мозг внешность того человека?
— Совершенно точно.
— Но это же невозможно!
— А возможно, чтобы взрослые и здоровые люди, один из которых, если мне не изменяет память, даже топ-менеджер крупного банка, вот так ни с того ни с сего берут и начинают вытворять черт-те что? Это тебе как? Нормально?
— Все равно, увидеть чужую мысль — это мне кажется невозможным.
— Согласен, именно таким оно и кажется, — согласился с ней Борис. — Но, знаешь, еще сто лет назад люди и помыслить не могли о том, что будут разговаривать друг с другом, находясь в разных точках земного шара. А теперь, пожалуйста, этим никого не удивишь. Можно даже и лицо собеседника увидеть при этом. А еще чуть раньше люди не верили, что железо может подняться в воздух. Но ведь мы летаем на самолетах и неплохо себя при этом чувствуем.
— Но все эти сверхспособности человечество получило не само по себе, а с помощью специальных приспособлений и устройств.
— Оно получило их с помощью науки! — отрезал Борис. — И наука на месте не стоит. С каждым днем мир вокруг нас становится все более и более ясным. Но все же пока что мы знаем о нашем мире далеко не все.
— Но при чем тут старик и его умение транслировать свои мысли или читать чужие?
— Мы знаем о самих себе ничтожно мало. А если брать шире, то и о Вселенной нам известно совсем ничего. Я бы сказал, что известная нам область — она не толще волоса. Да и это сравнение будет слишком преувеличено.
Настя смотрела на Бориса и пыталась понять, не шутит ли он над ней? Но Борис выглядел очень серьезным. И держался так, словно все происходящее ничуть его не пугает и даже не удивляет. Он был деловит и внимателен. Однако, заметив, что его слова встревожили девушку, он тут же дружески улыбнулся ей:
— Хватит нам с тобой болтать о всякой ерунде. Надо уже вернуться в реальность. И первым делом нам надо выяснить, почему скончалась дочь старика.
— Этим мы и собирались заняться, — заметила ему Настя.
— Ну да, коли сам старик нам в этом помочь не в состоянии, — хмыкнул Борис. — А мы с тобой чужие мысли читать не умеем. — И, двинувшись дальше на поиски майора, Борис добавил: — Да и вообще, если хочешь знать, ненадежная эта штука — чтение мыслей и все такое. С одной стороны, конечно, — это занимательно, с другой — где гарантии, что все увидел правильно? Так что мы в нашем с тобой расследовании будем отталкиваться только от твердых фактов. Договорились?
Настя с радостью покивала, соглашаясь со своим другом. Ей тоже казались весьма сомнительными фокусы старика, чтение чужих мыслей, трансляция своих и все такое прочее. Видимо, старец умело использовал какие-то свои многолетние наработки. Да, они впечатляли, но поверить до конца в то, что увиденное ею сегодня реально, девушка не могла. Ей упорно казалось, что тут не обошлось без каких-то галлюциногенных препаратов, способных превратить человека в покорного зомби, лишенного своих мыслей.
— Старик напичкал родителей и других этой заразой, вот они и не помнят себя. Стоит с ними поработать психологам, они поправятся.
Настя твердила самой себе, что все будет хорошо. Но она видела, что Борис настроен весьма серьезно. И похоже, он воспринял договор со стариком не как шутку. Почему? Настя не понимала. Но зато она понимала, что Борис влез в эту историю ради нее. И теперь занимается ее, а не своими делами, тоже ради нее. Сознавать это было чрезвычайно приятно. И еще Настю очень радовало его вечное «нас» и «наше с тобой».
Найти майора Платунова, вопреки первоначальному мнению друзей, оказалось не так-то просто. Он оказывался то в одной части дома, то в другой. Друзья долго метались, в конце концов, им удалось не только нагнать неуловимого майора, но и, более того, поговорить с ним. Правда, на сей раз Платунов согласился побеседовать с одним лишь Борисом, и Настя при их разговоре не присутствовала.
Но Борис, выйдя через четверть часа из комнаты, где они разговаривали с майором, все ей рассказал. Ну, или почти все. Во всяком случае, что ей надлежало знать, он от нее не утаил.
— Снежану нашли прошлой ночью у обочины трассы. Видимо, ее выкинули из машины. Но кто это сделал, сказать невозможно. Каких-либо следов на месте не обнаружено, преступник с асфальтового покрытия не сходил. Само тело лежало в верхней одежде, но без документов, без сумочки, без бумажника и без каких-либо иных личных вещей. И если бы не чек в кармане ее пальто, то тело Снежаны еще долго лежало бы вместе с другими неопознанными трупами.
При этих словах Бориса девушка содрогнулась. Ей очень ярко представился ряд неопознанных тел. И ее пронзила мысль, ведь только вчера она видела Снежану, сидящую за рулем своей красивой машинки, а сегодня слышит о том, что ее уже нет в живых.
— А как же ее машина? — невольно вырвалось у Насти. — К отцу Снежана приехала на машине!
— Молодец, — похвалил ее Борис. — Быстро соображаешь. Но дело в том, что тут есть странность. Машину Снежаны нашли на стоянке возле ее дома.
— Ничего не понимаю.
— Думаю, дело было так. Снежана доехала до дома, во всяком случае, сумела поставить свою машину на стоянку, но домой по какой-то причине не пошла или пошла, но не дошла.
— Хочешь сказать, что на нее напали возле стоянки?
— Очень возможно.
— Оглушили, связали, вывезли за город и там убили?
— Или сначала убили, а потом уже труп вывезли за город.
— Но это же так рискованно, ехать мимо поста ДПС!
— Поэтому я тоже считаю, что, скорей всего, женщину вывезли еще живой, а убили уже после того, как благополучно миновали пост. Но это все детали, а ты разве не хочешь послушать, как удалось установить личность Снежаны?
— Хочу. Конечно, хочу.
— Так вот, как я тебе уже говорил, документов при убитой найдено не было. И вообще ничего у нее не имелось, кроме… чека в кармане ее пальто. И один из оперативников проявил смекалку. С помощью чека он установил торговую точку, где была сделана покупка, и отправился туда. А продавщицы, которым он показал фотографию убитой, опознали в ней их постоянную покупательницу с красивым и запоминающимся именем.
А потом уже у себя в компьютере нашли не только ее имя и фамилию, но и прочие данные.
— Быстро у полицейских получилось установить ее личность, — похвалила Настя. — Молодцы.
— Но это еще не все. Потом они отправились на работу и домой к этой Снежане. Но визит в квартиру к покойной ничего им не дал. По словам соседей, Снежана была тихой и уравновешенной женщиной, уже не первой молодости, но еще свежей и достаточно крепкой. Успешная бизнесвумен, не замужем, но в наше время этим никого не удивишь. Жила одна, никаких мужчин не водила. Одним словом, зацепиться не за что.
Но зато полицейскому, отправившемуся в офис Снежаны, повезло гораздо сильней. Там сотрудники буквально облепили его, рассказывая, какая дикая ссора произошла у их хозяйки вчера. Они все были под впечатлением того, что приличного вида старик оказался настоящим чудовищем.
— Видимо, Снежана впервые вышла из-под контроля отца, потому он сильно взбесился. Он и впрямь угрожал ей ужасными карами.
— Однако уже вечером Снежана спокойно приезжает к отцу домой.
— Думаю, что ссора тяготила ее и она надеялась помириться с отцом. Как-то сгладить ситуацию.
— Но ничего не получилось.
— Но Снежана очень этого хотела. Она даже из офиса ушла чуть раньше, чтобы поехать к отцу.
— Но при этом не захотела быть с ним до конца откровенной, и он прогнал ее.
— Прогнал ли?
— Он так нам сказал.
— Допустим, он сказал нам правду. Но смотри, какая странная ситуация получается. Снежана покидает дом отца около десяти часов вечера. И уже спустя полтора-два часа она мертва. Выходит, что ее убили через очень короткое время после ее последней встречи с отцом. Встречи, надо сказать, опять весьма бурной, что зафиксировано камерами в доме старика.
— Что?
— Разве я тебе не сказал? Когда я общался с Платуновым, он как раз был занят тем, что просматривал эти самые записи. Дома у старика куча камер. И на записи одной из них четко видно Снежану и ее громкую ссору со стариком. Затем она уезжает, но уже максимум через два часа оказывается мертва.
— М-да… Теперь я совсем не удивляюсь, что старика арестовали. На месте полицейских я бы тоже заподозрила его в убийстве дочери.
— На месте полицейских? А на своем?
— Я не знаю, — смутилась Настя. — С одной стороны, он может быть виноват. А с другой… Он так убедительно клялся в том, что не убивал свою дочь. И потом, если бы это он убил Снежану, неужели он бы не уничтожил запись их ссоры? — И Настя покачала головой: — Нет, я не могу однозначно обвинить старика.
— Ну и ладно, — отозвался Борис, чьи мысли уже явно были заняты другой идеей. — Я думаю, что теперь пришло время повидать твоих родителей.
— Правда?
— А ты как думала? Или ты поверила, что я всерьез собираюсь этому помешать?
— Но ты был так убедителен, когда уверял старика, что мы не хотим видеть их.
— Тогда было нужно так ему сказать. А сейчас мы обязательно их навестим.
Несмотря на обилие полиции в доме, Борис сумел найти нужные слова и добился того, чтобы повидать пленников старика. Настя не понимала, каким образом, но Борису удавалось договариваться с полицейскими обо всем. Этому девушка просто не могла найти объяснения.
— Пойдем, — потянул ее за руку Борис. — С пленниками сейчас работают психологи. Я поговорил, нам с тобой разрешат увидеть твоих родителей. Но только увидеть, понимаешь?
— Я не смогу с ними поговорить?
— Сможешь. Но боюсь, что они тебя не услышат.
— Как это не услышат?
— Твои родители находятся под действием гипноза, или чем там их опутал этот старик.
— Их до сих пор не сумели привести в себя?
Борис ей не ответил. А Настя встревожилась еще больше. Если с ее родителями произошло нечто вроде того, что произошло с ушастым, то все очень плохо. Ее воображение тут же услужливо нарисовало маму и папу, скалящихся на нее в припадке злобного безумия, кувыркающихся, орущих.
Но действительность оказалась страшней самых изощренных фантазий. Родители сидели очень смирно, тесно прижавшись друг к другу. Руки у них были сложены на коленях, головы опущены. Точно в таких же позах пребывали остальные пленники старика.
— Мама! Папа!
Настя хотела подбежать к своим родителям, но ее остановила женщина в униформе врача.
— Тише, тише. Вы кто?
— Я их дочь! Дайте мне поговорить с ними!
— Откуда вы тут взялись? Кто вас сюда вообще пустил? Уходите.
— Нет, дайте мне с ними пообщаться.
Настя была настойчива, и женщина заколебалась.
— Мы уже готовим пациентов к транспортировке. Но ладно… только недолго.
Девушка тут же кинулась к своим родителям. Сперва она подскочила к маме:
— Мама! Мамочка! Очнись! — ласкала она ее, целуя в мягкие прохладные щеки. — Мамочка, это же я, Настя!
Но все было бесполезно. Мама не шевельнулась, хотя она была, безусловно, жива, она дышала, но находилась в каком-то трансе. Глаза были открыты, но не видели. Она не улыбалась, не шевелилась, не говорила.
Сердце у Насти упало. Она подошла к отцу, почти не надеясь на удачу. Насте всегда была ближе мама, нежели папа, перед которым она преклонялась, но которого также и немного побаивалась. Папа был властным и строгим, он обладал твердым и решительным характером, не склонным к сюсюканью. Девушка по пальцам могла пересчитать случаи, когда отец подходил к ней, обнимал или как-то иначе проявлял свои чувства к ней.
— Папа, — робко дотронулась Настя до руки отца. —
Ты меня слышишь?
На мгновение ей показалось, что по телу отца пробежала дрожь. Его опущенные веки вздрогнули, и он поднял голову. На Настю посмотрели знакомые глаза.
— Папа! — обрадовалась девушка. — Я тут! Это я — Настя!
Но счастье длилось недолго. Почти сразу же глаза отца снова потухли, а его голова опустилась на грудь, как и у всех остальных. Настя снова коснулась руки отца и прошептала:
— Я тебе обязательно помогу! Слышишь?
На сей раз реакции не последовало. И девушка была вынуждена отступить.
В это время в комнату вошли санитары, которые начали осторожно поднимать и укладывать больных на каталки. Те не сопротивлялись. Своим поведением они напоминали бессловесных кукол, которые способны выполнять лишь самые простейшие команды. Встать, шагнуть, сесть, лечь.
— Держись! — успела лишь прошептать Настя на ухо отцу, когда того уже уводили санитары.
Настя кинулась к женщине-врачу.
— Куда вы их увозите?
— В стационар, куда же еще? Оставлять их в таком состоянии без специального присмотра невозможно.
— Вы везете папу с мамой в сумасшедший дом? — испугалась девушка, для которой это звучало почти так же страшно, как в концлагерь или гестапо.
Но врач попалась милая и приветливая. Она поняла состояние девушки, ласково ей улыбнулась и сказала:
— Не бойтесь, у нас совсем не так ужасно. Все пациенты тихие, мы обеспечим им комфортные условия. Хотя вряд ли они оценят такую заботу о них.
— Почему?
— Видите ли, все их чувства словно бы выключились. Слух и зрение отсутствуют. Они находятся в состоянии, похожем на кому. Даже сердца их бьются в замедленном режиме, но при этом они способны передвигаться и выполнять простейшие команды. Честно говоря, я вижу такое впервые.
— Но не все они тихие. Я видела одного, который очень даже прытко скакал.
— Да, — подтвердила докторша. — Носился. А потом его словно выключили, как и остальных. Просто невероятно. Такое ощущение, что мозгом этих людей кто-то управляет извне. Захочет — заставит их скакать, захочет — плакать.
Докторша была так воодушевлена интересной клинической картиной болезни своих пациентов, что увлеклась и наговорила Насте лишнего. Но теперь она спохватилась и быстро закончила свою речь такими словами:
— В общем, вы не переживайте, просто какое-то время мы подержим ваших родителей у себя.
— И как долго это продлится?
— Мы будем стараться вывести их из этого состояния. Но когда это у нас получится, пока что сказать невозможно. И, конечно, до тех пор, пока ваши родители находятся в таком состоянии, мы будем держать их под своим наблюдением. Это же им самим на пользу, что вы так побледнели?
Несмотря на то что докторша была с ней ласкова, Настя схватилась за голову. Боже, ее родителей забирают в психушку! Заведут там на каждого из них медицинскую карту, занесут сведения в компьютер, погубят их жизнь!
— Только этого не хватало, — простонала она, хотя к этому времени в комнате остались только они с Борисом.
— Что ты так переживаешь? — пожал тот плечами. — Твои родители живы. Это главное. Врачи им помогут.
— Как-то докторша не очень убедительно это сказала.
— Они все сделают, что в их силах.
— Нет, ты все равно не понимаешь всего ужаса положения! Может, врачи и приведут их в порядок. Но сколько на это понадобится времени? Хорошо, если неделя. А если больше? Месяц, например, или два? Придется же сообщить, почему папа не выходит на работу. А что я скажу? Что папа в дурке? Сумасшедший дом — это же позор! Представляешь, что будет, когда у папы на работе узнают, где он?
— В банке? В банке вряд ли обрадуются, что один из их ведущих специалистов угодил в психиатрическую.
— Пока что папа по их версии находится в отпуске, но ведь после праздников он должен вернуться на работу. А как он туда вернется в таком-то состоянии?
— О работе ему пока что говорить не приходится, — согласился с ней Борис. — И когда твой папа должен быть на службе?
— Десятого, — кисло пробормотала Настя. — Уже так скоро!
— Ну, до десятого еще добрых две недели. Так что не бойся, за эти дни либо мы что-нибудь успеем придумать, либо врачи вылечат твоих родителей.
Но девушка не разделяла бодрого настроя своего друга. Если ее папа с мамой каким-то чудом выберутся из этой истории с невредимым рассудком, они тут же потеряют его снова, как только узнают, что с ними случилось.
Выйдя во двор, Настя стала свидетельницей того, как бедных пострадавших усаживают в спецтранспорт. Люди и впрямь напоминали зомби. На какой-то момент девушке даже стало страшно. Зачем она вмешалась? Пусть бы все шло как шло. Ну, потеряли бы они с родителями какие-то деньги или даже все деньги, что с того-то? Главное, что они были бы вместе, что они любили бы друг друга и радовались друг другу.
На глазах у Насти навернулись слезы. Она с отчаянием наблюдала, как последнего бедолагу усаживают в машину. Это оказался тот самый ушастый, который так неудачно выступил сегодня с организацией огненного шоу. Ушастого уже переодели, и похоже, вкололи ему изрядную долю успокоительного, хотя Насте казалось, что врачи могли бы этого и не делать. Внезапный приступ разрушительной активности у парня прошел так же быстро, как и развился.
— Как ты думаешь, неужели докторша права, и старик впрямь контролирует разум своих пациентов? — спросила она у Бориса.
— Старик-то? Запросто!
И прежде чем Настя успела уточнить, как же можно повлиять в таком случае, Борис отошел к той самой докторше, которая была так любезна с Настей несколько минут назад. А девушка, оставшись в одиночестве, почему-то на сей раз не последовала за ним. Вместо этого, сама не зная почему, она догнала санитара, который усаживал в машину ушастого, и обратилась к здоровенному парню с вопросом:
— Вы не скажете, как имя этого пациента?
Обычно мужчины не очень-то ретиво кидались отвечать на ее вопросы или исполнять ее прихоти. Но новый образ, навязанный ей Борисом, сделал свое дело. Санитар посмотрел на Настю с большим интересом. Надо отметить, с куда большим, чем все мужчины, вместе взятые до этого.
— По паспорту он Владлен, — охотно отозвался санитар, глазея на девушку. — Запомнил, когда полицейские их всех переписывали. Чудное имя, ты не находишь?
Он был явно не прочь поболтать с понравившейся ему девушкой, но Настя уже поспешно отошла от болтуна. Ей совсем не хотелось поддерживать разговор. Да и имя Владлен она чудным вовсе не считала, скорей уж красивым.
— Владлен, — шептала она, бредя к Борису. — Владлен. Вот, как его зовут, оказывается.
Зачем ей была нужна эта информация, Настя и сама сказать не могла. Но мысли об ушастом почему-то овладели ею. Интересно, Владлен — это сокращенно от «владеет Леной»? Вероятно, предками Владлена были казаки-переселенцы из зауральских земель? И имя это у них передается от деда к внуку по мужской линии уже много-много лет в память о каком-нибудь далеком героическом пращуре.
Настя и сама не могла сказать, что такого уж геройского в ушастом, но была уверена, имя ему необычайно подходит!
Она еще раз обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на машину, увозящую ее родителей. Их она не увидела, сколько ни шарила взглядом, а вот Владлена — да. Из окна на нее смотрела все та же печальная ушастая физиономия. И когда машина тронулась с места, Насте даже показалось, что Владлен поднял руку и тихонько помахал ей. Но, конечно, это ей просто привиделось, ведь врач четко дала понять, что все пациенты не воспринимают раздражители внешнего мира, попросту не реагируют на них. И как долго будет продолжаться их ступор, сказать не может никто.
Домой они приехали усталые и упавшие духом. Во всяком случае, Настя совершенно приуныла. Она зашла к себе в комнату, упала на матрас и горько заплакала. Ей было так ужасно одиноко, как никогда в жизни. Самые дорогие и любимые ее люди были вдали от нее. Хуже того, они совершенно ее не узнавали, она не могла с ними даже поговорить. Фактически они исчезли из ее жизни.
Выплакавшись, девушка стала соображать, что ждет ее в будущем. В голову ей полезли ужасные мысли. Сейчас у нее хотя бы есть крыша над головой. Но квартира продана, и вскоре сюда явятся новые покупатели. Как она сможет оставаться в этой квартире? Да никак! Эти люди просто выставят ее на улицу. И куда она пойдет тогда? Новая квартира куплена на имя родителей, разрешат ли Насте там находиться? Не окажется ли она на улице? Господи, только не это!
Конечно, даже при самом худшем исходе тетя Тамара или тетя Наташа приютят ее у себя. Должны будут приютить. Но вот испытают ли они от этого радость? Тетя Наташа всегда говорила, как прекрасно, что ее свободу никто не стесняет. А тетя Тамара… с тетей Тамарой девушке почему-то не хотелось жить самой. Да, тетя Тамара замечательная и положительная во всех смыслах, но… но какая же тоска находиться рядом с ней!
Настя представила, как изо дня в день ее жизнь будет подчинена четкому распорядку, по которому все шло в доме у ее тети, и ей стало по-настоящему жутко.
— Кажется, я начинаю лучше понимать мужчин, которые предпочитают оставаться с другими женщинами, а не с тетей Тамарой.
Настя усмехнулась и тут же услышала разнесшийся по квартире громкий голос Бориса:
— Девочки, хочу есть!
— Тише ты! — ругнулась на него выскочившая из дальней комнаты Нюта. — Настя заснула, а ты орешь!
Борис тут же понизил голос:
— Значит, она спит?
— Спала, — сердито произнесла Нюта. — До того как ты заорал, она точно спала. А теперь проверь, иди.
Почти сразу же тихонько скрипнула дверь, и голос Бориса тихо произнес:
— Настюша, ты спишь?
Удивившись его необычной ласковости, целый день Борис держался с ней хотя и дружески, но особой близости не демонстрировал, Настя собралась уже ответить, но вдруг передумала. Ей хотелось еще немного поразмышлять о том, как ей быть дальше. А Борис мешал. К тому же есть Насте совсем не хотелось. Сегодняшние события и страх за свое будущее начисто отбили у нее аппетит.
Так что она просто свернулась калачиком и сделала вид, что ее тут нет.
— Спит, — удовлетворенно сообщил Борис сестре. — Все в порядке.
— Иди сюда.
Голос Нюты звучал деловито и даже озабоченно.
— У нас возникли некоторые проблемы, — подтвердила она сама догадку Насти.
Дальше голоса сделались неразборчивыми, а потом и совсем отдалились. Но любопытство Насти уже было растревожено. Выходит, не у нее одной неприятности? У ее новых друзей тоже проблемы? А какие?
И если свои проблемы Настя могла обдумывать в одиночестве, то проблемы друзей требовали коллективного решения. Она поднялась на ноги и осторожно проследовала к дверям. Вышла из комнаты и пошлепала по коридору в ту сторону, откуда слышались слабые голоса Нюты и ее брата.
— Значит, в нашей компании появился кто-то новенький? — услышала Настя голос Бориса. — Это интересно.
— А мне кажется, это, напротив, все здорово осложняет. Мы уже составили досье на всех, кто к нему ходит. А этот человек является проблемой.
— Не преувеличивай. Конечно, нагрузка на людей возрастет, но они справятся.
— А с увеличением нагрузки техника не подведет? Смотри, чтобы не было, как с Шостаковичем, когда пропал сигнал спутника, а мы на несколько минут остались без всякой информации, что там происходит.
— Ты только Шостаковичу об этом не говори, — хмыкнул Борис. — Он-то до сих пор свято уверен, что мы все это время бдительно его прикрывали.
— Я не дура, чтобы о своих проколах лишний раз болтать. Это ты у нас — любитель почесать язычок.
— Ты меня раскусила, — в шутливом ужасе воскликнул Борис. — Да, я люблю общаться с людьми. Но при этом я еще и знаю, как это делается. И лишнего никогда не сболтну.
Настя слушала разговор своих друзей, и он ей почему-то не нравился. Она не понимала, о чем они говорят. А когда она не понимала, что происходит, то всегда нервничала.
— Смотри сюда, — услышала она голос Нюты. — Он ему что-то передает.
— Что это?
— Ничего не слышно.
— Попробуй увеличить громкость.
— И так на максимуме.
Воцарилось молчание, Настя прислушивалась изо всех сил, но ничего, кроме неясного бормотания двух мужских голосов, до нее не доносилось. Видимо, Нюта с Борисом тоже остались недовольны, потому что Нюта произнесла:
— Так работать невозможно. Надо идти с этим типом на контакт.
— И кто пойдет? Ребята все при делах. Тем более если теперь еще этот новенький появился. Черт, но до чего же знакомая морда у этого типа!
— Ты его где-то раньше видел? — насторожилась Нюта.
— Мне кажется, что да. Определенно да.
— Вспомни, где именно. Это может иметь принципиальное значение для нашей работы.
— Понимаю, — проворчал Борис. — Стараюсь. А ты чего такая сердитая?
— Да я заколебалась на этом планшете глаза портить! Ни черта же не видно! Я хочу большой экран!
— Будет тебе плазма. Во всю стену.
— Когда? Когда она будет? Когда все закончится?
— Раньше.
— При Насте? Ты ведь понимаешь, что это невозможно.
Борис молчал. Но Нюта не успокаивалась.
— Тебе был поручен поиск квартиры, — раздраженно проговорила она. — Уже в тот же день ты заявил, что нашел отличный вариант.
— Так оно и было.
— Да, но ты обещал нам всем пустую квартиру! Понимаешь, пустую!.. И где она? Могу я тебя об этом спросить?
— Ну, вот же.
— Да, но по ней все время бродит девчонка. Дочка хозяев.
Настя вздрогнула. Нюта явно говорила о ней. Но почему в таком тоне? Раньше Нюта всегда держалась с Настей так, словно приходилась ей старшей сестрой — любящей и заботливой. А теперь вдруг выясняется, что все это время Нюта притворялась, и на самом деле Настя мешает ей. Но в чем?
А Нюта между тем продолжала распекать Бориса:
— Я постоянно в напряжении, ни на минуту не могу расслабиться.
— Ты и не должна расслабляться. Позволь тебе напомнить, мы с тобой оба находимся на задании.
— Одно дело, когда мы одни. И другое, когда посторонняя девочка живет бок о бок с нами.
— Но не все время же!
— Все равно, я боюсь, что она зайдет не вовремя, например, когда я дежурю, и увидит… Ну, то что ей не нужно видеть.
Наступила пауза. А затем голос Бориса устало произнес:
— Я делаю все, что могу.
— Но этого недостаточно!
Голос Нюты снова взвился вверх, и Борис не выдержал.
— Нюта, можно спросить, у тебя что… с настроением? Может, у тебя дни эти… ваши бабские? Ты чего на мне срываешься?
— А я тебе скажу, чего… напарник! Ты только целыми днями шляешься с этой девчонкой, а я тут одна гребу всю работу!
Настя совсем удивилась. Почему Нюта назвала брата напарником? Это она в шутку или всерьез? Девушка так увлеклась обдумыванием этой новости, что чуть было не пропустила дальнейший разговор Нюты с Борисом.
Теперь голос последнего звучал не раздраженно, а взволнованно:
— Послушай, ты вот говорила про новенького, который появился у нашего Рудика. Можно мне еще раз взглянуть на него?
— Пожалуйста.
Видимо, изображение этого человека появилось у Нюты на экране ее планшета, но Борис все не успокаивался.
— Может быть, какие-то сопутствующие детали? Машина у этого типа есть?
— Есть. Смотри.
Разумеется, Настя не могла увидеть того, что показывала Нюта своему брату, но зато девушка услышала, как присвистнул Борис.
— Что? — удивленно спросила у него Нюта. — Ты что-то вспомнил?
— В том-то и дело. Помнишь старика, которого мы сегодня навещали?
— Да. Еще бы!
— У него убили дочь.
— Да, ты говорил по телефону. И кого именно? Одну из его духовных дочерей?
— Нет, родную дочь. Старик ее единственный наследник. Как я понимаю, все, что ему удалось нахапать, он держал на счетах дочери. И теперь полиция подозревает старика в ее убийстве из корыстных побуждений. Ну, типа, дочь отказалась делиться с папашей наворованным, коли уж оно на ее счетах лежит.
— Справедливо. Могло быть такое.
— Но сам старик наотрез отказывается от этого обвинения.
— И это тоже понятно. Он не хочет в тюрьму.
— И более того, у старика есть готовый подозреваемый. Сегодня в личном разговоре он назвал и показал мне человека, которого он винит в смерти дочери.
— Ее убийцу?
— Да. И знаешь, что самое странное?
— Что?
— Вот он, этот самый человек!
Возникла долгая пауза, такая томительная, что Настя уже начала опасаться, что вовсе ничего больше не услышит. А затем Нюта с недоумением произнесла:
— Наш новенький? Он?
— Да.
— Ты… ты уверен?
— Сначала у меня тоже были сомнения. Но когда ты показала мне его машину, все они отпали. Видишь эту аэрографию у нее на правом боку, на дверях и капоте? Эту же картинку показал мне старик.
— Ты все время говоришь, показал, показал… У старика есть фотографии?
— Почти.
— И где они? Можно мне на них взглянуть?
Борис замешкался с ответом, и Настя прекрасно понимала, почему. Никаких фотографий старик ему не давал, а транслировал изображение прямо в мозг. Но признаваться в этом своей сестре Борис почему-то не хотел.
И в конце концов он произнес:
— Я их не взял.
Соврал? Но почему? Не хотел посвящать Нюту во все детали? А почему не хотел?
Вопросы теснились в голове у Насти. Она не знала, на какой из них отвечать раньше. И самое скверное, она не знала, что ей отвечать. Вопросы были, а вот ответы на них не приходили. Чем занимаются Борис и Нюта? Ясно, что они за кем-то следят, но за кем? И зачем?
— В общем, — продолжил рассказ Борис, — я тут подумал, если старик хочет, чтобы мы нашли и разоблачили убийцу его дочери, а он по совместительству является и нашим объектом, и если наши с Настей интересы в этом деле совпадают, то не привлечь ли нам ее к работе тоже?
Настя вздрогнула. Привлечь к работе ее? И что это значит? А самое главное, как лихо Боря решает за нее! А если сама Настя не хочет? Но тут же она одернула себя. Как это она не хочет? Не желает, чтобы ее родители вернулись к нормальной жизни? Да она изо всех сил этого желает! И все же та легкость, с какой Борис принял за нее решение, неприятно задела Настю.
— Значит, ты предлагаешь использовать девчонку?
— Ну да. Что мы вокруг нее целыми днями прыгаем. То ты, то я.
— Ты прекрасно понимаешь, почему мы это делаем, — сухо произнесла Нюта. — Лишь для того, чтобы она, в свою очередь, не мешала нам в нашей работе и пореже бывала в этой квартире.
— Все равно, — продолжал капризничать Борис. — Никакого покоя. Раз уж мы все временно оказались в одной лодке, пусть поработает на нас, как мы работали на нее.
— Не вполне уверена, что это правильное решение.
— Но другого у нас просто нет.
— Значит, ты согласен?
— Да. Если нет иного выхода, я согласен.
— Отлично, — повеселела Нюта. — Но учти, девочка не должна ни о чем догадываться!
— Она и не догадается. Мы все проделаем очень осторожно, она не должна ничего узнать о нашей работе.
— Это было бы настоящей катастрофой.
Возникла еще одна пауза. А затем голос Бориса произнес:
— Слушай, я так и не понял, а мы будем все-таки сегодня есть или нет?
— Будем, — проворчала Нюта, но чувствовалось, что она уже не так сердится на Бориса, как в начале разговора. — Обжора! Садись, принимай наблюдение. А я пойду разогрею еду.
Поняв, что разговор у этих двоих окончен, Настя проворно шмыгнула к себе в комнату. Ей снова надо было подумать. И если раньше она полагала, что у нее имеется только одна проблема — как вернуть своих родителей, то теперь она понимала: проблем у нее гораздо больше.
Настя пряталась у себя в комнате уже второй час, но за истекшее время так и не придумала, как ей быть дальше. Она понимала, что без помощи Нюты и Бориса тяжело, если вообще возможно вернуть ее родителей назад в том состоянии, в каком она привыкла их видеть.
«Если они останутся такими безучастными ко всему зомби, я этого не переживу!»
Насте было так жалко себя, что она даже заплакала. И плакала почти час, хотя и знала, слезы только сделают ее физиономию красной и опухшей, а делу совершенно не помогут. Знала, но все равно невольно всхлипывала. Ей было ужасно обидно, что Нюта с Борисом, которым она поверила и которых даже начала считать своими друзьями, предали ее.
«Они мне врали с самого начала. Притворялись! Обещали мне папу с мамой вернуть, а сами… сами…»
Но потом Настя малость успокоилась, да и слезы у нее закончились. И она начала шевелить мозгами уже без лишних эмоций. Да, Борис и Нюта не были с ней до конца откровенны, но, минуточку, разве она требовала от них этого? А если отбросить тот факт, что ребята чего-то недоговорили ей о своей работе, во всем остальном они были невероятно милы с ней.
Носились с ее проблемами, словно со своими собственными. И хотя теперь было ясно, что делалось это исключительно для того, чтобы Настя поменьше времени проводила у себя дома, все же девушка понимала, ребята могли просто сунуть ей немного денег и отправить гулять, в кино или кафе. А они ездили с ней и в аэропорт, и к этому Юдину, а Борис, так тот и вовсе не побоялся вступить в единоборство с противным стариком, и единоборство это даже выиграл.
— Нет, зря я про них плохо думаю, — решила Настя. — Если они всего мне про себя не сказали, значит, не могли.
И еще ей было очень интересно узнать, что же за дело придумал для нее Борис. Судя по тому, что она успела услышать, ее новые друзья наблюдали за каким-то человеком, которого называли между собой почему-то уменьшительно-ласкательно — Рудик. И вот у этого Рудика появился какой-то тип, в котором Борис узнал или сделал вид, что узнал, любовника Снежаны.
Поверить Борису до конца Настя не могла. Ей лично старик ничего не демонстрировал, кроме своей безусловной власти над бедным ушастым парнем — Владленом. Да и это был вопрос спорный. Но вот любовника Снежаны старик показал одному лишь Борису. Да и показал ли? Это ведь ей так Борис сказал. А Настя уже не знала, может ли она верить всему, что говорил и говорит ей Борис. Может, он вообще все выдумал, чтобы иметь повод привлечь ее к работе.
Но если так, то получается, что Борис обманул уже Нюту. И сделал он это ради нее… ради Насти. Как ни странно, от этой мысли у девушки сразу же полегчало на душе. Выходит, она Борису небезразлична. Выходит, она ему нравится. И, утерев последние слезы, Настя потянула носом не для того, чтобы втянуть в себя сопли, а чтобы уловить аромат еды.
В квартире уже давно витал соблазнительный запах жареной рыбы. А рыбку девушка любила даже больше, чем мясо. Отказаться от удовольствия полакомиться кусочком судачка или форели она не могла. И больше не колеблясь, Настя пошла на кухню, к тем, кого по-прежнему хотела считать своими друзьями.
