Глава 17
Но пока Василий Петрович переживал приступ гордости за брата, его жена и ее подруга думали о другом. Похоже, их расследование вновь забуксовало. Ведь этот путь, с Валерием и «Кометой», также зашел в тупик.
Валерию была еще в меньшей степени выгодна смерть Ульяны, чем кому бы то ни было в этой комнате. Тот факт, что Ульяна втянула в игру своего «племянника», сына Шемякина, да еще и выдавала его за собственного сына, вообще явился для Валерия полнейшим откровением. И теперь, разочаровавшись в том, что «Комета» может оказаться им полезна, Инга лишь спросила:
– Скажите, а как вы «вышли» на квартиру Леонида Владимировича?
– Кого?
– Моего отца! – рявкнул на него Сергей.
– А-а-а… супруга Ульяны… Ну, у нас есть свои люди в собесах, которые специально заняты тем, что отслеживают для нас одиноких пожилых людей.
– Но как вам удалось затащить старика в ЗАГС?
Валерий явно колебался с ответом.
– Говорите! – подбодрила его Инга. – А то господин Шемякин может решить, что у вас есть все-таки от него тайны.
– Дело с квартирой никак не касается истории с мальчиком!
– Это уж мы сами рассудим.
– Ну, ладно, – сдался Валерий. – Так и быть, скажу… тем более что Ульяна мертва, наследовать она все равно не сможет, а значит, нашим с ней соглашением можно просто подтереться. Что же, бывают и в нашей работе проколы.
– Так что с ЗАГСом? Как вы затащили старика в ЗАГС? Все соседи в один голос утверждают, что он бежал от всяких государственных организаций как черт от ладана. Сколько раз ему соседи говорили, чтобы он сделал себе перерасчет пенсии, а он…
– А он – ни в какую, так и не стал себе перерасчет оформлять, – кивнул головой Валерий. – Наслышан о странностях старика от Ульяны.
– Господин Рябчиков не получал всей положенной ему пенсии? Вот это странно!
Впрочем, чему особо тут удивляться? К чему выстаивать длинные очереди в пенсионном фонде, чтобы получать потом жалкие копейки, когда у Рябчикова на счетах имелись суммы, во много раз превышавшие его пенсию за все эти годы?
И все же Валерий подтвердил:
– Вы правы, старик был чудной, даже очень чудной. Но с такими людьми как раз и легче всего работать. Соседи и знакомые давно махнули рукой на их странности и задвиги. Вот и в случае с Леонидом Владимировичем никто не удивился его женитьбе на молодой женщине.
– Но все-таки… Как вы его затащили в ЗАГС?
– А старик туда и не ходил.
– Как?!
– Очень даже просто. Не ходил, и все тут. За него сходил другой человек.
– Но…
– Отпечатки пальцев в наших ЗАГСах, к счастью, проверять еще не додумались. И сетчатку глаза там тоже не сканируют. Кто пришел с паспортом, тот и владелец документа. Надо лишь проследить за тем, чтобы гражданин в реале хотя бы немного походил на свое фото в документе. Немного, понимаете? Полного сходства никто от фотографии в паспорте обычно и не ждет.
– И как же вы осуществили… подмену?
– Ульяна стащила у старика паспорт, а в ЗАГС вместо него пошел специально загримированный актер. Есть у нас парочка актеров, сыграют любую роль, на любой вкус и кошелек.
– Скажите, а что означает число 333?
– Три тройки на конце кода означают брачную аферу.
– А 555?
– Афера с участием ребенка.
Как у Валерия было все интересно продумано! Но сейчас их всех больше интересовало другой вопрос:
– Значит, в ЗАГС с Ульяной ходил посторонний человек?
– Ну, почему посторонний? – вроде бы даже оскорбился Валерий. – Тот человек – тоже в деле. За свое «выступление» он получил гонорар, а за молчание – прибавку.
– Но по документам не ваш актер, а именно Леонид Владимирович был женат!
– Сам того не подозревая.
– Но ведь в паспорте должна была стоять печать о браке.
– И что? – пожал плечами Валерий. – Она там и стояла.
– Ульяна не вернула паспорт своему новоиспеченному мужу?
– Вернула. Положила на место, в тот же день.
– И Рябчиков не заметил, что стал женатым человеком?
– Скажите, а вы сами частенько листаете свой паспорт?
– Ну… нет.
– А другие люди?
– Вы имеете в виду сотрудников почты, банков и других?
– Да.
– Обычно вся интересующая людей информация обо мне содержится на первой странице.
– Правильно. И еще у гражданина могут проверить регистрацию. Состоит данный гражданин в законном браке или же нет, обычно постовых не интересует.
– Но Леонид Владимирович сам мог обнаружить печать!
– Повторяю, в нашем деле нельзя обойтись без элемента риска. Да, мог, но он ничего не обнаружил. Все прошло гладко. Вы сами мне сказали, что старик скончался мирно, своей смертью умер.
– Так и было. Никакого следствия в отношении его смерти возбуждено не было.
– Хотя бы это отрадно слышать.
– Насколько я понимаю, вы не часто созванивались с Ульяной?
– Почему же? Ежемесячно либо я звонил ей, либо она мне.
– Но Ульяна ничего не сказала вам о смерти «мужа»?
– Более того, она пропустила дату, когда мы с ней обычно созванивались. Но тогда у меня еще никаких дурных мыслей на счет Ульяны в голову не закралось. Она казалась полностью всем довольной. Я не ждал от нее подвоха.
– Даже после того, как она вам не позвонила?
– Даже тогда. Ну, а когда я сам начал звонить ей на мобильный, сразу понял, что она его выключила. Решил я, что Ульяна куда-то уехала, хотя, по условиям нашего с ней соглашения, она и не имела права этого делать.
– Не она свой телефон выключила, это сделал преступник.
– И аппарат ее он тоже забрал!
– Вот оно как… Что же, я этого не знал. Жаль девочку, честно говоря, она обладала большим потенциалом. У нее было большое будущее.
– Вы лучше о своем собственном будущем подумайте, – посоветовала ему Инга. – Вы увязли – глубже некуда.
– Я ни в чем не виноват!
– А господин Шемякин думает иначе.
Вид у бизнесмена был достаточно угрюмый, чтобы Валерий вновь задергался.
– Где мой сын? – повторил Шемякин.
– Понятия не имею!
– Думай, кто мог его украсть! А если ничего не придумаешь, мои ребята тебе помогут.
И Шемякин кивнул головой в сторону двух здоровенных детин, которые молчаливыми громадами застыли за его спиной. Физиономии у громил были самые отвратительные. И сыщицы подумали, что Шемякину стоило большого труда найти среди своих работников таких вот горилл. Наверное, их сняли с какого-то отдаленного объекта. Потому что в близком окружении Шемякина таких отвратительных морд не наблюдалось. Любой из его телохранителей мог смело претендовать на приз в каком-нибудь мужском состязании красоты и доблести.
Уродливые дуболомы скорчили зверские рожи, Валерий побледнел до синевы, и добрая Алена поспешила вмешаться:
– Стойте, не надо его пугать. Валерий и сам мечтает помочь нам. Правда, Валера?
Несчастный мошенник усиленно закивал головой. Она затряслась у него так часто, что сыщицам даже стало не по себе: а вдруг оторвется? Но Валерию это видимого неудобства не причиняло. И даже напротив. После тряски в его голове мысли хорошенько перемешались между собой, и получился отличный «коктейль».
– Начало цепи преступлений положила смерть Леонида Владимировича? Я правильно понимаю?
– Да. И все погибшие – претенденты на это наследство.
– Или люди, себя таковыми воображающие.
– Поэтому-то мы к вам и пришли, – объяснила Алена. – Поняли, что Ульяна старалась не ради себя, что она работала на вас, и решили, что это вы конкурентов и устраняете!
– Понял! Вам нужен не я! Вам нужен настоящий наследник!
– Из наследников у старика были только я да Ульяна, – буркнул Сергей.
– А кто вам это сказал?
– Кто?.. Ну, не знаю, я всегда это знал.
– Что именно?
– Ну, что других детей у старика нет, один я.
– Но вам это сказал ваш отец, и вы ему поверили?
– А почему я не должен был ему верить? Он же был моим отцом, как ни крути! Я должен был ему верить!
– Сейчас речь не о моральных аспектах и не о ваших сыновних чувствах. Сейчас мы говорим о реальных наследниках… Например, о тех, на кого старик мог написать завещание. И учтите, завещание тем и хорошо, что в нем можно указать абсолютно любого человека. Хоть первого встречного оборванца с улицы.
– И такое завещание будет законно?!
– Более чем.
– Выходит, человек может оставить все свое состояние в обход родных совершенно посторонним людям?
– Это редкость, но иногда все же так бывает. Именно поэтому Ульяне и вменялось в обязанность постоянно находиться рядом со своим «мужем». Но уж если Ульяна из доверия вышла, надо все версии проверить.
– А можно выяснить, оставлял ли завещание Леонид Владимирович?
– Считаю данный разговор бессмысленным. Старик был с причудами, нотариусов и все официальные структуры обходил за десять километров. По доброй воле он бы никогда не пошел к нотариусу, чтобы подписать что-либо, в том числе и завещание.
– Значит, наследниками могут считаться только его близкие родственники – жена и дети?
– А если их нет, то пойдут в ход братья, сестры и так далее. Были у господина Рябчикова родственные отношения с кем-либо еще?
Все уставились на Сергея. Но тот виновато развел руками:
– Я, того… с отцом не очень-то часто контачил.
– Неужели ты совсем ничего о своей родне с его стороны не знаешь?
– Ни о ком мне отец не рассказывал!
Но это еще было не основание, чтобы отказаться от новой версии.
– С причудами был старик или нет, а проверить версию с завещанием все равно нужно.
– Я знаю фамилию нотариуса, который должен открыть дело о наследстве господина Рябчикова. Полагаю, если следствие сделает официальный запрос, нотариус откроет нам суть завещательного распоряжения вашего отца, если, конечно, оно у него есть.
Все приободрились, впереди вновь замерцал лучик надежды. Но увы, она была такой слабенькой, а тучи, окружавшие этот лучик, такими плотными, что он погас, не достигнув цели…
Следователь подписал запрос, нотариус порылся в своих документах, каждый из них выполнил свой долг, но завещательного распоряжения господина Рябчикова не нашлось.
– А не может завещание находиться сейчас где-то в другом месте?
– Если оно где-то и находится, пока что это всего лишь бумажка. Для того чтобы завещание вступило в силу, его нужно принести мне, – сказал нотариус.
– А если его принесут к другому нотариусу?
– Это исключено. Завещание открывают по месту последней регистрации завещателя. Его фамилия начиналась на «Р», значит, завещание могу принять только я. А мне пока что никто ничего подобного не приносил.
Вопрос вновь повис в воздухе. Мрачные подозрения сгустились над головой Сергея. У его отца было двое равноправных наследников – он и Ульяна. И вот теперь Ульяна мертва, ее сестра мертва, даже Филипчуки, и те погибли. Немного утешало их, что заподозрить Сергея могли лишь в первом убийстве, во всех других случаях у него было алиби.
Но, как уже неоднократно говорилось, у него могли быть сообщники. И подозрения, окружавшие Сергея невидимым облаком, начали распространяться и на его брата. Кто, как не брат, мог помочь Сергею стать единоличным владельцем состояния его отца? И даже самому Василию Петровичу пачкаться было не нужно, у него для этих целей всегда был Ваня.
Сыщицы с ужасом наблюдали за тем, как черное облако, окутывающее Сергея, начало медленно заволакивать собою и Василия Петровича с Ваней. Алена была в настоящем ужасе:
– Так я и знала, что беда будет! Серега на пороге – неприятности уже в дороге. Наша семейная мудрость. Если бы ты знала, как у меня сердце ухнуло вниз, когда Вася сказал, что Серега из Канады вернулся. Прямо в холод меня бросило! И теперь я вижу, что не напрасно!
– Все будет хорошо.
– Нет, все плохо, все будет очень плохо! – твердила Алена. – Сергея посадят, и Василия Петровича и Ваню – тоже!
– А их-то за что?
– Как ты не понимаешь? В глазах всех они – сообщники Сергея! Помогали ему разбогатеть! Убили Ульяну! Устранили всех других конкурентов!
– Но они этого не делали!
– И кто это знает?
– Мы с тобой!
– Этого недостаточно!
– Смотря для чего.
Выражение лица подруги было до того загадочным, что Алена невольно заинтересовалась:
– Ты что-то придумала?
– Есть одна мысль… Вот ты сказала: наших мужчин подозревают в том, что они устранили конкурентов Сергея…
– А они этого не делали!
– Верно, не делали, но суть в другом… что, если этот кто-то совсем не стремился лить воду на мельницу Сергея? Что, если он старался для себя?
– И кто же этот «кто-то»?
– Если бы у Сергея имелась супруга, я бы сказала, что это она.
Но Сергей, когда друзья обратились к нему с этим вопросом, решительно отверг их версию:
– Ни жены, ни детей, один я, как перст, во всем мире. Вот отец был, и брат еще до сих пор имеется. Спасибо, не отказался он от меня. А больше никого у меня во всем свете нет!
И вновь все вернулись к одному-единственному портрету, нарисованному Ингой. Кто этот человек? Что ему было нужно от Ульяны и остальных? Зачем он крутился возле них? И как это было связано с теми убийствами, которые уже произошли?
Возможно, на эти вопросы мог бы пролить свет следователь Залесный, но он не появлялся и никак не давал о себе знать.
Алена ближе всех принимала к сердцу происходящее. Благополучию именно ее семьи грозила беда. Правда, был еще господин Шемякин, который, по мере того как таяла надежда найти Колю целым и невредимым, все больше и больше погружался в пучину отчаяния. Помимо личного горя, он еще и пытался скрыть от своей возлюбленной страшную правду. Но это давалось ему все с большим трудом.
– Почему Лена больше не выходит в скайп? – допытывалась у него Ласочка. – Я хочу видеть Колю. С ними все в порядке?
– В полном порядке. Сегодня я был у них лично, с проверкой.
– И как там Коля?
– Замечательно, растет мальчик. А в скайпе они не появляются, потому что компьютер у Лены накрылся.
– Так купи им новый.
– Я предлагал, да эта дура уже старый в ремонт отдала. Теперь ждет, когда все сделают.
– И долго еще ждать?
– Не волнуйся, дня три, максимум четыре, и ты снова увидишь Колю.
Он врал своей Ласочке, а на сердце у него кошки скребли. Порою, когда Ласочка говорила, что она так дико соскучилась по Коле, что скоро не выдержит этой пытки и вернется, в голове у обезумевшего папаши даже мелькала шальная мысль: а не найти ли ему похожего малыша и не представить ли его Ласочке в качестве их сынишки… но он вовремя останавливался. Очередная подмена могла только все испортить.
Да, дела у господина Шемякина были не ахти. Но в семье Алены все складывалось еще хуже. Несмотря на то что несколько человек, соседи господина Рябчикова Леонида Владимировича, опознали по нарисованному Ингой портрету некоего Вадима, несколько раз появлявшегося возле их дома, понять, что это за личность, следствию так и не удалось.
– Знакомый, – разводили руками соседи. – Или дальний родственник. Видеть мы его видели, но чтобы разговаривать с ним – такого не случилось.
И лишь соседка Марина, с которой сыщикам уже довелось познакомиться, без колебаний заявила:
– Да это же тот самый сын Леонида, о котором я вам говорила! Сергей!
– Вы ошибаетесь.
– Точно вам говорю, сын это его!
Но повторная проверка актов гражданского состояния господина Рябчикова никаких новых детей у него не выявила. Был один-единственный сын – Сергей. Но ведь на рисунке Инги был изображен совсем другой человек. Еще один сын? Незаконнорожденный, но тем не менее претендующий на наследство отца?
Уже на следующий день Алена позвала к себе Ингу, чтобы обсудить положение, в котором они все оказались:
– Настоящий преступник до сих пор не найден, а между тем сегодня следователь снова к себе Серегу вызывал.
– Ну, это ведь понятно. Серега у них – главный свидетель. Чего ты-то дергаешься?
– Так он его не одного вызывал, а вместе с моим Васей!
– Ну… спросить хотел, наверное, о чем-то.
– О чем-то! – передразнила подругу Алена. – Ты хоть знаешь о чем?
– Нет.
– Алиби он его интересовался, на время убийства Ульяны, на время несчастного случая с Леной…
– Ну, тут Ваня не при делах. Мы с ним под окнами Лениного дома сидели, нас все соседи видели, кто хочешь это подтвердит.
– Мы-то перед домом сидели, Серега в камере, а мой Вася… У него алиби нет! А на время убийства Филипчуков вообще ни у кого из нас алиби не имеется. А следователь и Ваню к себе тоже пригласил. Чуешь, куда ветер дует?
– Следователь нам мокрое дело шьет!
Алена даже не стала уточнять, откуда ее интеллигентная подруга знает такие слова, слишком она была взволнованна. Страх за мужа и – в какой-то степени – за себя, за Ингу, Ваню и даже за Серегу заставил умственные способности Алены мобилизоваться в полной мере.
– И вот что я предлагаю… Надо нам ловить этого типа на Серегу!
– На Серегу? Как это… на Серегу?
– Этот тип, как правильно сказал следователь, явно охотится за состоянием старика Рябчикова. Не знаю, кто он такой и какие у него мотивы, но Серега теперь у нас – единственный наследник Рябчикова. Поэтому убийца должен его устранить.
– Но Серега если куда и ходит, только в сопровождении Вани. Твой муж так распорядился.
– Вот и пора это распоряжение отменить.
– Как это? Ваня тебя не послушается. Прости, но ты для него только номер два.
– Зато ты у нас – номер один.
– Вообще-то я твоего Василия Петровича имела в виду.
– Забудь про Васю! Его мы в эту затею даже посвящать не будем. Расшумится, начнет орать, что не позволит он своего дорогого и единственного брата подставлять. Что лучше он сам в тюрьму вместе с ним сядет. Он мне это уже сегодня утром выложил.
– Вася – и в тюрьму? – ужаснулась Инга. – А как же его любимые «Дубочки»? А как же новая отечественная скаковая порода лошадей? Без хозяина весь проект загнется на корню.
– Рада, что хоть ты это понимаешь! Вася меня не услышит и не послушает. Но ты…
– Я на твоей стороне! – быстро сказала Инга. – Если Васе что-то угрожает, я вам помогу.
– Спасибо!
– Заранее не благодарят! Говори, что нужно делать?
– В общем, так… я тут кое-что придумала… слушай!
И, наклонившись поближе к подруге, Алена выложила ей свой план. Прямо сказать, особой хитростью он не блистал, зато был нахален сверх всякой меры. Но самое главное, Инге в нем отводилась главная, просто-таки наиглавнейшая роль.
– Ты идешь сейчас к Ване и как бы между прочим намекаешь ему, что не прочь прогуляться. Водишь его вокруг дома… далеко не отходите. А когда я тебе позвоню, ты быстренько возвращаешь Ваню на исходную позицию, к дому, и вы ждете, когда Сергей появится на улице.
– А долго ждать?
– Минут пять-десять. Не знаю, насколько быстро мне удастся разжалобить эту скотину. Может быть, и полчасика придется постонать! Симулирую сильнейшую головную боль, я это умею, еще в школе отработала до мелочей. Да! Еще Васю надо будет сначала куда-нибудь услать. Ну, это не проблема. С этим-то я справлюсь! Все, Инга, иди, действуй. И помни: ты – единственная из нас, кто хорошо разглядел и запомнил этого мужика. Тебе и карты в руки! Узнаешь, немедленно дай знать Ване, а он уж сообразит, как дальше действовать. Скрутит гада, как не фиг делать!
– А ты не боишься, что этот тип прикончит Серегу раньше, чем Ваня его скрутит?
– Немного боюсь, – откровенно призналась ей Алена. – Но еще больше я боюсь, что полиция арестует моего Васю. А ему в тюрьму никак нельзя. У него и печень, и язва, и… и вообще, как мы без Васи-то?!
Правильно, без Сергея обойтись было бы значительно легче. Этот человек никогда ни о ком в своей жизни не заботился. Жены и детей не имел. А поэтому в глазах Алены большой социальной ценности не представлял. Если уж приходилось выбирать между ним и мужем, Алена без колебаний отдала предпочтение мужу.
И невольно в голову Инги пришла одна мысль… А вот интересно, как бы поступила подруга, случись ей сделать выбор между нею, Ингой, – и мужем?
Разговориться с Ваней оказалось не так-то просто. Очень мешала Вероника, которая, заполучив шубу, муфточку и две пары совершенно новых, еще с чеками и в коробках сапог, воспылала таким рвением к работе, что теперь дневала и ночевала в квартире своей хозяйки. Но нельзя сказать, что горничная занималась своими прямыми обязанностями, наводила чистоту и порядок – нет, этого не было.
Вещи как валялись по углам, так там и оставались. Увядшие розы в вазе давно уныло свесили свои головки, но Веронике было на них наплевать. Решив, что если уж ей так фартит, что она буквально за сутки разжилась новым гардеробом, да еще каким, Вероника решила воспользоваться струей удачи до конца. Если фартит, надо пользоваться полосой везения. И девица с раннего утра оккупировала Ваню. Видимо, обзаведясь шубой, она решила, что теперь ей к шубе необходим еще и муж.
– Ванечка, а как ты варенички любишь, с творогом или вишней?
– С мясом.
– Глупый! – смеялась Вероника. – С мясом – это пельмени! Налепить тебе пельменей?
– Лепи, если не лень!
– А вот и налеплю, – смеялась в ответ девушка, но ни муки, ни мяса из холодильника не доставала. – Замуж меня позовешь, тогда и налеплю!
– Ага! Как же! Тебя позовешь, а потом пельменей до старости не дождешься. Или ты сказок не знаешь? Сначала добра молодца накорми, напои, в баньке попарь, а потом уж и о свадьбе речь можно вести.
– Ты, Ваня, хитрый очень. Знаю я вас, мужиков! Поедите, да и на боковую. А я от тебя кое-каких… движений жду.
Разговор в таком духе мог длиться бесконечно долго. И, главное, оба собеседника отлично понимали всю его беспредметность, но продолжали болтать. Инга немного постояла в дверях, убедилась, что так ничего не добьется, и вполголоса произнесла:
– Ваня, я могла бы с тобой поговорить?
Охранник сидел к ней спиной, да еще был увлечен болтовней Вероники, поэтому просто не услышал приближения Инги. И сейчас его буквально подбросило на стуле.
– Ох, Инга… – сконфузился он, – а мы тут с Вероникой…
Он не договорил, окончательно смутился и замолчал. Но Вероника, наоборот, пошла в наступление:
– И давно вы тут стоите? – воинственно осведомилась она у Инги. – Надо же, приличная с виду женщина, а туда же…
– Ты это о чем, девочка?
– Подслушивать любите, вот о чем!
Но продолжить девушке не удалось. Услышав, как какая-то горничная оскорбляет даму его сердца, Ваня побагровел и рявкнул:
– Попридержите язык, мадемуазель! А с вами, Инга, я готов говорить сколько угодно и о чем угодно.
– Наедине.
Вероника презрительно фыркнула, а Ваня, наоборот, расцвел от избытка чувств:
– Очень рад… Инга… но о чем же мы будем с вами говорить?
И он даже попытался ее обнять. Вот до чего доводит общение с разнузданной прислугой! Впрочем, действовал Ваня очень робко, Инге не составило труда избежать физического контакта с ним.
– Не здесь, – уклонилась от объятий телохранителя Инга. – Выйдем на улицу.
– Вообще-то, Василий Петрович поручил мне глаз с его брата не спускать, хоть днем, хоть ночью, но… ради вас я готов на все!
– Тем более, что может угрожать Сергею в этом доме? Пусть сидит, на улицу не выходит, все с ним будет в порядке.
Инга говорила это – и сама поражалась своему коварству. А ведь совсем скоро, если их с Аленой план сработает, несчастный, обреченный на заклание счастливого Алениного супружества человек выйдет на улицу. И побредет куда глаза глядят. И тогда только от Вани будет зависеть, увидят ли эти глаза завтрашний рассвет или все ограничится сегодняшним закатом.
