Книга: К колдунье не ходи
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11

Глава 10

Внедрив «казачка» в «Комету», друзья теперь могли сосредоточиться на решении следующих двух задач.
– Нам надо узнать о состоянии Лены: жива она или уже… того. И потом нам еще надо встретиться и поговорить с ее отцом.
С первой задачей справиться оказалось просто. Алена позвонила в справочное «Скорой помощи», где ей быстро и без вопросов дали телефон больницы, куда увезли Лену. Позвонив туда, Алена узнала, что состояние пациентки Филипчук, пострадавшей в дорожно-транспортном происшествии, тяжелое, операция уже завершена, теперь остается надеяться на лучшее.
Голос женщины в справочном звучал устало. Но неожиданно она прибавила с сочувствием в голосе:
– Если эту ночь пациентка переживет, может, и оклемается.
– А ее ребенок? Он где?
– Ребенок? Девушка, у нас больница для взрослых.
– Но где же в таком случае ребенок?! – разволновалась Алена.
– Я не знаю. У нас его нет.
– Куда же он делся?!
– Наверное, на месте аварии его оставили…
– Там только пустая коляска была! Люди видели, как врачи забирали младенца! Где он?
Видимо, в голосе у Алены прозвучало нечто такое, что женщина заволновалась тоже:
– Вот черти, неужели они забыли ребенка оформить? Сейчас, повисите немножко на проводе, я узнаю.
Висеть пришлось долго. Прошло пять томительных минут, прежде чем в трубке вновь послышался голос женщины.
– Не знаю, что вам и сказать, – растерянно произнесла она. – Врач и водитель «Скорой» говорят, что никакого ребенка у женщины не было. Да и в приемном отделении тоже утверждают, что женщина прибыла одна.
– Возможно, ребенка отвезли в другую больницу? В детскую?
– Девушка, я вам русским языком объясняю: в машине была только пострадавшая. Одна! Без ребенка!
– Может быть, ребенка увезли в другую больницу на другой машине?
– Обратитесь за розыском малыша в полицию – это по их части!
И в трубке загудели короткие гудки. Но Алена не обиделась. Женщина из справочного и так проявила чудеса милосердия и сердечности. Если она историю каждого пациента, по поводу которого ей звонят, станет принимать близко к сердцу, сама скоро на тот свет угодит. Чужую боль в таком количестве выдержит только святой, да и то не каждый.
И, повернувшись к Инге, Алена озадаченно произнесла:
– Теперь пропал Коля!
– Его нет в больнице? – уточнил Ваня. – Потерялся?
– Какое – потерялся?! – закричала на него Алена. – Ребенок не винтик, чтобы вот так взять и потеряться!
– Его забрали!
– Украли!
– Похитили!
– Тот человек, который наехал на его мать!
Инга сочла необходимым напомнить кое о чем своим разгорячившимся компаньонам:
– Преступник из машины не выходил и к пострадавшей не приближался.
– Неважно. Значит, его сообщники постарались! Лену устранили, Ульяну убили, а маленького Колю похитили!
– Зачем им ребенок?
– Пока неясно. Но если взяли, значит, он им нужен!
– Надо сообщить в полицию!
Но в отделении полиции, к которому относился дом Лены, известие об исчезновении Коли встретили с прохладцей:
– Конечно, мы наведем справки о мальчике. Но если ребенок пропал, для возбуждения уголовного дела нужно официальное заявление ближайших родственников пострадавшей.
– Оно у вас будет!
– Когда будет, тогда и начнем поиски пропавшего ребенка.
– Ну а сегодня вы чем столько времени занимались?!
– Вам-то какое дело?
– Но хотя бы машину, которая сбила Лену, вам удалось найти? Зеленая с откидным верхом! В номере – три шестерки. Очень приметная тачка! Вы ее нашли?
Глупо было надеяться, что в полиции работают простаки, чтобы давать подобные справки по телефону. И в ответ на свой вопрос Алена услышала:
– Это что… ваша машина?
– Нет… Что вы! Совсем не моя!
– Ну, а раз машина не ваша, тогда, извините, мы вам ничего о ее розысках и не скажем!
На самом деле, дежурный мог бы здорово облегчить жизнь самодельным сыщицам, если бы сказал им правду. Машина – та самая, зеленая, с откидным верхом и числом Сатаны в номере, – отыскалась практически сразу же после аварии. Даже специально искать ее не пришлось. Прослышав о трагедии, которая случилась на перекрестке, в полицейское отделение пожаловали свидетели.
Злополучный зеленый кабриолет стоял в соседнем дворе. Дверь водительского сиденья была поднята, в замке зажигания торчали ключи. Вот только в машине никого уже не было. А жильцы дома, во дворе которого она оказалась, в один голос утверждали: из машины выскочил среднего роста мужчина в темных очках, до самых бровей заросший густой черной бородой. Мужчина не задержался возле машины. Он бросился бежать и уже спустя минуту скрылся из виду, оставив дорогую тачку одну-одинешеньку, бесхозной, словно совсем в ней больше не нуждался.
Вероятно, так все и было. Потому что машина была угнана у ее настоящего владельца. Мальчик – мажор Петя Валенков – был настолько беспечным, что оставил машину открытой, зайдя на пять минут в косметический магазин своей мамы. Петя хотел получить от маменьки очередную материальную дотацию, чтобы потом покатить за друзьями и – в клуб.
Но у мамы были посетители, и Пете пришлось задержаться в магазине дольше, чем он намеревался. В присутствии друзей его мама не дала бы сыночку деньги. А затем в планы Пети и вовсе вмешалась суровая правда жизни. И вечер юноша провел далеко не так весело, как намеревался вначале. Не в клубе, а бегая по соседним улицам в поисках приятелей-шутников, куда-то переставивших его машину.
Пете и в голову не пришло, что машину могли угнать. У кого угодно, но только не у него! Он решил, что сделался объектом дружеского розыгрыша. Поэтому и потратил почти два часа на то, чтобы обежать соседние улицы, а потом обзвонить своих многочисленных приятелей. И лишь затем он сообразил, что пора звонить в полицию.
Владельцу машины еще повезло, что в магазине было полно деловых знакомых его мамы и его самого, и время его визита в магазин хорошо запомнили. Оно совпадало по времени с наездом на Лену. И для Пети это было просто счастье. Иначе не только вечер оказался бы у парня испорчен. Он и ночь мог бы провести не дома, в мягкой постели, а на жестких неудобных нарах в отделении полиции.

 

Итак, розыском водителя зеленого кабриолета, задавившего Лену Филипчук, и розыском ее маленького сына должна была заняться полиция. А на долю друзей выпала нелегкая миссия: сообщить отцу двух девочек о том, что, по всей видимости, отныне он больше не отец, а может и такое случиться, что и не дед. Они не знали, как отреагирует на это известие Андрей Филипчук, и потому готовились к самому худшему. Но действительность подвергла их стойкость самому неожиданному испытанию.
Вопреки их опасениям, добраться до отца девушек в этот раз оказалось проще простого. Друзья приехали по имевшемуся у них адресу, вошли в подъезд вместе с каким-то упитанным дядечкой, у которого в авоське позвякивали четыре бутылки темного пива – солидная прибавка к ужину, – и без дополнительных сложностей поднялись с ним на лифте. Дядечка был столь любезен, что сообщил: нужная друзьям квартира находится на последнем, восьмом этаже.
Андрей Филипчук был дома. Он открыл дверь на звонок, даже не спросив, кто за ней. Он ожидал, что это жена, потому что распахнул створку с такой фразой на устах:
– Где тебя носит, моя дорогая?
Но, увидев, что за дверью стоят незнакомые люди, он испугался и попытался дверь захлопнуть.
– Господин Филипчук? Не прячьтесь, пожалуйста. Мы не причиним вам зла!
– Кто вы?
– Мы расследуем обстоятельства смерти Ульяны Андреевны Филипчук. Знаете такую?
– Дочь! – кивнул головой мужчина. – Померла, говорите? – Никакого волнения в его голосе не прозвучало. – И давно случилась эта беда?
– Несколько дней тому назад. Но нашли тело Ульяны только вчера.
– То-то я и смотрю, Лариска – моя бывшая, мать Ульянкина, вконец обалдела. Звонит и звонит мне на трубу! Моя нынешняя даже психанула по этому случаю. Ревнует меня. Все боится, что я от нее уйду.
Теперь в голосе мужика слышалось самодовольство. Похоже, его здорово заводила мысль, что он весь из себя такой нужный и востребованный. Тот факт, что звонят ему не просто так, а по поводу страшной трагедии, в голове у мужика не задержался.
– Ваша дочь стала жертвой преступника. Ее зарезали!
– Да?
И снова – ни горя, ни сожаления, ни сочувствия, ни даже каких-то других подходящих моменту эмоций.
– Жаль девчонку, но очень уж она непутевая уродилась. Невезучая. Не удивлен, что в конце концов ее убили. Я всегда знал, что такой ребенок не долго протянет на этом свете.
И снова – самодовольные нотки в голосе. Вот, мол, какой я прозорливец!
– Вы не понимаете?! Ваша дочь убита!
– А она мне не дочь!
– Как же так?! – растерялись сыщики.
– Дело давнее, могу теперь и рассказать, если хотите, – хмыкнул мужчина. – Только не здесь.
– А где?
– Есть тут одно местечко неподалеку… Вы, я вижу, люди небедные. Небось не из полиции?
– Мы ведем независимое расследование.
– Значит, частные детективы, – снова ухмыльнулся мужчина. – И кто же вас нанял, а? Только не говорите, что Лариска раскошелилась. У Лариски каждая копейка на счету. Не стала бы моя бывшая деньги на детективов транжирить.
– Нет, не она. Мы помогаем одному человеку, чья судьба напрямую зависит от того, найдем мы убийцу Ульяны или нет.
– Мудрено что-то, – нахмурился мужчина. – Что за человек-то?
– Может, мы в другом месте поговорим?
– И то верно! – спохватился Филипчук. – Моя-то вот-вот вернется. Если она вас увидит, никакого разговора не получится. Очень уж она боится, что я в прежнюю семью вернусь!
И Филипчук снова ухмыльнулся, вызвав у друзей стойкое ощущение того, что хитрый мужик нарочно пугает влюбленную в него женщину. Вообще, отец девушек сыщикам дружно не понравился. Все они почувствовали к нему неприязнь, в большей или меньшей степени. Например, Ваня лениво прикинул, что мужик этот – хитрый жучара, надо с ним ухо востро держать. Алена холодно подумала, что обе сестрички пошли в своего папашу, вне зависимости, родной он им был по крови или же нет. Ну, а Инга восприняла происходящее серьезнее всех. Ее чуть ли не до слез возмутило поведение мужчины и его холодность по отношению к Ульяне!
«Местечком», о котором говорил Андрей Филипчук, оказалось маленькое кафе под названием «Жареная перепелка», где подавали два вида первого – борщ и солянку, на второе свиные котлеты, шницель, цыпленка-табака и тушенную в горшочке баранину с овощами. Гарнир и вовсе был представлен скромно: картофель фри, а если не желаете этого, тогда салаты из салат-бара. Никакими перепелками тут и не пахло. И местный повар даже не делал попыток представить под видом перепелки тощенького заморенного цыпленка.
Салат-бар подруг тоже не порадовал. Несмотря на то что они здорово проголодались и были не прочь перекусить, но выставленные под пленкой (стекло на прилавке отсутствовало) салаты навели на них откровенную тоску, а некоторые – так даже и страх. Между заветрившимися порционными мисочками бродили ленивые черные мухи, подбирая невидимые глазу крошки.
В равной степени и толстая буфетчица, облокотившаяся своими «буферами» о прилавок, энтузиазма при выборе блюд отнюдь не добавляла.
– Если мой совет хотите послушать, берите лучше горячее, – откровенно сказала она подругам. – Оно хотя бы в тот же день готовится. А салатами мы иной раз и по пять дней торгуем. Эти салаты мы для алкашни держим. Им все равно чем закусывать.
– Тогда можно мужчинам по шницелю, а нам…
– Шницели вы себе тоже не берите. Они вчерашние. Да и мясо… Я бы его есть не стала.
– А что же нам взять тогда? – растерялись подруги.
– Цыплят берите. По крайней мере, их хотя бы прожаривают хорошо.
Подруги взяли себе цыплят-табака, на гарнир заказали себе по одной порции картофеля фри, а для мужчин – по две. Порции в кафе были, прямо скажем, невелики. Но может, с другой стороны, оно и хорошо? Может, в этом выражалась забота администрации кафе о своих посетителях? Ведь такой еды, какую подавали тут, если много поешь – запросто тапки откинешь!
Цыплята выглядели такими пересушенными, что у подруг даже зародилось подозрение: а не соврала ли им толстая буфетчица? Может, ей просто надо было сбыть залежалый товар, вот она и посоветовала девушкам взять цыплят?
– В случае чего отдадим самые сухие части Ване. У него такой хороший аппетит, что он этих цыплят вместе с костями прожует.
Также они взяли сок для Вани и три пива, потому что Филипчук откровенно дал им понять, что говорить «в сухую» он не намерен.
– И водочки возьмите! – услышали подруги его голос. – Помянуть-то водочкой надо.
– Сто грамм водки.
– Слышьте, девчонки, – перегнулась к ним еще сильней буфетчица. – Вы чего это Андрея поите?
– А вы его знаете?
– Завсегдатай наш. Он и его жена. Гонору много, денег мало. Только все равно, каждый вечер пятницы они у нас сидят. Окончание рабочей недели отмечают. Не боитесь, что его мегера сюда нагрянет да вам все гляделки ваши выцарапает?
– У человека горе, – строго произнесла Инга. – У него дочь погибла! Мы пришли сообщить ему эту трагическую новость.
– Да? – скептически хмыкнула тетка, наливая водку в графинчик. – Чего-то не похож он на убитого горем папашу.
Подруги ничего не сказали. Они и сами понимали: менее похожего на отца убитой молодой девушки, чем Андрей Филипчук, человека сыскать трудно.
Водка и пиво, выпитые одним махом, быстро оказали на Андрея ожидаемый эффект. Лицо у него покраснело, глаза повеселели, а сам он преисполнился великим самодовольством.
– Вот и Ульянка хоть на что-то, да сгодилась. Хоть за ее счет пожру нормально. Моя-то нынешняя все больше на здоровую пищу налегает, о моем пищеварительном тракте и поджелудочной железе печется. А я так вам скажу: лучше прожить короткую жизнь, но яркую. Ну, вот как я! Чем всю жизнь чадить, как она!
– Не очень-то вы тепло отзываетесь о своей жене.
– Что есть, то есть, – охотно признал Андрей. – Так ведь и она не стесняется, почем зря меня чихвостит. И нахлебник я у нее получаюсь, и иждивенец! А разве же я виноват, что все мои жизненные планы один гад порушил?
– Какой гад?
– Настоящий отец Ульяны… как это… биологический… вот! – И, взглянув на друзей помутневшими от спиртного глазами, Филипчук скомандовал: – Еще водки принесите! Да не сто грамм, побольше. Небось не каждый день вы такие новости слышите!
За водкой сходил Ваня и принес два графинчика. Один выставил на стол, а другой, подмигнув подругам, спрятал возле своей ноги, на полу.
Увидев спиртное, Филипчук неожиданно загрустил:
– Эх, Ульянка, Ульянка, – печально произнес он. – И в кого же ты такая неугомонная уродилась? Жаль, не довелось мне с твоим родным папаней потолковать по душам. Не снизошел! Но деньги исправно присылал, что правда, то правда.
И Филипчук поведал подругам поистине удивительную историю. Оказывается, вкалывающая на трех работах Лариса Львовна не всегда была старой рабочей клячей, когда-то и она была хороша собой, молода, привлекательна. И на ее улице тоже был праздник. Вот только закончился он быстро.
– Мужик тот, что за Лариской ухлестывал, в советские годы в партийной элите числился. Хоть коммунизм в Советах уже последние минуты доживал, а все равно успел хахаль Лариске квартирку эту сделать. Да и деньжонок отсыпал. Конечно, они все в перестройку сгорели, но холодильник мы с Лариской купить успели.
Уж не тот ли самый, который видели подруги, до сих пор стоявший в квартире Ларисы Львовны?
– Холодильник и прочую обстановку, когда я уходил, жене и дочкам оставил, – тоном великого благодетеля продолжал Филипчук. – А из квартиры не выписался. Вот еще! Даром я, что ли, все эти годы чужую девку воспитывал? Ни сил на это не щадил, ни здоровья! Сколько нервов мне эта Ульянка попортила, теперь уж и не сосчитать! Эх, довелось бы мне в глаза ее родному папаше взглянуть, уж я бы ему грешки доченьки все до единого перечислил!
– Выходит, имя отца Ульяны вам не известно?
– Теперь-то уж узнал, а прежде, верно, не знал, кто он такой. Лариска это от меня таила, стерва. Небось все эти годы лишнюю копейку с мужика тянула, поверх обещанного.
– Так отец Ульяны давал вам деньги на содержание своей дочери?
– И за то, что я приблуду эту на свое имя записать согласился, грех Ларискин покрыл, – тоже, – кивнул головой Андрей. – И что вы думаете? Были они мне за это благодарны? Фиг! Стервы неблагодарные! Я для них ничего не жалел, а они меня куском хлеба попрекали. Иждивенец, пьяница, неудачник… Слышьте, что ли?
– Конечно.
– Обидно, – закручинился Андрей. – Неудачник… Это они обо мне говорили.
– Ну что вы! Какой же вы неудачник? Наоборот, вы – удачник!
– А может, они и правы были, – покачал головой окосевший Филипчук. – План-то мой провалился. Отец Ульяны помер, но ничего ей не оставил!
– План? Вы хотели разбогатеть за счет отца Ульяны? Ее настоящего отца?
– Ну так… Человек он, как я помню, даже в те годы уже немолодой был. Как я с Ларисой познакомился, она в тот момент еще брюхатой была, – сразу к этому мужику обратился.
– Как?
– Через Лариску, ясень пень. Сказал, что готов на Лариске жениться и ребенка своим признать, если мне за это заплатят.
– И тот мужчина согласился?
– Не хотел он ребенка на стороне. Детей собственных у него – трое. Кому нужен в такой ситуации еще один ребенок? Но я так рассудил: сегодня, может, ребенок мужику и не нужен. А завтра – пригодится. Ульяна тоже ведь – родная кровь, наследница!
Наследница! Это слово буквально врезалось сыщицам в мысли. Теперь подруги слушали пьяную исповедь Филипчука, которому спиртное очень быстро ударило по мозгам, куда внимательнее.
– Мужик этот сразу оговорил, что знаться с девочкой не будет. И мне к нему приходить запретил. Через Ларису, мол, связь держать будем, и того достаточно. Познакомиться мне с ним лично не довелось. Деньги, сказал, он станет переводить на сберкнижку. А личных контактов не желает. Мол, не надо, чтобы об их связи с Ларисой пронюхали посторонние. Мол, чувства себя изжили, но ребенка он материально поддержит. И меня тоже, если я чужой грех прикрыть соглашусь.
– Пока что – ни слова о наследстве.
– Так это он так говорил, пока молодой был. Ну, относительно молодой. А как старость подходит, люди мягче делаются, сентиментальнее. Чувствуют, что уж недолго им со своими близкими оставаться, стараются себя с лучшей стороны проявить. Чтобы близкие о них потом с теплотой вспоминали. Вот я и сделал ставку на то, что отец Ульяну рано или поздно разыщет и хоть что-нибудь девчонке отсыплет от своих щедрот.
Алена внимательно посмотрела на мужчину. У нее в голове зародилась одна мысль, но она нуждалась в проверке. И она задала следующий вопрос:
– Скажите, а как получилось, что обеих девочек вы назвали одинаковыми именами? Это как-то связано с получением наследства Ульяны?
– Догадалась, да? – развеселился Филипчук. – Молодец, умная! А моя вот Лариска так до старости дожила, а и не скумекала, почему я вторую девку тоже Ленкой нарек.
– Это вы сделали для того, чтобы в случае, если первая дочка куда-то пропадет или вовсе умрет, вы бы младшую дочку выдали за старшую?
– Ну да. Что-то в этом роде, – пробубнил Филипчук. – Пропадет… умрет… исчезнет… Разные мысли у меня на этот счет были.
Друзья в тревоге переглянулись. Похоже, на роду Ульяне было так написано: умереть молодой. Вот и этот, с позволения сказать, папаша тоже примерялся к тому, как бы половчей от неродной дочуры избавиться, а родную к чужому состоянию пристроить.
– Только не получилось у меня ничего. Что уж теперь говорить! Отец Ульяны хоть и помер, но дочку свою единственную в своем завещании не помянул.
– Откуда вы знаете?
– Лариска сказала. То есть она мне сказала, что отец Ульяны умер. А я уж справки навел и узнал, что все его имущество вдове и детям от законного брака досталось.
– Где же вы такие справки навели?
– А вот и навел. Не надо думать, что Андрей Филипчук совсем ни на что не годен!
Рассказывать правду о том, как он разжился этими сведениями, Андрею не хотелось. Но если бы друзья стали настаивать, наверное, в конце концов он признался бы им в том, что сдружился с охранником, работавшим в доме у отца Ульяны. И тот выболтал своему собутыльнику о том, что старый хозяин наконец-то откинул копыта. Фирмой его теперь владеют дети, а квартира, загородный дом и деньги достались вдове.
Андрей было заикнулся о девочке, воспитывавшейся в другой семье, но охранник поднял его на смех. У старого хозяина таких любовниц, воспитывающих от него детей, была не одна, не две, а гораздо больше.
– Тогда-то я и понял, что ловить ни мне, ни Ульяне тут больше нечего. Помер ее родной папаша, а о дочурке своей даже и не вспомнил под конец! Ошибался я, выходит. Слишком хорошо о нем подумал. А он – скунс! Гад последний! Гнида!
И Андрей принялся со смаком ругать неизвестного подругам мужчину. Они машинально его слушали, пока он не успокоился. И тогда Алена, которую опять посетила смутная догадка, спросила:
– Скажите, а когда это случилось?
– Да уж года три тому назад.
– До или после вашего развода с Ларисой?
– Конечно, до! – вроде бы даже обиделся Андрей. – С чего бы мне от Лариски уходить, если бы Ульяна деньги своего отца унаследовала? Вы чего? Совсем, что ли… того?
Он даже развеселился, неприятно ухахатываясь над глупостью «некоторых».
– Это же просто нелепо! Вы чего, дамочка, а? Совсем того?.. Похоже на то! Но я-то не дурак! Пока надеялся, что Ульяна разбогатеет за счет своего папаши, терпел и ее, и Лариску. А как надежда рухнула, я и ушел. На фига они мне все трое сдались? Дуры! Не ценили мужика, так им и надо!
– А как же Лена?
– Ленка? Тоже еще та пройда! В мать пошла! Моего в ней ничего нет. Иной раз я даже думал, что Ульяна и то на меня больше похожа. А Ленка – вся в мать. Даже ребенка на стороне нагуляла, как и она. И квартиру ей мужик точно такую же купил, как когда-то хахаль моей Лариске с барского плеча сбросил. Две шлюхи – две квартиры. Вот умора-то!
И Андрей жизнерадостно заржал. Друзья смотрели на него со смесью презрения и жалости. Этот человек, кривлявшийся перед ними, был настолько низок душой и себялюбив, что даже не осознавал, какое отвращение вызывает его рассказ у окружающих.
Если прежде друзья не знали, с какого боку подступиться к печальному известию о судьбе Лены и ее ребенка, то теперь колебаться они не стали:
– Кстати, о вашей родной дочери, о Лене… Сегодня днем при переходе через дорогу ее сбила машина.
– Насмерть?
– Пока что Лена борется за свою жизнь.
– В больнице она?
Нет, дома валяется! Надо же, какой он все-таки идиот! А еще над другими подтрунивает.
– Но не это самое скверное, – продолжила Алена. – Ваш внук… Коля…
– А с мальцом-то чего случилось?
– Он тоже… пропал.
Филипчук вытаращил на них глаза:
– Куда пропал?!
– Исчез. Предположительно похищен.
– Похищен? – почесал репу Андрей. – Ну, ко мне никто за выкупом не обращался. Да мне и платить не с чего! Я же не работаю, на пенсии нынче. Да и пенсия у меня социальная.
Так и хотелось у него спросить – а отчего же так? Почему вы получаете социальную пенсию? Небось сидели всю жизнь на шее у Ларисы? А когда сидеть стало слишком неуютно, быстро перебрались на более молодую и выносливую шею.
– Выходит, Ленка при смерти, а Колька пропал?
– Да.
Но если Алена думала, что отец и дед зальется слезами или хотя бы озаботится судьбой своих близких – дочери и внука, то она горько ошибалась. Филипчук действительно озаботился, но отнюдь не этим.
– Это что же такое получается? – глубокомысленно произнес он. – Получается… получается, что теперь я наследник Ульянки с Ленкой? А если Лариска тоже в ящик сыграет, обе квартиры мне одному достанутся? Вот это фокус! Вот это я удачно с вами повстречался!
Друзья буквально онемели от такой бесчувственности. Ладно еще они стерпели, что при известии о смерти Ульяны папаша Филипчук не выказал никаких признаков печали. Хотя это тоже некрасиво, все-таки перед всем миром Ульяна была его дочерью, она росла на его глазах, шалила, взрослела. Наверное, она когда-то обнимала Филипчука, называла его своим дорогим папочкой. Ну, это все сантименты, допустим, Филипчук на них не падок. И поэтому весть о смерти Ульяны он воспринял равнодушно.
Но Лена! Она-то – плоть от плоти, кровь от крови! А Коля! Единственный внук. Другие дедушки сходят с ума от беспокойства, стоит ребенку чихнуть. А тут ребенок пропал, никто не знает, где он, а дедушка только радуется, что внук не составит ему конкуренции в получении наследства!
– Какой гнусный тип! – прошептала Инга на ухо подруге.
– Вот бы кого убить!
Инга мрачно кивнула в ответ. Она отнюдь не была сторонницей насилия, но этот негодяй разбудил в ней самые худшие ее стороны.
– Уж не он ли Лену с Ульяной?..
– И Колю?
Сыщицы пристально посмотрели на Андрея. Да, мужик подлый, гнусный тип, нахлебник и захребетник. Но способен ли он на такую жестокость, чтобы хладнокровно отправить на тот свет двух женщин и ребенка? По всей видимости, нет. И к тому же преступнику нужно было проявить известную ловкость, а этот тип таковым совсем не казался.
Между тем счастливый господин Филипчук, не подозревая о мыслях, которые он вызывал у окружающих, продолжал радоваться своей удаче.
– Леночка – умничка, доченька моя, – приговаривал он. – Постаралась для своего старого папки! А я-то думал, что никакого с тебя проку не выйдет. А оно вон как обернулось. Квартирка-то на мальчика была записана, а коли его нету, кто наследник? Верно, его дедушка!
И Филипчук горделиво расправил плечи. Мысленно он уже видел себя владельцем двух квартир. Фантазия у этого господина была весьма бурной. А степень его низости – просто невероятной.
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11