Глава пятая
Когда Родин увидел яркое солнечное небо, он долго не мог понять, что же произошло. Из сердца высокой скалы с недостроенной крепостью валил дым. В воздухе до сих пор витала каменная крошка и пыль, покрывшая всю одежду и забившая рот и нос.
Георгий приподнял отяжелевшую голову и огляделся. Он лежал среди валунов, как видно, со стороны Карадагского шляха. Чуть поодаль виднелось море, в котором безмятежно покачивались две белые яхты. Откуда-то слева послышался стон. Родин с трудом повернул голову и увидел у соседнего валуна Торопкова. Его окровавленная голова была перевязана куском какой-то тряпки.
– Георгий Иванович, вы живы! – простонал сыщик. – Слава тебе господи! Но что это было? Куда мы провалились? И почему?
– Пещера была полна газов. После первого выстрела профессора…
– Да, я видел, в углу повалил тяжелый пар… Наверно, пуля разбила каменную стену и попала в жилу… А потом от следующего выстрела произошло воспламенение и что-то так грохнуло… треснуло…
– Да, это треснули плиты и бревна, которые подпирали потолок… – Родин привстал на локтях и посмотрел вокруг. Кроме них с Торопковым никого не было. – Мы, видно, провалились в соседнюю пещеру, что была уровнем ниже… Но сюда-то мы как попали?
Словно в ответ на этот вопрос из расщелины в скале вылез, по-рачьи пятясь на четвереньках, Иван Гусев, весь покрытый каменной пылью. Он крепко держал под мышкой черный сундучок. Другой рукой он держал безвольные ноги лорда Мак-Роберта, а руки старика держал какой-то незнакомец в альпийской непромокаемой накидке, пробковом шлеме и высоких горных ботинках. Лорд, судя по всему, был цел, он даже что-то весело покрикивал своим спасителям. Наконец ученого положили рядом с Торопковым, и он сказал:
– Ну что, джентльмены, вот мы и снова встретились. Все опять изменилось! Предатель Хью мертв, я сам слышал, как треснул его череп. Вероломный господин Смородинов тоже…
– Не смейте так говорить! – закричал Иван. – Он… он не вероломный. Сокровища просто ослепили профессора, и мы должны спасти его!
– А где же Денис Трофимович? – спросил Родин, вставая на ноги. Голова кружилась, но не тошнило, из чего он сделал вывод, что мозг не сотрясен.
– Завалило, – ответил Иван. – Надо разгрести камни, может, мы его вытащим! – Он закружился, видимо, думая, куда можно деть сундучок, но в итоге так никому его и не доверил и побежал к скале. – Идемте все, нужно много рук, чтобы отвалить камень! – Все устремились за ним, кроме лорда, который, беспомощно развалив свои парализованные ноги, преспокойно закурил сигару.
Только тут Родин сообразил, что их компания стала больше на одного. Он внимательно посмотрел на незнакомого помощника, и тот, нисколько не смутившись, приподнял свой пробковый шлем и заговорил с легким акцентом балтийских немцев.
– Разрешите представиться, господа. Федынский. Дмитрий Карлович Федынский, местный энтузиаст-естествоиспытатель. Мечтаю стать горным инженером. Совершаю здесь моцион в поисках минералов, необходимых для моих химических опытов. Все же повторю свой вопрос: вы как здесь очутились, господа? Вы совершенно зря решили устроить здесь пикник, да еще и привезли сюда вашего почтенного иностранного гостя! В это время года в здешних местах очень часты обвалы и сели, да и тропы преопасные, только для опытных альпинистов. А уж лезть в пещеру было крайней беспечностью, чреватой гибелью, господа! Во-первых, вы могли заплутать и потом мучительно погибнуть от жажды и голода. А во-вторых, своды местных пещер ужасно непрочные из-за выветривания, в чем вы, собственно, сумели убедиться. Слава богу, что все остались живы.
– Господин Федынский проходил мимо Чертова Зеркала, – пояснил запыхавшийся Иван, – и, увидев обвал и услышав наши крики, не раздумывая, самоотверженно бросился на помощь Он и вытащил меня из-под камней. А там уж мы вдвоем выволокли и вас. А вот Денис Трофимович оказался завален огромным камнем, нам его отвалить оказалось не под силу.
– Сейчас поможем, – сказал Торопков, трогая окровавленную повязку. – И ваш приемный отец, господин Гусев, будет вместе с вами подвергнут аресту! Ведь из-за его самодурства этот обвал и произошел! И сокровища оказались погребены под толщей скалы! Как мы их теперь вытащим?
– Грош цена этим сокровищам, – ответил Иван. – Вот главное сокровище – «Зеркало шайтана». – Он похлопал по ларцу. – Оно стоит миллиона таких пещер.
Родин укоризненно покачал головой. Не следовало говорить такие вещи при постороннем, хотя Федынский сделал вид, что ему это совсем не интересно. У любого пойдет кругом голова после сегодняшних событий…
Наконец они приблизились к расщелине. Иван юркнул внутрь, за ним – Родин и Торопков. Крохотный лаз был прегражден таким огромным камнем, какой не отвалить и сотне горных стрелков.
– Денис Трофимович! Вы нас слышите? – спросил Иван с трепетом в голосе.
– Конечно, Ваня, – послышался откуда-то издалека глухой тенор профессора.
– Денис Трофимович! Сейчас мы вас вытащим! Отвалим камень! Давайте вы нам изнутри тоже помогайте!
Все навалились на валун, но после пяти минут пыхтения и кряхтения стало ясно, что он ни на волосок не сдвинулся с места.
– Ничего-ничего! – с натужным смешком сказал Иван. – Это ничего! Просто нас мало! Я сей же час побегу к татарской деревне! Я там познакомился с людьми, они пригонят лошадей, принесут ломы, крючья, и мы отвалим эту чертову каменюку!
– Не нужно, Ваня, – вдруг тихо ответил старик. – Я прекрасно знаю, что до ближайшей деревни здесь день ходу. Если вы зажжете костер, то наши хохлы приедут часов через десять. Воздуха мне тут настолько не хватит, я и так еле дышу от этого чертова пара.
– Так рядом стоят яхты! – вдруг вспомнил Иван. – Я сейчас дам им знак, и они пришвартуются сюда…
– На яхте здесь не встать – слишком большие рифы, – с надсадным кашлем ответил Смородинов. – Ни к чему, Ваня. Я лучше постараюсь подтянуться повыше. И залезть в эту сокровищницу… Тут есть что посмотреть, подержать в руках… Я думаю, что это будет хороший финал для старого никчемного историка, чья мечта так и не сбылась. Боже мой, как я низко пал: чтобы заполучить «Зеркало шайтана», я готов был убить вас всех… Да, это расплата…
После долгой паузы профессор продолжил:
– Тут ли господа Родин и Торопков?
– Тут, – ответил сыщик.
– Господа, я прошу вас принять во внимание, что в гибели Стрыльникова виноват только я. Иван пострадал только из-за того, что любил меня, и я прошу это учесть на суде. Он убил этого подлеца…
– Нет, – вдруг прервал его Родин громким голосом. – Стрыльникова убил не Гусев. Удар по голове камнем вреда почти не причинил. Причина смерти Стрыльникова, а также и Лукина – разрыв сердечной мышцы от укуса амазонского странствующего паука Nacuakiuatlis Pisaura mirabilis!
– Что? – обомлел Торопков, а профессор глухо спросил из-за камня:
– Откуда вы это узнали?
Понимая, что времени, чтобы успокоить задыхающегося Смородинова, у него совсем в обрез, Родин отвечал быстро, по-военному:
– Сразу было понятно, что с этими судорогами на лице и разрывом сердца что-то было не то: не могло это случиться из-за несильного удара по голове. Я сразу обратил внимание на укус насекомого на теле Стрыльникова. Мне сказали, что его укусил клоп в ресторане, что само по себе было странно. Потом мы выяснили, что это произошло точно после того, как в ресторан в первый раз зашел приказчик и приблизился к фабриканту. Через день после взлома сейфа в имении Стрыльникова скончался важный свидетель – медвежатник Лукин, с такими же судорогами, тоже от разрыва сердца и тоже с укусами на теле.
– Какой еще Лукин? Какой медвежатник? – встрепенулся Иван. – Я никаких рыбаков-охотников не знаю!
– То-то и оно. Вы просто его не знаете, что и подтверждает вашу невиновность. Я проверил журнал посещения господином Гусевым читального зала университета и понял, что играть роль итальянского архитектора в течение шести часов четвертого апреля он не мог. Это был кто-то другой. И это, господа, неопровержимый факт.
– Но ведь Турнезен его опознал! – крикнул Торопков, крайне обеспокоенный тем, что вся стройная картина разваливается, как кукольный замок.
– Опознал, по словесному портрету: высокий, худой, с усиками. Фотографической-то карточки господина Гусева у нас не было! А под этот портрет может подойти в том числе и господин Хью, для него надеть парик и приклеить усы было бы совсем несложно!
– Хью… – ошарашенно вымолвили сыщик и профессор.
– Ну, сперва я так не думал… А потом прочел книгу, которую вы взяли у Вышнюка. Это была не моя работа по криминалистике, а приключенческий роман за авторством лорда Мак-Роберта. И там ясно говорится об амазонском странствующем пауке Nacuakiuatlis Pisaura mirabilis, укус которого вызывает точно такие же реакции, какие мы видели на телах Стрыльникова и Лукина. И след от укуса такой же, там приведена картинка. Более того, лорд сам легкомысленно упомянул, что он поймал и взял с собой несколько пауков-убийц. Это тоже неопровержимый факт. После этого мои сомнения почти полностью развеялись. Лорд Эндрю со слугой увидели, что Стрыльников покидает музей, и устроили комедию с падением и удушением. Под шумок им удалость выкрасть подлинную, по их мнению, фигурку витязя и улизнуть вслед за фабрикантом на автомобиле. Где и как британцам удалось швырнуть за шиворот Стрыльникову паука – пока неясно. Понятно одно: насекомое нанесло свой смертельный укус не сразу, как ожидали коварные британцы, и после могучий организм Стрыльникова продолжал бороться с ядом. Фабрикант смог добраться до ресторана, посидеть там около получаса, уже жалуясь на то, что «голову, как тисками, схватило» и «душу всю наизнанку выворачивает», получить записку от господина Гусева, погнаться за ним, влезть в щель в заборе…
– Точно! – закричал Иван. – То-то и оно, он же начал валиться еще до того, как я его ударил, я сперва подумал, что он пьяный! И корежить его начало еще до того, как я кирпич тот нашел!
– Все вышесказанное может снять с господина Гусева подозрение в убийстве. Если его и можно в чем-то обвинять, так в нанесении побоев. Согласно Уложению о наказаниях уголовных и исправительных, это может грозить одним годом ссылки в удаленной губернии, а при хорошем адвокате можно выставить это происшествие как необходимую оборону, в таком случаем сие даже не закончится тюремным заключением!
– Спасибо вам, Георгий Иванович, – уже чуть слышно прохрипел профессор. – Теперь мне, старику, и умереть будет не страшно. Ты, Ванюша, ручку, ручку поцелуй… А вы уж меня простите, господа… совсем я обезумел из-за этого алмаза… Бес попутал… Ваня, скажи, что за все прощаешь! Скажи!
– Прощаю, Денис Трофимович, – надтреснутым голосом ответил Иван.
– Ну и слава богу. А теперь прощайте, господа, – голос Смородинова стал отдаляться, – хочу все же последние свои десять минут поперебирать в руках старые свитки… Прощайте!
Послышался шорох камней, скрадывающий отзвук шагов, и все стихло.
* * *
Молчаливые и печальные, они брели по каменистой тропинке из пещеры к месту, где оставили беспомощного Мак-Роберта: помятый в расщелине Родин, не выпускающий из рук ларца Иван, качающийся, словно пьяный, Торопков и инженер-любитель Федынский, который, как видно, нисколько не смущался находиться в незнакомой компании перед лицом чужой для него беды.
– Да, дела, – испустил Федынский не совсем искренний вздох, – грустно, когда человек вот так уходит из жизни… Вот у меня был случай, еще когда мне довелось служить по таможенной части в Варшавской губернии. Служил с нами один старичок, тоже…
«Кто такой, хотелось бы знать, этот чертов Федынский? – подумал Родин, глядя на спину начинающего горного инженера. – Как он мог появиться тут ни с того ни с сего? И вот теперь он уже полноправный член нашей компании? Надо, видно, держать с ним ухо востро».
Тут, по счастью, абсолютно неуместная болтовня Федынского прервалась, потому что все прочие участники экспедиции громко вскрикнули: лорда Мак-Роберта на месте у валуна не оказалось!
– Вот те раз! – сказал Торопков. – Давайте-ка поглядим по этим следам на пыли. Далеко наш новый подозреваемый уползти не мог!
С этими словами сыщик неуклюже плюхнулся на колени, пытаясь разглядеть следы, но его вырвало.
– Голубчик, да у вас сотрясение мозга! – вскрикнул Федынский. – Голова кружится? Вам полежать в теньке надо, вот тут, а не бегать неизвестно куда!
Как видно, у сыщика тоже появились предубеждения против Федынского: он выхватил из кобуры наган и крикнул:
– Это вы, сударь, сами посидите тут в теньке! Вам, конечно, спасибо, что вы помогли нам вылезти из-под завала, и обязательно за это получите награду от нашего управления, но сейчас вам лучше бы не высовываться! Если хотите помочь нашему общему делу, то лучше соберите хворосту и разожгите тут сигнальный костер, тогда к нам придет шхуна. А мы пока поищем этого лорда. Только осторожней, господа. Он очень опасен.
Федынский покорно и даже с каким-то радостным энтузиазмом принялся собирать хворост, а Иван, Родин и Торопков двинулись по следам ползшего сэра Эндрю. Если бы сыщики нашли лорда за другой стороной валуна мирно чертящим на земле узоры палочкой, версия Георгия могла бы сильно пошатнуться. Но за камнем лорда не было, и следы его терялись.
– Видно, он двинулся в сторону моря, – заметил Георгий, гулко взводя курок огромного револьвера.
Выход к морю со стороны Карадагского шляха был завален древними валунами, на которых, впрочем, можно было различить свежий след поверх вековой пыли. Сыщики упрямо полезли вслед за преступным лордом по камням, Иван со своим ларцом чуть поотстал. Наконец Торопков и Родин поднялись на вершину кручи, поводя оружием в разные стороны. Лорда не было видно. Глаза слепило заходящее солнце, отражающееся в волнах спокойного моря. Вдали распустили паруса две прогулочные яхты. Натужно кричали чайки.
– Ну и куда делся этот старый паук?.. – спросил сыщик у взмокшего Ивана, который тоже вскарабкался наверх и в изнеможении опустился на камни, поставив рядом сундучок.
Тут в воздухе что-то свистнуло, будто мальчишка тихонько подозвал собаку, и Иван рухнул вниз, словно его дернули за ноги. Сундучок с грохотом покатился вниз по каменному склону гряды. Родин и Торопков сразу же бухнулись на камни, стараясь не высовываться.
– Хорошее замечание про паука, да. Полежите, полежите, друзья мои, – послышался голос лорда Эндрю.
Высунувшийся из-за камня Родин увидел, как британец ловко перекатился за засохший куст можжевельника, прямо к месту, куда прикатился сундучок. В правой руке он сжимал браунинг, а левой ловко поймал вернувшийся к нему бумеранг.
– Надо отдохнуть, сегодня был тяжелый день. Да, надо было взять два бумеранга. Правда, с двух рук я всегда метал их неважно. А то валяться бы вам тоже вот тут в тени. – Он указал на распростертое тело Ивана. – Ничего-ничего, он скоро очнется. – С этими словами лорд взял ларец и снова откатился за куст. – Вот сундучок снова вернулся ко мне. Ключик все равно у меня. Да смотрите не натворите глупостей! Я вам не какая-нибудь полицейская ищейка! Я охотник и воин и стреляю быстрее и точнее, чем крамольная мысль зародится в вашей голове! – Тут, видимо, чтобы дать понять, что он не шутит, Мак-Роберт выстрелил. Пуля попала в камень перед Родиным, веером брызнули осколки, и Георгию пришлось снова нырнуть вниз и прижаться к камням лицом.
– Вы заговорите ему зубы, – прошептал Торопков, – а я подлезу справа да сниму его пулей.
В этот момент кто-то сзади похлопал обоих сыщиков по спинам, так что оба они вздрогнули и мгновенно оглянулись. Перед ними стоял донельзя довольный естествоиспытатель Федынский, а сзади него из-за большого валуна столбом валил белый дым.
– Господа, я слышал звук выстрела! – с радостным мальчишеским изумлением заметил он. – Неужели тут у нас водятся разбойники?
– Вы умеете стрелять? – спросил шепотом сыщик.
– Не очень хорошо, – ответил Федынский. – Хотя шагов за десять в утку попаду.
– Где ваша двустволка?
– Я оставил ее за камнем вместе с геологическим инструментом.
– Так бегите скорей за ней, а потом вскарабкайтесь вон на ту горку, да смотрите не высовывайтесь! Как только услышите выстрелы, кричите что есть мочи и стреляйте в воздух! Там притаился опасный убийца, и мы должны его арестовать!
С этими словами сыщик пополз к небольшой куче камней справа. А Федынский побежал назад к костру.
– Ну и что вы теперь собираетесь делать, сэр? – поинтересовался Родин, потирая лоб, ушибленный осколком камня. – Не знаю, как вам удалось, извините, переползти через этот каменный вал, но назад-то с ларцом, да еще держа нас на мушке, это точно не выйдет! Да и отсюда до ближайшей деревни миль сорок! Не собираетесь же вы проползти это расстояние! А на нашу помощь можете не рассчитывать!
Лорд усмехнулся.
– Вы совершенно правильно все рассказали, дорогой доктор. С логикой у вас все отлично, а вот фантазии не хватает. В этом и есть ваша ошибка, да и всей вашей русской военной машины. Возможности-то есть, и людей талантливых много, а вот огонька не хватает. Ну же, ну же! По земле я не поползу, по воздуху тоже не получится. Что же остается? И зачем я сюда притащился, на берег моря?
И только тут Родин услышал всплеск волн, который мог раздаваться только от весел на шлюпках. Очевидно, шлюпки выплыли из-за мыса, потому сыщики сперва их и не увидели.
– Вы хотите уйти по воде? Шлюпки доставят вас на эти яхты, а там до границы?
– Совершенно верно, мой дорогой! – засмеялся лорд. – Пока вы там колдовали в этой пещере, я дал сигнал моим помощникам. Через несколько минут меня заберут на шлюпку. Яхты эти очень быстроходны, так что через несколько часов мы уже будем вне досягаемости, а вместе с нами и этот алмаз, – лорд громко похлопал по крышке сундучка.
– Неужели алмаз стоит тех преступлений против Бога и людей, что вы совершили?
– Конечно, стоит! Да и что это были за преступления? Разве я сжег дотла детский приют? Обесчестил монашку? Нет, милейший, я действовал по праву сильного, да и, кроме того, будем откровенны, в стране, где о кодексах чести рыцаря, о правилах поведения дворянина и джентльмена слыхом не слыхивали. Скоро грядет война, и алмаз поможет британской короне ее выиграть, даже если он не станет оружием, а будет просто бесценным бриллиантом.
Наступила пауза. Родин поглядел на распростертого Ивана, который потихоньку начал ворочаться, и вдруг со злостью подумал, что главная подлость лорда – нарочная или нет – заключалась в том, что основным подозреваемым вдруг стал Иван Гусев.
– Но ведь этот юноша, Иван, ведь он ваш коллега, историк…
– Да-да, получилось немного некрасиво. Ну что уж с нами поделать? Ваш Смородинов куда кровожадней оказался! На моих руках крови немного, а он, вспомните, хотел всех нас прикончить!
– Господина Смородинова уже покарало Провидение, – ответил Родин, глядя по сторонам.
Торопков уже занял отличную позицию справа – он укрылся за деревом и положил ствол нагана в ложбинку между камней, закамуфлировав его сломанной веткой. Федынский нашел двустволку и, держа ее на вытянутых руках, карабкался по крутой тропинке на высокую горку, где определили его пост.
– Он умер? Отлично, туда и дорога старому неудачнику. И предатель Хью пусть горит в последнем круге ада вместе с Иудой, Каином и Брутом. Трусам и неудачникам там самое место. А вот победителям достается все. Так было, есть и будет.
При этих словах Федынский улегся под засохшим кустом можжевельника и устремил ствол в сторону берега. Сыщик бешено закивал Родину, так что со лба у него полетели капельки крови. Он начал показывать что-то пальцами, но Георгий в тайных знаках казачьих пластунов не разбирался и понял одно: надо начинать атаку, пока лорд не уплыл на приближающихся, судя по звуку, шлюпках. Как всегда бывает, именно тут в голове Родина вдруг созрел очень важный вопрос:
– Сэр, я могу понять страсть ученого, которая толкнула вас к преступлению. Но я не могу понять вашу заинтересованность в чертежах новых вездеходов. Неужели тут замешана рука разведки?
– Сэр, я подданный Британской империи и не собираюсь отвечать на ваши нелепые вопросы, – ответил сэр Эндрю. – Тем более вы не в таком положении, чтобы что-то от меня требовать!
– Но и вы тоже! – парировал Родин.
– Довольно! Лодки уже на подходе! – вдруг прервал беседу лорд. – Что вы затеяли, господа? Развели какой-то индейский костер, кому вы тут знаки подаете? Море чистое, дорога пустая…
– Пока вы тут лясы точили, уж роты наших чудо-богатырей подошли! – гаркнул сыщик, взводя курок. – А ну, ребята, покажем им, где раки зимуют! Цельсь…
– Мистер Мак-Роберт, – крикнул Родин, – пока не пролилась кровь, сложите оружие! Верните ларец! Это достояние Российской империи!
В ответ лорд захохотал.
– Этот камешек уже пролил реки крови! А прольются еще моря! Мои…
В этот момент Торопков выстрелил, а вслед за ним – дуплетом – Федынский. Родин поостерегся высовываться из-за камня и пальнул пару раз не глядя.
Вот тут-то все и началось. Лорд пару раз что-то крикнул по-валлийски, и на камни обрушился шквал огня. Стреляли из пяти или шести винтовок: пулями мелкого и крупного калибра, дробью и картечью. Отовсюду полетели мелкие камешки, пыль и крошево. Родин вжался в землю, накрыв собой трепыхающегося Ивана, чтобы тот вдруг не поднял голову. Торопков хохотал и отстреливался, ловко и умело меняя позиции. Федынский стрелял редко: долго перезаряжал свою двустволку. Со стороны моря раздались крики.
– Есть! – закричал Федынский. – Одного подбил!
– Наддай, братцы, – орал Торопков. – Уходит лорд!
С трудом придерживая порывающегося встать Ивана, Родин нашел между камней щель и осторожно туда выглянул. Лорда, не выпускавшего из рук ларца, уже перенесли в шлюпку двое здоровяков, пока еще четверо палили из винтовок по скалам, где засели сыщик и Федынский. Обе шлюпки медленно начали отчаливать: теперь число гребцов сократилось, один остался на берегу с пробитой головой, другой был ранен в плечо и не мог управляться с веслом. На одной шлюпке гребли два человека и один отстреливался, на другой на весла сел лорд и двое стреляли. Мак-Роберт греб быстро и умело, и вскоре его шлюпка устремилась вперед. До мыса, за которым ее было не достать, оставалось около ста саженей.
– Уйдут ведь, Георгий Иванович! – громко зашипел Торопков, перезаряжая свой наган. – Пальните вы в этого старикашку. Вы ведь стрелок от Бога!
Родин взял лорда на мушку и долго думал, нажимать ли ему на курок. Наконец он перевел длинный ствол своего грозного оружия чуть пониже и выстрелил шесть раз. Два стрелка скорчились от боли и опустили свои винтовки, а в борту шлюпки ниже ватерлинии образовалась огромная дыра. В нее с засасывающим хлюпаньем хлынула вода.
– Вычерпывайте воду, олухи! – завопил лорд, удесятеряя усилия.
Вскоре первая, а за ней и вторая шлюпка скрылись за мысом. Обе яхты снялись с якоря и поплыли к шлюпкам, чтобы подобрать своих людей и лорда.
Торопков зло чертыхнулся.
– Упустили! И камень упустили, и убийцу упустили! Что теперь полицмейстеру скажем? Вон, Гусева одного приведем, это же позор!
– Нет, не позор. У нас два тела имеются, – вытирая пот, указал Родин. – Стало быть, выйдем на английского резидента, кто помогал лорду. Ну и самое главное – разоблачен шпион! Это куда важнее, чем убийца толстосума.
– Да, первого я подстрелил прямо в сердце, – согласился Торопков. Он встал в полный рост и, прищурившись, смотрел на труп в белом кителе, который прибой трепал о берег. – А вот второго наш добровольный помощник укокошил. Ну вот, господин Федынский, а вы говорите, что стрелять не умеете. Вон как шпиона-то сняли!
Но неудавшийся горный инженер был мертв. Пуля вошла ему точно в лоб, там, где индуисты рисуют «третий глаз».
* * *
Когда шаги спасателей стихли, Денис Трофимович Смородинов, заключенный в небольшую келью из обломков камней, ловко поднялся на ноги, отряхнулся, вынул ватно-марлевую повязку и ловко завязал веревочки на затылке. Затем он извлек из рюкзака альпеншток и, разгребая им груды мелких камней, пошел в глубину завала.
После того как в сокровищнице взорвался воспламененный газ, рухнули деревянные столбы, подпиравшие потолок, и по полу прошла огромная трещина. Не прошло и секунды, как каменная плита, служившая полом, раскололась надвое, и все, кто находился в пещере, провалились вниз. Как оказалось, вся скала была изрыта множеством подземных ходов и пещер – как естественного происхождения, так и вырытых руками неудачливых кладоискателей и генуэзских архитекторов гирейской сокровищницы, чтобы этих кладоискателей запутать. В один из таких подземных ходов, заканчивающийся маленькой пещеркой, провалились участники экспедиции. На их счастье, от сильного взрыва произошло легкое смещение каменных плит, и из пещеры открылся выход в узкую расщелину, а оттуда – на Карадагский шлях.
По словам естествоиспытателя Федынского, он изучал северный склон Чертова Зеркала и услышал шум от взрыва и грохот обвала. Увидев, как из расщелины с грохотом полетели камни, Дмитрий Карлович устремился туда и сразу увидел распростертое тело Гусева: как видно, адъюнкта отбросило взрывом дальше всех, а вместе с ним и злополучный ларец. Приведя в чувство Ивана, Федынский вместе с ним разобрал завал и извлек на свет божий всех, кроме мертвого Хью, навеки оставшегося в сокровищнице, и профессора: гигантский валун отрезал ему выход, замуровав в пещере.
– Ничего, ничего, – хихикал профессор, пробираясь по узкому лазу, – природный газ тут уже весь выветрился, вяленой рыбы мне хватит на неделю, воды из фляжек на целых две. Как все удачно сложилось! Для всех Денис Смородинов умер, и об этом можно было только мечтать! И никто мне не помешает разыскать ларец с «Зеркалом шайтана»! Ну и выход из этого лабиринта я смогу найти, и не в таких подземельях лазил! Что здесь такого? Чуть побольше Наровчатских пещер!
Дальше лаз сужался, и Смородинову пришлось встать на четвереньки, а потом и вовсе ползти. Неожиданно он оказался перед развилкой, а когда выбрал правое ответвление, то вскоре понял, что дальше ему не пролезть. Пришлось ползти задом наперед, а потом сменить направление, чтобы через несколько саженей опять оказаться перед развилкой.
«Да, не так-то тут просто. Пора отмечать мой путь, а то недолго и заблудиться», – решил старик, с трудом протискивая руку в рюкзак за мелом. Он все пытался храбриться, но в душу постепенно начал проникать ледяной страх, сжимая желудок и ступни ног. После долгого безуспешного ползанья он снова уперся в стену. Налобный фонарик начал мигать. Да и дышать становилось все труднее и труднее.
– Ну что, Дениска, старый грешник, атеист и богохульник, похоже, пришло время помолиться, – прошептал он. – Да, расплата должна быть именно такой. Умереть в двух шагах от алмаза, который ты искал всю жизнь. Всю твою никчемную жизнь. Не надо было тогда перерезать эту чертову веревку… не надо было убивать Афоню Гусева… Был бы он жив, и, может быть, все бы закончилось иначе… И кто, черт побери, выстрелил в этой пещере? Ведь я-то не стрелял…
И, кашляя, Смородинов медленно пополз по все сужающемуся лазу. Вскоре его фонарик погас.
* * *
Обе яхты быстро приблизились к шлюпкам, и в течение минуты лорда и четверых уцелевших моряков подняли на борт. Сам Ричард Вильямс в легком кителе усадил лорда на мягкий стул и дал ему бокал виски.
– Похоже, сэр, я не зря решил перестраховаться. Кто на вас напал? Где мистер Хью? Выполнили ли вы задание?
Лорд промокнул лицо полотенцем и ласково потрепал ларец.
– Да, задание я выполнил. Вы в самом деле молодец. Без вас вся операция могла полететь к чертям. Напали русские полицейские, крепко взяли меня за жабры. Их там человек пять, в лучшем случае шесть, но стрелять умеют только двое. Они и пристрелили Хью, его тело сейчас погребено в завалах пещеры. И двоих ваших людей тоже.
– Полиция? Черт. Я думал, это какие-нибудь местные башибузуки. Тогда я высаживаю на берег десант и сам пойду с ними. Огласка нам не нужна, все эти полицейские должны остаться здесь навсегда. Черт, как видно, мою деятельность здесь придется сворачивать. Слишком мы тут наследим. У меня ранено трое людей, да еще и убиты Филипп и Саадат. А эти двое многих стоили…
– Ничего, – отвечал лорд, бережно снимая с шеи золотой ключик на цепочке, – уверяю вас, вот это стоит и пробитой шлюпки, и ваших тупоголовых Филиппа с Саадатом. Это будет стоить нам головокружительного взлета. Я сразу же подам рапорт о вашем участии в этой операции. И не сомневайтесь, вы будете вознаграждены более чем достойно.
Вильямс сдержанно кивнул в знак благодарности и начал четко отдавать приказы команде, глядя на берег в подзорную трубу. Было видно, как на прибрежных камнях мужчины в изорванной одежде с трудом поднимались на ноги. Самый крепкий из них, с оттопыренными ушами, был ранен и еле стоял. Второй, полный, пытался привести в чувства третьего, молодого. А еще один был мертв – все уцелевшие склонились над его телом.
– Отлично, ребята! – крикнул Вильямс. – Один уже готов, осталось уложить еще троих. За голову каждого я плачу вдвое больше обычного!
По палубе забегали крепкие мужчины с винтовками, на воду стали спускать шлюпки. Лорд Эндрю допил виски и, улыбаясь, вставил ключик в замочную скважину. Раздался щелчок. Узловатыми пальцами Мак-Роберт открыл ларец.
Его взору предстала черная пустота, обрамленная в рамки черного дерева, и это было последнее, что он увидел в своей жизни.
* * *
Торопков с трудом поднялся на ноги. Как оказалось, его ранило в левое плечо навылет. Сыщик оторвал рукав сорочки и наспех перевязал рану. Родин, невредимый, зато перемазанный в грязи с головы до ног, пытался привести в чувство Ивана, который ошалело смотрел по сторонам: удар бумеранга пришелся ему в висок и вызвал сильную контузию. Тело Федынского лежало чуть поодаль на большом камне: помимо всего прочего, теперь его надо будет доставить домой. И тут Торопков указал пальцем на море:
– Ну что, Георгий Иванович. Похоже, гости сейчас к нам в полном составе прибудут.
В самом деле, с двух яхт, что дрейфовали в версте от берега, спешно спускали шлюпки, по трапам слезали вооруженные моряки, слышались воинственные крики. В первую шлюпку на канатах спустили небольшой пулемет системы максим.
– Что же это такое было? И что будет? – дрожащим голосом спросил Иван.
– Как видно, наш британский лорд нанял здесь каких-то головорезов, – ответил Родин. – Или наняли его покровители из туманного Альбиона… В любом случае шансы на спасение у нас невелики… Иван, давайте вставать, все же попробуем добраться до дороги…
– Давайте я его с другой стороны возьму, – затягивая зубами развязавшуюся повязку, прохрипел Торопков. – Только сами понимаете, что это все без толку. Они наверняка одну шлюпку высадят нам в тыл и в клещи возьмут. Так что нужно нам сперва помолиться.
Он медленно, значимо начал креститься, но не успело его троеперстие коснуться живота, как небо в очередной раз за этот бесконечный день раскололось огненным грохотом, и из нутра обеих яхт вырвался алым китовым фонтаном смерч пламени, засыпая все вокруг горящими обломками. Яхты медленно раскололись надвое, сложились, как детская игрушка, и пошли ко дну. Оглушенные, сбитые с ног взрывной волной, сыщики ошеломленно смотрели, как горящее море изрыгало остатки яхт и крутило в водовороте разбитые перевернутые шлюпки, как вдруг Иван указал пальцем куда-то вдаль:
– Смотрите! Это идет рыбацкая шхуна!
Море в этот час было неспокойным, и рыбацкую шхуну довольно сильно раскачивало, так что раненому Торопкову снова сделалось дурно.
– До доктора його трэба, да пошвидче, дядько Георгий Иваныч, – приговаривала красавица Оксана, подкладывая под голову раненого сложенное вчетверо полотенце.
Холостяку Торопкову такая забота восхитительной крымской нимфы доставляла явное удовольствие, и Георгий даже отметил про себя, что старый служака, пожалуй, стонет несколько чаще и громче, чем это обычно бывает при подобных травмах. Судя по всему, Оксана тоже это понимала, поэтому, не переставая, строила Гавриле Михайловичу глазки и поминутно протирала ему лоб влажной тряпочкой.
– Та и мерця потрибно швыдше в мертвецкую доставити, – указал Евген на тело Федынского, закрытое парусиной, – або хоч бы на лид. Жарко тут, це недобре мерця на такий жари тримати.
Иван тоскливо глядел на море, сжимая и разжимая кулаки.
– Георгий… – сказал он. – Вы бы отпустили меня…
Родин промолчал.
Неожиданно из-за мыса показался огромный бушприт, а следом перед пассажирами шхуны во всей красе предстала большая роскошная яхта с кипенно-белыми парусами. Рулевому пришлось забрать резко влево, чтобы не оказаться у яхты на курсе. Случись это, и через несколько мгновений от рыбацкой шхуны остались бы одни щепки. На бортах гордо красовалось название яхты – «Посейдон».
С палубы доносились звуки музыки и смех. Очевидно, на яхте что-то праздновали. Видимо, там тоже заметили рыбацкую шхуну и поняли, что ее пассажирам необходима помощь, поэтому проворный вахтенный без лишних слов и движений бросил в сторону шхуны фал, а затем, когда та была надежно закреплена, по борту спустили и веревочный трап.
– Вашбродь, капитан приглашает вас подняться на борт! – прокричал вахтенный и широко улыбнулся. – А раненого мы сейчас поднимем, я матросов позову!
– Благодарю, любезный, – ответил Родин, ловко поднимаясь по лестнице. – А кто ж ваш капитан?
– Капитан у нас, вашбродь, всем капитанам капитан, во какой! – и вахтенный, белозубо улыбаясь, дал Георгию руку. – Вы проходите, вашбродь, капитан сейчас придет. Там вот каюты, а коли хотите к гостям, так поднимайтесь на третью палубу.
– Спасибо голубчик, я дождусь капитана, – ответил Родин, все еще тяжело дыша. – Не скажешь ли, где его каюта?
– Да сказать-то я могу, только капитана-то вы в каюте не найдете, он там почти никогда и не бывает. Пустая стоит почти все время. Только гостей там принимает, когда кто особо важный пожалуют… Князья какие, министры али вообще императорской фамилии, – ответил словоохотливый вахтенный и опять широко улыбнулся. – Нынче он в машинном. Это вот тут вниз по трапу, потом еще раз, а дальше там сами увидите. Только шумно там, вашбродь, уши берегите.
– Да я к шуму-то за последнее время попривык, голубчик, спасибо, – улыбнулся Георгий и стал спускаться по трапу в самое нутро великолепного «Посейдона».
Хотя дверь с надписью «Машинное отделение» была закрыта, Родин буквально желудком ощутил мощный гул и вибрацию, исходившую из сердца морского бога. Он потянул за ручку, открыл дверь и увидел в глубине полутемного помещения нескольких измазанных угольной пылью крепких, мускулистых мужчин с голыми торсами, которые бойко швыряли уголь в топку, подкручивали какие-то вентили, замеряли показатели приборов и о чем-то переговаривались.
– Скажите-ка, любезный, – обратился Родин к одному из мужчин, стоящему к нему спиной, стараясь перекричать грохот мощных двигателей, – а где я могу найти вашего капитана?
Мужчина не спеша обернулся (при этом стало видно, что и лицо у него сплошь покрыто угольной пылью и копотью), приветливо улыбнулся и сказал:
– А, Георгий Иванович! Ужасно рад приветствовать вас на борту моего «Посейдона»! Как вы очутились здесь, да еще на этой утлой рыбацкой шхуне? Вы не ранены? И как ваш контуженый друг?
Только сейчас Родин узнал в потном мускулистом кочегаре владельца крупнейших российских мануфактур, сахарозаводчика, текстильного короля, владельца нескольких пароходств, тайного советника, члена президиума Российской торгово-промышленной палаты, мецената и филантропа, владельца и капитана морской яхты «Посейдон» Антона Александровича Яхонтова.
Яхонтов пригласил Георгия в свою каюту.
– Вы, наверное, голодны, дорогой Георгий Иванович? – сказал он. – Я тотчас же велю подать что-нибудь вам и вашим товарищам. Или, если хотите, можем подняться к гостям, там у меня отличный буфет с закусками, а через полчаса в кают-компании будет торжественный обед по случаю скорой закладки первого камня Новоархангельской обители и странноприимного дома здесь, на Шайтане.
– Так это вы купили эти скалы… – задумчиво протянул Родин.
– Ваш покорный слуга, – с улыбкой ответил Яхонтов.
– Давно ли?
– Да вот, буквально третьего дня. Сегодня торжественно вступаю во владение. В три часа пополудни. По этому поводу и весь этот парад. А вас, если угодно, вместе с раненым товарищем я могу высадить в Одессе. На всех парах туда помчимся, к утру намереваемся прибыть.
– Зачем же, если не секрет?
– Завтра там верфи открываем и завод. Я, видите ли, любезный Георгий Иванович, получаю на днях государственный заказ особой важности и секретности. Вам говорю об этом как человеку осведомленному и уважаемому. Так что, пройдемте в кают-компанию?
– Любезный Антон Александрович, я бы предпочел остаться здесь… У меня к вам разговор.
– Что ж, давайте поговорим. Я только ополоснусь и переоденусь, если позволите. Да и ваш сюртук не мешало бы почистить, он весь в пыли. Давайте-ка его сюда, я велю вычистить и отпарить. И очки у вас треснули… Господи, да что с вами приключилось?
– Об этом после, Антон Александрович. Я подожду здесь, пока вы приведете себя в порядок.
– Хорошо. Я сейчас. Барышев! Прими-ка, брат, у его благородия сюртук и накрой у меня в каюте столик. «Гранд Крю» принеси. И вяленой говядины. Ржаные булочки не забудь.
Когда Яхонтов вышел из каюты, Георгий, отдав сюртук матросу и с удовольствием умывшись здесь же, в небольшой ванной комнате, расположился в удобном кресле напротив хозяйского стола, закурил трубку и по своему обыкновению прищурил глаза. Обдумать предстояло многое.
* * *
Итак… С чего бы начать?
Георгий крутанул большой деревянный глобус, стоявший у кресла на инкрустированном столике.
После гибели Стрыльникова, согласно его завещанию, все его движимое и недвижимое имущество распродавалось. Как выяснилось, Яхонтов купил участок скал Шайтан-Калаяр. Да еще и получил заказ на производство бронированных вездеходов на своих одесских верфях.
Родин встал с кресла и заходил взад-вперед по каюте, глядя на разбросанные по столу карты, секстант и компас, образцы минералов и склянки с мутной жидкостью в шкафу, абордажные топоры и ятаганы, висящие на стене в самом центра персидского ковра.
«А ведь интересно получается, – подумал он. – Антон Александрович-то, почитай, самую выгодную покупку сделал, даром что бесплодные скалы… Да как быстро, да без аукциона. Как будто только этого и ждал. Да и на монастырь, положим, Синод бы и так ему денег выписал сколько требуется. Уж не из-за сокровищ ли весь сыр-бор? Неужели и он?
Карты у него не было, может, и он решил, подобно Стрыльникову, перекопать все скалы, чтобы найти бесценный алмаз? То-то он так торопился сюда на своей яхте. Знал ведь про полицейскую операцию. Да и опоздал на час, а то быть бы ларцу с алмазом вот на этом самом столе.
Но вот почему он не послал своих людей в скалы? Неужели в самом деле ждал, пока вступит в права владения? Странно. И не похоже на него. Он человек решительный, прагматический. Своего не упустит. Не факт, что стал бы ждать трех часов. В конце концов, это ведь пустая формальность».
Родин посмотрел в иллюминатор. На море спускались сумерки, превращая Чертовы скалы в черные клыки подземного великана.
Ясно одно – ларец с «Зеркалом шайтана» Яхонтова не интересовал. То ли по незнанию, то ли по какой иной причине…
– Задремали, дорогой Георгий Иванович? А, вы тут? Любуетесь видами? Красиво, правда?
– Да, – согласился Родин. – Виды действительно превосходные. Ба, да и вы, Антон Александрович, прямо преобразились!
Яхонтов стоял посреди каюты в сверкающем белом костюме-тройке, в изумительной сорочке и белой же бабочке. На голове у филантропа была чудесная американская фетровая шляпа тоже восхитительной белизны.
– Положение обязывает, – ответил он с улыбкой, – скоро дадут склянки, и стану полноправным владельцем этих скал, этой земли и даже, представьте себе, этого куска моря, за полверсты от берега.
– Антон Александрович, – Родин снова уселся в кресло, – я решительно не могу поверить, что вы купили эти скалы только для того, чтобы возвести здесь монастырь.
– Вы правы. И очень проницательны, как всегда. Есть у меня и личный интерес в этих Богом забытых местах. Хочу, чтобы просвещение утвердилось даже в самых отдаленных уголках Российской империи. Хочу, чтобы Божье слово раздавалось даже в этих пустынных скалах, где, по местным поверьям, обитают бесы. В конце концов, именно отсюда, с этих вот окраин, и начнется подлинный подъем России. А это мой самый большой личный интерес. Не все же душить народ, а вместе с ним и самих себя ради золотых сортиров в усадьбе? Как этот Стрыльников, упокой Господи его грешную душу. Будет хорошо народу – будет хорошо и нам. Вот в чем мой личный интерес. Только дойти до этого нужно, додуматься.
– Антон Александрович, я совершено точно знаю, что забота о благе народа в данном случае ни при чем, и могу это доказать.
– Хм, так вот о чем вы собирались говорить со мной, Георгий Иванович… Что ж, я вас слушаю.
– В любом расследовании, любезный Антон Александрович, как вы знаете, главенствует принцип cui prodest – ищи, кому выгодно.
– То есть вы считаете, что от гибели этой свиньи Стрыльникова больше всех выиграл я?
– Увы, это именно так, дорогой мой Антон Александрович. Вы получили не просто выгоду, а двойную выгоду от его смерти. Подряд на производство бронированных вездеходов от военного министерства. И скалы, где скрыто бесценное сокровище – «Зеркало шайтана», которое можно использовать в качестве смертоносного оружия.
– Какой еще алмаз? Какие сокровища? Я слышал эти побасенки от Смородинова, когда он клянчил у меня деньги, но не придал этому особого значения. Или вы тоже считаете, что сказки, которые рассказывал наш энтузиаст профессор, имеют хоть какое-то отношение к действительности? Игла в яйце, яйцо в ларце? Не смешите меня, Георгий Иванович, вы же умный человек.
– Я был там, Антон Александрович. Буквально сегодня утром. Я видел эти сокровища своими глазами. Они действительно существуют. Богатейшая амуниция, самоцветы, россыпи золотых дукатов…
– Я не любитель древностей, дорогой Георгий Иванович. А денег, как вы понимаете, у меня столько, что не потратить и за пять жизней. Зачем мне какие-то дукаты?
– Этот алмаз, «Зеркало шайтана», – бесценное сокровище! А в правильных руках он может выжечь полмира!
– Я деловой человек и привык оперировать деловыми категориями, то есть теми, которые можно измерить и оценить. А если этот алмаз бесценный, то какой от него прок? А медяшки и заржавевшие стрелы, конечно, полезны для краеведческих музеев, но весьма относительно. Нет, дорогой друг. Все это чепуха. Настоящее сокровище Шайтана я уже нашел, и оно вот здесь, в моем шкафу. И в отличие от бесценного алмаза, цена этого сокровища весьма существенна и с годами будет только расти.
Яхонтов открыл шкаф и поставил на стол перед Родиным те самые склянки с мутной темной жидкостью, откупорил самую большую. В каюте пахнýло серой.
– Чистейшее горное масло. Эта нефть почти не содержит примесей, содержание сероводородов и меркаптанов крайне низкое, соли и твердые углеводороды практически отсутсвуют.
– И что же из этого следует?
– Я ничуть не лукавил, дорогой Георгий Иванович, когда говорил, что забочусь не только о себе, но и о благе России. Слышали ли вы что-нибудь об американском инженере Форде?
– Да, разумеется, я читал о нем. Это изобретатель самодвижущегося экипажа.
– Так вот, этот молодой инженер собирается через двадцать лет посадить всю Америку на свои экипажи. Сейчас его считают сумасшедшим, но, поверьте мне, все будет именно так, как он говорит.
Родин недоверчиво фыркнул.
– Но ведь эти экипажи стоят баснословных денег!
– Сейчас – да. И это не больше чем развлечение для энтузиастов и богачей.
– Скорее всего, этим оно и останется.
– Помяните мое слово, к середине столетия жизнь без этих экипажей будет немыслима.
– Неужели металл, горючее и самое работа по сборке таких сложных механизмов так существенно удешевятся?
– Существенно, – просто ответил Яхонтов. – Автомобиль будет стоить в десятки раз дешевле рабочей лошади, керосин будет куда дешевле зерновых кормов, а уход и содержание будут бесплатными за счет все той же компании Форда. Кроме того, массово будут выпускаться рабочие машины для сельского хозяйства, которые заменят волов, а также военные – для ведения боевых действий.
– Значит, керосин и мазут будет закупаться фантастическими объемами, – задумчиво проговорил Родин.
– Именно! Вот почему истинное сокровище Шайтана – это скрытая в его недрах нефть. Нефть превосходной чистоты, которой тут, по оценкам моих геологов, миллионы бочек! А бурить здесь, не поверите, палкой можно. Почти буквально. Наш опытный бур не прошел и десяти вершков, как мы наткнулись на нефть. Я собирался прислать сюда настоящую большую горноразведочную экспедицию, поставить вышки и завод по переработке нефти в керосин и мазут. А этот негодяй Стрыльников, воспользовавшись своими связями в Петербурге, утащил у меня эти скалы прямо из-под носа! Я-то еще тогда подумал, чего это он так суетится. Скалам-то, по его понятиям, грош цена. А он вон что, за сокровищами вздумал бегать… Оружие древних агарян, смех и грех! Вот – идеальное оружие! – и он потряс склянку с нефтью.
– И ради этого горного масла вы пошли на убийство?
– Я никуда не ходил, почтенный Георгий Иванович. Я не выходил из своего кабинета все это время. Скажу вам без протокола. Да, я содействовал смерти этого негодяя. Финансово.
– То есть наняли убийцу?
– Но не все ли равно, как он умер? От переедания, поножовщины или удара по голове? Воздух стал чище. А я, разумеется, никакого убийцы и в глаза не видел.
– При современном техническом прогрессе это и не нужно. Можно, например, давать указания по телефону, а деньги сразу переводить на счет в банк по факту выполнения заказа.
– Да, вы, как всегда, правы. Так что даже если вы захотите преследовать меня, так сказать, в уголовном порядке, у вас ничего не выйдет, дорогой Георгий Иванович. Вы ничего не докажете. Но, как честный и умный человек, в глубине души вы согласитесь, что смерть этого самодура выгодна не только мне. Она выгодна России. Новой России. Передовой и уважаемой в мире стране. Такой, какой я хочу ее сделать. И сделаю, черт возьми! Уверяю вас, что десятину с этого доходного места я буду отдавать Церкви, еще десятину – на просвещение молодежи, а еще десятину – на развитие науки и техники в России. А куда бы дел Стрыльников свои десятины с этих сокровищ? Прожрал бы? Пропил? Прокутил с певичками в ресторанах? Накупил золотых унитазов?
Родин не знал, что сказать. Да и надо ли было что-то говорить? Яхонтов был, как говорится, всюду прав. И злодейством, получается, совершил благодеяние. Это невозможно было отрицать. Убийство Стрыльникова было раскрыто. Убийцы, хоть он и стоял сейчас в двух шагах от Родина, не было.
– Впрочем, – заметил Яхонтов, закуривая сигару, – вы в самом деле гонялись за этим дурацким «Зеркалом шайтана»? Все – британская разведка в лице лорда и его прикрытия, этот индюк Стрыльников, Гусев, Смородинов и даже вы, доктор и охотник за приключениями?..
– Получается, что так… – ответил Родин. – Но ведь оно существовало! Я сам держал его в руках и нисколько не удивлюсь, если взрыв яхты произошел именно из-за него!
Яхонтов рассмеялся.
– Взрыв яхты произошел из-за шестнадцатидюймовой торпеды Уайтхеда, которую выпустила моя подводная пушка. Так что бесценный алмаз канул на дно, чему я, признаться, очень рад. Теперь не будет литься кровь, пусть даже и кровь дураков вроде Стрыльникова и авантюристов вроде вас.
Тут пришел черед усмехнуться Родину.
– Мне много где пришлось побывать, Антон Александрович, как защищая честь дамы, так и из мужского желания покорить стихию… Но таких авантюристов, как вы, не встречал! Ваша задача была простой: убить конкурента и забрать у него участок скал и право на производство машин для военного министерства.
– Что же в этом авантюрного? Мы деловые люди, только и всего.
– Вы наняли специалиста высокого класса, скорее всего из Германии. Хотя, может быть, и из Англии.
– Это неважно, – улыбнулся Яхонтов.
– Очевидно одно, работал он с фантазией и огоньком, которая мне непонятна.
– Немудрено. Специалист-то очень высокого класса.
– Только зачем-то вашему специалисту понадобилась карта Черных скал? Обрядившись итальянцем Биацци, он провел разведку в доме Стрыльникова за неделю до убийства. Вы знали об этом?
Яхонтов нахмурился.
– Возможно, его специальные штучки… Ему надо было подготовиться… Я дал ему полную свободу действий.
– Ему была нужна карта! Но Стрыльников держал ее в сейфе, так что убивать его ваш специалист не стал, хотя все возможности для этого были. Он дождался, когда фабрикант поедет в ресторан «Монмартр», и там, нарядившись в приказчика, посадил на него ядовитого амазонского паука! Но, к его неудаче, Иван Гусев в такой же одежде приходит в ресторан, дерется со Стрыльниковым и крадет у него карту! Но ваш специалист абсолютно уверен, что карту фабрикант оставил в шкатулке в сейфе, как это делал каждый день!
Яхонтов расхохотался.
– Это еще не все. Потом ваш наемник превращается в «делового человека», вербует медвежатника Крота, взламывает сейф и крадет из него шкатулку, на его беду пустую! Теперь его следующая цель – Гусев! Он пробирается к адъюнкту домой, но именно в это время туда прихожу я. Начинается драка, ваш спец лишает меня сознания, – при этих словах Родин потер шею, с которой еще не сошли синяки, – но Гусев убегает вместе с картой! Снова неудача! «Зеркало шайтана» снова в недосягаемости!
– Да далась вам эта карта, – досадливо поморщился Яхонтов, – карта, карта… «Зеркало», «Зеркало»… Сказки все это!
– Позвольте мне закончить! – Родин почти кричал, потому что наконец-то все встало на свои места. – И сейчас ваш спец здесь, среди этих скал!
Яхонтов расхохотался.
– Он давно уехал к себе в страну. Сразу после ликвидации Стрыльникова я выплатил гонорар, купил билеты в… В общем, далеко отсюда, и специалист уехал.
– Именно он вертелся вокруг нас в поезде как коммивояжер. Именно он выстрелил в пещере, что привело к взрыву. Я видел черный силуэт, но сперва подумал, что это тень… Ему удалось взять «Зеркало шайтана» из ларца… И я не удивлюсь, если к этому взрыву он тоже приложил руку. Я видел, что происходит, когда в яхту попадает торпеда, но сейчас это было похоже на попадание, как минимум, десяти торпед.
– Очевидно, мы попали в пороховой склад, – сухо ответил Яхонтов. – Взрыв в самом деле был странным.
– Теперь я думаю, что ваш спец в самом деле отправится к себе домой. И отдаст «Зеркало шайтана» лучшим инженерам военного министерства… И они создадут из него идеальное взрывчатое вещество, из-за которого пострадают наша армия и флот… Страна… Да и вы сами… Только откуда же ваш спец? Англия? Германия?
– Полно… – Яхонтов отвернулся, давая понять, что неприятный разговор окончен. – Я доставлю вас на берег, где один ваш товарищ получит лечение, второй – погребение, а третий – заключение.
Родин посмотрел на съежившегося на носу палубы Ивана и улыбнулся. Потом подмигнул ему и указал не на землю, а на море.