Глава 31
Система Мёбиус: кара

Сэр Айварс Терехов следил по своему тактическому дисплею, как его флагман и остальные корабли его небольшой оперативной группы занимали позиции на орбите вокруг Мёбиус-Беты. ЛАКи КЕВ «Облако» равномерно рассредоточились вокруг всей планеты, а вслед за ними из главного ангара нЛАКа выдвинулись штурмовые челноки морпехов полковника Алекса Саймака. Однако большая часть малых судов оперативной группы была задействованы по-другому. Они были заняты сбором спасательных капсул солларианских экипажей, чьи корабли самоликвидировались полтора часа назад.

– Хорошо, Аталанта, – сказал он. – Учитывая, как замечательно в случае с коммандером Ватсоном сработал сценарий Хелен, я думаю, мы позволим и президенту Ломброзо и бригадному генералу Юкель со-товарищи попотеть ещё немного, прежде чем свяжемся с ними. Вместо этого посмотрим, сможете ли вы получить ответ по каналу связи миз Саммерс.

– Да, сэр, – лейтенант Монтелла повернулась к своей консоли, и Терехов скрестил руки на груди, переведя своё внимание на главный визуальный дисплей, где отображался вид на сине-зелено-серовато-коричневого цвета планету за бортом его флагмана.

Коммандер Поуп подошёл к нему.

– Сэр, неужели Вы надеетесь, что Брайтбах в состоянии ответить? – тихо спросил начальник штаба.

– Я не знаю, Том, – ответил Терехов. Он передёрнул плечами. – Учитывая то, что эти люди пережили, я просто не знаю. Если его система безопасности устояла, может быть. Но...

Его голос затих, и он покачал головой. Новости, что они слушали приближаясь к планете были достаточно плохи, когда же оперативная группа вышла на околопланетную орбиту и развернула сеть атмосферных разведплатформ, стали ещё хуже. Несколько городских кварталов Лэндинга превратились в обугленные, сровнённые с землёй руины. Большинство разрушенных строений столицы – абсолютно случайно, конечно же, находились в центрах зон проживания граждан с низким уровнем  доходов, вдали от ценных корпоративных активов центра города – выглядели как постройки старого стиля из натурального камня, возможно оставшиеся ещё с первых дней существования города. Немногие из этих зданий имели более пяти-шести этажей, а две гораздо более современные башни, вовлечены в холокост, возвышались над пеплом у их подножий словно сфинксианские коронные дубы среди выгоревшего леса.

И ещё, конечно же, ландшафт могла похвастаться не менее чем полудюжиной кратеров, которые могли быть только следами кинетического удара. Три из них, не так далеко от Лэндинга, были окружены рваными руинами пожаров и взрывов размолотых городов. Никому из мантикорцев не понравилось то, что это означало, и не только из-за смертей, которыми они, несомненно, сопровождались. Кинетическое оружие было обычным способом обеспечения огневой поддержки планетарных сил и использовалось последние более тысячи т-лет. За это время оно превратилось в высокоточное оружие, способное на точечные удары, и были разработаны почти бесконечные варианты его эффективного применения. Но никто не был заинтересован в высокой точностью этих конкретных ударов. Они являлись актами террора – именно тем видом атак, который прямо запрещал  Эриданский Эдикт, хотя Терехов не сомневался, что Юкель и Ломброзо наверняка оправдывали бы их «военной необходимостью» – и, видя всё это, Терехов ощутил в себе желание, чтобы Ватсон отказался от его предложения покинуть корабли. Но эти оспины на теле планеты были, как минимум, недельной давности; сейчас же он и его штаб нуждались в информация о текущей оперативной ситуации в Лэндинге.

Пока Терехов и Поуп рассматривали общую панораму разрушений, изображение на одном из вторичных дисплеев, на которые БИЦ транслировал визуальную картинку с атмосферных разведплатформ, изменилось, и голубые глаза Терехова стали холоднее арктических льдов при виде ряда тел, повешенных на явно заводского серийного производства виселицах. «Приблизительно двадцать пять тел», – подумал он, когда камера платформы увеличила изображение, – «и не все они принадлежат взрослым».

– Стил, я хочу, чтобы эта картина была зафиксировано абсолютно точно, – сказал он, не сводя взгляда в дисплея. Он не повышал голос, но несколько человек на флагманском мостике вздрогнули, услышав как он это произнёс. – Я хочу, чтобы не осталась ни малейшей возможности сомнений, никакой двусмысленности по поводу того, что мы видели это ещё до нашего приземления и где мы это видели.

– Да, сэр, – подтвердил коммандер Льюис.

Хелен притихла за своей консолью. Она хотела отвернуться от тех висящих тел. Судя по всему, они были казнены не вчера – тела уже начали разлагаться. Как раз когда она бросила взгляд на экран, одна из птиц Мёбиус-Беты тяжело опустилась на центральную балку виселицы. Это был один из аналогов стервятника местной планетарной экосистемы, и она почувствовала, что у неё в горле встаёт ком, когда та протянула вниз свою длинную, извилистую шею и начала рвать то, что было лицом одного из более маленьких тел.

«Так вот как выглядит «защита» других планет с точки зрения ультрацивилизованной и сверхпревосходной Солнечной Лиги», – мрачно подумала она. – «И они ещё смеют называть «Баллрум» злобными террористами?!»

Она почувствовала, что её руки сжались в кулаки и заставила себя расслабиться, глубоко вздохнуть, вспомнив, что мастер Тай говорил ей о перенаправлении гнева. Но в этот раз медитация мало помогала.

– Сэр, вы думаете это была Юкель или Ярдли? – Услышала она вопрос коммандера Поупа, и коммодор Терехов жёстко фыркнул.

– Ты считаешь, это имеет значение? – ответил тот вопросом на вопрос. – Если это была Ярдли, она безусловно сделала это при полной осведомлённости и поддержке Юкель. Судя по нашим досье на неё, не говоря уже о том, что мы перехватили из радиообмена по пути к планете, она из тех, кто предпочитает «практичные решения» когда имеет такую возможность.

– Согласен, сэр, – Поуп кивнул. – Но, Вы ведь понимаете, если это была Президентская Гвардия бандитов Ярдли, пусть даже они проводили казни по прямому приказу жандармерии, Юкель без зазрения совести будет утверждать, что всё это было проделано местными силами правопорядка в рамках юрисдикции независимой звёздной нации. И она сама, чёрт возьми, не имеет ничего общего с этим!

– И? – Терехов повернулся и посмотрел на коммандера. – Вне зависимости от того, что здесь произошло, она заявит это перед любым трибуналом. Если конечно такая возможность ей представится, – он тонко улыбнулся. - И никакой трибунал, какой бы мы ни собрали, ни с каким самым представительным списком присяжных, не сможет повлиять на Абруцци и его подпевал из О&И [Министерство Образования и Информации Солнечной Лиги], которые заявят, что во всём виноват Ломброзо или Ярдли. Если конечно они не решат, что смогут убедить общественность Солли в том, что всё это проделали мы в процессе уничтожения смелого местного сопротивления нашему империалистическому вторжению. Затем, произведя все эти «полезные» зверства, мы решили их записать и использовать в нашей пропаганде, переложив ответственность за них на блестящего патриота и демократически выбранного президента – Свена Ломброзо – и верного союзника и защитника Мёбиуса – бригадного генерала Юкель.

Коммандер Поуп, как заметила Хелен, выглядел как если бы он хотел думать, что Терехов просто пошутил в своих последних двух предположениях. Честно говоря, она тоже хотела бы так думать.

Коммодор тоже заметил гримасу, мелькнувшую на лице его начальника штаба, и поморщился.

– В данный момент противная сторона менее всего будет заинтересована в точном репортаже с мест событий, – заметил он. - У них никогда не возникало угрызений совести в искажении правды для оправдания их политики в мирное время, так почему же они должны хоть на минуту колебаться в фабрикации зверств в военное время? Им даже не придётся ничего фабриковать – мы сами предоставим им видеозаписи, всё что им останется, это перемонтировать их и добавить свой комментарий.

– Так стоит ли нам тогда предоставлять им все это, сэр? – Встревоженно спросил Поуп.

– Конечно нужно. Рано или поздно эта война закончится. И когда это случится, точные отчёты станут необходимы, и не только в исторической перспективе. Гораздо более важно показать нашим людям из-за чего на самом деле идёт эта война сейчас. Это и есть настоящая причина, по которой я хочу, чтобы Стил убедился, что каждый кадр записи проверен и сертифицирован. Я бы с удовольствием посмотрел на то, как люди на Старой Земле, ответственные за это, – он мотнул головой в сторону трансляции повешенных разлагающихся тел – подвернутся такому же наказанию, но я не вижу способа этого добиться, разве что мы физически оккупируем Старую Землю, и почему-то я тоже не уверен что это когда-нибудь произойдёт. Конечно, надежда умирает последней. А тем временем, – его голос стих и стал таким же ледяным, как взгляд, – мне нужны доказательства, чтобы разобраться с теми людьми, кто на самом деле сотворил всё это.

– Да, сэр, – решительно кивнул Поуп. – Я понимаю. Но это...

– Простите, коммандер, – уважительно прервала их Аталанта Монтелла. Поуп и Терехов повернулись к ней, и она обратилась к коммодору. – Сэр, я не смогла связаться с мистером Брайтбахом, – сказала она, – но на вызов ответила миз Бланшар.

– У нас есть картинка, или только звук? – спросил Терехов.

– И то и другое, сэр. Хотя качество сигнала не очень хорошее.

– Выведите её на основной экран, – попросил Терехов, и повернулся к дисплею, на котором появилось изображение женщины. Она была темноволосой и темноглазой, с напряжённым, измученным лицом испачканном грязью, уродливые синяки на её правых щеке и виске уже пожелтели от времени, через плечо была перекинута армейская импульсная винтовка солларианского производства. Она склонилась над тем, что было, по видимому, портативным коммом.

– Миз Бланшар, я коммодор Айварс Алексович Терехов, Королевский Флот Мантикоры, – представился он. – Мы здесь в ответ на сообщение доставленное миз Саммерс.

– Саммерс? – голос Бланшар был столь же измученным, как и её внешний вид, и она покачала головой. – Это было чьё-то имя?  – Она поморщилась. – Я её не знаю. Протоколы безопасности.

– Я думаю, что вам не долго их осталось соблюдать, – мрачно ответил Терехов.

– Может быть. Но это единственная причина, что некоторые из нас всё ещё живы, – она провела рукой по своему лицу, размазывая грязь.

– В это я могу поверить. Тем не менее, готовы ли Вы мне довериться.

– У вас есть код доступа к этому комму, и мы видели взрывы на орбите, – она пожала плечами. – За последнюю неделю из нас уже выбили всё дерьмо. Не вижу причин этим ублюдки выдумывать какие-то новые уловки.

– Другими словами – да? – сухо поинтересовался он.

– Абсолютно, – ей удалось выдавить быструю, мимолётную гримасу улыбки. – Ох, и кстати, мы счастливы, чёрт побери, наконец увидеть вас, – она снова покачала головой. – Должна сказать, когда Майкл рассказал мне, что ваши люди поддерживают нас, это удивило меня до чёртиков.

– Не Вас одну, – сказал он ещё более сухо. Затем его глаза сузились. – Подождите, Вы только что упомянули «Майкла». Могу ли я предположить, что подразумевался Майкл Брайтбах?

– Ага, – Она скорчила недовольную мину. – После всех этих лет, знание того, что кто-то знает наши настоящие имена, заставляет меня немного нервничать. Извините.

– Понятно. Но могу ли я спросить, почему мы застали вас на этой линии связи, а не его? Насколько я понял миз Саммерс – это его личный канал связи.

– Это так, – её усталый голос налился горечью. – К сожалению, он не смог ответить на этот вызов.

– Что случилось?

– Он отправился на встречу с лидером одной из наших ячеек и попал под облавную зачистку того района. Он не вернулся, – она взлохматила растопыренными пальцами правой руки свои коротко подрезанные давно немытые волосы.

– Вы не предполагаете, что Юкель и Ломброзо в курсе его роли в вашей организации?

– Исключено, – она отрицательно покачала головой. – Если бы они узнали, это появилось бы на всех оставшихся новостных каналах. Он был без оружия и даже оставил свой комм... собственно поэтому он и оказался у меня, – её изображение головокружительно сдвинулось, когда она взмахнула рукой, которой придерживала комм Брайтбаха. – Думаю, они решили, что он всего лишь очередной арестованный ими гражданский.

– Ясно, – Терехов кивнул. – Это логично, – он поджал губы на мгновение. – Я ещё не выходил на связь с Ломброзо или Юкель. Каково ваше положение? Я имею в виду реальное положение вещей, а не то, что они пускают в информационные каналы.

– Честно говоря, всё почти так плохо, как они и заявляют, – признала она, пристроив комм на импровизированном подобии стола и присев на перевёрнутую урну. – Ломброзо и эта сука – Хэдли – начали зачистки за пару недель до прибытия Юкель. Избиения, как бы случайное насилие, тайные аресты, кое-что более изощрённое, когда на это хватало времени. Всё в таком духе. Потом начались публичные казни, – её челюсти сжались. – И не только тех людей, которых поймали на чём-то противозаконном. Это были показательные примеры, и власти не скрывали этого.

Она немного помолчала, ноздри её раздувались. Терехов терпеливо ждал.

– Когда началось это дерьмо, мы уже не могли больше сдерживать наших людей. Если бы Майкл не начал действовать – и если бы он не постарался довести этот факт до каждого – он бы утратил контроль над Сопротивлением, и Хэдли переловила бы всех нас по одиночке, когда каждая ячейка стала бы делать что-то своё. К тому же у него уже был готов план из разряда «нечего-терять». Мы были чертовски близки к захвату Президентского Дворца, штаб-квартиры Президентской Гвардии и самой Хэдли в первые восемнадцать часов восстания. Перебили целую кучу этих ублюдков и уничтожили как минимум две трети их бронетехники.

На мгновение её взгляд наполнился суровой гордостью. Затем её плечи опустились.

– «Чертовски близко» оказалось все-таки недостаточно. Мы захватили три четверти столицы, пять других городов полностью и большинство сельской местности на этом континенте, но мы не смогли прорваться в последнее укреплённое место, а затем явилась Юкель. Высадка её чёртовых штурмовых батальонов и орбитальная бомбардировка полудюжины поддержавших нас небольших городов и поселков. Именно тогда Майкл вывел наши отряды из других городов. Он не хотел предоставлять им никаких поводов проделать то же самое с каким-нибудь крупным населённым пунктом. Но он решил, что они не станут применять то же дерьмо в Лэндинге. Слишком много недвижимости, которую они не хотят терять, а любые удары с орбиты будут слишком близки к ним. В этом он оказался прав, так что в поисках нас они оказались вынуждены дом за домом  прочёсывать улицы, – она хищно оскалилась. – Мы дорого обходимся им, но вы видели новостные каналы.

– Да, видел, – глаза Терехова полыхнули голубым льдом. – Однако мы увидели никаких упоминаний об орбитальных ударах. Есть ли у вас оценка количества пострадавших от них?

Его тон был спокойным, почти обыденным, но выражение лица резко контрастировало с голосом.

– По самому приблизительному подсчёту где-то около 450 тысяч, – ответила Бланшар.

– Ясно, – Терехов смотрел на неё мгновение или два, потом резко вдохнул. – Наши разведплатформы показывают, что вы удерживаете сегмент в районе юго-запада столицы. Всё верно?

Она кивнула.

– А Юкель и Ломброзо контролируют район вокруг Президентского Дворца?

– Они контролируют всё, что не удерживаем мы, – откровенно призналась она. – Всё, от спортивного центра до  комплекса башен к востоку от того места, где я сейчас нахожусь, – она устало улыбнулась. – Я полагаю, что вы уже запеленговали этот комм?

– Да, мы определили Ваше местоположение, – согласился Терехов с краткой ответной улыбкой. – Что насчёт восточной части города, ближе к президентскому дворцу?

– Она, в основном, была зачищена. Я имею в виду, они выгнали из домов всё гражданское население, за исключением горстки жилых башен предназначенных для жителей других миров и сотрудников корпорации.

– Как я понял из выпусков новостей, они держат своих пленников на футбольном стадионе?

– Верно, – она снова кивнула. – Мемориальный футбольный стадион имени Президента Ломброзо. Сукин сын просто обожает называть вещи в честь себя.

– Что Вы можете рассказать нам о мерах безопасности вокруг стадиона?

– Не много. Они отбросили нас слишком далеко. Я полагаю, что вы сможете разглядеть с орбиты больше, чем мы от туда, где находимся.

– Пожалуй, Вы правы, – Терехов снова кивнул. Он стоял, размышляя, скрестив руки на груди, затем медленно кивнул, скорее самому себе, нежели Бланшар.

– Благодарю Вас, миз Бланшар, – сказал он. – Я думаю, настало время сказать несколько слов президенту Ломброзо и его соратникам. Возможно, я смогу убедить их в ошибочности их пути.

* * *

Бригадный генерал Франческа Юкель в ярости накручивала круги по выделенному личной ей в башне «Герб Ломброзо»  кабинету. «Герб» высился прямо напротив Президентского Дворца через «Бульвар Ломброзо», а его толстые керамобетонные стены обеспечивали неуязвимую для любого имеющегося у повстанцев оружия защиту своих обитателей. Кроме всего прочего, башня являлась и прекрасным наблюдательным пунктом и была центром наземной связи.

«Её» кабинет был огромен, богато декорирован, с окнами от пола до потолка, из которых открывался видом непосредственно на декоративный фасад и кровлю Президентского Дворца. И Юкель наслаждалась этими комфортабельным помещением со дня своего прибытия на планету. Её штаб и центр связи расположились в апартаментах ещё большей площади по соседству. Столь высокий «насест» давал ей прекрасную возможность наблюдать – и наслаждаться самим процессом – за систематическим уничтожением того сброда, который, не появись она вовремя, уже готов был пнуть по заднице этого никчёмного идиота Ломброзо. Наверное, она смогла бы закончить всё побыстрее, но ей хотелось преподать им урок, который эти дрянные пролы не посмеют забыть до конца времён. Чтобы у них и мысли не могло возникнуть когда-нибудь снова поднять руку на Пограничную Безопасность или её союзников.

Только вот теперь объявились долбанные Манти и этот бесполезный засранец Ватсон даже не попытался их остановить. Он просто поднял лапки кверху и взорвал свои корабли, так что этим Манти даже не пришлось тратить на него свои ракеты! В другое время она разобралась бы с этой трусливой тварью таким образом, как посчитала бы нужным, но сначала ей самой придётся разобраться с проклятыми Манти.

«Ты ведь не верила в это, да?» – Спросила она себя с издёвкой. – «Вот Вэнг, чёрт бы его побрал, верил – но не ты – ты ведь у нас самая умная».

Она накручивала себя, превращая страх, в котором не хотела признаваться даже себе, в новый гнев: «На самом деле у манти кончились козыри. От тебя не требуется ничего конкретного, так – пара намёков во время переговоров. И, видит Бог,  эти лживые ублюдки пойдут на всё что угодно стоит им только вообразить, что есть угроза жизни тем, кем они дорожат».

«Есть за тобой грешок», – с укором заявила она себе. – «Пусть ты с самого начала была уверена, что Манти приложили свою руку к этому бунту, но ты не сообразила, что они могли осмелиться сами его организовать. Ты считала, что у тебя достаточно времени, чтобы разобраться с этими долбанными отбросами, прежде чем кто-нибудь на Шпинделе просто узнает, что ты вообще была здесь. Вырви ты этих проклятых повстанцев у них из ног, и Манти нечего было бы поддерживать, никакого «стихийного восстания». Но времени у тебя не было, так ведь?»

«Нет, не было», – и она стиснула зубы, когда вспомнила о своей уверенности в том, что манти отступят. Даже они должны понимать, что решение помериться силой с Солнечной Лигой – всего лишь изощрённый способ самоубийства. Очевидно, они ещё большие глупцы, чем она считала, и даже сейчас ею владело мрачное, мстительное удовлетворение от мысли, чего это будет стоить им в итоге: «Настанет день и они заплатят – заплатят сполна! – за всё, что они сделали, за все свои интриги и паутину обмана».

«Но сегодня не тот самый «день». Сегодня Манти сидят там, на орбите, и даже не пытаются выйти на связь ни с ней ни даже с этим идиотом – Ломброзо. Они просто сидят там, предоставив ей сидеть здесь и проклинать судьбу, но с ней это не сработает. В заднице видела она все их расчёты. Если они рассчитывают, что она обмочится от страха и…»

– Извините, мэм.

– Что? – рявкнула она, рывком разворачиваясь лицом к осмелившемуся сунуться в её кабинет местному технику-связисту.

– Мэм, там по комму кто-то спрашивает Вас, – нервно произнёс техник Президентской Гвардии, на его лбу блестери бисеринки пота. – Он сказал, что его имя Терехов. Коммодор Терехов.

– А, он так сказал?

Юкель почувствовала как её губы сжимаются в гневе. Тот самый сукин сын Терехов, что разнёс систему Моники и начал весь этот долбанный кошмар. И как она сразу не догадалась!

Мёбиусеанец, уставясь на неё, продолжал стоять у дверей, очевидно не уверенный в том, должен ли он ответить или нет и страшась сделать неправильный выбор. Юкель испытывала острое желание оторвать ему голову, но вместо этого заставила себя сделать глубокий вдох.

– Хорошо. Переключите вызов на этот офис.

– Да, мэм!

Техник исчез словно дым, и генерал повернулась к огромному рабочему столу как раз в тот момент, когда засветился дисплей и на нём возникло лицо свтловолосого, голубоглазого офицера в чёрной с золотым форме Королевского Флота Мантикоры.

– Чего? – агрессивно буркнула она.

– Я полагаю, что имею сомнительная честь обращаться к бригадному генералу  Юкель? – Презрение в голосе Терехова кнутом хлестнуло её.

– Я – Юкель, – подтвердила она бескомпромиссно грубым  тоном. – Какого хрена тебе надо?

– Я посчитал – как бы мне не была отвратительна сама эта идея – что должен предложить Вам возможность покинуть эту планету живой, – выражение лица Терехова было непроницаемым, в голосе звучал лёд. – Лично я предпочёл бы убить вас на месте. У меня была возможность в деталях рассмотреть плоды ваших трудов. Однако, поскольку мы все здесь цивилизованные люди, я решил сначала изложить вам мои условия.

– Твои условия? – издевательски воскликнула она. – Да кем ты вообще себя возомнил? Ты вломился в эту систему, напал военные корабли, а теперь тебе ещё хватает наглости выдвигать мне условия? Да иди ты на хер! Коммодор Терехов, одного из нас пригласило сюда законно учреждённое правительство этой звездной системы, и совершенно определённо – не тебя.

– Законно учреждённое правительство, которое уничтожило – вернее, позволило Вам уничтожить – полмиллиона своих граждан орбитальной бомбардировкой? Вы это называете – законно учреждённым правительством?

– Какого чёрта, Вас абсолютно не касается, как суверенная звёздная нация борется с мятежом уголовников, – резко заявила она. – Так же Вас абсолютно не касается, что именно делает Солларианская Жандармерия по просьбе этой суверенной звёздной нации! Так что забирайте свои корабли и проваливайте из этой системы.

– Этого не будет, – холодное спокойствие Терехова резко контрастировало с её кипящей яростью. – Попытаюсь выразить это в терминах, которые даже Вы сможете понять – бригадный генерал, Вам конец. Мне всё равно, если нам придётся пристрелить каждого жандарма на этой планете, и уж тем более мне плевать, если нам придётся пристрелить Вас. Но я бы предпочёл избежать причинения любого дополнительного ущерба планете. Итак, вот мои условия. Вы складываете своё оружие, выводите из Лэндинга Ваш персонал в точку указанную мной и остаётесь там до тех пор, пока морские пехотинцы не возьмут вас под стражу.

– И что там дальше, в этой Вашей фантазии? – спросила она. – Вы расстреляете нас на месте?

– Признаюсь, в этой мысли есть нечто привлекательное, – ответил он. – Но нет. Мы возьмём вас под стражу и будем удерживать до тех пор, пока не устроим надлежащий суд для рассмотрения действий Вашего персонала на этой планете. Всех вас ждёт справедливый суд, и виновные понесут соизмеримое преступлениям наказание.

– Вы совсем выжили из ума, – неожиданно успокоилась Юкель. – Неужели вы рассчитываете, что вам сойдёт с рук осуждение и расстрел солларианских жандармов?

– Вообще-то я больше склоняюсь к повешению, поскольку это кажется Ваша любимая форма казни, но мы, скорее всего, оставим это на усмотрение граждан Мёбиуса, – сказал он ей, и она презрительно рассмеялась в ответ.

– И что, как Вы думаете, произойдёт с вашей маленькой несчастной Звёздной Империей, когда об этом узнает Лига? – поинтересовалась она.

– Я пересеку этот мост, когда дойду до него, – спокойно ответил он. – Не то чтобы это особо беспокоило меня в ближайшей перспективе.

– Может Вы и надрали задницу Крэндалл на Шпинделе, но как только Флот про это узнает и явится по вашу душу – всё изменится! – выплюнула она в ответ.

– Похоже Вы на какое-то время выпали из реальности, – сказал Терехов. – И не следили за новостями. Например, исходя из того, что Вы только что сказали, полагаю Вы не слышали о том, что произошло с вице-адмиралом Дубровской на Сэлташе, где пять наших эсминцев уничтожили все четыре её линейных крейсера. Или о том, что Звёздная Империя заключила всеобъемлющий союз с Республикой Хевен. Или что, только между нами, у нас есть примерно пятьсот кораблей стены, любые два из которых способны управлять каждой из тех ракет, что мы выпустили в Крэндалл на Шпинделе. Давайте-ка подсчитаем, бригадный генерал. Если пара наших кораблей может уничтожить семьдесят ваших, а у нас их пятьсот, то это означает, что мы можем уничтожить каждый супердредноут в вашем Боевом Флоте, включая и Резерв, примерно три раза.

Он сделал паузу и холодно улыбнулся, позволяя ей убедиться в его полной уверенности в своих словах, затем продолжил.

– Согласно последним полученным нами перед отбытием к Мёбиусу донесениям, ваш адмирал Филарета направлялся к Мантикоре во главе примерно четырёхсот кораблей стены. К этому времени, я уверен, он уже прибыл и… если он был настолько глуп, чтобы вступить в сражение, сомневаюсь, что какой-нибудь из его кораблей продержался достаточно долго, чтобы успеть сдаться. В любом случае за исход сражения я не переживаю. Итак, Вы принимаете мои условия или нет?

Юсел уставилась на него с вытянувшимся от потрясения лицом. Мантикора и Хевен союзники? Союзники против Солнечной Лиги? Это была ложь. Должна быть ложью! Но пока эта мысль формировалась у неё в мозгу, как будто тысячи маленьких ледяных иголочек пронеслись у неё по спине от копчика до затылка. Если он не лгал, если говорил правду, это  объясняло почему он был готов атаковать корабли Ватсона. А в таком случае он был готов пойти и на то, что только что обещал её подчинённым и ей...

Ледяные иглы, пронзая хребет, казалось вонзились в живот. Это было странное ощущение. Она никогда бы не подумала, что можно одновременно чувствовать ледяной ком в желудке и тошноту.

Неожиданно вспыхнула паника, наполнив желчной горечью рот, и она тяжело сглотнула. На секунду она поняла, что чувствовали все те бесчисленные недовольные и возмутители спокойствия в тот момент, когда её жандармы вышибали  прикладами пульсеров их двери. Но тут же она заставила себя отодвинуть панику в сторону и впилась взглядом в изображение Терехова.

– Хорошо, – сказала она. – Это ваши условия, а вот мои. Вы остаётесь на орбите. Только попытайтесь высадить здесь хоть один шаттл, хоть одного пехотинца, и я начну расстреливать пленных. У меня на стадионе их около тридцати тысяч. Пожалуйста, можете убедиться сами. И у меня там две роты жандармов. Я могу убить всех на стадионе в течение пяти минут, и если вы попробуете выкинуть какой-нибудь финт – типа высадки на планете – Богом клянусь, я так и сделаю!

– Смело и решительно «служить и защищать» до последнего, как я посмотрю, – презрительно заметил Терехов. Кровь бросилась в лицо Юкель – никто не смел в таком контексте употреблять официальный девиз Солларианской Жандармерии.

– Только попробуй и увидишь, – прошипела она сквозь зубы.

– В последний раз, бригадный генерал, и учтите – моё терпение не безгранично. Если Вы решите не принимать мои условия, последствия лягут на Вас лично.

– Что? Думаешь я поверю в то, что ты явишься сюда за мной? Сравняешь с землёй то, что осталось от этого захолустного городишки, гоняясь за моими людьми и поимеешь полный стадион трупов? – издевательски ухмыльнулась она. – Только не ты. Тебе же надо быть белым – мать его – рыцарем в сияющих доспехах. Если ты спустишься сюда к нам, ты заляпаешь их кровью. Это я тебе гарантирую!

– Понятно, возможно мне следует связаться с президентом Ломброзо. Возможно он, чтобы спасти свою шкуру, как раз захочет передать Вас с Вашими жандармами нам.

– Ломброзо не смог бы отнять для вас и конфетку у ребёнка! Он вместе с Хэдли забился в подвал! Именно мне он поручил  вести эти «переговоры», а я уже закончила, приятель. Итак. Вы готовы принять мои условия? Или мне нужно передать приказ расстрелять первую сотню пленных, чтобы Вы мне поверили?

– И почему люди вроде Вас, – меланхолично вопросил Терехов, – всегда считают себя самыми безжалостными?

Что-то в его тоне заставило зазвенеть колокольчики тревоги в голове у Юкель, но она не отвела взгляд. Она, отказываясь отступить, уставилась ему прямо в глаза, и мантикорец пожал плечами.

– Стил? – сказал он, не отводя взгляда от Юкель.

– Да, сэр? – ответил голос вне поля зрения камеры.

– Передайте сигнал полковнику Саймаку. Затем установите «Положение Зевс».

– Да, сэр, конечно. «Положение Зевс».

– О чём, чёрт побери, вы говорите? – рявкнула Юкель.

– Не могу сказать, что было приятно беседовать с Вами, бригадный генерал, – ответил Терехов. – Познавательно, да – в каком-то отвратительном смысле слова – но не приятно. На самом деле, я счастлив, что нам никогда больше не придётся разговаривать.

– Отлично, – сказала она. – Теперь валите на хрен отсюда, прежде чем я передумаю и решу пристрелить пару дюжин пленных, чтобы поторопить вас!

– О, этого я не опасаюсь, – заверил он её. – На самом деле, – он поднял запястье и взглянул на наручный хронометр, – Вы должны получить мой ответ на Ваши требования, – наполненный холодом взгляд его голубых глаз снова обратился к ней, – прямо сейчас.

Она нахмурилась, недоумевая, что он, чёрт возьми, имеет в виду.

Две с половиной секунды спустя она всё ещё пыталась найти ответ, когда кинетический снаряд на скорости приблизительно тридцать километров в секунду поразил башню «Герб Ломброзо».

* * *

«Марк-87» – Кинетический Ударный Комплекс «Дамокл» – являлся модульной системой вооружения специально разработанной для стрельбы из стандартных пусковых установок противоракет любого корабля. КУК «Дамокл» мог быть оснащён различными вариантами боеголовок, но самым распространённым был тот, что стартовал из пусковой противоракетной шахты номер три «Квентина Сен-Джеймса» – шесть кинетических пенетраторов М412-ть, разработанных для корпуса Королевской Морской Пехоты Мантикоры. Каждый пенетратор представлял из себя шестьсотпятидесятикилограмовый  снаряд, со своим собственным короткоиграющим, но мощным импеллерным двигателем, с кольцом конденсаторов для автономного питания и системой наведения. Варьируя ускорение и время работы, М412-ый мог достичь эффективной мощности в одну мегатонну но… в этом конкретном случае требовалась гораздо менее мощная кувалда.

Столкновение произошло на скорости всего лишь в одну десятую процента скорости света. Башня была просто громадной, снаряд был не такой уж большой и его скорость могла показаться ничтожной по сравнению с достигаемыми ракетой «Марк-23» восемьюдесятью процентами скорости света, но её оказалось достаточно. Реальная мощность взрыва в тротиловом эквиваленте составила более шестидесяти семи килотонн, снаряд попал точно в центр крыши здания практически идеально перпендикулярно ей и пробил его насквозь, заполнив весь ограниченный наружными стенами объём испаряющей всё на своём пути плазмой [все разом вспомнили «День Независимости»].

По общему мнению, результат был практически бескровный, особенно по сравнению с гораздо более мощными  ударами которыми Юкель имела обыкновения в целях устрашения стирать с лица планет «мятежные города». Но такой результат вполне устроил Айварса Терехова. Массивные керамобетонные стены ограничили и направили взрыв внутрь здания, а близлежащие башни дополнительно рассеяли взрывную волну, ещё более ограничив взрыв и уменьшив ущерб. Тем не менее, кинетический удар практически сравнял с землёй Президентский Дворец и всё остальное (включая жилые башни, где были расквартированы верхушка Партии Единства и Прогресса Мёбиуса вместе с большинством инопланетного персонала межзвёздных корпораций) в радиусе трёх кварталов. В эпицентре взрыва практически не осталось ничего живого, за его пределами же, не считая контузий от ударной волны, фактически не было пострадавших.

Ударная волна от того места, где раньше высилась башня «Герб Ломброзо», ещё не успела опасть, когда две дюжины штурмовых шаттлов упали с неба Лэндинга. Восемь из них опустились над футбольным стадионом, и запустили ракеты точного наведения в смонтированные на верхнем ряду скамеек трёхствольники жандармерии, те самые, что держали под прицелом согнанных на стадион людей. Прецизионно выверенные удары огненных шаров превратили расчёты трёхствольников в обугленные ошмётки. После чего шаттлы направили вниз свои пушки и неподвижно зависли в ожидании.

Остальные пронеслись мимо, и из них, соскальзывая по антигравитационным тросам, высадились три роты Мантикорской Морской Пехоты в боевой броне.

Тут и там одиночные жандармы, выжившие после ракетного удара, с отвагой обречённости – или глупостью – открывали огонь по зависшим шаттлам или по спускающимся Морским Пехотинцам. Успеха они не добились. Пехотинцы спускались слишком быстро, чтобы стать лёгкой мишенью для паникующих от всего происходящего мужчин и женщин, к тому же у жандармов не было противовоздушного вооружения. Освободительный Фронт Мёбиуса никогда не располагал какими бы то ни было воздушными судами, поэтому на стадионе ни у кого из жандармов не было тяжёлого вооружения, а шаттлы были слишком хорошо защищены от их лёгкого стрелкового оружия.

Как очень скоро выяснили тюремщики, совсем по-другому обстояло дело с их собственной броней, которая не стоила ровным счётом ничего для тридцатимиллиметровых зарядов, вылетающих со скоростью нескольких тысяч метров в секунду из импульсных пушек шаттлов. Некоторые прожили немногим больше, чтобы обнаружить, что их пульсеры столь же бесполезны и против боевой брони высадившихся  Морских Пехотинцев.

Только небольшая группка из них сумела достаточно быстро бросить оружие и поднять руки, чтобы остаться в живых.

* * *

Хелен Зилвицкая стояла за спиной у коммодора Терехова, следя за изображением на главном дисплее, передаваемом с разведывательных платформ. Грибовидное облако пыли от кинетического удара только начало вздымалось в небо, когда приземлился первый Морской Пехотинец. Ветер ещё не успел его поколебать, когда весь стадионом оказался под контролем мантикорцев.

Ошеломительная скорость произошедшего оставила в ней чувство смутного изумления. Она была рядом с Тереховым, Льюисом и полковником Саймаком во время разработки ими «Зевса». Всё же в глубине души она надеялась, что Юкель достаточно умна, чтобы понять насколько безнадёжно её положение.

«Похоже отец был прав, утверждая, что никогда нельзя недооценивать человеческую глупость», – подумала она. – «Боже, надеюсь, что новости об этом разнесутся и наконец начнут проникать даже в головы солли! Если нам придётся продолжать убивать каждого из них...»

– Ну, – через мгновенье сказал Терехов, взгляд голубых глаз которого всё ещё был устремлён на дисплей, – полагаю, настал момент уточнить, остался ли в живых кто-нибудь из цепочки командования жандармерии, кто мог бы прислушаться к голосу разума.