ГЛАВА 19
«Это, несомненно», - думала Хонор, рассматривая необычно большой конференц-зал, - «самая неожиданная встреча, которую она когда-либо посещала». И в самом деле, подобную встречу совсем недавно, в прошлом месяце, можно было представить только в наркотическом бреду.
Императрица Елизавета, Президент Притчарт, Бенджамин Мэйхью, Майкл Мэйхью, премьер-министр Грантвилль, министр иностранных дел Лэнгтри и министр торговли Несбитт сидели в главе огромного стола переговоров (Несбитт занимал место - не без некоторого очевидного резервирования - Лесли Монро, отосланной домой с непростой задачей представления проекта договора подготовленного Елизаветой и Притчарт Сенату Хевена). Вдоль одной из длинных сторон стола расположились сама Хонор, Хэмиш, гранд-адмирал Иуда Янаков, сэр Томас Капарелли, адмирал Пат Гивенс и адмирал Соня Хемпфилл. Места напротив них занимали Томас Тейсман, Лестер Турвилль, Кевин Ушер, вице-адмирал Линда Тренис и контр-адмирал Виктор Льюис. Последнею сторону, напротив Елизаветы, Бенджамина и Притчарт, оккупировали Первый Директор по особым поручениям Федосей Демьянович Микулин и Третий Директор по особым поручениям Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу.
Единственной отсутствующей звездной нацией была Андерманская Империя, но это было намеренно. Чин-лу Андерман решил рекомендовать Густаву принять совет Елизаветы и Притчарт и остаться в стороне от конфронтации Звездной Империи с Лигой. Соответственно, андерманские боевые эскадры, приданные Восьмому Флоту, были отведены к Звезде Тревора, и андерманские офицеры не присутствовали.
Если они и отсутствовали, то присутствия древесных котов было более чем достаточно, чтобы компенсировать их недостаток.
Нимиц, Саманта и Ариэль были бы в любом случае, но теперь древесные коты сидели также на спинках кресел Бенджамина, Притчарт, Тейсмана, Турвиля, ее дяди Жака, Капарелли, а также Грантвилля и практически не вызывало сомнения, что все остальные сидящие за этим столом, получат своего собственного пушистого личного телохранителя в самое ближайшее время
Большинство хевенитов все еще казались немного неловкими, немного неуверенными в идее допустить целую команду телепатов внутрь всех систем безопасности, защищающих все, что говорится и обсуждается в этом конференц-зале. Не то, чтобы они думали, что какой-нибудь древесный кот собирался оказаться солларианским или мезанским шпионом. Они просто все еще не привыкли к ним, несмотря на постоянное присутствие Нимица на всех дипломатических встречах Хонор с большинством из них в Новом Париже.
«Но это изменится», - сказала она себе и постаралась не улыбнуться, глядя на Лестера Турвиля.
Турвилль, один из хевенитов, приобрел, по крайней мере, некоторую беглость в чтении знаков в период, когда он был военнопленным здесь, в двойной системе Мантикора. Он не мог подавать знаки сам, даже в Звездной Империи очень немногие люди могли делать это, и его способность понимать, что показывают пальцы его недавно назначенного опекуна, оставалась, мягко говоря, ограниченной. Несмотря на это, однако, он значительно опередил остальных. Они с его новым партнером - Крадущимся-в-Ветвях - настолько хорошо дополняли друг друга, что это не повредило бы любой паре. У обоих была эта «ковбойская» черта характера, но под этой полной энтузиазма внешностью они были полностью сосредоточены и остры, как вибролезвие.
На самом деле, все новые опекуны, от Острого-Когтя Притчарт до Прыгающего-Сверху Тейсмана - были личностями удивительно совместимыми с их человеческими подопечными.
«Я думаю», - подумала она сухо, - «что певицы-памяти, прежде чем раздать задания, возможно, попробовали больше, чем просто впечатления Нимица и Саманты о Симоесе. Любопытно, что все были «приняты» прямо в момент встречи. Интересно, как они на самом деле справились с этим, правда? Неужели певицы памяти смешивали и сопоставляли, или они просто «пели» мыслесветы, чтобы добровольцы могли выбрать те, которые они хотели?»
В любом случае, она могла попробовать способ, которым древесные коты уже установили удобное принятие своих двуногих. Он даже отдаленно не походил на глубину ее связи с Нимицем, но чувствовался… приятно. Как начало долгой, тесной дружбы, предполагала она, хотя могла бы также сказать, что коты были больше, чем немного расстроены незнанием хевами языка знаков. С этой стороны, невозможность провести двусторонние разговоры с ними была главной причиной того, что большинство хевенитов, несмотря на самые лучшие, самые искренние усилия, в глубине души до сих пор с трудом воспринимали маленьких, пушистых существ, как полноценных опекунов и защитников, а не милых маленьких домашних животных.
«Как только они научатся читать знаки, что они поймут на эмоциональном уровне, а не только на интеллектуальном, что древесные коты тоже разумны», - подумала она. - «И когда это произойдет, они не будут беспокоиться об их присутствии на заседаниях вроде этого. Они поймут, древесные коты - партнеры… но они не смогут сделать это так быстро, чтобы удовлетворить меня!»
Нимиц издал очень мягкий звук согласия и доверия со спинки кресла, и она послала ему нежную мысленную ласку, прежде чем посмотрела через стол на двух глав государств.
- Поэтому я боюсь, что посол Кармайкл прав, - сказал Лэнгтри мрачным тоном. - Если бы Колокольцев собирался отзывать Филарету, то он бы уже сделал это. Фактически, если нет кого-то в пути - в чем я очень сильно сомневаюсь! - он сейчас уже даже не имеет такой возможности. У него нет времени изменить свое мнение и, даже если он захочет, никакой курьер не успеет добраться сюда, чтобы отменить атаку.
Присутствующие кивнули. Если Филарете удалось сохранить его первоначальный оперативный график, он прибудет в мантикорское пространство в течение следующих двадцати четырех часов.
- Я согласна с министром иностранных дел Лэнгтри, - Монро казалась даже более спокойной, чем Лэнгтри. - Они не собираются приказать ему отступить.
- Они действительно идиоты, не так ли? - Язвительно заметил Грантвилль.
- Да. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что они не представляют собой надежный пример компетентности и мудрости, господин премьер-министр, - сухо подтвердил Бентон-Рамирес-и-Чоу. - С другой стороны, мы действительно не знаем, какие приказы у Филареты, - он махнул рукой. - О, мы знаем основной план операции «Яростное Правосудие», но мы не знаем, какие тайные пункты, скорее всего, были вставлены в его инструкции.
- Вроде уже существующего приказа отказаться от операции, если выяснится, что мы действительно можем надрать ему задницу, вы это имеете в виду, Господин Директор? - С усмешкой спросил Кевин Ушер.
- Да, нечто подобное, - ответил с собственной улыбкой беовульфвец. Хотя это был их первая встреча, но Бентон-Рамирес-и-Чоу и массивно мускулистый Ушер уже обнаружили, что они были родственными душами. И из всех присутствующих, они казались менее всего угнетенными мыслью о катаклизме, к которому, казалось, катилась вся исследованная галактика.
- Я думаю, что мы все согласны, что пункт вроде этого представил бы акт простого здравомыслия, - отметила Елизавета. - К сожалению, мы не видели никаких других признаков их здравомыслия!
- На самом деле, - сказал Белая Гавань, - Я совсем не уверен, что позволить Филарете отступить в этот момент будет в наших интересах.
Был момент абсолютной тишины, когда все разом повернулись к нему. За исключением Хонор. В отличие от всех остальных, она (и Эмили) уже обсудила это с мужем, и в то время как она не была уверена, что она разделяла его и Эмили логику полностью, она была уверена, что она согласна с тем, что он собирался предложить.
- Возможно Вы хотели бы объяснить это, милорд? - Предложила спустя мгновение Элоиза Притчарт, пристально сузив топазовые глаза.
- Конечно, Госпожа Президент, - Белая Гавань оглядел стол переговоров. - Возможно, у Филареты действительно есть тайный пункт, предписывающий ему отступить, если выяснится, что ему, скорее всего, порвут задницу. Также возможно, что даже без каких-либо пунктов, он был бы достаточно умен, чтобы поступить так в любом случае. Но если он это сделает, и он просто развернется и отступит домой без единого выстрела, где это оставит нас?
- Ну, для начала, - отметил Микулин, - это оставит тех, кто должен будет умереть, живыми. И это окончательно продемонстрирует, что их флот не может устоять перед мантикорскими военными технологиями.
- Так ли это? - Спросил Белая Гавань. - Продемонстрирует ли, что они не могут устоять перед нашим оружием, я имею в виду?
- Прошу прощения? - Микулин выглядел озадаченным, не недоверчивым, и Белая Гавань снова пожал плечами.
- То, что случилось с Крэндалл, уже продемонстрировало это любому с измеримым IQ, - отметил он. - Несмотря на это, они послали сюда весь этот флот. Проклятые «Мандарины» до сих пор готовы рисковать миллионами жизней и не желают даже рассматривать допущение, что они могут заблуждаться. Название, которое они присвоили этому уродству, является достаточным доказательством! Операция «Яростное Правосудие»? - В его голосе сквозило презрение. - Это в значительной степени показывает, как они планируют преподнести это Лиге, не так ли? Они все еще пытаются обыграть систему, и они не имеют ни малейшего понятия об огне, с которым играют до тех пор, пока кто-то другой получает ожоги!
Он помолчал и оглядел сидящих вокруг стола, его глаза сверкали голубым льдом.
- Так что случится, что они сделают, если флот, который они послали к нам, развернется и уйдет домой без единого выстрела? - Продолжал он. - Они внезапно решат признать, что вся их так называемая стратегия ведет к катастрофе и что они шли прямо к ней с широко открытыми глазами? Что касается этого, они признают, что они отошли, потому что поняли, что они не могут одолеть нас? Они даже признают, что мы позволили им отступить, вместо того, чтобы смести их флот как пыль? Нет. Что они будут делать, ток это лезть из кожи вон, чтобы подать это как еще один пример их «сдержанности» перед лицом нашей воинственности. Они развернулись, не потому что знали, что если продолжат наступать, то получат по заднице, нет, они развернулись, потому что поняли, что наше руководство было так безнадежно глупо и кровожадно, что действительно собиралось бороться, несмотря на то, что мы не имели возможности выиграть, и они не были готовы убивать всех наших граждан. В конце концов, ни один из наших космонавтов не отвечает за безнадежно порочную империалистическую политику нашего правительства. Разве не так именно они уже подавали все это? Конечно, так! Таким образом, до прессы будет доведено, что как только они поняли, что Ее Величество здесь полностью готова пожертвовать всеми этими жизнями, они решили проявить сдержанность.
- Это…, - Грантвилль помолчал, глядя на брата, потом покачал головой. - Извини, Хэм, но это слишком даже для солли, общественность не купится на это!
- Возможно, - с задумчивым выражением лица сказала вице-адмирал Тренис. - Фактически вероятно. Это не означает, что они хотя бы не попробуют, Господин Премьер-министр. Как сказал граф Белой Гавани, это, безусловно, прекрасно согласуется с уже имеющейся пропагандой мандаринов. И давайте смотреть правде в глаза, они смогли продать своей общественности много вещей, которые были почти столь же нелепы.
- Испытующий знает, что это правда, - согласился Бенджамин. - Я на самом деле тоже предпочел бы, чтобы Хэмиш ошибался, Вилли, но я очень боюсь, что это не так.
- И даже если они не могут надеяться продать это в долгосрочной перспективе, - сказал Микулин с угрюмым видом, - они могут полагать, что смогут отстаивать это в краткосрочной перспективе, пока все они лгут достаточно громко, с достаточно честными лицами. Скажем, достаточно долго для того, чтобы получить формальное объявление войны через Ассамблею.
- Ладно, я признаю, что они могут думать таким образом, даже если я не думаю, что подобное сойдет им с рук, - сказал Грантвилль, хотя его тон по-прежнему был сомневающимся. - Скажи, что все-таки ты предлагаешь нам с этим делать, Хэм?
- Мы не дадим им выбора, - решительно заявил Белая Гавань.
- Хэмиш, - сказала Елизавета, - учитывая мою репутацию, я не могу поверить, что я та, кто об этом говорит, но я действительно не хочу никого убивать, и мы действительно можем не убивать.
- Я не предлагаю нам убить их и умыть руки, Ваше Величество, - тонко улыбнулся Белая Гавань. - Имейте в виду, эта идея имеет определенную привлекательность, особенно учитывая то, как цинично они воспользовались «Ударом Явато». Напоминает стервятника, кружащего над песчаным оленем со сломанной ногой. Или может быть, больше дюнного слизняка, готового обглодать того до скелета еще до того как он перестанет дышать. Но я хочу сказать, что нам нужно создать ситуацию, в которой все, что произойдет здесь, представляло бы собой однозначное, бесспорное, решающее поражение ФСЛ. Что-то такое, чтобы даже пиарщики солли не были бы в состоянии убедить некоторых доверчивых трехлеток в том, что произошедшее является «добровольным актом ограничения» со стороны Лиги. И нам не обязательно распылять их всех в космосе, чтобы сделать это.
- Вы думаете заставить их сдаться, не так ли, милорд? - Медленно произнес Томас Тейсман, прищурившись.
- Это именно то, о чем я думаю, - согласился Белая Гавань. - После того, что произошло на Шпинделе, они найдут сдачу еще четырех сотен кораблей стены чертовски трудно объяснимой. Ну, объяснимой чем-нибудь, кроме признания полной военной импотенции.
- Что-то в этом есть, Ваше Величество, Госпожа Президент, - сказал Лэнгтри. - Вслед за Шпинделем и «Лаокооном», тот факт, что мы просто захватим крупнейший флот, когда либо собранный Солнечной Лигой - надеюсь без единого выстрела или не тронув ни одного волоса на чьей-нибудь голове - должен точно покончить с любым оставшимся общественным доверием к Боевому Флоту. Не говоря уже о захвате еще четырех с лишним сотен кораблей стены из боевого строя Раджампета. Меня не волнует, сколько устаревших кораблей стены у него в Резерве - даже он, в конце концов, поймет, что у него заканчиваются корабли. Или обученные экипажи, которые можно отправить на борт!
- И если Филарета не имеет никаких «тайных приказов», или если он просто слишком глуп, чтобы сдаться прежде, чем большинство его кораблей будут вынесены из космоса? - Судя по тону Тейсмана, он не спорил с Лэнгтри или анализом Белой Гавани. Он просто был военным человеком, который хотел быть уверен, что гражданские лица за этим столом вполне понимали, о чем идет речь.
- Если все устроить правильно, Том, - сказала Хонор, впервые вступая в обсуждение, - мы можем создать тактическую обстановку, в которой ему придется признать безнадежность своего положения. На самом деле, мыс тобой уже сделали это, не так ли? - Была ее очередь холодно улыбаться. - Единственное изменение, которое мы должны будем сделать прежде чем нажать на спусковой крючок - это подождать еще немного, пока он на самом деле не пересечет гиперграницу. Если он не пожелает сдаваться в таких условиях, то он другой Крэндалл, и он не пожелает сдаваться ни при каких условиях. И если это так, то он бы, вероятно, будет ломиться вперед как бык, пока мы остановим его силой, несмотря ни на что. Что означает…
- Что означает, что мы должны будем открыть огонь по нему в любом случае, - Притчарт закончила мысль Хонор.
- Совершенно верно, Госпожа Президент, - вздохнула Хонор. - Как и Ее Величество, я не хочу никого убивать, если мы можем не убивать. Но если Филарета решит бороться в любом случае, тогда я хочу шансы, так сильно складывающиеся в нашу пользу, насколько это возможно. И я хочу избить его так сильно, чтобы даже до Солли дошло сообщение, что идти против нас очень и очень плохая идея. Что это не просто еще один их «обычный бизнес» манипуляции или какой-то вид спортивных мероприятий, правила которых они могут переиграть так, как им нравится или отойти от которых в любое время по своему усмотрению. Что это война - их война - и что войны имеют последствия. Не мы начали ее, они, когда Бинг уничтожил эсминцы Чаттерджи. И мы не посылали флот для нападения на Солнечную систему, они послали его напасть на нас. Если на то пошло, то, что многие из их людей были убиты на Шпинделе, было виной Крэндалл, не нашей, и та, очевидно, намеревалась убить любого из наших людей, кто попадется ей на пути.
Взгляд Хонор был жестким, и даже тогда, когда она говорила, она поразилась, насколько мрачная, холодная решимость, которую она чувствовала внутри себя, была направлена на Солнечную Лигу и насколько она была направлена на любую удобную мишень. Были ли ее гнев, ее мстительность последствиями событий на Новой Тоскане и Шпинделе? Или они были результатом «Удара Явато», направленными на Солнечную Лигу, потому что она не могла добраться до тех, кто на самом деле убил так много людей, которых она любила?
И имело ли значение, что это было?
- Они принесли войну нам без необходимости, - холодно продолжала она. - Принесли ее нам, когда мы предупредили их, что они марионетки Мезы. Когда мы специально предупредили их, что они отправляют своих супердредноуты в эффективную смертельную ловушку! Есть предел тому, что мы обязаны им, насколько мы обязаны прогнуться, чтобы не убить людей, идущих с целью вторжения и завоевания нашей звездной системы и нашего дома. Я поддерживаю Хэмиша в этом. Не позволяйте им. Не позволяйте им «великодушный» шаг назад. Нанесите им поражение способом, который заставит их признать глупость отправки Филареты сюда, а затем посмотрите, насколько хорошо Колокольцев и его мандарины справятся с последствиями!
