— Подходим к точке разворота через две минуты, мэм.

Сандра Крэндалл оторвалась от своей беседы с Пепе Батистой, когда её астрогатор капитан Беренд Хархёйс сделал это объявление, сто четырнадцать минут спустя после того, как её оперативная группа взяла курс внутрь системы. Их скорость относительно планеты Флакс выросла чуть выше двадцати трёх тысяч километров в секунду, а расстояние сократилось до немногим более восьмидесяти одного миллиона километров, и Крэндалл удовлетворённо кивнула. Затем она повернулась к Оу-ян Чжин-вэй.

— Какие-то ещё манёвры у них?

— Нет, мэм, — ответила Оу-ян. — Но мы принимаем всё больше этих гравитационных импульсов. И я ещё немного обеспокоена вот этим объёмом.

Она указала на крупномасштабное изображение пространства непосредственно вокруг Флакса. Зона на прямо противоположной стороне планеты была выделена жёлтым цветом, и Крэндалл поморщилась, взглянув отмеченный район.

— Импульсы, должно быть, от их проклятой сверхсветовой связи, — сказала она, нетерпеливо пожав плечами. Её тон был недовольным, может быть даже немного раздражённым, как будто она до сих пор не слишком задумывалась о том, что у манти и правда есть работающие средства сверхсветовой связи. К сожалению, даже ей пришлось признать, что это так, после демонстрации при Новой Тоскане.

— Однако, в настоящий момент, — продолжила она, — всё, что это действительно значит — что они могут получать разведывательную информацию о нас немного быстрее, чем мы о них. И если только они волшебным образом не телепортировали подкрепления прямо с Мантикоры, я не особенно беспокоюсь о том, что они могут прятать в твоей области неизвестности, Чжин-вэй. В конце концов, пока мы не направились внутрь, там не было ничего особо страшного.

— Не было, мэм, — согласилась Оу-ян. Однако, сторонний наблюдатель мог бы уловить чуточку неполное согласие в её тоне, подумал Хаго Шаваршян.

— С другой стороны, — продолжила она немного неуверенно, — нам так и не удалось разрешить эти сенсорные призраки. И у нас есть ещё эти другие импеллерные источники вот здесь.

Она перевела курсор на основной дисплей, отмечая шестёрку импеллерных клиньев, которые их удалённые зонды смогли засечь тридцатью шестью минутами ранее. Они не смогли получить ясных данных о том, что создавало эти импеллерные сигнатуры, но судя по мощности клина, кто бы они не были, масса их была в районе нескольких миллионов тонн… несмотря на абсурдно высокое ускорение, которое они выдавали.

— Грузовики, — пренебрежительно бросил Батиста. Оу-ян взглянула на начальника штаба, и тот пожал плечами. — Они никем больше не могут быть, Чжин-вэй. О, да, согласен, они быстрые. Это должны быть вспомогательные суда флота, чтобы держать такое ускорение — вероятно, суда снабжения, может быть, ремонтники — но это наверняка не боевые корабли. С их предполагаемыми массами, это были бы супердредноуты, а когда мы вот так несёмся на них, зачем удирать с шестью и оставлять седьмой с одними только крейсерами в поддержке?

— Что меня беспокоит в первую очередь — это почему они так долго ждали, прежде чем сбежать, — сказала Оу-ян гораздо более резко, чем при обычном разговоре с Батистой.

— Ждали, пока не поняли, что мы и правда не блефуем, наверное, — ответил он, снова, чуть более нетерпеливо пожав плечами. — Или может быть просто хотели убедиться, что все наши корабли направились внутрь системы, не оставив за пределом никаких лёгких сил, которые совершат микропрыжок вокруг гиперсферы и выскочат у них на пути с другой стороны.

— Или может быть они заканчивали разгрузку, — с нажимом произнесла Оу-ян. Батиста приподнял бровь, и операционист глубоко вздохнула.

— Мы все согласились, что ракеты, применённые против "Жана Бара" были запущены из подвесок, Пепе, — указала она. — Чтобы иметь такую дальность, они должны быть больше, чем позволяют пусковые их линейных крейсеров, верно?

Батиста кивнул, и теперь она пожала плечами.

— Ну, не знаю, как ты, а я думаю, сколько подвесок могут перевозить шесть "грузовиков" такого размера. И ещё мне интересно, с чего это любой разведывательный аппарат, который мы выводим на позицию для наблюдения за тенью планеты, немедленно оказывается сбит.

— Ты думаешь, они накопили подвески в этом объёме? — спросила Крэндалл, вмешиваясь прежде, чем Батиста мог отреагировать на тон Оу-ян, словно говоривший "Боже, дай мне сил!"

— Я думаю, у них есть какая-то причина не желать, чтобы мы туда заглянули, мэм. — Операционист покачала головой. — И я согласна с Пепе, что они не отсылали бы шесть кораблей стены, когда мы через полтора часа окажемся на расстоянии пуска ракет от планеты — по крайней мере, если бы не собирались отступить со всеми судами. С другой стороны, что бы это ни были за штуки, их системы стелс и РЭБ достаточно хороши, чтобы бы не могли как-следует различить их — даже подтвердить, что они действительно там, — пока они не включили импеллеры. Так что я полагаю, нам следует очень внимательно отнестись к возможности, что покидающие нас Бандиты крутились поблизости, используя РЭБ, чтобы сыграть в прятки с нашими платформами, пока мы действительно не направились в глубь системы, а потом отступили, выгрузив некий груз, который не имеет такой же малозаметности. Что-то, что мы бы засекли, если бы они просто сбросили его на орбиту раньше. И если они оставили на дальней стороне от планеты что-то, на что не хотят позволить нам бросить взгляд, ракетные подвески — определённо первое, что приходит на ум, стоит мне задуматься об этом.

Батиста покраснел от явного раздражения, но Крэндалл задумчиво кивнула.

— Логично, — согласилась она. — По крайней мере настолько, насколько можно ожидать от кого-то достаточно глупого, чтобы не сдаться. И ты права, шесть транспортов такого размера могли сбросить чертовски много подвесок.

Выражение лица Батисты моментально смягчилось, как только Крэндалл приняла всерьёз мнение Оу-ян. Подобное случалось не в первый раз, и Шаваршяну хотелось верить, что Крэндалл намеренно выбрала Оу-ян в свой штаб в надежде, что способность операциониста (по меркам Боевого Флота, по крайней мере) мыслить нестандартно сможет скомпенсировать склонность Батисты к низкопоклонству и его привычку автоматически отбрасывать любое мнение, которое расходилось с его собственным. Но как бы офицеру Пограничного Флота не хотелось верить, что Крэндалл сделала это специально, он ничего бы не поставил на эту вероятность. И всё же, теперь, когда Крэндалл подтвердила по-крайней мере вероятность того, что Оу-ян могла быть права, выражение лица Батисты после минутной пустоты стало напряжённо — почти, можно сказать, театрально — задумчивым.

"Может он и не очень справляется с этими тонкостями," — сухо подумал Шаваршян, — "но у него есть потрясающая способность замечать вызывающе очевидное, особенно когда его ткнут в это носом. О нет! Никому не спрятать от Пепе Батисты подсвеченного прожектором слона со Старой Земли ни в какой тёмной комнате, как бы он не старался!"

— Всё равно, — продолжила Крэндалл, — что бы они там не собрали, оно будет ограничено доступными им системами управления огнём.

— Согласна, мэм, — признала Оу-ян, даже не взглянув в сторону начальника штаба. — С другой стороны, как указывали и коммандер Шаваршян, и я, на самом деле нам неизвестно, насколько хорошо их управление огнём. — Она пожала плечами. — Тяжёлому крейсеру, даже такого размера, какие нынче строят манти, ни за что не сравниться с кораблём стены в каналах управления, но я думаю, вполне возможно, что они могут давать большие залпы, чем мы ожидаем.

— Возможно, — тон Батисты, как и его выражение лица, стали гораздо задумчивее, чем прежде, и он сжал губы. — И всё равно я не представляю, как они могут выдать достаточно большой залп, чтобы насытить нашу оборону.

— Я не говорю, что они могут, — сказала Оу-ян. — Но им не обязательно насыщать нашу оборону, чтобы хоть несколько ракет прорвалось. То, что они не получат много концентрированных попаданий, не означает, что мы не понесём ущерб. Ещё один вариант для них ослабить нашу защиту — это просто выпустить огромное количество ракет. Большинство из них полетит практически вслепую, но если они запрячут свои настоящие выстрелы в такой каше, противоракетной обороне потребуется по крайней мере какое-то время, чтобы выделить и уничтожить реальные угрозы. Это будет чертовски расточительно, и я не говорю, что они собираются это сделать. Я только говорю, что они могли бы сделать это, и именно поэтому мне бы было гораздо спокойнее, если бы я знала, что они так старательно прячут.

— Ну, я уверена, что мы это скоро выясним. — Крэндалл напряжённо улыбнулась. — И тогда они поймут, что…

Раздался сигнал тревоги, и Оу-ян напряглась в своём кресле.

— Изменение статуса, — резко объявила она. — Гиперследы прямо позади оперативной группы, мэм!

Крэндалл развернулась к основному дисплею, на котором в четырёх с половиной минутах позади её кораблей загорелся двадцать один новый значок. Кто бы они ни были, они вышли из гиперпространства, продемонстрировав прицельно точную астрогацию. После срочного перехода в тесной группе они оказались прямо на гиперпороге, приближаясь со скоростью почти пять тысяч километров в в секунду, и все на флагманском мостике "Джозефа Бакли", казалось, задержали дыхание, ожидая, пока сенсорные платформы, которые Оу-ян оставила позади, идентифицируют прибывших.

Или, по крайней мере, почти все.

Разворот через пятнадцать секунд, мэм, — объявил Хархёйс.

Глаза Крэндалл метнулись к астрогатору, потом обратно на дисплей. Её выражение было мрачным. Чем бы ни являлись эти новые символы, это наверняка мантикорские корабли — корабли, которые ожидали в гипере, пока её собственная группа не увязла глубоко внутри гиперпредела звезды. И если окажется, что это супердредноуты, её потенциальные потери только что кардинально выросли.

— Платформы опознают их, как 15 этих больших линейных крейсеров, что-то похожее на лёгкий крейсер и три корабля в массой в четырё-пять миллионов тон, — наконец объявила Оу-ян. Значки на главном дисплее моргнули, изменяя цвет и форму в соответствии с идентификаторами, которые присвоил каждому из них БИЦ после поступления с скоростью света информации об их излучении. — Судя по их построению и эмиссии, похоже, что эти три — вероятно, транспорты. Корабли с боеприпасами, я бы сказала.

Её голос был натянутым, но в нём слышалось несомненное облегчение, и Хаго Шаваршян почувствовал, как расслабляются напряжённые мышцы его собственного живота. Крэндалл помолчала несколько мгновений, но потом коротко рассмеялась.

— Ну, я должна отдать должное их храбрости, — сказала она, когда Батиста и У-ян взглянули на неё. — Эта Золотой Пик, похоже, амбициозная сучка, да? — Адмирал указала подбородком на значки, начавшие ускоряться внутрь системы вслед за её силами. — И ей, должно быть, потребовалась немалая изобретательность для организации этой засады. Но изобретательная или нет, она не гигант мысли.

Крэндалл ещё несколько секунд понаблюдала за дисплеем, а потом взглянула на Хархёйса.

— Выполняй разворот, Беренд. Повысь наше замедление, чтобы вернуться на плановый профиль, а потом снизь обратно до восьмидесяти процентов.

— Да, мэм, — подтвердил астрогатор и начал передавать приказы, а она повернулась обратно к Батисте и Оу-ян.

— Как я и сказала, признаю их храбрость, — сказала она с мрачной улыбкой, — но чрезмерная любовь к собственной изобретательности может порой приводить к печальным последствиям. — Её смешок получился грубым. — Для них уже достаточно плохо даже задумываться о "засаде" на кого-то с нашими силами — как в той истории, где мальчишка пытался поймать кошку, а поймал тигра! — но они и со временем облажались. Меня не волнует, какое у них преимущество в ускорении, им никогда не догнать нас до того, как мы достигнем планеты и разберёмся с их друзьями на орбите.

— Облажались ли они со временем, мэм? — спросила Оу-ян. Адмирал пристально посмотрела на неё, и операционист пожала плечами. — Я согласна с тем, что вы сказали об их возможности догнать нас, но по-моему их появление довольно точно совпало с тем моментом, на который мы запланировали разворот.

Крэндалл обдумывала эту мысль несколько мгновений, а потом поморщилась.

— Возможно, ты права, и они специально выбрали этот момент. Но я не представляю, какое преимущество они рассчитывают таким образом получить. И я не думаю, что нам следует полностью исключать вероятность простого совпадения. На самом деле, именно к этому варианту я и склоняюсь. Мы знаем, что у них превосходство в дальности ракет, по крайней мере пока они остаются при своих подвесках, а также нам известно из того, что они сделали на Новой Тоскане, что они, очевидно, могут буксировать достаточное количество подвесок внутри клина без снижения ускорения. Так что, вероятно, они собирались перехватить нас внутри системы, внутри гипер-границы, оставаясь снаружи от нас, но достаточно близко, чтобы мы оказались в их зоне досягаемости задолго до того, как доберёмся до планеты. Нам никак не сравниться с ними в ускорении, так что если бы они были осторожны, то, вероятно, смогли бы приблизится на свою дальность, оставаясь недоступными для нас, и использовать преимущество в ускорении, чтобы убраться обратно за предел и удрать в гипер, если мы решим их преследовать. Вот почему я вполне уверена, что они облажались по-полной с расчётом времени, потому что даже с тем уровнем ускорения, о котором докладывал Грюнер, им не догнать нас при той геометрии, что получилась на самом деле. И они наверняка не смогут сделать это до того, как мы приблизимся к планете, разнесём все боевые корабли на орбите, и вся инфраструктура системы — какая бы она там ни была — окажется в нашей зоне досягаемости. И в этот момент у них будет три варианта: сдаться и предотвратить разрушение всей этой инфраструктуры, пойти вперёд и сражаться на наших условиях, в каком случае мы всё равно уничтожим их инфраструктуру, и все они погибнут, или развернуться и убежать, поджав хвосты, когда у них закончатся ракеты.

Оу-ян медленно кивнула, хотя Шаваршян был не очень уверен, что операционист разделяла умозаключения Крэндалл. Или, по-крайней мере, что она разделяла уверенность адмирала. Офицеру Пограничного Флота было вполне очевидно, что Оу-ян ожидала гораздо большего ущерба для Оперативной группы 496, чем Крэндалл, но даже операционист вынуждена была признать, что две далеко отстоящие друг от друга боевых группы, каждая многократно уступающая единственной вражеской группе между ними, имели, мягко говоря, небольшие шансы на победу.

— Ну, — сказала Мишель Хенке, всматриваясь в основной дисплей флагманского мостика КЕВ "Артемида", — по крайней мере, мы знаем, что она теперь собирается делать.

— Да, мэм, — ответила Доминика Аденауэр. — Похоже, наше прибытие их не особенно обеспокоило.

— Справедливости ради, — пожала плечами Мишель, — на самом деле, у них не очень много вариантов.

Аденауэр кивнула, хотя Мишель ощущала её недовольство. Это было связано не столько с тем, что Аденауэр была не согласна с чем-то, что сказала Мишель, сколько с привычкой операциониста иметь дело с хевенитским противником, а ни один хевенитский адмирал никогда бы вот так не спеша не направился бы навстречу мантикорскому врагу. Тот факт, что Сандра Крэндалл делала именно это, позволял Доминике Аденауэр сделать неутешительные выводы об интеллекте солли.

Мишель разделяла это мнение, но она также оставалась при своём мнении относительно альтернатив Крэндалл. Её супердредноуты поддерживали ускорение чуть больше трёхсот тридцати семи g, в точном соответствии с правилом "восьмидесяти процентов максимальной мощности", которое являлось общепринятым во всех флотах галактики значением безопасного запаса для компенсатора инерции. На максимальной боевой мощности они могли бы развить почти четыреста двадцать два g, не больше. Тройка четырёхмиллионотонных транспортов с боеприпасами Мишель — КЕВ "Мауна Лоа", "Новый Попокатепетль" и "Новое Килиманджаро" — на максимальной боевой мощности могли развить ускорение на сто g больше, чем предел для супердредноутов солли. На своём максимуме они могли достичь более шестисот пятидесять g, а Ники — шестисот семидесяти.

Это означало, что корабли стены Крэндалл не могли ни убежать от неё, ни поймать её при попытке преследования. И поскольку Мишель находилась снаружи относительно Крэндалл, двигаясь следом за ней, то и уклониться она тоже не могла. Или пройти через всю гиперсферу до противоположной стороны границы, не вступив в бой. И как бы ни была Крэндалл уверена в оборонительных возможностях своей оперативной группы, солярианский адмирал должна была знать, что ракеты противника существенно превосходят её в дальности. На самом деле, уже по тому, что Мишель сделала в Новой Тоскане, прежде чем вышел в гипер тот первый курьер, Крэндалл следовало бы понять, что её собственные противокорабельные ракеты обладают дальностью из состояния покой в лучшем случае меньше четверти дальности тех ракет, которые уничтожили "Жана Бара". Так что при её неаппетитном меню вариантов манёвра, тот, который она действительно выполняла, имел больше всего смысла. Какими бы скоростными ни были корабли Мишель, планета уклониться не могла, а именно её и должга была защищать Мишель. Поэтому если бы Крэндалл смогла подойти к Флаксу на расстояние ракетного удара со своим, как она несомненно верила, сокрушительным превосходством в количестве пусковых, она могла принудить Мишель или сблизиться с ней, или признать стратегическое поражение, каким бы тактическим преимуществом ни обладал КФМ.

"И если мы неверно оценили нашу способность пробить её защиту, ей план может сработать", — мрачно признала Мишель.

Она ещё несколько секунд вглядывалась в дисплей, затем повернулась и прошла к своему командирскому посту. Она устроилась в кресле и посмотрела на коммуникатор постоянной связи с капитанским мостиком "Артимиды"

— Капитана Армстронг, пожалуйста, — сказала она рядовому, следящему за связью.

— Есть, мэм!

Рядовой исчез. На мгновение изображение сменилось на скрещенные стрелы заставки "Артемиды", которая исчезла, когда на дисплее Мишель появилась капитан Виктория Армстронг.

— Вызывали, адмирал? — спросила она. Ей зелёные глаза выглядели невинно, но Мишель уже давно познакомилась с озорным чувством юмора, которое было такой же неотъемлемой частью Армстронг, как и уверенность в себе и несокрушимый профессионализм каштанововолосого флаг-капитана.

— Думаю, да, — ответила она. — Дай-ка подумать… Что-то я хотела с тобой обсудить, но…

Она умолкла, и Армстронг понимающе ухмыльнулась ей.

— Не связано ли это с той неприятной личностью, которая держит курс на Флакс, мэм? — предположила капитан вежливым предупредительным тоном, и Мишель щёлкнула пальцами.

— Вот о чём я хотела поговорить! — с удивлением воскликнула она и услышала позади чей-то смешок. Затем её собственное выражение посерьёзнело. — Пока очень похоже на то, что всё идёт в точности по плану альфа, Вики.

— Да, мэм, — ответила Армстронг с той же серьёзностью. — Уилтон, Рон и я как раз это обсуждали. Но мне интересно, что же сейчас на уме у Крэндалл.

— Я полагаю, мы заставили её пережить несколько неприятных минут, когда объявились, судя по тому, как она задержалась с разворотом, но, думаю, она пришла в себя, как только поняла, что у нас нет ни одного супердредноута. В любом случае, я не жду, что она сейчас передаст нам сообщение о капитуляции.

— Это бы всё упростило, не так ли, мэм?

— Возможно. Но похоже, адмирал Хумало и коммодор Терехов в конце концов её в этом убедят. Тем временем, продолжайте действовать по варианту "Азенкур Альфа". Мы просто потихоньку будем следовать за ним, пока — и если — не понадобимся.

— Да, мэм.

Мишель кивнула капитану, повернулась к дисплею и, откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу, вгляделась в изображение.

В таком масштабе даже оперативная группа Крэндалл, казалось, ползла по дисплею, а движение её собственных кораблей, наращивавших скорость после выхода из гиперпространства, было едва различимо. Благодаря неуклонному совершенствованию конструкции компенсаторов в последние десять или пятнадцать лет, мантикорские капитаны — и адмиралы, подумала она с кривой улыбкой, — больше не беспокоились, подобно офицерам других флотов, о запасе надёжности компенсаторов. К этому имел отношение и тот факт, что они уже почти двадцать лет действовали по уставам военного, а не мирного, как в остальной галактике, времени. КФМ обнаружил, что даже с компенсаторам старого образца, "книжные" запасы надёжности были чрезмерно осторожными, и сейчас Мишель поддерживала ускорение в 6,5 км/с?. Она дамала о снижении ускорения, но в этом не было особого смысла. Даже если Крэндалл не сообщили об ускорении, которое она продемонстрировала на Новой Тоскане, о нём должно было уже быть известно ФСЛ на Старой Земле из официального рапорта Сигби. А если Крэндалл не была о нём осведомлена, возможно, эта демонстрация напугает солли.

Не то чтобы Мишель действительно надеялась повлиять на то, что скоро произойдёт, и её рот сжался, когда она ощутила в себе чересчур привычное понимание. Она видела слишком много похожих тактических дисплеев, чтобы не знать, что должно случиться, чтобы не испытывать чувство неизбежности.

Она вспомнила, как первый раз увидела похожее изображение, зная, что это не симуляция. Она тренировалась для этого момента всю свою карьеру, и всё же глубоко внутри она не совсем верила, что это происходит на самом деле. Или, по крайней мере, что это нельзя каким-то образом предотвратить в последний момент. Она сделала всё возможное, чтобы подготовиться, и думала по своей неопытности, что ей это удалось.

Она ошибалась. Несмотря на самые реалистичные учения, какие только мог провести Королевский Флот Мантикоры, она не была готова — по настоящему готова — к смертности. Она не сталкивалась лицом к лицу с реальностью того, что может умереть так же легко, как и любой другой. Что вселенная может пережить ей личную гибель и продолжить существовать, как и раньше. И, что, наверное, ещё хуже, она не осознавала по-настоящему, что всё оружие и системы наведения сделают строго — и неизбежно — то, для чего они были разработаны. Что как только ракеты действительно запущены, другие люди должны будут погибнуть в потрясающих, ужасающих количествах независимо от того, переживёт их она или нет.

И теперь настал черёд Сандры Крэндалл и всех офицеров и рядовых на борту её кораблей встретиться с этим пониманием. Интересно, подумала она, сколько из них переживёт эту встречу?

Жерве Арчер наблюдал за своим адмиралом и раздумывал, что же у неё на уме. Как правило, он доверял своей способности читать её мысли. Она в конце концов была не самой непроницаемой личностью и тех, кого он встречал. Может она и была самым искусным и коварным тактиком, какого он когда-либо видел, но её характер был открытым и прямым, не говоря уж об упрямстве, с явной склонностью подходить напрямую к решению проблем.

Но в этот момент он не мог прочитать её мимику. По крайней мере ясно прочитать. Не было ни единого признака колебания или неуверенности, ни единого проявления желания передумать, ни знака того, что беспокойство о будущих последствиях может поточить её нынешнюю решимость. Но что-то было. Что-то, что он не привык видеть в ней, и он удивлялся, почему слово, которое всё время приходило ему на ум, было "печаль".

Мишель Хенке тяжело вздохнула и выпрямила плечи, не подозревая о мыслях своего флаг-лейтенанта, и приказала своим собственным вернуться в текущим делам.

"Что бы ни случилось дальше, оно случится. Слишком поздно пытаться это изменить, и решение на самом деле даже не было твоим, девочка. Так что вместо того, чтобы думать о том, чего Крэндалл не хватает мозгов предвидеть, подумай о том, что она делает в это самое время."

На самом деле. она очень подозревала, что Крэндалл делает ровно то же самое, что и она — пялится в значки на дисплее. Конечно, её собственные данные были гораздо лучше, чем любые, которые могла получить Крэндалл. Мишель забросала всю звёздную систему сверхсветовыми сенсорными платформами, и уделила особое внимание пространству внутри гиперграницы, в частности вдоль плоскости эклиптики. В данный момент на её экран поступали данные от крайне малозаметной платформы меньше чем в одной световой секунде от флагмана Крэндалл, и направленная передача с этой платформы устаревала меньше чем на пять секунд к тому времени, когда она видела её на дисплее. Не считая импеллерных сигнатур кораблей Десятого флота, все данные Крэндалл были устаревшими почти на пять минут. Сейчас это значило немного, но когда отправятся в полёт ракеты, будет значить гораздо больше.

"Спасибо вам, Майкл и сэр Айварс", — подумала она сардонически. — "И спасибо вам, адмирал Хемпхилл."

Она взглянула на часы. Прошло пять минут с того момента, когда её эскадра линейных крейсеров вышла в нормальное пространство. Крэндалл явно не представляла, что уже находится в пределах дальности активного полёта ракет Мишель при условии, что та будет готова согласиться на двухсполовинойминутную баллистическую фазу между участками работы второго и третьего двигателей ракет. Но радиус активного полёты не обязательно значил то же, что и радиус точного попадания, и она не собиралась тратить птичек, стреляя с такой дистанции, если её не придётся.

Однако, расстояние от Крэндалл до Хумало и Терехова непрерывно сжималось. И когда оно уменьшится до трёх световых минут…

"Ещё примерно семнадцать минут, адмирал Крэндалл", — мрачно подумала вице-адмирал Глория Мишель Саманта Эвелина Хенке. — "Ещё семнадцать минут."

— По моим расчётам, ещё семнадцать минут, сэр, — негромко произнёс коммандер Поуп, и Айварс Терехов кивнул, а затем посмотрел на коммандера Стилвелла Льюиса.

— Давайте начнём распределение целей пуска альфа, Стилвелл.

— Есть, сэр.

Коммандер Льюис начал вводить команды, и когда эти команды достигли множества подвесок, оставленных отступающими транспортами боеприпасов, от их групп потянулись встроенные тяговые лучи. Они закрепились на кораблях, назначенных для управления ими, выдвигаясь из тени планеты на позиции запуска. И, будто это был сигнал — а это действительно был он — ЛАКи, которые были оставлены НЛАКами, начали выходить на позиции. Если всё пройдёт, как запланировано, эти ЛАКи понадобятся лишь чтобы собрать обломки. Как и линейные крейсера Золотого Пика, если на то пошло. На самом деле, если всё пройдёт, как запланировано, эти линейные крейсера будут не более чем неиспользованной страховкой. И, быть может, дополнительной угрозой, определившей решения командующего солли.

Конечно, редко всё шло "как запланировано", подумал Терехов вспоминая свои битвы при Монике и у звезды под названием Гиацинт.

Он понаблюдал за Льюисом, а потом взглянул через плечо на энсина Зилвицкую, и его угрюмое настроение неожиданно улучшилось. На самом деле, он с трудом удержался от улыбки, несмотря на приближающегося солярианского джаггернаута. Глаза его необычайно молоденького флаг-лейтенанта светились сосредоточенностью, наблюдая за всем на флагманском мостике "Квентина Сент-Джеймса". Если бы она была кошкой, удары её хвоста представляли бы серьёзную угрозу безопасности.

— Спокойно, Хелен, — мягко сказал он, еле слышно даже для неё, и она быстро взглянула на него. Их глаза встретились, и Хелен криво усмехнулась.

— Это так заметно, сэр?

— Скажем так, достаточно заметно, что на самом деле вам сейчас хотелось бы выполнять работу коммандера Льюиса.

— Простите, сэр. — Она поморщилась. — Я просто…

— Просто в прошлый раз ты вместе с Абигайль была в центре событий, — согласился он. — И однажды окажешься снова. Обещаю.

— Да, сэр.

Он снова улыбнулся ей и вернулся обратно к своему дисплею и своим мыслям.

Несмотря на все усилия Бюро вооружений и Бюро кораблестроения, ракетные подвески Королевского флота Мантикоры продолжали упорно множиться, производя всё новые и новые варианты, и в последнее время ёмкость подвесок непрерывно уменьшалась. Исходные "плоские" подвески, на которые устанавливались сверхпроводящие накопители последнего поколения, несли по двенадцать МДР каждая. Потом появились плоские подвески второго поколения со встроенной тяговой системой. В них всё ещё удавалось сохранить вместимость в дюжину птичек, но лишь до того момента, пока не произошёл переход на ракеты Марк-23 с термоядерными реакторами. После этого разработчики были вынуждены придумать, как запихнуть в подвеску собственный реактор, потому что её новая энерговооружённость должна была позволять производить включение реакторов Марков-23 при запуске. Бюро вооружений решило сохранить неизменным размер подвесок, чтобы упростить работу с ними и производство, несмотря на то, что при этом ёмкость снизилась до всего десяти ракет Марк-23.

Такое уменьшение забрасываемого веса не получило всеобщей популярности, особенно потому, что количество подвесок, которое нёс каждый корабль, не возросло волшебным образом, так что общий боезапас оказался снижен на шестнадцать процентов. Однако Бюро вооружений доказывало, что преимущества новых ракет с термоядерной энергоустановкой — особенно преимущества, которые новый источник энергии дал платформам радиоэлектронной борьбы, — и многократно возросшие возможности по независимому развёртыванию более чем компенсировали уменьшение числа ракет на подвеску, особенно одновременно с введением платформ "Замочной скважины". Хотя каждая подвеска могла нести меньше ракет, тактики применения, основанная на "Замочной скважине", всё равно уделяла основное внимание методикам ведения огня с совмещением залпов. Количество каналов управления, доступных с новыми платформами, потребовало бы этого даже со старыми подвесками, если нужно было добиться максимальной плотности залпа.

Но потом появился "Аполлон" и управляющие ракеты "Аполлона" — Марк-23E. Эпсилоны были сердцем системы "Аполлон"… и достаточно велики, чтобы одна Марк-23E заняла место двух стандартных Марк-23. Это снизило максимальную вместимость подвесок до всего девяти ракет, из которых только восемь было атакующими птичками. Никто против этого не возражал, учитывая невероятно возросшую точность, которую сделал возможной "Аполлон", но это означало новое снижение запаса боеприпасов, так что Бюро вооружений продолжило работу и разработало новый образец серии плоских подвесок — Марк-19.

Марк-19 имел те же размеры, что и подвески Марк-15 и Марк-17, и вмещал не больше ракет, но его внешние обводы значительно изменились. Если предыдущие модели подвесок были симметричными, то Марк-19 — асимметричен. Его форма был преднамеренно сделана такой, чтобы перевёрнутые друг относительно друга последовательные слои подвесок позволили вместить ещё больше их в доступный объём ракетных сердечников подвесочных супердредноутов КФМ. В результате, хотя общее число подвесок, которое можно было сбросить за один раз, не выросло, общий боезапас существующих классов СД(п) вернулся к уровню до внедрения ракет с термоядерными двигателями. На самом деле, он даже вырос чуть меньше чем на четыре процента.

Что в настоящий момент не имело особого значения для Десятого флота, поскольку в его боевых порядках сейчас не было СД(п). Но тот факт, что резервные ракетные подвески для подноутов, которые должен был получить Десятый флот, уже прибыли, — значение имел. И несмотря на то, что ни один из тяжёлых крейсеров Мишель Хенке не располагал "Замочной скважиной", не говоря уже о "Замочной скважине-2", Айварс Терехов был очень рад ограничиться девятью ракетами на подвеску.

"И разве не здорово, что Бюро вооружений оставило на месте и досветовые каналы телеметрии Эпсилонов?" — холодно подумал он, наблюдая за значками кораблей Сандры Крэндалл, приближающимися всё ближе и ближе.