На коме заиграла увертюра "1812 год", и Одри О'Ханрахан дотронулась до кнопки приема вызова. Она очень любила версию, которую использовала для входящих вызовов, и которая была записана с использованием настоящих (и чрезвычайно архаичных) пушек. Одри была влюблена в архаизмы — фактически она была членом старочикагского общества воссоздания анахронизмов. Кроме того, эффектность выбранного сигнала, подходила Одри, как одному из самых выдающихся журналистов Солнечной Лиги, сделавших себе имя на почве разгребания грязи политической и общественной жизни.

Журналистские расследования в том беспощадном, бесцеремонном стиле "в плен никого не брать", который практиковала О'Ханрахан, были намного менее прибыльными чем другие возможные медиа-карьеры. По крайней мере, для серьезных журналистов, так как всегда есть рынок для журналистов "охотников за сенсациями", которые с охотой готовы пощекотать нервы пресытившейся публики свежими скандальными фактами. О'Ханрахан всегда избегала этой конкретной ветви третьей старейшей профессии человечества. Будучи дочерью и внучкой уважаемых журналистов, она с самого начала доказала, что серьёзно относится к своей профессиональной ответственности, и быстро приобрела репутацию одной из тех редких птах: журналист, чьи источники всегда надежны, кто искренне пытается честно разобраться в своих историях… и кто никогда не выходит из боя.

Она выбрала множество таких боёв с жизнерадостностью Давида выбирающего Голиафов, и она всегда была пращей с такими же возможностями. Её "камни" пронзали бюрократическую реальность, скрывавшуюся за представительным фасадом Солнечной лиги, в течении многих лет, и она никогда не колебалась, разоблачая сладенькие сделки, которые Управление Пограничной Безопасности с такой охотой заключало с солярианскими межзвездными корпорациями. Но в то же время она сделала больше чем несколько репортажей о близких (и прибыльных) связях, которые многие из высокопоставленных членов Ассоциации Ренессанса развили с могущественными структурами, которые они официально были призваны изменить с самого основания. И она выпустила серию о незаконной торговле генетическими рабами, которая была столь разрушительна и в которой было названо достаточно конкретных имен, что это породило непрекращающиеся слухи о том, что "Рабсила" назначила значительное вознаграждение за её голову.

Она была одним из первых солярианских журналистов, которые донесли до публики мантикорскую точку зрения о событиях на Монике, и хотя она не защищала мантикорцев, она очень ясно обозначила своим зрителям и слушателям, что ситуация на Монике очень мутна. И когда Амандина Корвисарт предоставила солярианским новостным агентствам ошеломляющие доказательства причастности Рабсилы и Технодайна, она также осветила это.

Солярианский истеблишмент не выстраивался в очередь, чтобы поблагодарить её за её усилия, но для О'Ханрахан и её продюсеров это было в порядке вещей. Ей было только пятьдесят три стандартных года, почти ребенок в обществе пролонга, и хотя рынок старомодных журналистких расследований был ограничен, он всё же существовал. Фактически даже относительная маленькая ниша в медиарынке Лиги составляла миллиарды подписчиков и безукоризненная репутация О'Ханрахан, заработанная тяжким трудом, означала что несмотря на её относительную юность она находилась на самой вершине этой конкретной ниши. И даже те члены истеблишмента, которые ненавидели её привычку переворачивать камни, которые они сами предпочли бы оставить мирно покоящимися в грязи, прислушивались к тому что она сказала. Они, также как любой другой, знали, что если они прочли что-то в статье О'Ханрахан или увидели в её передаче, это будет настолько достоверно и тщательно проверено, насколько это возможно. Она допускала случайные ошибки, но они с легкостью могли быть пересчитаны на пальцах одной руки, и она всегда была быстра в их признании и исправлении.

После того, как она дотронулась до кнопки приёма, на голо-дисплее над её столом возникло изображение мужчины. Одри нахмурилась. Вряд ли Бальтасара Юппе можно было отнести к её коллегам грязеразгребателям. Он был на девять или десять стандартных лет старше чем она и довольно влиятельным на своем поприще финансового аналитика и журналиста. Это была специфичная область — во многом такая же специализированная ниша как ниша О'Ханрахан, разве что побольше. И только к лучшему было то, что аудиенция Юппе была так сфокусирована на своих проблемах. Человеческие предрассудки оставались человеческими предрассудками, что означало что люди автоматически испытывают больше уважения и меньше сомнений к тем счастливчикам, которые обладают физической привлекательностью, особенно когда она сочетается с умом и харизмой. И если у О'Ханрахан были каштановые волосы, кристально голубые глаза, элегантное телосложение, изящные манеры и…. но богатая фигура, то коричневые волосы Юппе всегда были близки к состоянию выхода из под контроля, его коричневые глаза были тусклы и он был (в лучшем случае) приятно уродлив.

Хотя они сталкивались друг с другом время от времени, их вряд ли можно было бы назвать добрыми приятелями. Они состояли в одной и той же профессиональной организации, и они часто освещали одни и те же истории — как правило с разных точек зрения — в условиях коррупции и взяточничества которые скапливались, как в выгребной яме, когда отбросы финансовой структуры пересекаются с неизменной бюрократией Лиги. Например, они оба делали репортаж о событиях на Монике, хотя Юппе едва разделял мнение О'Ханрахан об этом инциденте. Конечно, он всегда красноречиво критиковал то, до какой степени Мантикора и ее торговый флот проникли в экономику Лиги, таким образом, было неизбежно, что он будет более скептически относиться к требованиям и доказательствам мантикорцев.

— Привет, Одри! — сказал он радостно и она еще больше нахмурилась.

— Чему я обязана за сомнительное удовольствие от этого разговора? — ответила она с заметным отсутствием энтузиазма.

"Я уязвлен." Он прижал руку к груди, в районе где большинство не-новостистов держало свои сердца, и сконцентрировался на попытке выглядеть максимально невинным. "Фактически я опустошен! Я не могу поверить, что ты не рада видеть меня, когда я прихожу с подарками."

"А что там насчет пословицы — бойтесь новостистов, дары приносящих?"

— Что-то такое есть, но к тебе это не относится, — согласился он жизнерадостно: — И если бы такой пословицы не было, её следовало придумать. Но в этом случае я действительно думаю что ты хотела бы знать.

— Знать что? — спросила она с подозрением.

— Я наконец-то получил независимые данные о том, что произошло на Новой Тасконе, — ответила он и его голос и лицо внезапно стали гораздо более серьёзными.

— Получил независимые данные? — О'Ханрахан выпрямилась в своем кресле и её голубые глаза сузились с явным подозрением: — Откуда? От кого? И почему ты звонишь мне?

— Разве ты у нас не грязеразгребатель? — Юппе криво усмехнулся: — Это еще не дошло до публичных каналов, и по крайней мере не дойдет еще день или два, но как ты знаешь, у меня много контактов в бизнес сообществе.

Он сделав паузу, приподняв брови, пока она не кивнула с нетерпением.

— Хорошо, — продолжил он тогда: — эти источники включают одного из VP за операцию на Бринкс Фарго. И так вышло, что в разговоре со мной он упомянул, что один из его курьеров, только что пришедший с Визигота, принес совершенно другую версию событий на Новой Тасконе.

— С Визигота? — она повторила с гримасой: — Ты имеешь в виду Мезу, не так ли?

— Ну да, в каком-то смысле, — признал он: — Хотя не в том смысле, о котором ты думаешь.

— И о каком же смысле думаю я?

В образе действия "ничтожный ставленик этих жалких объявленных вне закона мезанских корпораций", "преднамеренно тенденциозно освещающий и извращающий".

Я не отвергаю автоматически все новости и слухи, которые приходят с Мезы, Бальтазар

Может не автоматически, но с заметным постоянством, заметил он

"Из-за более чем корыстных версий событий, так называемого журналистского общества Мезы, которые они выдают с таким постоянством, что это сразу вызывает во мне врожденную неприязнь".

"Я упомянул, вам не все известно в истории Грин Пайнс и есть независимое подтверждение, хотя бы одно," заметил Юппе, немного злобно, и ее голубые глаза сузились.

"Было подтверждение взрывов в течение нескольких месяцев," парировала она, "и если бы вы следили за моими репортажами, то вы бы знали, что я защищала их тогда. И, в этом отношении, я предположила в то время, что вероятно была причастна Балрум. Я все еще думаю, что это скорее всего так. Но я нахожу, что это чрезвычайно подозрительно — и удобно, для определенных стороны — что ‘всестороннее расследование Мезы' показало — Сюрприз, сюрприз! — что был вовлечен 'печально известный' оперативник Мантикоры." Она закатила глаза. "Дайте мне передохнуть, Бальтазар!"

"Ну, Зиливицкий может быть и с Мантикоры, но он был в постели с Балрум в течение многих лет — в буквальном смысле, так как он завязал идиотскую дружбу с этим демагогом Монтень", ответил Юппе ударом на удар. "И не забывайте, что его дочь "Королева Факела"! Исключительная возможность для этого негодяя действовать непосредственно там в данный момент."

Может быть, если бы он был полным сумасшедшим. Или просто настолько глуп, чтобы выкинуть что-то подобное", возразила О'Ханрахан. "Я проверила его доступную биографию, включая тот всесторонний отчет, который как бишь его там — Андервуд — сделал на него, как только версия Мезы достигла иформационных каналов, я признаю, что он жуткий, как ад человек, если вы напдаете на кого-то о ком он заботится, но он не одержимый убийством маньяк В самом деле, все его из наиболее зрелищных достижениий, кажется, в данный момент были связаны с обороной, а не нападением. Вы приходите за ним или его близкими, и все "Ставки сделаны!";.. в других случаях, он не особенно кровожаден. И для проклятого он безусловно, достаточно умен, чтобы знать то, что сбрасывание атомной бомбы на общественный парк, полный детей, сделает с общественной поддержкой для нового королевства его дочери. Впрочем, вся проклятая галактика знает то, что он сделает, если кто-то пойдет против одного из его детей. Вы действительно думаете, что кто-то с таким резюме закончит убив сотни или тысячи чужих детей? "Она снова покачала головой. "Кому я должна верить? Публичному отчету о ком-то как Зилвицкий? Или разновидности корыстных, сфабрикованных, подготовленных заранее, являющийся чистейшей выдумкой племени "независимой журналистики", которая выходит из Менделя?"

Из просмотренных передач она сооставила свое мнение, бросалось в глаза какой стороне в этом противостоянии она отдает предподчтение, даже если огромный сегмент Солорианских СМИ выбрал другую. Хотя правда, об официальная позиция Солнечной Лиги, как заявило Управление Образования и информации, Лига отказалась торопиться с выводами об эффектных утверждениях Мезы, что Мантикора — или, по крайней мере, доверенное лицо Мантикоры — стояли за спиной кроваого бесчинства в Грин Пайнс, "неназванные источники" внутри бюрократии Лиги были намного менее осмотрительными, и О'Ханрахан и Юппе, знали точно, кем были те "неназванные источники". Так что оставшая часть часть СМИ Лиги, послушно с первого дня киалась с лаем на соответствующий след причастности Мантикоры.

Которое, как Юппе хорошо знал, абсолютно не влияет на классификацию О'Ханрахан подлинной истории.

"Многое, как я ненавижу признаваться в этом, учитывая, сколько влияния Меза иногда имеет в деловых кругах здесь, в Лиге", сказал он. "Я действительно не могу спорить с этой характеристикой много того, что выходит из их новостных репортажей. Имейте в виду, я на самом деле не меньше, чем вы убежден, что Антон Зилвицкий не "мальчик из церковного хора" и что он не будет участвовать в чем-то таком, как Грин Пайнс. Но сейчас это к делу не относится. "Он выразительно отмахнулся. "Эта сообщение не из Мезы, это прямо из Новой Тосканы. Оно только пришло через Мезу потому что это был кратчайший путь к Старой Земле, который не проходят через пространство контролируемое Мантикорой."

О'Ханрахан наклонила голову, ее глаза словно сверлили его..

"Вы серьезно полагаете, что тот, кто направил эту таинственную историю из Новой Тосканы, на самом деле бы испугался того, что могут сделать мантикорцы, если они об этом узнают?" задала она вопрос, в явном недоумении.

"Что касается этого, я не лучший свидетель." Юппе пожал плечами. "Я не распостраняюсь о политике и военной и пограничной безопасности, как и вы, кроме случаев, когда они посягают на финансовые рынки. Ты и я, мы оба знаем, что много финансовых китов являются основными игроками в частных небольших заповедниках УПБ в Пограничных мирах, но мое личное внимание сосредоточено в области банковского дела и фондовой биржи. Так что я действительно не имею квалификации оценить все это дело. Но я знаю, что мой друг хотел, и курьер передал это, чтобы он действительно избегал любого Тунельного перехода Манти".

"Почему?" Ее взгляд был пристальней, чем когда-либо, сжигая его, и он снова пожал плечами.

"Вероятно, потому что это не совсем история, это сообщение от кого-то из правительства Новой Тосканы одному из своих людей здесь, на Старой Земле. И это не для широкого распространения — … не сразу, во всяком случае"

"Тогда зачем посылать его?"

"Я разыскал курьера и задал по сути дела тот же самый вопрос. И получил ответ, к тому же — за деньги." Он скривился. "Это мне стоило уличных денег почти за пять месяцев, и дай бог, мой редактор примет решение, что это того стоило, а не покроет затраты с моего личного счета. И, честно говоря, я не думаю, что получил бы его даже тогда, если бы человек не был так недоволен инструкциями своего начальства".

"И почему он так недоволен?" Ее тон был скептичен.

"Потому что человек, которму он, как предполагается должен его доставить находится в Управлении Разведки Флота, но его непосредственный босс — кто-то в правительстве Новой Тосканы, я не мог заставить его сказать мне, кто, но я думаю, что это должен быть кто-то из их службы безопасности — не хочет публичной связи флота с ним", сказал Юппе. "Он хочет, чтобы сообщение попало в официальные руки, потому что он не отслеживает мантикорскую версию истории, но он просит флот, держать всё в тайне, пока Пограничный флот сможет развернуть полученные подкрепление, чтобы защитить их от Манти".

"Согласно Манти, они не имеют претензий к Новой Тоскане," заметила О'Ханрахан. "Они никогда не обвиняли Новыую Тоскану за уничтожениие их судов."

"Я знаю. Но, как я упоминал, этот материал не соответствует тому, что говорила Мантикора. Фактически, курьер дал мне скопировать то, что, как предполагается, является необработанными записями первого инцидента с сенсоров Новотосканского космического флота. И согласно этим отчетам, корабли Манти не только были легкими крейсерами, а не эсминцами, но и первыми открыли огонь, прежде, чем Адмирал Бинг уничтожил их."

"Что?"

О'Ханрахан смотрела на Юппе, и финансовый корреспондент посмотрел на нее, как она сосредоточенно нахмурилась.

"Это смешно", сказала она наконец. "Манти не настолько глупы. Кроме того, в чем тут смысл? Этот таинственный "курьер" утверждает, что Манти достаточно сумасшедшие для того, чтобы намеренно спровоцировать инцидент с Солнечным флотом?"

"Насколько я знаю, он ничего не утверждает, так или иначе,"ответил Юппе. "Он просто доставил сообщения и сенсорные логи, и как я понимаю, это заверенные копии официальных данных." Он поморщился. "Черт, может быть, Манти все время знали, что их человек просто рехнулся, и они работали на "доказательства" для Лиги, поскольку они полагают, что это единственный способ, чтобы избежать попадания под молот, возложить вину на другую сторону. "

"О, конечно." Ирония О'Ханрахан не увядала. "Я так и вижу кого-то в правительстве Манти кто может быть настолько глуп, чтобы думать, что ему могло сойти с рук что-то вроде этого!"

"Я просто предлагаю одну из возможных теорий", отметил он. "Тем не менее, я должен сказать, что если есть доля правды в обвинениях Мезы о Зиливицком и Грин Пайнс, Манти похоже, просто неадекватны в данный момент. Я, даже, думаю, что "пошли в разнос" не такой уж неподходящий термин для их описания и, если на то пошло, не вы ли одна из тех, кто указывал, насколько глуп — как-там-его —. Высокий Мост? был в преддверии этой их новой войны? "

"Это был Высокий Хребет", поправила она, но ее тон был почти отсутствующим. Она нахмурилась еще раз, явно задумалась, а затем ее глаза переместились, сверля в его еще раз.

"Я не собираюсь хвататься за первый набор обвинений, особенно когда они идут от — через, по крайней мере — от куда-нибудь, вроде Мезы. Так почему эту раскаленную до красна сенсацию приносят мне?"

Ее подозрения не уменьшились ни в малейшей степени, и он еще раз пожал плечами.

"Потому что я тебе доверяю", сказал он, и она прищурилась.

Повтори?

"Смотрите", сказал он." Вы знаете меня, и Вы знаете, как это работает. Если это — точный отчет, если это правда, Мантикора обанкротится, как только это проверят, особенно учитывая что Меза, уже говорила о Грин Пайнс. И если это произойдет, рынки сойдут с ума — или не исключено что я бы сказал рухнут — как только последствия дойдут до Звездной Империи и ее Тунельной сети. То есть, скажем прямо. Если Манти действительно фальсифицировал данные сенсоров, они послали с их дипломатической нотой — если это другой пример того, что как говорят хевениты, делали все время подчиненные как-его-там — они убили всю команду линейного крейсера Солориан, когда они знают, что оригинальный 'инцидент' был их собственной ошибкой, вся преисподня собирается ополчится на них, и Грин Пайнс только собираются впрыснуть больше водорода в огонь. ФСЛ собирается растереть их жалкую звездную расу в обломки, и это будет иметь огромные последствия, если затронут тунельные сети. Будут состояния — огромные состояния — нажиты в будущем, если что-то в этом роде случится."

"И?" приободрила она, когда он остановился.

"Я аналитик, а не только репортер. Если я прав, если я первым — или в первой паре или тройке — в Сети посоветую инвесторам продавать Мантикорские ценные бумаги и акции, пересмотреть свои позиции в области судоходства, я совершу убийство. Я признаю это; вот что я думаю об этом. Так же факт, что если люди вспомнят, что I'm the one who broke the story on the financial side, то это не повредит моему росту как репортера."

"И?" потребовала она еще раз.

"И я не оснащён, чтобы оценить это!" признал он, наконец расстроенно. Особенно не учитывая тот факт, что у этого есть строго ограниченный срок годности. Пограничный флот собирается сделать собственный анализ и сравнить его с тем, что он получил от Манти, мы оба знаем это. И затем, если это подтвердится, парни наверху должны решить, хотят ли они обнародовать это сразу же или предявить Манти это в неофициальном порядке. Я предполагаю, что они могут поступить и так и этак, но я готов держать пари, что, как только они будут уверены в точности данных, они получат огласку, независимо от того, чего хотят в Новой Тоскане. Это дает мне не очень широкое окно, если я хочу прорваться первым.

"Но тем временем, я не знаю, доверять ли информации, и если я делаю это, и я неправ, мне конец. У вас есть опыт и контакты, чтобы проверить это чертовски лучше, чем я, и вы работали с большинством из них достаточно долго, что они будут держать язык за зубами, пока вы колете историю, пока они знают, что вы работаете над этим. Так, что я предлагаю "услугу за услугу". У меня есть своя копия оригинального сообщения и сенсорных данных. Я готов передать это вам — поделиться этим с вами — и разделить репутацию за раскрытие истории, если получится что-то вроде этого. Что вы на это скажете?"

Одри О'Ханрахан рассматривала его пристально в течение нескольких бесконечных секунд, и было очевидно, о чем она думает за своим хмурым взглядом. Как он сам сказал, каждый из них знал, как играют в эти игры. Старое правило, прикрыть спину друг друга — было хорошо известено среди журналистов, и предложение Юппе в самом деле имело смысл. По его словам, он не имел ее источников, когда дело дошло до проверки чего-то вроде этого….

"Хорошо," сказала она наконец. "Я не собираюсь брать на себя какие-либо обязательства прежде, чем не ознакомлюсь с материалом. Пришлите его, и я посмотрю, и если я увижу нечто важное, я отправлю это кое-каким людям, которых я знаю и свяжусь с вами."

"Датите мне знать, прежде чем это станет достоянием гласности, не так ли?"

"У Вас есть мое слово, я не буду портить историю — если, есть история — не поговорив с вами первым. И," добавила она более сдержанным тоном, "я согласую с вами. Вы хотите общую подпись, или только одновременный репортаж?"

"На самом деле", он криво улыбнулся: "Я думаю, что предпочел бы одновременный репортаж, вместо того, чтобы смотреть как любой из нас едет на фалдах друг у друга. В конце концов, как часто парнишка столбцов и чисел как я, добирается до чего-то важного вроде этого самостоятельно, также быстро как вы? "

"Если это то, что вы хотите, то это будет работать на меня — при условии, как я говорю, если в этом есть нечто важное. И я предполагаю вы не хотите, чтобы я откладывала это больше чем на пару часов после того, как я получу подтверждение?"

"Это не проблема." Покачал он головой. "Я уже работаю над двумя разными версиями событий —. одна версия, разоблачает увертки Манти, а другая версия, предупреждает всех до одного об явно мошеннической попытке их дискредитировать, они обе будут готовы к тому времени, когда вы сможете ответить мне."

"Прекрасно. Тогда передайте мне этот материал как можно скорее."

"Сделанно", согласился Юппе. "Конец связи".

Он отключил связь, откинулся в своем кресле, заложил руки за голову и улыбнулся в потолок.

По правде говоря, думал он, "официальные сенсорные данные Новой Тосканы" могли пройти любые проверки, которые кто-нибудь соберётся выполнять. Он не знал, кто бы мог получить коды аутентификации, но он мог сделать довольно справедливое предположение, что это был тот же человек, который координировал всю операцию. Конечно, они могли бы захватить их значительно раньше. Это может даже объяснить, почему Новая Тоскана была использована в первую очередь. Взломать, коды аутентификации извне всегда было ужасной рутиной, даже если доморощенные хакеры, отвечающие за это были низкого уровня. Лучший способ получить это, была старая добрая взятка, которая была специальностью Мезы на протяжении веков.

Тем не менее, это действительно не имело значения. А имело значение то, что у них были "отчеты", которые показывали не то, что показали отчеты Манти. И эти отчеты собиралась подтвердить не меньше, чем Одри О'Ханрахан. Он, возможно, пошел бы к любому из полудюжины ее коллег, многие из которых заслуженно заработали репутацию почти равной высоты и имели почти такие же хорошие источники. Каждый из них из них мог раскрутить эту историю, и он был вполне определенно уверен, чего каждый из них добьется, полагая что отчеты подлинные. Но было несколько причин вручить это О'Ханрахан, поскольку его инструкции были совершенно ясны, и только одна из них — хотя важная — была фактом, что она была, вероятно, одним из наиболее уважаемых журналистов, проводящих расследование, во всей Солнечной Лиге. Определенно, наиболее уважаемым на Старой Земле.

Это того стоило, подумал он, продолжая улыбаться в потолок. Каждой его минуты, на данный момент.

Было много раз, когда Бальтазар Юппе страстно желал задания — любого задания. Разработка его личного, профессионального прикрытия вообще не составляла никакой трудности для мезанской разработки линии гамма, если бы настоящие обстоятельства не были частью его проблемы. Его самый страшный враг, худшая угроза его безопасности, была его собственная скука. Он знал начиная с юности, что у него был намного больший шанс, что его активизируют, чем у любого из его родителей, и значительно больше, чем у его бабушки и дедушки, когда они перебрались на Старую Землю, чтобы начать строить его всестороннюю легенду. Но даже при том, что недавние события предположили, что цель, для которой семья Юппе прибыла сюда так давно, приближалась к осуществлению, он действительно не ожидал активизироваться в течение, по крайней мере, еще несколько стандартных лет.

Потом он подумал с нежностью о записи, которую сделал во время беседы с О'Ханрахан. Это, вероятно, была не единственная запись. Он знал, что она была одна, и несмотря на все гарантии частной жизни, встроенные в Конституцию Лиги, огромное количество государственных и частных организаций вели слежку, особенно здесь в Старом Чикаго. Это было вполне возможно — даже вероятно — что где-нибудь в недрах Жандармерии кто-то решил, что слежение за комом Одри О'Ханрахан будет хорошей идеей. Это, конечно, имело бы большой смысл с их точки зрения, учитывая то, как часто и как глубоко она приводила в замешательство бюрократию Солли в своих репортажах. И это было прекрасно для Юппе. В этом случае, чем больше записей, тем лучше, так как они сделали бы абсолютно ясным любому беспристрастному наблюдателю, что он нашел лучший способ, чтобы проверить материал, который так неожиданно попал в его руки. И они сделали бы это одинаково ясным, что О'Ханрахан не знала об этом деле, пока он не обратил ее внимание на это. Не говоря о том, что она не предсказуемым анти-Манти?.?.?.?? и что она была подозрительна как ад, когда услышала о его сенсационной новости.

И основываясь на этом моменте, в первую очередь это было точной причиной, по которой он показался на ее экране вместо того, чтобы просто очень тихо доставить информации ей лично.

Так же, Юппе часто хотел заниматься чем-то более захватывающим, он испытал больше чем несколько мук ревности, когда имел дело с такими репортерами, как О'Ханрахан. Общественное восхищение, которое она получала, было достаточной причиной, по которой он предположил, что ее жизнь также была более интересной чем его. Она путешествовала на всем протяжении Лиги в погоне за расследованиями, и ее поклонники уважали ее исключительную проницательность и силу воли, ее способность проходить сквозь самые непроницаемые дымовые завесы и наиболее тщательно обрабатывать темы, и за ее честность. Возможно даже больше он завидовал тому, насколько она наслаждалась своей работой. Но то, что он не знал до этого дня — потому что у него не было никакой потребности знать — было то, что так же, как его собственная карьера и общественная жизнь, ее, тоже, была маской, которую она показала остальной части галактики. И теперь, когда он знал правду, и несмотря на зависть, которая все еще оставалась, Юппе признал себе, что сомневался, что он мог соответствовать ее прекрасному исполнению. Гамма линия или нет, не было никакого способа, которым он мог сравнялся по производительности представителю альфа-линии такой, как генотип О'Ханрахан.