ГЛАВА 34
– Капитан на мо… – начал было дежурный старшина, но Трумэн отмахнулась от него и, направившись к командирскому креслу, на ходу выкрикнула:
– Тактика, докладывайте!
– Они вышли из гипера пять минут назад, – быстро заговорил коммандер Джессап. – Переход произведен над эклиптикой, возле самой гиперграницы. Дистанция в данный момент – шесть-пять-шесть-точка-шесть световой секунды. Они держат курс точно на базу «Ханкок» с начальной скоростью около одиннадцати тысяч км/сек и ускорением в четыре километра в секунду за секунду.
Выслушав доклад на ходу, Трумэн достигла командирского кресла, освобожденного для нее МакГивером, плюхнулась на сиденье и, устремив взгляд на капитанский терминал, нажала клавишу вывода расчетных тактико-технических данных. Просмотрев вспыхнувшие строчки, она нахмурилась.
Больше тридцати линкоров, десять-двенадцать тяжелых крейсеров и полдюжины эсминцев. Трумэн нервно забарабанила пальцами по подлокотнику. Каждый из вторгшихся кораблей не шел ни в какое сравнение с любым из супердредноутов контр-адмирала Труитта, но вместе они могли уничтожить все силы Труитта за двадцать минут ближнего боя. Конечно, при этом враги понесут потери и сами, но база будет разгромлена. Хуже того, относительно низкое ускорение наводило на мысль о наличии у врага буксируемых подвесок, а стало быть, и о том, что хевам, возможно, и не потребуются те самые двадцать минут. Адлерская катастрофа наглядно показала, что к ракетным платформам хевов следует относиться серьезно. А значит, база «Ханкок» обречена, и это грозит Мантикоре не просто поражением, но большой бедой. Ни времени, ни транспортных средств, необходимых для эвакуации многочисленного технического персонала, в системе нет. Поэтому…
Внезапно пальцы капитана замерли, глаза сузились. То, что неожиданно пришло ей в голову, казалось невероятным, но… Она принялась в лихорадочной спешке обдумывать неслыханную идею, а корабли хевов тем временем неуклонно приближались к базе «Ханкок». Неужели?..
Пальцы ее, словно сами по себе, забегали по клавиатуре.
– Могли они засечь «Минни»? – спросила она у коммандера Джессапа, непроизвольно назвав свой корабль уменьшительным прозвищем, за упоминание которого отрывала голову любому из подчиненных.
– Исключено, мэм, – уверенно ответил Джессап.
Трумэн кивнула, соглашаясь с его заключением. Иного она и не ожидала: «Минотавр», соблюдая режим скрытности, медленно приближался к тому пункту, откуда Армон планировала начать учебную атаку на защитников базы «Ханкок», используя все возможные средства маскировки. Ну а то, чего не могли обнаружить сенсорные системы «Ханкока», определенно оставалось невидимым и для хевов, даже если проклятые солли вдвое улучшили чувствительность их средств обнаружения. А значит…
Заморозив выведенные на экран данные, Трумэн мысленно выругалось. Удрать ей, конечно, совсем не трудно, но хотелось совсем другого.
– Альф, перепроверьте цифры, – распорядилась она повернувшись к тактической секции. – Полагаю, их вектор должен пересечься с орбитой базы – и они выйдут на нулевую относительную скорость. Я не ошиблась?
– Никак нет, мэм, – ответил Джессап. – Если допустить, что ускорение останется прежним, четыре километра в секунду за секунду, они произведут разворот приблизительно через сорок пять минут, всего в шести-ноль-точка-семь миллионах километров от базы. Время до базы составляет, с настоящего мгновения, один-три-шесть-точка-семь-девять минут.
Трумэн снова кивнула: Джессап подтвердил ее вычисления. Придерживаясь постоянного ускорения хевы должны были перечь линию орбиты через восемьдесят три минуты. Правда, придерживаясь нынешнего курса, они окажутся далеко «впереди» базы, но на корректировку курса для вывода на атаку подвесок у них еще уйма времени.
В любом случае, какой бы вариант нападения они ни избрали, до разворота противник будет двигаться с нынешним ускорением – а стало быть, у нее есть сорок пять минут.
Она еще раз глянула на дисплей и повернулась к рулевому.
– Курс ноль-один-ноль на ноль-семь-восемь, ускорение три-ноль-ноль g! – приказала она.
– Есть, мэм. Курс ноль-один-ноль на ноль-семь-восемь, ускорение три-ноль-ноль g, – повторил рулевой.
Трумэн сдвинула рычажок коммуникатора.
– Командный пункт ЛАК, КоЛАК слушает, – тут же отозвалась Армон.
– Джеки, у твоих пташек появилась возможность проверить себя в настоящем деле, – сказала Трумэн с натянутой улыбкой. – Вы как, готовитесь?
– Так точно, мэм. Мы сейчас заменяем учебные боеголовки на боевые, будем готовы стартовать через четыре минуты.
Хмыкнув, Трумэн ввела новый параметр в вычисления и нахмурилась. Задержка увеличила дистанцию эффективного огня, и, стало быть, ЛАКи должны атаковать с большим ускорением, чем ей хотелось бы. Задача усложнялась, но решение оставалось в рамках возможного.
– Четыре так четыре, – сказала она. – Нам предстоит сделать следующее…
* * *
– Приближаются манти, гражданка адмирал, – доложила гражданка коммандер Моррис.
Джейн Келлет быстро подняла голову. Она знала, что благодаря совершенству сверхсветовой сети датчиков защитники базы отслеживают продвижение нападающих почти в режиме реального времени, но ее собственные гравитационные датчики тоже были способны засечь на таком расстоянии импеллерные следы. Теперь она видела их на своем мониторе, а когда рядом с изображениями появилась расшифровка данных, брови Джейн невольно поползли вверх.
– Оливия, ты уверена в идентификации классов кораблей? – спросила она старшего тактика.
– Достоверность идентификации очень высокая, гражданка адмирал, – ответила гражданка коммандер Моррис – Они движутся без маскировки, и нет никаких данных, указывающих на попытку дезинформировать нас. Да что толку было бы в обманках: при такой мощности двигателей и на таком расстоянии даже мантикорские маскировочные системы не скроют оперативную группу от обнаружения. По нашим оценкам, мы имеем дело с пятью супердредноутами, одиннадцатью линейными и восемью легкими крейсерами или эсминцами.
– Ускорение четыреста тридцать пять g?
– Так точно, мэм. Поэтому у них столь отчетливые импеллерные следы.
– Понятно…
Келлет, потирая подбородок, откинулась в кресле и, поймав вопрошающий взгляд гражданки комиссара Пеневской, пояснила:
– Меня удивляет их тактика. Такое ускорение означает, что они взяли минимум подвесок и все они находятся внутри клиньев. Но в таком случае их не более ста.
– Но какой тогда смысл в этом маневре? – спросила Пеневская.
– Вот этого-то я и не понимаю, – пробормотала Келлет. – Разве что…
Она пробежалась по клавиатуре, ввела начальные условия и, увидев появившиеся на мониторе данные, кивнула.
– Да. Пожалуй, это возможно.
– Что? – спросила Пеневская тоном человека, скрывающего раздражение, но желавшего, чтобы его усилия были замечены собеседницей.
Уголки губ Келлет дернулись.
– При нынешнем курсе и ускорении они надеются перехватить нас задолго до того, как мы достигнем намеченной точки разворота, – пояснила она, посмотрев на гражданку комиссара. – Вероятно, они сообразили, что до этой точки параметры нашего движения не изменятся… и они правы. Полагаю, они надеются проскочить мимо нас с максимальной относительной скоростью и умчаться в пространство, обменявшись с нами по пути ракетными залпами. Впрочем, я бы на их месте так не поступила.
– Почему?
– Потому что по сравнению с нами они не в самом выгодном положении. Судя по ускорению, они пожертвовали значительной частью огневой мощи ради маневренности, а величина нашего ускорения фактически говорит им, что мы буксируем множество подвесок – во всяком случае, линкорами. И возможно, они считают что наши тяжелые крейсера идут без подвесок, поскольку о резерве мощности крейсеров класса «Марс» им ничего не известно. На обмен ракетными залпами, какой они сами же нам навязывают, скорость сближения не повлияет, и мы, безусловно, нанесем им более тяжкий урон, чем они нам. А после этого инерция вынесет их из системы: они просто не смогут погасить скорость, чтобы помешать нам спокойно и без помех обратить все сооружения этой базы в пыль.
– А не могут они изменить ускорение до встречи с нами? – спросила Пеневская.
– Конечно, могут. Признаться, если они хотят с нами сразиться, именно этого и стоило бы от них ожидать. Но на их месте я предпочла бы встретиться с нами после разворота. Это, кстати, позволило бы им обойтись меньшим ускорением, то есть, во-первых, прицепить больше подвесок и нарастить огневую мощь, а во-вторых, использовать средства маскировки, чтобы как можно дольше скрывать излучение импеллеров. Вместо того, чтобы переть прямо на нас в открытую и с минимальными огневыми возможностями.
– А что, если они хотят завязать с нами бой как можно дальше от базы? – предположила Пеневская.
– И это не исключено, – согласилась Келлет, – но мне, опять же, непонятно, зачем это им понадобилось. Сомнительные преимущества, которые дает им встреча с нами на дальних подступах, никак не способны компенсировать такую потерю огневой мощи.
– Не может ли случиться, что от неожиданности они впали в панику и наделали ошибок? – выдвинула очередную версию Пеневская.
– Исключать нельзя ничего…
* * *
– И что ты об этом скажешь, Аира? – спросила гражданка капитан Холл.
– Теряюсь в догадках, гражданка капитан, – ответил с коммуникатора гражданин коммандер Хэймер.
Старпом находился в резервной рубке, дублировавшей капитанский мостик «Шомберга», и был готов в случае необходимости взять управление на себя. Он получал ту же информацию, что и капитан, – и, судя по выражению лица, был озадачен ничуть не меньше.
– Оливер, а у вас есть соображения? – спросила гражданка капитан старшего артиллериста, но гражданин коммандер Диамато лишь пожал плечами, демонстрируя ту же озадаченность.
Как и было обещано, гражданка капитан Холл и гражданин коммандер Хэймер заняли все его свободное время тактическими задачами. Он восхищался обоими командирами, особенно гражданкой капитаном. Правда, ее политические воззрения по-прежнему не удовлетворяли молодого офицера, но профессиональные ее качества были выше всяких похвал. Лет через пять-шесть, если только Холл с Хэймером продолжат гонять его в хвост и в гриву, Диамато надеялся сравняться с капитаном в тактической подготовке, однако сейчас он искренне радовался тому, что он лишь третий в командной цепочке и не ему придется принимать решения в столь сложной обстановке.
– Может, кто-то облажался, мэм? – произнес он – и похолодел от страха, сообразив, что употребил неуставное старорежимное обращение, да еще и в присутствии народного комиссара.
Аддисон пронзил его острым взглядом, но отвернулся, ничего не сказав, и молодой офицер вздохнул с облегчением.
– Не исключено, – откликнулась капитан Холл, словно бы не услышав ничего необычного. – Я вовсе не против того, чтобы манти сваляли дурака. Адлер показал, что они способны на это, как и все прочие, но торопиться с выводами пока не стоит. Следи за сенсорами, Оливер. Никак не могу отделаться от ощущения, будто к нам приближается что-то большое и гадкое. Только мы его не видим.
* * *
– Пока все нормально, – пробормотала себе под нос Элис Трумэн.
«Минотавр» развернулся, чтобы пересечь курс оперативного соединения хевов, оставаясь далеко позади них. В распоряжении Элис имелись лучшие на Королевском флоте, а стало быть, лучшие в Галактике системы защиты от обнаружения, и она использовала все их возможности. Правда, даже обнаружив ее, хевы едва ли уделили бы много внимания одинокому кораблю, находившемуся примерно в восьми миллионах километров позади них. Стрелять ракетами с такого расстояния, тем более вдогонку, все равно не имело смысла.
Правда, кое о чем хевы не имели ни малейшего представления. Например, о девяноста шести легких атакующих кораблях, стартовавших с носителя более получаса назад и умчавшихся в пространство по расходящимся курсам. Их импеллеры были гораздо мощнее всего, чем оснащались прежде легкие суда, однако оставались гораздо слабее в сравнению с двигателями межзвездных боевых кораблей. Это, в сочетании с современной маскировочной электроникой, позволяло им нестись с ускорением в почти пятьсот g, оставаясь при этом невидимыми для неприятеля на расстоянии до тридцати световых секунд. А возможно, и ближе – если учесть, что сенсоры хевов оставляли желать лучшего, а сами, они не знали, в каком секторе пространства и какого рода угрозу следует высматривать. Сейчас ЛАКи воздерживались от максимально возможного ускорения, ибо неоправданный риск не имел смысла. После поворота и взятия курса на сближение следовало сбросить ускорение до нуля. Но сближение, так или иначе, было уже неизбежным.
* * *
– Есть признаки того, что они нас засекли? – спокойно спросила капитан Армон.
– Никаких, капитан, – ответил энсин Томас, тактик Золота-один. – Они придерживаются прежних параметров полета и пересекут наш курс право по борту… два-восемь-четыре тысячи километров через… – он забарабанил по клавиатуре, – через девять минут. Угол не самый удачный, но наша скорость сближения в момент пересечения составит двести километров в секунду.
– И они по-прежнему не выпускают имитаторы и не активируют генераторы активных помех?
– Подтверждаю, – ответил Томас – Похоже, у них аппаратура не в идеальном состоянии, и они не хотят использовать ее без крайней необходимости. Но, обнаружив нас, они, скорее всего, решили бы, что такая необходимость уже появилась… Лишний довод в пользу того, что они не догадываются о нашем приближении.
– Хорошо, – кивнула Армон и перевела взгляд на инженера.
Лейтенант Гирман сидел у своего терминала, положив руки на краешек консоли, и выглядел бы совершенно спокойным, если бы не стекавшая по правому виску струйка пота.
– Майк, – напомнила она, – по первому же слову мне нужна максимальная мощность клина и передней защитной стены.
– Есть, капитан. Будет сделано.
– Хорошо, – повторила она и перевела взгляд на пост второго инженера. За пультом сидел старшина первой статьи, отличавшийся волосатыми ручищами. Ему и была направлена свирепая ухмылка капитана. – Что же до вас, старшина, запомните: на моем мостике гаечных ключей не роняют!
– Так точно, мэм, не роняют, – буркнул старшина Максвелл.
Он давно подозревал, что его прозвище известно офицерам, но шкипер назвала его так впервые. Это, конечно, расстарался этот чертов Скутеренок Смит, больше некому. Ну ничего, по возвращении на корабль он с ним сквитается. Надо будет придумать что-нибудь посмешнее, например с кипящим маслом… или расплавленным свинцом…
* * *
– Позади что-то странное, гражданка капи… – начал было Диамато, но тут же осекся и резко выпалил: – Сзади по курсу неизвестный корабль. Один. Идет в скрытном режиме.
– Что за корабль? – спросила гражданка капитан Холл с невозмутимостью, призванной помочь молодому офицеру справиться с возбуждением.
– Трудно сказать наверняка, гражданка капитан, – ответил он уже более спокойным, деловым тоном. – Маскировка очень хорошая. Боюсь, нам еще не приходилось сталкиваться со столь совершенной аппаратурой. Он пересечет наш курс примерно в восьми миллионах километров за кормой, но потом, похоже, совершит поворот и последует точно за нами. Боевой информационный центр определяет его как дредноут, но лишь предположительно.
– Он там один? – спросила Холл, удивленно подняв брови.
– Так точно, гражданка капитан. Во всяком случае, других пока не видно.
– Он так далеко позади, что не мог бы завязать бой, даже будь он там не один, – произнес с экрана коммуникатора старпом.
Экран Холл был разделен пополам: с левой стороны – Хэймер, с правой – гражданка контр-адмирал Келлет.
– Согласна с гражданином коммандером, – заявила Келлет, – но какого черта он вообще делает у вас за кормой? Почему не соединится с остальными? При такой прекрасной маскировке он мог бы сделать это незаметно для нас.
– А вдруг он появился из-за пределов системы? – предположила Холл и потянула себя за мочку уха: предположение ее не обрадовало.
Не нравились ей такие «случайные» совпадения. Манти только что совершили поворот и теперь находились в шести и восьми десятых миллиона километров впереди оперативной группы 12.3. Республиканские корабли при скорости чуть более девяноста четырех сотен километров в секунду должны были достичь дистанции поражения через двенадцать минут. И тут, черт знает откуда, является этот…
– Они что-то затевают, гражданка адмирал, – тихо сказала она, хотя что именно затевается, сообразить, как ни силилась, не могла. То была не ее вина: мантикорская служба безопасности сработала превосходно, и никто в Народной Республике слыхом не слыхивал о «Минотавре» и ЛАК класса «Шрайк».
– Согласна, – бесстрастно откликнулась Келлет и, оглянувшись через плечо, приказала: – Оливия, объявите для имитаторов пятиминутную готовность.
– Есть, мэм, – откликнулась гражданка коммандер Моррис – Активировать и генераторы помех?
– Пока нет, – ответила Келлет после секундного размышления. – Рано. Они тоже пока не задействовали ни помехи, ни ложные цели. А учитывая разницу в количестве пташек, с одной стороны, и качестве средств обнаружения – с другой, чем позже они это сделают, тем лучше для нас.
– Поняла, гражданка адмирал, – сказала Моррис.
– А там временем, гражданка капитан, – продолжила Келлет, переведя взгляд на Холл, – я, пожалуй, переговорю с гражданином контр-адмиралом Портером.
Обе женщины едва не поморщились, но воинская дисциплина заставила их сдержаться. В конце концов, Портер, хоть и в гальюн не мог сходить, не заглянув в инструкцию, являлся вторым по старшинству офицером оперативной группы 12.3.
Холл кивнула, и Келлет перевела взгляд на связиста.
– Соедините меня с гражданином контр-адмиралом Портером.
* * *
– Боже мой, получается! – прошептала Элис Трумэн.
До последнего момента она не слишком-то верила в осуществимость своего замысла и предприняла попытку лишь потому, что ничего другого ей просто не оставалось. К ее величайшему изумлению, контр-адмирал Труитт согласился с ее доводами. Правда, он ей этого не сказал, но, судя по маневрам его кораблей, предложение было принято.
Для осуществления плана Элис это имело первостепенное значение. Сложность заключалась не в задержке связи: «Минотавр» находился в двух световых секундах от сверхсветового передатчика, до которого ничего не стоило дотянуться лазерным лучом. Последующая ретрансляция донесет ее сообщение любому адресату почти мгновенно. И о перехвате гравитационного импульса хевами она тоже не беспокоилась: разумеется, их сенсоры не могли не зафиксировать сам факт гравитационного возмущения, но сверхсветовая сеть генерировала и пересылала столько таких сигналов, что шумовой фон мог бы замаскировать и передачу полного текста ежегодной речи ее величества.
Сложность заключалась в том, что утвердить схему действий авианосца и ЛАКов Джеки Армон следовало незамедлительно, до выхода на исходные позиции. Если бы Труитт отклонил ее предложение, ЛАКам пришлось бы сражаться с хевами без поддержки, но теперь им это уже не грозило. Бросив еще один взгляд на дисплей контроля реального времени, Трумэн злорадно улыбнулась.
* * *
– Есть захват, капитан! – объявил энсин Томас.
– Надежно? – уточнила Армон. – Мы их не упустим?
– Чтобы гарантировать надежность, нужно перейти в активный режим, – с меньшим энтузиазмом ответил Томас.
Армон фыркнула. Ее пташки почти достигли огневого рубежа, но они летели почти по инерции, задействовав минимальную мощность. Дистанция составляла менее световой секунды, а импульс гразера поражает со скоростью света. Если все пройдет как надо, у хевов будет не больше двух, в крайнем случае четырех секунд, чтобы понять, в чем дело.
– Хорошо, – сказала она. – Ракетам и энергетическому оружию – полная готовность! Майк, мне потребуется в первую очередь носовое поле, а потом весь клин. Поднять стену, как только Томми выпустит ракеты.
– Есть, капитан, – напряженно подтвердил Гирман.
* * *
На пульте гражданина коммандера Диамато замигал огонек, и тактик наморщил лоб. Сделал компьютерный запрос, получил ответ от боевого информационного центра и нахмурился еще сильнее.
– Гражданка капитан, лево по борту что-то есть.
– Что-то? – Гражданка капитан Холл развернула кресло и оказалась лицом к лицу с тактиком. – То есть как это – «что-то»?
– Не могу знать, гражданка капитан, – признался Диамато – Возмущение слишком слабое для импеллерного следа межзвездного корабля или боевой ракеты, но источников насчитывается несколько десятков. Возможно, это какой-то фоновый выброс?
Он задумался, но почти сразу замотал головой.
– Нет, мэм. – На этот раз он и сам не заметил неуставного обращения. – Это не выброс. Мы имеем дело с отдельными движущимися объектами, в этом я уверен. Но они не поддаются идентификации: в программах наших сенсоров и приборов распознавания ничего подобного нет.
– Может, разведывательные модули? – напряженно спросила Холл.
– БИЦ тоже выдал такое предположение, мэм, – сказал Диамато. – Я так не думаю. Для корабля эти штуковины слабоваты, но такие мощные модули вряд ли запускают даже манти.
– Включить генераторы помех и имитаторы! – прорычала Холл. – Немедленно!
Диамато ткнул пальцем в кнопку.
* * *
– Какого?..
Гражданин капитан Гектор Грисволд, командир корабля Народного флота «Гражданин адмирал Таскоза», ошеломленно отметил, что «Шомберг», брат-близнец «Таскозы», неожиданно задействовал все системы радиоэлектронной борьбы. Пару секунд капитан таращился на цифры, потом перевел взгляд на связиста.
– Есть что-нибудь с флагмана?
– Никак нет, гражданин капитан!
– Почему флагман активировал системы РЭБ? – требовательно спросил он тактика.
– Не могу знать, гражданин капитан, – последовал растерянный ответ.
* * *
– Проклятье! – выругался энсин Томас.
Один из хевенитских линкоров неожиданно активировал все системы РЭБ. Они по-прежнему уступали мантикорским, но существенно превосходили все, что имелось в распоряжении Народного флота еще полтора-два года назад. Корабль породил тучу помех в которой никак было не разглядеть что-то столь малое, как подвеска.
Он начал докладывать, но Жаклин Армон уже увидела, что произошло.
– Открыть огонь! – рявкнула она.
* * *
– Что она сделала? – гражданка контр-адмирал Келлет оторвала взгляд от дисплея и покосилась на гражданку лейтенант-коммандера Моррис.
– Она без приказа начала ставить помехи, – растерянно повторила Оливия, и Келлет нахмурилась.
– Прошу прощения, Рон, – сказала она контр-адмиралу Портеру и переключилась на капитанский мостик. Экран мигнул, вместо контр-адмирала на нем появилось лицо Холл.
– Лягушечка, что за чертовщина… – начала Келлет.
– Мэм, БИЦ только что… – одновременно с ней произнесла Холл, но их обеих перебила Оливия Моррис.
– Мы на прицеле! – закричала она. – Высвечены лидарами. Множественные источники излучений! Все очень близко, гражданка адмирал!
* * *
– Цель захвачена! – выкрикнул Томас, когда прицельный импульс лидара вернулся от мишени обратно к «Гарпии». – Огонь!
* * *
Девяносто шесть гразеров девяноста шести ЛАКов нанесли удары меньше чем в течении двух секунд. Правда, при таком угле атаки почти невозможно было попасть в открытые горловины импеллерных клиньев хевов, но по кораблям никто и не стрелял. Целью атаки стали подвески, и девяносто три из них уничтожил первый же энергетический залп. Буксируемые комплексы не были ничем защищены, и импульсы гразеров, способные вспарывать защитные поля и броню тяжелых кораблей, разносили их вдребезги. Когда энергетический луч попадал в цель, она даже не плавилась, ибо тепловая энергия мигом обращалась в кинетическую: часть пораженного материала просто испарялась, с невероятной силой разбрасывая уцелевшие твердые фрагменты. Платформы буксировались в непосредственной близости одна от другой, и некоторые, не попав под прицел, были выведены из строя случайно задевшими их осколками. Но атакующие не собирались полагаться на случайности. Хотя противник по направлению луча мог точно определить координаты нападавшего и нанести ответный удар, второй гразерный залп снес остававшиеся платформы уже после того, как «Шрайки» осуществили пуск ракет.
* * *
– Что происходит? – спросила Джейн Келлет, задушив в зародыше едва не прорвавшуюся в голосе растерянность.
– Не могу знать, гражданка адмирал, – ответила Моррис. Ее пальцы бегали по клавиатуре, она сама, Оливер Диамато и боевой информационный центр пытались разобраться в бессмысленной мешанине поступавших сигналов.
– Несуразица какая-то…
– ЛАКи, – вклинился в разговор чей-то голос. Келлет стрельнула глазами на боковой информационный экран коммуникатора и прочитала имя: коммандер Диамато.
– Объясни! – лаконично потребовала Келлет.
– Гражданка адмирал, – очень быстро произнес Диамато, – для такого гразерного залпа манти потребовалась бы дюжина линейных крейсеров, а они не прошли бы незамеченными на такую дистанцию. Кроме того, линейные крейсера стреляли бы и лазерами. Ну, а поскольку атакующих объектов много, это могут быть только…
– Ракетная атака! – доложил боевой информационный центр. – Ракетная атака!
* * *
Наблюдая за тем, как противник судорожно приводит в действие генераторы помех, Элис Трумэн обнажила зубы в улыбке. С такого расстояния «Минотавр» не мог увидеть, как обстоят дела с неприятельскими подвесками, но сенсоры зафиксировали мощный энергетический выброс, нацеленный не на неприятельские корабли, а на что-то позади них. А теперь дисплей испещрили крохотные алмазные точки. Гразеры еще продолжали рвать в клочья пусковые установки, но атакующие пташки уже выпустили рой ракет.
– Дело пошло, Альф, – сказала она коммандеру Джессапу. – Давайте посмотрим, чем вы с коммандером Стахович сможете помочь крылу.
– Есть, мэм. Огонь!
«Минотавр» едва заметно вздрогнул, когда его носовые пусковые произвели ракетный залп. Авианосец находился в девяти миллионах километров позади неприятеля, и этот разрыв неуклонно увеличивался. Увеличение ускорения сократило бы его со временем, но без этого произведенный пуск мог показаться совершенно бесполезным. Однако в погребах «Минотавра» скрывались первые плоды проекта «Призрачный всадник», и ракеты, которые он выпускал залпами, по девять зараз, отличались от всех, что применялись раньше.
* * *
– Установить носовую защиту! – скомандовал Майкл Гирман, как только пусковые «Гарпии» покинула последняя из двенадцати противокорабельных ракет.
– Клин в норме! – почти без задержки откликнулся Максвелл.
– Готовы дать рулевому полную мощность реактивных двигателей, капитан, – доложил лейтенант Такахаши.
– Очень хорошо, – одобрительно отозвалась Армон и хищно оскалилась, читая данные на мониторе.
Крыло уже уничтожило неприятельские подвески (возможно, около десятка и уцелело в этом аду, но оказать сколько-нибудь заметное влияние на ход сражения они уже не могли), и теперь к целям неслись выпущенные «Шрайками» ракеты. Угол атаки по-прежнему оставался не самым удобным, но расстояние уменьшилось до двухсот двадцати тысяч километров, а ракеты покидали стволы пусковых с начальной скоростью около 300 км/сек. При ускорении в 85 000 g полетное время должно было составить двадцать две секунды.
* * *
На глазах остолбеневшего Диамато к оперативной группе 12.3 устремился чудовищный рой ракет. «Я прав, – отстраненно подумал он, – это могут быть только ЛАКи». Каждый объект по отдельности произвел слишком слабый залп, зато объектов этих было великое множество. И обстрел велся со столь близкого расстояния, со столь многих точек и по стольким векторам, что это исключало возможность эффективной защиты. Тактический компьютер делал все возможное, однако для того, чтобы схематизировать хаотичную атаку, зафиксировав параметры всех поражающих единиц и рассчитать множество векторов перехвата, требовалось время. А его уже не было.
Оперативная группа 12.3 успела выпустить лишь горстку противоракет и почти вслепую, надеясь хоть немного ослабить смертоносный вал, открыть огонь из энергетического оружия. Но тут мантикорские ракеты настигли цели. И, как будто этого мало, «Альказар», головной эсминец группы прикрытия, подвернулся под мощный гразерный импульс «Таскозы». Линкор пытался защититься от врагов, но в результате вспорол защитное поле «Альказара», уничтожив корабль, оказавшийся не в том месте в неподходящее время, вместе со всей командой.
«Шомберг» отстреливался отчаянно. Пальцы Диамато летали по клавиатуре: он позабыл обо всем на свете, кроме необходимости каким-то образом прорваться сквозь завесу помех манти и взять прицел, однако не мог не чувствовать, как содрогается поражаемый гразерными лучами корабельный корпус. Несанкционированный приказ гражданки капитана Холл поставить помехи сделал «Шомберг» менее уязвимым в сравнении с прочими кораблями, но при таком количестве выпущенных ракет часть из них неизбежно должна была найти цель. Корабль содрогался снова и снова, сирены раз за разом извещали о повреждениях в отсеках.
– Гразер-три уничтожен. Прямое попадание в Лидар-один, переключаю на резервный. Бета-тринадцать и четырнадцать выбиты. Тяжелые повреждения на пятом посту ПРО.
Слушая этот унылый перечень, Диамато невольно съежился. Он знал, что положение на других кораблях еще хуже, но это едва ли могло служить утешением.
– Прямое попадание в резервную рубку! – выкрикнул кто-то.
Диамато, оторвавшись от дисплея, непроизвольно взглянул на схему повреждений. Изображение резервной рубки на схеме корабельных отсеков полыхало алым, а лицо смотревшей на него гражданки капитана казалось высеченным из камня. Она держалась, но в ее глазах Диамато увидел боль. Айра Хэймер погиб на месте.
– Оливер, найди мне эти ЛАКи! – приказала она почти таким же невозмутимым голосом, как до атаки, и молодой офицер вернулся к своему терминалу.
* * *
Мощь реактивных двигателей, грубая и такая далекая от современности, принялась смещать ЛАКи, изгибая строй всего крыла. В сравнении с полетом на импеллерах маневр выполнялся медленно и тяжело, но зато позволил совершить одновременно изменение векторов без снятия носовых защитных стен и перекат днищами клиньев навстречу противнику.
Безупречность маневра привела Жаклин Армон в восторг. Возможно, эта задница Холдерман и вытянул из них все жилы, месяц за месяцем выматывая крыло на учениях, но его стремление похоронить проект «Анзио» заставило ее людей выкладываться в полную силу, и в реальном бою они действовали слаженно и умело, как закаленные ветераны.
Жаклин подалась вперед, словно это могло побудить легкую «Гарпию» лететь еще быстрее, и в этот миг ее внимание привлекли новые объекты. Капитан удивленно моргнула: первые девять ракет с «Минотавра», обогнав крыло, пронеслись в направлении неприятеля. На достижение цели им потребовалось сто сорок три секунды, причем их конечная скорость составила сто двадцать шесть тысяч километров в секунду. Никакие другие ракеты не были способны даже приблизиться к таким результатам: стандартное ускорение при таком большом полетном времени было на тридцать пять процентов ниже, то есть конечная скорость была бы на двадцать тысяч километров в секунду меньше. Но главное, любые другие ракеты догнали бы противника в полете по баллистической траектории, не способные к маневру, тогда как у этих было еще сорок секунд ресурса двигателей.
* * *
Никто в ОГ-12.3 – даже Оливер Диамато – не заметил их приближения, что едва ли можно было поставить в вину тактикам. На дисплеях бушевал хаос, число потенциально угрожающих объектов не поддавалось исчислению, и никто не мог позволить себе уделить много внимания единственному дредноуту, находившемуся так далеко позади, что он не мог представлять собой ни малейшей угрозы.
В результате первый залп «Минотавра» обрушился на цель совершенно неожиданно. Все девять ракет были наведены на единственную мишень, практически до последнего момента обладали возможностью корректировки траектории, и промаха не допустила ни одна. Две из них взорвались внутри импеллерного клина, а остальные семь всего в восьми тысячах километров от него. Лучи лазерных боеголовок обрушились на корму корабля Народного флота «Мохавк», разнеся вдребезги импеллерный отсек. Клин затрепетал. Корабль еще мог выжить, но еще один луч угодил в гравитационный компенсатор, и ускорение в двести g мгновенно, как удар булавы разъяренного бога, убило всех находившихся на борту людей.
Разумеется, это заметили тактики других кораблей ОГ. По постам управления огнем прокатилась волна страха, ибо стало очевидным, что манти применили еще одно новое оружие. Однако теперь стало ясно, откуда исходит дополнительная угроза, и корабли получили время, чтобы подготовить противоракеты и лазерные батареи к ее отражению.
* * *
– Адмирал Труитт атакует их, капитан! – доложил Эванс.
Армон кивнула. Оперативная группа Труитта совершила разворот и устремилась навстречу хевам. Буксируемые подвески последних были уничтожены, а вот Труитт, едва он приблизился на дистанцию поражения, произвел пуск. Хевы попытались совершить маневр уклонения, но при этом подставили кормовые горловины клиньев под удар крыла Армон. Ее корабли получили возможность опустить носовые защитные стены и выпустить оставшиеся ракеты.
– Ракетная атака! Задействовать резерв! – скомандовала она. – Пуск!
Ракету которые Армон приберегала после первой атаки именно для такого случая, понеслись на врага.
* * *
Джейн Келлет пришла бы в ужас, будь у нее хотя бы микросекунда для эмоциональной оценки сложившегося положения. Но у нее не было даже микросекунды. Попавшее в смертельную засаду оперативное соединение корчилось под безжалостными ударами. Ракеты летели со всех сторон, подвески были уничтожены, а вражеские супердредноуты, сменив курс, шли на сближение с ее линкорами. О том, чтобы одолеть этих космических левиафанов в открытом бою энергетическим оружием, не приходилось и мечтать… не говоря о необходимости помнить о проклятых ЛАКах. Теперь, на сократившейся дистанции, эти верткие пташки можно было обнаружить, однако взять их на прицел и поразить было по-прежнему очень трудно из-за исключительно эффективной для столь маленьких кораблей системы генерации ложных целей и активных помех. Вдобавок атакующее крыло распалось на две группы, разошедшиеся под широким углом с явным намерением снова развернуться и взять ОГ в клещи. Маневр был совершенно ясен – однако, совершая его, они развернулись к ней днищами клиньев, а значит, она могла вести бой только ракетами.
– Всем кораблям! Смена курса! – скомандовала она. – Курс ноль-девять-ноль на два-семь-ноль!
Намеченный маневр обеспечивал не слишком большой выигрыш, но позволял по крайней мере не подставлять заднюю горловину под прямые удары ЛАКов и давал шанс уйти от столкновения с супердредноутами. Даже при наличии новейших инерциальных компенсаторов корабли стены не могли развивать такое же ускорение, как линкоры, и если бы ей удалось вырваться из их зоны поражения…
– Со всех уцелевших подвесок огонь по ЛАКам! – приказала гражданка адмирал, прекрасно понимая, что сейчас главную угрозу представляют собой именно легкие пташки. Они сидели на хвосте оперативной группы, угрожая охватом, и чем больше этой мелкой дряни будет уничтожено, тем…
Ракета, выпущенная с одного из супердредноутов контр-адмирала Труитта, взорвалась в девятнадцати тысячах километров перед «Шомбергом», и линкор забился в судорогах, как раненый зверь, пораженный двумя рентгеновскими пучками, несравненно более мощными, чем те, какие испускали боеголовки ракет ЛАКов. Один луч уничтожил три ракетные пусковые установки, проделал брешь в погребе, снес гразерную установку и два носовых лазера, унеся заодно жизни восьмидесяти человек. Другой, вспоров защитное поле, с демонической яростью снес на своем пути все люки и переборки и уничтожил флагманский мостик. Гражданка контр-адмирал Джейн Келлет и весь ее штаб погибли мгновенно.
* * *
Корабль дернулся, взвыла тревожная сирена, и на глазах Джоанны Холл экран флагманского мостика погас. Капитана пронзил ужас, но она сразу поняла, что произошло, а времени поддаваться панике у нее не было. Ее было известно, что собиралась сделать Келлет, и она считала своим долгом попытаться осуществить ее замысел. На мониторе внешнего слежения изображения многих кораблей ОГ-12.3 полыхали алым, и Холл понятия не имела, кто сейчас является старшим офицером. И выяснять это времени тоже не было.
– Приказ всем кораблям! – бросила она связисту. – Сосредоточить огонь на ЛАКах! Весь огонь на ЛАКи!
Она оглянулась через плечо и, встретившись глазами с бледным как мел лейтенантом, сухо добавила:
– Приказ гражданки контр-адмирала Келлет!
Взор связиста метнулся к Кальвину Аддисону. Гражданин комиссар покосился на Холл, посмотрел прямо в глаза лейтенанту и резко кивнул.
* * *
– Они поворачивают, капитан! – доложил энсин Томас – Похоже, хотят уклонится от адмирала Труитта.
– Вижу, – откликнулась Армон, не отрывая взгляда от мониторов.
Мысли ее метались. Хевы определенно собирались удрать – и после такой трепки ждать их скорого возвращения не стоило. Преследование неприятеля ради спасения базы «Ханкок» не имело смысла: угроза миновала, а враг собирался драпать без передыху, пока на сенсорах будет виден хотя бы один межзвездный корабль или ЛАК Королевского флота Мантикоры.
Другое дело, что из вторгшихся хевов удалось уничтожить только три линкора, два эсминца и шесть тяжелых крейсеров. Остальные, хоть и получили повреждения, находились вне пределов досягаемости энергетического оружия Труитта и безнаказанно уходили. Отпускать их отчаянно не хотелось, но пойти на перехват могло только ее ЛАК-крыло, полностью израсходовавшее ракеты. Иными словами, перехват предполагал бой на короткой, гразерной, дистанции, а каждый из кораблей хевов был гораздо мощнее любой отдельно взятой пташки. Сближение с ними таило в себе серьезную угрозу.
«К тому же, – мрачно подумала она, – они быстро учатся». Сразу две сигнатуры ЛАКов на ее мониторе внезапно вспыхнули красным: одна пташка с тяжелыми повреждениями вывалилась из боя, а вторая просто исчезла с экрана. Они знают, что мы здесь, первое потрясение прошло, и бой на ближней дистанции сулит потери.
Впрочем, крыло уже лишилось четырех – нет, пяти – боевых единиц.
Необходимости рисковать у нее не было: ни ради спасения системы, ни для подтверждения эффективности проекта «Анзио», полностью оправдавшего себя в этом бою. Необходимости не было, но разве дело в этом?
* * *
– Нас преследуют ЛАКи, гражданка капитан, – дожил Диамато.
– А что супердредноуты?
– Осуществляют разворот, чтобы тоже погнаться за нами, но только, мэм, по-моему, напрасно. Они успеют сократить расстояние между нами до полутора миллионов километров, но для нанесения действенного энергетического удара этого явно недостаточно. Думаю, – ему удалось изобразить вымученную улыбку, – мы от них уйдем.
– Понятно, – пробормотала Холл, сверяясь с данными на боковой врезке дисплея.
Она пролистала сведения о повреждениях и заморгала: один из поврежденных линкоров взорвался, а два, что бы там ни говорил Диамато, шансов вырваться за гиперграницу уже не имели. Их импеллеры слишком сильно потеряли в мощности, чтобы уйти от тяжелых кораблей манти. А у оперативной группы не было выхода, кроме как оставить их на произвол судьбы и спасать тех, кто еще мог спастись.
«Хотелось бы верить, что атаки по другим системам удались лучше нашей», – с горечью подумала капитан Холл.
– Гражданка капитан, – прервал ее размышления связист. – Вызов от гражданина контр-адмирала Портера. Гражданин контр-адмирал хочет поговорить с гражданкой адмиралом.
«А если он узнает, что она мертва, – отрешенно подумала Холл, продолжая следить за экраном, – мне придется передать командование ему. Я избавлюсь от ответственности за судьбу оперативной группы. И я бы как раз не прочь… да только он не имеет ни малейшего представления о том, как нам спастись».
– Гражданин комиссар? – окликнула она Аддисона. Больше ничего она сказать не могла, ни единым словом не посмела выразить свою горячую просьбу. Однако он понял ее без слов. А поняв, тяжело вздохнул, долго, целых несколько секунд смотрел на капитана, затем кивнул и обратился к связисту:
– Лейтенант, передайте гражданину контр-адмиралу, что с гражданкой адмиралом Келлет… прервалась связь. – Скажите… – Он задумался было, но решительно продолжил: – Скажите, что наши коммуникационные системы сильно повреждены и мы не можем загружать оставшиеся каналы, ибо это ставит под угрозу управляемость корабля. А потому отключаемся.
– Есть, сэр! – робко пискнула гражданка лейтенант.
В то же мгновение Холл снова развернулась к своим дисплеям.
* * *
– Здорово!
Когда «Гарпия» и остальные пташки Золота-1 сосредоточили огонь своих гразеров на одном из уже поврежденных хевов, Майкл Гирман услышал восторженное восклицание Томаса. Энсину было чем восхищаться: гразеры, не уступавшие по мощности бортовым установкам линейных крейсеров, кромсали защитное поле и корпус, как боевые топоры. Жертва содрогалась, из пробоин в обшивке извергались под давлением потоки воздуха, обломки аппаратуры и мертвые тела. Гирман разделял радость Томаса, но он помнил и другое сражение, другой корабль – супердредноут, – содрогавшийся под ударами, убивавшими или превращавшими в калек находившихся на борту людей. Рука его невольно потянулась к бедру регенерированной ноги, а губы проговорили беззвучную молитву за погибавших врагов.
* * *
– Мы оторвались от супердредноутов, мэм, – хрипло сообщил Диамато.
– Поняла, – кивнула Холл.
Да, тяжелые корабли безнадежно отстали, но они все еще посылали вдогонку ракеты, которые, в сочетании с невероятными ракетами, выпускавшимися со странного одинокого дредноута, находившегося далеко позади, продолжали наносить урон. Не говоря уж о не прекращавших преследование канонерках. Оперативное соединение лишилось еще четырех линкоров. Иными словами, девять линкоров из тридцати трех были уничтожены, а все уцелевшие в той или иной мере повреждены. Кроме того, у нее не осталось ни одного эсминца, и только два – оба основательно потрепанные – тяжелых крейсера.
Она лишилась прикрытия, и вражеские ЛАКи, словно хищная стая пираний, ощипывали ее фланги. Теперь она знала их точное число: ее люди сумели уничтожить шестнадцать и вывести из строя пять рыбок; оставалось еще семьдесят пять.
Невероятные маневренность и ускорение позволяли ублюдкам манти совершать стремительные, согласованные и продуманные перестроения, уклоняясь от ее ракет, – и снова и снова атаковать одновременно с разных сторон, поражая ее корабли импульсами мощных гразеров.
Хорошо еще, что при каждом пересечении ее базового курса они теряли скорость и отставали, после чего вынуждены были снова устремляться вдогонку. По неизвестной причине они всякий раз, заходя на огневой рубеж, сбрасывали ускорение до нуля, однако, нанеся удар, снова доводили его более чем до 630 g, разрывая контакт и ложась на параллельный с ОГ-12.3 курс. Так или иначе, они обладали достаточным преимуществом в маневренности, чтобы снова и снова нападать на оставшиеся двадцать шесть кораблей Народного флота до самой гиперграницы.
А ей оставалось лишь прорываться с боем.
* * *
– Итак… – объявила Жаклин Армон командирам эскадрилий и звеньев.
Голос ее звучал абсолютно спокойно, но лицо оставалось напряженным. Она потеряла еще три пташки, причем две из них погибли во время кавалерийских одиночных наскоков, предпринимать которые в сложившейся тактической ситуации решительно не имело смысла. Количество находившихся в ее распоряжении тактических единиц упало до семидесяти двух, а о людях, погибших вместе с уничтоженными ЛАКами, она старалась не думать.
– Адмирал Труитт отстал, так что теперь вся надежда на нас. Но нам следует действовать согласованно: никакого дурацкого ковбойства! Иначе я гарантирую особо лихим наездникам по лишней дырке в заднице!
Она выдержала паузу, чтобы ее слова успели дойти до каждого.
– Прекрасно. А сейчас энсин Томас назначит цели для следующего захода.
* * *
– Они снова разворачиваются для атаки, мэм! – сообщил Диамато.
– Вижу, Оливер, – спокойно откликнулась Холл, скалясь на свой монитор.
Приказы «гражданки адмирала Келлет» уже были доведены до всех, и она знала, что творится в умах командиров. Атакующие, несмотря на урон, понесенный опергруппой, многократно уступали линкорам и по тоннажу, и по мощи бортового вооружения, однако твердо вознамерились не выпустить хевов из системы. Однако ракеты у них, похоже, кончились, и им приходилось полагаться только на энергетическое оружие, которое требовало сближения. При этом манти каждый раз производили странный маневр: открывая огонь из гразеров, они сбрасывали ускорение почти до нуля, а некоторые развороты совершали довольно неуклюже, словно на реактивной тяге. Холл не знала, в чем причина этих странностей, однако уже успела усвоить, что пираний не только трудно взять на прицел, но и непросто поразить, когда они засечены. Создавалось впечатление, будто они прикрыты гравистенкой с носа, хотя это и невозможно. Правда, в дальнем уголке ее иссушенного адреналином мозга зародилось смутное подозрение на этот счет, но обдумывать его не было времени. Другое дело, что нужно будет не забыть поделиться этим подозрением с разведкой, и…
– Внимание! Они атакуют!
* * *
Крыло снова изменило курс и налетело на удирающих хевов, полосуя их неистовыми импульсами гразеров. Еще один линкор и один из уцелевших крейсеров развалились на части, но на этот раз противник подготовился к нападению и яростно отстреливался всей мощью бортовых энергетических батарей. И не только – словно разгадав тайну носовых щитов, хевы начали пускать ракеты не в, а мимо атакующих. Такой способ прицеливания был очень сложен, однако теперь боеголовки взрывались позади нападавших, и рентгеновские пучки хлестали по ЛАКам сзади, с кормовой, открытой стороны гравитационных клиньев. Попасть в цель удалось лишь единицам, но, так или иначе, четыре мантикорских корабля, один за другим, прекратили существование. Остальные продолжили бой: сбросив ускорение и держа носовые стены, они вели убийственный гразерный огонь.
* * *
«Слишком много, – подумала Жаклин Армон. – Я теряю слишком много кораблей и людей. Они опомнились от первого потрясения, и их огонь слишком силен, чтобы мы могли справиться с ним в одиночку».
– Мальчики и девочки! – объявила она крылу по коммуникатору. – Делаем последний заход. Угостим хевов напоследок и возвращаемся на «Минни».
Началась последняя атака. Передовое звено подбило линкор, потом второй, а потом «Гарпия» совершила разворот, вышла на огневой рубеж, и Холл приникла к монитору.
* * *
Три гразера тремя раскаленными кочергами прожгли защитную стену левого борта, и «Шомберг» зашатался, словно пьяный. Защитная стена замерцала и исчезла, затем снова восстановилась, но лишь на половину мощности. Те же три удара превратили в оплавленные обломки четыре бортовые энергетические установки и две пусковые установки. А когда корабль поразил четвертый импульс, Диамато пришлось наглухо закрыть шлем: в левом борту образовалась пробоина, и отсек начал терять атмосферу. Осколки брони разлетелись по помещению, убивая и калеча людей, но Диамато не замечал ничего, кроме жутких данных о нанесенных кораблю повреждениях. Однако впадать в панику он не собирался: «Шомберг» управления не потерял, и если он повернет…
– Повернуть корабль влево! – крикнул он. – На двенадцать – нет! – на четырнадцать градусов!
– Есть, четырнадцать градусов на левый борт! – прозвучало в шлемофоне подтверждение.
Диамато облегченно вздохнул: команда исполняется. Но в следующий миг облегчение сменилось леденящим ужасом: он понял, что не слышал подтверждения его команды гражданкой капитаном.
Он повернулся к командному креслу, и лицо его исказилось. Воздуха в рубке уже не осталось. Из разрыва в пробитом скафандре гражданки Холл толчками вытекала густая, вязкая, пузырящаяся кровь.
* * *
– Черт, вот уж не думала, что они на такое способны! – пробормотала Жаклин Армон, глядя, как поворачивается вокруг своей оси ее мишень.
В жилах того, кто управлял кораблем, текла, должно быть, не кровь, а ледяная вода. Он почти мгновенно вывел из-под обстрела поврежденный левый борт. Другое дело, что особого простора для маневров у хева не было: защитная стена другого, пока еще целого борта оказалась подставленной под почти перпендикулярный энергетический залп. Что, с точки зрения Армон, обещало стать неплохим подарком для ее ребятишек.
– Эрнест, полная готовность! – сказала она лейтенанту Такахаши.
– Есть, мэм.
Такахаши проверил консоль и посмотрел на инженеров «Гарпии».
– Следите за энергией на передних узлах, – напомнил он Максвеллу. – Щит должен подняться по первому моему слову.
– Я прослежу, сэр, – заверил его Максвелл.
– Хм, что-то я уже слышал насчет тебя и передних узлов, Серебряный Гаечный Ключ, – ухмыльнулся Такахаши.
Косматый старшина издал смешок.
В это мгновение цифры на дисплее Армон достигли нужной отметки.
– Начали! – приказала она.
* * *
– Капитан! Капитан Холл!
Диамато опустился на колени рядом с командирским креслом. Рубку, уже совершенно лишившуюся атмосферы, прошивали бело-синие молнии электрических разрядов. Искрилось поврежденное оборудование. Капитан Холл сидела на палубе, но лишь потому, что он удерживал ее в сидячем положении, отчаянно пытаясь добиться от нее хоть малейшей реакции. Каким-то чудом его тактическая секция, коммуникатор и штурвал остались неповрежденными. Все остальное было уничтожено, и при мысли о том, что стало с товарищами, Диамато с трудом подавил приступ тошноты.
Гражданина комиссара Аддисона практически разорвало надвое. Не менее печальная участь постигла и остальных находившихся в рубке офицеров, но гражданка капитан Холл была еще жива. Пока.
Диамато наложил пластырь на разрывы скафандра, однако медицинский дисплей тревожно мигал, отмечая угасание жизненных процессов. Даже не будучи врачом, Оливер понимал, что капитан умирает. Внутреннее кровотечение было слишком сильным, а чтобы остановить его, требовалось снять скафандр. В вакууме это означало мгновенную смерть.
– Капитан! – снова заорал он, и тут под заляпанным кровью лицевым щитком шлема открылись темные глаза.
– О-Оливер! – послышался в его шлемофоне слабый, перемежавшийся бульканьем и хрипом звук.
Руки молодого офицера сжали плечи женщины, но черты ее лица неожиданно утратили четкость. Диамато не сразу понял, что причиной тому – его слезы.
– Да, капитан! Слушаю.
Похоже, Холл уловила в голосе офицера сдерживаемые рыдания и, потянувшись, слабо погладила его по «второй коже».
– Теперь… ты… – прохрипела она, вкладывая в последние, предсмертные слова все оставшиеся силы. Чтобы продолжить, ей пришлось замолчать и перевести дух, – Ты… командир… Уводи моих… людей… Надеюсь на тебя, Оли…
Слова стихли, дыхание оборвалось, глаза остекленели. И в это миг что-то произошло, как будто в тот момент, когда душа Холл отлетала от тела, между нею и душой Диамато проскочила невидимая искра. Глубоко вздохнув, он бережно опустил тело своего капитана на палубу, поднялся и почти спокойно подошел к пульту. Как оказалось, половина энергетического оружия правого борта уцелела и по-прежнему контролировалась из рубки. Правда, система автоматического управления огнем накрылась, однако Диамато лишь обнажил зубы в холодной усмешке. Пусть для космического боя это было все равно что стрелять от бедра на полном скаку, он собрался прицеливаться вручную. Глаза его были холодны, дыхание оставалось ровным и спокойным.
«Так. Эти два», – подумал он, посмотрев на монитор внешнего обзора.
Нажав кнопку, Диамато перевел управление прицельными лидарами с центрального компьютера на свою панель, выделил цель целеуказателем и ввел код подачи всей имеющейся энергии. Замигали зеленые огоньки подтверждения: сколько их было, Диамато не считал. Не обошлось и без отказов: не все силовые батареи отреагировали на введение кода, но доступной мощности должно было хватить.
– До встречи в аду, манти! – прошептал он и нажал кнопку.
Спустя долю секунды ЛАК-01-001, позывной «Гарпия», в лобовую гравистену которого ударили прямой наводкой два тяжелых корабельных гразера, превратился в облако раскаленного газа.
