– Коммодор Харрингтон! Коммодор Харрингтон!

Хонор быстро обернулась. Отсутствие руки делало недоступной для нее большую часть работ, необходимых для поддержания жизни в маленькой общине «Геенны», однако она с удивлением обнаружила, что ее здоровый глаз очень остро и тонко различает цвета. Впрочем до прибытия на Ад у нее не было случая обратить особое внимание на это свое умение. Обнаружив в себе новую способность, она стала помогать Анри Десуи и его помощникам в их опытах с предназначавшимися для тканей красителями. Как старший помощник Рамиреса Гарриет Бенсон отвечала в лагере за распределение рабочих заданий, и именно она выделила в помощь Хонор лейтенанта Стефенсона, в прошлой жизни служившего в космофлоте Лоуэлла. Стефенсон тонких оттенков не различал, зато здоровенные ручищи позволяли ему легко толочь и растирать пестиком в ступке отобранные Десуи корешки, листья, ягоды и прочие ингредиенты, из которых получали растительные красители. К тому же Стефенсон отличался добродушным нравом. Хонор уже почти три месяца с удовольствием работала с ним над новыми цветовыми комбинациями. Они уже были близки к получению зеленой краски, почти идентичной темному жадеиту мундиров ее грейсонских телохранителей… Увидев выражение лица посланницы Рамиреса и ощутив ее эмоциональное напряжение, Харрингтон мигом позабыла о цветах и красителях.

– Да? – спросила она и услышала глухой удар: Лафолле, неотлучно присматривавший за своим землевладельцем, спрыгнул с дерева.

– Коммодор Рамирес… сказал, чтобы вы поспешили, мэм! – выдохнула запыхавшаяся после пробежки под жарким полуденным солнцем посланница. – Он велел передать… передать… что «бабушка» на связи.

Хонор резко развернулась; ее зрячий глаз встретился с глазами Лафолле, и она почувствовала охватившее телохранителя возбуждение. После секундного обмена взглядами он отстегнул от пояса портативный коммуникатор и протянул землевладельцу. Взяв в руки маленькую коробочку, Хонор набрала воздуху и нажала кнопку. Это был один из спецкоммуникаторов БГБ: умельцы Хонор настроили его на редко используемую волну, однако кодировать сигнал не стали – по той простой причине, что радист «Харона», поймай он случайный обрывок ничего не значащего разговора открытым текстом, вряд ли обратит на это внимание. И совсем иначе среагирует на обмен информацией на секретной волне Госбезопасности, который кому-то зачем-то потребовалось зашифровать. Правда, вести долгие разговоры Хонор все равно не собиралась.

– «Волк», – спокойно произнесла она в коммуникатор. – Повторяю, «Волк».

– Принято «Волк», – отозвалась спустя мгновение Сара Дюшен. – Повторяю, «Волк» принято.

Свирепо ощерив зубы правой половинкой рта, Хонор бросила коммуникатор Лафолле, поспешно посадила Нимица в переноску и побежала к главному лагерю изо всех сил.

Заходя на взлетно-посадочную площадку – единственный просвет в сплошном ковре грубой меч-травы, не считая самого поселения осужденных, легко различимого даже с высоты четырех-пяти километров, – гражданин лейтенант Ален Жарден от души зевнул. Начав сбрасывать скорость, он оглянулся через плечо и сообщил усталому экипажу из трех человек:

– Приближаемся к «Геенне». Гиринг, тебе опять наверх.

– Есть, есть! – проворчал гражданин капрал Гиринг. Поднявшись в огневую рубку, он для проверки тронул джойстик тяжелого трехствольника. Орудийная башня плавно повернулась, и в наушниках Жардена послышался голос капрала:

– Докладывает огневой отсек. Башня проверена. Питание подключено. Орудие готово к бою.

– Доклад принят. Готовность орудия подтверждаю, – четко подтвердил лейтенант.

Даже будучи совершенно вымотанным, гражданин лейтенант твердо придерживался буквы устава и требовал того же от подчиненных. Это, резко выделявшее его среди прочих пилотов, пристрастие к дисциплине сделало лейтенанта крайне непопулярным в среде летных экипажей, однако он находился в Аду всего девять месяцев и еще не был поражен вирусом равнодушия и беспечности, одолевшим многих его товарищей. Жарден подозревал, что как раз по этой причине гражданин бригадир Трека старался командировать в «Геенну» именно его: если от кого-то на планете и можно было ждать неприятностей, то только от этих смутьянов.

Впрочем, напомнил себе Жарден, едва ли они позволят себе такую глупость, как бунт или нападение на шаттл. Им ведь прекрасно известно, что единственным результатом этого безумия станет мучительная смерть от голода. Наверное, ребята, прослужившие на планете подольше, в чем-то правы: стоит ли изнурять рядовых и старшин, требуя скрупулезного следования инструкциям, если опасность фактически сведена к нулю? Но что поделать, если дисциплина, черт бы ее побрал, у него в крови и он не способен ни при каких обстоятельствах пренебречь ни единым пунктом устава?

Криво усмехнувшись, лейтенант выпустил шасси и направил шаттл на посадку.

– Готовность, – мягко произнесла Хонор сидя под камуфляжной сетью, накинутой на пригорок, с которого ей довелось впервые увидеть «Геенну». Она невольно вспомнила, что «Принц Адриан» попал в плен к хевам почти ровно год назад.

«Ну что ж, – сказала она себе, скривив правую половину рта в хищной улыбке, – к этой годовщине мы вполне заслужили маленький подарок»

Позади нее на вершине холма был смонтирован узел спутниковой связи, настроенный на волну хевов и позволявший прослушивать переговоры заходившего на посадку грузового шаттла с командным пунктом. В отличие от других пилотов, этот всегда докладывал диспетчеру полетов о своем прибытии, что дало мантикорцам возможность перехватить его позывные, опознавательные коды и все прочее. Строгая приверженность соблюдению установленных правил встречалась среди хевов нечасто, и Хонор почти жалела этого офицера. Дисциплинированный офицер, по ее мнению, заслуживал поощрения. Парадокс заключался в том, что спасти его сейчас могло только его же разгильдяйство.

Ощущая напряженную готовность стоявшего рядом с ней МакКеона, Хонор всматривалась в бинокль и одновременно прислушивалась к звукам в наушнике, подключенном к сети связи БГБ. Нимиц, привстав в закрепленной на ее спине переноске и положив подбородок на ее плечо, вместе с ней обозревал посадочную полосу, и охватившее маленького хищника возбуждение пламенем отзывалось в сердце человека.

Шаттл сел точно в центре площадки, и Жарден позволил себе едва заметную улыбку, поздравляя самого себя с приземлением. Приятно сознавать, что он все еще не утратил былых навыков, возвысивших его до нынешнего положения в «Хароне».

«И, держу пари, если бы я знал, чем обернется это повышение, я бы продул любые соревнования, и черт с ним, с престижем», – беззвучно хихикнул он, включая микрофон.

– База, это Жарден, – доложил он. – Приземлился в «Геенне».

– Отмечаю, Жарден, – ответила База женским голосом, пронизанным невыразимой скукой. Всего два слова, по уставу, но как-то так очень ясно выходило, что смысл этих слов – «отвали и оставь меня в покое, кретин».

«Не дождешься!» – произнес про себя Жарден с довольно гадкой улыбкой. Гражданка майор Штайнер была не хуже, а может, и получше большинства сотрудников «Харона»; говоря по чести, ее следовало признать весьма компетентным офицером. Но при этом ей было наплевать на все, кроме нее самой, и она была в первых рядах тех, кто издевался над Жарденом за скрупулезное соблюдение устава. В открытое противостояние она не вступала, но весьма наглядно давала ему почувствовать, что она о нем думает. И отплатить ей по заслугам он не мог – слишком велика была разница в званиях.

«Но ведь пожаловаться на то, что я следую правилам, она не сможет? Так почему бы не насыпать ей соли на хвост?»

Он хихикнул и посмотрел назад через плечо.

– Он закончил связь, – тихо сказала Хонор.

Она так напряженно всматривалась в бинокль, что у нее заболел ее единственный глаз.

«Ну давай, Жарден! – мысленно просила она, и ее слова святотатственно напоминали молитву. – Хоть один раз в жизни прояви небрежность. Нарушь эти чертовы правила, совсем немножко. Я не хочу убивать тебя, если только ты меня не заставишь!»

– Хорошо, Роджерс. Наружу пойдешь ты и Ференци.

– Вот спасибо так спасибо, чтоб тебя! – пробормотал гражданин сержант Роджерс достаточно громко, чтобы Жарден его услышал, но не слишком громко. Если гражданину лейтенанту приспичит прикопаться, всегда можно сказать, будто он бормотал себе под нос. Роджерсу было наплевать абсолютно на все. Он был старожилом Ада и повидал немало умников наподобие Жардена. Гражданин лейтенант цеплялся за никчемные бумажки с инструкциями дольше других, но Ад и не таких обламывал. Хотя, провались он со своими правилами ко всем чертям, Роджерс бы слез проливать не стал.

Но до тех пор, пока упертый лейтенант никуда не провалился, он оставался командиром. Из чего следовало, что сам командир будет, не заглушая двигателя, дежурить в рубке, Гирингу придется торчать в орудийной башне, а на долю граждан сержанта Роджерса и капрала Ференци опять выпадет разгрузка дерьмовой жратвы для этих вонючих ублюдков.

«Впрочем, – усмехнулся мысленно Роджерс, нажимая кнопку, открывавшую задний, грузовой люк шаттла, – во всем есть свои плюсы. Пусть ему придется таскать на горбу чертово барахло, но зато есть шанс позабавиться. Если та чернявая милашка еще здесь, стоит, пожалуй, зацапать ее и отвезти на Стикс. А может, и не стоит. С виду эта цыпочка, спору нет, хороша, но ведь не просто так ее спровадили в „Геенну“? Нет, тащить в шаттл мятежницу – не самое умное решение»

Хохотнув, он в сопровождении Ференци вышел на яркий солнечный свет и с удивлением огляделся по сторонам.

«Эти мерзавцы не могли не слышать, что мы прилетели, – промелькнуло в его голове. – Так какого же черта никто из них не явился сюда, чтобы разгружать свою поганую жратву?!»

– Они следуют уставу, – сказала Хонор, и МакКеон уловил в ее голосе нотку печали. – Их только двое, и они уже начали озираться по сторонам. Боюсь, Алистер, у нас нет выбора.

Она помолчала и вздохнула.

– Давай!

Коммодор Алистер МакКеон нажал кнопку, и старомодный волоконно-оптический кабель перебросил сигнал к заряду в полтонны лучшей взрывчатки, когда-либо попадавшей в распоряжение БГБ. Эти пятьсот килограммов были заложены в центре посадочной площадки, под тем самым местом, куда посадил свой шаттл гражданин лейтенант Жарден.

Громоподобный взрыв едва не оглушил Хонор даже с километрового расстояния. С ветвей деревьев, разразившись негодующими криками, сорвались птицы, а на месте шаттла взметнулся фонтан земли, грязи и обломков. Весь экипаж погиб на месте. Хонор ощутила укол вины. Выбора у нее не было… но она все равно чувствовала себя убийцей. Однако когда Хонор включила коммуникатор, ее спокойный тон не выдал ни малейшего сожаления:

– Волчонок, говорит Волк. Действуйте!

– Есть! – отозвался Скотти Тремэйн. – Старшина, начали!

– Слушаюсь, сэр! У нас полный порядок, – доложил Харкнесс.

Джеральдина Меткалф и Сара Дюшен управляли вторым шаттлом, но насчет того, кто поведет на операцию «Красная Шапочка» номер один, ни у самого Скотти, ни у его командиров не было и тени сомнений. Сейчас, поглядывая в боковое стекло блистера, он следил за тем, как Соломон Маршан и Энсон Летридж распоряжаются «наземной командой». Бойцы сдернули камуфляжные сети и быстро заняли места на борту.

– Сети сняты, сэр! – доложил Харкнесс – Люки задраены. Ваша очередь.

– Понял, – откликнулся Тремэйн, запуская турбины.

– Код опознания введен, сэр, – доложила с тактического поста главстаршина Барстоу и, хмыкнув, добавила: – Теперь мы для них «свои».

– Ну что ж, – сказал, стараясь скрыть за шутливым тоном нарастающее напряжение, лейтенант Санко, – не так уж они и ошибаются. В конце концов, это и правда их пташка. Просто у нее сменилось командование.

Хонор, МакКеон, Лафолле и Карсон Клинкскейлс трусцой сбегали с вершины холма, когда огромный штурмовой шаттл пошел на снижение и, пролетев над самыми их головами, приземлился в меч-траву у периметра лагеря. Рамирес и Бенсон уже выстроили людей, и первые группы устремились к шаттлу прежде, чем Харкнесс успел открыть люки и спустить трапы.

Хонор отчетливо ощущала возбуждение, охватившее узников, впервые увидевших огромный шаттл. Все они знали о его существовании, но одно дело – слышать, и совсем другое – видеть воочию. Штурмовой шаттл «Цепеша» нес полный набор бортового вооружения и мог транспортировать отряд численностью в двести пятьдесят человек. В его арсенале имелось сто тридцать комплектов боевых доспехов, а ручного оружия – импульсных ружей, плазменных ружей и трехствольников – должно было с избытком хватить на всех повстанцев. О том, чтобы переправить оружие в «Геенну» до начала операции «Красная Шапочка», не могло быть и речи: если бы хевы случайно обнаружили хоть один ствол, всем планам пришел бы конец. Теперь старшины О'Йоргенсон и Харрис выдавали броню и оружие поднимавшимся на борт узникам прямо на выходе с трапов. Хонор рассчитывала принять на шаттл триста повстанцев, и каждый из них получил оружие.

Чтобы пустить его в ход на Стиксе.

Лафолле ворвался в людской поток, расчищая путь для Харрингтон и МакКеона. Сначала на него оглядывались с раздражением, но, сообразив, перед кем нужно посторониться, сами принялись теснить товарищей в стороны. Люди уступали Хонор дорогу, но в то же время тянули к ней руки, желая хотя бы прикоснуться к женщине, подарившей им надежду. Она шла, омываемая их возбуждением, воодушевлением, страхом, гневом – всей этой адской смесью бурных эмоций, – и Нимиц, пропускавший все их чувства через себя, привстал в переноске, мягко поглаживая ее по плечу передней лапой. Из всех чувств, обуревавших людей, выделялось одно: яростная готовность нанести мучителям хотя бы один удар, чем бы ни обернулась в итоге эта попытка.

Хонор вошла в главный отсек и начала пробираться между бывшими пленниками. Те поспешно надевали и подгоняли доспехи, тестировали встроенные в шлемы коммуникаторы и тактические компьютеры. На поясе Хонор висел импульсный пистолет, другого оружия она брать не стала. Однорукой женщине и искалеченному древесному коту не следует ввязываться в рукопашную схватку… а если бы она все же попыталась, Лафолле просто отправил бы ее в нокаут.

Эта мысль – то ли вопреки напряженности момента, то ли благодаря ей – заставила Хонор ухмыльнуться и оглянуться через плечо. Лафолле, тоже получивший броню и шлем, задержался возле тактического поста, чтобы облачиться в доспехи. Харрингтон протиснулась в кабину и заняла кресло второго пилота. По большому счету, делать ей здесь было нечего, ибо, случись что с Тремэйном, однорукая женщина не смогла бы управлять шаттлом. «С другой стороны, – подумала она с кривой усмешкой, – если они ухитрятся вывести из игры Скотти, уже не будет иметь значения, сколько у меня рук».

– Пока все нормально, мэм, – сообщил Тремэйн, подняв глаза. – Номер два в полной готовности и будет ждать наших распоряжений.

– Хорошо, Скотти. Хорошо. Помоги мне.

Она отстегнула нагрудную лямку переноски, и Тремэйн помог ей переместить Нимица со спины на грудь. Кое-как, одной рукой, Хонор отрегулировала наклон спинки кресла и с осторожностью, чтобы не придавить кота, пристегнула ремни безопасности.

В проеме люка, соединявшего пилотскую кабину с тактической секцией, появилась чья-то фигура. Хонор повернулась, чтобы разглядеть вошедшего.

– Это всего лишь я, – сказал Алистер МакКеон. – Хесус и Гарриет говорят, что на полную погрузку личного состава потребуется еще минут пятнадцать.

– Хм…

Хонор сверилась с хронометром. К положительным, с ее точки зрения, сторонам пристрастия покойного гражданина лейтенанта Жардена к точному следованию инструкциям следовало отнести тот факт, что уж от его-то шаттла никто на командном пункте базы «Харон» никаких выходок не ожидал. Плохо было другое: он доложил диспетчеру базы точное время прибытия. Там знали, сколько времени уходит на выгрузку оборудованных антигравитаторами продовольственных контейнеров, так что его отлета тоже ожидали в определенное время. И шаттл Хонор должен был придерживаться графика.

– Передай, чтобы они поторопились, Алистер, – спокойно сказала Хонор.

МакКеон, кивнув, покинул кабину. Хонор снова повернулась к пульту управления и, с хищным оскалом гексапумы, потянулась к кнопкам оружейной секции. С этим модулем она могла управиться и одной рукой… и ей не терпелось приступить к делу.

– Проверка систем бортового вооружения, – спокойно сказала она Тремэйну, блеснув здоровым глазом, а про себя подумала: «Время отплатить!»

– Живее, живее! Пошевеливайтесь! – вновь и вновь повторяла капитан Гарриет Бенсон и даже подталкивала людей, побуждая их быстрее подниматься по трапу. Времени на посадку уходило больше, чем предполагалось.

«Чего-то мы недоучли», – подумала она, однако эта мысль так и осталась периферийной. Главным же было то, что план начал осуществляться, что после почти семидесяти лет, проведенных на этой треклятой планете, ей, наконец, представилась возможность влепить «черноногим» по заднице хорошего пинка. Сама она полагала, что шансы на успешное осуществление замысла коммодора Харрингтон убраться с Ада составляют не больше тридцати процентов, но и это не имело решающего значения. Гарнизон Госбезопасности в любом случае ожидает хорошая трепка – чтобы вдохновить Гарриет Бенсон, этого вполне достаточно.

– Я последний, малышка! – сказал ей взбежавший по трапу Анри.

– Так полезай в люк, дурашка! – отозвалась она, и он рассмеялся так заразительно, что Гарриет, не удержавшись, одарила его жарким поцелуем.

Анри нырнул в проем, а она, подняв глаза, увидела, как Рамирес шутливо грозит ей кулаком. Они с Хесусом последовали за Десуи – и как только оказались внутри, люк за их спинами с шипением закрылся.