Глава 47

Алдона Анисимова пыталась напомнить себе, что является одним из самых эффективных организаторов и исполнителей, которые когда-либо были в корпорации «Рабсила». Что список её достижений практически вне конкуренции. Что она — богатый и могущественный человек, представляющий одну из элитных генетических линий Мезы.

Не особенно помогало.

Они вместе с Изабель Бардасано следовали за «дворецким» (в чьей генетической линии боевых усовершенствований было гораздо больше, чем в геноме Анисимовых) по роскошно обставленному коридору, минуя световые скульптуры, бронзу, картины и тканые настенные драпировки. Дизайнер преднамеренно избегал «умных» стен и прочей современной визуальной технологии, за исключением световых скульптур, однако, казалось, успокаивающие неслышимые звуковые вибрации ласкали кожу Анисимовой.

С ними были очень нежны и гостеприимны, однако, когда их провожатый открыл старомодную дверь в конце коридора, она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться и надеясь, что скрытые системы наблюдения не зафиксировали участившийся пульс.

— Миз Анисимова и миз Бардасано, — представили их.

— Спасибо, Генрих, — ответил знакомый голос и «дворецкий», который на самом деле был телохранителем, когда не работал убийцей, поклонился и отступил в сторону.

Анисимова миновала Генриха, полностью игнорируя его присутствие, однако испытала облегчение, когда он вышел и закрыл за ней и Бардасано дверь. «Не то, чтобы я на самом деле ожидала, что его… услуги потребуются», — твёрдо сказала она сама себе.

— Ну, дамы, — сказал из-за своего настольного компьютера Альбрехт Детвейлер, не приглашая никого из них их садиться, — в конечном итоге дела в Скоплении, кажется, пошли не слишком хорошо.

— Да, нехорошо, — согласилась Анисимова, настолько ровно, насколько смогла. Детвейлер задумчиво посмотрел на неё, как будто ожидая, чтобы она что-то добавила к этому краткому признанию, однако она знала, что лучше не говорить ничего, хотя бы отдалённо похожего на оправдания. Особенно после того, как он заставил их ожидать, варясь в собственном соку, почти три стандартных дня после их возвращения из Республики Моника.

— Почему же? — спустя мгновение осведомился Детвейлер.

— Из-за стечения обстоятельств, которое мы были неспособны предсказать, — ответила Изабель Бардасано таким же ровным голосом, как и Анисимова.

— Я полагал, что надлежащий план учитывает все обстоятельства, — заметил Детвейлер.

— Хороший план учитывает все обстоятельства, которые способен представить себе тот, кто его составлял, — удивительно спокойно поправила Бардасано. — Данный конкретный набор обстоятельств было невозможно предвидеть, так как никто не в силах учесть игру случая, которую в принципе невозможно предсказать.

— Изабель, это выглядит очень похоже на оправдание.

— Я предпочитаю считать это объяснением, Альбрехт, — ответила Бардасано, пока Анисимова пыталась сосредоточить внимание на одной из принадлежавших Детвейлеру написанных маслом картин докосмической эры. — Разумеется, при некоторых обстоятельствах объяснения — те же оправдания. Однако вы задали нам вопрос, почему дела пошли не так, как запланировано. Именно поэтому.

Детвейлер пронзил её строгим взглядом, губы его чуть поджались, а глаза сузились, но Бардасано встретила его взор бестрепетно. «Чего у неё не отнимешь, — подумала Анисимова — так это железные нервы». Было ли её бесстрашие вызвано недостатком здравомыслия или нет — вопрос другой.

— Очень хорошо, Изабель, — наконец произнёс Детвейлер, — «Объясните», что произошло.

— Мы ещё не знаем. Не полностью, — призналась Бардасано. — И не будем знать ещё какое-то время. Единственный достоверный факт, которым мы сейчас располагаем, состоит в том, что капитан мантикорского крейсера по фамилии Терехов и Бернардус Ван Дорт каким-то образом поняли, что происходит. Терехов организовал, как я сильно подозреваю, совершенно несанкционированное нападение на Монику. А наша — или, скорее, «Технодайна» — программа переоборудования линейных крейсеров, как мы с Алдоной и докладывали вам на нашей последней встрече, значительно отставала от графика.

— Вы также докладывали мне о том, что ваше расписание учитывало возможность таких задержек, — обманчиво мягким голосом перебил её Детвейлер.

Если Детвейлер намеревался привести Бардасано в замешательство, то он потерпел неудачу. Она просто мгновение посмотрела на него и кивнула.

— Да, докладывали. И это было действительно так. На самом деле, Изрок Леваконич и мониканцы сумели полностью переоборудовать и укомплектовать три линейных крейсера прежде, чем заявился Терехов, а самым крупным из имевшихся в его распоряжении кораблей был тяжёлый крейсер. Если бы он задержался ещё на неделю, то были бы готовы ещё четыре «Неутомимых». Однако при обычных обстоятельствах, как я полагаю, практически кто угодно счёл бы, что три линейных крейсера Солнечной Лиги, оснащённые современной электроникой и вооружением, должны были бы справиться с пятью крейсерами и четырьмя эсминцами.

— По-видимому они бы ошиблись, — сказал Детвейлер. — И, если бы я хотел придираться к мелочам, то мог бы заметить вам, что одна из целей операции и заключалась в получении образцов мантикорской техники именно потому, что мы знали, что она превосходит технику Лиги.

— Верно, — ответила Бардасано. — Однако я бы добавила, что степень этого превосходства была больше, чем кто-либо, в том числе и «Технодайн», ожидал.

— Альбрехт, я намного хуже, чем Изабель, разбираюсь в технике, — поддержала коллегу Алдона, — но мы обсуждали этот вопрос с Леваконичем. Он полагал, что для обеспечения безопасности Моники вполне достаточно размещенных им ракетных подвесок и уже находящихся в строю линейных крейсеров. Та часть операции была возложена на него и мы положились на его мнение.

Детвейлер перевёл свой пронзительный взгляд на Анисимову и она заставила себя встретить его невозмутимо. Несколько секунд он, казалось, обдумывал её слова, затем чуть пожал плечами.

— Я полагаю, что, учитывая обстоятельства, он был достаточно благоразумен, — произнёс Детвейлер. — Однако, — продолжил он, не давая нервам Анисимовой расслабиться, — даже допуская это, то, что манти и этот Ван Дорт каким-то образом узнали о происходящем, плохо характеризует ваши меры обеспечения безопасности при проведении операции.

— В настоящий момент, — ответила Бардасано, — мы не знаем, каким именно образом произошла утечка информации. Я вижу две возможности. Первая — утечка произошла через Монику. Президент Тайлер и его ближайшие советники должны были быть полностью введены в курс дела, по крайней мере в той части операции, которая касалась Моники. Их меры по обеспечению безопасности принимались вне нашего контроля и мы не знаем, где и как они могли быть нарушены.

Вторая возможность, — твёрдо продолжила она, — что утечка произошла на нашей стороне. В этом случае наиболее вероятно, что этот Терехов буквально наткнулся на «Марианну».

— «Марианну»? — переспросил Детвейлер.

— Оборудованное для проведения специальных операций судно, которое мы использовали для доставки оружия нашим доверенным лицам, — пояснила Бардасано. — До этого мы десятки раз использовали и её, и её команду. Они надёжны и имеют опыт подобных тайных операций, а использование нашего корабля и наших собственных людей позволяет нам избегать привлечения посторонних и возможности появления дополнительных источников возможных утечек информации.

— Так почему вы полагаете, что она могла быть как-то причастна к утечке?

— Поскольку это единственная прямая связь между нашими террористами и Моникой. — Бардасано пожала плечами. — Изроку было необходимо срочно доставить на верфь дополнительных техников. «Марианна» уже направлялась в Скопление. Он спросил меня, не могли бы мы перевезти и их, и я согласилась. Вероятно, я не должна была этого делать.

Она сделала признание не дрогнув ни единым мускулом и в глазах Детвейлера блеснула вспышка того, что могло бы быть одобрением.

— Если именно она стала попавшим в руки манти ключом, — продолжила Бардасано, — то они должны были захватить и допросить с пристрастием по крайней мере часть экипажа. Они на самом деле ничего не знали о связанной с Моникой части операции, однако знали, что доставили на Монику техников. Этого могло оказаться достаточно. К сожалению, мы наверное ещё некоторое время не будем знать, так ли всё было на самом деле. Расписание движения «Марианны» предполагает, что у нас не будет контакта с нею ещё в течение двух недель.

— Всё это предположения, — заметил Детвейлер и Бардасано с Анисимовой дружно кивнули в ответ.

— Мы едва сумели сбежать с Моники и прихватили с собой только личный состав Пограничной Безопасности, непосредственно задействованный в операции, — сказала Анисимова. — Мы не могли позволить себе подождать и разузнать побольше. Если бы они захватили Изабель или меня…

Она прервалась и теперь уже Детвейлеру пришлось кивнуть.

— Вопрос снят, — признал он. Ещё несколько секунд он молча раздумывал, затем, казалось, принял решение.

— Садитесь, — произнёс он, указывая на два стоявших перед его столом кресла и Анисимова понадеялась, что, когда она повиновалась указанию, её огромное облегчение не было заметно.

— Никому из нас не по душе случившееся в Скоплении, — сказал Детвейлер. — Полагаю, что вы обе готовы к тому, что окажетесь перед валом обвинений в некомпетентности?

Анисимова дёрнула головой, на это раз не пытаясь спрятать хмурое выражение лица. Что бы ещё ни воспоследовало из фиаско в Скоплении, ей потребуется много времени на восстановление своего престижа и подорванного влияния.

— Сказав всё это, и, если в дальнейшем не появится свидетельств того, что это была на самом деле ваша ошибка, я склонен согласиться с тем, что провал почти наверняка произошёл по независящим от вас причинам. — он пожал плечами. — Как я и утверждал с самого начала, эта операция была гнилым делом и мы определённо оказались в дерьме. Итак, исходя из этого, каковы ваши мысли относительно того, собирается ли УПБ всё так и оставить, или нет?

— Думаю, что да, — сказала Анисимова. Ведение дел с бюрократией солли было её коньком. — Веррочио взбешен и, если манти сумеют доказать его участие, будет рассержен ещё больше. Однако у него под командованием недостаточно сил для самостоятельных действий, а другие комиссары Пограничной Безопасности его не поддержат. Не после столь впечатляющего зрелища, как избиение Моники манти, и, в особенности, если Тайлер или его приспешники переметнутся на другую сторону и станут сотрудничать со следствием манти.

— Нам не обязательно чтобы он выиграл, — указал Детвейлер. — Вы утверждаете, что он «взбешен» происшедшим. Если ли хоть какая-то возможность сыграть на его гневе так, чтобы подтолкнуть его к прямой военной конфронтации? Одобрят другие комиссары, или нет, но это наши друзья в Лиге могли бы превратить в необходимый нам предлог для вмешательства. Особенно, если он облажается…

— Не вижу никакого способа, — ответила Анисимова. — Разъярён он или нет, Веррочио не намерен рисковать своим положением. То же относится к его вице-комиссару. Хонгбо имеет — в данном случае скорее всего к несчастью — на него большое влияние и гораздо менее Веррочио склонен позволять гневу влиять на свои поступки.

— Этого я и опасался.

Детвейлер откинул кресло назад, складывая на животе руки с переплетёнными пальцами, и Анисимова внезапно ощутила новый укол тревоги. Эта расслабленная поза обычно означала, что Альбрехт Детвейлер был чем-то тихо, холодно, угрожающе разъярён.

— Три недели назад, — сказал он, — Элоиза Причарт послала Елизавете Винтон предложение. Она предложила встречу на высшем уровне один на один, на любой нейтральной территории по выбору Винтон.

Анисимова почувствовала, как вылезают на лоб её глаза, сражаясь с внезапным желанием обернуться и шокировано взглянуть на Бардасано. Причарт предложила мирную конференцию?

— Мы узнали об этом от нашего агента в мантикорском министерстве иностранных дел, — продолжил Детвейлер. — Само предложение поступило на Мантикору девять дней назад и куратор этого агента поступил очень правильно, быстро переправив известие нам, хотя и был вынужден задействовать для передачи канал через Беовульф. Вот этим я точно не обрадован. Тот канал слишком ценен, чтобы его потерять. Тем не менее, я полагаю, что в данном случае решение нашего человека было оправдано.

— Простите, Альбрехт, — произнесла Анисимова, — но у нас есть какие-то идеи насчёт того, что же побудило Причарт на подобный поступок?

— Никаких определённых идей нет. — Детвейлер нахмурился. — В настоящее время моё наиболее достоверное предположение таково, что она узнала о событиях в Скоплении. Она уже демонстрировала, что является очень трезвым политиком, и, вероятно, она посчитала, что давление потенциального конфликта с Солнечной Лигой вынудит Винтон принять предложение.

Анисимова кивнула, однако старательно воздержалась от комментариев. Судя по голосу Детвейлера, было маловероятно, что он оценит замечание, что, вероятно, именно их собственные усилия предоставили Республике возможность, которая могла бы привести так тщательно лелеемую ими войну к преждевременному завершению.

— По информации нашего агента, — продолжил Детвейлер, — потребовалось два дня, чтобы убедить Винтон принять предложение. Однако в конце концов она сдалась. И как вы думаете, какую «нейтральную территорию» предложила она для их маленькой встречи?

Анисимова задумалась, а Бардасано резко фыркнула.

— Вердант Виста, — безапелляционно заявила она и смешок Детвейлера был ещё резче её фырканья.

— В точку, — согласился он.

— Мы располагаем датой этого саммита? — поинтересовалась Бардасано.

— Ещё нет. Я убеждён, что манти предложат дату в своём ответе Причарт, но наш агент не располагает таким уровнем доступа. Даже после этого сообщение должно достигнуть Хевена и снова вернуться на Мантикору, а время на перелёт в каждую сторону составляет почти одиннадцать дней, даже если курьер отправится через Звезду Тревора. Так что это произойдёт не на следующей неделе, однако, похоже, всё же произойдёт.

— Елизавета Винтон всей душой ненавидит Хевен, — сказала Анисимова. — Даже если встреча состоится, то насколько вероятно, что она действительно приведёт к заключению мирного договора? Особенно после удара Хевена и учитывая всеобщее убеждение в том, что он стоял за покушением на Харрингтон?

— При обычных обстоятельствах я мог бы думать аналогичным образом, — произнёс Детвейлер. — Однако Винтон принята одним из этих долбанных древесных котов и можно держать пари, что она не появится на конференции без маленького чудовища.

— Ох. — Анисимова скривилась.

— Да уж, мы не можем позволить себе и дальше спокойно взирать на маленьких ублюдков, так? — оскалился Детвейлер.

Для Детвейлера было по меньшей мере необычно позволить своей ярости так откровенно прорваться наружу, но древесные коты буквально веками были больным местом «Рабсилы» и Мезы. Биоинженеры Мезы не могли устоять перед возможностью раскрытия тайны телепатии, однако им хронически не везло с получением подопытных. В действительности они за более чем триста лет смогли получить только одного живого кота, причём в неволе кот быстро умер. Они всё ещё располагали генетическим материалом древесных котов, с которым время от времени велась работа, однако без видимой перспективы успешного привития этой способности человеку.

Неприятным открытием явилось то, что поганые маленькие твари были разумнее, чем следовало согласно наихудшим предположениям «Рабсилы». И возможность полного телеэмпата сообщить своё заключение о психическом состоянии представителя противоположной стороны на дипломатических переговорах на высшем уровне была обстоятельством, к которому политическим аналитикам ещё следовало привыкнуть.

— Что бы там Винтон ни думала, мы знаем, что Причарт никак не желала возобновления войны, — продолжал Детвейлер. — Если какой-нибудь треклятый древесный кот получит возможность сообщить это Винтон, то весьма вероятно, что манти и хевы согласятся на совместную экспертизу оспариваемой дипломатической переписки. В таком случае мирное урегулирование, вероятно, пойдёт полным ходом.

— Не совсем желательный результат, — пробормотала Бардасано и Детвейлер вознаградил её напряжённой усмешкой и ещё одним тяжёлым смешком.

— Хорошо подмечено. Итак, что мы сделаем, чтобы это предотвратить?

— Убийство Винтон или Причарт было бы наиболее эффективным решением, — задумчиво сказала Бардасано. — С другой стороны, если бы мы могли легко подобраться к кому-либо из них, то давно бы уже это сделали. Хм-м-м…

Она несколько секунд раздумывала, затем кивнула сама себе.

— Я вижу единственную возможность, — сказала она.

— Какую?

— Я уже подготовила на Старой Земле ту операцию, которую вы хотели, — ответила Бардасано Детвейлеру, — Однако дату проведения ещё не установила. И, также, подготовила основу для «Крысиной отравы». Я могу немедленно активизировать обе операции и провести их одновременно, или, как минимум, с небольшим интервалом. Учитывая отношение Винтон к Хевену, я бы сказала, что имеется достаточно хорошая вероятность того, что это сорвет любые соглашения о встрече.

— Особенно «Крысиная отрава», — согласился Детвейлер, его глаза засветились от предвкушаемого удовольствия. Затем он прищурился. — Вероятность успеха? — потребовал он ответа.

— На Старой Земле очень высока, — быстро ответила Бардасано. — Вероятно почти сто процентов. Я боюсь, что с «Крысиной отравой» проблем больше. Наш выбор носителей более ограничен и все сейчас рассматривающиеся не принадлежат к ближнему кругу, так что доступ тоже будет большой проблемой. Чтобы выполнить операцию с одним из имеющихся носителей, мы должны будем использовать двухступенчатое управление, а это повышает вероятность того, что что-то пойдёт не так. Я бы сказала, что вероятность успеха шестьдесят плюс-минус пять процентов, если мы начнём операцию немедленно.

— Я бы предпочёл подождать, хотя бы до тех пор, пока мы не сможем получить лучшие шансы, — проворчал Детвейлер.

— Это возможно, — сказала ему Бардасано. — На самом деле, получив ещё несколько месяцев на подготовку, я могу значительно увеличить вероятность успеха. Но если мы будем ждать, то теряем возможность сорвать саммит. Ещё возрастёт риск того, что даже Винтон обвинит в покушении нас. Если же, с другой стороны, покушение произойдет одновременно с убийством Вебстера кем-нибудь очевидно связанным с Хевеном, то манти свяжут эти две операции и в обеих обвинят Хевен. И, Альбрехт, я хотела бы заметить, что даже если покушение потерпит неудачу, то сам факт, что оно было предпринято, должен сработать на достижение нашей цели.

— Это так, — признал Детвейлер. Он неподвижно сидел секунд пятнадцать, несомненно в напряжённых раздумьях. Затем отрывисто кивнул головой.

— Хорошо. Приступайте.