Глава 41

— Итак, Хонор. Полагаю, что вы с Хэмишем хотите мне что-то рассказать, да?

Хонор быстро обернулась, поворачиваясь спиной к архаичному зубчатому парапету Башни Короля Майкла. Она молча проклинала себя за порывистость своего движения, надеясь, что не слишком уж сильно походит на сфинксианского бурундука, внезапно столкнувшегося с древесным котом.

Солнечный свет лился на плоскую крышу башни, не такой горячий, как четыре месяца назад, во время её последнего визита в королевский дворец, но всё еще тёплый. Цветы и кустарники разбитого на крыше садика были в полном цвету, а края тента, защищающего от солнца садовые кресла, легко трепетали на ветру. Небо было полно глубокой безоблачной синевы и часть обитающей во дворце стаи земных воронов парила в потоках ветра высоко наверху.

Королева Елизавета и принц-консорт Джастин восседали в садовых креслах, а их древесные коты с комфортом растянулись на стоящем между ними старомодном плетёном столе. Хэмиш сидел с другой стороны, около него стояло кресло жизнеобеспечения Эмили, а Саманта и Нимиц вместе растянулись в клочке тени по другую руку Эмили.

«Очаровательно безмятежная домашняя сценка», — подумала Хонор. К несчастью, в глубине невинных карих глаз королевы она ощущала легкое злокозненное веселье.

— Почему ты так думаешь, Елизавета? — задала она вопрос, затягивая время и ощущая внезапное оцепенение Хэмиша. Однако никакого следа подобной реакции со стороны Эмили она не почувствовала.

— Хонор, — терпеливо сказала Елизавета, — я же королева, помнишь? У меня на содержании тысячи и тысячи шпионов, единственной заботой которых является то, чтобы я была в курсе всего происходящего. Ближе к делу. Я знаю Хэмиша и Эмили с самого моего рождения, а тебя… сколько? Уже пятнадцать стандартных лет? Ты можешь не замечать, как язык твоего тела меняется подле них, но я-то замечаю. Итак, кто из вас, злодеев, желает сознаться в том, что вы с Хэмишем нарушили Военный Кодекс?

Хонор ощутила вспышку смятения Хэмиша, но в мыслесвете Елизаветы было слишком много веселья, чтобы она тоже испугалась.

— По сути, — ответила Хонор, — по словам моего юриста, Ричарда Максвелла, есть все причины полагать, что, так как Первый Лорд — гражданское лицо, а я — нет, то любые отношения между нами не нарушают Кодекс. Разумеется, предполагая, — добавила она с улыбкой, — наличие таких отношений.

— Да, разумеется, предполагая наличие каких-либо подобных отношений, — любезно согласилась Елизавета. — И не случилось ли так, что подобные отношения имели место?

— В действительности, Бет, — невозмутимо произнесла Эмили, — так оно и есть. Мы женаты.

— Я в шоке. — Елизавета захихикала и откинулась в кресле, обмахиваясь одной рукой. — О, как же вся ваша троица предала моё доверие! Скорбь и страдания! И так далее.

— Очень забавно, — вежливо сказала Эмили.

— Похоже, ты не удивляешься тому, что я не удивлена, — отметила Елизавета.

— В отличие от моих к великому прискорбию неумеренно доверчивых супругов, я ощутила серьёзный приступ подозрений, когда ты пригласила нашу троицу на частную аудиенцию. Они же, само собой, пришли все из себя такие невинные и беззаботные. — Эмили скорбно покачала головой. — Ну, Хонор может быть и нет. Она действительно разбирается в таких вещах намного лучше Хэмиша, хотя я вполне уверена, что ты ухитрилась огорошить и её, по крайней мере отчасти.

— Я, надо признаться, пыталась. — Елизавета взглянула на Хонор, её глаза блеснули в тени тента. — Это не очень-то легко сделать, — добавила она.

— На самом деле последние месяцы это происходит со мной с удручающей регулярностью, — сказала ей Хонор. — Сначала это незначительное дельце с неожиданной беременностью. Затем очень своевременное объявление о ней Соломона Хейеса. Затем была маленькая засада, устроенная преподобным Салливаном, архиепископом Телмахи, матерью и моими мужем и женой — ну, ты понимаешь, тогда они ещё не были моими мужем и женой. Ты знаешь, что я получила предложение и вышла замуж меньше, чем за два часа? Преподобный примчался с самого Грейсона, чтобы сделать меня честной женщиной. А затем, — Хонор разозлилась на себя, её настроение упало, — произошли другие, менее приятные неожиданности.

Хонор ощутила быстрый колющий отклик Елизаветы на свою печаль, так как её слова разбудили боль от утраты Мишель Хенке. Затем Нимиц с громким укоризненным мяуканьем посмотрел на неё и Хонор быстро покачала головой.

— Простите меня. — Она почти естественно улыбнулась. — Я не хочу изображать вестника горя и печали.

— Извинения принимаются, — ответила ей Елизавета. Вздохнула, затем встряхнулась и снова улыбнулась, отбрасывая ощущение потери и возвращаясь в хорошее настроение.

— Однако, — продолжила она, — настоящей причиной, по которой я пригласила сюда вас троих и выдавила из вас признание, заключается в том, что я просто желаю узнать, как долго вы намереваетесь выжидать, прежде чем публично… урегулировать ваше положение.

— Мы ждали, пока Ричард не сможет подтвердить интерпретацию Хэмиша, — сказал Хонор.

— И, — признал Хэмиш, — молчание об этом, похоже, уже стало привычкой. Я полагаю, что все мы немного волнуемся — нет, очень волнуемся, — насчёт того, как будет реагировать публика. Особенно после клеветнической кампании Высокого Хребта.

— Зная вас всех, я полагаю, что в то время в утверждениях Хейеса не было ни капли правды?

— Да. Не было, — твёрдо ответил Хэмиш. Затем он бросил взгляд на Эмили и Хонор. — Но не скажу, — со щепетильной точность добавил он, — что не было изрядного искушения, признавались ли мы с Хонор в этом себе, или нет.

— Так я и думала, — Елизавета задумчиво оглядела их всех и пожала плечами. — Уверена, что многие люди, которые вас не знают, воспримут всё иначе. К несчастью, ничто из того, что вы можете сделать, не в состоянии этого изменить, и ожидание момента рождения вашего сына только сделает ситуацию хуже. Вы это понимаете, да?

— Понимаем — даже Хэмиш, — ответила Эмили, с демонстративной застенчивостью улыбаясь мужу.

— В определённых обстоятельствах, — слегка серьёзнее продолжила Елизавета, — это могло бы стать существенной политической проблемой. Мало того, что Хэмиш — Первый Лорд, но еще и Вилли — премьер-министр. Что, между прочим, является первым случаем в истории Звёздного Королевства, когда двое братьев одновременно занимают такие важные места в правительстве. Идея о том, что все мы лжецы, независимо от того, правда это или нет, неизбежно появится, а оппозиция набросится на неё просто с удовольствием. Однако сейчас нет сильной действующей оппозиции. По сути дела, единственный человеком, который мог бы создать проблемы, является Кэти Монтень, но с учётом её собственной… беспорядочной личной жизни — не говоря уже о её личности в целом — она сама залезет на крышу парламента и станет провозглашать здравицы в честь жениха и невест и дирижировать распеваемыми в их честь непотребными пьяными песнями.

Что я хочу сказать, так это то, что, говоря с политической точки зрения, времени удобнее теперешнего не существует. Я думаю, что вы должны решиться и огласить свой брак. Кроме того, я проконсультировалась с Королевским Судом. Они согласны с интерпретацией Хэмиша. Они также полагают, что я, как королева, имею право аннулировать статью Сто Девятнадцать. Что касается этого вопроса, они также сказали, что адмирал Капарелли мог бы «для пользы службы» принять то же самое решение на том основании, что Корона не может сейчас позволить себе лишиться услуг любого из вас. Так что настало время вылезать на свет Божий.

— Это… ужасная мысль, — с немного дрожащей улыбкой тихо созналась Хонор. — Ты понимаешь, на самом деле я с нетерпением жду этого, но мне всё ещё страшно. И я должна послезавтра вернуться на Звезду Тревора. Я буду чувствовать себя ужасно виноватой, если мы ошиблись и все дружно накинутся на вас в то время, пока я буду находиться вместе со своим флотом вне пределов досягаемости!

— Если мы будем дожидаться момента, пока ты не сможешь околачиваться вокруг, чтобы получить свою долю яиц и помидоров, то никогда не сможем сделать объявление, — отметила Эмили. — Восьмой Флот поглощает каждую минуту твоего времени. — Она надула губы. — Было достаточно скверно уже и тогда, когда Флот крал у меня только одного из моих супругов!

— Эй, девчушка, если ты не понимаешь шуток, то не связывайся с Флотом, — с порочной усмешкой сказал Хэмиш и Эмили издала смешок.

— Готова поспорить, ты говоришь это своим девицам на всех планетах, космонавт! — прорычала она.

— Если мы можем вернуть разговор на немного менее неприличную основу, — строго сказала Елизавета, подмигивая, — у меня есть предложение.

— Какое? — спросила Хонор, не обращая внимания на Хэмиша и Эмили, поскольку Эмили протянула действующую руку и отвесила Хэмишу подзатыльник.

— Такое, что мы наверное сможем хотя бы частично нейтрализовать любую неблагоприятную общественную реакцию, если сделаем объявление соответствующим образом.

— Каким? — снова спросила Хонор.

— Вы трое уже приглашены на сегодняшний торжественный обед, — сказала Елизавета. — Он должен был быть одним из тех самых скучных, но необходимых вечеров, полных послов и тостов, а также демонстрации уверенности перед репортёрами и головидением. И, честно скажу вам, демонстрация уверенности сегодня необходима больше обычного.

Её лицо снова потемнело, а уши Ариэля прижались, реагируя на её настроение.

— Хонор, случившееся с тобой на Солоне, а так же то, что хевы с нами сделали на Занзибаре, произвело определённое воздействие на настроения в обществе. События в Скоплении Талботта тоже не идут на пользу. Сейчас, похоже, адмирал Сарнов полностью взял ситуацию в Силезии под контроль, однако на Сплите эта мясник Нордбрандт убивает людей сотнями. И покушение хевов на тебя тоже должно быть учтено.

— Я считал, что покушение по большей части людей разозлило.

— Это конечно так, — согласилась Елизавета. — Но если ты думаешь, что люди здесь, в Звёздном Королевстве, «разозлились», то тебе будет страшно даже подумать, как отреагировали грейсонцы! Хонор, когда они считали, что хевы тебя казнили, было плохо — сейчас это в некотором смысле ещё хуже. Тем не менее, в то же самое время носятся самые разнообразные слухи. Чтобы сохранить честь лейтенанта Меарса и его семьи, я разрешила утечку информации о том, что он действовал под некой формой принуждения. Однако то, что мы не можем рассказать, каким образом он попал под это принуждение, способствует появлению подозрений. Или, может быть, страхов. В конце концов, если хевы дотянулись до него, то до кого ещё они могут добраться?

Во всяком случае всё, что способно поднять настрой масс, очень приветствуется, и я думаю, что объявление о вашем бракосочетании здесь, в королевском дворце, причём мною, со всей подобающей шумихой, должно иметь эффект своего рода торжества. Вы трое сейчас наверняка входите в десятку самых популярных общественных фигур Звёздного Королевства и для кого угодно это более чем компенсирует любые подозрения насчёт того, что Хонор и Хэмиш… взаимно развлекались до того, как вы на самом деле сошлись.

— Политика, — вздохнула Хонор и немного печально рассмеялась.

— Что? — спросил Хэмиш.

— Я всего лишь вспомнила разговор с адмиралом Курвуазье перед тем, как мы впервые отправились на Грейсон, — сказала Хонор, покачивая головой.

— На нашем уровне ответственности политика всегда важна, Хонор, — сказала ей Елизавета. — Это не обязательно делает наше решение грязным.

— Я этого и не говорила. Просто это иногда становится излишне утомительным.

— Бывает. С другой стороны, мне иногда удаётся соединить то, чего я на самом деле хочу, с политическими соображениями. Иногда, разумеется, получается и наоборот. Даже чаще, пожалуй. Тем не менее, в этом случае у меня есть для вас запоздавший свадебный подарок.

Хонор отнеслась к словам королевы с опаской. В настоящее время идея Елизаветы о том, что она была что-то «должна» — особенно после Солона — оставляла неприятный привкус во рту.

Елизавета взглянула на неё, как будто королева была эмпатом, затем пошарила под креслом и достала маленькую плоскую коробку.

— Ничего чрезмерного, — с легкой улыбкой заверила она своих вассалов. — Я всего лишь попросила Бротона и Стемвиндера сделать их для меня.

Она вручила коробку Эмили. Хонор подошла и встала так, чтобы кресло жизнеобеспечения Эмили оказалось между нею и Хэмишем. Эмили посмотрела на них, затем перевела взгляд на коробку и провела пальцем по выпуклым переплетённым буквам «Б» и «С» вензеля фирмы, которая более трёхсот стандартных лет была ювелиром дома Винтонов.

Эмили открыла коробку и Хонор испустила глубокий вздох, увидев три покоящихся на бархатной подкладке кольца. Это были обручальные кольца в грейсонском стиле, более крупные и тяжёлые, чем мантикорские, и изящной работы, пусть даже и не совсем в грейсонском духе. На Грейсоне традиционно мужские обручальные кольца выполнялись из золота, а женские из серебра, но каждое из этих состояло из трёх переплетающихся полос — по одной из жёлтого золота, белого золота и серебра. С одной стороны был изображён ключ лена Харрингтон, а с другой — вставший на дыбы олень Белой Гавани, а плоские площадки были украшены традиционным кругом бриллиантов, в центре которого размещался полудрагоценный камень, для каждого из колец свой.

— Я проверяла, — сказала Елизавета. — Ты, Хонор, по старому календарю родилась в октябре. Ты, Хэмиш, — в марте, а Эмили — в августе. Это означает, что ваши камни опал, нефрит и сардоникс. Так что их для вас и вставили. Кольца не совсем грейсонские, но и не совсем мантикорские, так как все вы трое больше не принадлежите только одному из наших миров.

— Они прекрасны, Елизавета. — Эмили вскинула сияющие глаза. — Спасибо тебе.

— Как подаркам и полагается, они достаточно ничтожны для столь много значащих для меня людей, как вы, — просто сказала Елизавета. — И это подарок от нас — от Елизаветы и Джастина, — а не от Короны.

Хонор потянулась к коробке и достала кольцо украшенное опалом. Она несколько секунд держала его, сверкающее в солнечных лучах, пристально разглядывая. Затем попыталась надеть на безымянный палец левой руки.

Оно оказалось великовато и Хонор удивилась. Елизавета несомненно изо всех сил старалась не напортачить с подарками и для неё не составляло труда узнать размер кольца Хонор, так как у отца имелись точные размеры её протеза . Но затем она почувствовала на себе взгляд Елизаветы и ощутила её осторожное ожидание. Хонор на мгновенье задумалась, затем сняла кольцо с левой руки и примерила его на правую.

Оно подошло безукоризненно и Хонор подняла руку, глядя на кольцо и Елизавету разом.

— Хонор, если ты хочешь подогнать кольцо, то это не проблема, — сказала ей Елизавета. — Но я подумала, что уже достаточно хорошо тебя знаю, так что мне пришло в голову, что ты можешь захотеть носить кольцо на своей живой руке.

— Полагаю, что ты права, — медленно произнесла Хонор, опуская руку и разглядывая её. Она никогда не носила много драгоценностей, однако это кольцо выглядело совершенным и она улыбнулась. Затем сняла кольцо и передала его Эмили.

— Пожалуйста, Эмили, — сказала она, протягивая Эмили руку. — На Грейсоне старшая жена вручает обручальное кольцо младшей. Я знаю, что мы, как говорит Елизавета, больше не мантикорцы и не грейсонцы, однако это бы многое для меня значило.

— Разумеется, — нежно произнесла Эмили, затем взглянула на мужа. — Хэмиш, ты мне не поможешь?

Хэмиш улыбнулся обеим, затем протянул руку, нежно придерживая запястье Хонор, пока Эмили одевала кольцо на палец. Эмили полюбовалась результатом, затем подняла взор.

— Неплохо выглядит, да? — она посмотрела на Елизавету. — И я думаю, что тоже подгоню моё кольцо под свою правую руку.

— Нет нужды, — ответила ей Елизавета. — Уже сделано.

— Ты так умна, — заявила Эмили своей дальней родственнице и Елизавета хихикнула.

— Давным-давно подтверждено, что все королевы, носящие имя «Елизавета», умны.

— Ха! Наверняка это тебе напел вот этот самый льстивый принц-консорт, который выскочил за тебя! — парировала Эмили.

— Доказав тем самым, — солидно произнёс тот самый оклеветанный принц-консорт, — насколько умён он.