24
Для привала остановились на опушке леса, дальше тянулись открытые, поросшие кустарником холмы, и Каспар решил, что поесть и отдохнуть лучше здесь.
Развели костер из сухих, почти не дающих дыма веток — нельзя было исключать, что рейтары идут по следу. Углук подвесил котел с водой и взялся свежевать подстреленного Аркуэноном зайца.
— Наконец-то поедим свежатины, — сказал Фундинул. — А то надоело это сушеное мясо да солонина.
— А чего тут есть? — печально вздохнул Углук. — Мне на один зуб.
— Вот и пожуешь конинки, а мы — зайчатину, да, Шустрик? А ну, не балуй! — Гном вскочил с коряги и поспешил к мулу, чтобы отогнать его от огромной трухлявой поганки, которую тот с аппетитом поедал.
— Теперь, наверное, сдохнет, — со злорадством произнес Углук.
— Не дождешься, чудовище! — парировал гном и стал трясти мула за уши. — Выплюнь, Шустрик, выплюнь! Это нельзя есть!
Углук опустил мясо в кипяток, бросил соли и щедро насыпал крупы, по лесу поплыл аппетитный запах.
— Пахнет отлично, — сказал Бертран.
— О да, ваше сиятельство, у меня даже брюхо сводит, — согласился орк, помешивая варево прутиком.
Запах привлек Каспара и вернувшегося из местной разведки Аркуэнона. Все сели вокруг костра, не мигая глядя на бурлящее варево.
— Кажется, готово, — дрожащим голосом произнес орк и полез ложкой в котелок.
— Не смей! — Фундинул ударил его по лбу своей ложкой, отчего она раскололась пополам.
Гном с недоумением посмотрел на обломки, Каспар и Бертран засмеялись.
— Все забываю, что у тебя железный лоб, — сказал гном.
— Это не лоб, это шлем! — поправил Углук. — Ну сколько же можно варить? Там от зайца ничего не останется!
— Уговорил, обжора, готовь брюхо, — сжалился Фундинул, снимая котелок с огня.
Вопреки опасениям орка, похлебка получилась густой и вкусной, зайчатины в ней было немного, зато крупы достаточно.
— Очень вкусно, Фундинул, — сказал Каспар, когда все было съедено. — Спасибо, что проследил за готовкой.
Фундинул надулся от гордости, а Углук уже открыл было рот, чтобы потребовать своей доли похвалы, ведь это он разделывал зайца, готовил воду и крупу, а гном только…
— Слишком тихо, — сказал вдруг Аркуэнон, убирая ложку.
— В лесу всегда так, — возразил Бертран.
Каспар прислушался: действительно, вокруг стояла абсолютная тишина. Ни пения птиц, ни жужжания насекомых, ни шороха листьев и шума ветра. Даже облака на небосклоне словно замерли, а знойный воздух сделался сухим и словно шершавым.
— Так было в тот раз, когда нас чуть не заманили в ловушку нижних миров.
— Точно так, ваша милость, — подтвердил Углук, подтягивая к себе меч. — Магией пахнет!
— Надо уходить, — принял решение Каспар. — Мне это не нравится.
Тут громадная тень закрыла полнеба, и Каспар упал на землю, раздался треск сучьев, удар рухнувшего дерева, калхинуда разочарованно взревела и стала набирать высоту, чтобы напасть снова.
Помня последствия прошлого столкновения, в этот раз она долго таилась, вынюхивая, есть ли в отряде мессир Маноло. Для демона всякое ожидание — жуткая мука, но калхинуда не могла забыть о двух стрелах с «сухим заклятием», вонзившихся ей в брюхо и едва не отправивших ее на самое дно нижних миров. Она атаковала, лишь убедившись, что на этот раз мага в отряде нет.
— Стреляй! — крикнул Бертран, придавленный обрушившейся на него толстой веткой.
Аркуэнон спустил тетиву, но стрела отскочила от брюха чудовища.
— Давай еще! — Каспар вскочил и, прихрамывая, побежал туда, где бесились на привязи лошади и трясся мелкой дрожью Шустрик.
Внезапно из-за дерева шагнул сморщенный старик и преградил Каспару дорогу.
— Ха-ха! — воскликнул он мерзким скрипучим голосом. — Какая встреча! Никак Каспар Фрай по прозвищу Проныра?!
За прошедшие сутки мессир Кромб хорошо подкрепился и чувствовал себя в состоянии атаковать Фрая.
Времени на раздумья не было, Каспар услышал, как хлещут по макушкам деревьев крылья калхинуды, и бросился на землю, вызвав недоумение Кромба.
— Ты тщишься вымолить прощение, глупец? — В глазах Кромба злоба мешалась с торжеством, но тут на него упала черная тень — это был крылатый демон, пикировавший прямо на мага.
— О, птенчик мой…
Узнав Кромба, крылатый демон свирепо рявкнул: именно этот маг поймал калхинуду в одном из нижних миров и продал на вечные мучения ничтожному человечку — лорду Кремптону.
— И не пытайся меня сожрать, тупая скотина! — Маг щелкнул пальцами, и в воздухе натянулась стальная сеть.
Калхинуда ударилась о нее, отскочила, точно камень от забора, и рухнула на землю, повалив еще несколько деревьев.
— Не на того напала, гнилушка, я тебя заставлю страдать так, как никогда и никто не страдал! Сдохнешь на «серебряной нити»!
— С-сдох-х-хни сам, колдун! Ненавиж-ж-жу! — заклекотал демон, поднимаясь, и снова ринулся в атаку.
Пользуясь тем, что мессир Кромб и калхинуда заняты друг другом, Фундинул подкрался к лошадям и попытался их отвязать, но маг шевельнул пальцем, и гном, охнув, отлетел в сторону. Пущенная Аркуэноном стрела канула в складки черной накидки, как в воду.
— Что, гнилушка, попалась? — Мессир Кромб быстрым движением выдернул прямо из воздуха конец блестящей нити. — Ты в моих руках!
Демон ответил истошным воплем, в котором смешались ярость и страх.
— Но я не такой злой хозяин, — маг слегка натянул «серебряную нить», — и позволю тебе довести дело до конца. Ты ведь хотела сожрать этих ничтожных смертных?
В этот момент возле разбросанных головешек костра воздух вдруг закрутился в белый жгут и сгустился в высокую фигуру в черном плаще с капюшоном.
— Не слишком ли много мерзавцев на нас, несчастных, — пробормотал в кустах Углук и поправил съехавший на глаза шлем.
— Оставь моего демона! — приказал мессир Дюран, и его рука, удлинившись, вцепилась в «серебряную нить».
— Нет, этот демон мой! Это я его изловил! — визгливо крикнул мессир Кромб, и его лицо стало превращаться в шакалью морду.
«Серебряная нить» с мелодичным звоном лопнула, рядом с кружащей над лесом калхинудой открылась темная воронка, в которой демон и исчез без следа.
— Ты упустил его, жалкий слуга давно сгнивших духов! Мерзкий пожиратель падали! — Капюшон слетел с головы мессира Дюрана.
— Нет, это ты ее упустил! Тупой недоучка, не умеющий распорядиться Силой! Мелкий лесной колдунишка! — В злословии мессир Кромб своему давнему врагу нисколько не уступал.
Впервые маги столкнулись сотни лет назад, когда молодой Дюран мечтал овладеть Силой огрской магии. Он попался в ловушку, расставленную мессиром Кромбом и духами холода и разложения, после чего лишился глаз.
Мессир Кромб и мессир Дюран впились друг в друга магическими захватами. Очертания деревьев поплыли, словно от земли поднимались потоки горячего воздуха, все потеряло формы и завертелось — решив не размениваться на мелочи, маги сошлись в поединке чистой Силы.
Каспар откатился за дерево и крикнул:
— Уходим!
Он вскочил и, продираясь сквозь сгустившийся воздух, пробрался к лошадям. Там уже были гном и эльф.
Углук притащил на плече Бертрана; косая рана пересекала лоб графа, из нее сочилась кровь.
— Сажай его на лошадь! — распорядился Каспар. — Держись, Бертран!
Грянул гром, несколько деревьев загорелись, лошадей не нужно было подгонять, они резко взяли с места, и седокам пришлось постараться, чтобы не потерять над ними контроль.
Ветки хлестали по щекам, в ушах свистел ветер, лес кончился, всадники вылетели на опушку. Каспар направил коня на невысокий холм и, въехав на него, оглянулся.
На том месте, где они еще недавно стояли лагерем, бушевал смерч, бешено вращая ветки и сорванную листву. В сгущавшихся над ним тучах проскакивали алые, золотые и фиолетовые молнии.
— Эк они сцепились, ваша милость, — заметил Фундинул. — Очень обозлились.
— Пока не истреплют друг друга, не разойдутся, — поддержал его Углук.
Неожиданно Бертран застонал и повалился из седла, Аркуэнон еле успел его подхватить.
— Что это с ним? — удивился гном. — Рана-то пустяковая.
— В нее попал яд демона, — сказал эльф. — И мне на руку тоже, какое-то время я продержусь, но потом будет худо.
Каспар торопливо спешился и открыл сумку, где хранилась котомка мессира Маноло. Один из мешочков с неизвестным содержимым светился тревожным красным светом.
— И что с этим делать? — произнес Каспар, найдя в мешочке порошок серого цвета.
— Съесть, — предложил орк.
— Лучше посыпать на рану, — возразил Фундинул. — Бертрану — на лоб, а Аркуэнону — на руку!
Предложение гнома показалось Каспару здравым, он взял щепоть порошка и посыпал на лоб Бертрану, пока Углук его поддерживал. Попав в рану, порошок превратился в розовую пену, но она быстро опала, надежно закрыв рассеченную кожу. Бертран закашлялся и открыл глаза.
— Что случилось? — спросил он, недоуменно глядя на склонившегося над ним Каспара.
— Сработало, ваша милость! — радостно воскликнул Фундинул. — Вот что значит слушать советы умного гнома!
— Сработало, — согласился Каспар. Он подошел к Аркуэнону и высыпал на его подставленную обожженную ладонь еще одну щепоть порошка. Несколько мгновений ничего не происходило, потом порошок задымился, обратился в невесомый пепел и был подхвачен налетевшим порывом ветра.
Аркуэнон встряхнул головой, глаза его прояснились, и он снова стал прежним — безупречным воином и разведчиком.
— Ну вот, кажется, все здоровы. — Каспар с облегчением перевел дух и завязал мешочек с порошком. — Пора уходить, разобравшись между собой, эти колдуны снова примутся за нас.
Получив очередной страшный удар, Кромб зашипел и, скрючившись, превратился в облезлого шакала. Тот жалобно тявкнул и, поджав хвост, помчался прочь.
Мессир Дюран отряхнул с себя пыль, глядя невидящим взором в сторону убегающего врага. Сегодня мессир Кромб оказался на удивление крепок и упрям, но очень скоро выяснилось, что за ним нет глубокой силы, есть лишь остатки жизней, собранные на поле брани, — Кромб так низко опустился, что уже не брезговал ничем.
Мессир Дюран улыбнулся — сегодня он еще раз доказал себе, что стоит кое-чего и без поддержки магического ордена, а ведь иные маги без поддержки вовсе пропадали, становясь в ряд простых смертных.
Внимательно осмотрев поваленные деревья и измятый кустарник, мессир Дюран определил направление следов Проныры и его подручных. Но унестись, подобно ветру, следом за ними он не смог, слишком много сил было отдано на посрамление Кромба.
— Проклятый могильщик, — прошипел Дюран.
Очертив вокруг себя круг, он произнес заклинание и перенесся в один из промежуточных миров, где обычно отдыхал и накапливал силы.
