ГЛАВА 15

Граций ел креветок. Настоящих северных креветок, очищенных от панцирей, прожаренных на оливковом масле, обсыпанных семенами укропа, покрытых слоем перченого майонеза, выложенных на плоские широкие тарелки. Креветки, правда, были не вполне свежими — пусть советник в последнее время и привык к грубой пище, но изнеженного языка аристократа все равно не обманешь. Ничего страшного — даже тухлые креветки в такой дыре имеют право назваться деликатесом.

Креветки, как и все морепродукты, обожают воду. А еще лучше вино — к отборным креветкам полагается что-нибудь экзотическое. Карро-Манираль знаменитого урожая пятьдесят четвертого года подходило идеально — никогда до этого или после виноградники Скрандии ничем подобным не радовали.

Советник сидел на мягком диванчике, стол был накрыт ослепительно-белой скатертью, столовые приборы блестели полированным золотом и тонким хрусталем. Граций был небрит, сапоги его украшала грязь, одежда выглядела немногим лучше сапог, лицо светилось свежими ссадинами. Но ни малейшего стеснения он не демонстрировал — истинный аристократ, даже выбравшись голышом из выгребной ямы, способен, не теряя достоинства, присутствовать на королевском приеме.

Энжер, отпив из своего бокала, причмокнул:

— Хвала великой Скрандии! Это божественное вино делает креветок и омаров в три раза вкуснее. Вы помните этот год? Первый год освобождения — благословенный год. Год перелома войны — с тех пор Династия ушла в глухую оборону, отказавшись от атак. Это вино — одна из наград: первый урожай на свободной земле.

— К рыбе оно совершенно не подходит. И к дичи.

— Да, вы совершенно правы. Странное вино — ему подавай омаров, лангустов, крабов или креветок. Только морских членистоногих — с обычными раками совсем не гармонирует. Кстати, как вам эти креветки?

— Простите, молчу, так как не могу найти достойных слов для похвалы.

— Бросьте — вы просто слишком давно не ели настоящих креветок. Их следует бросать в кипящую морскую воду живыми, потом, еще горячих, очищать от панцирей и лишь после этого отправлять на сковородку. Причем без задержки — сразу. Увы, мой самолет велик, но не настолько, чтобы держать в нем морской аквариум. Эти креветки замороженные — вкус уже не тот.

— Господин Энжер, в наших условиях кусок старого сапога сойдет за лакомство. Изысканной пищи в этих краях не найти и в мирное время, а уж сейчас… Вы даже не представляете, как здесь все дико. Так у вас что — и холодильник здесь есть?

— Разумеется, в моем возрасте о комфорте заботятся в первую очередь. А хорошая еда — это первый признак комфорта. Мы находимся на борту самого большого самолета в мире — он такой единственный. Моя личная игрушка. Нет, создал его не я — я лишь присматривал за своими талантливыми учениками. Им дай волю, они такого наделают…

Плохо, что наша авиация не развивается — она оказалась ненужной. Самолеты — слишком дорогое удовольствие, а военные предпочитают бронетехнику: она эффективнее. С дирижаблями изначально не заладилось — местные маги мастерски поджигали баллоны, заполненные водородом. Я так и не вспомнил тогда, как можно добывать гелий, а потом и вовсе не до него стало. И остались мы без дирижаблей и с простыми аэропланами. Хотя умеем делать технику и посерьезнее — этот самолет свидетельство. Денег на создание ушло немало, но на такое средств не жалко. Комфорт и безопасность того стоят. Здесь даже ванная комната есть, правда, очень маленькая — с укороченной ванной. Небольшая кухня, вот этот обеденный салон, мои апартаменты, каюты для обслуги и охраны, кабина пилотов. Роскошный летающий дворец, но одновременно и опасное оружие. На борту имеются бомбы и тяжелые пулеметы — при необходимости мы можем атаковать цели на земле или защитить машину после посадки. Садиться, как вы заметили, можем на любую ровную площадку — лишь бы не было кустарников и больших валунов. При испытаниях приземлялись на речные косы, морские пляжи, луга, лесные поляны, плоские вершины гор. Проблемы возникли только раз — из-за глубокой рытвины, но отделались несерьезной поломкой. Не самолет — маленький летающий дворец. Настоящее чудо в единственном экземпляре. Хотя о дирижаблях до сих пор жалею: там можно было достичь гораздо большего комфорта. Надо бы вернуться к старым разработкам — магического противодействия можно уже не опасаться. Эй! Кристина! Распорядись, пожалуйста, чтобы нашему гостю приготовили еще порцию! Ему очень понравилось!

— Ну что вы…

— Простите, но достойным обедом угощу вас чуть позже. Мои повара очень неповоротливы, да и кухарничать в самолете не слишком удобно. Мне, увы, такую пищу можно лишь пробовать. Зато смотреть, как вы их уплетаете, лекари не запретят — приятно ведь глянуть. Эх, молодость-молодость, раньше и я мог приканчивать за один раз пять порций, заедая устрицами, — и никаких последствий. А теперь и одной много — в лучшем случае изжогой отделаюсь. Мне ведь уже больше ста лет — возраст…

— Что вы, вам даже пятидесяти не дашь.

— Льстите! Хотя и верно — надо мной трясутся десятки лучших жрецов и врачей. Я, будто упырь, высасываю их силы — они готовы отдавать мне свою жизнь. Они хотят, чтобы я жил вечно. Знаете, наверное, тысячи смертельно раненных солдат можно было спасти, пусти на них те силы, что затрачены на меня.

— Да хоть миллион, — отмахнулся Граций. — Вы ценнее.

— Я это понимаю, но все равно спасибо. Не спешите — ешьте медленно. Кстати, совесть меня не мучает: здоровый эгоизм не дает ей развернуться. Не трать они на меня такие силы — умер бы уже давно. А не умри — стал бы развалиной полной, ни на что ни годной. Вы обратили внимание на Кристину и Анну? Вижу, что они произвели на вас впечатление. На меня тоже — до сих пор не могу определиться, какая из них ценнее. Приходится дарить свое внимание сразу обеим. В моей Бельгии столетние старцы на такое не способны даже в принципе, а я здесь будто юнец — полон энергии. А вы бы кого выбрали? Не отвечайте! Разницы-то между ними никакой. Разве что Кристина болтушка, а Анна молчунья. А в остальном все одинаково. Но признайте — нам ведь от женщин надо всего лишь одно? Вот! То, чего нам надо, у обеих в избытке. Ох, простите! Судя по вашим пронзительным взглядам, вы до сих пор ожидаете, когда же я вам расскажу о цели своего визита. Простите старика — заболтался.

— Ничего — я с удовольствием могу послушать и про женщин, — неискренне выдавил из себя Граций. — Но про цель визита мне послушать интереснее. Гораздо интереснее.

— Понимаю… Еще раз простите. Цель проста. До меня дошла информация, что вы разыскиваете неких людей. Так вот, мне необходимо на этих людей взглянуть. Особенно на одного: мастера меча, который носит Посох Наместника Вечного.

Удивленно поведя бровью, Граций уточнил:

— Вы прилетели, чтобы лично взглянуть на этого мастера меча? Простите, не могу в такое поверить. Один ваш приказ — и этого мастера притащили бы к вам на золотом подносе в копченом или жареном виде.

— Предпочитаю в живом.

— Ну, или так. Господин Энжер, ваша ценность немыслима, а этот край — очень опасное место.

— Разве? Страна покорена, армия врага разбита. Мне сообщили, что в вашем отряде более тысячи солдат при лучшем оружии. Не думаю, что ввели в заблуждение: если взглянуть в окно, можно увидеть королевского дракона. Штурмовая боевая машина Коалиции — самое дорогое сухопутное вооружение в мире.

— Если вы посмотрите в окно повнимательнее, то увидите и кое-что другое: развалины большой деревни. Они до сих пор горят — заметили?

— И что?

— Да ничего… Если подойти поближе, можно будет увидеть и еще кое-что — трупы среди развалин и пожарищ. Это тела моих солдат — той самой упомянутой вами тысячи. У меня больше нет армии: я собираю последних уцелевших, после чего скомандую отход за реку. Так что тех, кого вы ищите, я ловить больше не смогу — у меня нет для этого сил. Поэтому зря вы сюда прилетели — разворачивайтесь обратно. Я полководец без солдат: ни на что теперь не годен.

— Klootzak! — Энжер, в один миг превратившись из благодушного старичка в разъяренного старикашку, выкрикнул непонятное слово с горячностью, не оставлявшей пищи для сомнений — несомненно ругательство и, скорее всего, сказано в адрес собеседника. — Я не могу возвращаться, не увидев этого человека! Это очень важно! Что произошло с вашими солдатами?!

— Их убили темнобожники, — не сбиваясь со спокойного тона, ответил Граций. — Наше командование считает, что враг разбит, но это не совсем так. Мы захватили юг, запад, восток и центр острова, разгромили его армии, уничтожили Династию, взяли столицу и все города. Но сюда, на север, война не добралась. Здесь нет городов и никогда не было крупных армий: нищие деревни да несколько маленьких рудников. Климат плохой — люди не любят таких мест. Население немногочисленное, но преданное Темной Династии. Крестьяне охотно помогают солдатам, уцелевшим после разгрома, поэтому те сумели здесь хорошо закрепиться. Ночью на нас напало несколько тысяч врагов, при этом им помогали местные жители. Они были хорошо вооружены — едва не вывели из строя королевского дракона. Теперь у меня осталось менее сотни солдат. Есть еще жреческий отряд — примерно столько же, но я не знаю, что с ними. А за Матриссой осталась большая часть обоза — мы не смогли все сразу протащить по этой грязи. Я думаю пойти на соединение с обозными. Имея полторы сотни солдат при танке, закреплюсь на противоположном берегу и буду ждать подкрепления. Радиосвязи у меня больше нет, а гонцы перемещаются не мгновенно. Не знаю, сколько это займет.

Старик, за время монолога Грация успевший успокоиться, прежним благодушным тоном поинтересовался:

— И где сейчас эти враги?

— Ночью я их разогнал танком. Думаю, укрываются в лесах, собираясь для новой атаки. Судя по количеству тел на улицах, они потеряли не более пары сотен своих — потери незначительные.

— У меня на борту семнадцать гвардейцев. Отличные солдаты: хорошо подготовленные, физически крепкие, вооружены новейшими ручными пулеметами. Имеется большой запас патронов и ручных гранат. Но самое главное — самолет, по сути, является летающим танком. У него частично бронированы кабина, дно и борта — даже современной винтовке справиться с защитой будет непросто. Два тяжелых скорострельных пулемета могут поражать цели на земле. Еще можно гвардейцев поставить у дверей и окон. И еще есть авиабомбы: заряды шимозы в стальной оболочке. Мы можем облететь окрестности и, если найдем скопление противника, разгромим без труда. Заодно слетаем к расположению вашей жреческой сотни — посмотрим, что с ними. Мы полностью заправились в Скрамсоне — горючего теперь хватит надолго. Хотя если вы нам подкинете из своих запасов — не откажемся: самолет у нас очень прожорливый.

Граций, отказываясь верить услышанному, уточнил:

— Я правильно понял? Вы предлагаете вместо отхода продолжать операцию? Даже зная, что в окрестностях находятся тысячи врагов?

— Не думайте, что я надеюсь на своих гвардейцев. Вы, советник, человек, несомненно, опытный, но не в военных делах — это заметно. Организовать нападение не так просто, а организовать для нападения людей, которые только что проиграли бой, еще сложнее. Противник, которого вы разогнали ночью, не скоро от этого удара оправится. Думаю, в нашем распоряжении есть несколько дней. Если мы будем действовать без ошибок, есть надежда успеть за этот срок поймать беглецов. Если не успеем… Ну что же, на моем самолете имеется мощная радиостанция. Я сообщу командованию о возникших сложностях — они пришлют подкрепление. Думаю, оно подоспеет через два-три дня или немногим позже — до Скрамсона не так уж далеко, а солдаты там есть.

— Я уже просил подкрепления — не дали никого.

— Когда просите вы и требую я — это разные вещи.

— Понимаю. Но у меня в голове не укладывается — зачем сюда послали именно вас?

— Кто вам такое сказал?

— Что?

— Что меня сюда кто-то послал?

— Ну… Я так понял…

— Плохо поняли. Никто меня к вам на помощь не посылал. Тут вы правы: подобного приказа Энжеру никто бы не отдал. Риск, знаете ли, имеет место быть. Только я давно уже не нуждаюсь в приказах — если мне что-то кажется необходимым, принимаю решение самостоятельно. Этот самолет — моя собственность, карты аэродромов для меня тоже не секрет — ко мне стекается вся информация подобного рода. Я просто загрузил машину всем необходимым, прихватил своих очаровательных подружек и велел лететь к вам. Обслуга на аэродромах заправляла нас без вопросов, а маршрут мы проложили таким образом, чтобы не оставаться подолгу над морем. Самое трудное было найти вас здесь — задача сложная. Помог дым от пожарищ — заметили издали.

— Так никто не знает, что вы здесь? — Граций едва не подавился вином.

— Уже знают — я из Скрамсона доложил по радиосвязи в штаб Коалиции о своих намерениях.

— И что? Они не возражали против ваших действий?

— А кто посмеет мне возражать? — Старичок подмигнул. — Пойдемте, господин советник, мне хочется взглянуть на танк. Заинтриговали ваши слова о том, что его едва не вывели из строя. И постарайтесь при солдатах не называть меня Энжером — вряд ли мою личность удастся надолго удержать в секрете, но хоть попытаться можно. Лишний ажиотаж среди рядовых нам ни к чему, да и дойди такие новости до врага… Боюсь, они тогда организуют новое нападение в кратчайший срок — слишком соблазнителен приз.

Энжер очень внимательно осмотрел засевший в броне вражеский снаряд — сперва снаружи, а затем изнутри. Насобирал по отсекам обломков брони, изучил подпалины на бортовой башне. Не поленился сходить на место ночной стоянки, где распорядился вытащить из полузатопленного рва обугленные скрючившиеся тела и какие-то керамические осколки.

Пока он увлеченно копался в разном мусоре, люди Грация тоже не бездельничали. Выживших разбили на отделения и взводы, поставили сержантов и офицеров. Затем дружно занялись обыском деревни, собирая уцелевшие бочки с горючим и машинным маслом, продовольствие, оружие, боеприпасы и амуницию. От идеи заняться похоронами павших советник отказался. Помимо почти тысячи своих покойников, имелось приблизительно столько же тел местных жителей и врагов (а может, и больше). Погребение займет много времени, да и сил на это уйдет немало. Пусть разлагаются на свежем воздухе. Погода, мягко говоря, нежаркая — денек потерпеть неприятное соседство можно. Но потом, конечно, надо будет срочно уходить из этой клоаки.

Самолет сразу после разговора улетел в северном направлении, на поиски жреческой сотни. Но надолго там не задержался — быстро вернулся и, описав в окрестностях деревни несколько кругов, приземлился на том же лугу. Пилот лично доложил Грацию, что обнаружил его солдат в районе изгиба Тропы. Он разглядел с воздуха лошадей и танкетку, а также десятки людей в форме Коалиции, размахивающих головными уборами. Никаких следов боя замечено не было — видимо, солдаты не подвергались серьезному нападению.

Первая новость была замечательной. Вторая чуть похуже — скоплений врагов летчики не обнаружили. Никого не пришлось ни бомбить, ни обстреливать. Или враги рассеялись на совсем уж мелкие группки, или… или неизвестно, что с ними и как. При желании в местных лесах можно укрыть миллионную армию. Если они не станут разводить дымных костров, в такой чаще их с воздуха летом ни за что не разглядеть.

Отпустив пилота, Граций направился на розыски Энжера. Творец «молниеносного прогресса» обнаружился у околицы — старичок изучал остатки трофейной пушки. Еще вчера это был длинноствольный имперский единорог на колесном лафете — почти точная копия легендарной «панмортиры». Лет пятьдесят назад такие орудия наводили ужас на темнобожников, а сейчас их можно встретить лишь в музеях свободных островов. Да и в музеях мало их осталось — бронза слишком ценный металл, чтобы воздержаться от переплавки устаревших раритетов.

Советник это место помнил — уже на рассвете, когда дождь утих и развиднелось, он лично заметил это орудие и, сумев показать это Эттису, наблюдал его уничтожение: танк прошелся по позиции, раздавив лафет. Расчет наказать не удалось — артиллеристы давно сбежали, бросив свою пушку.

— Господин Энжер, ваш самолет уже вернулся. Думаю, вам стоит пройти к себе — повара сейчас занимаются обедом.

— Советник, взгляните. Ваш танк проехался по ящикам, и мне стоило больших трудов достать это из грязи. Видите?

— Похоже на снаряд для миномета.

— Да, это действительно снаряд. Только не для миномета — это противотанковый снаряд для единорога. Забавная идея… Видите вот это кольцо? Оно скрепляет четыре бронзовые детали — в сборе они охватывают стальной сердечник, превращаясь в полусферу. Будто здоровенный гвоздь, забитый в яблоко. Единорог — орудие казеннозарядное: при заряжании кольцо упирается в казенник, не помещаясь в него из-за диаметра. Видимо, при этом его снимают, далее вкладывая пыж и пороховой заряд. При выстреле происходит вот что: покинув канал ствола, сердечник освобождается от этих деталей — ничем не скрепленные бронзовые четвертинки разлетаются в стороны. Сердечник далее летит самостоятельно, причем оперенный хвост не позволяет ему кувыркаться — даже без вращения сохраняет положение в пространстве. Это они у наших минометных зарядов подсмотрели — для гладкоствольных орудий метод хорош. Сталь весьма высококачественная, а наконечник достаточно острый — при должной скорости такая штука прошибет насквозь даже королевского дракона. При таком ударе часть брони разлетится на осколки, а они потом поразят внутренности машины из-за своей большой скорости. Да и разогрев получится очень серьезный — вплоть до возгорания. Страшная штука… и остроумная…

— Наш танк он не пробил — только повредил немного.

— Вам повезло: бронзовые детали по какой-то причине не отделились от сердечника. Наконечник прошел через броню, но потом по ней ударило само «яблоко», распределив импульс уже по приличной площади — его не хватило на полное разрушение всего затронутого участка брони. Странно — я не думал, что простой единорог может представлять опасность для наших новых танков. Очень изобретательно, ничего не скажешь. Узнаю работу одного своего старого знакомого — наша разведка говорила, что он всерьез занялся разработкой немагического противотанкового оружия. К сожалению, до нас лишь обрывочные сведения доходили — это первый наглядный образец. Вы случайно не знаете, с какой дистанции был сделан выстрел?

— Приблизительно тридцать-сорок шагов. В этот момент сверкнула молния — при вспышке я разглядел даже пуговицы на одежде артиллеристов.

— Понятно — чуть ли не в упор выпустили. Это утешает — на такой дистанции скорость снаряда максимальна. Значит, на больших, возможно, он не сможет пробить броню. Хотя если имперцы усовершенствуют свои орудия и пороховые заряды… Да зачем орудия: для этого достаточно пороха нормального и прицельных приспособлений. Против таких вот штук наша броня не сможет устоять. У меня был выбор: делать ее низкокачественной и потолще — или из хорошей стали и тоньше. Выбрал последнее — после победы над железным голодом второй вариант выходил несколько дороже, но за счет плюсов эксплуатации выигрывал. При нем и топлива меньше надо, и ходовая часть изнашивается не так интенсивно. Но оба эти варианта, по сути, одинаковы: они защищают экипаж лишь от ядер и пуль. От полноценного высокоскоростного бронебойного снаряда защиты не дают. Нам ведь этого не требовалось — мы знали, что у врагов достойной артиллерии нет и не предвидится. А они нашли другой выход — очень изобретательные ребята. Кстати, это не единственное мое открытие здесь. В том месте, где ваш танк едва не сгорел, я обнаружил остатки керамических сосудов. Керамика высочайшего качества, но при этом ни малейших следов узоров — сугубо утилитарная вещь, с гладкой поверхностью: нет даже намека на рельеф. Думаю, это остатки корпусов зажигательных бомб — ими забросали ваш танк. Видимо, что-то у нападающих пошло не так — дракон уцелел.

— Наверное, горючее вещество было недостаточно сильным.

— Я бы так не сказал — трое нападавших превратились в смолистые огарки, причем это произошло в сильный ливень. Для такого эффекта необходима высокая температура.

— Ливень в тот момент действительно пошел очень сильный — горючую жидкость смыло с брони. На моих глазах она стекала в ров. Что-то вроде бензина — тот тоже поверх воды горит.

— Вот как? Понимаю… Не понимаю только — почему они сожгли себя. Скорее всего, неосторожно обращались с непривычным оружием. Там еще один труп был — рядом, не сгоревший. Ваш офицер сказал, что, судя по форме и татуировке, это разведчик армии Темной Династии. Видимо, они должны были подобраться к вам незаметно, после чего сжечь. Снаряды и зажигательные бомбы — работа все того же моего знакомого…

— О ком это вы все время вспоминаете?

— О Малкусе, будь он неладен, — это первый министр Темного Двора.

— Вы уже знаете, что он здесь?!

— Откуда?! Мне лишь известно, что он организовал в Энтерраксе несколько хорошо оборудованных мастерских и лабораторий, где собрал немало одаренных молодых людей. Платил им огромные деньги, не обращая внимания на низкое происхождение; даже не причислял их к гильдиям — просто заставлял придумывать новое оружие. Нечто вроде моего рассадника светлых умов, только на порядок примитивнее. Но кто знает — может, будь у него время, сумел бы приготовить нам немало плохих сюрпризов.

— Как видите, приготовил. Пленный на допросе рассказал, что именно Малкус руководил нападением. И вообще он здесь самый главный, что не удивляет: после уничтожения Династии выше него в Темной Империи никого не осталось.

— Да, ум у него незаурядный. Но не стоит его опасаться всерьез — у министра больше нет возможностей для разработки нового вооружения. В этой нищей земле ему негде развернуться: ни населения, ни опытных мастеров, ни промышленности, пусть даже примитивной. Попросту нет базы для изобретений и последующего производства. Хотя расслабляться не стоит — пока Малкуса не схватят, он будет и дальше устраивать нам такие вот неприятности. Господин советник, нам стоит поторопиться. Я не знал, кто командует врагами, — это немного ухудшает наше положение. Первый министр способен собрать из разбитых отрядов новое войско очень быстро — надо это учитывать и не затягивать с погоней. Кстати, о погоне: я так и не понял: зачем вы вообще ушли из Скрамсона? Всерьез думаете, что они сумели преодолеть хребет, оторвавшись от преследования?

— Думайте что угодно, но я был почему-то уверен — они уже здесь. Называйте это предчувствием. И предчувствия мои полностью подтверждены словами пленного. На допросе он рассказал, что два дня назад в ставку Малкуса привели странную компанию: высокого худого старика с посохом, мальчика, тоже худого и простуженного, омра, молодого человека в штатской куртке и штанах кавалериста и, самое удивительное — раттака. Это такие крысы с…

— Я знаю, кто такой раттак. Продолжайте — простите, что перебил.

— Так вот: он сказал, что Малкус принял их с большим почетом — даже выделил отдельный дом. Мальчика лечили лучшие маги и знахари, а по лагерю прошел слух, что это сам принц Аттор. Перед боем странные люди ушли на север по старой дороге для паломников. Причем ушли пешком — лошадей не взяли из-за местных суеверий. К сожалению, мы не знаем о конечной цели их пути — пленный был рядовым и детальной информацией не владел.

— Но все приметы сходятся — это те, кого мы ищем. Именно поэтому я послал на изгиб мистической дороги жреческую сотню — они верхом, при грузовике, лошадях и танкетке: должны были преградить им путь.

— Я думал, вы искали только старика и принца, а по вашим рассказам, там чуть ли не толпа.

— Это так. Но у них много сообщников — очевидно, парочка идет сейчас с ними, и раттака тоже прихватили. Видимо, для охраны.

— Хлипковатая охрана для наследника престола… Мой пилот должен был скинуть вашим жрецам вымпел с инструкцией по оборудованию места посадки.

— Да, он скинул вымпел.

— Отлично. Я думаю, что поесть можно будет уже на месте, — вылечу туда немедленно. Если желаете, на борту найдется место и для вас.

— Спасибо, но я лучше на танке — не хочу оставлять своих людей без присмотра. Мы выступаем вслед за вами — надеюсь, к вечеру успеем добраться до лагеря жрецов. Господин Энжер, еще можете передумать. Я не могу не подчиниться вашему приказу, но считаю его слишком рискованным. Даже со жреческой сотней и вашей охраной у нас не наберется и двух сотен солдат. Этого слишком мало для таких опасных мест.

— Чтобы схватить беглецов — вполне достаточно, а большего нам сейчас не нужно. Вы сами знаете, насколько важна ваша миссия.

— Не настолько важна, чтобы в ней участвовал сам Энжер!

— Считайте, что я не участвую, а просто развлекаюсь. Имею я право на развлечение? Сделал я немало хорошего — заслужил развлечение. Знаете, в Африке есть такой забавный язык — «суахили». Африка — это огромный остров в моем родном мире, именно оттуда меня забрали жреческие слуги. Язык оригинальный: смесь множества мелких языков, понятная для всех племен, проживающих в том регионе. Из чужеземных языков там тоже имеются заимствования. Так вот — есть в суахили слово: «сафари».

На ваш язык оно переводится примерно как «приключение», «интересное путешествие», «экспедиция с целью развлекательной охоты». Давайте рассматривать нашу миссию как сафари. Грязь, кровь, опасность, дикость и экзотика, а потом — раз! — и мы опять дома! Чистота, скука, снобизм и лицемерие — все блага и проклятия цивилизации. Дамы в аристократических клубах будут с замиранием сердца слушать ваш рассказ об этом приключении. А я впервые за много лет поучаствую в чем-то настоящем. Да, прекрасно сознаю свою ценность для этого мира. Но война уже завершена — настал лучший момент отхватить свой кусочек риска, заодно завершив то, что давно следовало завершить… Так что прекратите надо мной трястись — на сафари это не принято. На сафари принято вести себя по-мужски и гнать добычу до самого конца — не останавливаясь из-за трудностей. Так пойдемте, наконец, закончим дело — это необходимо и вам, и мне.

Вверх по лестнице, застеленной ковровой дорожкой, — лекари заверяют, что тело в идеальном порядке, но вот в коленях покалывает на каждой ступеньке. Анна почти с искренней радостью встречает повелителя — легкий поцелуй в щечку; сбоку, протягивая бланк радиограммы, появляется толстяк-радист — его чмокать не стоит.

— Что это вы мне суете?

— Господин Энжер, радиограмма для Грация. Вы распорядились все, что ему поступает, сперва показывать вам.

— Ясно, давайте.

Достать из кармана очки. Проклятые жрецы — много говорят, но делают мало: глаза разрушаются быстрей, чем тело, и уже давно не различают того, что находится перед носом. Мутные каракули набирают резкость — превращаются в связный набор слов.

Энжер, изучив текст радиограммы, снял очки, бережно положил их в футляр из черепахового панциря, покачал головой:

— Чем дальше, тем интереснее… Кораланосу давно уже пора получить маршальский жезл. Достаточно умен и дотошен — раскопал новости…

— Господин, передать радиограмму советнику? — спросил радист.

— Передай. Но не в таком виде. Надо внести исправления, а то наш советник вприпрыжку побежит на юг. Шапку оставь без изменений, а текст должен быть такой: «Розыск принца Аттора продолжать. Ваша второстепенная задача: обеспечение безопасности Творца „молниеносного прогресса“ Энжера Эмиля Сольве, барона Конго, графа Бельгийского, принца Датского, короля над всеми королями. При возможности продолжить розыск Посоха Наместника Вечного. Подкрепление к вам уже отправлено из Скрамсона». Запомнили?

— Так точно! Позвольте доложить: если вскроется подлог, обвинят меня — подпись на бланке ведь моя.

— Любезный, допишите в примечании, что прием был неуверенный и конца радиограммы разобрать не удалось, а на просьбы повтора корреспондент не отвечал. Но даже без этой приписки неприятности вам не грозят — я своих людей в обиду не даю. Жаль, что вы этого до сих пор не поняли. Поторопитесь отдать ему исправленную радиограмму — мы скоро вылетаем.

Скомканный синеватый бланк настоящей радиограммы отправился в мусорный контейнер: «Нед Кораланос, светлый барон Скрандии, гранд-генерал кавалерии объединенных сил освобождения, ныне комендант освобожденного Энтерракса, говорит для Манса Ликкуса Грация, светлого графа Шарра, штабс-полковника гвардии объединенных сил освобождения, ныне советника светлого рея Великого Альрика Победителя. При разборе развалин Цитадели Темной Династии обнаружено тело принца Аттора. Ошибка исключена. Все мероприятия по розыску принца приказываю свернуть. Основной вашей задачей теперь становится обеспечение безопасности Творца „молниеносного прогресса“ Энжера Эмиля Сольве, барона Конго, графа Бельгийского, принца Датского, короля над всеми королями. При возможности продолжить розыск Посоха Наместника Вечного. Если противодействие противника велико или существует риск для охраняемого лица, приказываю отойти за Матриссу и ожидать там дальнейших распоряжений. Подкрепление к вам уже отправлено из Скрамсона».