Глава 11

Утро было ясным и свежим. Горы, освещенные поднимающимся солнцем, сияли далекими вершинами. Тонкие узоры белого инея разрисовали ближайшие склоны. Ветер стих и едва слышно шелестел где-то в отдалении за камнями.

Джейк выбрался из палатки сразу за мной. Потянулся, распрямляя затекшую спину, зевнул, потер подбородок, начавший зарастать густой щетиной, огляделся.

Миска, которую я вынес вчера на улицу, лежала опрокинутой, суп разлился по камням и за ночь превратился в замерзшую лужицу.

– Невидимому другу не понравилась твоя стряпня? – усмехнулся Джейк, подходя ближе.

– Да, похоже на то.

– И что теперь будешь делать? – спросил он с таким видом, словно именно от этого моего ответа зависела его безопасность.

– Постараюсь готовить получше. – Я наклонился, поднимая миску.

Джейк хмыкнул и удалился за соседние камни.

По всей видимости, еда, предложенная мной невидимому гостю, была отвергнута. И что это могло означать, мне еще предстоит узнать.

Я зашел в палатку за горелкой. Дик спал, накрывшись с головой и оставив лишь небольшую щель для притока воздуха. Тисса сидела на своем спальнике, с отвращением расчесывая не мытые со времен Ферче волосы, увидела меня, опустила расческу и сказала с надеждой:

– Я была бы счастлива, если бы можно было помыться.

– Пока нельзя.

– А как же в базовых лагерях? Ведь там живут перед восхождением не меньше месяца для акклиматизации?

– Да. У них есть отдельная палатка, которую обогревают, приносят горячую воду в баках и оборудуют в ней душ. Но им не нужно носить эти баки на себе от одной стоянки до другой каждый день.

– Ладно-ладно, поняла. – Она повязала голову платком и окликнула атлета: – Эй, Дик, скоро выходим. Долго будешь разлеживать?

– Я не сплю, – послышался из спальника голос, и мне не понравилось его сиплое звучание.

– Ты как себя чувствуешь?

– Нормально. – Он высунул лохматую голову с заспанной, помятой физиономией. – Но было бы лучше, если бы вы не шушукались всю ночь.

Я решил оставить его в покое и вышел из палатки. Джейк стоял на краю склона, фотографируя горы, выступающие из сумеречной дымки утра. Рассеянно посмотрел на меня и снова обратил взор, горящий творческим вдохновением, на пейзаж.

Тисса была так любезна, что, пока я грел воду для чая, принесла кружки, крекеры, сыр, колбасу и шоколад. Расстелила на камне подстилку из оленьей шкуры, села, любуясь горами, и давала мне полезные советы по поводу приготовления завтрака.

Через несколько минут на свет выбрался Дик. Хмуро щурясь, посмотрел на блистающие горы, равнодушно отвернулся. Выглядел он отдохнувшим и не производил впечатления измученного горной болезнью или простудой. Я окликнул его:

– Дик, принеси из моего рюкзака…

– Сам неси, я не нанимался, – буркнул он, недослушав, и я понял, что вновь пришло время проводить воспитательную работу.

– Значит, завтракать не будешь. – Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. – Тисса, убери его кружку.

Она сдержала смешок, довольная моей неожиданной резкостью. Дик тут же стремительно обернулся.

– Это еще почему?!

– Потому что я не нанимался вытирать тебе нос и подносить кофе в постель.

Тренер, привыкший к неизменной вежливости проводников и гидов, уставился на меня, широко открыв глаза. Он уже успел забыть давнюю стычку в Монджо. Но сейчас, видно, вспомнил и не захотел связываться. Спросил хмуро:

– Чего принести?

– Коробку с чаем.

Дик развернулся и молча отправился в палатку выполнять поручение.

Тисса рассмеялась, но тут же улыбка скатилась с ее лица.

– Ты обращаешься с нами как со студентами-первокурсниками. А в некоторых случаях как с детьми.

– Знаю. – Я убавил мощность пламени в горелке. – Но, как я убедился на собственном опыте, именно такой стиль общения самый лучший.

Она пожала плечами, повернулась и звонко крикнула:

– Джейк, завтракать!

После еды я, с неожиданной помощью Дика, собрал палатку, убрал ее в свой рюкзак, и мы отправились дальше.

На этот раз идти было еще тяжелее. Тропа исчезла, теперь приходилось перебираться через завалы камней, щедро разбросанных в узком проходе между двумя склонами, с рюкзаками. Черная гора осталась позади. Престол богов вытянулся справа, снова пытаясь заслонить вершину мира, медленно поворачивающуюся к нам другим боком. Аркарам следила за нашим продвижением слева, окруженная безымянными голыми холмами.

Я шел первым, выбирая самый удобный путь и время от времени оглядываясь, чтобы посмотреть, как дела у моих товарищей.

Груз оттягивал им плечи, пригибал к земле, делал сложную дорогу невыносимой. Сегодня, по плану маршрута, мы должны были добраться до Ронгбука. Но, глядя на попутчиков, я уже не был в этом уверен. Мы продвигались слишком медленно.

– Все! – Джейк внезапно остановился, сбросил рюкзак и привалился спиной к первому попавшемуся камню. – Хватит! Могу предоставить любому желающему удовольствие тащить этот хлам.

Дик, стоящий рядом со мной, снял свою ношу и стянул с головы повязку, пропитанную потом. Пробормотал что-то о слабосильных стариках, зачем-то идущих в горы, и посмотрел на меня в ожидании поддержки его претензий.

– Отдохнем немного, – ответил я, сдержав желание сказать что-нибудь резкое.

Я понял, что устал успокаивать, уговаривать, убеждать и заставлять. Мне надоели постоянные стычки и грызня по пустякам. Вечное недовольство и бессмысленные споры.

– Далеко еще? – спросила Тисса, пристроив свой рюкзак на каменном выступе и поводя уставшими плечами.

– Часа четыре. Если будем идти в том же темпе.

– Райн, я серьезно, – недовольно произнес Джейк, тыча острием трекинговой палки в мою сторону. – Я больше ничего не потащу. У нас был уговор – груз несут носильщики. Им за это платят. И тебе, между прочим, тоже. Ты должен был позаботиться о том, чтобы мы тут не надрывались.

– Извини, Джейк, я не могу вернуть Тшеринга с того света.

– А откуда я знаю, что он умер? – Видимо, эта мысль только что пришла ему в голову и очень понравилась. – Может, у вас план такой с самого начала. Погонщик прирезал одного из эбо и смылся, бросив наши вещи.

– И зачем ему убивать животное, которое он сам вырастил? И которое так дорого стоит в Кайлате? – устало спросил я, подавая Тиссе бутылку с водой. – Из желания поглумиться над белыми путешественниками?

– Не знаю, что там в голове у этих местных, – буркнул он и отвернулся. Беседа прервалась, не успев начаться.

Я заметил, что мои спутники почти перестали нормально разговаривать друг с другом. Сначала я думал, что это связано с трудностями пути, не слишком-то побеседуешь с рюкзаком за плечами, перелезая через очередной валун. Но теперь понял – дело не в этом. Они не общались даже во время остановок. Не обменивались впечатлениями от путешествия, не спрашивали ни о чем. Все оживлялись только в моем присутствии. Тогда завязывалась беседа, которую я поддерживал, но стоило мне замолчать и отойти в сторону, как над местом привала тут же растекалась напряженная тишина.

Даже Тисса, которая умела быть лидером любой компании и могла поддерживать беседы на самые разные темы, выглядела отрешенной, замкнутой. Но ее пустые глаза внезапно вспыхивали радостью, а по бледным губам скользила улыбка, когда взгляд встречался с моим.

И мне это совсем не нравилось.

– Ты должен был предусмотреть любое осложнение, – продолжал поучать меня Джейк. – Если бы кто-то из моих менеджеров допустил подобное, был бы немедленно уволен.

Он говорил что-то еще, но я вдруг перестал его слышать. Сзади к нам медленно подкрадывалась опасность. Бесформенная и безжалостная.

– Берем вещи и идем дальше, – сказал я, поднимая свой груз.

– Я уже сказал, что…

– Джейк! Быстро! И без разговоров.

Удивительно, но он послушался.

– Что-то случилось? – настороженно спросила Тисса, делая шаг ко мне, словно надеясь на немедленную защиту.

– Пока еще нет. Но за нами кто-то идет. Опасность очень близко.

– Кто?

– Не знаю. Но когда нас догонят… если нас догонят, ничего хорошего обещать не могу.

Больше вопросов не последовало.

Испуганные и озадаченные, они торопливо застегивали крепления, оглядываясь, но не видели никакой угрозы, и это пугало их еще сильнее.

– Тисса, ты идешь первой. Держи направление на тот серый камень с острой вершиной.

– Поняла, – ответила она и как могла быстро пошла вперед.

За ней устремился Дик, спотыкаясь и поглядывая через плечо. В его черных очках белыми всполохами отражался пик Аркарама. Джейк прибавил шаг, стараясь не отставать от остальных. Я шел последним, пытаясь понять, насколько велика опасность.

То, что следовало за нами, ощущалось мной как темная, ленивая волна, неспешно погребающая под собой тропу, камни, склоны гор. Я был уверен, за моей спиной нет никого материального – ни диких зверей, ни стаи одержимых, ни разозленных горных людей, преследующих чужаков, забравшихся в их земли. Но я, как никогда ясно, понимал – надо спешить, пока эта волна не накрыла нас.

– Быстрее! – Мой приказ подхлестнул спутников, начавших замедлять шаги.

Они не спорили, не сопротивлялись, не спрашивали. Видимо, что-то в моем голосе заставляло их подчиняться. Торопились изо всех сил, которых хватило ненадолго. Прыгать с камня на камень, пробираться в узких щелях между валунами с тяжелой поклажей за спиной – не самое простое занятие даже для тренированных путешественников. Немного их поддерживал внезапный испуг, но приток адреналина не мог быть вечным.

…Дорога слилась в бесконечную мутную полосу из белых камней, бурого лишайника, обрывочной тропы, похожей на пунктирную линию, протянувшуюся от одного валуна до другого. Усталость начала поглощать все чувства, страх притупился, неизвестность в какой-то миг перестала пугать.

– Не останавливаться, – снова велел я, заметив, что Джейк стал отставать от остальных, но мои слова больше не действовали на него.

Пот заливал нам глаза, холодный воздух, который мы жадно глотали, обжигал горло. Я знал, что еще немного, и кто-то из них скажет: «Все, дальше не могу. Будь что будет», бросит рюкзак на землю и с покорностью загнанного зверя, у которого нет сил продолжать бегство, будет ждать расправы.

Склоны холмов расступились, впереди показалась голая, продуваемая ветром равнина – бурое пятно под серым косматым небом. Земля здесь щетинилась низкими, не выше колен, каменными пирамидками с плоскими вершинами. Целый лес священных символов. Издали они были похожи на угрюмых карликов, исподлобья глядящих на людей, спешащих к ним. Враждебные, настороженные, агрессивные. За ними виднелись развалины построек, на которых кое-где сохранились следы белой краски. Глаза верховного божества на центральной ступе казались ослепшими от дождей и снега. Молельные флажки шевелились на ветру обрывками грязных тряпок.

– Ронгбук, – сказал я, невольно замедляя шаги.

Мои спутники с недоумением подняли головы, глядя вперед, и только сейчас заметили постройки, от большинства из которых остались лишь неровные прямоугольники, чуть возвышающиеся над землей. Храмовый комплекс, блиставший прежде золотом и яркими красками, напоминал несколько покосившиеся серые, плоские каменные коробки без крыш. Статуи, прежде украшавшие его, были разбиты и рассыпаны по всей площади тонким слоем хрустящей крошки.

Говорили, что храм уничтожило сильнейшее землетрясение. Монахи успели спасти из полуразрушенных зданий библиотеку, казну, церемониальные костюмы и перенесли в монастырь Тенгабоче. Но что произошло здесь на самом деле, не знал никто. И сейчас, вновь увидев руины величественного прежде сооружения, я почувствовал холодный дух уныния и запустения, давно поселившийся здесь. Мне даже показалось, что опасность отступила перед ним, словно перед более грозным хищником, выступившим навстречу… И тут нас накрыло. Невидимый преследователь налетел внезапно, вынырнув из-за соседнего холма. Это было похоже на приступ горной болезни. В глазах потемнело, подкосились ноги, кровь прилила к лицу удушающим жаром. Я увидел, как спотыкается Дик, и меня самого бросило на землю. А ведь я надеялся, что Ронгбук защитит нас. Но его земля потеряла всю прежнюю магию и власть.

Услышав крик Тиссы и замечая, как сердце начинает пропускать удары, я сделал единственное, что мог. Ударил своей силой тяжелое облако, упавшее на нас. Разрывал его, кромсал, словно ножом, и медленно, неохотно оно стало уменьшаться. Мое невидимое лезвие становилось все тоньше. Но и бесплотная удушающая волна истончалась. Отползала, таяла.

Головная боль притупилась, оставив лишь тяжесть в висках, вернулось зрение, снова стало можно дышать. Опасность ушла, недовольно и лениво. Молча обещая вернуться.

Я приподнялся, пока еще с трудом, переждал головокружение и, когда муть перед глазами рассеялась, огляделся.

Тисса сидела на земле, скорчившись, запустив пальцы в растрепанные волосы.

– Что это было? – спросила она едва слышно.

– Приступ горной болезни, – ответил Джейк, отдуваясь и силясь вытащить руку из лямки рюкзака.

– Это не горная болезнь, – произнес Дик, сдерживая дрожь в голосе. Он полулежал на земле, привалившись спиной к своей ноше, запрокинув голову, и смотрел в небо. – Не знаю, что это такое, только не горная болезнь.

Все трое обернулись в мою сторону, ожидая опровержения или подтверждения их теорий. А мне очень хотелось разбить палатку прямо здесь, забраться в спальник и проспать до завтрашнего дня, но я заставил себя подняться на ноги.

– Идемте. Опасности больше нет, но она может вернуться. Тисса, вставай. Джейк, поднимайтесь.

Не помню, как довел их до конца поля пирамид. Развалины зданий возвышались поодаль. Ступа стояла прямо перед нами, и глаза божества, уже ничего не видящие, слепо смотрели на Аркарам, зловеще усмехающуюся из-за облаков.

– Остановимся здесь. – Я сбросил рюкзак на площадке рядом с полуосыпавшейся кладкой каменного забора. За ней виднелась одинокая серая стена – единственное, что осталось от здания.

– Но до вечера еще далеко, – сказала Тисса. Она заметно приободрилась, даже тени утомления исчезли с ее лица. – Мы можем идти дальше. Я не устала.

– Я устал.

Она взглянула на меня внимательно и сосредоточенно, словно на панель своего автомобиля, где уже горел красный огонек, предупреждающий, что горючее скоро закончится.

– Хорошо. Давай остановимся.

– Поможешь мне приготовить ужин.

– И почему все время я? – скривилась она, но все же послушно начала вытаскивать из моего рюкзака горелку.

– А еще проследи, чтобы никто не вздумал повернуть назад.

– Вряд ли сейчас кто-то в состоянии куда-то идти. – Тисса оглянулась на вымотанных мужчин, сидящих на камнях неподалеку.

– Скоро они придут в себя, – сказал я, понизив голос. – Она даст им много сил.

– Кто?

– Гора.

Тисса посмотрела на меня так, словно внезапно усомнилась в моем психическом здоровье.

– Гора?

– Она припугнула нас, и довольно сильно. – Я достал из рюкзака чехол с палаткой. – Теперь сделает все для того, чтобы заставить вернуться.

Тисса протянула руку и коснулась тыльной стороной ладони моего лба, словно проверяя, нет ли у меня жара.

– Рай, тебе действительно надо поспать. Ты начинаешь заговариваться. Это просто камень. Он ничего не может хотеть и планировать.

Я не стал с ней спорить и доказывать свою правоту.

– Просто поверь мне. И сделай, как я прошу.

– Если честно, мне все равно, уйдет кто-то из них или нет.

– Знаю. Но все же выполни мою просьбу.

Она пожала плечами и отвернулась. Жест, который перечеркивал весь разговор.

– Пусть уходят. Без них ты станешь больше внимания уделять мне. И, если случится что-то еще, сможешь лучше меня защитить.

Железная логика.

– Тисса.

– Ладно, – произнесла она нехотя, недовольная моим ледяным тоном. – Прослежу.

Она не стала говорить на эту тему дальше. Мистика, одушевленность гор и существование призраков по-прежнему не воспринимались рациональным мышлением. А все сверхъестественное, даже то, с чем Тисса сталкивалась прямо, как вчера ночью, напрочь отсекалось ее восприятием.

В молчании мы разбили палатку, приготовили ужин. И все это время я ощущал себя полностью опустошенным. Физические силы постепенно восстанавливались, но душевные по-прежнему были истощены до предела. И я знал, что их нужно восполнить прежде, чем угроза вернется.

Но как я ни надеялся на отдых, поспать мне не дали. Прошло, наверное, не больше получаса, когда меня разбудили голоса, срывающиеся на повышенные тона. Их периодически перекрывала возня, напоминающая приглушенные звуки потасовки.

Я приподнялся на локте, осматриваясь. Похоже, Дик хотел выйти, и Джейк удерживал его силой, держа за куртку:

– Тебе говорят, идиот, сиди на месте. Совсем сдурел от страха.

– Это ты, как я посмотрю, последние мозги потерял, после того как увидел одушевленного, – отозвался тренер, выдергивая край одежды из его рук. – А я пока еще в своем уме.

– Сядь на место, – брезгливо велел ему Джейк. – И закрой свой рот.

– Сам заткнись! – рявкнул Дик. Его глаза с выступившей красной сеткой сосудов загорелись маниакальной радостью. Он повторил с наслаждением: – Заткнись. Ты меня уже достал своими приказами.

– Что ты несешь? – с презрением осведомился его босс, не привыкший к такому наглому напору.

– Я сказал, хватит мне указывать! – снова крикнул Дик.

– Я бы не стала разговаривать с ним в подобном тоне, – мягко произнесла Тисса, уютно свернувшаяся на своем спальнике и не без интереса следящая за разворачивающимися событиями.

– Помолчи, – с угрозой велел ей Дик. – Мы уходим. Мне надоели эти басни про гору-убийцу. Еще светло, и если мы поторопимся, успеем дойти до Горак Шепа. Спокойно доберемся втроем.

– Нет желания услышать мое мнение? – доброжелательно спросил я.

И только сейчас они заметили, что я больше не сплю.

– Нет, – буркнул тренер.

– А придется. Мы останемся на месте. И завтра идем по запланированному маршруту.

– Тебя не спрашивают! Хватит! Ты нас уже завел!

Он повернулся ко мне, сжимая кулаки и старательно накручивая себя, чтобы на этот раз не спасовать перед «одушевленным», как уже было прежде. Я увидел в его близко посаженных глазах, похожих сейчас на дула двустволки, черную пустоту. И, словно пуля, в них затаилась угроза. Джейк начал подниматься, с видом медведя, собирающегося сгрести противника в охапку, повалить и растоптать. Схватил Дика за предплечье.

И тогда я их ударил. Обоих наотмашь, своей невидимой силой, всем, что от нее осталось. Мужчин опрокинуло на пол. Тиссу тоже задело. На мгновение у нее перехватило дыхание, кровь прилила к щекам, а взгляд затуманился.

– Мы идем дальше, – сказал я, когда все трое смогли воспринимать мои слова. – И больше это не обсуждается.

Я поднялся, натянул ботинки и вышел из палатки. Холодный воздух хлестнул по лицу. Черные тени, притаившиеся под рассыпающимся забором, метнулись в стороны. Серый день готов был превратиться в серый вечер, но пока еще никак не мог решиться затушевать оставшиеся краски.

Тисса выскользнула следом за мной. Она выглядела слегка оглушенной и растерянной. Взгляд жадно искал меня. Молча подошла, обхватила за шею, прильнула всем телом. Я машинально обнял ее, зная, что это влечение вызвано лишь силой, которая внезапно обрушилась на нее.

– Это пройдет, – прошептал я в ее волосы, впитавшие запах карри, вареного риса и пыли.

– Не делай так больше, – отозвалась она, прижимаясь лбом к моему плечу.

– Не буду, если у меня не будет повода.

– Ну и пусть, пусть передушат друг друга.

Я молча гладил ее по спине. Слушал бессвязный шепот. Смотрел сквозь белую дымку волос на горы.

Потом она пришла в себя, глубоко вздохнула и произнесла уже своим обычным, уверенным голосом:

– Ты мог бы управлять толпами. Тысячами людей. Они бы с восторгом делали все, что ты прикажешь.

– Вряд ли. Силы бы не хватило.

– Немного тренировки… – Тисса усмехнулась, провела ладонью по глазам.

– Тебе лучше?

Она кивнула, потом внимательно посмотрела на меня и отстранилась.

– Я тебе надоела?

– Нет.

Тисса продолжала вглядываться в мое лицо, пытаясь понять, говорю ли я правду.

– Почему же ты уехал? – спросила она, и в ее голосе прозвучала обида ребенка, который никак не может решить сложную задачу, а взрослый не хочет ему помочь. – Ты мог бы получить такую власть. Столько возможностей.

– Мне это не нужно.

Недоумение на ее лице сменилось досадой.

– Это все твоя душа! Она не дает тебе понять, что самое главное. Если бы ее не было…

– Если бы ее не было, я бы не обладал способностями, которые так восхищают тебя.

Ее рассердила моя улыбка. Тисса резко отвернулась, спрятала руки в рукавах куртки, которая стала ей великовата.

– Ты никогда ничего не понимал. Даже говорить с тобой бесполезно. Но как было бы замечательно. Ты бы получил власть и деньги… хотя бы деньги. А потом избавился от своей души, которая не дает тебе жить нормально. Но это, к сожалению, невозможно.

Дальнейший разговор стал бессмысленным. Мы снова пришли к тому, с чего начали. К чему приходили всегда.

У меня была душа, которая привлекала ее и которую она ненавидела. И с этим действительно ничего нельзя было сделать, если я не найду источник.

Мы вернулись в палатку. Дик с Джейком сидели в противоположных концах палатки, не глядя друг на друга. Судя по хмурым, сосредоточенным лицам, каждый напряженно думал о чем-то, но уходить, похоже, никто не собирался.

Я забрался в свой спальник, и на этот раз мне никто не мешал. Я не слышал голосов и шагов, доносящихся ни из этой реальности, ни из другой. Ганлин молчал, словно потеряв голос. Опасность затаилась где-то далеко. Все было спокойно. И я не знал, что это – затишье перед новым нападением, передышка, которую великодушно дали нам горы, или уже прямо сейчас на нас охотится кто-то, подкрадываясь из-за развалин. Но пока узнать наверняка было нельзя. Поэтому я позволил себе полностью отключиться и не ждать атаки неведомого врага каждую секунду.

Я спал долго. Наверное, слишком. И, уже пробиваясь из мутной пелены сновидения на поверхность, понял – что-то произошло. Открыл глаза. В палатке было пусто. Теплый свет пробивался снаружи, и в солнечном луче спальный мешок Тиссы, лежащий рядом с моим, казался ослепительно-синим, словно край горного озера. Здесь же пестрел забытый ею шелковый платок. Теплая куртка Джейка валялась поверх его патрицианского спальника, тут был кофр от фотоаппарата, аккумулятор выглядывал из теплого носка, куда его недостаточно аккуратно убрали от ночного холода. Место Дика у самой стенки оказалось пустым. Абсолютно. Прямоугольник пола не покрывала даже пенка.

Я быстро поднялся, осматриваясь. Выглянул в тамбур. Рюкзака тренера тоже не было видно. Я поспешно зашнуровал ботинки и вышел на улицу.

Тисса с Джейком сидели неподалеку от палатки плечом к плечу, с дымящимися кружками в руках и молча смотрели на горы, выступающие из утреннего света.

– Выспался? – нежно поинтересовалась девушка, едва увидев меня. – Завтракать будешь?

– Где Дик? – спросил я, зная, что эта забота не предвещает ничего хорошего.

– Ушел, – ответила она, тут же стирая приветливую улыбку и надевая маску терпеливой скуки, готовая честно отвечать на мои неизбежные вопросы и пережидать упреки.

– Когда?

– Недавно.

– Почему вы его не остановили?

– Потому что он упрямый недоумок, – нехотя буркнул Джейк, недовольный моим жестким тоном.

– Тисса, я же просил тебя.

– Я ему не нянька! – огрызнулась она, устав изображать раскаяние, которого не испытывала. – А твоя сила пригодится нам. Нечего ее расходовать на этого идиота.

– Естественный отбор? – спросил я сухо, проходя мимо них к краю тропы, теряющейся среди каменных пирамидок.

– Надеюсь, ты не собираешься за ним? – с плохо замаскированной тревогой спросила Тисса. Она поставила кружку на камень и следовала за мной по пятам.

– Нет. Мы дождемся его возвращения.

– Думаешь, он вернется? И когда?

– Сегодня ночью.

– Чтобы Дик пошел куда-то ночью? – Джейк рассмеялся и покачал головой.

Тисса, внимательно смотревшая на меня, почувствовала неладное.

– Ты думаешь, с ним уже случилось что-то?

– Он вернется, – повторил я. – И миской супа с ним не расплатишься.

– О чем ты говоришь? – Она нахмурилась, туже стягивая у горла ворот кофты из черного полартека.

– Сегодня никуда не идем. Остаемся здесь.

– Опять? – Джейк решительно поднялся, выплескивая чай из своей кружки на землю. – Я обошел эти развалины пять раз. Куча старого хлама. Она мне уже глаза намозолила!

– Что ты имел в виду, когда сказал, что он вернется? – продолжала допытываться Тисса. – Почему таким зловещим тоном? И почему мы не можем уйти?

– Потому что чем больше времени пройдет, тем сильнее он станет.

– Но ты говорил, что каждый, кто поворачивает обратно на этом пути, погибает.

– Да.

– Значит, Дик мертв? – Она произнесла это так, словно только сейчас осознала смысл моего предупреждения.

– Скорее всего.

– Тогда как он может вернуться?

Тисса хмурилась, озадаченно глядя на меня, а потом брови ее вдруг приподнялись, губы скривились беспомощно, но тут же сжались в суровую линию. Она мотнула головой и произнесла со злостью и обидой:

– Нет, я ничего не хочу знать! И не говори мне. Все равно я ничего не понимаю в этом твоем безумном мире, в который ты нас притащил.

Напоминать о том, что они сами пришли в этот мир, не имело смысла.

– Да все будет нормально, – снисходительно заметил Джейк, вновь поворачивая все события на рельсы привычной реальности. – Этот придурок побродит один, замерзнет и притащится обратно. А я еще подумаю, пускать ли его в палатку.

Тисса повернулась к нему и заявила, противореча себе самой:

– Нет! Ты все еще не понимаешь, что здесь происходит! Ты пытаешься объяснить все происходящее с нашей, нормальной точки зрения. А здесь все не так. И если раньше мы хотя бы находились среди людей, то теперь одни. В горах. И сами не можем повернуть назад.

Она с ужасом посмотрела в ту сторону, откуда мы недавно пришли и где скрылся Дик. Отступила назад, чтобы даже случайно не шагнуть на тропу, ведущую к леднику.

– И сколько надо пройти, чтобы твое отступление засчитали? – насмешливо спросил Джейк, наблюдая за девушкой. – Метр? Два? Километр?

– Не знаю, – сказал я честно. – Но я видел тела тех, кто повернул назад. Иссохшие мумии. Казалось, они год пролежали в пустыне. Скелеты, обтянутые почерневшей кожей.

– Все, хватит! – резко оборвала меня Тисса. – Давайте не будем больше обсуждать это. Просто дождемся ночи. Он ведь придет ночью, не так ли? – Она хмуро посмотрела на меня, и я и увидел в ее глазах мрачное понимание, от которого ей самой хотелось бы избавиться.

День тянулся тягостно и уныло. Аркарам затихла, предвкушая наступление сумерек, чтобы посмотреть, как люди справятся с новым испытанием. Джейк снова и снова с разных ракурсов фотографировал уже надоевшие пейзажи. Тисса сидела рядом с палаткой, стараясь не выпускать меня из виду.

– Это же священное место, – произнесла она, не выдержав долгого молчания. – Сюда не должна попадать никакая… нечисть. – Последнее слово было произнесено с запинкой, не слишком уверенно.

– Время все меняет, – ответил я ей. – Часто силу и магию земле дают люди. Как только они уходят, уходит и защита.

Говорили, что настоятель монастыря ринпоче Цатул был мудрым человеком, очень уважаемым кайлатцами. Он единственный позволял первым альпинистам подниматься на вершину Матери Всех Богов, хотя и считал это кощунством. И не уставал молиться за белых людей, надеясь, что высшие существа вернут им разум, которого они лишились, раз осмелились ступать на священную землю горы. Снабжал экспедиции продуктами и предоставлял ночлег, а также защищал от сущностей, которые летели по следам безумных путешественников, направляющихся на запретные склоны. Теперь, когда эти земли опустели, защиты больше не было.

– Ты не пошел за Диком, – сказала Тисса, рассеянно наблюдая за тем, как я точу кухри.

– Как видишь, нет.

– Хотя, наверное, такой, как ты, должен был броситься следом, чтобы постараться спасти, – продолжила она размышлять вслух. – Рисковал бы своей жизнью ради другого человека. Почему ты не сделал этого?

Ее взгляд обжигал и настойчиво требовал ответа.

– Мне не настолько симпатичен Дик, чтобы рисковать ради него жизнью, – ответил я, сдерживая улыбку.

– Рай, я серьезно! – воскликнула она, сердясь на меня за неуместное веселье.

– Ну хорошо, давай серьезно. Если бы я отправился за ним, погиб бы наверняка. И ты осталась абсолютно беззащитной.

Тисса подалась вперед, ее синие глаза сузились, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– А если бы я пошла обратно… Ты бы пошел за мной?

Я промолчал. Она прочитала ответ в моих глазах и не смогла сдержать улыбки, сначала радостной, а затем высокомерно-горделивой. И с видом королевы величаво повела головой в сторону Джейка, подходящего к нам.

– Ну? – спросил он весело. – Как проходит подготовка к возвращению нашего друга?

– Успешно. – Я показал ему наточенный кухри и убрал в ножны.

– Представляю, что скажет Дик, когда ты выйдешь встречать его с ножом, – рассмеялся мужчина.

До вечера он продолжал изощряться в остроумии, предлагая мне, по примеру героя фильма-боевика, устроить по периметру лагеря несколько ловушек, настрогать кольев, лучше осиновых, и выкопать пару волчьих ям. Я не обращал на него внимания. Но шуточки, становящиеся все более скабрезными, утомили Тиссу, и она нежно посоветовала ему замолчать.

В неуемной веселости Джейка мне слышалась нервозность и тягостное ожидание опасности. С приближением темноты его оптимизм улетучился.

Во время ужина мы молчали. Говорить было не о чем. Мои спутники поглядывали на дорогу чаще, чем в собственные миски. Мы все ждали, даже те, кто не признавался в этом.

– Идите в палатку, – сказал я, когда небо начало гаснуть, а пики гор вспыхнули красным золотом заходящего солнца.

Джейк тут же удалился, не дожидаясь еще одного приглашения. Тисса тоже поднялась, но затем посмотрела на меня хорошо знакомым, пытливым, оценивающим взглядом:

– А ты уверен, что Дик вернется?

– Уверен. Иди спать, Тисса. И не выходи из палатки, пока я не позову.

Она задержалась, легко коснулась моего плеча, словно благодаря за заботу или прося извинения за опасность, которая мне грозила, а может быть, просто желая получить немного моей уверенности. Отвернулась и ушла, плотно закрыв за собой клапан.

Я остался наедине с разрушенным монастырем и горами.

Темнота вокруг наполнилась звуками – шелест ветра, шорох молельных флажков, скрип камней, словно кто-то невидимый в темноте передвигал их, пытаясь вернуть постройкам первоначальный вид, приглушенные голоса Тиссы и Джейка, обменивающихся отрывистыми, сухими фразами. Свет в палатке погас, и мне почудилось, что пространство вокруг вздохнуло свободнее, расправило огромные мягкие, черные крылья, усыпанные звездами. Поглотило маленький человеческий дом, сделав его частью себя, как еще один безымянный камень или осколок скалы.

Огонек свечи у моих ног дрожал, пригибался, словно страшась окружающей тьмы, метался из стороны в сторону, но не мог бежать, крепко связанный фитилем.

Знакомый голос с незнакомыми интонациями прозвучал из ночной черноты неожиданно, хотя я и ждал его. Смутная, едва различимая фигура остановилась неподалеку.

– Привет, Райн. Я вернулся.

– Вижу.

– Ты очень нехорошо поступил со мной, Райн. Знаешь об этом?

Силуэт переместился, явно примериваясь, как лучше попасть в палатку, но я сидел у входа, загораживая его.

– Ты дал мне умереть. Ты виноват в том, что я умер.

Голос из темноты звучал странно, как будто тот, кто говорил со мной, тщетно старался четко произносить слова, подражая человеческой речи, но у него не совсем хорошо получалось правильно строить фразы и выговаривать нужные звуки.

Я незаметно вынул кухри из ножен.

– Зачем ты пришел?

– Соскучился, – едва заметно усмехнулась тень.

– Тогда подойди ближе.

– Нет, ты иди ко мне. – Он скрипуче рассмеялся и отступил, растворяясь в темноте.

Неожиданный поворот. Я надеялся, что он попытается во что бы то ни стало добраться до своих спутников, а я смогу остановить его. Но, похоже, у ночного визитера другие цели, и мне придется играть по его правилам.

Можно было, конечно, оставаться на месте, выжидая, когда у него закончится терпение и жажда крови окажется сильнее осторожности. А если этого не произойдет? Сколько ночей мне придется ждать, охраняя их? И насколько возрастет его сила? Есть вероятность, что я вообще не смогу справиться с ним. Значит, надо действовать.

– Тисса, – позвал я негромко, и тут же услышал ее быстрый тревожный ответ:

– Да?

– Не выходите из палатки. Зажгите свет и не выключайте, пока я не скажу.

– Он вернулся? – спросила она чуть дрогнувшим голосом.

– Не он. Нечто похожее на него.

– Осторожнее, ладно? – прошептала Тисса.

– Ты что, куда-то собрался? – недовольно заговорил Джейк, но девушка громко шикнула на него, и тот замолчал.

Я поднялся и медленно шагнул в темноту. За моей спиной тускло засветилась палатка. Такой маяк должен был привлечь опасную сущность, стремившуюся к нам этой ночью. Риск, на который мне пришлось идти осознанно.

Черный человеческий силуэт мелькнул за невысоким забором. Продолжая сжимать нож, другой рукой я оперся о невысокое препятствие и перепрыгнул через него.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и она больше не казалась непроницаемо-чернильной, а быть может, меня вела собственная сила, перестраивая яркие ощущения в привычные зрительные образы. Шелестел ветер. Где-то очень далеко едва слышно завывал зверь, то ли снежный барс, то ли кто-то, старательно подделывающий его голос. Под ногами хрустели мелкие камни, хотя я и старался ступать как можно тише.

Тень удалялась от палатки. Я не видел ее, скорее чувствовал. В движениях ночного визитера проскальзывало нечто осторожное, хищное, совсем не похожее на Дика. И в то же время узнаваемое. Он крался вдоль внутренней стены монастыря, направляясь к ступе, смутным пятном белеющей впереди, оглядывался, останавливался, прислушиваясь. И тогда я замирал на месте.

Фигура, отделяясь от темноты, снова неуверенно двигалась. И ее можно было принять за человеческую. Путник, заблудившийся в горах, испуганно бредет мимо пустых домов, не решаясь зайти в них. Впрочем, это впечатление тут же рассеялось, – человек вдруг встал на четвереньки, опустив голову к земле, и, словно зверь, обнюхал ее.

Он знал, что я иду за ним. Неожиданно свернул, не доходя до ступы, и растворился в темноте двора. Тени от пустых полуразрушенных зданий храмового комплекса поглотили его.

Я вытащил фонарь из кармана, накинув его шнур на запястье левой руки, и поднял на уровень груди, выбирая время, когда нужно будет зажечь свет. Удобнее перехватил нож. И шагнул в широкий провал, оставшийся на месте ворот. Ступа, стоящая справа, раскинула во все стороны тонкие руки-веревки с нанизанными на них молельными флажками. Те едва заметно шевелились на ветру, словно ладони, посылающие мне свое предостережение. Груда камней от рассыпавшегося дома возвышалась слева. Впереди виднелся лабиринт наполовину обрушившихся стен, проходов, низких заборов – все это пространство заполняли шевелящиеся тени.

Здесь оказалось так тихо, что я, медленно продвигаясь по узкому «коридору» между двух зданий, слышал, как громко стучит мое сердце, почти заглушая звук шагов. Ледяная волна накрыла меня с головой, по спине пробегал озноб. Но это был не страх.

Во время охоты на хищников нельзя ощущать себя жертвой, иначе непременно ею станешь. Тот, кто пришел за мной, не чувствовал моего ужаса, и это сбивало его с толку.

Серая тень то исчезала, то снова появлялась. Поджидала меня и пряталась, заманивала следовать за собой и неожиданно возникала за спиной. Я пока не мог догнать ее, но знал, что все равно догоню.

Я остановился у каменной стены, тот, кого я преследовал, был совсем близко. Похоже, ему наскучило водить меня за собой.

– Не надоело? – неожиданно прозвучало рядом невнятно. – Так и будем до утра играть в догонялки?

– Предложи другую игру, – ответил я, поворачиваясь на голос.

– Знаю одну. Называется мышеловка. Слышал когда-нибудь?

– Нет.

– Два человека сидят в мешке и ждут, когда их сожрут. Знакомо?

Я повернул голову в ту сторону, где должна была находиться палатка, даже сделал шаг, стараясь, чтобы каменная крошка громче захрустела под ботинком. Конечно, не увидел наш ненадежный дом, закрытый стенами монастыря, но тень, говорящая со мной, отреагировала именно так, как я и думал. Бросилась на меня, посчитав, что ее преследователь растерян, озабочен судьбой спутников и потерял бдительность. Я услышал громкий шорох, легкий порыв ветра, стремительно развернулся и нажал на кнопку фонаря, который не выпускал из ладони все это время.

Яркий луч света ударил человеческую фигуру, заставив ее остановиться, отшатнуться. Я увидел знакомую синюю куртку из полартека, расстегнутую до середины груди, черные брюки с вместительными накладными карманами, тяжелые ботинки с побелевшими от кайлатской пыли носами, но не увидел лица.

– Эй, Райн! – Дик вскинул руку, защищая глаза от белого луча. – Да ты чего? Это же я. Не узнал, что ли?

– Не знаю, что ты такое, но явно не тот, за кого себя выдаешь, – ответил я, держа его на прицеле своего мощного фонаря.

– Да ладно тебе. Ну да, я пошел назад. Чуть не заблудился. Но видишь, вернулся. Ну извини, что не послушал тебя. Ты ведь это хотел услышать?

Его недовольный, негодующий голос мог легко обмануть, сбить с толку. Рука, закрывающая лицо, была слишком белой, но слепящий свет убивал все живые краски, под ногти набилась грязь, волосы, торчащие надо лбом, слиплись от пота.

Я бесшумно шагнул вперед, и он тут же отступил.

– Слушай, убери свет. Ладно, я действительно вел себя как идиот. Надо было слушать тебя. Я устал и замерз как собака. Доволен? Хочешь, дай мне пинка, и успокоимся на этом.

Еще один шаг назад. Я увидел за его спиной провал, ведущий внутрь полуразрушенного дома. Если я ударю его сейчас… на сколько хватит моей силы? Существо, играющее со мной, оказалось очень мощным. Оболочка, так похожая на человека, скрывала в себе черную, бурлящую энергию, которую я даже не мог реально оценить. Я словно видел верхушку айсберга, а все остальное прятала ледяная, темная вода. Значит, остается нож. Но Дик упорно держался на безопасном расстоянии, не позволяя мне приблизиться.

– Нехорошо разговаривать с другом и думать о том, как лучше убить его, – язвительно произнес он и хрипло засмеялся. И в этом смехе мне послышалось карканье ворона, которое постоянно чудилось Тиссе в последнее время. Сквозь растопыренные пальцы блеснул глаз.

– Ты мне не друг. И никогда им не был.

– Знаешь, сейчас своими словами ты ранил меня в самое сердце. – Он снова хмыкнул и сделал очередной шаг назад.

– У тебя нет сердца.

– Да ну? – Дик насмешливо фыркнул. – Ты так хорошо во всем разбираешься.

Он готов был болтать так очень долго. Я же не мог стоять здесь всю ночь, держа на прицеле белого луча существо, не знающее усталости. Рано или поздно я все равно потеряю бдительность, и он нападет на меня. Да и заряд батарейки фонаря не вечный. Но он сам ускорил развязку.

– А ты уверен, что, пока разговариваешь здесь со мной, твоих друзей не пожирают живьем? И защищать их некому. Мышеловка. Помнишь? Готов играть до конца?

Он говорил, внимательно наблюдая за моей реакцией, и я дал ему возможность почувствовать себя выигрывающим в этом словесном поединке. Отступил, перенося вес тела на правую ногу. Круг света, в котором застыл человеческий силуэт, дрогнул, словно моя рука потеряла твердость, а страх за спутников лишил уверенности. И тогда бывший тренер прыгнул вперед. Он все еще защищался от света, поэтому не успел увидеть мой нож. Лезвие, выкованное в монастыре, рассекло его руку, полоснуло по груди. Глубоко, хотя я не успел увидеть кровь. Дик сорвался с белого луча света, метнулся в тень. Послышался вой, полный боли, и злобный выкрик: «Все равно они сдохнут!» – и тут же меня отшвырнуло в сторону сильным ударом в грудь, бросило на землю. На мгновение перехватило дыхание. Фонарь ударился о камни, но надежный, неубиваемый корпус не дал ему разбиться. Длинный луч, метнувшийся в темноте, успел зацепить черную фигуру, которая, хромая и переваливаясь с боку на бок, неслась прочь, а еще – черные блестящие кляксы, растекающиеся по земле. «Если бы я его не ранил, мне бы ни за что не успеть его догнать», – подумал я и бросился следом, едва поднявшись.

Он не собирался меня убивать, потому что ему был нужен не я. С самого начала.

Камни хрустели под ногами, крошка от них летела во все стороны. Я рисковал споткнуться, упасть и сломать себе шею, но останавливаться было нельзя.

Белым безмолвным призраком промелькнула ступа. Флажки с выгоревшими на солнце и полинявшими от дождя словами молитв безвольно обвисли. Груды каменного мусора стали как будто еще выше и грозили обвалиться, засыпав меня с головой. Лабиринт древних манил ложным коротким путем, намереваясь завести в тупик.

Но я продолжал бежать, видя впереди смутную быструю тень. Храмовый комплекс остался за спиной. В темноте зажегся робкий огонек. Палатка, где скрывались Джейк и Тисса, светилась, указывая путь. С каждым шагом я сокращал расстояние до нее, туда же отчаянно стремился ночной гость.

Это была последняя попытка. Если бы ему удалось заманить меня подальше, он пришел бы сюда не торопясь, чтобы насладиться ужасом и плотью живых людей. Но теперь, получив рану, все еще рвался добраться до беспомощной добычи.

Палатка приблизилась. Я увидел две смутные тени в ней. Почти ощутил страх моих спутников, слегка разбавленный уверенностью Тиссы в том, что я обязательно смогу защитить ее.

Черная сгорбленная фигура вынырнула из темноты, замерла у входа. Затем Дик рывком откинул полог, нагнулся, чтобы войти, шумно потянул носом воздух, забормотал что-то, опустился на четвереньки, снова приобретая сходство с хищным зверем, и полез внутрь.

Я бросился следом. Нырнул под клапан входа, отдернул второй. Увидел уютный кокон палатки, теплые комки спальников, вещи, разбросанные по свободному пространству пола, перекошенного от ужаса Джейка, начавшего было приподниматься со своего места, белую как снег, оцепеневшую Тиссу и сгорбленную спину их неожиданного гостя. Наверное, они увидели его лицо, потому что я услышал громкий вопль.

И в тот же миг я схватил Дика за волосы, рванул его голову назад, открывая шею, и полоснул кухри по горлу. Струя липкой крови выплеснулась на спальники и стены палатки. Новый крик хлестнул по ушам, заглушая бульканье и хрип, который издал Дик. Он нелепо взмахнул руками, пытаясь зажать рану, развернулся ко мне, и я увидел наконец его глаза – абсолютно белые, с крошечными черными точками зрачков. Бессмысленные и пустые. Уже падая, он уцепился за мою куртку, оставляя на ней кровавые следы, дернулся несколько раз, словно механическая кукла, у которой кончился завод, и затих.

Я выпрямился и посмотрел на спутников. На их бледных лицах как маски застыли испуг и отвращение. В тишине звучало только тяжелое, частое дыхание. Затем Тисса пошевелилась. Ее глаза, ставшие почти черными, широко распахнулись, губы задрожали. Мне показалось, что сейчас ей очень хочется закричать или заплакать, но она, как всегда, сумела задушить в себе панику и произнесла сквозь сжатые зубы:

– Ты не мог сделать это на улице? – Девушка посмотрела на скрюченное тело, еще не так давно бывшее Диком, и содрогнулась. – До того, как он войдет.

– Извини. Не успел догнать. – Я взял труп за пояс и поволок из палатки, испытывая совершенно неуместную радость от того, что с Тиссой все в порядке. И, похоже, это ночное злоключение закончилось благополучно для всех.

Я оттащил тело подальше. Положил его на площадку среди валунов, укрепил фонарь на каменном выступе так, чтобы круг света падал на мертвого визитера.

Теперь нужно было решить, что делать дальше. Расчленять труп ночью не стал бы даже опытный могильщик. Тем более этого нельзя делать мне – не прошедшему ритуал чод, дающий контроль над невидимыми сущностями. А в темноте запах падали привлечет не воронов, а совсем иных созданий. Гораздо менее разумных и очень агрессивных. Оставлять тело без присмотра тоже не хотелось. В этих горах я был не уверен даже в мертвых. Особенно в мертвых.

– Жаль, что так получилось, – сказал я тихо, действительно сожалея, что человек, который мог бы совершить интересное путешествие и что-то понять, погиб и не находит покоя даже после смерти.

Удобнее перехватив кухри, я наклонился над Диком и вдруг услышал осторожные, тихие шаги. Из темноты появилась Тисса. Ее теплый свитер вызывающе ярко белел в темноте, лицо казалось одного с ним цвета, из-под косынки кудрявыми завитками выбивались пушистые волосы.

– Что ты собираешься делать с ним? – спросила она, останавливаясь на границе светового круга.

Посмотрела на меня сверху вниз со сдержанным любопытством. Похоже, девушка окончательно успокоилась, а я почувствовал досаду от того, что она застала меня с ножом над мертвым телом, словно мясника. И мне совсем не хотелось, чтобы она наблюдала за дальнейшими моими действиями.

– Я разрешал тебе выходить?

Мой грубоватый тон заставил ее чуть поморщиться. Но Тисса решила не заострять внимание на моей резкости и произнесла мягко:

– Но ты же убил его. Значит, все в порядке. Опасности больше нет.

– Возвращайся в палатку, к Джейку.

– Мне надоело смотреть на его перекошенную физиономию. – Она презрительно улыбнулась и добавила с легкой укоризной в мой адрес: – А еще там все залито кровью. Мерзко, как на бойне.

– Если бы вы дали себе труд убедить Дика не уходить, ничего этого бы не случилось.

– Ладно, не злись, – сказала Тисса миролюбиво. – Я не буду тебя отвлекать. Делай что собирался. После того как я увидела, что ты сделал с ним, меня уже ничто не смутит.

– Прошу тебя, уйди.

– Почему? – Она выразительно приподняла красивые брови. – Есть еще какие-то причины для беспокойства?

Мертвое тело неожиданно пошевелилось. Дернулось, рывком вытягивая руку, и скрюченные пальцы попытались схватить Тиссу за лодыжку. Та отскочила с приглушенным вскриком. И нечто, выдающее себя за Дика, сдавленно захихикало, а потом снова захрипело, уже членораздельно:

– Привет, Тисса. Ты тоже не рада меня видеть?

– Он же мертв! – воскликнула девушка, пятясь в темноту, в ее голосе зазвучала вновь просыпающаяся паника. – Ты убил его!

– Нет. Просто остановил. – Я наклонился, прижимая лезвие к мокрой шее, и прикосновение стали, которая уже дважды причинила ему сильную боль, заставило порождение гор замолчать.

– Но у тебя есть душа. – Тисса отступила еще на шаг, готовая в случае опасности бежать прочь. – Ты должен уметь справляться с такими… с таким… – Она запнулась, не в силах преодолеть омерзение и страх перед тварью, лежащей на земле.

– Сила Аркарам, которая питает это существо, гораздо больше моей. И она хочет наказать нас.

– Но почему?! – с отчаянным возмущением воскликнула Тисса, бросая взгляд на белый конус горы, наблюдающей за нами из темноты. – Мы же ничего не сделали!

– Мы нарушили правила.

Я крепче сжал нож, наклонился над телом и замахнулся. Тисса поспешно отвернулась и не увидела, как сильный удар кухри отсек голову трупа. Хрип и невнятное бормотание смолкли, а ночная тьма залилась чернотой, вдруг застлавшей мои глаза. Свет фонаря померк. Словно я перерубил канал, по которому к этой человеческой оболочке текла мощь потусторонней силы, и меня хлестнуло высвободившейся энергией.

Невыносимо долгие несколько секунд я боролся с внезапной слепотой, слушая голос Тиссы, которая ничего не заметила:

– Я уже ненавижу эти горы! Почему мы не могли пройти по треку нормально?! Уставали бы, мерзли, ели местную паршивую еду, но как все люди. Без всяких этих погонь, нападений и угроз.

– Потому что вы пошли с одушевленным, – усмехнулся я, выпрямляясь.

Мерцание перед глазами наконец прекратилось. Зрение прояснилось, тяжесть, сдавливающая голову, ушла.

Плоской частью лезвия я отодвинул отрубленную голову подальше от тела.

– Именно, – холодно улыбнулась Тисса, скрестив руки на груди. – С сумасшедшим одушевленным, помешанным на поисках источника душ.

Она хотела сказать еще что-то, но неожиданно глаза ее расширились, и в них кроме досады блеснуло внезапное понимание.

– Это все из-за него, – произнесла девушка глухо, приближаясь ко мне. – Все происходит, потому что ты продолжал его искать. Ты и сейчас его ищешь, да? Этот проклятый источник. Поэтому на нас нападают сумасшедшие, вокруг палатки по ночам кто-то бродит, мертвые возвращаются. Эти горы не хотят подпускать тебя к нему. Или проверяют твою решимость. Другого объяснения нет.

Подобная версия была не лишена смысла. И более того, вполне логична. Удивительно, что ее высказал человек, лишенный души. Уолтер часто говорил, что бездушные не наделены интуицией, но Тисса иногда поразительным образом опровергала это утверждение. Хотя что есть интуиция? Умение правильно расшифровать мельчайшие детали, нюансы поступков, обладание хорошей памятью, фиксирующей подробности. И способность сводить воедино всю эту информацию.

– Мы идем по тропам, запретным для чужаков, – сказал я, пытаясь успокоить Тиссу. – Здесь происходит очень много необъяснимого. А одержимые в пещере напали на нас, потому что мы задержались до темноты. Простое совпадение.

– Я не верю в совпадения. Для всего есть объяснение.

– Ты сама говорила, источника не существует – это всего лишь легенда.

– Теперь я убедилась, что некоторые мифы вполне реальны. Скажи мне правду, Райн, ты действительно его ищешь? – Ее взгляд настойчиво обшаривал мое лицо, стараясь заметить даже намек на ложь.

– Я его уже нашел. С каждым днем мы приближаемся к нему.

– И как он выглядит? Что это такое?

– Пока не знаю. Представляю зрительно, где он находится.

– Откуда?

– Мне показали.

Она покачала головой, резко выдохнула, крылья ее носа гневно затрепетали.

– Ты использовал нас. Под видом трека повел по маршруту, удобному тебе. А теперь даже нельзя повернуть назад.

– Я предупреждал вас.

– Конечно, ты всегда так предусмотрителен и всегда прав. – Она саркастически рассмеялась. – Особенно когда твои цели совпадают с желаниями других. Неудивительно, что тебе здесь так нравится. Ты такой же, как эти горы! – сказала Тисса с неожиданной злостью. – Непостижимый, притягательный, таинственный, далекий, чужой, и вокруг тебя только смерть.

– Тисса, это не так.

Я хотел коснуться ее, но увидел на своих пальцах кровь и опустил руку, а в другой по-прежнему был сжат нож. Я посмотрел на его лезвие и внезапно понял, что она права. И досада, вызванная этими словами, сменилась болью от осознания ее правоты. Вокруг меня действительно смерть. Самое сильное желание, которое я вызываю у окружающих, – убить меня. И сам вынужден убивать, чтобы спасти себя и тех, кто со мной. Но один из них уже мертв. Его тело лежит на земле у моих ног. И мы выясняем отношения, стоя над трупом.

– Джейк будет счастлив, если узнает! – продолжила она горько. – Источник душ! Уникальное место! Какие фото можно сделать.

– Тисса, послушай…

– А если вложить немного денег, можно организовать прекрасный бизнес – «Путешествие к легендарному Источнику». Искупайтесь в нем и обретете вечную молодость или красоту или просто полюбуйтесь на место, где покоятся души ваших предков.

– Тисса…

– Еще можно стать основателем новой религии. «Вера Священного Источника». О, ему это понравится. Расскажи, и получишь хорошее вознаграждение за уникальный маршрут.

Она развернулась, чтобы идти обратно в палатку, но помедлила и произнесла жестко:

– Мне все больше кажется, что я тебя ненавижу. Так же, как эти горы. И что бы ни произошло, где бы мы ни были, ты всегда будешь мне напоминать их.

Тисса ушла в темноту. Я стоял и смотрел ей вслед.