Зимний день короткий. Темнеет рано. Солнце уходит за горизонт, опускаются сумерки, светящимися точками вспыхивают уличные фонари и окна в домах… Пригоршня рассыпавшихся по земле блесток, затерявшихся между холодной белизной замерзшего озера и подступившей вплотную дремлющей громадой горы.

С высоты, наверное, это выглядит еще эффектнее. Но лезть ради этого наверх… Нет уж. Тем более отсюда тоже вид неплохой.

— Ну и как тебе наш город?

— Красиво…

— Переселяйся, — тут же шутливо предложил Макс. — Тебе понравится. Летом можно купаться, зимой — кататься на лыжах. Здесь даже фехтовальный клуб есть.

Мэриэн улыбнулась:

— Давай лучше ты к нам.

— В Москву? — Макс мотнул головой. — Я там уже был. Этот город мне не по карману.

— Ну почему? Для начала снимешь какую-нибудь комнатушку… — Мэриэн замолчала. Потом подняла взгляд и в упор посмотрела на Макса. — Подожди. Или я чего-то не знаю, но ты же вроде бы получил всего пятьдесят тысяч?

— Верно, — неохотно подтвердил Макс. Поднимать эту тему не хотелось, но… Теперь ведь не отвяжется.

— Если я еще не забыла таблицу умножения, пятьдесят на семнадцать… Кого ты обделил? Ворона или Рыжика?

Макс молча пожал плечами.

— Сознавайся… — Мэриэн вдруг ахнула, догадавшись. — Себя?! Бродяга, ты совсем чокнутый! Зачем?! Ты… Это же ты сделал всю работу! Ты так рвался за ними! Зачем?

Зачем? Макс беззвучно вздохнул. Зачем? Хороший вопрос. Правильный. Но как же трудно на него ответить, особенно когда сам не знаешь ответа, а просто понимаешь одно: так будет правильно. А иначе… Иначе нельзя…

— Помнишь то кафе, где мы собирались перед походом? — Глядя на невеселую улыбку Макса, Мэриэн кивнула. — Тогда я обещал вам по шестьдесят тысяч каждому. А вместо этого обеспечил одни только неприятности. Рыжик прячется. Ворон уехал и, кажется, решил бросить карьеру профессионального игрока. Мне теперь вообще в сети лучше не появляться… Да и ты же знаешь, что на самом деле я никогда не рвался за деньгами.

— Тогда за чем?

— Вообще-то я и сам не знаю, — честно признался Макс. — За славой, за известностью. За тем, чтобы доказать, что я смогу выиграть крупнейший турнир за все время существования виртуальности.

— Я и так не сомневалась, что ты сможешь.

— Я сомневался… Теперь уже не сомневаюсь. — Макс горько усмехнулся. — Я вообще смог перевернуть вверх дном всю виртуальность. Говорят, там на улицах все еще дерутся.

— Дерутся, — согласилась Мэриэн. — Только зря ты думаешь, что это твоя вина. Кризис уже давно зрел. Виртуальность стала слишком похожа на реальную жизнь, при этом отказываясь принять ее условности и законы. Вольные нравы старого Интернета в условиях, близких к реалу… Это неизбежно должно было случиться. Месяцем раньше, месяцем позже…

— Да. Карел говорил то же самое… Только последний камушек на весы все равно кинул именно я.

Отвернувшись, Макс ладонью сбил покрывшую чугунный шарик ограждения снежную шапку. Разлетевшиеся снежинки прихотливо закружились в столбе отбрасываемого фонарем света. Грохоча и лязгая, мимо проехал грузовик, окатив светом фар стоявших на тротуаре людей. Во дворе соседнего дома среди руин снежной крепости, несмотря на довольно позднее время, все еще возились дети. Играли в снежки…

— Бродяга, — негромко позвала Мэриэн. — Ты же знаешь, что твои семнадцать тысяч для меня особой роли не сыграют… Вернуть?

— Не надо. — Макс резко мотнул головой. — Должен же я хоть раз в жизни сделать широкий жест. А то все только и говорят, что я… И не зови меня Бродягой, его больше не существует. Я стер профиль.

— Что?

Макс промолчал. Все было уже сказано. Пояснения не нужны.

— Почему? — немного помолчав, шепотом спросила Мэриэн. — Ты же сам говорил, что не любишь жечь за собой мосты…

— Именно потому и стер, чтобы не было искушения вернуться.

— То есть… — На мгновение Максу показалось, будто в уголке ее глаза что-то блеснуло… Нет. Не может быть. Померещилось. — То есть ты тоже уходишь? Бросаешь виртуальность?

— Да.

— Но… Как же… — Мэриэн заметно через силу улыбнулась: — Смешно… Я и представить себе не могла, что все так кончится. Думала, мы выиграем. Получим приз. О нас напишут все виртуальные издания. Нас будут поздравлять… А потом мы пойдем в то самое кафе и станем праздновать — все вместе, не разбирая, где победители, а где проигравшие. Вино, песни, танцы. Ты будешь травить свои байки, которым никто не верит, а Ворон опять напьется и уснет прямо за столом. Как тогда… Помнишь?

Макс молчал.

— Но даже если бы не получилось, даже если бы мы проиграли, я бы не обижалась. Просто нашелся кто-то, кто был сильнее, быстрее, умнее. Удачливее. И приз — это не самое главное. Я бы поняла… Но то, как все сложилось… Выиграли, проиграв… Бродяга, скажи, почему мне так обидно? — Мэриэн, уже не стесняясь, смахнула слезу.

Макс устало пожал плечами. Вздохнул:

— Наверное, потому что красивый конец бывает только в играх. А это…

— Суровая реальность, — спрятав носовой платок, подхватила Мэриэн. — Понимаю. И все-таки… Ты потерял больше всех нас. Не жалеешь?

— Нет. Наверное, нет… Не знаю. В любом случае уже ничего не изменишь. — Макс вяло улыбнулся. — Жалко, что нельзя перезагрузиться.

— Ну и что ты теперь будешь делать?

Макс изобразил пожатие плечами:

— Не знаю… Может быть, пойду наконец работать, как все нормальные люди. По вечерам буду смотреть телевизор. Возможно, женюсь… Хотя нет, это вряд ли.

— Да уж. Это действительно вряд ли. Бродяга нашел себе жену… Скорее небо упадет на землю.

— Я больше не Бродяга, — напомнил Макс. — Не зови меня так. Вообще забудь это имя.

— А по-другому я не знаю, — грустно сказала Мэриэн.

Бывший Бродяга мысленно помянул черта… Ну конечно же! А ведь не первый год уже знакомы.

— Макс… Максим.

— Максим, значит… Рада познакомиться с тобой, Максим. — Мэриэн едва заметно улыбнулась. Потом посмотрела на часы. — Извини, мне уже пора. Время…

— Подожди! — Макс помедлил секунду, прежде чем задать вопрос: — А ты? Тебя как зовут? В смысле… по-настоящему, не в игре.

— Давай это останется секретом.

Мэриэн улыбнулась. Весело и открыто. Беззаботно. Как будто не было больше этого тягостного разговора, неизбежного прощания и угрюмо-серого неба над головой. Настоящего неба, ненарисованного… Первая их встреча под настоящим небом. Она же, скорее всего, и последняя.

Макс медленно кивнул:

— Хорошо. Как хочешь.

— Я пойду. А то опоздаю на поезд… Не провожай меня. Не надо, здесь недалеко.

— Хорошо, — снова согласился Макс.

Почему так тяжело на душе? Почему такое чувство, будто прощаемся навсегда? Почему?

— До свидания, Максим.

— До свидания… Мы ведь еще встретимся?

— Да… Конечно.

Стоя на мосту, Макс молча смотрел ей вслед. Вслед девушке, одиноко идущей навстречу залитому ослепительным светом зданию вокзала. Зябко спрятанные в рукава шубки ладони. Перекинутая через плечо сумка.

Макс ждал, надеялся. Но она так и не обернулась. Просто поднялась по ступеням и утонула в ослепительном свете привокзальных огней… Что ж, наверное, это правильно. Зачем затягивать неизбежное?

Макс тяжело вздохнул. И, ссутулившись, побрел к автобусной остановке.