Низкий хриплый звук рога разодрал тишину над холмами.

Сигнал пришел спереди, из низины меж двух больших холмов, куда недавно нырнули фигуры разведчиков. Там темнела густая роща деревьев, весьма подходящая для засады всадников!

Вытянувшийся на пологом травянистом склоне отряд остановился, весь мир словно замер. И только страшно зарычал Саудрак:

— Три спины!

И тотчас все рванулось, словно отпустили дотоле тесно сжатую пружину. Побежали ратники, завыли, осатанело защелкали скехи, забряцало оружие. Строй воинов смешался, превращаясь в мешанину кажущегося хаоса.

— Три спины! — разнеслись вторящие окрики рудванов. — Три спины!!!

Дар заторможенно оглядывался, снова чувствуя себя чужаком в непонятности напряженного действа. Ярко вспыхнуло старое чувство непричастности, незадействованности, ненужности. Оборачиваясь, заметил, что Саудрака уже смело куда-то. Но подбежал Ходват, волоча по земле длиннющее копье.

— Три спины? — непонимающе спросил Дар.

— Скорее! — рывком потянул юноша. — Наша средняя!

Как бы сумятица тангров уже приобретала осмысленные черты. Походный порядок спешно перестраивался в оборонительный. Воины разделились на три группы, образовывая правильные круги. Они тесно сдвигались друг к другу, первый ряд опускался на колени, второй вставал рядом в полный рост. Дар смотрел на них, пытаясь понять, что они собираются противопоставить дромам — здесь, на равнине? Огромные скакуны сейчас истопчут их в мясо!

Ходват втащил его в средний из кругов и начал углублять в землю тупой конец своего копья. Раздраженно толкнул локтем Дара — не зевай, не время! Дар получил такое же длинномерное копье, автоматически повторяя действия юноши и ошарашенно оглядываясь. И вдруг гениальный маневр хуураданской пехоты открылся ему.

Каждая из трех групп уже достраивала оборонительные живые кольца, похожие на полусферу с обрезанной верхушкой. Монолитной стеной шли два уровня латниров и тел за ними. Это было завораживающе красиво — вместо отдельных пехотинцев на склоне холма выстраивались миниатюрные костяные крепости — «спины». Панцирники, что стояли наружу латнирами, наглухо сцепились локтями, образовав монолитную связку. Первый ряд на коленях — низкий ряд щитов, второй — в полный рост, чуть пригнувшись к центру, — закрывая полусферу сверху. Затыльники их мощных костяных шлемов выглядели подобно зубьям. Оставшиеся внутри крепостей свободные ратники, прикрытые внутри боевой «спины» латнирами и телами товарищей, выставили в просветы меж панцирей свои огромные копья, уперев их расширенные на концах древки в землю. Предназначение длинных копий стало кристально ясно — то была единственная защита пехоты против дромов.

Дар перевел взгляд на Ходвата и заметил, что воины, составляющие латнирные «спины», снимают с поясов тронки и передают тем, кто стоял с копьями. Их борьба теперь ограничится только глухой обороной.

Перед Даром были два ряда незнакомых багровых лиц, внимательных, напряженных глаз. Высвободив руку, стоящий перед ним воин снял свой тронк и протянул Дару. Его глаза словно искали что-то на лице Дара. Дар принял тронк, потом еще несколько от других соседей. Ратники старательно снова сцепили руки в локтевой замок и переплели пальцы сжатых рук.

Скехи были безжалостно загнаны внутрь «крепостей». Взвинченные общим переполохом, часть их с клекотом носилась внутри «спин» по кругу, награждаемая негодующей бранью отаругов, а порой и чувствительными пинками. Большинство же, скалясь и морщась, сидели подле своих хозяев. Глаза их горели адским огнем нетерпения.

Небо заволокло низкими хмурыми облаками. Тяжелые тучи придавали пейзажу пронзительную пессимистичную ноту. В просветы меж панцирей были видны остальные округлые «спины». Ребристые поверхности серых латниров со всеми их знаками и гравировками хмуро отсвечивали будто металлические. Поверх сплоченных панцирей ощерились частые иглы массивных копий-достов. Острия угрожающе блестели, ленточки нервно трепетали по ветру.

Маневр построения закончился. И вовремя!

Дрогнула земля.

Из зеленой складки между холмов, словно из преисподней, вытекла темная масса конницы. Они были еще далеко, и отдельные животные сливались в неровную тяжелую волну. Но Дару показалось, что он узнает следопытов Док-Атора, те самые два десятка дромов с всадниками.

— Враг в пятистах шагах! — хрипло прокричал элитар. — Латниры — крепче локти! Стрелки — тронки на врага! Целить в глаза дромов!

Грохот нарастал, земля гудела под лапами громадных зверей. Ратники переглядывались внутри маленького живого шатра, показывая друг другу прозрачные темные зубы. Глаза их были одинаковыми, с тем же самым выражением, в котором ни следа страха или нерешительности. Только густая ненависть.

Звенья одной цепи.

Клетки одного тела.

Несмотря на тучи, было жарко и сухо. Сильно хотелось пить. Но все это было где-то далеко, на втором плане, в другой жизни. Лицо и шея тангра, стоявшего прямо перед Даром, взмокли от напряжения, одна щека рефлекторно вздрагивала. Не отрываясь, он смотрел Дару в глаза, время от времени кивая вбок головой.

Дар тоже кивнул этому воину и поймал себя на мысли, что готов биться рука об руку — с ними, ратниками Хуурадана. Их враг был и его врагом, и, так же как и они, Дар не страдал трусостью и горел желанием проверить, чего стоят его шиташ и латнир!

— Все отлично, братья! — ревел, подбадривая, элитар. — Их совсем не так много, как я думал! Вижу только два десятка карликовых дромов. Ла-и-Ла!

— Ла-и-Ла-а! — дружно пролаяла маленькая крепость.

— Ла-и-Ла-а-а-а! — донеслось со стороны остальных двух «спин».

Глаза «спинников» теперь были прикованы к Саудраку. Они не могли видеть нападающего противника, не могли заметить его уловок. Элитар был сейчас их глазами.

— «Мы станем скалой, защищающей материнский атат!» — нараспев декламировал Саудрак.

Многоголосый хор оглушительно громко повторил его слова.

— «Мы станем камнем, разбивающим вражеский латнир!» — зычно продолжал элитар.

— …разбивающим вражеский латнир! — гудели отаруги.

Голос элитара вдруг приобрел неожиданную мягкость, но того сорта, что закаляет эмоции в стальную пружину:

— «Мы опрокинем врага и принесем мир в свой Царакклан!»

Дар почувствовал, как холодок пробежал по спине — даже его пробрало. Перед глазами почему-то пронеслись картины выжженного Изир-дора, и сами собой напряглись кулаки, сжимающие копье.

Атакующая конница приближалась, широким полукольцом огибая замершие на склоне хуураданские «спины». Место было выбрано Саудраком довольно неплохо — несколько деревьев прикрывали фланги трех «спин», плюс а'зарды были вынуждены логикой позиции нападать снизу, невольно отдавая тактическое преимущество хуураданцам.

Внезапно а'зарды притормозили. Мелкие отсюда, как горошины, всадники на телах огромных животных засуетились. В руках у них появились большие темные предметы. Присмотревшись, можно было заметить, как они на веревках стравливают эти мешки к земле.

— Скехов спускают, — прошептал Ходват каким-то деревянным тоном.

Дар тут же вспомнил зубастую лысую морду в вонючем кожаном мешке.

Видимо, что-то услышали или почувствовали и хуураданские скехи. Что-то недоступное уху тангра, но моментально вызвавшее взрыв их ярости. Звери заметались, скаля пасти и щелкая.

Теперь а'зарды вытянулись устрашающей линией в ста шагах перед «спинами» — сорок маленьких фигурок на двадцати величественных дромах.

Чего они выжидают?

Дар прикидывал: добьет ли тронк до врага? Нет, пожалуй, далековато еще.

— Готовься к прикрытию! — раздалась команда.

Звуки возни прокатились по цепи тангров позади. Дар оглянулся, пытаясь понять, что происходит.

— Прикрыться! — прокричал Саудрак.

Мгновенно расцепившись, задняя сторона «спины» бросилась вперед ничком на землю. Воины подтягивали руки и ноги, стараясь подставить небу только латнир. Зазевавшегося Дара грубо дернули за руку — он потерял равновесие и наскочил на стоящего перед ним тангра. Заметил, что все пикейщики уже буквально прилепились к передней линии «спины». Хозяева скехов прижимали их к себе.

— Их тронки добьют сюда! — сипло прошептал Ходват, многозначительно тараща глаза. — У а'зардов лучшие илзяни Плоскогорья!

Тут же вспомнился изнурительный ночной бег меж колючих кустарников, и свист рассекаемого воздуха от прыгающих червяков-кровососов. И вновь засвистел воздух, только теперь это был дождь стрелок, что ударил по латнирам. Он простучал часто и сухо, будто горстка щебня, брошенная в прогретый на солнце камень. Бойцы не шевелились, слышно было только напряженное сопение. С коротким перерывом последовали вторая и третья волна. По нескольким вскрикам стало ясно, что несмотря на предосторожности, жертвы обстрела все же появились.

Саудрак пролаял новую команду, и ратники бросились назад, вновь перехватываясь локтями.

Трубный призыв — два двойных сигнала — пронзил воздух. Дар узнал его — он уже слышал эти звуки в бою под Изир-дором. Взревевшие дромы противника сорвались с места. Приближаясь, они меняли строй, складываясь в узкую колонну по три скакуна. Седоки играли в воздухе сверкающими длинными шиташами, прячась за косматыми шеями животных. Их воинственные крики слышались отчетливо. Погонщики что-то накрикивали на уши взбудораженным и рычащим скакунам. Крепкие мускулы тромов перекатывались под светло-серой шкурой с крупными темными пятнами, искусно повторенными на попонах. Дромы а'зардов были, конечно, пониже и покороче хуураданских. Но что за разница пехотинцу, стоящему на земле — огромная пятнистая смерть не будет иметь пощады!

До уха донеслись непривычные звуки — тугая волна шкварчащих, бурлящих шумов шла со стороны врага.

— Спустить скехов! — резко бросил элитар.

И в этот момент стали видны набегающие в траве короткие фигуры зубастых тварей — они стремительно приближались к «спинам» с хищным щелканьем и клекотом. Небольшие, но тяжелые звери, похоже, хорошо знали свою роль в этом сражении. Без сомнения, они могли запросто разбить строй «спин», вгрызаясь сзади в ноги повернутых тангров! Но под этим небом уже не было неожиданных уловок для противников. Навстречу с оглушительным гвалтом и щелканьем вынесло такие же мускулистые тела с темными полосами на спинах. Хуураданские скехи в мгновение схватились с а'зардовскими. Рычание, лязг зубов, грызня, визг, мелькающие и сбившиеся в живые комья тела… Хуураданских скехов виднелось куда больше, и тут исход схватки был ясен.

— Целься в среднего дрома! — Интонация элитара была твердокаменной. — Огонь!

Сухо клацнули тронки. Трудно было понять, достигли они цели или нет, — дромы врага еще далеко и продолжают свою стремительную атаку. Уловка со скехами не удалась, но тяжелые когтистые лапы дромов будут пострашнее их!

— Огонь! — вновь проскрежетал элитар.

Опять синхронный стук тронков. Громада конницы вырастала на глазах.

— Огонь!!!

Новый залп стрелок. Теперь уже стало заметно — у трех передних дромов словно выросли колючие ожерелья, несчастные животные застонали леденящими кровь воплями.

А'зарды снова сменили строй, расширяя фронт и доведя его до пяти дромов. Вряд ли все эти маневры были случайностью, скорее перед Даром разворачивалась логичная для этого мира последовательность атаки. Нападающие желали сохранить большее число скакунов для схватки со «спинами».

— Второй тронк!

Дар едва успел сменить оружие и прицелиться.

— Огонь!!!

Момент для этого выстрела был выбран превосходно. Все предыдущие залпы не принесли врагам столько вреда, как этот. Дромы первого ряда будто замерли на мгновение, и тут же оглушительно заорали. На их «лица» было страшно смотреть, стрелы утыкали все открытые участки кожи. Треугольные жесткие намордники не могли прикрыть все и сами были усеяны стрелами. Тонкие древки торчали из ушей, губ, незащищенных частей шеи, из стыка кожаных пластин на переносице, у некоторых повреждены были даже веки. Пробить жесткую шкуру дромов на груди никто не пытался, но головам досталось по полной.

Седоки повысили голос, пытаясь удержать мечущихся животных в повиновении. Их было плохо видно за косматыми гривами, заметно лишь, что они повторили маневр хуураданцев под Изир-дором — развернутые кожаные попоны так же покрывали тангров с боков.

Грохот скачки, крики воинов, громогласные стоны скакунов, команды погонщиков, торжествующие вопли хуураданцев, злобное щелканье и грызня скехов — все смешалось в сплошной дикий рев.

Дар с содроганием подумал, что ждало их, если бы тогда, в кустарниках возле Изир-дора, они наткнулись на полностью подготовленную западню…

А'зарды уже были на дистанции броска копья и вполне могли достать «спины» с дромов. Но их первый ряд смялся. Заупрямившиеся, разозленные болью дромы останавливались, поворачивались, топтались на месте. Всадники вырывали стрелы. Задние дромы натыкались на орущих и раненых собратьев, сталкиваясь огромными телами.

Подставившие бока всадники, конечно, были тут же атакованы. Защитные попоны их обросли темными иглами, как и бока дромов. Некоторые стрелки зацепили плоть: три всадника схватились за шеи, роняя из рук уже занесенные копья. Остальные испуганно ретировались, кто пытаясь выровнять своего скакуна, а кто давая задний ход. Вторая пятерка дромов выступила вперед, но не так слаженно, как им бы хотелось. Атака потеряла первоначальную остроту и смазалась. Третья пятерка наехала на вторую, невольно расширяя фронт и попадая под неминуемый ливень стрел. Тронков у защищавшихся было в изобилии. Хуураданские стрелки, прикрытые массивом латниров внутри «спин», постоянно меняли их на свежие, в то время как старые восполнялись.

Дар тяжело дышал, сжимая левой рукой толстое древко. Его правая держала уже четвертый тронк, и у него было дикое ощущение, что он еще ни разу не промазал. Рядом стоял Ходват, такой же взмокший от напряжения. Дар догадывался, почему Саудрак поставил его здесь — латниры юношей наверняка уступали в крепости взрослым панцирям, и он вряд ли стал бы хорошей защитой.

Стоящие живой стеной хуураданцы жадно ловили глазами каждое выражение их лиц. Не хотел бы Дар оказаться сейчас на их месте — подставлять врагу спину и не ведать, в какое мгновение тебя сразит смерть, — в виде громадной лапы дрома или тяжелого доста, что пробивает латнир навылет.

И тем не менее обороняющиеся не обнаруживали признаков страха. Не волновались и а'зарды. Дар прикинул — двадцати скакунов с лихвой хватит на полторы сотни хуураданской пехоты. Даже еще много. Просто раздавить всех дромами.

Поскольку разящий удар с налета не вышел, нападающие решили израсходовать запас копий. Израненная пятерка скакунов ушла на задний план. Свежие дромы начали кружить вокруг трех «спин», постепенно разгоняясь. Вторые всадники метнули свои большие досты. Половина этих копий тяжело ткнулась в траву — меткость хуураданских стрелков не позволяла а'зардам целиться более тщательно. Но остальные все же настигли свои жертвы. Тяжелые копья конницы были потрясающе эффективны. Мощь броска прибавлялась к инерции бега скакуна, нанося страшные раны. Брошенные с высоты дрома, досты с громким хрустом пробивали и латниры, и тела, бросая тангров навзничь. Из груди жертв торчали окровавленные железные наконечники. Но некому было заботиться сейчас об этих несчастных.

— Сомкнуть строй! — жестко гремел Саудрак. — Крепче локти!

«Спинные» тангры сбросили из своей связки раненых, копьеносцы обрубили торчащие из латниров древки копий. И вновь локтевая связка скрепила ряды. Дар потрясение смотрел на окровавленных и поверженных отаругов. Их страшные раны должны были приносить чудовищные страдания. Однако кроме первых стонов, больше звуков из крепко сомкнутых ртов слышно не было. Все еще в сознании, они целеустремленно ползли в центр «спины», чтобы не мешаться под ногами. Боевая дисциплина у тангров была ошеломительной!

— Копьё ровнее! Дарат! — проорал элитар. — Дромы на линии атаки!

Дар поправил невольно приопустившееся копье, возвращаясь к реальности. В просвет латниров было видно массу величественных скакунов, что подобно тягучей реке неумолимо текла мимо «спин». Словно вода, обтекающая большие камни, выискивала слабину. Зоркие глаза распаленных боем дромаругов искали уязвимое звено, любое слабое место в защите.

Враждующие стороны осыпали друг друга ливнем копий и стрел. Один из дромов неожиданно рванулся вперед, словно испытывая крепость нервов хуураданцев. Ближайшие стрелки попытались достать погонщика, но он ловко спрятался за шеей дрома, прикрытый с боков шкурами. Дар скорее почувствовал, чем увидел, где находится его открытое лицо за ворохом мечущихся кос дрома. Выстрел тронка отозвался криком боли с той стороны, тут же утонувшем в общем гвалте. Дром словно потерял направление и удивленно свернул назад в скачущую массу своих сородичей.

Словно в ответ их «спина» получила жестокий удар. Мощь летящих достов вырвала из рядов двух воинов, со стонами повисших на руках товарищей. Обагренные кровью наконечники достов уродливо и страшно торчали из их груди. Дрожь пробирала от вида таких ранений. Однако это зрелище возымело мало эффекта на оставшихся в строю. С каким-то отрешенным удивлением Дар смотрел на повторившуюся последовательность отцепления поврежденного сегмента «спины», обрубания тяжелых древков, отползания израненных бойцов к центру круга.

Дар оглядел строй тангров — эти два ряда темных тел вокруг себя, блестящие от пота лица, замершие взгляды… Страха не видно ни в одном лице. Но есть что-то странное. Дар никак не мог понять, что именно. И наконец осознал: у всех одинаковое выражение глаз! И не только глаз… Он смотрел на одного, другого, пятого… Так не бывает! Каждый тангр словно потерял отпечаток своей индивидуальности — чуть разные лица, чуть разные глаза, но то, что делает всех действительно разными — выражения на лицах, чувства, — это сейчас у всех одно, смазанное, слепленное из множества, — единство! Одно лицо, одно многоликое существо, частью которого являются все вместе и каждый в отдельности, как эти «спины», составленные из отдельных тангров, но единообразно защищающиеся от врага…

Это было ново, ужасно ново для Дара!.. Захотелось понять это получше, поглубже. По его телу прокатилась словно теплая волна, сдвигающая по невидимой направляющей… Мир сделался шире, и Дар вдруг почувствовал себя частью чего-то большего — одной из граней этого единства, этой монолитной многосущности тангров…

Почему-то поворачивается Саудрак, окидывая его удивленным взглядом. От радости или чего-то еще Дар жмет на рычаг тронка и видит, что его выстрел в точности совпал с залпом остальных стрелков. Впервые он делает это одновременно с другими!

Все эти эмоции занимают какие-то мгновения… «Спинники» уже снова перехватываются локтями, удерживая жесткость сцепки и не давая распасться круговому строю. Быстрый дождь стрелок тронков стучит по латнирам без особого вреда. А запас больших достов у а'зардов не бесконечен! Новые порванные звенья этой живой суставчатой брони ползут к центру, оставляя яркие алые следы на траве. В пятидесятитангровой «спине» их уже набралось шестеро.

Но вот что-то меняется в строю у а'зардов. Три погонщика, словно потеряв терпение, поворачивают своих дромов. Они гонят их, ускоряя, на ощерившиеся пиками «спины». Кажется, это те самые три израненных дрома, которым досталось по полной вначале. Бывалые дромы, несмотря на свой внушительный размер, не торопятся бросаться на блестящие лезвия. Похоже, скакуны хорошо знакомы с этим оружием. А может быть, дело в другом — по размерам боевые «спины» крупнее дрома, и животные бессознательно воспринимают их, как крупные живые существа. Но один из трех, явно молодой скакун, все же послушно двигается вперед, повинуясь наезднику. Его огромное тело быстро приближается, закрывая собой полнеба.

Мгновенно вспотели ладони, держащие толстое деревянное древко. Стоящие перед Даром тангры, видимо, замечают в его глазах надвигающуюся опасность и крепче сжимают локти.

Толстые кожаные попоны болтаются при размашистых движениях молодого дрома. Его шея и страшная оскаленная морда усеяна стрелками. Он несется, вопя не то от боли, не то подбадривая самого себя вибрирующим криком. Испуганные глаза совершенно безумны. Огромные черные когти растопырены, они вырывают с каждым шагом фонтаны земли и травы.

Приблизившийся погонщик — слишком желанная цель, чтобы ее упустить. Мгновенно его тело вздрагивает от множества вонзившихся стрел. Почти не видя его за гривой, тангры стреляют наугад, и с такого расстояния невозможно промахнуться. Но прежде этого он успевает расстаться с копьем — мощный бросок посылает тяжелое древко с наточенным острием в центр «спины». Глаза Дара прикованы к этому летящему смертоносному железу. Видимо, всадник бросал наугад — копье летит просто в центр круга хуураданцев, не способное никому причинить вреда. Но боковое зрение ловит движение тела: это Саудрак, подбадривая своих бойцов, направляется как раз в опасное место. Нет времени крикнуть, нет времени предупредить… Дар изгибается, стремясь не отпустить свое длинномерное древко, и ударом ноги посылает элитара на землю. Непонимание и затем ярость отпечатываются на его чеканном лице. Но в то же мгновение копье всадника вонзается в землю прямо рядом с Саудраком. Глаза элитара расширяются, в них зажигаются понимание и благодарность.

В это время, не чувствуя понуканий от уже мертвого всадника, приблизившийся дром теряет свою целеустремленность и отклоняется в сторону. Однако инерция движения, тяжесть колоссального тела неминуемо влекут его вперед, на ощетинившуюся пиками горстку тангров.

Резко кричит элитар. Ратники единообразно сдвигают копья в сторону опасности. Дар среди них — и его движение вызвано чем угодно, только не его собственным желанием! Чувство слитности с хуураданской дружиной не исчезает, оно только растет. Странное, колкое, сладкое чувство принадлежности, частички единого целого…