11
Около двух часов дня «БМВ» штурмбаннфюрера затормозил у здания Главного управления «Анненэрбе».
Дитер, судя по его мыслям, собирался сдать в архив какие-то бумаги, касающиеся реорганизации лагерей смерти. Суть этих изменений Карел так и не понял, что-то касательно руководства. Обычные кадровые перестановки. Одних смещали, других повышали, типичная чистка в ведомственных кругах, что в Третем рейхе случалось довольно часто.
Фасад Главного управления впечатлял.
На крыше огромный каменный орел, сжимающий в мощных когтях черного ягненка. По левую сторону от орла располагалась статуя играющего на свирели фавна, по правую — перебирала струны маленькой арфы обнаженная валькирия. Эти символы должны были напоминать о непосредственной связи «Анненэрбе» с немецким искусством.
Могущественная организация до сих пор устраивала грандиозные выставки древнеарийских реликвий, которые регулярно посещало высшее руководство Третьего рейха.
Общий вид здания оформлял лично Шпеер по просьбе самого Гиммлера.
Что ж, выглядело неплохо.
Отсалютовав стоящим у дверей эсэсовцам, штурмбаннфюрер вошел в роскошный вестибюль Главного управления.
Майор обратил внимание на необычные шлемы часовых, увенчанные блестящими стальными рожками. Весьма символичное нововведение.
Внутри здания преобладали красные и черные тона, но рассмотреть интерьер подробно Карел не успел. В ту секунду, когда Хорст приветливо поздоровался с каким-то полным господином, майор вырубился.
Это было похоже на нырок глубоко под воду. Темный омут сомкнулся над головой. Абсолютная глухота, абсолютная слепота: ни звуков, ни красок, даже пульс в висках и тот не был слышен.
Карел не на шутку забеспокоился: такого с ним еще ни разу не случалось. Однако сознание не потерял.
Что ему оставалось?
Висеть в этой заполняющей вселенную черноте и ждать. Как это вообще с ним могло произойти? Неужели у немцев имелась установка для глушения вражеского нейроразведчика?
Нет, вряд ли.
В здании Главного управления им нечего скрывать. Административная волокита мало кого могла заинтересовать, в особенности если учесть тот факт, что все документы зашифрованы.
Значит, здесь что-то другое, наверняка связанное с этой новой нейротехнологией, которую из-за нехватки времени так и не успели как следует изучить.
А может, его донор попросту умер? Но тогда бы Карела автоматически выбросило в родное тело. Сейчас же происходило нечто из ряда вон выходящее.
Он просто в одно мгновение потерял все связи с внешним миром. Где он? Что он? Сколько это продлится?
Развить далее свои неутешительные размышления майору не пришлось, так как связь с ускользнувшей было реальностью так же внезапно восстановилась.
Шок повторился, включение оказалось не менее болезненным, чем выключение.
Штурмбанфюрер уже покинул Главное управление и ехал сейчас по Майнеплатц в надежде заглянуть в какое-нибудь кафе.
Справившись с бурей чувств, Карел мягко перехватил управление и, остановив машину возле Центрального универмага, выбрался наружу, вдыхая полной грудью холодный январский воздух.
За ночь здорово похолодало, отметка градусника наверняка опустилась ниже нуля.
Захлопнув дверцу, майор решил немного пройтись.
Сегодняшний приступ сильно обеспокоил его. Навалившаяся глухота вполне могла быть следствием развивающейся психической болезни донора, не выдерживающего противоестественное для психики сосуществование.
А ведь Карел пока не сумел ничего выяснить.
Ощущение нормального здорового человеческого тела постепенно вернуло ему душевное равновесие. Первоначально избранная им тактика — временно затаиться — оказалась ошибочной. Кто знает, может быть, если он чаще станет контролировать донора, то приступ не повторится.
Это следовало проверить.
Увидев вывеску «Браунер Ладен», майор решил посетить знаменитый магазин.
Сначала он с интересом изучил витрину известного на всю Германию эзотерического универмага, обслуживающего исключительно офицеров СС.
На витрине возлежал крупный магический шар из темного стекла, утопленный в оригинальной деревянной подставке. Чуть левее стояло чучело иссиня-черного ворона, по всей видимости реквизит магазина. Рядом с птицей располагалась совершенно роскошная магическая доска, которую Карелу тут же захотелось приобрести.
Прочие безделушки были ему незнакомы, но вряд ли они представляли что-нибудь стоящее. Настоящие раритеты по понятным причинам так просто не продавались.
Майор решительно открыл стеклянную дверь, мелодично звякнул колокольчик.
Стоящий у дальнего прилавка эсэсовец с огромной черной овчаркой на поводке отсалютовал вошедшему офицеру, Карел поприветствовал эсэсовца в ответ. Больше в магазине посетителей не было: слишком ранний час. К вечеру, вероятно, здесь будет не протолкнуться.
Эсэсовец с видом знатока внимательно изучал красивый старинный кинжал средневековой работы.
Пес у его ног, недовольно поглядев на майора, глухо зарычал.
— Тихо, Тод.
Овчарка мгновенно успокоилась. К Карелу уже спешил средних лет лысеющий продавец в тонком позолоченном пенсне.
— Чего желает господин штурмбаннфюрер?
— А что вы предложите? — в свою очередь поинтересовался майор, снимая перчатки.
— В конце прошлой недели к нам поступил совершенно потрясающий справочник новых восточногерманских рун, — с готовностью принялся перечислять продавец. — Издание дополненное и исправленное, настоятельно рекомендую. Также имеется в продаже «Книга Оборотня» Вилле Глосса, это что касается книжных новинок. Кроме того, подвезли свежие защитные талисманы, целая коллекция, прибывшая недавно прямо из Палестины.
— Гм… — Карел задумчиво оглядывал прилавки. — Даже и не знаю, что выбрать…
— Хорошенько подумайте, — улыбнулся продавец, — не буду вас лишний раз отвлекать.
И он вернулся к рассматривающему кинжал эсэсовцу.
— Да, пожалуй, я возьму его, — сообщил немец, и продавец принялся аккуратно упаковывать товар.
— Древнеливийская работа, вы не пожалеете.
— Он займет достойное место в моей коллекции.
— Давно собираете?
— Восемь лет.
— О…
Майор с интересом разглядывал прозрачные стеллажи.
Перед началом войны магазин в основном торговал нацистской символикой, но затем, соответственно спросу, ассортимент изменили.
Талисманов здесь и впрямь было великое множество, прямо глаза разбегались. Но кое-что все же было знакомо. Например, «Ангстброше» — «Брошь страха», нагрудный магический знак члена НСДАП.
По легенде считалось, что враг Третьего рейха, касающийся этой безделушки, тут же испепелялся молнией Одина.
Чушь, конечно, но некоторые этого значка действительно боялись, как и пресловутых молний СС.
За всеми этими символами стояли определенные силы.
Взять, к примеру, ту же свастику — древний знак разрушительного огня, «черное солнце», знак коловращения земных стихий, подчиненных адскому пламени. Пятиконечная звезда Советского Союза — правильная пентаграмма, не менее древний, чем свастика, мистический пифагорейский символ, который многие считали воплощением стихии льда.
Эти древние знаки ввергли мир в очередную кровопролитную бойню, и не каждый солдат задумывался над тем, под каким символом на знамени он умирает.
— Ну, как, вы уже что-нибудь себе подобрали? — Продавец был невероятно доволен предыдущим клиентом, так как тот купил достаточно дорогую и, главное, редкую вещь. Как правило, древнее коллекционное оружие мало кого интересовало.
— Я видел у вас на витрине магическую доску.
— Да, да, конечно, — улыбнулся продавец. — У нас их осталось всего две, ручная работа. Желаете посмотреть?
Карел кивнул.
Продавец заглянул под прилавок и извлек оттуда точную копию доски с витрины.
— Можете ее испытать. Уверяю, она отлично действует.
Майор раскрыл резные створки и, положив руку на деревянный штатив с круглым прозрачным оконцем, или, как его еще называли, «линзой диалога», попробовал связаться с кем-нибудь из мертвых, все равно с кем, лишь бы проверить доску в действии.
Деревянный штатив сам собой зашевелился, прополз по нескольким нарисованным на дне доски символам, после чего в стеклянном оконце появилась короткая надпись.
Майор наклонился поближе, чтобы разобрать мелкий текст, и с удивлением прочел: «Берегитесь, сегодня вас попытаются убить».
— Ну как? — с воодушевлением спросил деликатно держащийся в сторонке продавец.
Майор накрыл «линзу диалога» ладонью, и послание тут же исчезло.
— Беру.
Выйдя из магазина с упакованной доской под мышкой, Карел поспешил к своему автомобилю.
Ветер на улице усилился, стемнело. Второй прожитый внутри нового донора день подходил к концу.
Искусно лавируя в потоке машин, майор ехал домой к штурмбаннфюреру.
Странное потустороннее предупреждение не произвело на него особого впечатления. Ну, мало ли? Бестелесные духи иногда любят позабавиться над смертными. Хотя расслабляться в любом случае не следовало.
Неприятности начались раньше времени.
Невдалеке от дома спустило заднее колесо. Карел кое-как подвел автомобиль к обочине и, тихо чертыхаясь, осмотрел осевший баллон. Запаски в багажнике не было, да и не стал бы он возиться. Как только доберется домой, пошлет кого-нибудь за машиной.
С неба начал срываться мелкий снег.
Майор поднял воротник и, инстинктивно оглянувшись, заметил среди прохожих знакомое лицо. Зрительная память сработала мгновенно, он тут же узнал промелькнувшего в толпе человека.
Это было его собственное лицо. Вернее, было недавно.
Именно в этом теле Карел шел в рейд к Тойфельханду. Значит, нейроразведчик.
Слежка? Маловероятно. Но наверняка не случайность.
Не подавая виду, что он вычислил преследователя, майор поспешно направился в сторону дома. Каких-то два-три квартала, около десяти минут хода.
И все же это очень странно.
Берлинским агентам было строго запрещено выходить на контакт. Для них штурмбаннфюрер Дитер Хорст с момента подселения просто не существовал.
Что же, черт возьми, происходит?
Мгновенно приняв решение, Карел резко свернул в темный узкий переулок. Здесь начинался рабочий район, не самое подходящее место для вечерних прогулок.
Преследователь, конечно, не отставал. Карел его не видел, но явственно ощущал враждебное присутствие где-то за спиной.
На что тот рассчитывал?
Может быть, на то, что телом сейчас управляет именно донор? В этом случае майор наверняка бы не почувствовал слежки.
Карел зашел в первый попавшийся подъезд темной, неприветливой пятиэтажки. Поднялся по лестнице на третий этаж и принялся ждать.
Где-то через пару минут дверь подъезда тихо скрипнула. Вошел мужчина в кожаной куртке и, ли секунды не колеблясь, дважды выстрелил вверх.
Преследователь отлично видел в полутьме, пули прошли в сантиметре от лица штурмбаннфюрера.
Пистолет стрелял почти бесшумно. Майор пошатнулся и медленно сполз на грязные ступени.
Послышались неспешные шаги.
Убийца желал удостовериться, что он все-таки попал. Он поднимался не спеша, естественно, страхуясь. Подошел, остановился над распростертым телом. Наклонился проверить пульс.
Пульса не было.
И тут Карел выстрелил прямо ему в лицо.
Получив маленькую темную кляксу на лбу, убийца рухнул на не успевшего увернуться майора.
«Забавно, я только что убил сам себя».
Пора было уносить ноги: жильцы могли слышать грохот выстрела.
Карел оттолкнул мертвого донора к стене.
«Прости, парень. Ты славно мне послужил, однако оказался не в тех руках…»
Злополучный квартал майор успел покинуть вовремя.
Вне всяких сомнений, на месте перестрелки уже работал патруль. Конечно, дело осложнит применение поисковой собаки, однако Карел надеялся на удачу.
В конце концов, всегда можно отвертеться.
Во всяком случае, до сих пор ему везло.
Трюк с пульсом он проделывал уже не первый раз. Техника выключения донора была довольно проста. На самом деле пульс у штурмбаннфюрера никуда не пропадал, просто сердцебиение сильно замедлилось. Подобные фокусы на Востоке спокойно демонстрировали адепты разных магических культов.
Проблема сейчас была лишь одна — Дитер Хорст.
Как штурмбаннфюрер объяснит себе все произошедшее? А что, если вслед за этим последует очередной приступ глухоты?
Немец упорно обманывал себя, уверяя, что с ним все в порядке, что он абсолютно здоров, но долго так продолжаться не могло. Раздвоение сознания медленно и неотвратимо разрушало его личность.
Учитывая все это, майор принял решение как можно реже отпускать донора.
Конечно, существовали ситуации, с которыми он при всей своей подготовке вряд ли мог справиться. Не хватало знания необходимой информации, которая находилась рядом, но была абсолютно недоступна.
Благополучно вернувшись домой, Карел сообщил слуге о поломке машины и тот тут же позвонил в автомастерскую.
— Машина мне понадобится завтра утром, — строго предупредил майор.
Внутренним зрением он увидел, как рядом с его домом остановился автомобиль с тремя незнакомыми людьми.
Через пару минут зазвонил дверной колокольчик. Слуга поспешно пошел открывать. Вернувшись, удивленно сообщил:
— Там какие-то люди в форме, они извиняются за столь поздний визит и настоятельно просят вас проехать с ними.
Мысленно выругавшись, Карел спустился на первый этаж и увидел там двух буддийских монахов в черной форме СС.
Монахи учтиво поклонились, после чего отсалютовали штурмбаннфюреру по-нацистски.
— Сахиб Хорст, — произнес один из них с сильным акцентом, — простите за внезапное вторжение, но далай-лама Воталхе хочет с вами поговорить до своего отъезда в Мюнхен. Завтра утром он улетает, и у вас уже не будет возможности пообщаться.
«Странно, — подумал майор, — глава «Зеленых братьев» настойчиво желает пообщаться, но ведь я еще не принял окончательного решения по поводу участия в тибетской экспедиции. Что ж, должно быть, это будет весьма любопытная встреча».
Еще Карел подумал, что его вполне могут раскрыть. По слухам, далай-лама обладал некими сверхчеловеческими способностями, чем снискал Уважение самого Гитлера…
Тибетский монах Воталхе появился в Берлине в начале двадцатых годов. Тогда он еще был простым монахом, но так лишь казалось со стороны. Те, кто знал этого человека поближе, понимали, что имеют дело с одним из «тайных посвященных».
В узких кругах он сразу же получил прозвище «Человек в зеленых перчатках». Эти самые перчатки были неотъемлемым атрибутом Воталхе. Говорили, что он никогда их не снимал.
Еще многие понимали, что перчатки — знак принадлежности к высшей касте Лхасы и с этим человеком следует считаться.
По национальности Воталхе был индус, что в принципе не имело особого значения.
Появившись в Берлине, он сразу же переходит к активным действиям, на удивление точно предсказывая события, например, количество нацистских депутатов, прошедших на выборах в рейхстаг. Причем все так называемые предсказания тибетского гостя печатались в периодической прессе.
Неплохой ход.
На него тут же обращают внимание высшие нацистские круги.
Проходит полгода, и вот уже Воталхе регулярно принимает у себя сам Гитлер, не устоявший перед обаянием ясновидящего монаха. Мудрец предсказывает фюреру колоссальные победы, но при этом ловко умалчивает о конце.
За несколько лет до прихода нацистов к власти, еще в 1926 году, в Берлине и Мюнхене поселяется небольшая колония тибетцев, впоследствии превратившаяся в тайное оккультное общество «Зеленых братьев».
Гости с Востока действительно предвидели многое.
Позднее, когда нацисты наконец пришли к власти, Гитлер и Гиммлер не делают ни одного серьезного политического или военного шага, не проконсультировавшись прежде с тибетским другом.
Советская нейроразведка давно уже присматривалась к экзотическому советнику Третьего рейха, но подобраться близко не удавалось.
Защита тибетцев была значительно сильнее оккультных приемов «Анненэрбе», а их пси-энергия по сей день оставалась абсолютно непробиваемой не только для легкого поверхностного зондирования.
После того как погибло несколько нейроразведчиков, тибетцев решили оставить в покое.
Но одно удалось установить точно. Воталхе владел некими ключами, открывающими дверь в царство Агарти. Эта дверь якобы находилась в Гималаях и являлась астральным окном связи с внеземными силами.
Шестнадцатый отдел подозревал, что тибетцы имеют свою «Лестницу Иакова» удобный коридор между соседними мирами. В их лице перед православной Россией вставал действительно могучий противник, но время открытой схватки пока что не пришло…
— Хорошо, — ответил Карел, — я только отдам некоторые распоряжения слугам.
Монахи остались в холле, а майор вернулся на второй этаж и проинструктировал Ульриха по поводу машины:
— Как только ремонтники привезут ее сюда, поставь автомобиль в гараж и проверь заднее левое колесо, прежде чем платить…
— Не беспокойтесь, герр Хорст, я за всем прослежу.
Снова спустившись на первый этаж, штурмбаннфюрер позволил монахам проводить себя к машине, великолепному белому «роллс-ройсу». Сразу было видно, далай-ламе не чужда традиционная восточная роскошь.
Через четверть часа машина затормозила у особняка главы «Зеленых братьев».
Воталхе лично вышел встретить ночного гостя, чем заранее подчеркнул его значимость.
«Интересно, раскроет он меня или нет? — с азартом бывалого разведчика подумал Карел. — Или ему будет выгоднее промолчать? Что ж, вполне в восточном духе. Бойся гнева терпеливого человека…»
Далай-лама был облачен отнюдь не в эсэсовскую форму, а просторный белоснежный балахон.
Он провел штурмбаннфюрера в залитую светом приемную, предложив удобное кресло, сам же Воталхе уселся на ярко-оранжевую циновку на небольшом возвышении.
Возраст тибетца было сложно определить, на вид где-то около пятидесяти, но с таким же успехом ему могло быть и за семь десятков. На Востоке мудрецы умели прятаться за ширмой вечности, однако даже это не спасало их от неминуемой смерти, уравнивающей в конечном счете всех.
— Еще раз извинюсь за внезапное беспокойство, сахиб Хорст, но дело слишком важно для меня. — Голос Воталхе был мягок и приятен, и, главное, ни малейшего акцента, словно тибетец с младых ногтей говорил на немецком. — До меня дошли слухи, что вы включены в состав новой экспедиции в Гималаи?
— Ну, этот вопрос еще окончательно не решен, — замялся Карел, несколько неуютно чувствуя себя в этом роскошном дворце.
— И все же, скорее всего, вы уже приняли решение.
— Да, если руководство не передумает, я буду участвовать в экспедиции.
— Оно не передумает.
«Так-так, — подумал майор, — далай-лама уже осведомлен, или, быть может, он воспользовался своим даром ясновидения? Я бы многое отдал за то, чтобы узнать, что он рассмотрел в грядущем. Чем закончится для штурмбаннфюрера Хорста экспедиция на Тибет».
— Насколько мне известно, вы — профессиональный антрополог, специалист по расовой теории.
— Да, это так, — подтвердил Карел, размышляя, не самое ли время выпустить настоящего Дитера Хорста, ибо разговор мог зайти в опасную область.
— И какие же вы проводите исследования?
Что ж, пока можно и сымпровизировать.
— Одно время я делал замер черепов казненных красных комиссаров. Выезжал на оккупированные советские территории. Мною проделан колоссальный труд…
В принципе майор говорил сейчас чистую правду, ибо был подробно знаком как с биографией штурмбаннфюрера, так и с его исследованиями.
— Скажите, к каким же выводам вы пришли? — продолжал свои неспешные расспросы далай-лама, не то из вежливости, не то из чистого любопытства. А может быть, что-то проверяя?
— Выводы неутешительны, — нехотя признался штурмбаннфюрер. — Результаты моих исследований вызвали сильное недовольство рейхсфюрера Гиммлера. Мне запретили публиковать мои научные дневники.
— Но почему, сахиб Хорст? Что же вы такое выяснили, работая на оккупированных восточноевропейских территориях?
— Замеры черепов русских делались по давно отработанным нами методикам. Согласно исследованиям, оказалось, что процент арийского населения в Советской России существенно выше, чем в самой Германии, — со скрытым злорадством ответил Карел. — Также на меня возложили исследование уровня нравственности русского народа. Материала было предостаточно. Несколько месяцев я сводил воедино результаты медицинских обследований славянских женщин, вывезенных в Германию. Более девяноста процентов обследованных лиц женского пола от пятнадцати до двадцати лет — девственницы. Теперь вы понимаете, почему мои дальнейшие разработки этих вопросов запретили?
Далай-лама задумчиво смотрел куда-то поверх головы штурмбаннфюрера.
Внезапно по его смуглому лицу пробежала едва уловимая тень печали, и он медленно продекламировал:
Когда постыла мне мирская суета,
и я на склонах Латши Кханг искал уединенья,
тогда Земля и небо сговорились
и бурю-вестника послали мне в союз.
Воды и воздуха стихии, с грядою мрачных туч
вступив в боренье,
Луну и Солнце поглотили…
Стихотворение можно было понимать двояко. Но Карел решил, что Воталхе весьма поэтично предсказал скорый крах Третьего рейха.
Очень хотелось, чтобы это было правдой, однако следить за мыслями тибетского мудреца — пустая трата времени. Читать меж строк майор никогда не умел.
— Мои слова удивили вас? — чуть погодя, поинтересовался далай-лама.
— Скорее встревожили.
— Что ж, похоже, я не ошибся в вас. Вы тот самый человек, который сможет все изменить… Вы вообще в курсе, что искали последние две экспедиции?
— Меня еще не успели подробно ввести в курс дела.
— Они искали Титарапари, легендарный Проклятый Вавилон, — пояснил Воталхе. — Страшное место, там расположен вход в Шамбалу. Я отговаривал руководство от этой затеи, но меня не послушали. Впрочем, как всегда.
— Вы считаете, что мифическая Шамбала действительно существует? — осторожно спросил Карел.
Далай-лама загадочно улыбнулся.
— Я открою вам маленькую тайну, но вы, скорее всего, сейчас мне не поверите. Что ж, время и только время убедит вас в этом. Шамбала не просто существует, МЫ ВСЕ В НЕЙ ЖИВЕМ…
Совершенно потрясенный майор смотрел на улыбающегося мудреца, с трудом осознавая смысл произнесенных слов.
Кто он? Кто скрывается под личиной тибетского мудреца? Друг или враг?
— Вот видите, вы мне не верите… — с глубокой скорбью вздохнул Воталхе. — Никто никогда не верит…
… Издавна существовала завораживающая сказка о том, что 30–40 веков назад в районе пустыни Гоби процветала великая цивилизация, но во время некой природной катастрофы погибли почти все ее представители.
А те немногие, кому удалось уцелеть, ушли в гималайские пещеры и там разделились на две группы. Одни назвали свою страну Агарти, и она стала центром мирового добра. Здесь древние мудрецы предавались созерцанию и старались не вмешиваться в земные дела. Вторые основали страну Шамбалу — центр могущества и насилия, управляющий миром, хранилище разрушительных неведомых сил, доступных лишь посвященным…
