Эпилог

Они сидели друг против друга и смотрели на фантастические сполохи, причудливым водопадом изливающиеся откуда-то сверху.

— Ну, как тебе? — негромко спросил Творец. Ив чуть оттопырил губу:

— Впечатляет… Но ты не видел голопостановок «Метро-Голдвин-Фокс». Они сделали бы это более впечатляюще.

Творец скривился:

— Вот она — доля художника. Мучаешься, ночей не спишь, в муках рожаешь. А затем приходит критик и с презрительной гримасой холодно роняет: «Впечатляет».

— А ты что хотел? Чтобы мы, честные критики, исходили восторгами при виде всякой только что созданной дребедени? Ну уж нет. Ты вот создай, дай отстояться, потом лет сорок очищай от плевков, а затем, когда тебя назовут Мудрым и Бесстрашным Отцом Нового и Великого, я и признаю, что еще при первом взгляде на сие творение почувствовал необъяснимую истому, тут же подсказавшую мне, что я присутствую при рождении Великого и Незабываемого. — Он сделал паузу, отхлебнул из своего бокала, причмокнул и, поставив его на столик, закончил: — Именно тогда и ни минутой раньше. Творец покачал головой:

— А вы, люди, оказывается, совершенно беспринципные создания. Ив хмыкнул:

— А то ты еще не понял? И оба, не выдержав, расхохотались. Когда смех поутих, Ив цокнул каблуком ботфорта по мозаичной поверхности и задумчиво произнес:

— Черт возьми, как давно я во все это вляпался… Конечно, Творец не мог упустить такого случая.

Он насупил брови и прорычал густым басом, чем-то очень напоминающим бас фра Така:

— Не поминай имя нечистого в Храме Господнем. Ив досадливо сморщился. Ему что-то совершенно расхотелось шутить.

— Перестань.

— А ты не куксись, — резонно ответствовал Творец и, протянув руку к столику, стоящему между креслами, тут же с аппетитом захрустел косточками копченой курочки. — Ну чего тебе не хватает? Сыт, одет, обут, считай — бессмертен. Власти мало? На, бери, она у тебя под ногами. Тебе же раз плюнуть стать императором всех и вся.

— Ну уж нет, — возмутился Ив, — Меня и, в президенты ни за какие коврижки не заманишь, хотя там всего-то восемь лет срок тянуть, а уж императором, да еще бессмертным… — Он даже зажмурился от подобной перспективы.

— Скучный ты все-таки человек, — констатировал Творец, с сожалением разглядывая добела обглоданную куриную кость. — Никакого в тебе честолюбия. Такие перспективы, а вместо здорового тщеславия — так, маета одна.

— Сам виноват, — назидательно заявил Ив. — Надо было лучше смотреть, кого Вечным делать.

Творец замер, потом медленно повернул голову, усмехнулся и вкрадчиво произнес:

— Упаси бог, разве ж это я? И он был абсолютно прав…