64
Как ни старался Михель выглядеть героем, боли он боялся и через минуту после пары не слишком сильных зуботычин сказал адрес своей квартиры.
— Вот видишь, урод, зачем тебе лишние проблемы? — наставительно заметил Гуго Крамер и подал Михелю свой платок. — На, вытрись.
— А мне плохо, — замогильным голосом произнес вдруг Фредди Чингис.
— А с какого хрена тебе вдруг сделалось плохо? — недовольно переспросил его Крамер.
— Мне плохо. Меня тошнит и, наверное, сейчас вырвет.
— Только попробуй сделать это в моей машине, подонок! — заорал Филсберг. — Гуго, если он начнет блевать, удуши его моментально!
— Это не поможет, сэр, — заметил напарник Крамера — Дирк. — Если начать его душить, он не только облюется, но еще и в штаны наделает. Не думаю, что это лучше, — пусть уж блюет.
— Нет — не пусть! Это моя машина, и я не хочу здесь никакой грязи!
— Ой, я больше не могу. Сейчас меня вырвет!
— Крамер, убей его немедленно! — потребовал Берти.
— Убейте меня или дайте травки! — потребовал Фредди Чингис, которому действительно становилось все хуже.
— В таком случае дай ему травы, Крамер! — потребовал Филсберг. Он нервничал и незаметно для себя самого разгонял машину все быстрее.
— У меня нет, травы, сэр. Я не употребляю.
— Возьми у своего напарника!
— У меня тоже нет, — ответил Дирк.
— Дайте травы! — заголосил Чингис и попытался вскочить.
— Да дайте ему хоть что-нибудь! — в свою очередь заорал Филсберг и неожиданно вильнул. Машина наскочила на бордюр и подпрыгнула.
На дико визжащих покрышках Берти все же удержал «Джарди» на дороге, перепугав прохожих и своих пассажиров.
— Вы не могли бы ехать потише, сэр! — попросил струхнувший Крамер. — Или хотя бы смотрите вперед!
— Не учи меня, куда мне смотреть, а куда не смотреть! Дай ему лекарство!
— Все, я начинаю блевать, — голосом умирающего произнес Фредди, и его лицо посерело.
— У меня только энергостимуляторы для мышц! По пятьдесят монет за таблетку! Вы оплатите, сэр?
— Оплачу, дай ему две — пусть сожрет.
— Две много, сэр. Сам я больше половинки не употребляю.
— Дай две, — уже спокойнее сказал Филсберг. В кармане у него лежали три фасовки отличной травки по двести кредитов за порцию, однако Берти жадничал, ведь в результате таблетки Крамера обходились ему дешевле.
— Воля ваша, сэр.
— Было слышно, как зачавкал Чингис, торопясь разжевать таблетки и снять приступ. Потом он сглотнул, закашлялся, и Берти даже пожертвовал ему полбутылки теплой минералки, валявшейся в машине уже целую неделю.
— Эй, ты, Царик, я правильно еду?
— Это смотря куда ты направляешься, — рискуя быть снова побитым, ответил Михель. — Учти, мне к восьми на дежурство.
— Забудь про работу, парень, — вмешался Крамер, — ты теперь вроде как в отпуске.
— Точно, — добавил Дирк. — В бессрочном.
— Ладно, не ссорьтесь, — произнес вдруг Фредди Чингис каким-то отцовским покровительственным тоном. На его лице сияла счастливая улыбка, будто он во главе своего семейства ехал за город.
Крамер и Дирк переглянулись. Кажется, начиналось то, чего можно было опасаться.
— Что-то мне жарко, — снова подал голос Фредди и резко встал, ударившись головой о потолок.
Удар был такой силы, что наверху осталась вмятина.
— Эй, что ты делаешь?! — снова закричал Филсберг. — Тебе дали таблеток, так сиди смирно!
— Жарко, — повторил Фредди и повторил попытку пробить потолок головой.
На сей раз ему это удалось, и он, раздирая стальную оболочку крыши, протащил наверх руки. Прохладный воздух ударил Чингису в лицо, растрепал волосы, и он радостно засмеялся — ему было необыкновенно хорошо.
Между тем снизу кто-то дергал его за штаны, колотил по ногам, но Фредди не обращал на это никакого внимания. Освежив голову, он соскользнул обратно и с удивлением обнаружил наставленные на него пистолеты.
Владелец машины издавал душераздирающие вопли, а Михель бился на полу в приступе хохота.
— Не вздумай шевелиться! Пристрелю! — пригрозил Чингису Крамер и ткнул его пистолетом под ребра.
— Да ты знаешь, что я с тобой за это сделаю, щенок?! — продолжал кричать Филсберг.
— Лучше не рыпайся, парень, — пригрозил со своей стороны Дирк, впрочем, без особой уверенности.
— Стреляйте в него! Я теперь на все согласен! — не успокаивался Берти Филсберг. Он уже давно заблудился и теперь мчался куда попало, не обращая внимания на светофоры.
Чингис еще несколько мгновений смотрел на нацеленные на него пистолеты, а потом неуловимым движением рук выхватил оба сразу.
Он проделал это настолько быстро, что Крамер и Дирк все еще сидели в угрожающих позах, не понимая, что уже не вооружены.
— Уходи, — коротко сказал Фредди, обращаясь к Крамеру.
— Почему? — задал тот идиотский вопрос и через мгновение вышиб спиной дверь и покатился на ней, как на санках, пока не попал под встречную машину.
Дирк не стал дожидаться, когда с ним поступят так же, и выпрыгнул на полном ходу, сбив на тротуаре несколько прохожих и опрокинув киоск с пончиками.
Только Берти Филсберг, ничего не замечая, продолжал давить на газ и проклинать своих пассажиров, будто они сами навязались к нему в попутчики.
Чингису надоел этот источник шума, и он легким касанием ладони заставил Филсберга врезаться головой во внутреннюю стойку.
Перед глазами Берти поплыл туман, и он выпустил руль. Последовал сильный удар, и сознание покинуло Филсберга, впрочем, ненадолго — вскоре он снова обрел способность дышать.
Филсберг с трудом разлепил веки и увидел, что все еще сидит в своей машине, а вокруг него толпятся люди и даже несколько полицейских. Его колени, сдувшаяся подушка безопасности и весь салон были засыпаны крошками лобового стекла.
— Посмотрите, он жив! Он жив! — закричали зеваки.
— Понятное дело, жив, — отозвался один из полицейских, просматривая принадлежащую Берти газету.
Филсберг пригляделся. С первой страницы издания на него смотрела все та же обезличенная задница.
«Лошади ли мы?», «Мы же не лошади!» — пронеслись в его мозгу обрывки воспоминаний.
Берти сжал голову руками и вдруг ощутил, что череп снова стал квадратным. Вернее, кубическим.
Смутная догадка заставила Филсберга оглядеться, и он сразу обнаружил двух похотливых собак, которые были тут как тут.
— Пошли вон, подлые скоты! Пошли вон! — закричал Филсберг. — Кыш! Кыш! — замахал он руками, однако собаки его не боялись.
— Подожди, не кричи, — по-своему истолковал крики полицейский, — Вон уже санитары идут.
