Глава 4

Несколько лет назад молодой юноша лишился всего. Он бездумно смотрел на огромное зарево пожара, бушевавшее на месте, которое он привык называть своим домом. Он выпустил стихию и своими руками уничтожил свое прошлое. Позади оставался пепел и воспоминания, впереди не было ничего. Тогда разум парня придумал себе Цель. Цель с большой буквы, миссию всей жизни, личное задание, не выполнив которое он не смел позволить себе умереть. Слабость, переживания, страх, неуверенность были вычеркнуты из его жизни во имя достижения Цели. Со стороны задача казалась нелепой, невыполнимой силами мальчишки. Однако смысл был даже не в ее достижении, а в самом процессе, что позволял парню идти вперед, стиснув зубы, драться, переступать через себя. Все это время Цель вела юношу, не давая бездне человеческих слабостей утащить его на дно. Грязь не пачкала, мерзость не оставляла следа на его духе, поражения не ломали, потому что парень знал — все это тлен, пустяк на его пути к Цели. Восстановить то, что было им сожжено. Вернуть достояние семьи.

Но сегодня Цель впервые сыграла со мной дурную шутку, затмив сознание ужасом утраты миссии всей жизни. Иначе я не могу объяснить того шока, что испытал от простой и незамысловатой фразы Марты.

— Почему ты просто меня не попросил? — Строгий взгляд второй матери поднял настоящую бурю мыслей.

А и действительно, почему? Откуда я вдруг решил, что самый дорогой человек в моей жизни не пойдет мне навстречу? Разве нужно было заключать кабальный договор с Виктором, подвергая свою жизнь неоправданному риску? Прячу взгляд, боюсь посмотреть в лицо няне. Не говорить же ей о своих выдуманных страхах, казавшихся такими реальными еще час назад и такими нелепыми сейчас. Все верно, я мог бы просто попросить, в крайнем случае — составить договор с самой Мартой.

— Госпожа, все в порядке? — К нашему столику в ресторане на первом этаже гостиницы подошел один из охранников Марты, тенью сопровождающих супругу босса. Незапоминающиеся лица, простая одежда, цепкий взгляд ледяных глаз. Когда я говорил Виктору о подходящих людях в гильдии, я не преуменьшал ни капельки. На Баргозо работают личности очень широкого круга специальностей. Основной доход гильдии идет с полулегальных предприятий, а не от уличных бандитов. Как и любой крупный бизнес, дела гильдии нуждаются в защите от конкурентов, в том числе военизированной. Как следствие, семьи боссов охраняются на вполне профессиональном уровне. Например, у Марты три телохранителя, это я знаю наверняка, а вот определить в немноголюдном зале ресторана еще двух не могу совершенно.

— Все в порядке. — Няня продолжала сверлить меня взглядом, но вскоре вздохнула и поставила вензель своей подписи под бумагами.

Тут же оживился нотариус, заведомо приглашенный Виктором, споро заверил подписанные листки своей подписью, не теряя достоинства, смахнул в карман две золотые монеты гонорара и, подхватив свои копии бумаг, попрощался с нашей теплой компанией. Вот уж у кого нет проблем, торгует своим временем и подписью, и хлопот не знает. Хотя я приметил явный страх узнавания на лице нотариуса в момент, когда он встретился взглядом с милым телохранителем Марты. Быть может, не такая и спокойная у них работа, подпишет что-нибудь не то — и поминай как звали.

— Зайди сегодня вечером. — Марта встала следом за нотариусом и прошествовала к выходу, равнодушной улыбкой реагируя на сыплющего комплиментами чиновника. Вслед за ней двигался охранник, моментально оттесняя многословного нотариуса в сторону и короткой, неслышной фразой заставляя того вовсе замереть на месте. Еще через минуту из зала вышла пара, мужчина и женщина, до того мило беседовавшие за крайним столиком у двери. Второй и третий телохранитель, хотя с виду в жизни не догадаешься.

Такими вот нехитрыми мыслями я отвлекаю разум от последней фразы Марты. В интонации няни не было и намека на возможность отказа. Представляю, что будет вечером. Лично для меня — ничего приятного, да еще и Томасу достанется, а от него рикошетом еще раз мне. Нет уж, отсижусь в гостинице, завтра в академию, а там и время контракта пролетит, и Марта успокоится.

— Ник? — окликнул меня Виктор. Видимо, он о чем-то говорил, а я в своих раздумьях все пропустил.

— Что, простите? Задумался. — Пододвинул к себе слегка остывший суп. Утром поесть так и не удалось, а потом за всеми этими разговорами, контрактами и бумагами было и вовсе не до еды.

— Твои копии документов будут храниться у меня, если ты не против. — Виктор дождался моего кивка, попытался добавить что-то еще, но в итоге махнул рукой и принялся за свою порцию позднего завтрака. — Инструктаж можно устроить и позже.

Сытый и слегка осоловевший от еды, я терпеливо дожидался остальных в «зале переговоров» четвертого этажа — так странно назывался прямоугольник помещения, что самую малость уже и длиннее тренировочного зала. Щедрое декорирование настенных панелей, мягкие ковры на полу и грандиозного размера стол из черного дерева почти во всю длину комнаты делали зал куда меньше и теплее визуально. К углу стола были придвинуты четыре кресла, одно из которых я и занимал. Остальные три — одно на торце, два напротив меня — пустовали уже около часа с момента моего прихода. Еще порядка тридцати кресел были задвинуты к стенам. Виктор куда-то подевался, оставив меня наедине со своими мыслями.

Как бы ни гневалась няня, укоряя за недоверие, подстраховаться следовало. Забавно, но страховка эта совсем не влияет на планы отчима, если он и в самом деле собирался устранить меня до совершеннолетия. В контракте четко был указан правопреемник в случае моей гибели — няня, единственный близкий мне человек. Так что для Баргозо ничто не менялось. Само собой, не избежать тяжелого разговора с упреками, грустными покачиваниями головой и обвинениями в недоверии — приличия должны быть соблюдены. Планы по моей ликвидации Томасу придется отложить на длительное время, ради тех же приличий. Да и зачем ему торопиться? Я, как и прежде, буду вкладывать все свои средства в строительство, что отчиму очень даже выгодно. А уже через год Марта легко переживет мою гибель — наоборот, еще больше будет заботиться и любить их общего с Томасом ребенка. Так что можно смело рассчитывать на девять — двенадцать месяцев спокойной жизни, если удастся прожить следующие десять дней, конечно. А там посмотрим.

Звук открывающейся двери прервал мои размышления. В кабинет вошли Виктор, Джейн и еще одна девушка — видимо, та самая служанка, что будет вести записи за Джейн на занятиях. Девушка походила на свою госпожу, как бывают похожи две давние подруги. Одинаковые движения, прически, цвет волос, даже взгляд. Издали их можно было принять за сестер, но вблизи были очевидны различия — пухлые губы, другой нос, разлет глаз. Лицо Джейн отличалось аристократичной худобой, по сравнению с которым овал лица служанки казался простовато-деревенским, но весьма милым, на мой взгляд. Девушка стрельнула глазками, заметила мой интерес и смущенно улыбнулась. Однако стоило Джейн взглянуть на подругу — та вновь вернула на лицо скучающе-равнодушный вид, отзеркалив выражение лица госпожи.

Девушки ускорили шаг, обогнули Виктора и заняли два кресла напротив меня. Дед поморщился — видимо, хотел расположить нас иначе. Сейчас мы выглядели врагами при посредничестве старика.

— Итак, все в сборе. — Виктор не стал присаживаться в кресло, наоборот, отодвинул его в сторону и слегка склонился над столом. — Прошу забыть недоразумение, связанное с вашим знакомством, и серьезно отнестись к инструктажу.

Джейн кивнула, слегка приоткрыв высокий воротник платья. Н-да, синяк вышел знатный, удачно я приземлился. Хорошо, что ключицу не сломал.

— Еще раз представлю вас друг другу. Ник. — Я кивнул. — Джейн. — Даже не повернула голову в мою сторону. — Тина. — Служанка привычно склонила голову. Дед подождал пару секунд и продолжил: — Не буду просить вас быть бдительными или в сотый раз объяснять важность ваших решений и поступков. Пройдусь по основным моментам. Первый день — самый насыщенный в части официальных мероприятий. К счастью, завтра внутрь комплекса зданий не пустят никого постороннего.

Виктор достал с полки шкафа возле стены тонкий рулон карты и расстелил ее на столешнице.

— Комплекс представляет собой огороженную территорию из двенадцати корпусов. — Дед очертил довольно большую территорию городского массива, отделенную от остального города пунктирным обозначением стен. — Как вы видите, корпуса располагаются симметрично относительно дороги. Назначение учебных зданий вам объяснят дополнительно, нас же больше интересует центральное здание. — Худощавый палец ткнулся в самую крупную постройку, выполняющую роль входа на всю территорию. — Вся парадная часть и организационные процедуры будут проводиться там. В восточном крыле также находятся квартиры-общежития, в западном — комнаты для студентов без слуг. Выдача ключей проводится в порядке живой очереди, квартиры одинаковые, трех- и пятикомнатные, с собственной кухней и кладовой для продуктов. В комплексе предусмотрена общая столовая, но вам я приказываю питаться только теми продуктами, что буду привозить я лично. К счастью, Тина отлично готовит.

— Могут отравить в столовой? — уточнил я.

— Скорее, подсыпать, пока блюдо движется из кухни к столу. Угрозы от персонала можно не бояться, — успокоил Виктор. — Все функционалы академии имеют нерушимый магический договор с Академией. Следует избегать людных мест: слишком опасно.

— Сидеть в своих комнатах, никуда не ходить, всего бояться, — пробормотала Джейн, уставившись куда-то вбок.

— Это не шутки! — вскинулся дед. — Всадят отравленную иглу в бок — и конец!

— Какую еще иглу? — пришел мой черед возмущаться.

— Это в крайнем случае, маловероятно, — сморщился старик. — На входе проверяют на яды и холодное оружие. В академии учатся дети многих высокопоставленных господ, так что контроль довольно строгий. Но яд можно и изготовить! А вместо иглы использовать заточенную шпильку.

— Может, проще сразу повеситься? — закатила глаза Джейн.

— Не шути так. — Виктор погрозил внучке пальцем. — Признаю, я перегибаю палку. Профессиональных убийц среди возможных соперников не будет.

— Кто наши враги, численность, фамилии?

— Соперников можно разделить на три ветви. — Дед взял с той же полки три небольших книжицы и роздал нам. Внутри оказался проиллюстрированный фотографиями список фамилий. Солидно, чувствовался деловой подход. — Первые — прямые конкуренты. Страницы с первой по шестую. Люди из нашего дома вместе со слугами. Вторые — связанные с первой группой люди из чужих домов. Страница семь, их немного. Третьи — люди не из домов, студенты медного направления, зависимые лично или по семейным обстоятельствам от представителей нашего дома. Также те, кто хочет выслужиться и попасть в милость к нашему дому. Страницы с восьмой по двадцатую соответственно.

— Дед, ты в эту группу засунул почти всех студентов мужского пола. И даже десяток девушек. — Джейн с интересом листала книжку. — Твоя паранойя не знает границ. Неделю назад книжица была в два раза тоньше.

— Сколько всего студентов поступает в этом году? — Я тоже заинтересовался. Всего в книжке упоминались восемьдесят человек.

— Вместе со слугами около двух сотен, — обиженно ответил Виктор.

— Из двухсот нас хотят прирезать восемьдесят? — скептически хмыкнул я. Выходит, список в принципе бесполезен.

— Возможно. — Дед подчеркнул слово интонацией. — Имеют заинтересованность в устранении Джейн.

— Или не имеют. — Девушка устало отложила книжку. — Может, хватит уже напускать ужасов?

— Если честно, я согласен с ней, — поддержал я ее в свою очередь, за что впервые получил благодарный взгляд.

— Вы не понимаете, — ярился Виктор. — Вы просто дети. Вы не видели боевого мага во всей красе, а я — видел! Ради такой силы человек пойдет на все, будет подкупать и натравливать, интриговать и нанимать убийц. — Под конец экспрессивной речи дед уселся в свое кресло и уставился в окно. — Что вы знаете о Стене?

Мы молча смотрели на разбушевавшегося старика и не торопились отвечать.

— Создана во времена первой империи. Стена отделяет владение от внешнего мира. Главный барьер цивилизации от врага… — заученно выпалила Тина, сбилась под взглядом Джейн и замолкла.

— Отделяют цивилизацию от врага, — повторил за служанкой Виктор. — Да. А на страже стен — воины на службе Повелителей. В награду — солидный кусок плодородной земли возле Стены. Четыре урожая в год, крупный доход от ренты. Все ради того, чтобы в трудный час стражи намертво стояли перед лицом врага и не пускали его на собственную землю. Лучшие получали приглашение вступить в дом, дабы воспитать в поколении профессиональных защитников, сильных и верных. Самые лучшие составили аристократию дома, еще тогда, сотни лет назад. Вместе с титулом — честь иметь боевого мага в роду, вечная служба на Стене, из поколения в поколение, чтобы враг не смел жечь и разорять родные города. Так было.

— А стало? — Я решился разорвать затянувшуюся паузу.

— А стало иначе. Боевые маги сидят по домам из страха за свою жизнь. Некоторые — я знаю точно — оставляют Стену специально за долю от набегов. Некоторые ходят в набеги на территорию другого Повелителя или другого владения. — Дед тяжело вздохнул. — Сейчас враги, о которых сказала Тина, — вовсе не чужаки и опасные монстры, а правнуки первого поколения защитников, получивших серебряный билет. Те, кто должен защищать, сами грабят, уводят в полон людей и закрывают глаза на мерзости. Не все, далеко не все. Но именно такими будут наши противники.

— Разве нельзя отнять право на наследного мага у недостойных? — недоуменно спросил я.

— С тех набегов Повелители получают долю, не особо интересуясь источником золота. Думаете, станут они вмешиваться? — ответил Виктор.

— Они позволяют грабить самих себя?

— Можно сказать и так, — согласно кивнул старик. — Все началось с привилегий, в незапамятные годы дарованных высшей аристократии: они не платят налогов со своих земель. В те времена свободная продажа наделов была немыслимой. Позже, через десятилетия, упразднили запрет на продажу родовых угодий. Богатые стали еще богаче, скупая все вокруг, а полноводная река золота в казну постепенно мелела. Сейчас даже торговцы предпочитают взять в долю аристократа и перевести заводы на их земли, чтобы платить уже им, а не в казну. Так что свое золото Повелители теперь забирают с огнем и кровью, обирая своих же граждан чужими руками. Страдают в основном жители поселений возле Стены, а вовсе не богатые аристократы. Тем дела нет до набегов и охраны рубежей — заняты тем же самым, но уже на территории чужих домов. С каждого угнанного в рабство человека и отнятой вещи, с каждой пролитой капли крови Повелители имеют свою долю. Это тут, в центре владения, не видно войны.

— А другие? Вы же сказали, есть и честные люди, стражи, маги?

— Пойди докажи. Кастовость, один дом, все покрывают друг друга, — хмыкнул дед. — Следователи притворяются слепыми и глухими. Повелители не против. Так что нынче маги рассматриваются как источник дохода, а вовсе не как почетная обязанность по защите. Мало кто хочет умирать, охраняя чужое. Еще меньшее число осмелится встать против интересов высшей аристократии, а то и убить при нападении. Предъявишь такой труп — он пропадет у следователей через день, не дойдя до опознания. Вместо награды — озлобленность и вражда, — вздохнул он.

— И давно такой бардак? — мрачно спросил я, постепенно переосмысливая порученное мне задание: слишком серьезными были соперники. Та легкость и некое довольство, с которыми я принимал тысячу золотых кругляшей, теперь казались невероятно глупыми и неосторожными. Такие деньги не платят просто так.

— Лет десять. Раньше-то был общий враг — не остановишь, и волна зверья перельется через высоту укреплений, не щадя никого. Владение сражалось в едином порыве, забыв все обиды и противоречия, иначе было не выжить. Пятнадцать лет назад было последнее нападение. Защитники просто стали не нужны на своих постах. Затишье породило новых монстров — людского рода. Наличие силы в руках, подчиненной только семье, вскружило многим голову. С молчаливого одобрения Повелителей начались первые набеги, за ними — ответные. А потом многие сообразили, что нападать на своих ближе и безопасней.

— И никак не лишить эту мразоту родовых магов? Подстеречь, погладить железом. Они же смертные, не так ли?

— Есть шанс забрать билет в случае гибели мага и наследников. Семейства магов многочисленны, уничтожать придется всех от года до шестнадцати лет, — развел он руками. — После такого злодейства останется разве что наложить на себя руки. Дети ни в чем не виноваты.

— А как вы получили свое право?

— Передал сослуживец. Такое допускается, через прошение Повелителю и его одобрение. Человек был заслуженным, отказать не сумели. Семьи у него не было, а отдавать мага этой стае высокородных убийц он не хотел. Взял с меня слово, что мои потомки будут служить там, где магу положено быть, — на Стене. Не в набегах на мирных жителей. И тем более не грея костей в столичном особняке, в то время когда люди гибнут под огненным дождем.

— Все же я не понимаю, что ограничивает число выданных билетов. — Я решил воспользоваться настроем деда. Раньше он уклонялся от разговоров о магии — быть может, сейчас будет более разговорчивым. — Что мешает Повелителям воспитать еще сотню магов и захватить чужие владения? Какие-то правила игры?

— Как ты думаешь, что отличает мага от немага? — Виктор развернулся в мою сторону. Джейн и Тина, видимо, были уже в курсе, потому наблюдали за нашим диалогом без особого любопытства.

— Дар? — высказал я первое, что пришло на ум.

— Тогда почему никого не проверяют на его наличие? — вопросом ответил старик.

Я недоуменно пожал плечами. Действительно, почему?

— Все обладают даром, — ответил старик сам себе. — Я дам тебе ответ, но он будет идти по пункту неразглашения нашего договора, учти.

— Согласен. — Любопытство пересилило.

— Мы живем на наследие предков. Это здание, Стена — часть того, что осталось от прошлого. Приборы контроля над магией и ее преобразования — еще одна часть наследства. Магов учат работать с ними, все остальное — домыслы, — ошарашил старик.

— Приборы? — В фантазии так и представились огромные паровые механизмы и генераторы.

— Приборы, — кивнул дед. — Вся так называемая магия продуцируется аппаратурой. Главная, управляющая ее часть — в руках Повелителей. Даже не знаю, как они выглядят, но информация точная. Магам по окончании курса выдают медальоны контроля над магией. Это словно руль от механизма, панель с кнопками, хоть и без видимых переключателей. Имея его, можно вызывать заложенные в него заклинания. В медных медальонах — один набор, в серебряных — куда шире, — улыбнулся чему-то своему старик. — Все эти махания руками, руны, символы — и есть те самые клавиши, предназначенные для того, чтобы активировать магию древнего артефакта. Он просто отслеживает людские ужимки и переводит энергию мира, проводимую человеком, в действие.

— Вот так да. — За время монолога старика я аж рот приоткрыл от удивления. — Получается, любой может выучить движения, отнять медальон — и станет волшебником?

— Разумеется, нет, — рассмеялся дед. — Отнять пластину нельзя, она привязывается к каждому магу на особой церемонии выпуска. Без привязки пластины к человеку — махания и останутся маханиями.

— Привязку осуществляют Повелители? — догадался я.

— Именно. Потому-то они правят уже уйму лет. Говорят, в их руках рубильник, способный оборвать нити силы, идущие к артефактам. Так что в случае мятежа маги станут обычными людьми. А вот Повелители — останутся при силе, — хмыкнул дед. — Противостояние армии и сильного мага предсказуемо. Да и другие Повелители не допустят падения собрата, иначе владение сильно ослабнет.

— Значит, количество артефактов конечно, поэтому нельзя сделать армию магов? Но как же естественная убыль — потери, захват врагом?

— Ограничено число одновременно работающих артефактов, а самих медальонов, поговаривают, еще тысячи в сокровищницах — и медных, и серебряных. — Старик встряхнулся и поднялся с места. — Нам бы один свой удержать.

М-да, такие вещи происходят рядом. Картина мира в моем представлении стала гораздо понятнее, вместе с осознанием важности и опасности миссии. Одно дело — просто маг на военной службе, я бы сомневался, что кто-то хочет своему ребенку такой судьбы. Другое — маг-добытчик, источник огромных доходов и власти. За такой куш будут готовы драться многие.

Мы еще некоторое время обсуждали детали завтрашнего дня. Приглашение на ужин завершило военный совет.

— Останешься? — Предложение Виктора было как нельзя кстати. Я не собирался посещать этим вечером Марту, а дома меня наверняка уже поджидал Вилли.

На следующий день мы двинулись в путь ближе к обеду. Утром оформлялись обладатели медных билетов, а счастливые обладатели серебра имели право немного опоздать. Основная волна провожающих уже схлынула, площадь возле парадного входа казалась пустой, особенно если вспомнить, что тут творилось еще пару дней назад.

Виктор сопровождал наше трио до самых дверей, дальше путь посторонним был заказан. Функционал на входе привычным жестом принял серебряную пластину из рук Джейн и попросил пройти под серебристой аркой. Стоило зайти под нее Тине, как арка мигнула красным и выдала немузыкальный звон. На специально сконструированный лоток были выложены десяток шпилек, а из сумочки шило и канцелярский ножик. Девушка расстроено рассматривала себя в зеркало, изредка поправляя растрепавшуюся прическу.

— Простите, а зачем вам шило и нож? — удивленно спросил функционал, рассматривая необычную, в мелких узорах, сталь канцелярского ножика.

— Прошивать толстые пачки бумаги и чистить карандаши, — невинно улыбнулась служанка. — Разве это запрещено?

— Набор для письма и канцелярские принадлежности уже ожидают вас в комнате, — терпеливо пояснил служащий. — Свои предметы проносить запрещено. Вы можете забрать их на выходе.

— Конечно-конечно! — запорхала Тина длинными ресницами.

Джейн без лишних вопросов выложила такой же набор колюще-режущих предметов и прошла рамку без замечаний.

Функционал скептически посмотрел на меня, ожидая такого же канцелярского набора, но я лишь недоуменно пожал плечами и прошел сквозь арку без световых эффектов и звуков.

— Добро пожаловать! — дежурно поздравил функционал и вручил три широких серебристых браслета, два изящных поменьше и один явно мужской. — Предъявите браслеты дежурному дальше по коридору для выделения комнат. Речь ректора начнется через десять минут, советую поторопиться.

Мы не спеша шли по знакомому холлу с ростовыми портретами. Я тут уже был, Джейн наверняка тоже, а вот Тина вовсю вертела головой.

— Возьмите, — протянул я девушкам непростые, судя по металлу, канцелярские орудия. Любимый плащ в который раз укрыл содержимое своих карманов от бдительного ока древнего артефакта (я незаметно смахнул предметы себе в карман, когда функционал отвернулся за очередной бумагой).

В глазах девушек сквозило любопытство, но мы уже подходили к стойке регистрации, потому они просто положили свои вещи обратно в сумку и удержались от вопросов.

За стойкой обнаружился парень, так что кошелек с мелкими монетами незаметно перекочевал из моих рук к Тине, а сама девушка расстегнула пару пуговичек на блузке.

— Добро пожаловать! Покажите, пожалуйста, ваши браслеты. — С очередной дежурной улыбкой функционал открыл здоровенный гроссбух. — Серебро, так-так. Предпочитаете отдельные комнаты или квартиру на троих? — В его руках появился карандаш.

— Квартиру. — Джейн была немногословна и слегка нервничала. Можно понять: довольно непросто жить, зная, что тебе желают смерти, — и если можно изображать равнодушие и презрение к опасности на расстоянии, то когда уже вступил на порог неизвестного, бравировать гораздо сложнее. Меня бы кто пожалел — ее жизнь равна моей, так что мы в одинаковом положении. Если девушку убьют, через некоторое время умру я сам — так гласит заключенный договор. Отсрочка дана для мести или информирования Виктора о заказчиках. Исход все равно один.

— Ой, простите! — Кошелек в руках Тины рассыпался столь неудачно, что все монеты упали на стороне функционала. Девушка виновато улыбнулась, перегнулась за стойку, пытаясь рассмотреть свои монеты. Функционал же завороженно смотрел на роскошное зрелище, открывающееся его взгляду за двумя незастегнутыми пуговичками. — Я такая неловкая!

— Я сейчас помогу, — сглотнул парень и расторопно начал собирать монеты.

Я повернул гроссбух к себе. Правая сторона листа — моя, вторую конспектирует Тина, успевая одновременно щебетать что-то пустячно извиняющееся.

Функционал встрял надолго, мы успели застенографировать себе все содержание учетной книги — строчки соответствия фамилий с номерами комнат и квартир. Информация о соседях лишней не будет.

— Вот. — С лицом победителя дракона функционал положил на столешницу последнюю монету, но взор его все равно соскальзывал с глаз благодарной служанки ниже.

— Вы такой замечательный! — проворковала Тина. — А можно нам номер с окнами на территорию и без шумных соседей?

— Ради вас все что угодно! — легко пошел на должностное преступление служащий и вписал нас в пятикомнатный люкс. Вот что с людьми делают… хм… девушки. — Могу ли я узнать ваши имена? — спросил он, глядя главным образом на Тину.

Через пару мгновений мы шли по коридорам в главный зал здания. Позади остался вполне довольный функционал — весть о скором супружестве прекрасной Тины, преподнесенная ему среди прочего щебетания, но в обрамлении двух золотых вознаграждения, он воспринял весьма легко. За такие деньги он себе полборделя снимет, зачем ему легкомысленная служанка.

Главной проблемой был мутный тип, подошедший к функционалу сразу после нашего ухода. До того он ошивался в западном коридоре, якобы рассматривая произведения искусства, щедро развешенные вдоль стен. Джейн и Тина легко качнули головами на мой жест-предупреждение. Мол, видят, поняли. Тина переложила шило из сумочки в один из набедренных кармашков, а вслед за ней и Джейн, чуть поколебавшись, переместила нож в нагрудный карман жакета. Одеты мы были в стандартную форму Академии — жилет, рубашка и брюки для мужчин, сорочка, жакет и юбка для дам. Стоит ли говорить, что, несмотря на вроде как единообразие одежды, Джейн и Тина было одеты ну совершенно по-разному? Джейн скованно и строго. Тина — с легкомыслием и привлекательностью юности. Я же еще накинул на себя плащ, благо утро было пасмурным и он не смотрелся на мне инородно.

Мы уже подходили к приоткрытым массивным дверям большого зала, как нас перехватил старый знакомый функционал. Вид он имел пришибленный и слегка расстроенный.

— Господа, я сильно извиняюсь, но на вашу квартиру претендует другая особа, — развел руками функционал. — Ключ пока еще не активирован, потому в журнале квартира выглядит как незанятая.

— Так в чем проблема, откажите господину, — процедила в его сторону Джейн.

— Я бы с радостью, но он настаивает именно на вашем люксе, — в показном отчаянии начал заламывать себе руки служащий. — Вы не могли бы подняться к себе и активировать ключ?

— Активировать? — решил полюбопытствовать я.

— До первого открытия правильным ключом замки самые обычные, но после поворота верного ключа в личинке замка квартира настраивается на обладателей. Только вы и ваши гости смогут в нее попасть, — обрадовано принялся пояснять парень. — Очень важно, чтобы вы активировали ключ первыми! Тогда никто другой не сможет на нее претендовать, а я смогу отказать тем господам на законном основании.

Ситуация предельно мутная — ясное дело, нас пытаются оттеснить от актового зала, где скопились все обитатели академии, в безлюдные в этот час коридоры общежития.

— Разве у кого-то есть второй ключ? — изумляется Джейн.

— Нет-нет, вы неверно поняли! — забегал глазами функционал. Интересно, сколько ему заплатили и понимает ли он последствия. — Ключ только один. Но и квартира до активации «ничья», у вас могут забрать ключ! Вам следует немедленно его активировать!

Я легонько киваю Джейн, чтобы соглашалась. Явная подстава, но у нас есть преимущество — оружие и готовность к драке.

— Хорошо, — неохотно согласилась девушка. Ей действительно страшно. А вот Тина вроде как держалась вполне бодро — или скрывала свой страх, или просто не понимала всей опасности.

— Замечательно, — выдохнул функционал. — Если что-то будет нужно, я у себя на стойке. Всего доброго и большое спасибо!

В боевом порядке мы пошли в свой номер. Я попытался было отправить Джейн в общий зал, но та уперлась с грацией горного барана. Мол, она воин. Теперь шла вслед за нами, тряслась. Воин, тоже мне.

Возле нашей двери уже скучали три урода. Один поближе к нам, чтобы замкнуть ловушку с тыла, второй стоял прямо у створки, третий на пару шагов дальше — с видом, словно он по своим делам находится в пустынном коридоре.

— Гляньте, ребята, а вот и шлюшки, — хохотнул центральный, стоило нам пройти мимо первого из них.

Джейн сбилась с шага, вобрала в легкие воздух, дабы разразиться негодующей фразой, а я уже летел вперед.

Привычно задержал дыхание, левой рукой выбрасывая в холеную рожу специальный порошок. Прыжок вперед, кулак вбил кадык разговорчивому. Все произошло слишком быстро, под резкий крик первой жертвы. Удар ногой в пах третьему — даже не пытался уклониться. Хрипы боли, панический крик ослепленного звучали с десяток секунд, пока еще несколько ударов не отправили их в беспамятство.

— Если ты хотела произнести обличительную речь, то самое время, — обратился я к застывшей Джейн. Девушка скорее полулежала на служанке, чем стояла самостоятельно. В нескольких метрах от нее бесчувственными кульками валялись несостоявшиеся убийцы, насильники? Надо бы, кстати, выяснить.

Вытянул троих поближе, раскладывая в один ряд.

Краткая ревизия тел показала двоих живых и один труп — того, кому досталось по горлу. Грязно сработано — укорил себя. Живых можно было сдать местной охране, с мертвым так просто не отделаемся. Вплоть до отчисления до выяснения всех обстоятельств, что равносильно моей смерти: и это тоже пункт контракта.

— Чистый лист бумаги и карандаш подготовь, пожалуйста, — обратился я к Тине. Девушка уже отвела Джейн к стеночке и дала ей за нее уцепиться. Вроде не падала пока.

Парочка затрещин привела третьего в чувство. Была надежда, что раз парень оказался самым умным и держался позади всех, то он и есть лидер. Парень попытался было дернуться, но острие шила над его глазом не располагало к перемещениям.

— Давай знакомиться! — радостно поприветствовал я его. — Как тебя зовут?

Парень дико вращал зрачками, но продолжал молчать, тяжело дыша. Хорошо хоть не орет.

— Ладно, давай так. — Я поднял тело первого, уже мертвого, соучастника и подтащил его окровавленную морду к лицу нашего немногословного собеседника. — Привет, я труп. Давай обнимемся? — Положил тяжелое тело на третьего урода — тяжелый, гад. Поднял его голову за волосы и продолжил давление. — Я молчал и стал трупом, давай со мной? Нет, не хочешь? Так как тебя зовут?

— М-мишель Телл, я н-не виноват, м-меня з-заставили. — Парень не мог оторвать взгляда от лица трупа и будто рассказывал ему.

— Конечно, ты не виноват. Расскажи, как все было, и мы отпустим тебя. Ты нам не нужен, ты же просто исполнитель?

Парень истово замотал головой.

История оказалась простой. Пришли из рода Ортиз, заставили оформить слугами двух человек, уже в академии обозначили цель — поразвлечься с зарвавшейся девкой, то ли служанкой, то ли мелкой дворянкой. Он-то, конечно, не стал бы ничего делать, только слуги, что вы! Сволочь еще та. Под конец парень и вовсе успокоился, написал нам два листа признательных показаний и под хруст шейных позвонков отправился в мир иной. А чуть позже за ним на перерождение последовал и второй, не выходя из беспамятства.

— Тина, а проживает ли в корпусе некий Ортиз? — Я размышлял, что делать с телами. Большинство дверей наверняка не активированы, а значит, поддадутся обычным отмычкам, коих у меня целый набор. Главный вопрос — кому подложить тела.

— Среди поступивших есть такой, этаж под нами, квартира два-шесть, — через пару секунд сосредоточенного просмотра отозвалась девушка. Джейн по-прежнему стояла возле стены и пыталась удержать тошноту. Вот уж воин как воин. И куда делось былое презрение к опасностям?

— Сама-то как? — поинтересовался самочувствием Тины. Еще упадет в обморок вслед за подругой.

— Папа мясником работает, — отмахнулась она и слабо улыбнулась. Ей явно было нелегко, но на ногах стоит уверенно.

К нашему счастью, новый владелец квартиры два-шесть еще не успел посетить свои покои, оттого дверь оставалась «не активированной», а значит, вполне уязвимой для стандартного набора отмычек. Я на мгновение представил, что было бы, если бы дверь не поддалась, — и еще хуже, если бы внутри оказался сам хозяин или кто-то из его свиты. Холодная волна прошла по спине: трупов явно прибавилось бы.

В три подхода тела недругов живописно расположились под центральной кроватью третьего наследника рода Ортиз, а признательная записка отправилась под кипу чистых тетрадей в один из ящиков. Довольно неудобно было таскать тела, не прижимая к себе, чтобы не запачкаться, да и изрядный мандраж пробивал — вдруг кто увидит, скандалу-то будет! Тина караулила на пролете лестницы снизу, Джейн — сверху, но все равно изрядно потряхивало, пока волочил несостоявшихся бандитов с этажа на этаж. Обошлось: хоть и был во всей затее изрядный риск, но и польза возможна нешуточная.

Через некоторое время мы активировали свою дверь — для обеспечения собственного алиби: вдруг кто заметит нас в коридорах. Процесс выглядел очень необычно — дверь будто подтаяла на секунду, а позже на ней отчетливо показались выемки для пяти ладоней. Видимо, для пяти хозяев квартиры. Мы с Тиной приложили две руки, Джейн одну. Дверь еще раз моргнула и гостеприимно открылась. Ключ же исчез вовсе. Я удивленно отшатнулся, как и служанка, а Джейн не прореагировала вовсе, серой тенью самой себя стоя рядом с нами. В ход пошла небольшая бутыль спирта, предназначенного, правда, для дезинфекции, но в нашей ситуации он пошел на удивление хорошо — к моменту нашего подхода к общему залу Джейн порозовела и несмело улыбалась.

Внутри уже шел активный экскурс во внутриакадемическую жизнь, с традиционными пугалами отчисления и бонусами для прилежных учеников. Люди стояли изрядно поскучневшие — видимо, монолог продолжался уже давненько. Еще около часа мы выслушивали пространные рассуждения и периодические благодарности мудрым Повелителям и щедрым Храмам. Общий же смысл сводился к простой мысли — все, что нам будет действительно нужно, расскажут кураторы групп завтра. Ну а сегодня мы просто рассматривали холеные лица преподавателей.

На выходе не обошлось без легкой давки, мы же терпеливо ждали прохода основного потока людей, когда раздался испуганный вскрик и истошный женский вопль со стороны входа в здание.

По очереди быстро прошел слух: кто-то умер. Джейн слегка посерела, но удержала себя в руках.

Через некоторое время мы протиснулись к месту происшествия — наш старый знакомый функционал сломанной куклой лежал возле своей стойки. Но не это пугало — по всему его телу расползлись черные, будто выжженные на коже, надписи на забытом языке. Перевод коих тем не менее знали все: «Горе тому, кто явно или косвенно, действием или бездействием нарушит Договор».

Виктор Теннет готовился к этому моменту последние десять лет. Готовился истово, карабкался вверх, отдаваясь мечте, не щадя ни врагов, ни себя. И вот этот момент наступил: перед его глазами на изящном фарфоровом блюдце лежала его награда — два заварных пирожных. Никому не понять, с какими чувствами старый солдат смотрел на шедевры кондитера. Через всю жизнь Виктор пронес великую любовь к сладкому, начиная с нищего детства и вдыхания запаха недоступных леденцов из жженого сахара, завершая приторно-сладким чаем в бытность командиром отряда на Стене. От сладкого пришлось отказаться на время воспитания из внучки воина — целых десять лет дед служил ей примером, ориентиром, эталоном и не мог проявить слабости. Но теперь все, что от него зависело, было сделано. Та секунда, что отделяла сферу ответственности старого служаки от милости богов, пробила вчера днем. Так что сегодня Виктор со спокойной совестью мог предаться старой страсти, но не торопился и смаковал момент. Еще минутка — и чайная ложечка потянулась отщипнуть кусочек от правого пирожного, мягко отрезала едва ли десятую часть и направилась в рот Виктору.

— Не помешаю? — Знакомый голос заставил руку вздрогнуть.

— Томас, рад тебя видеть, — недовольно отозвался Теннет и с сожалением вернул ложку обратно на чайное блюдце.

— А уж я-то как рад. — Неожиданный гость отодвинул стул и присел напротив. — Узнаю твои вкусы. В чае ложек шесть сахара, а?

— Люди редко меняются, — едко ответил Виктор и откинулся на спинку стула.

— Я бы так не сказал, — нейтрально произнес Баргозо, наоборот, пододвигаясь к столу и положив на него руки. — Всегда может произойти нечто, что изменит все. Взять тебя, например.

— Хм? — отозвался Теннет, грустно поглядывая на остывающий чай. Говорить с Томасом после известных событий ему было не о чем, но и выгонять нельзя.

— Старый полковник, честный служака без гроша в кармане внезапно превращается в весомую фигуру непоследнего дома. Вместо долгов — особняки и дома, костюм от хорошего портного, — задумчиво повествовал Баргозо. — Что же должно случиться для такого чудесного превращения? Неужели серебряный билет?

— Да что бы ты понимал! — резко оборвал Виктор старого знакомого. — Билет добыт честно, потом и кровью. Заслуженно, своими руками, а не воровством и вымогательствами.

— Чем же я заслужил такую отповедь? — Собеседник оставался спокоен, но в глазах блестела сталь. — Неужели это не я гостеприимно встретил тебя и откликнулся на твои просьбы?

— Ты пытался подсунуть мне убийц! — жарко запротестовал Теннет.

— Да, убийц, — неторопливо и спокойно кивнул Баргозо. — Кого ты вообще планировал нанять в гильдии воров? Благочестивых девственниц? Проповедников?

— Они бы убили мою девочку! — упрямо гнул свою линию дед. — Я наводил справки: на твоих людях пробы негде ставить.

— Они никогда и пальцем не тронули бы Джейн, — вздохнул гость. — Не понимаю, зачем ты ко мне вообще обратился.

— Пришел говорить о доверии? — едко отозвался Виктор и потянулся к чаю, пока тот окончательно не остыл.

— Ты мне должен. — Ледяная фраза заставила старика закашляться приторно-сладким чаем.

— Прости? — Виктор непонимающе уставился на старого сослуживца. — Опять за старое? Выдуманные долги и крупные проценты? Не на того напал, — начал он было заводиться. — Ах да, тот мальчишка и его имущество. Пролетел ты, чему я несказанно рад, — довольно оскалился дед.

— О мальчишке и пойдет разговор, но в иной плоскости. — Томас нашел взглядом служку ресторана и знаком попросил себе чаю. — Твой контракт ничего не меняет в вопросах собственности. Как я считаю, сделано это тобой специально, чтобы не ссориться со мной. Плевать ты хотел на его жизнь, хоть и корчишь из себя неведомо кого. Дослушай, — урезонил он взглядом Виктора, набравшего было воздуха для ответа. — По контракту после смерти Ника квартал все равно перейдет Марте, а от нее — мне. Ты это прекрасно знал, когда морочил голову парню.

— Так почему я тебе внезапно стал должен? — хмыкнул дед.

— Потому что ты великовозрастный придурок-конспиратор, — ласково отозвался Томас. — И мало того что сам веришь в свои бредни, так еще умудрился рассорить меня с Ником и Мартой. Один только скандал, что учинила мне вчера жена, уже стоит немало. Так нет, ты перечеркнул все мои планы!

— Знаю я твои планы… — неуверенно заговорил Виктор, но моментально умолк под лютым взглядом старого знакомого.

— Я не зря сказал, что меняются все, — поиграл желваками теневой барон. — Тебя изменил серебряный билет. Меня — скорое появление сына. Скажи мне, ты ведь считаешь себя умным и расчетливым человеком: сколько будет лет моему сыну, когда я умру? — Томас дал сослуживцу небольшую паузу, чтобы тот осмыслил сказанное.

— Двенадцать — пятнадцать, — отозвался Виктор. Сам дед прекрасно отдавал себе отчет, сколько ему оставалось, а с Томасом они были ровесниками.

— Верно, возможно меньше, — устало кивнул Баргозо. — Что будет с Мартой и сыном после моей смерти?

— Не знаю, — обескуражено развел руками Теннет. Разговор пошел совершенно иначе, чем он себе представлял.

— Отнимут все. Совсем все, даже дом, в котором они живут. Про тайные счета узнают, явные счета вежливо попросят обналичить и пожертвовать гильдии. — Томас как-то осунулся и постарел еще на десяток лет. — Таковы правила. Ник должен был защитить моего сына. Я сделал бы его достаточно богатым, чтобы ребенок и Марта ни в чем не нуждались, и достаточно сильным для их защиты. А ты меня с ним рассорил в один миг.

— Прости, — прошептал Виктор, глядя в глаза старому соратнику. — Я могу все исправить.

— Да неужели? — хмыкнул Томас. — После того, как подставил с наймом?

— Да что там может случиться, — облегченно отмахнулся дед. — Там же принцы домов и старая аристократия. Охранник на охраннике сидит. Ничего не будет, простая перестраховка.

— Четыре трупа в первый день, арестован младший наследник Ортиз, — мрачно улыбнулся Баргозо. — Действительно, что там может случиться?

— Н-но как? — Старик схватился за отчаянно бьющееся сердце. — Моя девочка цела?

— Цела. Ник тоже цел, — кивнул Томас и пододвинул другу блюдце. — Съешь пирожное, выпей чаю. После чего обсудим цену отступных за твои ошибки.

— У меня практически не осталось денег, — мрачно отозвался Теннет.

— Кто говорит о деньгах, друг мой? — позволил себе улыбку Баргозо. — Мы поступим иначе.