ГЛАВА 17

Керри недоуменно закрутила головой. Привычный облик рабочего кабинета неожиданно сменился белой пустотой, ватной и непроницаемой. А спустя всего один удар сердца пустота раскрасилась четырехцветным спектром. Алая, черная, белая и слепяще-золотая полосы постоянно сменяли друг друга, вращаясь по спирали. Цвета были настолько яркие, что ей резало глаза.

Дышать было тяжело. Разноцветный воздух казался вязким и совершенно непригодным для дыхания. На миг накатила паника, но Керри постаралась не поддаваться ей. В конце концов, Ойенг наверняка знал, что делает. Но вот только где же он сам?

Постепенно вращение разноцветного спектра становилось все медленнее, пока не остановилось совсем. Керри показалось, что она попала в ущелье с раскрашенными каким-то безумным художником стенами. Левая приобрела ярко-золотой цвет, наполненный глубинным блеском. Правая замерла чередующимися бело-черно-красными многоугольниками. Стены сходились почти вплотную, расстояние между ними было столь мало, что вряд ли пропустило бы больше двух человек одновременно.

— Ты хотя бы понимаешь, что ты наделала, дитя? — Голос, раздавшийся сзади, был исполнен печали.

Керри резко развернулась и уставилась на фигуру в золотом плаще. На сей раз капюшон был откинут, и взору девушки предстало спокойное лицо мужчины средних лет, примечательное только своими глазами, горящими, как расплавленный металл. Впрочем, она тут же поняла, что поторопилась с его оценкой: лицо незнакомца не было постоянным. Оно текло, понемногу, но непрерывно изменяясь. Вскоре на Керри смотрел уже совсем молодой человек, а еще спустя миг — пожилой старец. Не менялись только горящие глаза.

Ей не нравился человек в плаще. Горящие глаза вызывали неприятный озноб по позвоночнику.

— И что же я наделала? — настороженно уточнила она.

— Ты погубила себя, неразумное дитя. Зачем ты согласилась на предложение Ойенга?

Упомянутый Ойенг возник из ниоткуда, с легким хлопком на миг разорвав окружающее Керри пространство.

— Пытаешься перетянуть ее к себе? Ну-ну, — вмешался он в диалог.

— Что значит «погубила»? — покосившись на бога Огня, уточнила Керри.

Хиис бесстрастно уставился на нее.

— Ты знаешь, куда он привел тебя?

— Куда надо, туда и привел. Ты же хотела спасти своего вампира, не так ли?

Керри потерла пальцами виски. Ей начинало казаться, что она уже никогда не выберется из всего этого бреда.

— Чуть помедленнее, если можно. Я ничего не понимаю. Ты вообще кто? — спросила она у Хииса. Все чередующиеся лица его казались бесстрастными.

— Люди знают меня как Наисвятейшего, — спокойно ответил он.

— Да-да, — подтвердил Ойенг. — Люди даже лишены права знать его имя. И, главное, скромно-то как. Самое благородное божество во всей вселенной!

Хиис не счел целесообразным отвечать на этот выпад, продолжая рассматривать Керри глазами цвета расплавленного металла.

— И какое отношение ты имеешь к моей сделке? — хмуро поинтересовалась Керри у Хииса. Бог церковников не вызывал у нее желания хлопнуться ниц и вознести хвалу. Она слишком хорошо помнила давний обход по замку Арриера, когда ее пытались помыть в святой воде.

— Я хочу помочь тебе спасти твою душу.

— Она сама разберется со своей душой. Не мешай, Хиис.

— Это нейтральная территория. Ты не можешь помешать мне присутствовать здесь — и давать этому несмышленому ребенку советы.

— Не смогу. Девочка, а тебе разве нужны его советы? — обратился к Керри. Ойенг.

— Какие советы? Ты обещал мне помочь спасти моего… друга? Что мне надо сделать?

Ойенг небрежно пожал плечами, алые пряди живым огнем качнулись на его голове.

— Ничего не надо. Все уже сделано. Твой вампир условно жив, условно здоров и будет неплохо себя чувствовать, как только подкрепится. Так что на сей счет не волнуйся. Я держу свое слово.

Керри непонимающе осмотрелась.

— А зачем я тогда здесь?

Хиис осуждающе глянул на бога Огня.

— Потому что для того, чтобы вернуть из небытия одну душу, надо заменить ее другой. Твоей, дитя.

Девушке стало крайне неуютно, руки покрылись мурашками.

— То есть я умерла? — Ей вспомнилось, что никаких гарантий ее жизни после выполнения данного обещания Ойенг не давал. Но, с другой стороны, он обещал ей три месяца до своего воплощения! Как же она ими воспользуется, будучи мертвой?

— Нет, ты не умерла, — ответил Ойенг. — Просто ты временно исключена из вашего материального мира. Хиис прав — чтобы вернуть твоего вампира к жизни, нужно было поместить тебя сюда. Но иначе ничего бы не получилось. Некоторые законы мироздания не могут поменять даже боги.

— Но она непременно умрет! — возразил Хиис.

— Не непременно, но возможно. Все в ее собственных руках.

Керри скрестила руки на груди.

— Так. Бог Огня, могу я получить некоторые объяснения? — Она понимала, что ее обращение далеко от корректного, но слишком уж она разозлилась. — Что я делаю в данном странном месте и сколько мне еще надо здесь находиться? Ты же обещал мне дать время до того, как соберешься воспользоваться моим телом!

— А кто говорит, что я тебе не дам это время? Оно у тебя есть. Я же не собираюсь переходить в твой план бытия немедленно.

— Но… как долго мне еще надо быть здесь? — Керри обвела рукой разноцветное ущелье.

— А вот это уже как пожелаешь. — Ойенг улыбнулся. — Я не собираюсь тебя здесь задерживать. Хочешь уйти — пожалуйста. Хоть прямо сейчас.

Керри закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, уловить течения силы вокруг себя. Она собиралась просто построить портал — обратно в свою комнату в Гринатаире. Но попытка неожиданно не удалась. Сорвавшиеся с кончиков пальцев тонкие сполохи огня тут же рассеялись в окружающем пространстве, постепенно впитываясь в трехцветную стену. Пространственная магия почему-то не работала.

— Бедное дитя. — Хиис вздохнул. — Из этого места так просто не убежать. Здесь не будет действовать твоя магия, ибо само это место — порождение ее. Ты не сможешь отсюда уйти. Никогда.

— Но… вы же наверняка сами как-то отсюда собираетесь выбираться!

— Мы — порождения иного разума, часть тех сил, что образуют это место. Мы можем появляться здесь и исчезать, когда нам это заблагорассудится. А ты — человек со смертной душой. Ты не сможешь преодолеть зависимость от этой ловушки.

— Я не человек, — нервно поправила Керри.

— Это детали. Ты слишком критична к словам. Но это не меняет сути.

Девушка попыталась добиться ответа от индифферентно разглядывавшего стены ущелья бога Огня:

— Ойенг, это действительно так?

— Нет, конечно. Отсюда есть выход. Просто его очень сложно достичь. Но ведь ты не боишься трудностей, не так ли?

— Он обманул тебя, дитя, — печально вмешался Хиис. — Разве ты не понимаешь? Пока ты будешь искать выход — если ты найдешь в себе силы его искать — истечет время вашего соглашения. И он воспользуется своим правом на твое тело.

— Ты считаешь, что я не разберусь, как мне вернуться, за целых три месяца?! Я не круглая идиотка! — возмутилась Керри.

— У тебя нет трех месяцев, дитя. Это иное пространство, здесь время течет совсем с иной скоростью. За то время, пока в твоем родном мире истечет три месяца, здесь пройдет только семь дней. Не так уж и много для поисков.

Керри нахмурилась:

— Но это же обман! Ойенг, я полагала, боги не лгут!

— Я и не лгал. Я вполне четко сказал, что даю тебе отсрочку именно по часам твоего мира.

— Но ты не говорил, что мне потребуется выбираться неизвестно откуда, да еще и самой! Кстати, у этого проклятого места есть хоть какое-то название?

— Смертные называют его Нейир.

Керри стало сильно нехорошо. Короткое название всколыхнуло прятавшиеся в ее голове чужие воспоминания. Лабиринт потерянных душ. Место, где зависают те, кто потерялся между жизнью и смертью. Л'эрт полагал, что выхода отсюда попросту не существует. Во всяком случае, изнутри.

— Меня вытащат! — несколько неуверенно проговорила она. — Мой муж наверняка меня вытащит. Мне просто надо подождать, пока он пробьется сюда, вот и все.

— Ты не сможешь «просто подождать», — разуверил ее Хиис. — Это место поглотит тебя, если ты будешь стоять на месте и не воспротивишься оказываемому воздействию.

— Не ее. Только ее сознание, — поправил его Ойенг.

Керри нервно потерла взмокшие ладони.

— Но как же с тем сроком, что ты дал мне, бог Огня? Если я умру, ты не сможешь получить свою часть сделки.

— Если ты умрешь — нет. Если лишишься сознания… В общем, это мне не помешает. В любом случае, твое сознание покинет тебя в тот момент, когда я вырву тебя обратно в твой план бытия. Но мы уже заключили соглашение. Твой разум мне больше не нужен, я вполне обойдусь только телом.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что я в любом случае лишусь разума — вне зависимости от того, дождусь ли я помощи или же закончится срок нашей сделки?

— Верно, но не вполне. Ты упускаешь из виду третий вариант. Ты можешь попробовать выбраться отсюда сама. Если ты сделаешь это быстрее, чем за семь дней по здешним часам — твоя душа и твое сознание сохранятся.

— Это подло! Из Нейира нельзя выйти!

— Можно. Поверь мне — можно. Я всегда оставляю людям выбор. Другой вопрос в том, захотят ли они им воспользоваться. Ведь опустить руки и проклинать злую судьбу куда заманчивее, не так ли?

— Есть и еще один вариант, — вмешался Хиис. — Ты можешь сама убить себя, находясь здесь. Ты не оговаривала этого в сделке с Ойенгом, и это не запрещено правилами.

— 3-зачем? — опешила Керри.

— Дитя, ну как ты не понимаешь! — тяжело вздохнул Хиис. — Выйдешь ли ты отсюда в сознании или же без него — ты должна будешь сделать то, что обещала Ойенгу. Помочь ему попасть в ваш мир. Но ваш мир не перенесет одновременного присутствия всех трех стихий, он будет уничтожен. Неужели тебе этого хочется? А если ты покончишь с собой, все живое будет спасено благодаря тебе! Разве это не достаточный довод в пользу моего предложения?

— Я выберусь отсюда! — резко возразила Керри. — А что до моего соглашения, то Ойенг оставил мне время подумать. Убить себя я всегда успею.

Бог Огня мягко рассмеялся:

— Видишь, Хиис, девочка вовсе не жаждет приносить себя в жертву. К тому же зачем ей играть на твоей стороне? — Он сделал паузу и перевел взгляд на Керри. — Ты думаешь, он просто так зашел сюда и дает свои советы? Исключительно из побуждения спасти мир? Ан нет. Хиис преследует свои цели. Он тоже хочет перекроить твой мир по своему желанию. Но мы используем для этого природные силы, а он будет перестраивать ваши души.

— Я не собираюсь ради своих амбиций уничтожать все живое! — возразил Хиис.

— Мы тоже не собираемся. Пророчество ведь неполно, не так ли? Ты в свое время потратил немало сил, чтобы позаботиться об этом. О, конечно же надо напугать людей так, чтобы они отвернулись от своих создателей — и повернулись к тебе, вознося мольбы о спасении. У тебя почти получилось в тот, первый, раз. Но ты недооценил наши силы. Видимо, ты считаешь, что со второй попытки у тебя получится лучше? — Прозрачные глаза Ойенга были холодны.

— Ваше вмешательство несет только страдания всему живому! — возразил Хиис. — Твоя черная сестра так увлечется переделкой внешнего облика мира, что не заметит, как в созданные ею разломы земли рухнут целые страны.

— Любой процесс рождения сопровождается некоторым количеством крови, — заметил Ойенг. — Это нормально. Для того чтобы создать новое, надо пожертвовать кусочком старого. Но твои попытки представить все так, будто мы пытаемся превратить их мир снова в тот бесплодный клочок пространства, каковым он был до нашего вмешательства, — просто смешны.

— Ваше вмешательство им больше не нужно! Они прекрасно обходились без вас все это время и смогут обходиться и впредь! Вы и так сделали много лишнего, от чего стоило бы воздержаться.

— О да, несомненно. Мы все сделали не так, великий Хиис. Наши создания несовершенны, они подвержены самым разнообразным желаниям, страстям и порокам, подчас чуть ли не разрывающим их на куски. — Ойенг резко приблизился к Керри. — Знаешь, во что он хочет превратить твой мир? В абсолютно идеальное творение! Все «неправильные» побуждения живых существ исчезнут, будут упразднены как ненужные. Абсолютно стерильный мир, где все счастливы! Тихо, без надрыва, счастливы. Эдакая пробирочная, строго дозированная радость. Нереальный мир, где абсолютно никому не приносит горя чужое счастье. Мир существ, которые не будут отягощены никакими сердечными волнениями — просто потому, что это негативно сказывается на их организме. Так же как и сильные проявления того же счастья. Ну что, девочка, тебе захотелось помочь Наисвятейшему? Что с того, что для этого тебе потребуется умереть? Зато у него возникнет шанс воплотить в реальность свой бездушный мир абсолютно счастливых призраков! — Волосы Ойенга бешено колыхались, словно пламя, раздуваемое штормовым ветром.

— Мои стремления разумны, — спокойно прервал его Хиис. — Вы породили множество ненужных явлений. Войны, болезни, кровная вражда. Ревность, наконец. Я не хочу, чтобы боль и огорчение терзали души моих детей.

— Они не твои дети, как бы тебе ни хотелось это так представить! Ты не создавал их! И ты не понимаешь, что нельзя убрать черное и оставить только белое! Ты уже однажды попытался вмешаться. Тогда ты счел, что Акерена не так уж и плоха и ваши намерения схожи. Я едва успел спасти ситуацию, да и то мне пришлось пожертвовать всей своей силой!

— Ах, великое падение Красной Лиги… Действительно, весьма печальное событие. Для вас, стихий! Без своих последователей ты потерял так много, Ойенг, не так ли? Магия пагубна для этого мира. Она лишь подогревает нездоровые желания его обитателей.

— О да, намного лучше низвести их до животного уровня, когда для счастья нужна только сытная пища и крепкий сон! Не говоря уже о том, что твоя сила — точно такая же магия, как и наша! Просто тебе удобно называть ее верой, чтобы дистанцироваться от нас. Твой мир нереален, пойми же это! Нельзя сделать счастливыми абсолютно всех! Для того, чтобы накормить человека, необходимо лишить жизни курицу. Или ты собираешься устроить все таким образом, чтобы курица была счастлива от принесения себя в жертву?

— Убийства живых существ омерзительны в принципе. — Хиис поморщился.

— Но наш мир держится на них! Хорошо, пусть не курица, пусть яблоко или пшеница. Но они же тоже — живые организмы, пусть и растительной формы. Этот мир построен на использовании одних ради выживания других. Если ты сломаешь эти цепочки, он просто перестанет существовать!

— Это ты так полагаешь. Тебе обидно признавать, что вы столь сильно ошиблись в своем творении.

— Зачем ломать чужие игрушки, Хиис? Построй свой мир и делай с ним все, что пожелаешь.

— Мне больно смотреть на страдания живых существ, в которых вы случайно вдохнули жизнь. И я собираюсь сделать так, чтобы их ничто и никогда не мучило. Дитя… — Хиис вновь обратил взгляд к Керри. Девушка молча слушала спор богов, даже не пытаясь его прервать. — Дитя, пойми, я действительно хочу и могу улучшить этот мир. А стихии его разрушат. Так не лучше ли тебе оказать помощь в моих начинаниях?

Керри зло уставилась в его расплавленные глаза:

— А если я тоже хочу быть счастливой?

— Дитя… Если бы я мог обойтись без твоего самопожертвования, я ни в коем случае не стал бы о нем просить. Но я не могу.

— Кстати, — вмешался Ойенг. — По мнению Хииса, вампиры — есть суть воплощенное зло. И, несомненно, он их ликвидирует как класс. Включая и твоего… друга.

Хиис глубоко вздохнул:

— Дитя, пойми меня правильно. Вампиры действительно паразиты на лике земли. Они продлевают свое существование только за счет убийств. Это омерзительно. А что касается того индивидуума, в котором ты так заинтересована… Ты ведь сама сделала эту ошибку. Ты могла просить Ойенга вернуть ему человеческую сущность, но ты не сделала этого.

Керри нервно облизнула пересохшие губы:

— Сделать вампира человеком не в силах богов. Акерена не смогла сделать меня прежней.

— Нет, но теперь твое существование не отяготится чужими убийствами. Ты могла бы попросить того же. Но ты этого не сделала. Это твоя, и только твоя ошибка. Но ты можешь принести великое благо, пожертвовав собой на благо всех живых.

Керри скрипнула зубами:

— Я сначала выберусь, а там посмотрим!

Хиис покачал головой:

— Дитя, тебе все равно не преодолеть лабиринт душ без проводника.

— А я попробую! — Она решительно повернулась спиной к обоим богам и шагнула в сторону разноцветного ущелья.