Глава 16
Капитан Дымов оглядел своих орлов, которые были закованы в бронескафандры и готовы к высадке на корабль головоногих, и остался доволен. Затем он остановил свой взгляд на Роберте Маркине, который находился в отделении Заурова, и повернулся ко мне. Командир абордажиров ждал распоряжений, но я только молча кивнул, мол, начинай, и Дымов, выйдя на свободный пятачок перед десантным шаттлом, заговорил:
– Бойцы, внимание! Тридцать шесть часов назад нашей рейдовой группой был обнаружен огромный корабль неизвестной нам расы. Бывшие обитатели были похожи на осьминогов, но они давно мертвы, и судно неуправляемо. Десантники с тяжелого крейсера «Вестгот» вскрыли борт бесхозного корабля, поставили переходной шлюз и проникли внутрь. Там имеется атмосфера, которая пригодна для дыхания человека. Однако она насыщена микробами, а потому шлемы не снимать. Задача следующая. Проникновение на корабль осьминогов и обследование прилегающих коридоров. Тактические схемы всем сброшены. Бойцам от отделений и подгрупп не отрываться. На каждом перекрестке оставлять маяки, сигналки, мобильные ретрансляторы связи и видеорегистраторы. Не торопиться. Не спешить. На рожон не лезть. Не совать свой нос туда, куда собака половой орган не совала. В случае возникновения нештатной ситуации или боестолкновения с древними охранными механизмами – отход. Вопросы?!
Молчание, ибо подробное обсуждение предстоящей операции уже было, и рык Дымова:
– На погрузку!
Воины абордажной команды направились в шаттл, а я подозвал к себе Дымова и кивнул в спину Роберта Маркина:
– Как молодой боец?
Офицер ухмыльнулся:
– Нормально. Поначалу, было дело, пальцы гнул. Но мы его обломали. Внук он императора или нет, нам без разницы. Мы тебе служим. А ты приказал сделать из него человека, и мы это сделаем. Знания у Роберта есть, только практики не хватает и мышечная масса слабенькая, слишком легко ему учеба давалась, отсюда и понты кривые. Многие из нас по молодости такими же глупцами были, гонору много, а мозгов меньше, чем у курицы в одной лапе.
– Понятно. Но вы присматривайте за ним. Нельзя, чтобы с парнем что-то случилось. А лучше приставь его ко мне, пусть рядом будет.
– Как скажешь, командир. Однако как бы он тебе в спину не выстрелил.
– Этого не будет. В шлеме видеорегистраторы, а он не настолько глуп, чтобы мою жизнь на свою разменивать.
– И то верно, – согласился Дымов и кивнул на открытый люк шаттла: – Пошли?
– Да. Пора.
В этот момент появился Васильев, который задержался на ходовом мостике, и втроем, захлопнув шлемы, мы забрались в шаттл.
Присели. Пристегнулись. Полетели.
Путешествие было недолгим. Гигантский корабль осьминогов находился рядом. На его внешней обшивке, словно полип на теле человека, находился тяжелый крейсер «Вестгот», который своими движками тормозил бесконтрольный полет космического монстра. «Забияка» навис над ним, а эсминец «Черкес» патрулировал космическое пространство. В общем, стандартная схема в работе тройкой, которая использовалась эскадрой «Арго». Один контролирует добычу и проводит мародерку, второй ему помогает и прикрывает, а третий на шухере.
– Милый, как слышишь меня? – раздался голос Барбары.
– Слышу тебя хорошо, милая, – отозвался я.
– Я буду наблюдать за тобой.
– Конечно.
– Как образцы появятся, сразу перешли мне.
– Сделаю. Но только не отвлекай меня по пустякам.
– Буду паинькой. Люблю тебя.
– И я тебя, любимая.
Связь прервалась. Шаттл влетел в пролом, который зиял в борту древнего космического бродяги, и приземлился рядом с десантными ботами «Вестгота». Команда абордажиров и наши мехстрелки (три штуки) покинули транспортное средство, а затем направились в переходную камеру, в которой имелся воздух и где находился КП Валентина Хартмана.
Командир «Вестгота» нас уже ожидал, и, пока абордажиры проникали внутрь чужого судна, мы с ним перекинулись несколькими словами.
– Ты со своими бойцами пойдешь? – когда мы оказались внутри, спросил меня Хартман, затянутый в бронескаф рослый блондин с открытым забралом шлема.
– Да, – ответил я, включив внешний динамик.
– Учти, там может быть опасно. Кругом лишайники какие-то, кое-где вонючая жижа и в ней микробы. Так мало того, наши датчики засекли какое-то движение, биологическое. Словно звери какие-то бродят или стаи крыс. В общем, опасно. Твоим парням информацию уже скинули.
Пи-пи-пи!
Подтверждая слова Хартмана, в шлеме пискнул сигнал, что получен свежий информационный пакет, и я кивнул:
– Учтем. Вы далеко продвинулись?
– Нет. Мехстрелки и разведывательные автоботы прошли около километра, а бойцы только пятьсот метров. Трудно идти, да и мы не торопимся. Все равно все осмотреть нереально, там тысячи километров коридоров и сотни тысяч помещений. Темно и много ржавчины, кое-где целые завалы.
– Из добычи уже что-то имеется?
Хартман усмехнулся:
– Кому чего, а Тор Строгов о добыче вспоминает. Есть хабар. Пока немного, но он имеется. Какие-то приборы, техника непонятного назначения, кабеля и даже нечто напоминающее ручное оружие. Разбираться надо, что это такое, и по-хорошему следовало бы сюда всю эскадру пригнать, больно корабль большой. Впрочем, об этом позже поговорим. Заодно прикинем, получится ли взять этого гиганта на буксир.
– Да, еще поговорим. – Я приподнял раскрытую левую ладонь, правой удобнее перехватил штурмовой автомат и направился вслед за своими дружинниками.
Через жесткую мембрану я прошел сквозь вырезанную плазменными резаками десантников с «Вестгота» дверь. Васильев и Дымов последовали за мной, и, оказавшись внутри, я осмотрелся. Просторное помещение. Под ногами и на стенах бурый лишайник. Если верить вмонтированным в бронескаф датчикам, высокая влажность воздуха, практически тропики. Подле мембраны несколько десантников, пара мехстрелков и один приземистый робот-разведчик, который обшаривал все вокруг чуткими сенсорами. Над входом прожектор, который заливал вход ярким светом, а немного дальше абордажиры с «Забияки».
Мы подошли к своим. Что делать, все знали. Планы и схемы имелись. Задача простая – двигаться по коридорам, которые находятся слева от входа на корабль осьминогов, осматриваться и вести разведку. Поэтому привала не устраивали. По связи прошла команда Дымова, и абордажиры начали движение. Впереди, как и положено, мехстрелки, а за ними бойцы.
Свет прожектора остался позади, и мы включили свои фонари. Бойцы двигались осторожно и постоянно ожидали нападения. Однако ничего не происходило. На нас никто не нападал, и через десять минут мы вышли на развилку. Позади коридор, а перед нами еще три. На перекрестке оставили сигналку и ретранслятор, а затем разделились на отделения, по одному на коридор.
Я был вместе с отделением капитана Заурова, и рядом постоянно находились Васильев и Маркин. Время от времени двоюродный брат бросал на меня взгляды, скорее всего, недружелюбные, но не дергался. Ну а так-то ничего нового, и вокруг нас все было по-прежнему. Мертвенный покой, лишайник и широкий коридор.
Минуло полчаса, и, когда нам стало казаться, что коридор никогда не закончится, наконец-то мы вышли на открытое пространство. Снова помещение. Опять большое, прямо-таки гигантское, конца-края не видно. И конечно же никого. Что же касается других групп отряда, то они в это время выдвинулись к новым развилкам и разделились на подгруппы.
– Тарасов, Бекетов, – подал команду Зауров, – остаетесь на месте и с вами мехстрелок. Фаридов, Семенов, Левашов, со мной влево. Остальным движение вдоль правой стены.
Остальные – это я, Васильев, Маркин и три бойца: Юрский, Фурье и Черемисов. Старшим в подгруппе Васильев, так решили еще на стадии планирования. Поэтому снова никаких задержек. Вдоль правой стеночки вперед. Прошли метров сто пятьдесят и остановились, ибо перед нами оказалось самое настоящее болото. Бурая жижа, покрытая тонкой корочкой мха и ярко-красными листьями. Видимо, когда корабль обесточился и лишился экипажа, вода из внутренних помещений ушла, но часть осталась, и, подпитываясь за счет конденсата, жидкость превратилась в болото со своей собственной микрофлорой. И произошло это, разумеется, не сразу, а за те сотни лет, что судно осьминогов летело в космосе.
– Юрский, возьми пробы! – сказал Васильев. – Фурье, проверь дно, здесь должно быть неглубоко!
Один из абордажиров занялся пробами, снял с пояса герметичные контейнеры и стал набирать в них воду. Ну а второй боец подошел к краю болота и попробовал промерить его ногами. Действительно, неглубоко. Пологий спуск, полметра жижы, кое-где немного больше, и ровное дно.
– Готово! – отозвался Юрский, завинчивая крышки контейнеров.
– Нормально, здесь опять сухо! – с другого края болотца откликнулся Фурье и добавил: – Тут еще один отсек! Дверь выломана!
Майор отослал Юрского к выходу, отнести образцы, пока рядом, и мы форсировали болото. А когда выбрались из него, то откуда-то из темноты к нам прилетел громкий крик:
– И-ууу-ии-ууу!
– Что это было? – целясь в темноту, воскликнул Маркин.
– Хрен его знает, – усмехнулся Васильев и хлопнул Роберта по плечу: – Ужасные монстры, по всей видимости.
Двоюродный брат вздрогнул, и я кивнул на проем невдалеке:
– Хватит базарить! Надо осмотреться, может, что-то ценное найдем. А кричит, скорее всего, какая-то тварь, которая смогла здесь выжить и адаптироваться к существованию на брошенном судне. Вон, вода есть, воздух присутствует, и мох растет, а значит, и фауна имеется.
Васильев был со мной согласен. Он мотнул головой и отдал новую команду:
– Фурье, прикрываешь нас и ждешь Юрского. Пошли посмотрим, что тут.
Абордажир встал на колено, прижал приклад автомата к плечу, и свет его фонаря рассек темноту, а мы вслед за Черемисовым проникли внутрь.
Новое помещение оказалось не очень большим, и здесь было на что посмотреть. Вдоль стен стояли полупрозрачные саркофаги, правильнее будет сказать, аквариумы, а в них находились существа, которые умерли минимум десять веков назад, а то и раньше, и их поместили в герметичную емкость. Большая змея, то ли питон, то ли молодая анаконда. Животное с телом собаки и тремя головами, которые напоминали волчьи. Как вариант, цербер. Акула, огромная зубастая тварь. Несколько небольших дельфинов. Аквариумов было много, не меньше пятисот, и рассматривать их содержимое было интересно, но в то же самое время жутковато. А потом я приблизился к одной емкости, которая была покрыта тонким слоем белесой слизи, свободной рукой смахнул ее с поверхности и отшатнулся.
– Что там, Тор?! – рядом остановился Васильев.
– Сам посмотри, – ответил я ему.
Майор осветил аквариум фонарем и тоже едва не отскочил. Потому что перед нами был человек, такой же, как и мы. Курчавый темноволосый мальчик, лет двенадцати, смуглый азиат, которого можно было определить как вьетнамца или китайца. При этом он выглядел так, словно был живым. И в его глазах застыла такая невыносимая дикая боль, что смотреть на этого заспиртованного человечка без содрогания было нельзя.
– Ой! – услышал я всхлип Барбары, которая наблюдала за всем происходящим через видеокамеры моего шлема, и я поспешил отвернуться.
– Как ты? – окликнул я девушку.
Ответа не было, Барбара отключилась, и тут пришел вызов от группы капитана Дымова:
– Мы атакованы местной живностью! Это нечто вроде змей или червей! Одному из наших тварь пробила шлем и поранила бойца! Мы отходим! Внимание! Повторяю! Биологическая опасность!
Вторя Дымову, отозвался Фурье:
– Движение! Множественные мелкие цели!
– Отход! – Васильев бросился на выход, и мы рванулись за ним.
В динамике шлема какофония звуков. Доклад Заурова – отход. Вызов от Хартмана – требование доложить обстановку. Вновь включилась Барбара и ее всхлипы. Голос Фурье, который повторял свое предупреждение. Крик Юрского – в болоте его кто-то сбил с ног, и он еле выбрался на сушу. А потом снова Дымов – у него еще один раненый.
В общем, полнейший хаос, потому что я, как командир, принимал сигналы от всех. По этой причине часть каналов пришлось отключить и отдать общий приказ на отход. Времени это много не заняло, а потом стало не до того, ибо мы вступили в бой.
Наша подгруппа снова оказалась в большом помещении. Лучи фонарей рассеяли темноту, и на границе света и тьмы мы разглядели тех тварей, которые пару минут назад атаковали отделение Дымова. Это были толстые черви непонятной раскраски, которые постоянно ее меняли: пятнышко серое и красное, игра пигментов – и червяк уже черный. Один рот, который был усеян множеством мелких зубов. Гибкое тело. Вес около двадцати килограмм. Двигались твари резко и быстро. Что это за мрази – непонятно. Но это и не важно. Главным было оттянуться к мехстрелку и выходу в коридор, и, пока местная живность не нападала на нас, мы ее тоже не тревожили.
– Уходим, не стоим! – подстегнул нас Васильев, и, прикрывая друг друга, мы попятились к болоту, на краю которого сидел Юрский.
Черви медленно двинулись за нами. Их тела в свете фонарей лоснились и переливались всеми цветами радуги. Сколько их было, мы понять не могли, но не меньше сотни. В своей крови я ощущал адреналин и был готов к схватке. Еще немного. Еще чуть. Вот-вот они налетят. И это произошло.
– И-ууу-ии-ууу! И-ууу-ии-ууу! – снова разнеслось по гулкому залу, и черви словно по команде подпрыгнули и помчались на нас. Странно. Черви и вдруг прыгают. Но чего только на просторах галактики нет, так что мы не удивлялись, а действовали.
Фосфорная граната (по одной на каждого бойца, плюс две осколочных и одна термитная) в руках. Кольцо долой. Пошла, родная! Яркая вспышка – и светофильтры туманят лицевой пластик шлема. Взрыв – и клочья мяса разлетаются в разные стороны.
«Красивое зрелище, – машинально отметил я. – Потом обязательно посмотрю в записи».
Автомат выплюнул короткую очередь и свалил ближайшего червя. Справа и слева меня поддержали товарищи, и казалось, что извергаемый нашими автоматами шквал огня остановит атакующих монстриков. Но нет. Потери для червей ничего не значили. Извиваясь и время от времени подпрыгивая, они приближались, а мы пятились. Васильев и Фурье тоже метнули гранаты. На этот раз термитные, и жаркое пламя, охватывая тела червяков, на миг притормозило местную живность. К сожалению, ненадолго.
«Тах-тах-тах-тах!» – Автомат выплюнул очередную порцию свинца и стали, а затем смолк. Тут же выстрел из подствольника. Граната унеслась в темноту и взорвалась. Еще одна вспышка, и в душе трепет, потому что за первой волной червей следовала вторая, а за ней третья. Хреново! Особенно если Дымов ничего не напутал и черви реально способны пробивать бронескафандры, которые не всякая пуля возьмет.
Снова ручная граната. Смена рожка и огонь. Автомат в моих руках захлебывался, а черви подступали все ближе и ближе. Но до болота мы добрались без потерь. Было хотели сразу же сунуться в жижу. Но подал голос Юрский, который направил свой «Марлин» не в сторону атакующей волны червей, а в болото:
– Там что-то есть! Живое!
– Так какого черта ты смотришь?! – не прекращая стрелять, воскликнул Васильев: – Огонь, боец!
Длинные очереди стали рассекать болото и вспенили бурую жидкость. Мох, грязная муть и водоросли – все это стало фонтанами подлетать вверх, а затем из болота показалась змея. На этот раз не червяк, а именно змея длиной метра четыре, не меньше. Юрский не растерялся. Его автомат не смолкал, и, прежде чем змея успела наброситься на абордажира, пули, словно пилой, рассекли ее тело на три части.
– Есть! Зар-ра-за! – прокричал Юрский, и Васильев хотел отдать приказ продолжить отход. Однако на смену мертвой змее из болота выползли еще три или четыре. И они, подобно спаянному многочисленными тренировками отряду, навалились на Юрского, который почему-то не мог подняться.
– А-а-а! – закричал боец, отмахиваясь от пресмыкающихся, которые вели себя чересчур агрессивно, и к нему на помощь бросился тот, кто был ближе, – Роберт Маркин.
Скажу честно, я от него такого не ожидал. Но Маркин повел себя как мужчина. Он не сдрейфил и в решающий момент показал, на что способен. Короткими аккуратными очередями Роберт сбил змей с тела Юрского и даже помог ему подняться. Ну а мы в этот момент продолжали вести огонь по червям, сдерживали их как могли, но они нас все же достали.
Крупный червяк в прыжке свалился на Фурье, и я услышал его яростный крик:
– Скаф пробит! Мелочь! Но пробой есть!
После этого абордажир рывком отбросил от себя червя и отступил. Но за первым монстриком последовали другие, и начался кошмар, который мог окончиться нашей гибелью. Живая зубасто-маслянистая волна накрыла нас. Стрелять уже не получалось, и началась рукопашная. Ногой я отбросил одну тварь. Прикладом сшиб вторую. Шаг назад – и очередь в третьего, причем я едва не задел Васильева. Еще шаг назад – и удар в грудь. Двадцатикилограммовая тварь врезалась в прикрывающую грудь кирасу, и перед шлемом клацнули зубы. Поворот! Я отбросил мерзкую тварь и подумал, что сейчас нас навестит писец. Да вот только зря я так думал, ибо позади был резерв.
Оставшиеся на входе в коридор бойцы и мехстрелок, не дожидаясь подхода подгруппы Заурова, расположились на другом берегу болота и открыли шквальный фланговый огонь. Тяжелые пули мехстрелка прорубили в массе червей просеки. Они отсекли монстров от нас, и мы, добив тех мразей, которые уже были рядом с нами, вошли в болото.
Мы торопились как могли. Но Юрский был ранен, оказалось, что прятавшиеся в болоте змеи перебили ему ногу, да и Фурье почувствовал себя плохо и стал задыхаться, словно получил порцию яда. В общем, было трудно, однако мы прорвались. И все бы ничего, но крайним шел Маркин, и, когда он был уже рядом с сухим местом, жижа вокруг него забурлила. После чего Роберт прокричал что-то неразборчивое и стал быстро погружаться вниз. Вроде бы и глубина небольшая, а все равно, спустя пару секунд он уже почти исчез под слоем жидкой грязи.
«Ну вот, – промелькнула у меня мысль, – хотел парня обкатать, дело-то плевое намечалось – распотрошить брошенный корабль, и тут нате вам, сейчас его прикончат. И что потом? Маркины меня уроют и правильно сделают, да и дедушка может подумать, будто я с Робертом личные счеты свел. Нехорошо».
Я кинулся назад. Прыжками, поднимая столбы болотной мути, которая заливала мой бронескаф, я приблизился к Роберту. После этого задрал приклад автомата вверх и потянул на себя спусковой крючок.
«Та-та-та-та! Та-та-та-та!» – Пули очертили вокруг Маркина круг, а затем на поверхности появились клочки мяса, и передо мной оказалась голова Маркина. Жив, дурилка. Отлично! Однако двигаться самостоятельно он не мог, и потому я потянул его за собой.
Рывок! Рывок! Еще один! Позади черви, которые стали прыгать в жижу, и если бы не помощь Черемисова, то, возможно, они смогли бы меня догнать. А так-то нормально все вышло. Меня и Маркина прикрыли огнем. Мы оторвались. Назад полетели гранаты, которые вновь вздыбили болото, а потом подошла подгруппа Заурова, и мы, прихватив несколько мертвых червей, начали организованный отход.
Люди, понятное дело, уходили первыми, а мехстрелок нас прикрывал, и, когда мы оказались в коридоре, раненым была оказана первая медицинская помощь. Затем началось отступление, едва не превратившееся в бегство, ибо у мехстрелка закончился боекомплект и он оказался среди червей. Но ничего, прорвались. Позади себя мы оставляли мины, все какие были, и черви отстали.
Спустя час после того как отряды начали отход, пройдя дегазацию, я снова оказался перед Хартманом. К тому моменту я уже успел пообщаться с невестой, которая высказалась в том плане, что мне нельзя понапрасну рисковать, а также определил раненых, кого в медотсек, а кого в карантин. Настроение было боевым, благо «двухсотых» в отряде нет и только семь «трехсотых», а потерянных мехстрелков, таковых было два, я не жалел, потом вытащим и починим. Поэтому когда я снял шлем, то на моем лице Хартман увидел улыбку.
– Что, Строгов, повеселился? – Командир «Вестгота» усмехнулся.
– Да. – Я кивнул. – Хотя червей и змей здесь увидеть не ожидал.
– Никто не ожидал. – Хартман пожал плечами и спросил: – Что дальше делать будем?
– А кто у нас главный в экспедиции? Ты, конечно. Кто на КП сидел и информацию обрабатывал? Снова ты. Кто за все ответственность несет? Опять ты. Вот и решай.
– Я уже решил. – Хартман включил широкий монитор, на котором была изображена достаточно подробная схема корабля осьминогов, и продолжил: – Значит, так, Тор, мои компьютеры проанализировали всю доступную информацию и пришли к выводу, что корабль инопланетян состоит из шестнадцати больших герметичных отсеков. Мы в пятом, и здесь много добра, самого разного и, несомненно, весьма ценного. Нам надо добыть трофеи, но с червями и змеями возиться долго. Ну и, кроме того, нам неизвестно, что в других отсеках. Поэтому я предлагаю разгерметизировать пятый отсек и тем самым вытравить местную живность, которая космического холода не выдержит. Принимаешь мой план?
– Принимаю. Вот только кое-что мы все же потеряем. Ты видел, куда я забрел?
– Аквариумы? Видел.
– Так они, скорее всего, полопаются.
– Да и ладно. Невелика потеря. Но можно ведь не весь объем вымораживать, а только чтобы черви передохли.
– Ну, раз так, тогда давай работать?
– Давай.
Мы с Хартманом ударили по рукам и тем самым разделили ответственность на двоих. Работа закипела, и через полчаса после эвакуации с борта инопланетного судна всего личного состава разделяющая корабельную флору-фауну и космос мембрана была убрана. Жестко, конечно, и потери в трофеях. Но у нас была уважительная причина. Мы торопились.
