Книга: На краю архипелага
Назад: Глава 23
Дальше: Глава 25

Глава 24

Бамбук – не дерево, это трава. Ближайшие его родственники – хорошо всем известные овес и пшеница, объединяемые в одно семейство: злаковые. На острове росло несколько его разновидностей. Невысокие, с мягкими нежными стеблями, образующие непролазные заросли высотой почти в рост человека, и их противоположность – одеревеневшие, высотой с девятиэтажный дом, с диаметром стволов до тридцати и больше сантиметров в комле.
Вот последние и являлись, пожалуй, самой большой ценностью Большого. Из высушенных и промазанных липучкой стволов можно было вязать непотопляемые плоты или создавать корабли вроде «Челленджера». Тщательно увязанные верхушки годились для легких лодок. Отщепленные полоски шли для луков и арбалетов; обрезки – удобные емкости для воды и сыпучих припасов; молодые побеги – отличные заготовки для древков копий и стрел.
При том сырьевом дефиците, что царил на территории архипелага, гигантская трава была сокровищем.
Хоть и трава, но резать ножом гигантские стебли невозможно. Необходимы топоры, а еще лучше пилы. За их неимением можно пережигать комли огнем. Все эти способы либо шумны, либо лесорубы выдают себя дымом. Учитывая то, что растение это обожает влагу и селится вблизи болот и ручьев, его заготовка была делом экстремальным – ведь любые события в таких местах привлекали внимание их пресмыкающихся хозяев. Если кратковременного визита они еще могут не заметить или проигнорировать, то многочасовой работы целой бригады без внимания ни за что не оставят.
Вот и получилось, что гигантский бамбук заготавливали лишь готы. Только они могли высылать экспедиции из полсотни и больше человек – такой или отобьешься от ящеров, или отделаешься потерей нескольких рабов, которых не жалко. Для маленьких поселков такой способ невозможен, ведь даже если собрать всех крепких ребят, вряд ли получится такая толпа. А если и наберется, то как оставишь детей и девчонок? Ведь поход и работа займут не меньше недели, а потом еще надо как-то дотащить добычу назад, а это тоже дело небыстрое. В итоге рядовым группам оставалось довольствоваться молодыми побегами или низкорослыми видами.
На заготовку гигантского бамбука выделили две бригады по одиннадцать человек. Первая занималась бревнами, вторая «бочонками». Исследования места, где покоился тягач, показали, что дно там крайне неудобное, и пришлось останавливаться на последнем способе поднятия. При наличии приличных трудовых ресурсов он еще обещал оказаться самым быстрым.
Макса к этой работе не привлекали, но он все равно отправился с лесорубами, причем не один: с Масой, Кирпичом, Бродягой и Динкой. Все кроме последней отличались хорошей физической силой, что для охоты на опасную дичь может оказаться полезным.
Почему Макс решил охотиться рядом с лесорубами? Ему это показалось наиболее логичным шагом. Бродить по болотам в поисках ящеров тоже можно, но гораздо эффективнее воспользоваться приманкой – пусть сами приходят. Что использовать в качестве приманки? Естественно, лесорубов. На поднятый ими шум агрессивные рептилии непременно клюнут.
Затем оставалось одно – убить дичь, разделать, перенести мясо, кожу и кости в поселок. С первым пунктом были огромные проблемы, так как добыча почему-то добычей считала вовсе не себя, а охотников, и всегда была готова подтвердить свое мнение делом, причем эффективно. Максу однажды доводилось видеть, как ящер убил парня из его экспедиции, а другой, подоспев на место боя с готами, там чуть ли не Армагеддон устроил. Попытка повлиять на совет в плане выделения дополнительных сил для сооружения ловчих ям и загонных изгородей к успеху не привела – все резервы были заняты на проекте поднятия тягача. В итоге у Макса всего лишь четыре помощника, из которых одна девчонка. С оружием тоже небогато: двустволка плюс револьвер у Дины, копья у Масы, Кирпича и Бродяги.
Скептически относясь к боевой мощи своего отряда, Макс надеялся, что лесорубы, подвергнувшись нападению, будут вынуждены отбиваться от ящера, и, если повезет, даже убьют. Успеет Макс им на помощь – прекрасно. Как бы полноценным участником охоты станет, а то и на первые роли проберется.
Вот такую простенькую интригу задумал.
Товарищи по отряду его прекрасно поняли – идея им понравилась. А когда Кирпич рассказал, что даже с пулей в голове ящеры, бывало, успевали бед натворить, она понравилась еще больше.
Добравшись до бамбукового леса, группа расположилась в стороне от шумной ватаги лесорубов. Травы практически не было, и окрестности просматривались далеко – стволы понизу были голые, не сильно мешая обзору. Рассевшись на песке, все принялись ждать развития событий.
Лесорубы, поначалу осторожничавшие, видя, что ничего страшного не происходит, наглели все больше и больше. С их стороны усиливался шум работы инструментов, часто с грохотом падали бамбуковые великаны. В лесу и без них сейчас хватало источников посторонних звуков – еще одна бригада сегодня занималась освобождением парашюта и строп. Происходило это метрах в трехстах от вырубки, но даже густая поросль не могла скрыть звуков с той стороны. Сперва долетали отголоски разговоров, иногда смех, затем пошла ругань – народ потащил к поселку кресло. С учетом веса приходилось подкладывать катки, так что скорость продвижения была смехотворной. Наверное, дня три пройдет, пока до вершины доберутся.
Бродяга, физически не способный усидеть на одном месте больше десяти минут, вскоре стал проявлять признаки серьезного нетерпения:
– Макс, может, ящеры вслед за диксами передохли, или их съел кто-нибудь?
– Если их кто-то смог сожрать, то я отсюда сваливаю, – притворно испугался Кирпич.
– Не! В самом деле! Вы вспомните, как раньше было. Хочешь – не хочешь, а на ящеров постоянно нарывались. А мы тут уже не первый день, но ни разу не видели.
– Шум в кустах слышали, когда шли к лагерю готов, – напомнила Динка.
– А может, это свинья была.
– Разве здесь бывают свиньи размером с носорога? – ухмыльнулся Кирпич. – Не грузись ты. Мы ведь к болотам не подходили, а самое главное кубло у них там. И еще Ботан говорил, что слышат тритоны хреново, зато чувствуют, как под твоими ногами земля дрожит. А здесь далеко слишком, вот и не чувствуют. Может, вообще не придут, и придется нам как-то изворачиваться, а то нас Староста самих на мясо пустит. Эй, масай, ты со мной согласен? Я умный?
– Да, белый гаспадин, – достаточно уверенно произнес африканец.
– Вот. Видели. Я же обещал, что научу его разговаривать по-человечески.
– Хорошему его учи, – возмутилась Дина. – Из-за тебя он всякие гадости постоянно говорит. Вот научится – поймет, что ты ему втолковывал, и отомстит. Будешь знать тогда.
Кирпича эта угроза ничуть не напугала. Внимательно уставившись на Масу, он неуверенно произнес:
– А негр наш что-то чует. Вы посмотрите на него.
Масай и правда вел себя будто собака перед тем, как сделать охотничью стойку. Окаменел, повернув голову в сторону бригады, перетаскивающей кресло-катапульту. Уши его натуральным образом шевелились, ловя звуки, глаза неотрывно уставились в бесконечность. И бесконечность эта почему-то располагалась не в стороне болот и не там, где жужжали пилы лесорубов и стучали их топоры.
– Что это с тобой, черный брат? – удивился Бродяга.
Маса, не поворачивая головы, ответил коротко:
– Еда.
– По ходу, он хочет сказать, что этих бакланов, которые кресло волокут, сейчас будут харчить, – предположил Кирпич, хватаясь за копье.
– Сам ведь говорил, что они вибрации по земле хорошо чуют, – вскочил Бродяга.
– Тритоны? Ну да. Только это не я, а Ботан говорил.
– А прикинь, какая вибрация оттуда сейчас идет. Кресло не меньше тонны весит, а его тащат по рыхлой земле, по каткам бамбуковым. Слышишь, как ругаются? Застревает часто. А при таких делах его дергают без конца, что усугубляет. Пацаны, будь я тритоном, пошел бы туда.
Судя по поведению масая, так думал не он один. Да и Макс понимал, что долгое сидение без дела разлагает отряд, так что прогулка народу не помешает.
– Встаем и готовимся. Глянем, что там такое.
Приказ выполнить не успели – с подозрительной стороны кто-то испуганно вскрикнул, затем заревели несколько голосов и грохнул выстрел.
– Бегом! – проорал Макс. – А то без нас прибьют!
Далеко бежать не пришлось. Впереди еще раз бабахнул дробовик, а затем показались бегущие между колоннами бамбуковых стволов люди. Мчались они удачно – как раз навстречу отряду Макса. Хотя насчет удачливости можно поспорить – мало ли кто за ними мчится. Ребята не поголовные трусы, так что приятных вариантов мало.
Глядя, как быстро они улепетывают, Макс с унынием понял, что без траты драгоценных патронов не обойтись. А вспомнив, что ящер, по словам Кирпича, даже с пулей в голове остается неисправимым людоедом, приуныл еще больше и бежать стал помедленнее. Но, странное дело, как ни вглядывался, монстра болот не замечал. А ведь твари немаленькие и уже должны мелькать среди стволов. Вон черное пятно кресла уже можно разглядеть.
К стыду Макса, первым неладное осознал Кирпич:
– Стоять! Там диксы! Не тритон это! Диксы!!!
Один из бегущих навстречу голосом, полным ужаса, подхватил этот крик:
– Ди-и-иксы!!!
Торопиться резко перехотелось. Остановившись, Макс начал оглядываться с таким усердием, что едва шею не свернул. Увы, укрытий, способных задержать тварей, поблизости нет. Лес рос на ровнехонькой почве – ни ям, ни холмиков, ничего подходящего. Понимая, что убегать от таких противников бессмысленно, Макс начал борьбу с паникой. Для начала ухватил за руку самого прыткого работничка, повалил его на землю:
– Стоять! Всем стоять! Куда бежите, идиоты? Разве от них можно убежать?! Встали все и ждем! Чего вылупился? Копье потерял? Лучше бы ты голову бестолковую потерял! Вон хватай палку и тоже становись! Да не труситесь вы, их немного!
Последний вывод Макс сделал из простого наблюдения – преследователей не замечалось. Раз так, то их явно не толпа. Но все равно напрягает как-то… Ведь лес бамбуковый не настолько густой, чтобы в нем можно было эффективно скрываться, причем на бегу. Но диксы, прежде не славящиеся маскировочными талантами, почему-то превратились в невидимок.
Или их вообще не было?
Обернувшись к первому бегуну, поднимавшемуся с земли, Макс заорал ему в лицо:
– Обкурились, скоты? Где ваши диксы?
– Да были они! Были! Я двоих видел, а Рыжий даже стрелял!
– Рыжий! Вот же идиот! Лучше бы пистолет поварихе доверили, чем ему! Пошли посмотрим, где там ваши диксы. Работнички…
Приближаясь к месту, где разбежавшаяся бригада бросила кресло-катапульту, Макс издали засек подозрительное движение. Все заметные передвижения в лесу, как правило, происходят в горизонтальной плоскости, но там почему-то что-то дергалось по вертикали. Приближаясь, он начал различать детали и понял, что там, скрытый за стволами бамбуковых гигантов, прыгает человек или, скорее, двое. А когда подошел еще ближе, понял, что люди эти странные: голые, с пропеченной солнцем грязной кожей, спутанными волосами.
Диксы.
Еще через несколько шагов картина открылась во всем великолепии. Некогда один из «шестерок», Рыжий, гроза нерадивых сборщиков и мелочный барыга, болтался в воздухе, обхватив ствол бамбука руками и ногами на высоте не менее пяти метров. Как он туда забрался, было совершенно непонятно и в данный момент малоинтересно. Зато стало понятно, почему диксы не преследовали бригаду. А зачем, если добыча – вот она, перед носом? Твари не разменивались на многозадачность и редко задумывались о лишних сложностях. То, что Рыжего еще надо как-то стащить вниз, их напрягало меньше, чем пробежаться недалеко, чтобы без хлопот сожрать кого-нибудь, не умеющего так ловко взлетать на гладкие стебли одеревеневшей травы.
Один дикс в своей прошлой, нормальной жизни был женщиной. Но все это осталось в столь давнем прошлом, что даже примерного возраста не понять. Второй, гораздо крупнее – мужчина, и переродился совсем недавно, частично сохранилась одежда. Оба, поскуливая и похрюкивая, пытались достать Рыжего. То прыгали, вытягивая лапы к прижатым к стволу ступням, то пытались вскарабкаться, но падали – даже их силы и ловкости здесь не хватало.
Впрочем, женщина оказалась сообразительнее. Вероятно, со временем твари и впрямь умнеют. Вскарабкавшись на спинку кресла, она в длинном прыжке лишь чуть-чуть не ухватила за ногу Рыжего. Поняв, что находится на верном пути, бросилась обратно. Вот сейчас точно достанет. Увы, на этом курсе в ее поле зрения попала возвращающаяся толпа, и реакция была мгновенной: завизжав, она бросилась в атаку.
– Не стрелять! – крикнул Макс Дине. – На копья их!
Копья, несмотря на панику, остались не только у ребят Макса, но и у некоторых рабочих. Тактика боя с тварями была проста и отработана годами сосуществования на тесном пространстве отмелей. Силу можно сломать большей силой или хитростью. Сильнее дикса один на один быть невозможно, хитрых людей тоже немного, оттого вопрос решали количеством – убивали толпой. Одни принимают на копья ревущее тело, другие, подскочив ближе, лупят его дубинами, деревянными мечами, топорами или тем, что под руку попадется. Против массированного надругательства их живучесть пасовала – дохли как миленькие.
Вот и сейчас пришедшие в себя рабочие, вспомнив, чему их учили или с чем приходилось сталкиваться, в один миг сбились стеной, выставив копья перед собой. Только что среди стволов бамбука стояла растерянная толпа, и вдруг появилась крошечная пародия на выстроившееся фалангой войско.
«Старуху» прокалывать не пришлось. Она сама с разбегу налетела сразу на два наконечника – костяной «лавровый лист» и железный конус, сбитый из скатанного куска автомобильной жести. Раны, мгновенно убивающие нормального человека, ее не смутили. Перебирая руками по древку копья, она пыталась подобраться поближе к рукам, его сжимающим. Как доберется – оторвет. Второй дикс, бросив свое занятие, тоже помчался в атаку.
Решив не рисковать, Макс вытащил ультразвуковой свисток, прижал к губам, дунул. Звука не услышал, что не удивляло, – человеческое ухо и не должно его слышать, разве что детское, иногда женское или у отдельных уникумов. Оба дикса замерли, завороженно уставившись на Макса.
– Бейте их! Быстрее! – крикнул он и еще раз дунул в свисток, на этот раз протяжно.
Второго дикса завалили сразу – недавний смертник, подбежав сзади, с размаху опустил на его голову топор. А вот с первой повозились. Получив несколько ударов дубинками и деревянными мечами, она перестала заниматься самосозерцанием и, не обращая внимания на неслышимые, завораживающие тварей трели, ухитрилась вырваться. Но вместо того чтобы стремглав убежать, кинулась на толпу. Неудачно – древки копий уперлись в землю, она наколола себя еще глубже, не удержалась на ногах, завалилась на землю. Ее пришпилили еще в нескольких местах, потом наконец добили.
– Что бы вы без нас делали, салаги, – довольно заявил Бродяга, вытирая холодный пот дрожащей рукой. – Ну как мы их? А?
Народ одобрительно загудел на все лады, пока что нечленораздельно – отходили от стресса. И только Кирпич, внешне совершенно спокойный, настороженно заметил:
– А ведь Африканыч наш масайский так и не успокоился – все смотрит куда-то не туда.
Масай и впрямь вел себя странно. Наскоро вычистив наконечник копья о землю, он замер статуей и как прежде уставился в бесконечность.
– Что с тобой опять такое? – не удержался Макс.
Не поворачивая головы, Маса ответил то же самое, что раньше:
– Еда.
– Какая, на хрен, еда! – не понял Бродяга. – Да всех уже убили. Или новые бегут?
Кирпич, почесав затылок, заметил:
– Негритос-то, может, по-русски и не ферштейн, но слово «жрать» и все, что к нему близко, влет запомнил. А ведь диксами он вряд ли питается – ими даже людоеды брезгуют. Братаны, мне кажется, он имел в виду что-то другое. Совсем другое…
Ответ на то, что именно имел в виду масай, замелькал среди бамбуковых стволов. К месту событий торопливо направлялся ящер. Здесь так много шумели, соблазнительно тряслась земля, а еще вкусно пахнет свежей кровью. Ну как можно проигнорировать подобные приглашения?
– Бронзовые люди на таких охотились? – нервно спросил Макс.
– Здоровый какой… – хрипло ответил Бродяга. – Не знаю, я не видел. Бежим или как? Он близко уже.
– Какой, на хрен, бежать! – возмутился Кирпич. – Это наш лес или бабушкин?! Братаны, здесь мы рулим, а не ящерицы! Готовь копья – со всех сторон навалимся!
– К хвосту не подходить! – крикнул Макс, очень кстати вспомнив свой печальный опыт отношений с ящерами.
Что же, он получил то, ради чего сюда пришел, – охоту. Сумбурно вышло, и диксы не планировались, но с чего-то начинать надо.
Ящер, добравшись до толпы «грузчиков» и охотников, не стал делать долгих прелюдий. Припустив со всех лап, кинулся к ближайшей цели. Ребятишки не растерялись, выстроив все то же подобие фаланги. Он не обратил на это внимания. Возможно, даже обрадовался – добыча сама в рот лезет. У кого-то не выдержали нервы: шагнул из строя, вонзил копье в голову твари. Реакция последовала мгновенно: рептилия отпрянула, тряхнула башкой, нетерпеливый не удержался на ногах, завалился на пятую точку, выпустил из рук древко.
– Разом! – крикнул кто-то. – Бьем!
Строй нарушился. Кто-то послушался приказа, другие остались на месте, а третьи и вовсе зачем-то шагнули назад. Еще одно копье кольнуло голову ящера, другое глубоко вошло под нижнюю челюсть.
– Не подходите! – крикнула Дина, зачем-то вскидывая руки. – Он разворачивается! Хвост!
Ящер и правда разворачивался, намереваясь одним ударом снести ощетинившийся острыми копьями строй. Народ прыснул кто куда, и совершенно напрасно. В голове рептилии, похоже, что-то замкнуло, или зрение повредилось, но удар последовал в противоположную сторону. Длинный гибкий хвост гигантским кнутом стеганул по ни в чем не виноватым бамбуковым стволам.
Макс, терпеливо дожидаясь подходящего момента, счел, что это именно он. Ринулся сквозь рассыпавшийся строй, подскочил ко вновь разворачивающемуся ящеру, присел, с силой взмахнул мачете, порубив под коленом правую переднюю лапу. Не задерживаясь, чтобы полюбоваться результатом, прыгнул спиной вперед, не удержался, завалился, перекатился через голову, припал под защиту комля бамбука-гиганта. Вовремя – хвост с такой силой ударил по стволу, что земля содрогнулась.
– Эй! Негритос! Ты чего?! – перепуганно заорал Кирпич.
Рискнув высунуть голову, Макс увидел зрелищную картину. Удар мачете свое дело сделал – ящер привалился на подогнувшуюся лапу и тщетно пытался на нее опереться. Хвост стегал во все стороны, пытаясь дотянуться до хитрых ребят, держащихся вблизи головы твари, – их оружие работало без перерывов. Маса, используя кресло так же, как до него делал дикс, взмыл в воздух и ловко, не потеряв равновесия, приземлился на спину рептилии. И не просто приземлился, а всем телом навалившись на копье, вонзил его в основание шеи.
Бьющееся тело ящера замерло, опало спущенным воздушным шаром, мелко задрожало. Поджав под себя скрючившиеся лапы, он затих, лишь кончик хвоста продолжал нервно вибрировать.
Ничего не понимая, ребята, опасаясь новой подлости со стороны твари, отпрянули от туши, замерли, держа на изготовку разнообразное оружие. И лишь Кирпич, все поняв первым, осклабился:
– Я же говорил, что он в своей Африкании динозавров папиным копьем убивал, еще в памперсах бегая. Умеет ведь. А вы не верили.
Назад: Глава 23
Дальше: Глава 25