Эльфийская кровь
Днем было ясно и холодно. И ночь была такой же. И Эльрик уже не уносился вперед, он шел впереди, прокладывая лыжню. Видно было, что рад бы умчаться, но сдерживает себя, примеряется к спутникам. А они, как будто заразившись от шефанго стремлением лететь по нетронутому снегу, на лыжах, как на крыльях, прибавляли скорости, не чувствуя усталости. Может, они и сил от Эльрика зачерпывали?
Нет, конечно. Просто Легенда приноровилась, и сейчас без труда выдерживала заданный темп, а Йорик, хоть и уступал в этом шефанго, но на лыжах ходил не первый год, и даже не первую сотню лет. Ну, а Эльрик, в свою очередь, никуда не спешил… старался никуда не спешить. И получалось, что всех, всё устраивает.
Йорик отстранился от происходящего. Наблюдал. Молчал. Не мешал им.
Они прощались. Эльрик и Легенда. День в пути, кристально-холодная ночь, и следующий день. Они прощались. Навсегда. И Йорик не мог не пожалеть Легенду. Это было странно, неожиданно для него самого: жалость к женщине, которую он ненавидел. Но воображение поэта, и способность, не воспринимать, а понимать, чужие чувства, заставляли его слишком отчетливо осознавать значение этого слова: навсегда.
Легенда будет помнить. Она всю жизнь будет помнить одного шефанго, и будет искать его… нет, не его — искать свои воспоминания, среди тех, других шефанго, которые придут из иного мира. Что-то, наверное, даже найдет. Преклонение перед красотой, верность слову, жесткие принципы и прекрасные стихи. Но вот этой заботливой нежности, улыбки, где поровну ласки и насмешки, этого непостижимого сочетания мудрости с юной самоуверенностью, она не встретит больше ни в ком.
Впрочем, Эльрик же обещал, что она будет счастлива. И жрица смерти без обмана сплела свои чары. Значит, Легенду вроде бы и не за что жалеть.
В конце концов, в постоянном поиске того, что невозможно вернуть, тоже есть свое счастье. Пока есть надежда найти, то, что ищешь.
А невозможного нет.
И Йорик не мешал им. Просто смотрел.
Они то дурачились, пикировались, пока разводили костер, вываляли друг друга в сугробах, и обрушили на себя с ветвей целую лавину снега, то — сразу — затихали. И молчали, не глядя друг на друга.
Они говорили, смеялись, грустили. Вспоминали. О несбывшемся. О том, что могло бы быть, но не случилось, и уже не случится.
Йорик был там же, рядом. Но не с ними. И это было правильно.
И еще он думал о том, что Легенда будет помнить. А Эльрик — забудет. Не сразу, не скоро, но забудет обязательно. Шефанго умели забывать — это был один из их необыкновенных талантов, незаменимая способность для созданий, живущих бесконечно долго.
Легенде, чтобы забыть, придется уйти к Каири Нуру. А Эльрику достаточно будет просто прожить несколько десятков лет.
Обидно? Почему-то да. Обидно за Легенду. Но Эльрик ведь не виноват в том, что он шефанго.
А еще, раз они прощаются, значит, Легенда уйдет очень скоро. Значит, с книгой и с созданием портала не возникнет никаких сложностей. И это хорошо.
* * *
Снег и холод закончились без предупреждения. Как будто выключили зиму и включили лето. Июнь, или начало июля. Не доходя пару шагов до границы между черно-белым и ярким, летним, ликующим, Эльрик сбросил лыжи, обхватил Легенду за талию, и, как была, в полушубке и на лыжах, перенес, проваливаясь в снег, на прорвавшуюся сквозь хвою траву.
Легенда потеряла равновесие и немедленно села. Точнее, хлопнулась. На ту часть тела, которая специально для этого и предназначена.
Йорик, неся в руках лыжи Эльрика и свои собственные, перешагнул границу с некоторой настороженностью. И глубоко вздохнул, ощутив в воздухе то, чего не хватало ему на Острове, а потом — в мире, оставшемся позади. Нечто… магию? Да, потоки сил и стихий, отчетливые, яркие, осязаемые.
Упорядоченные!
Он еще не был дома, но он, определенно, сделал первый шаг к возвращению.
А следующий шаг перенес их на просторный двор большого, деревянного дома.
Йорик поймал выжидающий взгляд де Фокса, улыбнулся:
— Хвалить тебя?
— А ты засек, что это?
— Разумеется. Естественный портал. Он открывается по твоему желанию из любой точки — в любую, в пределах Межи.
— Ну, командор, — Эльрик мотнул головой, — все-таки, ты мастер. Я тридцать лет здесь живу, а до сих пор не знаю, как оно работает. Не надо меня хвалить. Не за что.
К ним уже подошли двое слуг, Йорик с радостью отдал обе пары лыж, и повел плечами, освобождаясь от рюкзака.
Эльрик пропустил Легенду вперед, распахнув перед ней резные двери. А сам помедлил — Йорик, не ожидавший заминки, почти натолкнулся на него.
— Слушай, — Эльрик резко обернулся, оказавшись с командором лицом к лицу, — если я не уйду. Домой. Ты… вернешься один?
Холод оставшейся позади зимы, пробрал только сейчас. Выморозил до костей, до остановки сердца.
— Хрен там, вернусь один, — буркнул Йорик. Стянул со своего дэира малахай и слегонца стукнул ладонью в лоб. — Еще один дурацкий вопрос, и врежу по-взрослому. Ясно?
— Ясно.
Йорик сунул мокрый от тающего снега малахай ему в руки, развернул за плечи и подтолкнул в дом.
Холод, как пришел, так и остался. Где-то глубоко в сердце… там, где, наверное, располагалась душа.
* * *
Читать он начал сразу, как только закончились связанные с их прибытием хлопоты. Немногочисленные, надо сказать. Трое присматривающих за домом слуг были умны и расторопны, как и положено домашним духам, поэтому Йорик довольно смог уединиться в Эльриковом кабинете и взяться за книгу. Распорядившись, предварительно, чтобы никто его не беспокоил.
Чары есть чары, когда они незнакомы, лучше не совершать лишних телодвижений.
Чары и правда были незнакомыми. Йорик отметил тонкость плетения, решил поначалу, что работал человек, уж очень старательно и точно были сведены все нити. Так делают люди: они и в магии и в чарах следуют расчетам и формулам, не допуская люфта и провисов. Нелюди, те творят заклинания, как придется, "на глазок", потому что видят, что делают, и могут позволить себе небрежность, там, где она не приведет к неприятным последствиям, могут оставлять — и оставляют — красиво вьющиеся "хвосты" заклятий, окружающие основной, рабочий, орнамент бессмысленным, но радующим глаз узором.
Здесь не было ничего подобного.
Но, вникая в сплетения чар, Йорик засомневался в том, способен ли человек задействовать такое разнообразие сил, да еще и скрепить узор собственной волей. Люди, конечно, бывают разные. Попадаются среди них такие маги и чародеи, до которых далеко большинству нелюдей. Но сколько шансов за то, что эту книгу, с банальным, в общем, набором формул, защищал от прочтения именно такой чародей? Да зачем бы ему это понадобилось?
Йорик довольно быстро отыскал ключ к чарам, отметив, с неудовольствием, что не умей он погружаться в жреческое сосредоточение, поиск занял бы гораздо больше времени. Скорее всего, книга предназначалась только для глаз священника. Но почему? Построение межмировых порталов, да и обычных, пространственных, если уж на то пошло, никогда не было заботой жреческого сословия.
Йорик листал пергаментные страницы, бегло прочитывал текст, без усилий переводя вычурный, древний язык в привычные магические формулы. Подготовка к обряду… это ему не нужно. Обряды — пережиток прошлого, они годны лишь для самой грубой работы. Расчетные таблицы, хорошо, не придется возиться с этим самому, можно воспользоваться готовыми. Та-ак… поправка на время. Книгу писали еще в доанласитские времена, при другом летоисчислении. Можно посчитать. А можно спросить у Эльрика: он знает древнюю историю, и сможет привязать к датам события, используемые в тексте в качестве ориентиров.
Нет. Эльрика лучше пока не трогать. Подсчет не сложен, карта звездного неба прилагается, остальное — дело техники. Хотя, конечно, кундарб здесь не помешал бы… Ну да. Со встроенным генератором межмирового портала. На "Гончей" был такой — экспериментальная модель, весь крейсер экспериментальный: корабль, способный ходить между мирами. Построен, разумеется, на верфях Ям Собаки, кому как не шефанго такое строить?
Но "Гончей" давно нет. А генератор жрал столько энергии, что только на космическом корабле и мог быть задействован…
Им столько не нужно. Их всего трое, все трое — живые, к тому же, они с Эльриком пойдут в родной мир, а это практически не требует энергозатрат. Их туда еще и потянет, как только Йорик очертит контуры портала. Кстати, надо будет предупредить Эльрика, чтобы держался подальше от портала, в который уйдет Легенда, а то затянет в прошлое, живи потом на Айнодоре бесову прорву навигаций, ожидай, пока наступит твоя эпоха.
Для них будущее Легенды — далекое прошлое, их прошлое — залог ее будущего, без которого не будет настоящего. Шефанго слишком уж просто относятся ко всему этому, не верят в будущее, не верили бы и в прошлое, если бы не пережили гибель своего родного мира. Надо полагать, настоящее ставшее прошлым на глазах у их предков, наложило отпечаток на все грядущие поколения.
Ох, боги, какой бред…
Они с Эльриком не пойдут в родной мир. Куда угодно, но не туда.
Почему? Да кто же знает?
Потому что Эльрик так сказал, а значит, так и будет.
Так, что там дальше? Состояние духа… ага, и здесь жреческие дисциплины. Ладно, остается признать, что книга написана священником, и для священников. Кто знает, может быть, в прошлом этого мира магия была тайным знанием, доступным только жрецам? Эльрик знает. Надо будет уточнить у него. Хотя, сейчас это не существенно. Ну, какая разница, были ли здешние жрецы магами, и существовали ли маги, кроме жрецов?
И кому поклонялись эти древние?… Почему священник, писавший книгу, ни разу не упомянул свое божество? Это было совсем не характерно для большинства известных Йорику религий.
Не важно! Он, в конце концов, никогда изучением религий и не занимался. Только в детстве, на Айнодоре.
Так. Вот схема построения портала. Если отбросить ритуальность, символические фигуры, звуковые формулы, остальное выглядит почти современно. Вот и славно. Теперь нужно все рассчитать и внести поправки. Никаких сложностей не предвидится, так что к утру, портал, пожалуй, будет уже готов.
Йорик отодвинул книгу, закурил и, погрузился в расчеты. Сразу вынес из них место действия: здесь, на Меже, оно не имело значения. Внес корректировки в рекомендованные к использованию стихийные силы: связываться с большинством духов не имело смысла. Снова подумал, что бог, о котором не упоминают даже его служители — это очень странный бог.
И уставился на книгу, покусывая мундштук.
Он ведь прочел от силы половину. То, чему, по его мнению, был посвящен этот нетолстый фолиант — построение межмирового портала — уложилось в полкниги. А что дальше? Пустые страницы. Почему? А кто ж его знает?
Но это, конечно был неправильный ответ. "Я не знаю" — это вообще не ответ, это постыдная леность ума и чувств. В то время как на вопрос "почему" можно ответить хотя бы предположением. Хотя бы одним. Скажем, автор писал в тетради. Вот это — не книга, а тетрадь, сшитая заранее, она просто оказалась больше, чем было нужно.
Хорошо, командор. Еще варианты? Поосмысленнее.
Пока на книгу были наложены чары, она была исписана вся, от первого листа до последнего. И фрагмент текста, привлекший внимание Йорика — единственный, который поддавался расшифровке — располагался в той части, где сейчас чистые листы. Надо быть идиотом, чтобы не понять, что не просто от религиозного рвения автор книги рекомендует читателю взывать к богу. К которому? Да к своему! Еще один пароль, еще один шифр, к которому можно подобрать ключ. Можно, конечно, и к богу воззвать, но вероятность того, что это будет верный пароль, стремится к нулю. Кому бы не поклонялся священник, писавший книгу, бог его давно стал… пылью.
"…мой бог давно стал пылью, прахом в памяти людей…"
Йорик дернулся, стряхивая наваждение. Сила, исходящая от чистых страниц, окутала его исподволь, незаметно, и непонятно было, что ей нужно.
Кому, ей? Книге? Силе?
Эльрик сказал: "если я не уйду домой…" Слово "если" можно опустить. Он не уйдет. Еще неясно почему, но уже можно предполагать, что это связано с книгой. С чистыми листами. Подобное тянется к подобному, странности — к странностям, что может быть более странным, чем шефанго-прорицатель? Чем книга, которую нельзя прочесть?
Йорик видел сейчас перед собой два варианта действий. Можно было попробовать взломать защиты, и прочесть книгу, даже если текст не предназначен для его глаз. А можно было воззвать к богу. К своему богу. И увидеть, как этот призыв, не найдя отклика у божества, послужит паролем, увидеть, как на кремово-желтых листах проступят черные буквы.
Йорик почти не сомневался, что неведомый автор книги служил (или служит?) тому же богу. Для совпадений в их жизни не осталось места. Не странно ли, что в нитях судьбы запутались те, кто отказывается в нее верить? Наверное, нет. Боги любят суеверных. Так что придется им с Эльриком признать силу судьбы, по крайней мере, до тех пор, пока не будет создан портал…
Куда?!
А вот это как раз и предстоит выяснить. Куда-то, куда всей душой устремится Эльрик.
Конечно, был и еще вариант. Третий. Не делать вообще ничего. Построить портал для Легенды, потом — для себя и Эльрика, и уйти. А книгу оставить здесь. На столе. Пусть ищет себе другого читателя, кого-нибудь, кому нечего терять.
Но это было нереально. По той простой причине, что если дело действительно касалось их бога, Тарсе-Урани, то ни Эльрик, ни Йорик не могли от него отмахнуться. Не смогли бы, даже если бы захотели. Непонятно только, что мешает взять книгу с собой, вернуться домой и уже там изучить ее как следует? Сейчас — не мешает ничего. Однако Эльрик сказал, что домой не вернется, а значит, к этому возникнут какие-то причины. Жаль, конечно. Действительно жаль. Но сожалеть о том, что еще не случилось, глупо. А сожалеть потом, когда оно случится, будет еще глупее. Так что сначала — портал для Легенды, а потом… потом, как пойдет.
Эльрик де Фокс
Как он это делает? Командор. Творит магию буквально на пустом месте. Из ничего, потому что контролировать стихии ему сил не хватает, а на то, чтобы пользоваться своими ресурсами — тем более не хватает. В смысле, нет там ресурса. Йорик слабее среднестатистического эльфа, или орка, или шефанго — он, все-таки, давно уже шефанго, пусть и посмертно.
Осаммэш — это вам не просто так.
Для межмирового портала нужна кровь, либо синтетические субстанции, аналогичные живой крови. Да, живой, а вы как думали? Нас ведь целый мир должен отторгнуть, тут без тщательно продуманного кощунства не обойтись.
Эх, если бы все было так просто! Тогда все насильники, убийцы, рилдираны и прочая мразь (прости, Йорик, ничего личного), давно бы сами собой закончились. Унесло бы их в Безликий океан, на поживу демонам. Но, к сожалению, кровопролития и надругательства самих по себе недостаточно. Нужно уметь совместить возмущение мира и силу крови, и использовать в своих интересах. А у нас тут и надругаться-то не над кем было, и крови, прямо скажем, не избыток. Легенда, конечно, идеальная кандидатура на роль жертвы, но к ней, во-первых, только сунься, а во-вторых, ради нее все и затевалось.
Так что Йорик на глазах изумленной публики творил чудеса, я — охреневал, а Легенда грустила и боялась.
Чудеса заключались в пресуществлении силы земной в силу крови. Я точно знаю: никто, кроме Йорика Хасга без специального оборудования на такое не способен. А он много чего может, мой командор. И если бы я умел правильно смотреть, я бы видел, как с его пальцев, дробящих в пыль драгоценные камни, льется горячая кровь. Алая. Эльфийская. Я чувствовал запах, я пока еще не умею правильно смотреть, но я знаю, как пахнет кровь эльфов. А еще я чувствовал, как усиливается страх Легенды. Она не ощущала запаха крови, и уж подавно не узнала бы собственную кровь, ни по запаху, ни по внешнему виду, но что-то чувствовала и она.
Может быть, наконец, разглядела в Йорике то, что сейчас проявилось особенно отчетливо и выпукло: власть и силу священника, взывающего к своему богу по праву рода и воли. Он был орочьим шаманом, и заливал дымящейся кровью алтарь Темного, он был священником Тарсе, и говорил с нашим богом, полностью отрешившись от реальности. Потоки крови извивались прихотливым красным узором, вплетаясь в черно-белый орнамент на стенах храма, темнели, сливаясь с камнем, и вновь вспыхивали алым, карминовым, багровым, превращаясь в языки пламени, в огонь, на котором пылала, возносясь к богам, душа жертвы, и летела, слившись с ней в непристойно-сладостном объятии душа жреца. А где-то, здесь и не здесь, повсюду: на капище, в храме, в обители богов — силой на силу отозвалась книга, и на чистых листах проступили черные буквы.
Я вгляделся в текст…
Тарсграе! Хорошо, что Йорик окликнул меня и вернул на землю. Ему нужна была помощь, чтобы правильно нацелить портал. И я помог наметить контуры. Я же, как собака, чую направление, всегда встаю на верный путь. Мы, шефанго, все такие, Безликий океан нам хоть и не дом родной, но уж точно прихожая.
— Все, — сказал Йорик. — Теперь вали отсюда, и ближе чем на полста шагов не суйся.
И я свалил.
Я и сам знаю, что выход откроется в наш родной мир, так что лучше туда не соваться. С другой стороны, у шефанго родных миров — как грязи: Аррангогратт огромна, даже больше, чем мы думаем. А в такой ситуации много — это все равно, что ни одного.
Но я все равно не совался к порталу, вообще близко туда не подходил. Потому что если бы сунулся, Легенда бы уже никуда не пошла. Она и так держалась исключительно на самолюбии. Спасибо Йорику: в его присутствии Легенда находит в себе столько самолюбия, что удивительно, как оно все в ней помещается.
Боялась она. Боялась уходить насовсем. Интересно, все-таки, устроены эльфы, да и не только эльфы, наверное: когда выбора нет, они решают проблемы, справляются, королевами становятся — всё сами, на голом энтузиазме и силе воли. Ну, и на силе разума еще, конечно. Как же без него? А как только ситуация перестает быть безвыходной, куда что девается? Легенда сейчас не представляла себе, как будет справляться без меня, кто будет ее защищать и подсказывать, что делать. Я клык отдам, левый нижний, за то что, сделав два шага от портала, она освоится, разберется в ситуации и начнет проявлять инициативу. А она в это не верит. А когда будет так, как я говорю: забудет о том, что я это говорил. Все-таки, наверное, это что-то чисто эльфийское. За собой-Трессой я таких противоречий никогда не замечал…
А Йорик был прав: войти в портал мне действительно захотелось. Так, на минутку. Просто убедиться, что там Айнодор, что Легенда не провалится в какую-нибудь инфернальную бездну или не окажется в океане, или… ну, мало ли что? Межмировые порталы — штука такая, трудно рассчитываемая. И я себе напомнил, что, во-первых, если что-то можно рассчитать, то Йорик Хасг это рассчитает, на то он и Йорик Хасг; а во-вторых, порталы, вообще-то, "прозрачные", отсюда видно, что находится с той стороны. И даже если бы Йорик вдруг задумал в последний момент извести мою эльфийку, в океан или в инфернальную бездну она бы все равно не пошла. Не слепая же!
Может быть, мне должно было быть грустно?
Да пошло оно все к медузам! Мне хотелось рычать, ругаться, и проклинать оба мира: этот, за то, что свел нас, и родной — за то, что он нас разлучает. Но это ведь был чистой воды эгоизм, ничего больше. Я же не хотел, чтобы со мной осталась именно Легенда, живая эльфийка, со сложным характером и придурями, на которые не хватит никакого терпения. Мне нужна была только ее красота. Да, красота — самая суть Легенды, но моего эгоизма этот факт не отменяет.
Поэтому я не рычал. Не ругался. И никого не проклинал.
И не грустил. Во-первых, я точно знал, что она проживет счастливую жизнь, и будет счастлива после смерти — после смерти вообще все эльфы счастливы, поскольку лишаются последних мозгов, — а во-вторых, я знал, что Йорик не оставит меня. Он обещал. И хоть я, по чести говоря, вынудил его дать это обещание, я все равно был рад, что командор останется со мной. Так что не было у меня ни единого повода для грусти.
Только запах крови… в какой-то момент мне померещилось, что запах изменился. Алая кровь стала черной. Орочьей? Н-нет… эльфийской. Но — черной.
Я знаю, что так не бывает.
Я знаю, что такая кровь у Йорика.
Я убеждаю себя, что мне просто померещилось. Просто. Пусть даже для нас теперь долго ничего не будет просто так.
* * *
Йорик закрыл портал, и сел где стоял, чувствуя, как неприятно кружится голова. Он понимал, что силы ушли на магию, на трансформацию, которой с полным правом можно гордиться, но казалось, будто выложился исключительно на борьбу с самим собой. На противостоянии собственному стремлению уйти вслед за Легендой… пожалуй, если бы не острое нежелание вновь оказаться рядом с этой женщиной, хотя бы даже на одной планете, сил на то, чтоб удержаться от шага в портал могло и не хватить.
— Я уже говорил, что ты круче всех? — поинтересовался Эльрик.
Он подхватил командора Хасга подмышки и легко поднял на ноги:
— Вон там есть скамейка, пойдем.
Да, там была и скамейка, и запах сосен, перебивший, наконец, тревожный аромат свежепролитой крови. Эльфийской крови… аромат, будоражащий воображение.
Йорик выходил из жреческого транса медленно, медленнее, чем хотелось ему самому. Пальцы еще искали рукоять каменного ножа, и по-прежнему не хватало отчаянного крика жертвы, чья кровь пролилась во имя осквернения мира. Во имя Темного Бога.
Нет! Темному не нужны жертвы, сейчас ему вообще ничего не нужно: помнили бы о нем — уже хорошо. Бог, который в чем-то нуждается — негодный бог, с точки зрения шефанго, словно бы, неполноценный. А Тарсе не нуждается ни в чем. Он, наверное, все бы отдал за то, чтобы вырваться из Заграни, да только нечего отдавать.
— Как ты? — спросил де Фокс.
— Уже лучше, — Йорик огляделся.
Вроде бы, они все еще находились во дворе эльрикова дома. Вроде бы, потому что само понятие двора было довольно расплывчатым — широкая поляна, со всех сторон окруженная кедрами, это двор или что? Нет, не так. Скорее всего, это поляна посреди кедрового леса. Значит, точно не двор. А что, тогда? Сад, что ли? Кедровый сад — сдуреть можно. Даже "скамейка", на которую то ли привел, то ли принес его Эльрик, оказалась переплетением мощных, выступающих из земли корней кедра. Неохватный ствол служил спинкой. А крона возносилась в небеса, так высоко, что у Йорика, в нынешнем его состоянии, вновь слегка закружилась голова.
— Кедр — хорошее дерево, — глубокомысленно произнес он.
— Для тебя сейчас — самое то, — подтвердил де Фокс. — Ты не спеши, командор. Во-первых, из транса нужно постепенно выходить, а во-вторых, я тебе сейчас сказку расскажу, как раз под настроение.
— Я надеюсь, там убьют хотя бы одну эльфийку, — пробормотал Йорик, закрыв глаза, и всей грудью вдыхая целительный хвойный воздух.
— Там до хрена эльфов поубивали, — кажется, Эльрик улыбнулся, — но сказка не об этом.
Сказка была о двух братьях, один из которых был жизнью, а второй — смертью. О братьях, которые вместе творили миры, населяя их духами и живыми созданиями. О братьях, которые, конечно же, не были братьями, а были богами, но смертные так и норовят все мерить по собственной мерке, и всему давать свои названия.
Йорик знал эту сказку. И Эльрик ее знал. Сказку о том, как Жизнь и Смерть пребывали в мире между собой, и длился этот мир, пока не появилась Любовь. Любовь была одна, а братьев — двое. Сюжет банален, и кто сейчас скажет, снова ли перекроили его смертные, пытаясь понять богов в меру своего разумения, или действительно даже боги бессильны перед любовью и перед ревностью?
Но вот о Мече в этой сказке никогда не упоминалось. И Йорик вздрогнул, услышав слово Шат’рийе, произнесенное Эльриком так, как если бы оно было именем. Шат’рийе — Звездный.
Звездный и Любовь явились в миры одновременно.
Меч был сломан — два обломка, в каждом из которых таилась непонятная, даже для богов непостижимая сила, нашел Темный бог. Меч был красив, даже сломанный — очень красив. И Темный, Тарсе — создатель смерти, смены времен года и всего, что было в их мирах тварного, изменчивого, непостоянного, взялся восстановить эту красоту. Красоту оружия и убийства.
Но когда он сложил обломки вместе, неведомая сила ослепительно-белым сиянием разлилась клинку, и понял Тарсе, что Звездный — оружие для убийства бессмертных. Такого не могло быть: бессмертные вечны и неуязвимы, но Меч, даже сломанный, бесстыдно и дерзко явил свою силу. Он был создан, чтобы убить божество. А может быть, он был создан, чтобы защитить божество. Ясно одно: Меч был создан богом. И, отковывая его заново, в ткань заклятий, из которых состоял клинок, Тарсе вложил часть своей силы, и силы своего брата и Условие. Отныне завладеть Звездным мог лишь тот, кто отдаст Мечу свою душу.
Ни Тарсе, ни брат его, Флайфет, отдать свои души не могли — это стало бы гибелью, исчезновением всех созданных ими миров. И с учетом того, насколько осложнились их отношения, Условие было разумной предосторожностью. Ну, а на тот случай, если найдется кто-то из смертных, достаточно могущественный, чтобы во плоти явиться к своим богам, и достаточно отчаявшийся, чтобы не пожалеть души, Темный спрятал Меч. Заточил в безвременье, в той части их с братом общей, глубинной сути, к которой с тех пор не обращался и сам. Только те их создания, которые искренне и беззаветно любили каждый своего бога, могли проникнуть на этот пласт бытия. Но, разумеется, создания, любящие искренне и беззаветно, не стали бы нарушать наложенный богами запрет, и не попытались бы завладеть чудесным и страшным оружием.
Дальше все было, как в хорошо известной и Йорику, и Эльрику сказке. Создания Флайфета, призванные им в область бытия богов, короткая война, изгнание Тарсе в Загрань. И да, разумеется — убийства эльфов. Как и хотел Йорик.
Война, вспыхнувшая после изгнания Тарсе, продолжалась по сей день, пусть и не была такой отчаянной и страшной, как в первые века.
И однажды, когда-то, в смутное время, из странного мира пришел бродяга-шефанго. На пальце у него был Торанлэрих, а в душе — кровавый смерч безумия. Этот шефанго называл себя Предателем. Он действительно предал свой народ, свои законы, и своего бога. Он отдал Звездному свою душу — такую душу, как у него не жаль было отдать, продать, подарить, а то и приплатить, чтобы забрали — взял Меч и сам стал Мечом.
Может быть, он и присвоил Звездный только ради того, чтобы сменить постыдное имя Предатель, на безликое и грозное — Меч? Кто его поймет, этого шефанго?
— Кто, вообще, вас поймет? — проворчал Йорик.
— Ты понимаешь, — прошелестел Эльрик, — ты наш, и мы чтим одного бога.
— Поверить не могу… — Йорик открыл глаза, — этот шефанго, он же обокрал Темного! Ха! Ничего себе, искренняя и беззаветная любовь!
— Так это правда?
— Я не знаю. Я понятия не имею, где он добыл Меч. Может статься, что все было так, как ты рассказываешь. Где ты это взял?
— В той книге.
— Быстро читаешь…
Но дело было, конечно, не в этом. И Эльрик подтвердил догадку, коротко покачав головой:
— Я не читал. Я видел книгу. Ты же оставил ее открытой.
Ну, да. Оставил открытой. Глядящей в потолок пустыми страницами. А де Фокс, этот мальчик, носящий в душе то ли осколок Звездного, то ли его тень, прочел то, что предназначалось только его глазам. Или глазам священника.
— Что там дальше, в твоей сказке, — спросил Йорик, — совет отыскать Звездного?
— Или его воплощение. Он… воплощается, — Эльрик поморщился, — в таких же, как он сам.
— Ты говорил, что вы похожи.
— Один в один. Только он гораздо старше.
— И ты не сумасшедший, — напомнил Йорик, убрав с лица де Фокса, выбившуюся из косы белую прядь, — ты научишься держать зверя в клетке.
— Думаешь, он не умеет? — Эльрик фыркнул, отметая непрошенную ласку и непрошенную жалость, — мит перз, командор, я, оказывается, не настоящий. Подожди! — рыкнул он, предупреждая все возражения, — это не важно, с этим я сам разберусь. Там еще сказано, что тот, кто владеет Звездным, может прийти к богам. Он сделал это не просто так, тот де Фокс, который Предатель. Он же ясновидящий, мы все такие, и мы делаем что-то, не всегда понимая, зачем. Он предан Темному искренне и беззаветно, иначе не добрался бы до Меча, а это значит…
— Это значит, что он хочет освободить его, — договорил Йорик. — Точно так же, как мы с тобой. Только мы для этого вообще ничего не предприняли. Во всяком случае, пока. Что там еще, в книге? Там сказано, сколько вас?
— Трое, включая меня. С Предателем — четверо. Мы отличаемся только прозвищами: Хание Конунг, Осэнрэх и Иссайш.
"Снежный Конунг, Чудовище и Змей" — машинально перевел Йорик на удентальский.
— Отличная компания, — сказал он, — вы, ребята, похоже, все со странностями. И где же искать остальных?
— Тебе одного мало? — Эльрик криво улыбнулся, — не знаю, командор. С книгой что-то происходит.
— Ну-ка, пойдем, — Йорик решительно встал на ноги… и чуть снова сел.
Ну, ничего себе, отдача у заклинания. А он еще хотел сегодня же открыть второй портал, чтобы не тянуть, чтобы вернуться домой побыстрее. Просто — чтобы вернуться. Хотя знал ведь, уже тогда знал, что вернуться не суждено.
Что же Эльрик сделал с книгой? Запустил какое-то заклинание, сработавшее на тень Звездного? Ну, и книжка, лясны дзед, врагам такие подсовывать!
Он подумал, что Легенда примерно так и поступила. Хотя, конечно, она не собиралась "подсовывать" ему книгу, просто не уследила, и Йорик ее украл.
— Ты чего веселишься? — сердито и чуть виновато спросил Эльрик.
— Так, — Йорик отмахнулся, — мы с тобой стоим в начале подвига. Великих, что б их, свершений. Ты это чувствуешь?
— Я под это заточен. Но, боюсь, великие свершения предполагают, что спокойной жизни у нас не будет. По крайней мере, какое-то время. А меня задолбало жить в гостиницах…
— И выслушивать комментарии по поводу наших отношений, — Йорик снова улыбнулся, — тебе повезло, у тебя слух похуже.
— Убью на хрен всех, — пообещал Эльрик в пространство.
Что ж, Йорик мог предположить, что примерно этим им и придется заняться.
* * *
А с книгой действительно "происходило". Страницы ее перелистывались сами собой, окруженные мерцающим, алым ореолом, по которому пробегали призрачные, темные змейки. Книга излучала Силу, но не рассеивала вокруг, а скручивала в тугой, черно-алый узел. И Йорик, даже не взглянув на текст, подумал, что вот на этот портал ему не придется тратить себя. Тут все получится само. Нужно лишь… что? Дать силе развернуться. И Эльрик, кстати, прекрасно сможет сделать это сам, просто разрубив узел.
Значит ли это, что Йорик Хасг выполнил свою миссию? Да хрен там. Эльрик прав, еще ничего и не начиналось. Или — началось только что. Когда они оба вошли в библиотеку.
Столько силы! Чуждой этому миру, но уже вросшей в его ткань — не распутать, не выплести нитей, без риска повредить узор, исказить настройку будущего портала. И другой портал не открыть. Технически — пожалуйста, отдохнуть немного и — вперед, по уже проторенной тропке, только с другими временными координатами. Реально же, портал домой точно так же собьет настройки книги, как и попытка унести ее из этого мира.
— Считается, что мы выбираем, — прошептал Йорик, — прямо сейчас выбираем между возвращением домой и своим богом. И выбрать мы можем лишь что-то одно.
— Считается? — переспросил де Фокс.
— А мы выбираем? — удивился Йорик.
Шефанго хмыкнул.
— Знаешь, командор, мне всегда казалось, что в таких ситуациях как-то больше пафоса.
— Принеси выпить, — попросил Йорик, и, сосредоточившись, заставил страницы остановиться.
Эльрик бесшумно исчез. И вернулся так же бесшумно, когда Йорик уже погрузился в чтение. Мягко поставил на стол бутыль и пузатый кубок для карвалло.
— Выпить, дэира, — мягко улыбнулся Йорик, не отрываясь от текста, — а не напиться в хлам. Спасибо.
Он не нашел там ничего интересного. Ничегошеньки! Сплошь угрозы. Рукописные буквы жгли глаза, множеством крохотных клейм отпечатывались на мозге: потеряешь себя, — шептала книга, — забудешь себя, перестанешь быть…
Надо думать, автор знал, о чем говорил. Он называл имена ступивших на Путь, и не дошедших до конца. Вернувшихся. Изменившихся. Безумных.
— Ты видишь? — спросил Йорик, зная, что де Фокс по-прежнему здесь.
— Вижу, — отозвался неожиданно близкий голос, Эльрик, оказывается, стоял прямо за спиной, — мне это не грозит, командор, я и так сумасшедший. А ты, когда сказал, что пойдешь со мной, был явно не в себе, так что…
— Забудь о том, что я сказал, — велел Йорик. — Я не пойду с тобой, я пойду по Пути. Там наш бог, ты не забыл, умник? Кого ты там хотел убить?
— Всех.
— Угу. А я — только эльфа какого-нибудь. Ну, вот когда мы войдем в портал, нам представится такая возможность. В самом портале… зеш! Хоть бы оглядеться дали.
— Это и должно быть в самом начале, — сказал Эльрик, и на плечо командору Хасгу легла горячая, твердая ладонь, — я — керват, а мы с тобой еще ни разу не дрались вместе. Ты дрался за меня, это было. Но вместе — никогда. Эфа не в счет, Эфа была всего лишь тенью. Если мы выйдем из этого боя вместе — мы пойдем дальше вместе, и тебе больше не придется ожидать от меня удара. Если мы не выйдем из него — это тоже неплохо. Значит, тебя убью не я. А если…
— Не продолжай. Знать не желаю, что ты учинишь в этом случае.
— И не узнаешь. Я же тебя убью. Вот что, командор, раз уж нам предстоит драться, я думаю, тебе стоит сначала отдохнуть. И мне.
— Отдохнуть, — повторил Йорик задумчиво, — хорошая мысль, отдохнуть хотя бы денек.
— Десять дней, — отрезал Эльрик. — Все-таки, это не гостиница. Это мой дом, и здесь никто, никогда и ничего не комментирует.
